Страница:
Таким образом, в действительности о явлении мы ничего не знаем,
Мы знаем, что какие-то комбинации причин, действуя через посредство организма на наше сознание, производят ряд ощущений, сознаваемых как зеленое дерево. Но соответствует ли представление дерева реальной сущности причин, вызвавших эти ощущения, мы не знаем.
Вопрос об отношении явления к вещи в себе, то есть к сущности, которая за ним кроется, с давних времен составлял самую главную и самую трудную проблему философии. Можем ли мы, изучая явления, добраться до их причины, до самой сущности вещей? Кант определенно сказал: нет! -- изучая явления, мы даже не приближаемся к пониманию вещи в себе. И, признавая правильность взгляда Канта, мы, если мы желаем приблизиться к пониманию вещей в себе, должны искать совершенно другой метод, совершенно иной путь, чем тот, которым идет позитивная наука, изучающая явления или феномены.
ГЛАВА XII
Явная и скрытая сторона жизни. -- Позитивизм как изучение феноменальной стороны жизни. -- В чем заключается "двумерность" позитивной философии? -Рассмотрение всего на одной плоскости, в одной физической последовательности. -- Ручьи, текущие под землей. -- Что может дать изучение жизни как феномена? -- Искусственный мир, который строит себе наука. -Отсутствие в действительности законченных и отдельных явлений. -- Новое ощущение мира
В историях литературы рассказывают, что "Вертер", появившись, вызвал в Германии эпидемию самоубийств.
Что же вызвало эти самоубийства?
Представьте себе теперь, что является "ученый", который, заинтересовавшись фактом увеличения самоубийств, начинает изучать первое издание "Вертера" по методу точных позитивных наук. Он точно вывешивает книгу, измеряет ее самыми точными приборами, записывает число страниц, делает химический анализ бумаги и типографской краски, сосчитывает число строк на каждой странице, и число букв, и число знаков препинания, наконец, сосчитывает, сколько раз в "Вертере" встречается буква а, и сколько раз буква b, и сколько раз попадается вопросительный знак и пр. Словом, проделывает все то, что благочестивые мусульмане проделали с Кораном Магомета, -- и на основании своих исследований пишет трактат об отношении буквы А немецкого алфавита к самоубийствам.
Представим себе другого, который, заинтересовавшись историей живописи, решает поставить ее на строго научную почву и предпринимает длинную серию анализов красок картин знаменитых художников с целью определить причины различного действия на нас различных картин.
Представим себе дикаря, "изучающего" часы. Представим себе, что это умный дикарь и хитрый. Он разобрал часы и сосчитал все колесики и винтики, сосчитал число зубчиков на каждом колесике, знает часы вдоль и поперек. Единственно, чего не знает, -- зачем они существуют. И не знает, что стрелка обходит циферблат в половину суток, то есть что по часам можно узнать время.
Это все "позитивизм".
Мы чересчур привыкли к "положительным" методам и не замечаем, что часто они приходят к абсурдам и совершенно не ведут к цели, если мы ищем объяснения смысла чего-либо.
Дело в том, что для объяснения смысла позитивизм не годится. Природа для него закрытая книга, которую он изучает по внешности. В смысле изучения действия природы положительные методы идут очень далеко -- доказательство все бесчисленные успехи современной техники до воздухоплавания включительно. Но все на свете имеет свою определенную сферу действия. Позитивизм очень хорош, когда он ищет ответ на вопрос каким образом. Но когда он делает попытки ответить на вопросы почему и для чего, он становится комичным, потому что заходит не в свою сферу.
Правда, более серьезные позитивные мыслители отрицают всякую возможность ставить в "положительном исследовании" вопросы почему и для чего.
Искание смысла окрещено ироническим названием телеологии и признает граничащим с абсурдом. Это, конечно, вернее. Потому что телеология с позитивной точки зрения действительно абсурд. Но позитивная точка зрения не единственная возможная. Ошибка позитивизма в том, что он не видит ничего кроме себя и считает или все возможным для себя -- или невозможным очень многое, что вполне возможно, но не для него.
Человечество же никогда не перестает искать ответов на вопросы почему и для чего.
Позитивный ученый перед природой находится почти в положении дикаря среди библиотеки, полной ценных, редких книг. Книга для него вещь, известной величины и веса. Сколько бы он ни думал, для чего может служить эта странная вещь, он по ее внешности никогда не поймет, и содержание книги для него остается непостижимым ноуменом.
Но если человек знает о существовании содержания книги, ноумена, если он знает, что под видимыми явлениями кроется тайный смысл, то он в конце концов доберется до сути книги.
Для этого необходимо понимать идею содержания книги, то есть смысл вещи в себе.
Ученый, который находит таблички с иероглифами или клинообразными надписями на незнакомом языке, после большого труда разбирает их и прочитывает. И для того, чтобы прочитать их, ему необходимо только одно: необходимо знать, что эти значки представляют собой надпись. Пока он будет считать их простым орнаментом, внешним украшением табличек или случайным рисунком, не связанным со смыслом, -- до тех пор их смысл и значение будут для него абсолютно закрыты. Но стоит ему только предположить существование этого смысла, и возможность постижения уже открылась.
Нет шифра, которого нельзя бы было прочитать без всякого ключа. Но нужно знать, что это шифр. Это первое и необходимое условие. Без этого идти нельзя.
* * *
Идея существования явной и скрытой сторон жизни давно была знакома философии. Явления, или феномены, признавались только одной стороной мира, кажущейся, реально не существующей, возникающей в нашем сознании в момент нашего соприкосновения с реальным миром. Другая сторона, ноумены признавались реально существующими сами в себе, но недоступными для нашего восприятия.
Но не может быть большей ошибки, как считать мир, разделенный на феномены и ноумены, признавать феномены и ноумены чем-то отдельным одно от другого, существующими самостоятельно друг от друга и могущими быть познаваемыми одно помимо другого. Это полная философская безграмотность, ярче всего проявляющаяся в дуалистических спиритуалистических теориях. Разделение феноменов и ноуменов существует только в нашем познании. "Феноменальный мир" есть только наше неправильное представление о мире.
Как писал Карл Дюпрель: потусторонний мир есть только своеобразно созерцаемый мир посюсторонний ("Загадочность человеческого существа"). Правильнее было бы сказать, что посюсторонний мир есть своеобразно созерцаемый мир потусторонний.
И совершенно справедлива идея Канта, что изучение феноменальной стороны мира не приблизит нас к пониманию "вещей в себе". "Вещь в себе" -- это есть вещь так, как она существует сама по себе, без нас. "Феномен вещи" -- это есть вещь в таком виде, как мы ее воспринимаем.
Пример -- книга в руках безграмотного дикаря -- совершенно ясно показывает нам, что достаточно не знать о существовании ноумена вещи (то есть в данном случае содержания книги), и он никогда не обнаружит себя в феноменах. Но достаточно знать его, чтобы открылась возможность найти его при посредстве тех же феноменов, изучение которых без знания и существования ноумена было бы совершенно бесплодно.
Как для дикаря, изучающего феноменальную сторону часов, число колесиков и число зубчиков в каждом колесике, -- совершенно невозможно приблизиться к пониманию того, что такое часы, так и для позитивного ученого, изучающего внешнюю, проявляющуюся сторону жизни, навсегда остается скрытым ее тайный raison d'etre и цель отдельных проявлений.
Для дикаря часы будут очень интересной, сложной, но совершенно бесполезной игрушкой. Приблизительно таким же, бесконечно более сложным, но так же неизвестно для чего существующим и неизвестно каким образом создавшимся механизмом, представляется человек взгляду ученого материалиста.
Мы рисовали себе, как непостижимы будут функции свечи и монеты для плоского существа, изучающего на своей плоскости два одинаковых кружка. Точно так же непонятны функции человека ученому, изучающему его, как механизм. Ясно, почему это так должно быть. Потому, что свеча и монета -это не два одинаковых кружка, а два совершенно различных предмета, имеющих совершенно различное значение и применение в мире, высшем сравнительно с плоскостью, -- и человек не механизм, а нечто, имеющее цель и значение в мире, высшем сравнительно с видимым.
Функции свечи и монеты в нашем мире для предполагаемого плоского существа -- это недоступный ноумен. Ясно, что феномен кружка не может дать понятия о функции свечи и об отличии ее от монеты.
Но двумерное познание существует не только на плоскости. Материалистическая мысль пытается применять его к реальной жизни. Получаются курьезы, истинное значение которых, к сожалению, для многих непонятно. "Экономический человек" Маркса -- это совершенно ясно двумерное и плоское существо, двигающееся по двум направлениям, производства и потребления, то есть живущее на плоскости производства-потребления. Как можно представлять себе человека вообще в виде такого явно искусственного существа? И как можно надеяться понять законы жизни человека с его сложными запросами духа и с главным импульсом жизни, заключающимся в стремлении к постижению, пониманию всего кругом себя и в себе, -- изучая воображаемые законы жизни воображаемого существа на воображаемой плоскости? Ответ на этот вопрос составляет секрет изобретателей. Но схема Маркса и его последователей увлекает людей, как увлекают все простые схемы, дающие короткий ответ на ряд длинных вопросов. И мы слишком запутались в материалистических теориях и не видим ничего, кроме них.
* * *
Позитивная наука по существу не отрицает учения о феноменах и ноуменах -- только она утверждает в противность Канту, что, изучая феномены, мы постепенно подходим к ноуменам. Ноуменами явлений наука считает движение атомов и эфира или вибрации электронов, рассматривая, таким образом, Вселенную как вихрь механического движения, принимающего для нас "феноменальную окраску" при восприятии его органами чувств.
"Материализм", или "энергетизм", утверждает, что явления жизни и сознания -- только функция физических явлений, что без физических явлений жизнь и сознание существовать не могут и представляют собой только известную сложную комбинацию этих последних. Материализм утверждает, что явления сознания создаются из преломленных в живом организме внешних раздражений, что вся психическая и духовная жизнь эвоюционировала из простой раздражаемости клетки, то есть из способности отвечать движением на внешнее раздражение, что все три рода явлений в сущности одно и то же, -- и высшие, то есть явления жизни и сознания, суть только различные проявления низшего, то есть явлений движения.
На все это можно возразить одно. Если бы это было верно -- это давно было бы доказано. Ничего не может быть легче, как доказать материалистическую гипотезу. Стоит только получить механическим путем жизнь или сознание. Материализм -- это одна из тех "очевидных" теорий, которые не могут быть верными без доказательства, потому что они не могут не иметь доказательств, если в них есть хоть крупица истины.
Но доказательств у материализма нет, наоборот, бесконечно большая потенциальная жизнь и сознания в сравнении с механическим движением говорит нам нечто совершенно противоположное. И мы с полным правом можем сказать, что материализм -- это такая же субъективная теория, как любая доктрина догматической теологии.
Достаточно одного указанного факта огромной освобождающей, развязывающей силы явлений сознания для того, чтобы совершенно реально и твердо поставить проблему о мире скрытого.
И мир скрытого не может быть миром бессознательного механического движения.
Материализм допускает возможность объяснения высшего через посредство низшего, допускает возможность объяснения невидимого через посредство видимого. Но мы уже говорили в начале, что нельзя объяснить одно неизвестное посредством другого. Еще меньше оснований объяснять известное посредством неизвестного.
То низшее (материя и движение), которым материализм стремится объяснить высшее (жизнь и мысль), само неизвестно. Следовательно, им нельзя объяснять и определять ничего другого. Между тем высшее, то есть мысль, это наше единственное известное, единственное, что мы знаем, что мы сознаем в себе и в чем мы не можем ошибаться и сомневаться.
И раз мысль может вызвать или развязать движение, а движение никогда не может вызвать или развязать мысль (из вращающегося колеса никогда не получится мысли), то, конечно, мы должны стремиться определить не высшее посредством низшего, а низшее посредством высшего. И раз невидимое, как содержание книги или назначение часов, определяет собою видимое, то и мы должны стремиться понять не видимое, а невидимое.
Исходя из неправильного предположения о механичности ноуменальной стороны природы, позитивная наука, на которой основано миросозерцание интеллигентного большинства современного человечества, делает еще другую ошибку при рассмотрении закона причин и следствий или закона функций -именно ошибается в том, что является причиной и что следствием.
* * *
Подобно двумерному и плоскому существу, которое все явления, доходящие до его сознания, рассматривает как лежащие на одной плоскости, так и позитивный ученый стремится истолковать на одной плоскости все явления разных порядков, то есть объяснить все видимые явления как следствия других видимых явлений и как неизбежную причину последующих видимых явлений. Иначе говоря, он рассматривает в причинной и функциональной зависимости только явления, происходящие на поверхности, -- видимый мир или явления видимого мира, -- не допуская, чтобы в этот мир могли входить не заключающиеся в нем причины или чтобы явления этого мира могли иметь выходящие из него функции.
Но это опять могло бы быть верно только в таком случае, если бы в мире не было явлений жизни и сознания или если бы явления жизни и сознания действительно были производными от явлений движения и не обладали бы бесконечно большей скрытой силой, чем последние. Тогда мы имели бы право и основание рассматривать цепи явлений только в их физической или видимой последовательности, как это делает позитивная наука. Но, принимая в соображение явления жизни и сознания, мы непременно должны признать, что цепь явлений из последовательности чисто физической очень часто переходит в последовательность биологическую, то есть уже заключающую в себе нечто скрытое, невидимое для нас, -- или в последовательность психологическую, где уже все скрыто, -- и обратно переходить в физическую последовательность из скрытого состояния в биологической и психологической сферах. На основании этого мы должны признать, что цепи последовательностей невозможно рассматривать в мире одних физических явлений. Когда эта последовательность касается жизни человека или человеческого общества, то мы ясно видим, как она часто уходит из "физической сферы" и опять в нее возвращается. Смотря с этой точки зрения, мы увидим как в жизни одного человека, так и в жизни общества множество ручьев, временами выходящих на поверхность и бьющих буйными потоками и временами уходящих глубоко под землю, скрывающихся от глаз, но не исчезающих и только ждущих своего момента, чтобы опять появиться на поверхности.
Мы наблюдаем в мире постоянные цепи явлений и видим, как эти цепи, не прерываясь, переходят из одного порядка явлений в другой. Мы видим, как явления сознания -- мысли, чувства, желания -- сопровождаются явлениями физиологическими, а' может быть, и создают их и дают начало рядам чисто физических явлений, и мы видим, как физические явления, делаясь объектом зрительных, слуховых, осязательных, обонятельных и других ощущений, возбуждают физиологические явления и затем психологические. Но смотря жизнь на жизнь со стороны, мы видим только физические явления. И, уверив себя, что это единственная реальность, мы можем совсем не замечать других. Тут проявляется огромная сила внушения ходячих идей. Искреннему материалисту кажется софистикой всякое метафизическое построение, показывающее нереальность материи. Оно кажется ему чем-то ненужным, досадным, мешающим правильному ходу мысли, покушающимся без цели и без смысла на то, что единственно, по его мнению, твердо установлено, на единственно непреложное, лежащее в основе всего. Он досадливо отмахивается от "идеалистических" или "мистических" теорий, как от жужжания комара...
Но вдруг ему приходит в голову необыкновенно простая идея, что мысль и движение в сущности своей -- нечто совершенно различное и что они не могут быть одним и тем же, потому что мысль есть субъективное явление, а движение -- объективное. Как молния, в его сознании пробегает мысль, что если бы он вскрыл мозг живого человека и увидел все колебания клеток серого вещества мозга и все дрожания волокон белого вещества, то все-таки все это было бы только движение, а мысль осталась бы где-то за пределами исследования, отходя от него при приближении к ней, как его собственная тень. Начиная сознавать все это, он чувствует, что у него из-под ног уходит почва, чувствует, что со своим методом он никогда не подойдет к мысли. И он ясно видит необходимость нового метода. Только подумав это, он вдруг, как по мановению магического жезла, начинает замечать крутом себя вещи, которых раньше не видел. Глаза открываются у него на то, чего он раньше не хотел видеть. Стены, которые он сам построил кругом себя, начинают рушиться одна за другой, и за падающими стенами перед ним раскрываются бесконечные горизонты возможностей знания, которые ему раньше далее не снились.
И тогда у него совершенно меняется взгляд на все окружающее. Он понимает, что видимое производится невидимым; и что, не поняв невидимого, нельзя понять видимого. Его "позитивизм" начинает колебаться. И если это человек со смелой мыслью, то в один прекрасный момент он увидит, что как раз то, что он считал реальным и истинным, -- нереально и ложно, а то, что он считал ложным, -- реально и истинно.
Прежде всего он видит, что проявившиеся физические явления часто скрываются, точно ручей, ушедший под землю. Но не исчезают совсем, а живут в скрытом виде в чьем-то сознании, в чьей-то памяти, в чьих-то словах или в книгах, как будущая жатва скрывается в семенах. И потом опять вырываются на свет, из скрытого состояния переходят в явное, производя шум, гром и движение.
Мы видим эти переходы невидимого в видимое в личной жизни человека, видим в жизни народов, в истории человечества. Эти цепи событий идут непрерывно, переплетаясь между собою, входя одна в другую, временами скрываясь от наших глаз, временами появляясь опять.
Художественное изображение этой идеи я нахожу в статье "Карма" Мабель Коллинз в книге "Light on the Path" (в русском переводе "Свет на Пути" статья "Карма" не приведена).
-- Представьте себе вместе со мною, -- говорится в этой статье, -- что каждое индивидуальное существование есть как бы канат, протянутый из бесконечности в бесконечность, не имеющий ни конца, ни начала и не могущий быть разорванным. Этот канат образован из бесчисленного количества тонких нитей, которые, лежа тесно вместе, образуют его толщину... И помните, что эти нити живые, -- они подобны электрическим проволокам или даже скорее подобны вибрирующим нервам...
Но иногда эти длинные живые нити, в своем непрерывном сплошном протяжении образующие индивидуальное существо, переходят из тени на свет...
Эта иллюстрация представляет только небольшую часть -- одну сторону истины, это меньше, чем фрагмент. Но остановитесь на нем, при помощи его вы можете пойти дальше и понять больше. Что необходимо прежде всего понять, это то, что будущее не образуется произвольно отдельными поступками настоящего, но что все будущее есть неразрывная сплошная протяженность настоящего, как настоящее есть сплошная протяженность прошедшего. На одной плоскости, с одной точки зрения, пример каната совершенно верен.
М. Collins. "Light on the Path and Karma" (p. 96, 97, 98).
Приведенное место показывает нам, что идея кармы, созданная в глубокой древности индийской философией, есть идея непрерывной последовательности явлений. Каждое явление, как бы мало оно ни было, есть звено бесконечной и неразрывной цепи, идущей из прошедшего в будущее, переходя из одной сферы в другую, то появляясь в виде физических явлений, то скрываясь в явлениях сознания.
Если мы посмотрим на идею кармы с точки зрения нашей теории времени и пространства многих измерений, то для нас перестанет казаться чудесной и непонятной связь отдаленных событий. Раз самые отдаленные по времени события соприкасаются в четвертом измерении, то это значит, что в сущности они происходят одновременно, как причина и следствие, и стены, разделяющие их, -- только наша иллюзия, которую не может превозмочь наш слабый рассудок. Вещи соединены не временем, а внутренней связью, внутренним соотношением. И время не может разъединить вещи, внутренне близкие, вытекающие одна из другой. Какие-нибудь другие свойства этих вещей заставляют их казаться нам разъединенными океаном времени. Но мы знаем, что этого океана в действительности не существует, и начинаем понимать, каким образом и почему события одного тысячелетия могут непосредственно влиять на события другого тысячелетия.
Для нас становится понятной скрытая деятельность событий. Мы понимаем, что для наших глаз явления должны делаться скрытыми, чтобы сохранить нам иллюзию времени.
Мы знаем это, знаем, что сегодняшние события вчера были идеями и чувствами -- и что завтрашние события сегодня лежат в чьем-то раздражении, в чьем-то голоде, в чьем-то страдании. Мы знаем все это, и тем не менее наша "позитивная" наука упорно желает видеть последовательность только между видимыми явлениями, то есть считать каждое видимое или физическое явление следствием только другого физического явления.
Это стремление рассматривать все на одной плоскости, нежелание признать что-либо вне этой плоскости страшно суживает наш взгляд на жизнь, не дает нам охватить ее полностью -- и вместе с материалистическими попытками объяснить высшее как функцию низшего является главным тормозом развития нашего знания, главной причиной неудовлетворенности наукой, жалоб на банкротство науки и ее действительного банкротства во многих отношениях.
Неудовлетворенность наукой вполне основательна, и жалобы на ее несостоятельность вполне справедливы, потому что наука действительно зашла в тупик, из которого нет выхода, и официальное признание того, что ее главные направления были сплошным заблуждением, это только вопрос небольшого времени.
* * *
Возьмем какой-нибудь простой пример, где бы происходили в связи между собою все три рода известных нам явлений -- явления физические, явления жизни (физиологические) и явления сознания (психологические), -- и посмотрим, как рассматривает их позитивная наука.
Представьте себе, что вы стоите у окна и видите на улице человека, который стреляет из револьвера в другого человека.
Целая цепь явлений, идущая, очевидно, издалека, из неизвестного вам прошедшего, и уходящая в неизвестное вам будущее. Цепь совершенно связанная и нераздельная. "Выстрел" -- звено в этой цепи.
Но, если наука будет рассматривать выстрел, она возьмет его совершенно вне той цепи, звеном которой он является, и если построит свою цепь явлений, звеном которой, по ее мнению, явится выстрел, то возьмет эти явления в неправильной последовательности, потому что включит в эту цепь только явления физические.
"Выстрел" есть звено бесконечной цепи явлений. Это наука может признать. Но, рассматривая выстрел, она непременно возьмет его как нечто конечное, то есть как нечто, имеющее начало и конец, потому что у нее нет ни метода, ни средств обращения с бесконечностями. Правда, математика, которую позитивизм считает своей основой, совершенно точно устанавливает, что бесконечные величины подчинены совсем другим законам, чем конечные, и что с бесконечными величинами нельзя обращаться как с конечными. Этого наука тоже не может не признать в теории. Но на практике она совсем не считается с этим в своих заключениях. И непременно желает рассматривать всякое явление как конечное. Так и в данном случае.
Что такое выстрел с точки зрения науки? Движение гашетки и пружины, удар курка по пистону, взрыв газов, выбрасывающий пулю, звук от сотрясения воздуха, полет пули и удар ее во что-нибудь, лежащее на ее пути.
Вот и все, что видно с позитивной точки зрения. В какой же цепи является звеном это явление, рассматриваемое таким образом? Физик скажет, что причиной выстрела явилась взрывчатая сила, заключающаяся в порохе, то есть способность его быстро переходить в газообразное состояние, давая при этом огромное количество газов, сравнительно с небольшим количеством твердого вещества. Он объяснит, почему это происходит, расскажет, из чего сделан порох, может быть, укажет, откуда и каким образом перешла в порох энергия, развившаяся при выстреле. Затем он таким же образом разберет пистон и в заключение признает, что толчком к освобождению энергии, проявившейся при выстреле, явилось сокращение мускулов пальца, нажавшего гашетку. Небольшое количество энергии, затраченное в этом маленьком движении, несомненно, было раньше заимствовано из окружающего мира, получено с пищей. Возможно, что при нажатии на гашетку пальцем действовала энергия, заключавшаяся в съеденном накануне куске мяса.
Мы знаем, что какие-то комбинации причин, действуя через посредство организма на наше сознание, производят ряд ощущений, сознаваемых как зеленое дерево. Но соответствует ли представление дерева реальной сущности причин, вызвавших эти ощущения, мы не знаем.
Вопрос об отношении явления к вещи в себе, то есть к сущности, которая за ним кроется, с давних времен составлял самую главную и самую трудную проблему философии. Можем ли мы, изучая явления, добраться до их причины, до самой сущности вещей? Кант определенно сказал: нет! -- изучая явления, мы даже не приближаемся к пониманию вещи в себе. И, признавая правильность взгляда Канта, мы, если мы желаем приблизиться к пониманию вещей в себе, должны искать совершенно другой метод, совершенно иной путь, чем тот, которым идет позитивная наука, изучающая явления или феномены.
ГЛАВА XII
Явная и скрытая сторона жизни. -- Позитивизм как изучение феноменальной стороны жизни. -- В чем заключается "двумерность" позитивной философии? -Рассмотрение всего на одной плоскости, в одной физической последовательности. -- Ручьи, текущие под землей. -- Что может дать изучение жизни как феномена? -- Искусственный мир, который строит себе наука. -Отсутствие в действительности законченных и отдельных явлений. -- Новое ощущение мира
В историях литературы рассказывают, что "Вертер", появившись, вызвал в Германии эпидемию самоубийств.
Что же вызвало эти самоубийства?
Представьте себе теперь, что является "ученый", который, заинтересовавшись фактом увеличения самоубийств, начинает изучать первое издание "Вертера" по методу точных позитивных наук. Он точно вывешивает книгу, измеряет ее самыми точными приборами, записывает число страниц, делает химический анализ бумаги и типографской краски, сосчитывает число строк на каждой странице, и число букв, и число знаков препинания, наконец, сосчитывает, сколько раз в "Вертере" встречается буква а, и сколько раз буква b, и сколько раз попадается вопросительный знак и пр. Словом, проделывает все то, что благочестивые мусульмане проделали с Кораном Магомета, -- и на основании своих исследований пишет трактат об отношении буквы А немецкого алфавита к самоубийствам.
Представим себе другого, который, заинтересовавшись историей живописи, решает поставить ее на строго научную почву и предпринимает длинную серию анализов красок картин знаменитых художников с целью определить причины различного действия на нас различных картин.
Представим себе дикаря, "изучающего" часы. Представим себе, что это умный дикарь и хитрый. Он разобрал часы и сосчитал все колесики и винтики, сосчитал число зубчиков на каждом колесике, знает часы вдоль и поперек. Единственно, чего не знает, -- зачем они существуют. И не знает, что стрелка обходит циферблат в половину суток, то есть что по часам можно узнать время.
Это все "позитивизм".
Мы чересчур привыкли к "положительным" методам и не замечаем, что часто они приходят к абсурдам и совершенно не ведут к цели, если мы ищем объяснения смысла чего-либо.
Дело в том, что для объяснения смысла позитивизм не годится. Природа для него закрытая книга, которую он изучает по внешности. В смысле изучения действия природы положительные методы идут очень далеко -- доказательство все бесчисленные успехи современной техники до воздухоплавания включительно. Но все на свете имеет свою определенную сферу действия. Позитивизм очень хорош, когда он ищет ответ на вопрос каким образом. Но когда он делает попытки ответить на вопросы почему и для чего, он становится комичным, потому что заходит не в свою сферу.
Правда, более серьезные позитивные мыслители отрицают всякую возможность ставить в "положительном исследовании" вопросы почему и для чего.
Искание смысла окрещено ироническим названием телеологии и признает граничащим с абсурдом. Это, конечно, вернее. Потому что телеология с позитивной точки зрения действительно абсурд. Но позитивная точка зрения не единственная возможная. Ошибка позитивизма в том, что он не видит ничего кроме себя и считает или все возможным для себя -- или невозможным очень многое, что вполне возможно, но не для него.
Человечество же никогда не перестает искать ответов на вопросы почему и для чего.
Позитивный ученый перед природой находится почти в положении дикаря среди библиотеки, полной ценных, редких книг. Книга для него вещь, известной величины и веса. Сколько бы он ни думал, для чего может служить эта странная вещь, он по ее внешности никогда не поймет, и содержание книги для него остается непостижимым ноуменом.
Но если человек знает о существовании содержания книги, ноумена, если он знает, что под видимыми явлениями кроется тайный смысл, то он в конце концов доберется до сути книги.
Для этого необходимо понимать идею содержания книги, то есть смысл вещи в себе.
Ученый, который находит таблички с иероглифами или клинообразными надписями на незнакомом языке, после большого труда разбирает их и прочитывает. И для того, чтобы прочитать их, ему необходимо только одно: необходимо знать, что эти значки представляют собой надпись. Пока он будет считать их простым орнаментом, внешним украшением табличек или случайным рисунком, не связанным со смыслом, -- до тех пор их смысл и значение будут для него абсолютно закрыты. Но стоит ему только предположить существование этого смысла, и возможность постижения уже открылась.
Нет шифра, которого нельзя бы было прочитать без всякого ключа. Но нужно знать, что это шифр. Это первое и необходимое условие. Без этого идти нельзя.
* * *
Идея существования явной и скрытой сторон жизни давно была знакома философии. Явления, или феномены, признавались только одной стороной мира, кажущейся, реально не существующей, возникающей в нашем сознании в момент нашего соприкосновения с реальным миром. Другая сторона, ноумены признавались реально существующими сами в себе, но недоступными для нашего восприятия.
Но не может быть большей ошибки, как считать мир, разделенный на феномены и ноумены, признавать феномены и ноумены чем-то отдельным одно от другого, существующими самостоятельно друг от друга и могущими быть познаваемыми одно помимо другого. Это полная философская безграмотность, ярче всего проявляющаяся в дуалистических спиритуалистических теориях. Разделение феноменов и ноуменов существует только в нашем познании. "Феноменальный мир" есть только наше неправильное представление о мире.
Как писал Карл Дюпрель: потусторонний мир есть только своеобразно созерцаемый мир посюсторонний ("Загадочность человеческого существа"). Правильнее было бы сказать, что посюсторонний мир есть своеобразно созерцаемый мир потусторонний.
И совершенно справедлива идея Канта, что изучение феноменальной стороны мира не приблизит нас к пониманию "вещей в себе". "Вещь в себе" -- это есть вещь так, как она существует сама по себе, без нас. "Феномен вещи" -- это есть вещь в таком виде, как мы ее воспринимаем.
Пример -- книга в руках безграмотного дикаря -- совершенно ясно показывает нам, что достаточно не знать о существовании ноумена вещи (то есть в данном случае содержания книги), и он никогда не обнаружит себя в феноменах. Но достаточно знать его, чтобы открылась возможность найти его при посредстве тех же феноменов, изучение которых без знания и существования ноумена было бы совершенно бесплодно.
Как для дикаря, изучающего феноменальную сторону часов, число колесиков и число зубчиков в каждом колесике, -- совершенно невозможно приблизиться к пониманию того, что такое часы, так и для позитивного ученого, изучающего внешнюю, проявляющуюся сторону жизни, навсегда остается скрытым ее тайный raison d'etre и цель отдельных проявлений.
Для дикаря часы будут очень интересной, сложной, но совершенно бесполезной игрушкой. Приблизительно таким же, бесконечно более сложным, но так же неизвестно для чего существующим и неизвестно каким образом создавшимся механизмом, представляется человек взгляду ученого материалиста.
Мы рисовали себе, как непостижимы будут функции свечи и монеты для плоского существа, изучающего на своей плоскости два одинаковых кружка. Точно так же непонятны функции человека ученому, изучающему его, как механизм. Ясно, почему это так должно быть. Потому, что свеча и монета -это не два одинаковых кружка, а два совершенно различных предмета, имеющих совершенно различное значение и применение в мире, высшем сравнительно с плоскостью, -- и человек не механизм, а нечто, имеющее цель и значение в мире, высшем сравнительно с видимым.
Функции свечи и монеты в нашем мире для предполагаемого плоского существа -- это недоступный ноумен. Ясно, что феномен кружка не может дать понятия о функции свечи и об отличии ее от монеты.
Но двумерное познание существует не только на плоскости. Материалистическая мысль пытается применять его к реальной жизни. Получаются курьезы, истинное значение которых, к сожалению, для многих непонятно. "Экономический человек" Маркса -- это совершенно ясно двумерное и плоское существо, двигающееся по двум направлениям, производства и потребления, то есть живущее на плоскости производства-потребления. Как можно представлять себе человека вообще в виде такого явно искусственного существа? И как можно надеяться понять законы жизни человека с его сложными запросами духа и с главным импульсом жизни, заключающимся в стремлении к постижению, пониманию всего кругом себя и в себе, -- изучая воображаемые законы жизни воображаемого существа на воображаемой плоскости? Ответ на этот вопрос составляет секрет изобретателей. Но схема Маркса и его последователей увлекает людей, как увлекают все простые схемы, дающие короткий ответ на ряд длинных вопросов. И мы слишком запутались в материалистических теориях и не видим ничего, кроме них.
* * *
Позитивная наука по существу не отрицает учения о феноменах и ноуменах -- только она утверждает в противность Канту, что, изучая феномены, мы постепенно подходим к ноуменам. Ноуменами явлений наука считает движение атомов и эфира или вибрации электронов, рассматривая, таким образом, Вселенную как вихрь механического движения, принимающего для нас "феноменальную окраску" при восприятии его органами чувств.
"Материализм", или "энергетизм", утверждает, что явления жизни и сознания -- только функция физических явлений, что без физических явлений жизнь и сознание существовать не могут и представляют собой только известную сложную комбинацию этих последних. Материализм утверждает, что явления сознания создаются из преломленных в живом организме внешних раздражений, что вся психическая и духовная жизнь эвоюционировала из простой раздражаемости клетки, то есть из способности отвечать движением на внешнее раздражение, что все три рода явлений в сущности одно и то же, -- и высшие, то есть явления жизни и сознания, суть только различные проявления низшего, то есть явлений движения.
На все это можно возразить одно. Если бы это было верно -- это давно было бы доказано. Ничего не может быть легче, как доказать материалистическую гипотезу. Стоит только получить механическим путем жизнь или сознание. Материализм -- это одна из тех "очевидных" теорий, которые не могут быть верными без доказательства, потому что они не могут не иметь доказательств, если в них есть хоть крупица истины.
Но доказательств у материализма нет, наоборот, бесконечно большая потенциальная жизнь и сознания в сравнении с механическим движением говорит нам нечто совершенно противоположное. И мы с полным правом можем сказать, что материализм -- это такая же субъективная теория, как любая доктрина догматической теологии.
Достаточно одного указанного факта огромной освобождающей, развязывающей силы явлений сознания для того, чтобы совершенно реально и твердо поставить проблему о мире скрытого.
И мир скрытого не может быть миром бессознательного механического движения.
Материализм допускает возможность объяснения высшего через посредство низшего, допускает возможность объяснения невидимого через посредство видимого. Но мы уже говорили в начале, что нельзя объяснить одно неизвестное посредством другого. Еще меньше оснований объяснять известное посредством неизвестного.
То низшее (материя и движение), которым материализм стремится объяснить высшее (жизнь и мысль), само неизвестно. Следовательно, им нельзя объяснять и определять ничего другого. Между тем высшее, то есть мысль, это наше единственное известное, единственное, что мы знаем, что мы сознаем в себе и в чем мы не можем ошибаться и сомневаться.
И раз мысль может вызвать или развязать движение, а движение никогда не может вызвать или развязать мысль (из вращающегося колеса никогда не получится мысли), то, конечно, мы должны стремиться определить не высшее посредством низшего, а низшее посредством высшего. И раз невидимое, как содержание книги или назначение часов, определяет собою видимое, то и мы должны стремиться понять не видимое, а невидимое.
Исходя из неправильного предположения о механичности ноуменальной стороны природы, позитивная наука, на которой основано миросозерцание интеллигентного большинства современного человечества, делает еще другую ошибку при рассмотрении закона причин и следствий или закона функций -именно ошибается в том, что является причиной и что следствием.
* * *
Подобно двумерному и плоскому существу, которое все явления, доходящие до его сознания, рассматривает как лежащие на одной плоскости, так и позитивный ученый стремится истолковать на одной плоскости все явления разных порядков, то есть объяснить все видимые явления как следствия других видимых явлений и как неизбежную причину последующих видимых явлений. Иначе говоря, он рассматривает в причинной и функциональной зависимости только явления, происходящие на поверхности, -- видимый мир или явления видимого мира, -- не допуская, чтобы в этот мир могли входить не заключающиеся в нем причины или чтобы явления этого мира могли иметь выходящие из него функции.
Но это опять могло бы быть верно только в таком случае, если бы в мире не было явлений жизни и сознания или если бы явления жизни и сознания действительно были производными от явлений движения и не обладали бы бесконечно большей скрытой силой, чем последние. Тогда мы имели бы право и основание рассматривать цепи явлений только в их физической или видимой последовательности, как это делает позитивная наука. Но, принимая в соображение явления жизни и сознания, мы непременно должны признать, что цепь явлений из последовательности чисто физической очень часто переходит в последовательность биологическую, то есть уже заключающую в себе нечто скрытое, невидимое для нас, -- или в последовательность психологическую, где уже все скрыто, -- и обратно переходить в физическую последовательность из скрытого состояния в биологической и психологической сферах. На основании этого мы должны признать, что цепи последовательностей невозможно рассматривать в мире одних физических явлений. Когда эта последовательность касается жизни человека или человеческого общества, то мы ясно видим, как она часто уходит из "физической сферы" и опять в нее возвращается. Смотря с этой точки зрения, мы увидим как в жизни одного человека, так и в жизни общества множество ручьев, временами выходящих на поверхность и бьющих буйными потоками и временами уходящих глубоко под землю, скрывающихся от глаз, но не исчезающих и только ждущих своего момента, чтобы опять появиться на поверхности.
Мы наблюдаем в мире постоянные цепи явлений и видим, как эти цепи, не прерываясь, переходят из одного порядка явлений в другой. Мы видим, как явления сознания -- мысли, чувства, желания -- сопровождаются явлениями физиологическими, а' может быть, и создают их и дают начало рядам чисто физических явлений, и мы видим, как физические явления, делаясь объектом зрительных, слуховых, осязательных, обонятельных и других ощущений, возбуждают физиологические явления и затем психологические. Но смотря жизнь на жизнь со стороны, мы видим только физические явления. И, уверив себя, что это единственная реальность, мы можем совсем не замечать других. Тут проявляется огромная сила внушения ходячих идей. Искреннему материалисту кажется софистикой всякое метафизическое построение, показывающее нереальность материи. Оно кажется ему чем-то ненужным, досадным, мешающим правильному ходу мысли, покушающимся без цели и без смысла на то, что единственно, по его мнению, твердо установлено, на единственно непреложное, лежащее в основе всего. Он досадливо отмахивается от "идеалистических" или "мистических" теорий, как от жужжания комара...
Но вдруг ему приходит в голову необыкновенно простая идея, что мысль и движение в сущности своей -- нечто совершенно различное и что они не могут быть одним и тем же, потому что мысль есть субъективное явление, а движение -- объективное. Как молния, в его сознании пробегает мысль, что если бы он вскрыл мозг живого человека и увидел все колебания клеток серого вещества мозга и все дрожания волокон белого вещества, то все-таки все это было бы только движение, а мысль осталась бы где-то за пределами исследования, отходя от него при приближении к ней, как его собственная тень. Начиная сознавать все это, он чувствует, что у него из-под ног уходит почва, чувствует, что со своим методом он никогда не подойдет к мысли. И он ясно видит необходимость нового метода. Только подумав это, он вдруг, как по мановению магического жезла, начинает замечать крутом себя вещи, которых раньше не видел. Глаза открываются у него на то, чего он раньше не хотел видеть. Стены, которые он сам построил кругом себя, начинают рушиться одна за другой, и за падающими стенами перед ним раскрываются бесконечные горизонты возможностей знания, которые ему раньше далее не снились.
И тогда у него совершенно меняется взгляд на все окружающее. Он понимает, что видимое производится невидимым; и что, не поняв невидимого, нельзя понять видимого. Его "позитивизм" начинает колебаться. И если это человек со смелой мыслью, то в один прекрасный момент он увидит, что как раз то, что он считал реальным и истинным, -- нереально и ложно, а то, что он считал ложным, -- реально и истинно.
Прежде всего он видит, что проявившиеся физические явления часто скрываются, точно ручей, ушедший под землю. Но не исчезают совсем, а живут в скрытом виде в чьем-то сознании, в чьей-то памяти, в чьих-то словах или в книгах, как будущая жатва скрывается в семенах. И потом опять вырываются на свет, из скрытого состояния переходят в явное, производя шум, гром и движение.
Мы видим эти переходы невидимого в видимое в личной жизни человека, видим в жизни народов, в истории человечества. Эти цепи событий идут непрерывно, переплетаясь между собою, входя одна в другую, временами скрываясь от наших глаз, временами появляясь опять.
Художественное изображение этой идеи я нахожу в статье "Карма" Мабель Коллинз в книге "Light on the Path" (в русском переводе "Свет на Пути" статья "Карма" не приведена).
-- Представьте себе вместе со мною, -- говорится в этой статье, -- что каждое индивидуальное существование есть как бы канат, протянутый из бесконечности в бесконечность, не имеющий ни конца, ни начала и не могущий быть разорванным. Этот канат образован из бесчисленного количества тонких нитей, которые, лежа тесно вместе, образуют его толщину... И помните, что эти нити живые, -- они подобны электрическим проволокам или даже скорее подобны вибрирующим нервам...
Но иногда эти длинные живые нити, в своем непрерывном сплошном протяжении образующие индивидуальное существо, переходят из тени на свет...
Эта иллюстрация представляет только небольшую часть -- одну сторону истины, это меньше, чем фрагмент. Но остановитесь на нем, при помощи его вы можете пойти дальше и понять больше. Что необходимо прежде всего понять, это то, что будущее не образуется произвольно отдельными поступками настоящего, но что все будущее есть неразрывная сплошная протяженность настоящего, как настоящее есть сплошная протяженность прошедшего. На одной плоскости, с одной точки зрения, пример каната совершенно верен.
М. Collins. "Light on the Path and Karma" (p. 96, 97, 98).
Приведенное место показывает нам, что идея кармы, созданная в глубокой древности индийской философией, есть идея непрерывной последовательности явлений. Каждое явление, как бы мало оно ни было, есть звено бесконечной и неразрывной цепи, идущей из прошедшего в будущее, переходя из одной сферы в другую, то появляясь в виде физических явлений, то скрываясь в явлениях сознания.
Если мы посмотрим на идею кармы с точки зрения нашей теории времени и пространства многих измерений, то для нас перестанет казаться чудесной и непонятной связь отдаленных событий. Раз самые отдаленные по времени события соприкасаются в четвертом измерении, то это значит, что в сущности они происходят одновременно, как причина и следствие, и стены, разделяющие их, -- только наша иллюзия, которую не может превозмочь наш слабый рассудок. Вещи соединены не временем, а внутренней связью, внутренним соотношением. И время не может разъединить вещи, внутренне близкие, вытекающие одна из другой. Какие-нибудь другие свойства этих вещей заставляют их казаться нам разъединенными океаном времени. Но мы знаем, что этого океана в действительности не существует, и начинаем понимать, каким образом и почему события одного тысячелетия могут непосредственно влиять на события другого тысячелетия.
Для нас становится понятной скрытая деятельность событий. Мы понимаем, что для наших глаз явления должны делаться скрытыми, чтобы сохранить нам иллюзию времени.
Мы знаем это, знаем, что сегодняшние события вчера были идеями и чувствами -- и что завтрашние события сегодня лежат в чьем-то раздражении, в чьем-то голоде, в чьем-то страдании. Мы знаем все это, и тем не менее наша "позитивная" наука упорно желает видеть последовательность только между видимыми явлениями, то есть считать каждое видимое или физическое явление следствием только другого физического явления.
Это стремление рассматривать все на одной плоскости, нежелание признать что-либо вне этой плоскости страшно суживает наш взгляд на жизнь, не дает нам охватить ее полностью -- и вместе с материалистическими попытками объяснить высшее как функцию низшего является главным тормозом развития нашего знания, главной причиной неудовлетворенности наукой, жалоб на банкротство науки и ее действительного банкротства во многих отношениях.
Неудовлетворенность наукой вполне основательна, и жалобы на ее несостоятельность вполне справедливы, потому что наука действительно зашла в тупик, из которого нет выхода, и официальное признание того, что ее главные направления были сплошным заблуждением, это только вопрос небольшого времени.
* * *
Возьмем какой-нибудь простой пример, где бы происходили в связи между собою все три рода известных нам явлений -- явления физические, явления жизни (физиологические) и явления сознания (психологические), -- и посмотрим, как рассматривает их позитивная наука.
Представьте себе, что вы стоите у окна и видите на улице человека, который стреляет из револьвера в другого человека.
Целая цепь явлений, идущая, очевидно, издалека, из неизвестного вам прошедшего, и уходящая в неизвестное вам будущее. Цепь совершенно связанная и нераздельная. "Выстрел" -- звено в этой цепи.
Но, если наука будет рассматривать выстрел, она возьмет его совершенно вне той цепи, звеном которой он является, и если построит свою цепь явлений, звеном которой, по ее мнению, явится выстрел, то возьмет эти явления в неправильной последовательности, потому что включит в эту цепь только явления физические.
"Выстрел" есть звено бесконечной цепи явлений. Это наука может признать. Но, рассматривая выстрел, она непременно возьмет его как нечто конечное, то есть как нечто, имеющее начало и конец, потому что у нее нет ни метода, ни средств обращения с бесконечностями. Правда, математика, которую позитивизм считает своей основой, совершенно точно устанавливает, что бесконечные величины подчинены совсем другим законам, чем конечные, и что с бесконечными величинами нельзя обращаться как с конечными. Этого наука тоже не может не признать в теории. Но на практике она совсем не считается с этим в своих заключениях. И непременно желает рассматривать всякое явление как конечное. Так и в данном случае.
Что такое выстрел с точки зрения науки? Движение гашетки и пружины, удар курка по пистону, взрыв газов, выбрасывающий пулю, звук от сотрясения воздуха, полет пули и удар ее во что-нибудь, лежащее на ее пути.
Вот и все, что видно с позитивной точки зрения. В какой же цепи является звеном это явление, рассматриваемое таким образом? Физик скажет, что причиной выстрела явилась взрывчатая сила, заключающаяся в порохе, то есть способность его быстро переходить в газообразное состояние, давая при этом огромное количество газов, сравнительно с небольшим количеством твердого вещества. Он объяснит, почему это происходит, расскажет, из чего сделан порох, может быть, укажет, откуда и каким образом перешла в порох энергия, развившаяся при выстреле. Затем он таким же образом разберет пистон и в заключение признает, что толчком к освобождению энергии, проявившейся при выстреле, явилось сокращение мускулов пальца, нажавшего гашетку. Небольшое количество энергии, затраченное в этом маленьком движении, несомненно, было раньше заимствовано из окружающего мира, получено с пищей. Возможно, что при нажатии на гашетку пальцем действовала энергия, заключавшаяся в съеденном накануне куске мяса.