Она схватила его руку обеими руками и воскликнула:
– В течение двенадцати лет я жила под страшным гнетом, под гнетом, созданным моим же честолюбием! И если полиция теперь заподозрит меня по той причине, что я внезапно покинула сцену…
– Это и была причина того, что вы покинули сцену? – быстро спросил молодой человек.
– Это была одна из двух причин, – неохотно ответила мисс Эрдферн.
Уже стоя на пороге, Тэб задал ей давно мучивший его вопрос:
– Вероятно, вам известно, что находилось в потайном ящике, сделанном наподобие кирпича?
– Я знаю лишь, что там были документы, написанные на китайском языке, – ответила артистка.
– Не думаете ли вы, что они могли послужить ключом к разгадке таинственного убийства? – продолжал допытываться Тэб.
Она отрицательно покачала головой.
Тэб улыбнулся ей на прощанье и вышел из комнаты.
Все его сомнения относительно мисс Эрдферн рассеялись: он понял, что беззаветно любит эту прекрасную девушку, любит с того самого вечера, когда в первый раз увидел ее.
Уэллингтона Броуна было трудно задержать: в руках полиции не было ни одного портрета этого таинственного человека. Правда, у одного из пассажиров парохода, на котором Броун прибыл из Китая, оказался случайно снимок группы, среди которой был и Уэллингтон, но лицо его вышло туманным и неясным.
При помощи этого снимка и указаний, данных Тэбом, одним из лондонских художников был сделан более или менее похожий на бородатого человека, перчатки которого были найдены в подвале дома Трэнсмира, рисунок, воспроизведенный потом во всех газетах.
Что касается Вальтерса, или Вальтера Феллинга, то он скрывался в небольшой, переполненной постояльцами комнатке гостиницы одного из бедных кварталов. Вряд ли даже самый опытный сыщик, несмотря на имеющиеся у полиции изображения, признал бы его сейчас: борода отросла, щеки ввалились, очертания лица совершенно изменились.
Вальтерс понимал, что ему нечего ждать пощады: все улики были против него.
Иногда по ночам, особенно в дождливую погоду, он отваживался выйти на улицу. Избегая кварталов, в которых его знали, он выходил на людную Рид-стрит, стараясь не попадаться на глаза полицейским.
Вальтерс прочел все газеты, какие мог достать, и запомнил почти каждую строчку, относящуюся к убийству в Майфилде. Вызывало недоумение, в какой мере причастен был Уэллингтон Броун к этому убийству. Тем не менее известие о розысках Броуна обрадовало его: значит, не он один находится под подозрением.
Однажды вечером, когда Вальтерс таким образом прогуливался по Рид-стрит, мимо него быстрой семенящей походкой прошел китаец. Он тотчас же узнал И Линга: хозяин «Золотой крыши» часто бывал в Майфилде.
Когда И Линг проходил мимо Вальтерса, лицо того было ярко освещено светом фонаря, однако китаец остался невозмутим, и Вальтерс решил, что погруженный в свои мысли И Линг не обратил на него внимания.
Если бы он знал, что китаец видел и признал его, он, вероятно, не спал бы всю ночь.
И Линг спокойно продолжал идти по Рид-стрит. Завернув в узкий переулок, он остановился перед запертым магазином и постучался в боковую дверь. Она тотчас же открылась, и китаец вошел в совершенно темную переднюю. Ощупью он поднялся по скрипучей лестнице в одну из боковых комнат, освещенных четырьмя свечами.
Стены комнаты были оклеены дешевыми, выцветшими от времени обоями. Единственной мебелью был широкий диван, на котором сидел пожилой китаец, что-то вырезывавший из слоновой кости.
– Ио Ленгфо, – спросил И Линг, – как себя чувствует ваш постоялец?
– Отлично, ваше превосходительство, – ответил китаец. – Он спал весь день и только что выкурил три трубки. Он также выпил виски, присланное вами…
– Я хочу видеть его, – произнес И Линг и положил на диван несколько монет.
Старик взял деньги, отложил свою работу и повел посетителя наверх по лестнице в небольшую комнату, скудно освещенную маленькой керосиновой лампой.
На старом полинявшем матрасе на полу лежал человек в одном нижнем белье, босой. Около матраса стоял поднос, на котором помещались трубка, стакан и часы.
Уэллингтон Броун с трудом приподнял голову и уставился на посетителя.
– И Линг, вы пришли покурить? – спросил он на кантонском наречии.
– Я не курю, – ответил китаец на том же наречии.
– Завтра мне нужно будет повидать старика Джесса… – промолвил Броун, и голова его снова тяжело опустилась на матрас. – Я должен поговорить с ним о важном деле… – пробурчал он уже сквозь сон.
И Линг нагнулся и дотронулся до его запястья своими тонкими желтыми пальцами: пульс был слабый, но ровный.
– Каждое утро освежайте эту комнату, – обратится И Линг к пожилому китайцу. – Не впускайте сюда других курильщиков… Вы понимаете, Ио Ленгфо, его нельзя выпускать отсюда.
– Но сегодня утром он уже порывался уйти, – заметил китаец.
– Он останется здесь долго: я хорошо знаю его. Когда он был на Амуре, то не выходил из дому в течение трех месяцев… Трубка должна быть всегда наготове. Вы меня поняли…
И Линг неслышными шагами спустился по лестнице и вышел на улицу.
По дороге в «Золотую крышу» он обернулся лишь раз, но этого было достаточно, чтобы заметить, что человек, которого он видел, входя в переулок, следит за ним. Теперь он был на другой стороне улицы и старался держаться в тени.
И Линг вошел в дверь своей квартиры, открыл отверстие в ящике для писем и принялся наблюдать.
Человек остановился по другую сторону улицы. Свет от фонаря падал на его затылок, лицо оставалось в тени.
«Это не полицейский», – подумал И Линг.
Он позвал слугу.
– Пойди за человеком, стоящим на той стороне улицы, – приказал он, – и проследи за ним…
Слуга вернулся через четверть часа и сказал, что незнакомец скрылся в толпе.
И Линг был уверен, что он не был ни полицейским, ни журналистом.
Глава 15
Глава 16
Глава 17
– В течение двенадцати лет я жила под страшным гнетом, под гнетом, созданным моим же честолюбием! И если полиция теперь заподозрит меня по той причине, что я внезапно покинула сцену…
– Это и была причина того, что вы покинули сцену? – быстро спросил молодой человек.
– Это была одна из двух причин, – неохотно ответила мисс Эрдферн.
Уже стоя на пороге, Тэб задал ей давно мучивший его вопрос:
– Вероятно, вам известно, что находилось в потайном ящике, сделанном наподобие кирпича?
– Я знаю лишь, что там были документы, написанные на китайском языке, – ответила артистка.
– Не думаете ли вы, что они могли послужить ключом к разгадке таинственного убийства? – продолжал допытываться Тэб.
Она отрицательно покачала головой.
Тэб улыбнулся ей на прощанье и вышел из комнаты.
Все его сомнения относительно мисс Эрдферн рассеялись: он понял, что беззаветно любит эту прекрасную девушку, любит с того самого вечера, когда в первый раз увидел ее.
Уэллингтона Броуна было трудно задержать: в руках полиции не было ни одного портрета этого таинственного человека. Правда, у одного из пассажиров парохода, на котором Броун прибыл из Китая, оказался случайно снимок группы, среди которой был и Уэллингтон, но лицо его вышло туманным и неясным.
При помощи этого снимка и указаний, данных Тэбом, одним из лондонских художников был сделан более или менее похожий на бородатого человека, перчатки которого были найдены в подвале дома Трэнсмира, рисунок, воспроизведенный потом во всех газетах.
Что касается Вальтерса, или Вальтера Феллинга, то он скрывался в небольшой, переполненной постояльцами комнатке гостиницы одного из бедных кварталов. Вряд ли даже самый опытный сыщик, несмотря на имеющиеся у полиции изображения, признал бы его сейчас: борода отросла, щеки ввалились, очертания лица совершенно изменились.
Вальтерс понимал, что ему нечего ждать пощады: все улики были против него.
Иногда по ночам, особенно в дождливую погоду, он отваживался выйти на улицу. Избегая кварталов, в которых его знали, он выходил на людную Рид-стрит, стараясь не попадаться на глаза полицейским.
Вальтерс прочел все газеты, какие мог достать, и запомнил почти каждую строчку, относящуюся к убийству в Майфилде. Вызывало недоумение, в какой мере причастен был Уэллингтон Броун к этому убийству. Тем не менее известие о розысках Броуна обрадовало его: значит, не он один находится под подозрением.
Однажды вечером, когда Вальтерс таким образом прогуливался по Рид-стрит, мимо него быстрой семенящей походкой прошел китаец. Он тотчас же узнал И Линга: хозяин «Золотой крыши» часто бывал в Майфилде.
Когда И Линг проходил мимо Вальтерса, лицо того было ярко освещено светом фонаря, однако китаец остался невозмутим, и Вальтерс решил, что погруженный в свои мысли И Линг не обратил на него внимания.
Если бы он знал, что китаец видел и признал его, он, вероятно, не спал бы всю ночь.
И Линг спокойно продолжал идти по Рид-стрит. Завернув в узкий переулок, он остановился перед запертым магазином и постучался в боковую дверь. Она тотчас же открылась, и китаец вошел в совершенно темную переднюю. Ощупью он поднялся по скрипучей лестнице в одну из боковых комнат, освещенных четырьмя свечами.
Стены комнаты были оклеены дешевыми, выцветшими от времени обоями. Единственной мебелью был широкий диван, на котором сидел пожилой китаец, что-то вырезывавший из слоновой кости.
– Ио Ленгфо, – спросил И Линг, – как себя чувствует ваш постоялец?
– Отлично, ваше превосходительство, – ответил китаец. – Он спал весь день и только что выкурил три трубки. Он также выпил виски, присланное вами…
– Я хочу видеть его, – произнес И Линг и положил на диван несколько монет.
Старик взял деньги, отложил свою работу и повел посетителя наверх по лестнице в небольшую комнату, скудно освещенную маленькой керосиновой лампой.
На старом полинявшем матрасе на полу лежал человек в одном нижнем белье, босой. Около матраса стоял поднос, на котором помещались трубка, стакан и часы.
Уэллингтон Броун с трудом приподнял голову и уставился на посетителя.
– И Линг, вы пришли покурить? – спросил он на кантонском наречии.
– Я не курю, – ответил китаец на том же наречии.
– Завтра мне нужно будет повидать старика Джесса… – промолвил Броун, и голова его снова тяжело опустилась на матрас. – Я должен поговорить с ним о важном деле… – пробурчал он уже сквозь сон.
И Линг нагнулся и дотронулся до его запястья своими тонкими желтыми пальцами: пульс был слабый, но ровный.
– Каждое утро освежайте эту комнату, – обратится И Линг к пожилому китайцу. – Не впускайте сюда других курильщиков… Вы понимаете, Ио Ленгфо, его нельзя выпускать отсюда.
– Но сегодня утром он уже порывался уйти, – заметил китаец.
– Он останется здесь долго: я хорошо знаю его. Когда он был на Амуре, то не выходил из дому в течение трех месяцев… Трубка должна быть всегда наготове. Вы меня поняли…
И Линг неслышными шагами спустился по лестнице и вышел на улицу.
По дороге в «Золотую крышу» он обернулся лишь раз, но этого было достаточно, чтобы заметить, что человек, которого он видел, входя в переулок, следит за ним. Теперь он был на другой стороне улицы и старался держаться в тени.
И Линг вошел в дверь своей квартиры, открыл отверстие в ящике для писем и принялся наблюдать.
Человек остановился по другую сторону улицы. Свет от фонаря падал на его затылок, лицо оставалось в тени.
«Это не полицейский», – подумал И Линг.
Он позвал слугу.
– Пойди за человеком, стоящим на той стороне улицы, – приказал он, – и проследи за ним…
Слуга вернулся через четверть часа и сказал, что незнакомец скрылся в толпе.
И Линг был уверен, что он не был ни полицейским, ни журналистом.
Глава 15
Тэб знал ресторан «Золотая крыша», и хозяин его очень интересовал журналиста. Он не раз пытался заговаривать с ним, но китаец отделывался односложными, ничего не значащими ответами.
Однажды в редакции Тэб заговорил об И Линге с заведующим отделом новостей: ему известны были все городские сплетни, он был вроде ходячего справочника.
– Вы спрашиваете про И Линга? – посмотрел он на Тэба. – Престранный человек… Очень образован и начитан… Сын же его почитается в Китае одним из первых ученых. Вероятно, ему суждено сделать блестящую карьеру. Видели ли вы дворец, который старик строит в Шенфорде, по дороге в Хертфорд: все это для сына. Ходят слухи, что он будет назначен послом в Лондон, и отец готовит ему здесь резиденцию, достойную его высокого звания. Так, по крайней мере, мне рассказывал Скотт, маленький толстый архитектор, которого вы, вероятно, также знаете. Скотт вел подготовительные работы: здание будет иметь вид пагоды с двумя огромными бетонными колоннами… Скот даже выражал опасение, что вид этого языческого храма будет не очень приятен нашему духовенству… Вам следует посмотреть эту постройку, Тэб. Там работают только китайцы.
В первый же свободный день Тэб отправился на автомобиле в Шенфорд. Он предпринял эту поездку не без тайной надежды встретиться с мисс Эрдферн. Ее вилла расположена была всего в семи милях от постройки.
В последнем письме молодая женщина писала Тэбу, что попросит его приехать к ней, как только ей понадобится его помощь.
Тэб издали заметил постройку. Впрочем, он уже и раньше, проезжая этой дорогой, обращал на нее свое внимание. Ее нельзя было не заметить: она стояла на вершине одного из немногих холмов этой равнины.
Стены наполовину были окончены. Одна из колонн также была уже почти готова: она возвышалась футов на пятьдесят над землей и увенчана была небольшим каменным драконом. Диаметром она была около пяти футов. Поблизости стояла одна из деревянных форм, в которой она отливалась.
Тэб пролез через отверстие в ограде, отделявшей имение И Линга от большой дороги, и с интересом стал наблюдать за работой китайцев.
Прилежание их было действительно замечательно: безмолвно, ни на миг не отвлекаясь, они клали кирпичи, утрамбовывали террасы, разбивали сад. Ни один из них не облокотился ни разу на лопату, не перекинулся словом с соседом, не закурил трубки.
На Тэба они не обращали ни малейшего внимания. Молодой человек воспользовался этим и прошел поближе к постройке. Вдруг один из китайцев сказал что-то товарищам, и все они громко рассмеялись. Тэб тщетно старался понять причину их смеха.
Он обернулся и увидел у ограды маленький автомобиль, сердце его усиленно забилось – он тотчас же узнал машину мисс Эрдферн.
– Что вы думаете об этой постройке? – спросила его девушка.
– Мне кажется, что это будет самый необычный дом во всем округе, – ответил он. И прибавил с улыбкой: – Вы должны быть рады, что вашим соседом будет китаец. Вы ведь так любите китайцев…
– Да, – быстро ответила мисс Эрдферн. – И Линг – приятный сосед.
– А вы разве его знаете?
Тэбу было любопытно: отречется она от этого знакомства или ответит уклончиво?
Но мисс Эрдферн без всякого смущения сказала:
– Да, я очень хорошо его знаю. Он хозяин «Золотой крыши», где я часто обедаю… А вы тоже его знаете?
– Немного, – ответил Тэб, оглядываясь на неоконченную постройку. – Вероятно, он очень богат?
– Не могу вам сказать, – ответила она. – Не думаю, чтобы эта постройка стоила так уж дорого… Рабочие-китайцы очень дешевы…
Она кивнула ему на прощанье и отъехала.
Тэб был сильно разочарован: он втайне надеялся, что мисс Эрдферн пригласит его к завтраку…
Прошла неделя со времени встречи Тэба и мисс Эрдферн у постройки И Линга.
За эту неделю Вальтерс еще более похудел и осунулся. В конце недели он нанялся лакеем на пароход дальнего плавания.
Постоялец Ио Ленгфо проспал всю неделю тяжелым сном курильщика опиума.
Инспектор Карвер всю неделю где-то рыскал, кого-то допрашивал, но никому не сообщал о результатах расследования.
Тэб слонялся по своей опустевшей квартире. От Рекса он получил телеграмму с известием, что здоровье того быстро поправляется: ответ мисс Эрдферн, по-видимому, не очень огорчил его.
В конце недели жизнь стала для Тэба совершенно несносной.
Когда он впал в отчаяние, произошло событие, которое инспектор Карвер в своих донесениях назвал «Вторым действием».
Дом, в котором жил Тэб, был четырехэтажный. В каждом этаже помещалось по одной квартире.
У каждого из четырех жильцов, кроме ключа от квартиры, был свой ключ от входной двери. Таким образом, вечером и ночью жильцы могли входить в дом, никого не беспокоя.
В субботу вечером Тэб знал, что останется один во всем доме: все остальные жильцы, как обычно, уезжали на два дня за город.
В самом верхнем этаже жил средних лет музыкант. Под ним – молодая пара: писатель и поэтесса. Затем шла квартира Тэба, а в нижнем этаже жил одинокий холостяк. Тэб точно не знал, чем он занимается. В доме говорили, что он служил в агентстве по объявлениям. 6н очень редко бывал дома, и Тэб видел его всего лишь один раз.
Тэб вернулся домой в половине первого, после званого обеда в клубе. Когда он вошел в гостиную, его поразило, что люстра была зажжена; он помнил, что перед уходом погасил свет. Кроме того, дверь в комнату Рекса была отворена, между тем как он не открывал ее со времени отъезда Лендера.
Однажды в редакции Тэб заговорил об И Линге с заведующим отделом новостей: ему известны были все городские сплетни, он был вроде ходячего справочника.
– Вы спрашиваете про И Линга? – посмотрел он на Тэба. – Престранный человек… Очень образован и начитан… Сын же его почитается в Китае одним из первых ученых. Вероятно, ему суждено сделать блестящую карьеру. Видели ли вы дворец, который старик строит в Шенфорде, по дороге в Хертфорд: все это для сына. Ходят слухи, что он будет назначен послом в Лондон, и отец готовит ему здесь резиденцию, достойную его высокого звания. Так, по крайней мере, мне рассказывал Скотт, маленький толстый архитектор, которого вы, вероятно, также знаете. Скотт вел подготовительные работы: здание будет иметь вид пагоды с двумя огромными бетонными колоннами… Скот даже выражал опасение, что вид этого языческого храма будет не очень приятен нашему духовенству… Вам следует посмотреть эту постройку, Тэб. Там работают только китайцы.
В первый же свободный день Тэб отправился на автомобиле в Шенфорд. Он предпринял эту поездку не без тайной надежды встретиться с мисс Эрдферн. Ее вилла расположена была всего в семи милях от постройки.
В последнем письме молодая женщина писала Тэбу, что попросит его приехать к ней, как только ей понадобится его помощь.
Тэб издали заметил постройку. Впрочем, он уже и раньше, проезжая этой дорогой, обращал на нее свое внимание. Ее нельзя было не заметить: она стояла на вершине одного из немногих холмов этой равнины.
Стены наполовину были окончены. Одна из колонн также была уже почти готова: она возвышалась футов на пятьдесят над землей и увенчана была небольшим каменным драконом. Диаметром она была около пяти футов. Поблизости стояла одна из деревянных форм, в которой она отливалась.
Тэб пролез через отверстие в ограде, отделявшей имение И Линга от большой дороги, и с интересом стал наблюдать за работой китайцев.
Прилежание их было действительно замечательно: безмолвно, ни на миг не отвлекаясь, они клали кирпичи, утрамбовывали террасы, разбивали сад. Ни один из них не облокотился ни разу на лопату, не перекинулся словом с соседом, не закурил трубки.
На Тэба они не обращали ни малейшего внимания. Молодой человек воспользовался этим и прошел поближе к постройке. Вдруг один из китайцев сказал что-то товарищам, и все они громко рассмеялись. Тэб тщетно старался понять причину их смеха.
Он обернулся и увидел у ограды маленький автомобиль, сердце его усиленно забилось – он тотчас же узнал машину мисс Эрдферн.
– Что вы думаете об этой постройке? – спросила его девушка.
– Мне кажется, что это будет самый необычный дом во всем округе, – ответил он. И прибавил с улыбкой: – Вы должны быть рады, что вашим соседом будет китаец. Вы ведь так любите китайцев…
– Да, – быстро ответила мисс Эрдферн. – И Линг – приятный сосед.
– А вы разве его знаете?
Тэбу было любопытно: отречется она от этого знакомства или ответит уклончиво?
Но мисс Эрдферн без всякого смущения сказала:
– Да, я очень хорошо его знаю. Он хозяин «Золотой крыши», где я часто обедаю… А вы тоже его знаете?
– Немного, – ответил Тэб, оглядываясь на неоконченную постройку. – Вероятно, он очень богат?
– Не могу вам сказать, – ответила она. – Не думаю, чтобы эта постройка стоила так уж дорого… Рабочие-китайцы очень дешевы…
Она кивнула ему на прощанье и отъехала.
Тэб был сильно разочарован: он втайне надеялся, что мисс Эрдферн пригласит его к завтраку…
Прошла неделя со времени встречи Тэба и мисс Эрдферн у постройки И Линга.
За эту неделю Вальтерс еще более похудел и осунулся. В конце недели он нанялся лакеем на пароход дальнего плавания.
Постоялец Ио Ленгфо проспал всю неделю тяжелым сном курильщика опиума.
Инспектор Карвер всю неделю где-то рыскал, кого-то допрашивал, но никому не сообщал о результатах расследования.
Тэб слонялся по своей опустевшей квартире. От Рекса он получил телеграмму с известием, что здоровье того быстро поправляется: ответ мисс Эрдферн, по-видимому, не очень огорчил его.
В конце недели жизнь стала для Тэба совершенно несносной.
Когда он впал в отчаяние, произошло событие, которое инспектор Карвер в своих донесениях назвал «Вторым действием».
Дом, в котором жил Тэб, был четырехэтажный. В каждом этаже помещалось по одной квартире.
У каждого из четырех жильцов, кроме ключа от квартиры, был свой ключ от входной двери. Таким образом, вечером и ночью жильцы могли входить в дом, никого не беспокоя.
В субботу вечером Тэб знал, что останется один во всем доме: все остальные жильцы, как обычно, уезжали на два дня за город.
В самом верхнем этаже жил средних лет музыкант. Под ним – молодая пара: писатель и поэтесса. Затем шла квартира Тэба, а в нижнем этаже жил одинокий холостяк. Тэб точно не знал, чем он занимается. В доме говорили, что он служил в агентстве по объявлениям. 6н очень редко бывал дома, и Тэб видел его всего лишь один раз.
Тэб вернулся домой в половине первого, после званого обеда в клубе. Когда он вошел в гостиную, его поразило, что люстра была зажжена; он помнил, что перед уходом погасил свет. Кроме того, дверь в комнату Рекса была отворена, между тем как он не открывал ее со времени отъезда Лендера.
Глава 16
Тэб вошел в комнату Рекса и зажег свет; одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что кто-то хозяйничал тут во время его отсутствия.
Под кроватью его друга стояло два чемодана с вещами, которые молодой человек не взял с собой в дорогу. Теперь один из них лежал на кровати и был открыт.
Открыт он был весьма неумело валявшейся здесь же стамеской. Тэб сразу же узнал ее: она была взята громилой из коробки с инструментами на кухне.
Содержимое чемодана в беспорядке валялось на кровати: тут было старое белье, несколько книг, рисовальные принадлежности и пачка писем. Тэб по почерку заключил, что письма были от старика Трэнсмира.
Другой чемодан стоял нетронутым. Поскольку Тэб не знал, что находилось в чемоданах его друга, он не мог решить, унесли воры что-нибудь с собой или нет.
Тэб быстро прошел в свою комнату. Она была в полном порядке. Тогда он тщательно обыскал все остальные комнаты в надежде напасть на след громил. Поиски были тщетны, и он решил позвонить Карверу.
Через десять минут сыщик приехал к нему.
– Если бы это случилось днем, объяснение было бы простое, – сказал Тэб. – Входная дверь открыта весь день… Но когда я вернулся с обеда, она была заперта.
– Да, но каким же образом, по-вашему, преступник мог проникнуть в квартиру, даже если предположить, что входная дверь была отворена? – с сомнением спросил сыщик.
– На площадке лестницы есть окно, выходящее на карниз, – объяснил Тэб. – По этому карнизу ловкому человеку довольно легко добраться до кухонного окна.
– Во всяком случае вор проник не этим путем, – заметил Карвер, осмотрев запертое кухонное окно. – Он открыл дверь, как и подобает джентльмену… Между прочим, не знаете ли вы, что было в чемоданах Лендера? Не было ли в них случайно чего-нибудь ценного?
Тэб отрицательно покачал головой.
– Нет, в этом я совершенно уверен, – ответил он. – У бедного Рекса вообще не было ничего ценного. Он жил очень скромно.
Карвер прошел в комнату Рекса, опорожнил чемодан и внимательно осмотрел все вещи.
– По-видимому, вор искал что-то на дне чемодана… – заметил он. – Быть может, в этой коробке?
И он показал Тэбу маленькую деревянную коробочку с выдвижной крышкой.
– А вот и крышка! – добавил он, найдя ее на кровати. – Вы знаете, где находится сейчас господин Лендер?
– Через день или два он будет в Неаполе, – ответил Тэб. – Я пошлю ему туда телеграмму…
Друзья прошли в столовую. Карвер присел к столу и долго барабанил пальцами по скатерти, погруженный в глубокую задумчивость.
– Знаете ли, о чем я сейчас думаю? – спросил он наконец.
– Могу догадаться, – ответил Тэб и улыбнулся. – Вы думаете, что я напрасно потревожил вас из-за дела, которое недостойно вашего высокого внимания…
Карвер покачал головой.
– Я думаю вот что, – твердо и с расстановкой произнес он. – В вашей квартире был не кто иной, как убийца Трэнсмира… Если же вы меня спросите, на чем основано мое умозаключение, то я искренне затруднюсь вам ответить… Я всегда находил, что если вы в чем-нибудь убеждены инстинктивно, то не следует искать такому убеждению логического оправдания.
– Вы шутите? – недоверчиво спросил журналист.
– Нисколько, – ответил Карвер. – Мой инстинкт говорит мне, что рука, открывшая чемодан Лендера, убила старика Трэнсмира… Более того: когда вы мне позвонили, я почувствовал, что этот звонок имеет какое-то отношение к убийству в подвале…
На следующее утро, когда Тэб еще одевался, к нему неожиданно вошел жилец из нижней квартиры. Это был здоровый, хорошо сложенный человек, явный спортсмен.
– Надеюсь, вы не очень сердитесь на меня за мой вчерашний крик? – смущенно сказал он. – Я всю ночь и весь день провел в дороге и только что крепко заснул, возвратясь домой, как меня разбудил этот грохот в вашей квартире… Вероятно, вы уронили ящик или сундук?
– Увы, я совершенно невиновен в том, что сон ваш был так некстати прерван, – улыбаясь, возразил молодой человек. – Шум, который вы слышали ночью, произвел громила… Кстати, в котором это было приблизительно часу? – спросил Тэб.
– Между десятью и половиной одиннадцатого, – тотчас же ответил сосед. – Уже было совершенно темно.
– Вероятно, он уронил чемодан, пытаясь положить его на кровать, – задумчиво произнес Тэб.
– Ужасная досада! Ведь я видел его, когда он выходил из квартиры приблизительно полчаса спустя! – воскликнул жилец. – Я чувствовал себя настолько виноватым перед вами, что приоткрыл дверь, чтобы извиниться за свою резкость.
– Каков же он из себя? – спросил Тэб.
Жилец сокрушенно покачал головой.
– Он так быстро захлопнул дверь, что я не успел разглядеть его. Я заметил только, что его руки были в черных перчатках. Мне еще показалось странным, что вы носите черные перчатки.
Тэб передал все подробности этого рассказа Карверу.
Этим закончились субботние происшествия.
На следующий день вечером Тэб, оставшись дома, читал, расположившись в удобном кресле в гостиной.
Вдруг задребезжал звонок входной двери. Тэб почему-то вспомнил в это мгновение посещение Уэллингтона Броуна.
Отложив книгу, он спустился вниз и открыл дверь. Перед ним стояла мисс Эрдферн. Автомобиль ее был тут же, около панели.
– Я заехала по дороге в отель, – сказала она. – Могу я на минутку войти к вам?
Тэб успел заметить позади автомобильного кузова два объемистых чемодана.
– Разумеется! Разумеется! – воскликнул он и проводил свою неожиданную гостью в гостиную. – Здесь страшно накурено, – прибавил он и подошел к окну, чтобы открыть ставни.
Мисс Эрдферн быстрым движением остановила его.
– Ради Бога, не надо! – воскликнула она. – Мои нервы так напряжены, что я едва владею собой…
В глазах ее светился страх. Она помолчала мгновение и со странной улыбкой добавила:
– Я решила вновь поселиться в отеле. Дело в том, что в моей вилле появилось привидение…
– Привидение? – удивленно повторил молодой человек.
Мисс Эрдферн вновь улыбнулась.
– Я пошутила, – сказала она. – В моей вилле бродит не дух, а живой человек, одетый во все черное… Моя экономка видела его в прошлую ночь около виллы… Скажите мне совершенно откровенно, господин Тэб: может быть, это сыщик?
– Нет! – ответил Тэб. – Хотя Карвер и не говорит мне всего, но он никогда даже не упоминал вашего имени. Вы говорите, этот человек одет во все черное?
– Да, – подтвердила мисс Эрдферн, – во все черное. Даже на руках у него черные перчатки.
– Черные перчатки? – повторил Тэб. – Уж не тот ли это джентльмен, который посетил вчера мою квартиру?
И он рассказал мисс Эрдферн все, что произошло накануне.
– Да… Это странно, – задумчиво произнесла она. – Как раз прошлой ночью он не появлялся около моей виллы. Я вообще не из трусливых, но должна сознаться, что это очень неприятно, когда чувствуешь, что за каждым твоим шагом кто-то следит…
– Не знаете ли вы, как он приехал в Стон-коттедж: на автомобиле, на велосипеде или по железной дороге? – спросил Тэб.
На этот вопрос мисс Эрдферн не могла дать никакого ответа.
Тэб некоторое время сидел молча, что-то обдумывая.
– Жаль, что вы уехали из Стон-коттеджа, – промолвил он, наконец. – Я с удовольствием съездил бы к вам, чтобы выследить этого черного джентльмена… Я готов был бы провести в саду всю ночь напролет, только бы встретиться с ним.
Мисс Эрдферн пытливо взглянула на журналиста и сказала:
– А что, если бы я в понедельник вернулась в Стон-коттедж? Хотя мне так совестно…
– Бога ради! – остановил ее Тэб.
– Ну, хорошо. Но я даже не спросила вас, удобно ли это вам, – прибавила она смущенно.
Тэбу очень хотелось сказать ей, что не только понедельник, но и все дни его жизни были в ее распоряжении, но он предпочел промолчать.
Он проводил ее до автомобиля и вернулся к себе счастливый и довольный.
Под кроватью его друга стояло два чемодана с вещами, которые молодой человек не взял с собой в дорогу. Теперь один из них лежал на кровати и был открыт.
Открыт он был весьма неумело валявшейся здесь же стамеской. Тэб сразу же узнал ее: она была взята громилой из коробки с инструментами на кухне.
Содержимое чемодана в беспорядке валялось на кровати: тут было старое белье, несколько книг, рисовальные принадлежности и пачка писем. Тэб по почерку заключил, что письма были от старика Трэнсмира.
Другой чемодан стоял нетронутым. Поскольку Тэб не знал, что находилось в чемоданах его друга, он не мог решить, унесли воры что-нибудь с собой или нет.
Тэб быстро прошел в свою комнату. Она была в полном порядке. Тогда он тщательно обыскал все остальные комнаты в надежде напасть на след громил. Поиски были тщетны, и он решил позвонить Карверу.
Через десять минут сыщик приехал к нему.
– Если бы это случилось днем, объяснение было бы простое, – сказал Тэб. – Входная дверь открыта весь день… Но когда я вернулся с обеда, она была заперта.
– Да, но каким же образом, по-вашему, преступник мог проникнуть в квартиру, даже если предположить, что входная дверь была отворена? – с сомнением спросил сыщик.
– На площадке лестницы есть окно, выходящее на карниз, – объяснил Тэб. – По этому карнизу ловкому человеку довольно легко добраться до кухонного окна.
– Во всяком случае вор проник не этим путем, – заметил Карвер, осмотрев запертое кухонное окно. – Он открыл дверь, как и подобает джентльмену… Между прочим, не знаете ли вы, что было в чемоданах Лендера? Не было ли в них случайно чего-нибудь ценного?
Тэб отрицательно покачал головой.
– Нет, в этом я совершенно уверен, – ответил он. – У бедного Рекса вообще не было ничего ценного. Он жил очень скромно.
Карвер прошел в комнату Рекса, опорожнил чемодан и внимательно осмотрел все вещи.
– По-видимому, вор искал что-то на дне чемодана… – заметил он. – Быть может, в этой коробке?
И он показал Тэбу маленькую деревянную коробочку с выдвижной крышкой.
– А вот и крышка! – добавил он, найдя ее на кровати. – Вы знаете, где находится сейчас господин Лендер?
– Через день или два он будет в Неаполе, – ответил Тэб. – Я пошлю ему туда телеграмму…
Друзья прошли в столовую. Карвер присел к столу и долго барабанил пальцами по скатерти, погруженный в глубокую задумчивость.
– Знаете ли, о чем я сейчас думаю? – спросил он наконец.
– Могу догадаться, – ответил Тэб и улыбнулся. – Вы думаете, что я напрасно потревожил вас из-за дела, которое недостойно вашего высокого внимания…
Карвер покачал головой.
– Я думаю вот что, – твердо и с расстановкой произнес он. – В вашей квартире был не кто иной, как убийца Трэнсмира… Если же вы меня спросите, на чем основано мое умозаключение, то я искренне затруднюсь вам ответить… Я всегда находил, что если вы в чем-нибудь убеждены инстинктивно, то не следует искать такому убеждению логического оправдания.
– Вы шутите? – недоверчиво спросил журналист.
– Нисколько, – ответил Карвер. – Мой инстинкт говорит мне, что рука, открывшая чемодан Лендера, убила старика Трэнсмира… Более того: когда вы мне позвонили, я почувствовал, что этот звонок имеет какое-то отношение к убийству в подвале…
На следующее утро, когда Тэб еще одевался, к нему неожиданно вошел жилец из нижней квартиры. Это был здоровый, хорошо сложенный человек, явный спортсмен.
– Надеюсь, вы не очень сердитесь на меня за мой вчерашний крик? – смущенно сказал он. – Я всю ночь и весь день провел в дороге и только что крепко заснул, возвратясь домой, как меня разбудил этот грохот в вашей квартире… Вероятно, вы уронили ящик или сундук?
– Увы, я совершенно невиновен в том, что сон ваш был так некстати прерван, – улыбаясь, возразил молодой человек. – Шум, который вы слышали ночью, произвел громила… Кстати, в котором это было приблизительно часу? – спросил Тэб.
– Между десятью и половиной одиннадцатого, – тотчас же ответил сосед. – Уже было совершенно темно.
– Вероятно, он уронил чемодан, пытаясь положить его на кровать, – задумчиво произнес Тэб.
– Ужасная досада! Ведь я видел его, когда он выходил из квартиры приблизительно полчаса спустя! – воскликнул жилец. – Я чувствовал себя настолько виноватым перед вами, что приоткрыл дверь, чтобы извиниться за свою резкость.
– Каков же он из себя? – спросил Тэб.
Жилец сокрушенно покачал головой.
– Он так быстро захлопнул дверь, что я не успел разглядеть его. Я заметил только, что его руки были в черных перчатках. Мне еще показалось странным, что вы носите черные перчатки.
Тэб передал все подробности этого рассказа Карверу.
Этим закончились субботние происшествия.
На следующий день вечером Тэб, оставшись дома, читал, расположившись в удобном кресле в гостиной.
Вдруг задребезжал звонок входной двери. Тэб почему-то вспомнил в это мгновение посещение Уэллингтона Броуна.
Отложив книгу, он спустился вниз и открыл дверь. Перед ним стояла мисс Эрдферн. Автомобиль ее был тут же, около панели.
– Я заехала по дороге в отель, – сказала она. – Могу я на минутку войти к вам?
Тэб успел заметить позади автомобильного кузова два объемистых чемодана.
– Разумеется! Разумеется! – воскликнул он и проводил свою неожиданную гостью в гостиную. – Здесь страшно накурено, – прибавил он и подошел к окну, чтобы открыть ставни.
Мисс Эрдферн быстрым движением остановила его.
– Ради Бога, не надо! – воскликнула она. – Мои нервы так напряжены, что я едва владею собой…
В глазах ее светился страх. Она помолчала мгновение и со странной улыбкой добавила:
– Я решила вновь поселиться в отеле. Дело в том, что в моей вилле появилось привидение…
– Привидение? – удивленно повторил молодой человек.
Мисс Эрдферн вновь улыбнулась.
– Я пошутила, – сказала она. – В моей вилле бродит не дух, а живой человек, одетый во все черное… Моя экономка видела его в прошлую ночь около виллы… Скажите мне совершенно откровенно, господин Тэб: может быть, это сыщик?
– Нет! – ответил Тэб. – Хотя Карвер и не говорит мне всего, но он никогда даже не упоминал вашего имени. Вы говорите, этот человек одет во все черное?
– Да, – подтвердила мисс Эрдферн, – во все черное. Даже на руках у него черные перчатки.
– Черные перчатки? – повторил Тэб. – Уж не тот ли это джентльмен, который посетил вчера мою квартиру?
И он рассказал мисс Эрдферн все, что произошло накануне.
– Да… Это странно, – задумчиво произнесла она. – Как раз прошлой ночью он не появлялся около моей виллы. Я вообще не из трусливых, но должна сознаться, что это очень неприятно, когда чувствуешь, что за каждым твоим шагом кто-то следит…
– Не знаете ли вы, как он приехал в Стон-коттедж: на автомобиле, на велосипеде или по железной дороге? – спросил Тэб.
На этот вопрос мисс Эрдферн не могла дать никакого ответа.
Тэб некоторое время сидел молча, что-то обдумывая.
– Жаль, что вы уехали из Стон-коттеджа, – промолвил он, наконец. – Я с удовольствием съездил бы к вам, чтобы выследить этого черного джентльмена… Я готов был бы провести в саду всю ночь напролет, только бы встретиться с ним.
Мисс Эрдферн пытливо взглянула на журналиста и сказала:
– А что, если бы я в понедельник вернулась в Стон-коттедж? Хотя мне так совестно…
– Бога ради! – остановил ее Тэб.
– Ну, хорошо. Но я даже не спросила вас, удобно ли это вам, – прибавила она смущенно.
Тэбу очень хотелось сказать ей, что не только понедельник, но и все дни его жизни были в ее распоряжении, но он предпочел промолчать.
Он проводил ее до автомобиля и вернулся к себе счастливый и довольный.
Глава 17
Тэб не знал, как приступить к рассказу о событиях в Стон-коттедже, чтобы не возбудить подозрений Карвера.
Он решил рассказать ему прежде всего о том, что видел молодую артистку, а затем как бы между прочим поведать о таинственном посетителе.
– Конечно, это не вор! – тотчас же заявил Карвер. – Вор не станет рядиться и пугать напрасно людей, которых собирается ограбить… Вероятно, мисс Эрдферн уже заявила об этом местной полиции?
Тэб пробормотал что-то невнятное. Он был уверен, что мисс Эрдферн этого не сделала.
– Возможно, это лишь совпадение, – задумчиво промолвил Карвер, – и человек в черном не имеет никакого отношения к убийству Трэнсмира… Все же он меня занимает… Как вы думаете, разрешит ли мне мисс Эрдферн приехать к ней вместе с вами?
Тэб не знал, что ответить. Но опасаясь, чтобы колебание его не было неправильно истолковано сыщиком, скрепя сердце, сказал:
– Я уверен, что мисс Эрдферн будет в восторге, если вы приедете!
– Прекрасно! Если только дела позволят мне, я непременно приеду, – пообещал Карвер.
Тэб вздохнул. Он много бы дал, чтобы дела не позволили сыщику поехать в Стон-коттедж.
В тот же вечер он послал молодой женщине записку, извещавшую ее о намерении Карвера. Мисс Эрдферн ответила, что она будет рада видеть сыщика у себя.
По некотором размышлении Тэб решил, что приезд Карвера может быть очень полезен мисс Эрдферн: защита сыщика могла ей понадобиться в будущем. Поэтому он искренне обрадовался, увидев сыщика на платформе вокзала за минуту до отхода поезда.
Когда приятели приехали в Хертфорд, было уже темно.
Выйдя на большую дорогу, на которой был расположен Стон-коттедж, они стали с большой осторожностью продвигаться вперед в тени ограды и добрались до виллы незамеченными.
Мисс Эрдферн встретила их на крыльце.
– Я велела закрыть все ставни, – прошептала она. – Господина Карвера посылает сама судьба: моя экономка уехала домой к больной матери… Надеюсь, что вы ничего не будете иметь против роли дуэньи, господин Карвер? – полушутя спросила молодая женщина.
– Где живет мать вашей экономки? – быстро спросил сыщик.
– В Фельбору… – удивленно ответила молодая женщина. – Бедная Маргарет едва поспела на последний поезд.
– А каким образом Маргарет узнала о болезни матери? – снова спросил сыщик. – Она получила телеграмму?
– Да.
– Сегодня днем?
– Да… Но почему вы это спрашиваете?
– Она получила телеграмму как раз вовремя, чтобы поспеть на поезд в город, а затем – на поезд в Фельбору. Не правда ли? Это совпадение и заинтересовало меня, – заявил сыщик. – Вы не видели черного джентльмена прошлой ночью?
– Я приехала сюда только сегодня утром, – озадаченно ответила девушка. – Вы думаете, что кто-то нарочно вызвал Маргарет? Что это была хитрость со стороны…
– Не знаю, – перебил ее сыщик. – В моей профессии приходится всегда предполагать худшее, и почти всегда я бываю прав… Когда вы обычно ложитесь спать? – спросил он.
– Здесь, в деревне, всегда в десять часов.
– В таком случае я очень прошу вас подняться в десять часов в свою комнату, зажечь огонь и через некоторое время потушить его. Если хотите, спуститесь после этого вниз. Но предупреждаю вас, что мы будем сидеть в темноте. Если вы пожелаете разговаривать, то можете делать это не иначе, как шепотом…
Сыщик улыбнулся, что с ним случалось весьма редко.
– Мне очень хочется встретиться сегодня лицом к лицу с этим таинственным джентльменом в черном…
Мисс Эрдферн подала закуски. После ужина гости помогли ей убрать со стола посуду. Тэб закурил трубку. Сыщик не пожелал курить.
Разговор не клеился. Все трое были поглощены своими мыслями.
Вдруг послышался тихий голос мисс Эрдферн. Она говорила почти шепотом:
– Мне хочется сделать вам как бы частичное признание, господин Карвер, – сказала девушка. – Я бы никогда не решилась на него, если бы это были не вы…
– Частичные признания ни к чему не ведут, мисс Эрдферн, – спокойно возразил сыщик. – Если бы я был на вашем месте, я не делал бы этого признания… Тем более что мне точно известно все, в чем вы готовы признаться…
Молодая женщина едва заметно вздрогнула и окинула сыщика удивленным взглядом. Зрачки ее расширились, брови вопросительно поднялись.
– Вы знаете?.. – стараясь сохранить спокойствие, спросила она.
Карвер утвердительно кивнул головой.
– Вы расскажете мне, что приезжали каждую ночь к старику Трэнсмиру и оставляли у него ларец с драгоценностями… Но это не было главной целью вашего посещения. Вы приезжали к нему, – медленно и с расстановкой произнес сыщик, – в качестве его секретарши и привозили с собой пишущую машинку «Корона» номер двадцать девять тысяч семьсот пятьдесят четыре… На этой машинке недостает одной целлулоидной клавиши, и буква «в» слегка выдается из строки…
Он на миг остановился, как бы стараясь проверить силу произведенного на нее впечатления, и затем продолжил:
– Возможно, вы не имели намерения рассказать мне, что были с И Лингом в Майфилде в ту ночь, когда мы почти настигли вас… Нет? Я вижу, что вы не собирались мне этого рассказывать. В таком случае ограничим ваш рассказ лишь тем, что было только что сказано.
Тэб от изумления не мог произнести ни слова. Он отказывался верить, чтобы мисс Эрдферн – одна из известнейших актрис – была секретаршей Трэнсмира.
Однако достаточно было взглянуть на нее, чтобы убедиться в правдивости слов сыщика.
– Каким же образом… вы это узнали? – прошептала она едва слышно.
Карвер улыбнулся.
– У нас в полиции больше умных и проницательных людей, чем вы думаете, – ответил он.
– Однако… – начала мисс Эрдферн и в нерешительности остановилась. – Вам известно еще другое? Например, почему мы приехали в Майфилд в ту ночь?
– Вы приехали, чтобы показать И Лингу секретный ящик в камине, в котором старик хранил свои бумаги, – спокойно ответил сыщик. – Вы ожидали, что в этом ящике окажутся документы, относящиеся к вам… но не нашли их… Только вот что неясно: был ли И Линг также разочарован или нет?
Он решил рассказать ему прежде всего о том, что видел молодую артистку, а затем как бы между прочим поведать о таинственном посетителе.
– Конечно, это не вор! – тотчас же заявил Карвер. – Вор не станет рядиться и пугать напрасно людей, которых собирается ограбить… Вероятно, мисс Эрдферн уже заявила об этом местной полиции?
Тэб пробормотал что-то невнятное. Он был уверен, что мисс Эрдферн этого не сделала.
– Возможно, это лишь совпадение, – задумчиво промолвил Карвер, – и человек в черном не имеет никакого отношения к убийству Трэнсмира… Все же он меня занимает… Как вы думаете, разрешит ли мне мисс Эрдферн приехать к ней вместе с вами?
Тэб не знал, что ответить. Но опасаясь, чтобы колебание его не было неправильно истолковано сыщиком, скрепя сердце, сказал:
– Я уверен, что мисс Эрдферн будет в восторге, если вы приедете!
– Прекрасно! Если только дела позволят мне, я непременно приеду, – пообещал Карвер.
Тэб вздохнул. Он много бы дал, чтобы дела не позволили сыщику поехать в Стон-коттедж.
В тот же вечер он послал молодой женщине записку, извещавшую ее о намерении Карвера. Мисс Эрдферн ответила, что она будет рада видеть сыщика у себя.
По некотором размышлении Тэб решил, что приезд Карвера может быть очень полезен мисс Эрдферн: защита сыщика могла ей понадобиться в будущем. Поэтому он искренне обрадовался, увидев сыщика на платформе вокзала за минуту до отхода поезда.
Когда приятели приехали в Хертфорд, было уже темно.
Выйдя на большую дорогу, на которой был расположен Стон-коттедж, они стали с большой осторожностью продвигаться вперед в тени ограды и добрались до виллы незамеченными.
Мисс Эрдферн встретила их на крыльце.
– Я велела закрыть все ставни, – прошептала она. – Господина Карвера посылает сама судьба: моя экономка уехала домой к больной матери… Надеюсь, что вы ничего не будете иметь против роли дуэньи, господин Карвер? – полушутя спросила молодая женщина.
– Где живет мать вашей экономки? – быстро спросил сыщик.
– В Фельбору… – удивленно ответила молодая женщина. – Бедная Маргарет едва поспела на последний поезд.
– А каким образом Маргарет узнала о болезни матери? – снова спросил сыщик. – Она получила телеграмму?
– Да.
– Сегодня днем?
– Да… Но почему вы это спрашиваете?
– Она получила телеграмму как раз вовремя, чтобы поспеть на поезд в город, а затем – на поезд в Фельбору. Не правда ли? Это совпадение и заинтересовало меня, – заявил сыщик. – Вы не видели черного джентльмена прошлой ночью?
– Я приехала сюда только сегодня утром, – озадаченно ответила девушка. – Вы думаете, что кто-то нарочно вызвал Маргарет? Что это была хитрость со стороны…
– Не знаю, – перебил ее сыщик. – В моей профессии приходится всегда предполагать худшее, и почти всегда я бываю прав… Когда вы обычно ложитесь спать? – спросил он.
– Здесь, в деревне, всегда в десять часов.
– В таком случае я очень прошу вас подняться в десять часов в свою комнату, зажечь огонь и через некоторое время потушить его. Если хотите, спуститесь после этого вниз. Но предупреждаю вас, что мы будем сидеть в темноте. Если вы пожелаете разговаривать, то можете делать это не иначе, как шепотом…
Сыщик улыбнулся, что с ним случалось весьма редко.
– Мне очень хочется встретиться сегодня лицом к лицу с этим таинственным джентльменом в черном…
Мисс Эрдферн подала закуски. После ужина гости помогли ей убрать со стола посуду. Тэб закурил трубку. Сыщик не пожелал курить.
Разговор не клеился. Все трое были поглощены своими мыслями.
Вдруг послышался тихий голос мисс Эрдферн. Она говорила почти шепотом:
– Мне хочется сделать вам как бы частичное признание, господин Карвер, – сказала девушка. – Я бы никогда не решилась на него, если бы это были не вы…
– Частичные признания ни к чему не ведут, мисс Эрдферн, – спокойно возразил сыщик. – Если бы я был на вашем месте, я не делал бы этого признания… Тем более что мне точно известно все, в чем вы готовы признаться…
Молодая женщина едва заметно вздрогнула и окинула сыщика удивленным взглядом. Зрачки ее расширились, брови вопросительно поднялись.
– Вы знаете?.. – стараясь сохранить спокойствие, спросила она.
Карвер утвердительно кивнул головой.
– Вы расскажете мне, что приезжали каждую ночь к старику Трэнсмиру и оставляли у него ларец с драгоценностями… Но это не было главной целью вашего посещения. Вы приезжали к нему, – медленно и с расстановкой произнес сыщик, – в качестве его секретарши и привозили с собой пишущую машинку «Корона» номер двадцать девять тысяч семьсот пятьдесят четыре… На этой машинке недостает одной целлулоидной клавиши, и буква «в» слегка выдается из строки…
Он на миг остановился, как бы стараясь проверить силу произведенного на нее впечатления, и затем продолжил:
– Возможно, вы не имели намерения рассказать мне, что были с И Лингом в Майфилде в ту ночь, когда мы почти настигли вас… Нет? Я вижу, что вы не собирались мне этого рассказывать. В таком случае ограничим ваш рассказ лишь тем, что было только что сказано.
Тэб от изумления не мог произнести ни слова. Он отказывался верить, чтобы мисс Эрдферн – одна из известнейших актрис – была секретаршей Трэнсмира.
Однако достаточно было взглянуть на нее, чтобы убедиться в правдивости слов сыщика.
– Каким же образом… вы это узнали? – прошептала она едва слышно.
Карвер улыбнулся.
– У нас в полиции больше умных и проницательных людей, чем вы думаете, – ответил он.
– Однако… – начала мисс Эрдферн и в нерешительности остановилась. – Вам известно еще другое? Например, почему мы приехали в Майфилд в ту ночь?
– Вы приехали, чтобы показать И Лингу секретный ящик в камине, в котором старик хранил свои бумаги, – спокойно ответил сыщик. – Вы ожидали, что в этом ящике окажутся документы, относящиеся к вам… но не нашли их… Только вот что неясно: был ли И Линг также разочарован или нет?