Зоя мгновенно остыла, звучно выпуская пар и влюбленно таращась на пепельноволосого незнакомца.
   – Любую спорную ситуацию нужно решать не силой, а с помощью переговоров, – любезно раскланивался гость. – Могу ли я проводить прекрасную госпожу в лавку с парфюмом? – Он предложил Зое согнутую крендельком руку.
   Княгиня расцвела людоедской улыбкой. Она развернулась на каблуках, шагнула вперед и… наступила на пирожок, оброненный спешно улепетнувшим бродягой.
   – Что это?! – снова взвыла почти успокоившаяся дама.
   – Пирог, – недоуменно пожал плечами эльф, услужливо наклоняясь и нюхая раздавленную смесь теста и мяса. – Свежий и, по-моему, с крольчатиной…
   Зоя хищно осклабилась, поворачиваясь ко мне и мощно замахиваясь поленом…
   – Держите девушку, она заразная! – поддал жару гад Елисей. – Это эпидемия!
   – Где эпидемия? – Из лекарского шатра стремглав выскочил тощий мужчина, облаченный в серую мантию. – Кто заболел?
   – Она! – злорадно указал на меня княжич.
   Но в тот момент мне стало совсем не до происков вредного братца. Я резво присела, уворачиваясь от обрушивающегося на мою голову полена. Утратившая опору княгиня шумно рухнула вперед, прямо на ближайшую клетку, случайно сбивая висящий на ней замок.
   Пепельноволосый гость испуганно вскрикнул, признавая совершенную несостоятельность эльфийской дипломатии перед всесокрушающим воздействием первородной женской силы.
   – Мы ее вылечим, – понимая, что терять уже нечего, неосмотрительно пообещал он.
   – Кого, меня?! – взбешенно вопросила княгиня, с помощью боярышень кое-как поднимаясь на ноги. Вид Зои был страшен. Кокошник свалился с головы, обнажая редкие жидкие волосенки, лоб перемазался в свежем навозе. – Меня? Ах ты нахал туземный! – Сосновое полено со всего маху опустилось на красивое плечо незадачливого эльфа, нещадно сминая щегольский наряд.
   Гость сложился пополам, что-то неразборчиво вереща о своей дипломатической неприкосновенности.
   – Осмелюсь напомнить про свинцовую примочку! – опрометчиво встрял лекарь.
   «Ой, зря он это сделал! – мелькнуло у меня в голове. – Наша Змея особо ядовитая – отрава похлеще цианида!»
   – Иди ты со своими примочками знаешь куда!.. – Княгиня раздухарилась не на шутку, второй зачетный удар адресовав мужчине в лекарской хламиде. – Да я вас всех… – Она замерла с поднятым вверх поленом.
   Из раскрывшейся клетки вразвалочку вышел огромный старый крокодил и озадаченно щелкнул зубами, заспанно щуря подслеповатые глаза.
   Боярышни согласованно визжали на самой высокой ноте. Елисей геройски выхватил меч, намереваясь обрести вечную славу доблестного женского защитника. Лучик солнечного света отразился от зеркальца на его ножнах, полоснув по глазам едва поднявшегося на четвереньки эльфийского лекаря. Тот неприлично ругнулся, прикрылся растопыренной ладонью и выронил пузырек, до этого крепко зажатый у него в руке.
   Бабахнуло. Площадь заволокло густым зловонным дымом. Донельзя перепуганный крокодил прыгнул прямо на княгиню и тут же огреб поленом по рылу. Ошарашенное животное тоненько хрюкнуло.
   – Мамочка! – запоздало взревела Зоя, постепенно начиная отходить от опьяняющей эйфории победоносного боя. – Он же меня съест!
   Выскользнувшее из ее натренированных пальцев полено птичкой порхнуло в сторону, метко заехав Елисею по второй, здоровой щеке. Княжич взвыл не своим голосом и плашмя рухнул на зазевавшихся баб, вслепую отмахиваясь мечом – кромсая косы, сарафаны и шали. Отныне слава женского защитника ему точно не грозила! Кое-как очухавшийся пепельноволосый эльф отчаянно бросился в образовавшуюся кучу, спасая впавших в истерику боярышень от заполошно мечущегося княжича. И в этот эпохальный момент к зверинцу наконец-то прибыла не до конца протрезвевшая конная дружина, не сразу разобравшаяся, кто кого бьет, но горящая желанием приступить к немедленным карательным действиям.
   Я крадучись отошла в сторонку и, усевшись на пустую бочку, спокойно взирала на творящееся передо мной безобразие. Площадь бурлила, гудела и ходила ходуном, куда там скромному утреннему скандальчику на княжеском крыльце!
   «Кролики, – сардонически усмехнулась я, – это не только два, а то и три килограмма нежирного диетического мяса, но это также и два, а то и три грандиозных скандала!»
   Но особой вины я за собой как-то не чувствовала. Ну подумаешь, случайно подстрелила одного несчастного крола. Видать, судьба у него такая. А я… Да, уговорили, признаю – не повезло немножко, но не стоит из этого раздувать такую страшную драму… С кем не бывает? Мое внимание привлекли жалобные, поскуливающие звуки. Я нагнулась вперед, ладошками разгоняя остатки дыма и вглядываясь во что-то странное, угловатое и многолапое… В глубине клетки в обнимку скорчились Михась и ни в чем не повинный крокодил, успевший вернуться в безопасное место.
   – Михась, вылезай оттуда, никто тебя не тронет, – проникновенно пообещала я.
   – Д-д-да? – с сомнением вопросил парнишка, еще крепче прижимаясь к земноводной твари. – Ч-ч-честно?
   Я вздохнула:
   – Пошли-ка лучше лекаря твоего искать. Кажется, тебе не повредит новая порция пилюль от заикания…
   – А все с к-к-кролика началось, – слезливо пожаловался Михась.
   – Ой, точно! – Я вытащила из соседней клетки хорошенького белого крола, как две капли воды смахивающего на бывшего любимца княгини. – Чуть не забыла!
   Прижимая к груди пушистый комочек, я перебралась через завал различной, в хлам переломанной рухляди и с самым невинным лицом подошла к княжьей свите. Обмякшая Зоя сидела на бархатной подушке, одной рукой собственнически опираясь на пепельноволосого эльфа, а второй прижимая ко лбу любезно поднесенную лекарем свинцовую примочку. Рядом бинтовали исцарапанного боярышнями Елисея.
   – Ты? – устало спросила Зоя, косясь на меня припухшим глазом. – Ты просто недоразумение какое-то, а не княжна!
   Эльф встрепенулся и воззрился на меня с непонятным интересом.
   Я виновато поклонилась и протянула княгине белого кролика:
   – Прими, княгинюшка! Прости, богов ради, не таи зла!
   Зоя всплеснула полными руками:
   – Ой, да это, никак, мой Пушок? Живой?!
   – Живее не бывает! – пряча усмешку, заверила я. – А ну сознавайтесь, бабы, кто пирожки с крольчатиной ел?
   Причастных конечно же не нашлось.
   – Вот! – внушительно констатировала я. – А мы с Михасем не растерялись, все пирожки собрали да лекарю эльфийскому отнесли. А уж он мясцо-то повыковырял, сложил, да и оживил твоего любимца…
   – Возможно ли это? – Княгиня залилась слезами облегчения, тиская притихшего кролика.
   Услышав придуманную мной ахинею, эльфийский маг ошарашенно вылупил глаза.
   «Подтверди!» – жестом приказала я, одним взмахом ресниц многозначительно указывая на валяющееся поодаль полено.
   Эльф проследил за моим взглядом, судорожно вздрогнул всем телом и припадочно закивал.
   – Пушок! – экзальтированно возликовала княгиня, осыпая крола пылкими поцелуями. – Единственный мой, любый мой!
   Под слоем бинтов обиженно сопел навечно опозоренный княжич Елисей.
   Предоставив боярышням самостоятельно транспортировать княгиню в хоромы, прощенная и обласканная, я покинула площадку перед зверинцем, глубокомысленно размышляя о нелогичной связи между глубиной ума и длиной накладных фальшивых волос. Батюшка оказался не прав, линейной связи «короткие волосы – большой ум» я не обнаружила!

Глава 4

   Наиболее надежный способ спрятать особо ценную вещь – это конечно же положить ее на самое видное место. Пусть даже и в королевской сокровищнице. Повелитель Рагнарэль отставил в сторону принесенный с собой фонарь, тускло освещавший своды низкого, сухого подземелья. В свете магического огня, слабо пробивающегося сквозь прозрачное стекло, приглушенно поблескивали сундуки с золотыми монетами и ларцы с редкостными артефактами. Надежда и драгоценнейшее сокровище клана Белых. Ведь если разразится война, именно эти амулеты и реликвии спасут сотни жизней. Нет, конечно, скромному хранилищу Эль-силя бесконечно далеко до воистину уникальных раритетов, собранных в Храме Розы, но все-таки королю есть чем гордиться. Взять хотя бы вот этот невзрачный черный жезл, насылающий заклинание, названное «Черным ветром» и несущее в себе силу тысячи ураганов, или вон тот невероятно древний, покрытый ржавчиной кинжал «Лапа дракона». Против его удара не выстоят ни гранитные скалы, ни стены цитадели Ширул-эль-шэн. Бесценные вещицы, каждая из которых имеет свою судьбу и историю. Но, впрочем, сегодня король пришел не за ними…
   Владыка привстал на цыпочки и потянулся к ничем не замаскированной неглубокой нише, выбитой под самым сводом пещеры. Кто бы мог предположить, что артефакт хранят вот так запросто, не окружив отрядом свирепых стражников и не обнеся неприступной оградой? Крохотная кожаная шкатулочка стояла на том же самом месте, именно там, куда Рагнар и поставил ее много лет назад. Давно это было… Седые брови короля горестно сошлись на переносице. Палец бережно скользнул по подставке шкатулки, сметая накопившийся слой пыли и будоража почти забытые воспоминания. А ведь он так надеялся, что со временем боль утраты притупится и перестанет терзать полумертвое от горя сердце. Но, вопреки ожиданиям, боль вернулась вновь, накатывая беспощадными волнами удушья и бороздя душу ледяными когтями отчаяния. Давно это было… Король сумел пережить постигшее его несчастье, но навсегда утратил умение улыбаться и беззаботно смеяться, став жестоким и циничным. Королева погибла, а вместе с ней умерла и любовь, несшая в себе смысл жизни. Его прекрасная возлюбленная с фиалковыми глазами, точно такими же, как у их младшего сына, принца Тайлериана. Да-а-а, красотой мальчик пошел в мать…
   «Это не предательство, – внушал себе Рагнар, пытаясь поверить в грубый самообман и принять придуманную им же самим ложь, – это всего лишь тонкий политический ход. Я не изменяю твоей памяти, Мелиссандра! Да и может ли жалкая смертная девчонка сравниться с великой королевой Белых эльфов, с моей незабвенной супругой? Пусть даже и дочь Феррис, пусть даже и избранная! Глупости все это…» Король упрямо мотнул головой, одним пальцем подцепил шкатулку, столкнул ее с места и ловко поймал в ладонь. Приблизил сокровище к свету фонаря, ногтем подковырнул чеканный замочек и откинул верхнюю крышку. Они не выглядели слишком дорогими и совершенно не производили впечатления магических артефактов. Первое – выточенное из светлого изумруда, а второе – из темного, почти черного сапфира. Лишенные каких-либо насечек, орнамента и узоров. Просто два ничем не примечательных узких и гладких кольца, каждое из которых имело личное имя: «Душа леса» и «Звезда ночи». Первое из них отображало властную мужскую сущность, второе – потаенные желания капризной женской натуры. Две противоположности, связанные в одно целое. Символы полноценного слияния тела и духа, любви и взаимопонимания. Старинные обручальные кольца, надеваемые на пальцы жениха и невесты перед алтарем богини Аолы в Храме Розы и призванные скрепить брак повелителей. Не только парные украшения, но и могучие артефакты, способные многократно усилить жар взаимного влечения и сделать страсть бессмертной. Кольца, некогда носимые самим Рагнарэлем и его королевой. А теперь владыка собирался надеть это чудо на палец неведомой человеческой девушки, предназначенной ему судьбой. Рагнар коротко удрученно вздохнул и решительно выхватил кольца из шкатулки. «Душа леса» тоненько звякнуло и словно живое скользнуло на безымянный палец старого эльфа, занимая свое привычное место. Король вздрогнул. По его руке прокатилась волна приятного тепла – второе кольцо тоже понимало, что вскоре обретет новую хозяйку, каким-то неведомым образом ощущало ее характер и всецело соглашалось с выбором короля. Рагнар печально усмехнулся и вышел из хранилища.
 
   Наша жизнь представляет собой не что иное, как хаотическое чередование черных и белых полос, обычно называемых невезением и удачей. Казалось бы, чего проще – присмотрись повнимательнее к действительности, выбери белую полосу да смело иди вдоль нее, ловко балансируя между неблаговидными поступками и не вступая в сделку с собственной совестью. И кто же мешает нам следовать столь разумному совету? Да чаще всего – мы сами, с нашими дутыми амбициями, надуманными комплексами и любовно выпестованными заблуждениями! Ибо к чему лежит наша чуткая душа, против того восстает противоречивый характер, толкая нас на путь авантюр и приключений. Спокойная, размеренная и безгрешная жизнь – пресна до омерзения, и мало кто из людей или иных разумных существ по доброй воле согласится на подобную банальную участь, опасаясь подохнуть от тоски. «Боги, пошлите мне разнообразие!» – неразумно просим мы, забывая, что длинный язык укорачивает здоровье и прогоняет удачу, а необдуманная борьба за качество жизни пропорционально уменьшает ее продолжительность. При этом мало кто из нас способен извлекать полезный опыт из чужих ошибок, предпочитая совершать свои собственные, с достойным лучшего применения упорством воплощая в жизнь правило: «Кто хочет – ищет способ, кто не хочет – причину!» Ведь мудрость, как верно подметил король Рагнарэль, дается далеко не всем!
   Дракон Рэндон не чуждался некоторой толики здравой, но не слишком фанатичной философии, выработанной самой жизнью, а посему методом проб и ошибок научился-таки ловить за хвост изворотливую госпожу удачу и на судьбу никогда не жаловался. Он проповедовал умеренный эгоизм, при этом никогда не скатываясь в пучину замшелого аскетизма и не склоняясь в сторону жертвенного альтруизма. В общем, он благополучно нашел золотую середину, совместив приятное с полезным. Выбившись в число наиболее уважаемых представителей своего народа, Рэндон со временем организовал процветающий ныне бизнес, выгодно и по любви женился, обзавелся потомством, разбогател и немного заскучал. И это выглядело тоже вполне нормально, потому что, построив дом, посадив дерево и вырастив сына, многие мужчины несколько теряются, утрачивая четкие ориентиры следующей жизненной цели. На почве подобной дезориентации некоторые из них быстро спиваются, а другие, более сильные, увлекаются властью, ударяясь в политику или дипломатию. К счастью, Рэндон принадлежал к числу последних.
   По голубому небу плыли легкие белые облака, а пригорок, на котором расположился Рэндон, оказался на редкость удобным, открывая прекрасный вид на зеленевший в низине орешник. Дракон с видом ценителя прищурил выпуклый правый глаз, поднес к морде крупный бриллиант и испытующе взглянул на солнце через рассеивающую призму искусно ограненного камня. Лучи полуденного светила мгновенно раздробились на целый сноп разноцветных объемных пятен, складываясь в причудливую картинку из полупрозрачных кругов, треугольников и звездочек. Картина, образовавшаяся в центре бриллианта, выглядела неправдоподобно притягательной. Рэндон очарованно вздохнул и слегка повернул камень, произвольно смещая калейдоскоп причудливых образов.
   – Опять эстетствуешь? – По траве прошуршали легкие шаги. – Получаешь удовольствие от недолговечной красоты?
   – Как и от всей жизни в целом! – дружелюбно усмехнулся дракон, убирая бриллиант в нашейный мешочек. – Здравствуй, Тай, рад тебя видеть!
   – Меня? – иронично хмыкнул принц, непринужденно присаживаясь рядом с другом. – А каким образом мое вопиющее уродство укладывается в твою теорию гедонистического поклонения красоте?
   – О, – крылатый гигант взирал на эльфа снисходительно, сверху вниз, – иногда хорошие люди появляются на свет в весьма странной упаковке.
   Тайлериан оглушительно расхохотался.
   – С первого дня нашего знакомства ты удивляешь меня своей непоколебимой невозмутимостью и независимостью от бытовой суеты.
   – Ну почему же? – не согласился Рэндон. – Я тоже не идеален. Да и к тому же тот, кто не замечает суеты мира, суетен сам… Но суета бывает разной. Вспомним хотя бы женщин… – Дракон выжидающе замолчал, искоса поглядывая на принца лукаво прищуренными глазами.
   Тай молчал, устремив к плывущим по небосклону облакам мечтательно-расслабленное лицо. Его длинные пальцы рефлекторно сжимались и разжимались, словно юноша пытался прикоснуться к чему-то невероятно желанному, но столь же невероятно далекому. Дракон деликатно кашлянул. Все-таки он проделал очень длинный путь не только ради возможности полюбоваться красотой юного эльфа, но и ради этого вот непростого разговора. Принц виновато улыбнулся и прилег на бок, непринужденно опираясь головой на ладонь согнутой в локте руки:
   – Ты говорил о женщинах, друг мой. Мне стало интересно, чем же они являются на самом деле, добром или злом?
   На покатом лбу дракона прорезались морщины глубокого сомнения.
   – Скорее всего, они ни то и ни другое. Жуткая смесь всех существующих в нашем мире достоинств и пороков, несовместимых и противоречивых. Что-то совершенно не укладывающееся в слишком примитивные для их описания понятия, такие как просто добро или просто зло. Нечто намного лучшее, чем добро, и гораздо худшее, чем зло.
   – Так ты женат! – понятливо хмыкнул Тай, внимательно следя за реакцией друга.
   Дракон вздохнул так, словно его застукали за совершением сладчайшего и вместе с тем тяжелейшего из всех грехов. От вырвавшейся из его ноздрей струи воздуха трава пригнулась и жалобно зашелестела.
   – Женат. Поэтому на собственном опыте убедился, что в узкой меже, разграничивающей добро и зло, произрастает самая буйная растительность…
   – А как же любовь? – торопливо перебил юноша, взволнованно хватаясь за огромный коготь дракона. – Разве не ради нее светит солнце, играют тучки, журчат ручьи и бьются наши сердца?
   – Какой же ты неисправимый романтик! – ласково пожурил Рэндон. – Пойми, мужчины всегда хотят уменьшить любовь до размеров примитивного плотского удовольствия, а женщины – увеличить до масштабов необхватного вселенского счастья. Но идеальной любви, которую ты воспеваешь в своих прекрасных стихах, в мире просто не существует…
   – Не верю! – возмущенно запротестовал принц. – Любовь – есть!
   – Ну да, она не может не есть! – грубовато отшутился скептично настроенный дракон. – Из всех известных мне эмоций любовь – самая непостоянная, нуждающаяся в регулярной энергетической подпитке. Вот поэтому она и жрет все что ни попадя. А в первую очередь нас самих! Ты уж поверь мне, дружище. И да упасут тебя Пресветлые боги полюбить по-настоящему, потому что ничего, кроме горя и разочарования, из этого не выйдет!
   – Не верю! – упрямо мотнул локонами принц. – И признаюсь, не ожидал от тебя столь строгой отповеди. Ведь ты же лично принес мне портреты самых завидных невест со всего Антейского материка…
   – А-а-а, – мгновенно понял гигант, – выбрал-таки!
   – Ну, – принц отвел глаза, – не токмо личной корысти ради. Я радею о благе своего народа!
   – Верю-верю, – иронично прогудел дракон, почесывая свой объемистый живот. – Выдуманное оправдание гораздо убедительнее правдивого! Однако совсем меня изжога замучила… – Он покривился.
   – Выпей воды с содой, – сердобольно посоветовал эльф, прислушиваясь к урчанию, доносящемуся из недр необъятного драконьего пуза. – А отчего несварение-то?
   – Острого переел, – виновато отвернулся дракон. – А ведь сто раз уже зарекался – не жрать рыцарей вместе с мечами и копьями, дюже плохо подобные экзотические блюда на моем старом желудке сказыва…
   Не дослушав покаянную драконью исповедь, Тай уткнулся носом в траву и весело заржал.
   – И не смешно вовсе! – хмуро буркнул Рэндон, извлек из своего мешочка серебряную человеческую алебарду и с удовольствием поковырялся ею в зубах. С удивлением выплюнул измятый шлем и с облегчением рыгнул.
   – Не любишь людей? – заинтересованно спросил принц, разглядывая почти утративший форму кусок железа, все еще носивший следы тонкой уррагской работы.
   – А за что мне их любить? – искренне изумился Рэндон. – Нельзя любить того, кто тебя боится.
   – А того, кого боишься ты?
   – Тоже! – категорично отрезал дракон. – Да и нужно ли?
   – Ну-у-у, – задумчиво протянул эльф. – Знаешь, что-то в этом есть, этакое необычное, но весьма притягательное!
   – Нет, – уперто гнул свою линию дракон, – это уже извращение! Красота притягивает к себе красоту, добро – добро. Вот ты-то сам наверняка красавицу для себя выбрал?
   Тай без лишних слов вытащил из-за пазухи портрет Рогнеды, развернул согнутый в несколько раз листок и протянул его Рэндону. Тот удовлетворенно крякнул.
   – А что я говорил! – Он одобрительно постучал когтем по портрету. – Самая прелестная девушка в моей картотеке, княжна Красногорская!
   – Привези мне ее! – пылко воскликнул принц, взволнованно прижимая к груди крепко сжатые кулаки. – Все что хочешь за нее отдам – золото, самоцветы… Только привези!
   – Ну, – немного смутился летун, – выше установленной цены не заломлю, я же не барыга какой рыночный! Я – профессионал! А посему вижу, крепко тебя скрутило, твое высочество. Что ж я, без понятия, что ли? Да и грех это великий – на страданиях друга наживаться. Так что не грусти, не рви себе душу, сделаем все в лучшем виде, фирма веников не вяжет!
   – Обещаешь? – торопясь поймать Рэндона на слове, прищурился принц.
   – Даже не сомневайся! – Дракон уселся на массивный зад и гулко хлопнул себя лапой по круглому пузу, принося нерушимую клятву.
   – Тебе придется поторопиться, – предостерег его Тай, – вскоре за этой девушкой начнет охотиться целая толпа претендентов на ее руку.
   – О-о-о, – весело округлил глаза крылатый торговец, – а может, мне ее с аукциона продать?
   Тайлериан показал ему кукиш. Дракон саркастично заржал:
   – Да шучу я, шучу! Будет тебя твоя княжна!
   Он тяжело протопал несколько шагов – беря разбег, и шумно взлетел, со свистом рассекая воздух огромными кожистыми крыльями. Эльф проводил его сосредоточенным взглядом. Возможно, разумом он и принимал недавние слова умудренного опытом друга, но что-то – таящееся в глубине романтичного и мечтательного сердца – подсказывало принцу, что помимо объективности и здравого смысла в жизни существуют и некие иные чувства, идущие вразрез со всеми логическими обоснованиями. Тай понимал, что спонтанно возникшая любовь всегда намного сложнее и непредсказуемее, чем нам бы того хотелось.
 
   Не разбирающийся в геологических явлениях человек весьма затруднился бы с определением природы странных процессов, приведших к возникновению Хрустальной долины. Уж слишком противоестественной она выглядела. Два высоких горных склона, плавно сходящиеся под идеально равными углами и образующие ровный как стрела коридор, заканчивающийся круглой площадкой, на которой и возвышался Храм Розы. Здесь не росли деревья или кустарники, здесь не порхали бабочки и не щебетали птицы. Лишь полуденные солнечные лучи, огненным заревом стекавшие по обрывам Старшей и Младшей сестры, дробились на тысячи крохотных светлячков, образуя потрясающую симфонию тишины и цвета. От этого места веяло мудростью веков, жуткой таинственностью и лениво дремлющей силой. Сам же Храм на самом деле являлся не просто строением, а крупнейшей точкой пересечения трех артерий, пронизывающих недра Антеи и Ундоры, – порталов Света, Тьмы и Оружия. Ходили слухи, что попавшее внутрь Храма существо получает возможность не только пересечь реальное земное измерение, но и вступить на другие грани бытия, имеющие как пространственную, так и временную характеристику. Именно в Храме брали свое начало Нижний уровень – место обитания демонов, и Радужный – владения богов. В святилище хранились уникальные артефакты, созданные руками Великих Творцов этого мира, позволяющие обрести власть над Обителью затерянных душ – колыбелью богов. А впрочем, мало ли еще чего странного рассказывали о Хрустальной долине. Но так или иначе, а переступить через порог Храма удавалось не многим.
   Владыка Халлагиэль недовольно отодвинул груду рукописей и грязно выругался. В последние несколько дней он буквально поселился в библиотеке, безвылазно штудируя старинные манускрипты и свитки. Голова пухла от обилия почерпнутых знаний, оказавшихся, безусловно, поучительными, но все-таки не способными помочь в осуществлении задуманной королем хитрости. Поэтому Хал небрежно сбросил книги на пол и разочарованно грохнул по столу своим пудовым кулаком, призывая тысячи проклятий на голову замшелого, выжившего из ума противника, сумевшего обойти Синего в этой запутанной истории со сватовством к красногорской княжне. Ситуация казалась безвыходной. Повелитель Синих был женат, а его единственный законнорожденный сын принц Шеарран едва вышел из младенческого возраста. Конечно, можно попытаться избавиться от жены и… Нет, слишком рискованно! Розалинда происходит из могущественной и многочисленной семьи, и ее внезапная смерть способна сильно пошатнуть положение короля, совершенно не заинтересованного в развязывании новой внутриклановой междоусобицы. Халлагиэль громко скрипнул зубами, почти готовый впасть в отчаяние.
   – Ваше величество уже прочли все эти книги? – Робкий, дребезжащий голос вывел короля из состояния мрачной задумчивости.