Уотт-Эванс Лоуренс. Корона на троих

   — Абсолютно.
   — Но.., но вам позволено съесть героя, который освободил принцессу? — спросила Убри.
   — Да. Ну и что?
   — Так вот он, ваш меченосный герой. — Горгорианка ткнула пальцем в сторону Арбол. — Съешьте его!
   Бернис тщательно обдумала предложение и протянула:
   — Мм-м-ммне-а. Не могу.
   — Но почему?! — Лицо Убри стало пунцовым.
   — Потому что она — принцесса, которая была спасена с места жертвоприношения, — объяснила Бернис. — А мы не едим принцесс, спасенных надлежащим образом.
   Вопль Убри расколотил все окна в радиусе семи кварталов.

Глава 35

   — Клути!
   — Данвин!
   — Одо!
   — Вулфрит!
   — Арбол!
   — О, маммммм!
   Группе на помосте не потребовалось много времени, чтобы разобраться, почему они решились противостоять всему миру. Вулфрит и Данвин минуту пялились друг на друга, но, отмахнувшись от странных воспоминаний, не увидели ничего, кроме замечательного совпадения. Еще несколько секунд они вместе таращились на Арбол, которая ответила им удивленным взглядом, но ни у кого не было времени задать возникающие вопросы. Передышка, которую устроили драконы, еще не означала, что опасность миновала.
   Опасность — уродливая штука. Таким же был и лорд Балмак. Он проплыл сквозь толпу с массивными горгорианскими вождями в кильватере и остановился, глядя на место неудавшегося жертвоприношения — Они действительно прекрасны, — сказал он, указывая на обнаженные ножки принцессы.
   Леди Убри отпихнула его в сторону и повернулась к горгорианским баронам.
   — Смотрите! — потребовала она.
   Все посмотрели.
   Это было потрясающее зрелище — Вулфрит, Данвин и Арбол стояли в ряд. Кто-то протер глаза. Кто-то вытащил из кармана бутылочку и разбил ее вдребезги о мостовую: пьянство доводит до галлюцинаций.
   Однако кто-то спросил:
   — Во имя священного быкогидрангианского зверя, что здесь творится?
   Королева Артемизия выступила вперед.
   — Ах, к чему теперь все уловки? — сказала она. — Теперь, когда драконы наводят свой новый порядок, а мы, и гидрангианцы, и горгорианцы, можем закончить жизнь как одно большое фрикасе, зачем мне что-то скрывать? Я достаточно натерпелась из-за этого глупого суеверия... — Она бросила печальный любящий взгляд на своих детей, вздохнула и приготовилась к тому, что страшнее и драконов, и горгорианцев, вместе взятых: рассказать правду.
   По мере того как она говорила, на площади становилось все тише и тише. Временами, правда, слышался шепот Антирринума и хихиканье Бернис.
   — ..До недавнего времени я не знала, что стало с моими сыновьями, — закончила Артемизия. — Но часто вспоминала их! Я до сих пор ношу при себе маленький талисман, который эта старая мерзавка Людмила привязала по ошибке к руке моей дочери. — Она выудила из-за корсажа золотую цепочку и показала всем медальон с миниатюрным портретом принца Гелениума Мудрого.
   Толпа задохнулась от изумления.
   — Подумаешь. — Одо вышел вперед. — У меня таких целых два! — Он гордо продемонстрировал именные медальоны с изображениями лорда Гелиантуса Законодателя и королевы Авены Сильновозлюбленной, а затем рассказал все, что произошло во время его последнего несчастливого свидания со старой Людмилой много лет назад и что произошло потом. Следующим взял слово Клути: чародей подтвердил историю Одо и сделал собственные дополнения.
   — Гелениум? — с некоторым отвращением повторил Вулфрит, после того как королева объявила, кто изображен на именных медальонах. — Вы назвали меня Гелениумом? Круто.
   — Гелиантус? — Данвин захохотал. — С таким именем из Вонючих Ягод вышибут в два счета.
   — Авена. — Арбол произнесла это имя с глубокой скорбью и сжала рукоять меча так, что все сразу поняли — судьба того, кто попытается обозвать ее подобной глупостью, предрешена.
   — Понимаете, ничего этого не случилось бы, если бы у горгорианцев хватило времени просто взглянуть на тройняшек, — объясняла Артемизия. — Когда рождаются два ребенка, похожие друг на друга словно две капли воды, то как можно говорить о разных отцах? Даже если бы мои дети не были такими одинаковыми, все равно видно сильное фамильное сходство. Только посмотрите! Одного мальчика нельзя отличить от другого. И они так похожи на свою сестру, что мы несколько раз меняли Вулфрита и Арбол местами и никто ничего не узнал, — кроме моего ныне, слава Богу, покойного мужа.
   Балмак потер щетинистый подбородок.
   — Да, и все трое — копии своего папочки.
   — Да вы с ума посходили! — закричала леди Убри. — Несколько детей при рождении означают нескольких отцов. Вы же знаете это!
   — Но они все копии старого Гуджа, — повторил Балмак.
   Убри фыркнула:
   — Не вижу никакого сходства. Нужно быть дураком, чтобы не отличить их.
   — Правда? — одновременно сказали Вулфрит и Арбол, посылая леди насмешливые улыбки, напоминающие об уютной нише в библиотеке. Понимающие шепотки прошелестели в толпе. Обстоятельства, связанные с прерванной помолвкой Убри и принца, служили темой общих насмешек и базарных сплетен. Леди покраснела и отступила назад.
   — Так что все трое — отпрыски Гуджа. Это вам не собачье дерьмо, — сказал лорд Ингрук. — Теперь наша задача выбрать, кто из них будет полноправный наследник!
   Остальная знать согласно закивала. Вулфрит посмотрел на Данвина.
   — Ты хочешь быть королем? Данвин посмотрел на Вулфрита.
   — Не-а. Мне больше нравится жить на природе. А ты?
   Вулфрит затряс головой:
   — У меня просто времени не хватит — я хочу изучать магию. В библиотеке еще куча книг, которые я даже не начал исследовать.
   — Я буду королем, — сказала Арбол, поднимая меч. — Или никто.
   Братья пожали плечами и одновременно сказали:
   — Хорошо.
   — Нет, не хорошо, — загремел лорд Ингрук. — Я горгорианец, и, пока за мной стоят мои воины, я отказываюсь подчиняться женщине!
   — А ну-ка, давай, Ингрук, попробуй, — подначил его Балмак. — Помнишь, как Гудж обходился с женщинами. Арбол — его дочка, так что, может, она будет так же обходиться с мужчинами. И кстати, братец, обрати внимание на ее ножки!
   Старейший из горгорианских баронов, лорд Вомгап выразил свое мнение:
   — Если позволить женщине управлять нами, то скоро мы все станем мягкотелыми, как вырождающиеся мерзкие гидрики!
   — Это кто мягкотелый? — завопил Пентстемон. — Я гидрик, и я спорю, что могу размазать у тебя по любой стене, старикашка!
   — А сможешь ли ты так же просто разбить мои собственные боевые отряды? — крикнул в ответ лорд Вомгап. — Я клянусь, что, пока моя рука может сжимать рукоять меча, я не позволю этой ведьме сидеть на троне! Кто со мной?
   — Я и все мои боевые отряды! — воскликнул лорд Ингрук, хватаясь за свой меч.
   Однако Клути давно уже чувствовал, что пора вмешаться и сотворить что-нибудь полезное. Наконец подходящий момент настал. Он сделал необходимые пассы, сопроводив их кодовыми словами.
   Лорд Вомгап превратился в броненосца.
   — По-моему, его рука больше не может сжимать рукоять меча, — сказал чародей, радуясь как ребенок.
   — Мои воины, ко мне! — заревел лорд Ингрук.
   — Бернис! — Данвин заревел еще громче. Бернис взглянула на Антирринума.
   — Можно мне, милый?
   Взрослый дракон посмотрел на нее извиняющим взглядом.
   — Сходи, моя сладенькая.
   Лорд Ингрук получил возможность сделать всего один взмах мечом, прежде чем Бернис съела его.

Глава 36

   — Ваше величество, — заскулил Министр Протокола в тщетных усилиях удержать последний бастион традиций. — Можем ли мы хотя бы в архивных документах именовать вас королевой Авеной? Это бумаги, которые никогда никто не прочтет...
   Новая правительница Гидрангии испепелила его надменным взглядом.
   — Мое имя Арбол, — сказала она холодно.
   — Но, ваше величество... Королева не выдержала.
   — Неужели вы, люди, не можете взять в толк, что все эти ритуалы, церемонии, торжественный балаган просто-напросто губят вас? Если бы вы обращали больше внимания на реальную жизнь, то, может быть, воины моего отца не смогли бы прийти и завоевать вас!
   Министр побагровел.
   — Но надлежащее уважение к традициям... — начал он.
   — К дьяволу традиции! — отрезала Арбол. — Я буду соблюдать их, если в этом есть смысл. Или по крайней мере пока это не встает мне поперек пути и не мешает жить, но не более того! Ясно? — Она уронила руку туда, где была бы рукоять меча, если бы не клятва королеве-матери прийти на коронацию безоружной.
   Министр задрожал, но все еще сопротивлялся.
   — Ваше величество, я умоляю вас! Мы оставили без внимания законные права ваших братьев, вашего дяди Мимулуса и даже вашей собственной матери. Мы исключили церемонию Омовения и включили горгорианский ритуальный завтрак. Мы перенесли коронацию из дворца, чтобы можно было принять.., гм.., дракона. Этого более чем достаточно. А теперь вы настаиваете на том, чтобы в официальных записях стояло мужское имя? Ваши братья позволили нам записать их под именами Гелениума и Гелиантуса...
   — Они согласились? — изумилась королева.
   — Да, ваше величество, — сказал министр, энергично кивая. — Так могли бы мы...
   — Как глупо с их стороны! — воскликнула Арбол.
   Рот министра жалобно приоткрылся, но из него вылетел только страдальческий стон. Арбол не обратила на это никакого внимания и промаршировала вверх по ступеням на спешно сколоченное возвышение, которое возвели на углу Площади Щедрых Благословений Богов.
   Толпа, собравшаяся перед возвышением, разразилась стихийными и продолжительными аплодисментами. По крайней мере большинство. Некоторых Арбол еще предстояло перевоспитать.
   Однако основная масса народа сразу одобрила новый порядок. И дело было даже не в том, что королева наполовину горгорианка, а наполовину гидрангианка и обещала не поддерживать особо ни одну из групп. Просто никому не хотелось сердить правительницу, которую поддерживали дракон (даже два) и могучий чародей (даже два). Да и сама она, несмотря на принадлежность к слабому полу, оставалась лучшим фехтовальщиком королевства. Не говоря уж о том, что на стороне королев всегда есть приверженцы и судейские крючкотворы.
   Следует, однако, признать, что не всем было ясно, как из беспомощной жертвы Арбол превратилась в меченосного героя, а сражаясь с драконом, стала его близким другом. Впрочем, не всем было понятно и то, как принц превратился в девицу.
   — С этими королями никогда не знаешь, куда занесет, — мрачно бормотал крестьянин. — Наполовину девчонка, наполовину пацан, наполовину гидрик, наполовину быколюб, и никак сама не разберется: сражаться с драконом или миловаться...
   — Да заткнись ты, старая кошелка! — сказала какая-то женщина и врезала ему по ребрам.
   Позади толпы у дворцовой стены уютно разместилась Бернис. По понятным причинам вокруг нее оставалось много незанятых мест. Данвин сидел на балконе небольшой башенки и, вытянувшись, чесал у своей любимицы за ушами. Он был хмур и мрачен.
   — Я думаю, это очень приятно иметь сестру, — произнес юноша самым безрадостным тоном. — Да еще королеву. Я рад, что ты не съела ее, Бернис.
   — Я тоже рада, — спокойно ответил дракон. — Вероятно, на вкус она еще хуже, чем Ингрук. Это, наверное, из-за меча и ,из-за грязных сапог. Антирринум прав: люди и вполовину не так вкусны, как люцерна, не говоря уже о кусте лютиков или пучке клевера. Вы хороши только как спортивная дичь.
   Данвин поколебался, не зная, как бы помягче изложить то, что больше всего занимало его мысли.
   — Ты.., ты уверена, что не хочешь остаться здесь? Ведь Арбол возражать не будет, Бернис фыркнула, и ближайший ряд публики дружно вздрогнул.
   — А что я буду здесь делать? — спросила она. — Нет, у Антирринума есть премиленькая пещера, — он устроил мне небольшую экскурсию, пока вы, люди, готовились к этому глупому мероприятию. Мы поженимся на следующей неделе, а потом у нас будет медовый месяц. Правда, Рини говорит, что драконам нужно больше времени для подобных вещей. Так что, наверное, пройдет несколько лет, прежде чем ты снова меня увидишь.
   — Его ухаживание и сватовство получились какими-то скоропалительными, тебе не кажется? — безнадежно поинтересовался Данвин. Он вытер слезы, набежавшие при мысли о разлуке с любимой подругой.
   Бернис пожала плечами — Ничего странного в этом нет. Рини думал, что он последний дракон во всей Гидрангии. Поэтому он и поспешил отыскать меня. — Она добавила с жеманной улыбкой:
   — Я очень рада.
   — А как же я? — спросил Данвин, чуть ли не хныча. — Бернис, я буду так сильно скучать по тебе!
   Бернис вздохнула, и несколько человек решили пойти поискать места в другой части площади.
   — Данвин, — сказала она так спокойно, как только может дракон. — Все когда-нибудь вырастают. Я уже не ягненок, а ты не маленький мальчик. Когда-то мы были одиноки там в горах и стали друзьями. Но сейчас я нашла еще кого-то, кто больше похож на меня. А ты теперь принц, будешь жить во дворце, разве не пришло время и тебе найти свою пару?
   — Но я же люблю тебя, Бернис...
   — Данвин, я дракон, а ты принц, — так что ничего не получится.
   — Я знаю, но... — Он засопел.
   — Будь смелее, Данвин. Разве нет человеческих женщин, которые затронули бы твое воображение? Я знаю, что у них есть какие-то странные выпуклости и они не столь милы, как овцы, но, может, ты сумел бы найти кого-нибудь, чтобы отвлечься?
   — Не знаю, — ответил Данвин, но перестал сопеть. Мысль о том, чтобы встречаться с женщинами, казалась ему заманчивой. Он уже заметил, что его давно утерянный братец сшивается возле этой Убри.
   — Вот и подумай об этом, Данвин. Потому что мне пора улетать с Антирринумом, а ты же не захочешь, чтобы я испортила себе медовый месяц, постоянно думая о твоих проблемах?
   — Нет, конечно, нет...
   — Тогда найди себе друзей. Встречайся с девушками... Попробуй просто не замечать этих некрасивых выпуклостей.
   Данвин посмотрел вниз. В частности, на молодых женщин. Вид сверху открывал некоторые интересные детали, связанные с модой на глубокие декольте.
   — Хорошо, я подумаю, — сказал он медленно, обозревая окрестности. — И ты знаешь, мне даже нравятся эти выпуклости.
   — Вот и отлично, — сказал дракон с облегчением. — Высмотри нескольких сразу после церемонии.
   Данвин задумчиво кивнул. У него не только быстро высохли глаза, но он даже забыл чесать Бернис.
   Наконец приветствия стихли, а участники церемонии заняли свои места. В центре возвышения, конечно же, стояла Арбол. Сбоку и сзади, образуя ровный полукруг, находились видные гидрангианские деятели. Артемизия как королева-мать занимала почетное место справа от новой правительницы. Принц Вулфрит, новый придворный чародей, — слева.
   Примостившись чуть сзади и в стороне от Вулфрита, леди Убри тихо прошептала ему:
   — И все-таки ты зря отказался от короны, Вулфи. Мне кажется, любовь моя, что такой человек, как ты, просто обязан быть королем...
   — Убри, — прошептал в ответ Вулфрит — Я скорее перережу себе горло, чем соглашусь сесть на трон. А если ты снова заведешь подобный разговор, я превращу тебя в бородавочника.
   Убри фыркнула и вскинула голову.
   — Если превращение в бородавочника — это все, что ты способен сделать со мной., — Не все, — сказал Вулфрит улыбаясь. — Ты когда-нибудь видела здесь в библиотеке книгу с названием «Сто Одна Интригующая Любовная Альтернатива»? Она была запрещена тремя королями и осуждена Гильдией Повивальных Бабок. Я думаю, что тебе понравится семьдесят первый номер...
   Артемизия высмотрела Клути, стоящего в первом ряду публики.
   — Вы уверены, что не хотите остаться? — окликнула она чародея. Королева не доверяла магии Вулфрита: ведь ее сын — совсем еще мальчик. И разумеется, даже не надеялась на всеобщую лояльность к Арбол. Иметь под рукой волшебника было бы очень удобно.
   — Уверен! — крикнул Клути в ответ. — Знаете, я привык к своей старой пещере. Там настолько проще, чем в городе. — Он улыбнулся. — Но теперь мне не нужно прятаться, и в моем доме вы всегда будете желанной гостьей, ваше величество. Рядом с ним отозвался Одо:
   — А я останусь. Ваша Любезная Милость. — Старик беззубо ухмыльнулся.
   Артемизия закрыла глаза. Потом открыла и сосредоточила все внимание на своей дочери.
   Лорд Балмак, получивший от Арбол титул Командующего Дворцовой Гвардией, и принц Мимулус, больше известный как Черная Ласка, вынесли двойную корону. Простая кожаная повязка горгорианских правителей была надета на Святую Королевскую Корону Вольнириуса Уклончивого. Веретенообразный каркас Вольнирианской короны начал разваливаться еще два столетия назад, а когда корону пару раз пнули во время Бедствия Омовения, совсем потерял форму. Полоска бычьей шкуры стянула и укрепила помятые затейливые завитушки, которые теперь выглядели как нарядный плюмаж на фоне незамысловатой горгорианской короны.
   Арбол освободила прежних Хранителей Ритуала и назначила двух своих собственных представителей для проведения церемонии коронации. Сейчас они смотрели друг на друга поверх объединенной короны.
   Лорд Балмак, держа бархатную подушечку со своей стороны, наклонился и в упор посмотрел на принца Мимулуса.
   — Ты уверен, что ничего не планируешь? — пробормотал он тихо. — Что у тебя нет ножа, припрятанного под всей этой разукрашенной нелепой одеждой?
   Принц Мимулус вздохнул.
   — Нет, мой добрый Балмак. Я ничего не планирую. Я совершенно доволен тем, что коронуют мою племянницу.
   — Это хорошо. Девчонка мне нравится, ты знаешь. Я не хотел бы, чтобы с ней что-нибудь случилось. Так ты уверен?
   — Абсолютно. После пятнадцати лет жизни в лесу я не готов управлять государством. Не говоря уж о том, что мне потребовалось бы чудо, чтобы пережить королеву Авену.
   — Арбол, — поправил его Балмак. Мимулус вздохнул.
   — Арбол. Нет, Балмак, когда церемония завершится, я буду рад выполнять естественную роль советника моей племянницы.
   Но Балмак продолжал смотреть на него с подозрением, и Черная Ласка постарался принять как можно более скучающий и невинный вид, пока они клали подушечку с короной на стол позади королевы. Мимулус понимал подозрения горгорианца, хотя сомневался, что тот четко представляет себе, что такое «естественная роль» для гидрангианского принца. Она заключалась в том, чтобы плести интриги и по возможности уменьшать число других претендентов на престол.
   Конечно, Арбол убийственно владеет мечом. У нее опасные союзники, включая его собственную сестру.
   У нее есть двое братьев. Она объединила горгорианцев и гидрангианцев в свою поддержку. Фактически большинство населения полюбило ее еще до формальной коронации за то, что она восстановила права старогидрангианцев и выживших старогидрангианских аристократов. И умиротворила горгорианцев, оставив их среди знати. Ее брат Вулфрит получил возможность восстановить школы магов и чародеев. Даже для всех Отважных Обитателей Кустов нашлись неплохие должности.
   Это было просто невероятно: с помощью материнских советов и при поддержке своих близких друзей Арбол как будто осчастливила всех и каждого. Казалось, что любая попытка устранить такого монарха и не быть обезглавленным за измену, растерзанным толпой или превращенным во что-нибудь лохматое четвероногое просто обречена на провал. Похоже было, что для Арбол и ее друзей все неприятности кончились.
   Мимулус улыбнулся, когда поднял корону и водрузил ее на голову племянницы.
   Он всегда любил бросать вызов судьбе.