Иенсен полистал протоколы.
- Да.
- Прокурор занялся этим делом в срочном порядке. Его люди приедут за арестованным минут через десять и переведут его в дом предварительного заключения. Вы передадите с ними все донесения и протоколы допросов.
- Понял.
Как только преступником займется прокуратура, вы можете закрыть дело, поставить галочку в календаре и выкинуть эту историю из головы. И я тоже.
- Понял.
- Вот и хорошо. Ну, до свиданья, Иенсен.
Из прокуратуры приехали точно в назначенное время. Иенсен стоял у окна и видел, как вывели арестованного. На нем были та же велюровая шляпа и серое пальто. Держался он вполне непринужденно: идя к машине, с любопытством оглядывал цементированный двор участка. Но ничего интересного во дворе не было - только шланг, да ведра, да двое полицейских в ярко-желтых комбинезонах.
Оба конвоира относились к своей задаче донельзя серьезно. Они не надели на арестованного наручники и не взяли его за руки, но вплотную зажали с обеих сторон. И еще Иенсен заметил, что один из них все время держит руку в кармане. Не иначе новичок.
Иенсен продолжал стоять у окна, хотя машина давно уехала. Потом он сел за стол, достал блокнот и перечитал свои заметки. В нескольких местах он надолго задерживался или возвращался к уже прочитанному.
Когда стенные часы одиннадцатью короткими звонками напомнили ему о времени, он отложил блокнот в сторону и минут десять, не меньше, рассматривал его. Затем он положил блокнот в коричневый конверт, а конверт запечатал и, надписав на оборотной стороне номер, сунул его в нижний ящик стола.
После этого Иенсен пошел в буфет, механически отвечая по пути на приветствия подчиненных. Он заказал стандартный завтрак целиком, получил тесно уставленный поднос и прошел к угловому столику, который всегда за ним числился. Завтрак состоял из трех ломтиков колбасного фарша, двух обжаренных луковиц, пяти разваренных картофелин и кудрявого салатного листа. Сверху все это было полито густым и клейким молочным соусом. Далее, к завтраку полагалась бутылка пастеризованного цельного молока, четыре куска черствого хлеба, порция витаминизированного растительного жира, плавленый сырок, стакан черного кофе, скользкий пряник с сахарной корочкой и джемом.
Он ел медленно, жевал тщательно, с таким отсутствующим видом, словно весь этот прием пищи не имел к нему решительно никакого касательства.
Разделавшись с завтраком, он долго и старательно ковырял в зубах. А потом некоторое время сидел неподвижно, выпрямившись и сложив руки на краю стола. Казалось, он никуда не смотрит, и те, кто проходил мимо, не могли поймать его взгляд.
Через полчаса он вернулся в свой кабинет и сел за стол. Просмотрел обычные сообщения - о самоубийствах, об алкоголиках; наугад извлек из кучи донесений одно, пытался прочесть его внимательно, но дело не клеилось.
Пот лился с него ручьями, мысли разбегались, не поддаваясь контролю, а это с ним бывало редко.
Завтрак оказался непосильной нагрузкой для его желудка. Иенсен отложил донесение, встал, пересек коридор и открыл дверь уборной.
Он притворил за собою дверь. Его вырвало. Он стоял спиной к двери и думал, что в любую минуту сюда может кто-нибудь войти и выстрелить ему в затылок. Если у вошедшего хороший револьвер, выстрел разнесет голову, он, Иенсен, повалится лицом на унитаз, так его потом и найдут.
Когда спазмы в желудке прекратились, мысли обрели прежнюю четкость.
Иенсен умылся, смочил затылок и руки холодной водой, причесался, почистил пиджак и вернулся к себе в кабинет.
XXVIII
Иенсен только успел сесть за стол, как зазвонил телефон. Он поднял трубку и по старой привычке глянул на часы: 13.08.
- Иенсен!
- Слушаю.
- Они только что получили письмо, как вы и предсказывали.
- Да?
- Мне звонил первый директор. Он в беспокойстве и сомнении.
- Почему?
- Как я уже сообщил вам утром, оба главы концерна - шеф и издатель находятся за границей. Вся ответственность тем самым ложится на него, а он, насколько я понимаю, не получил никаких указаний на этот счет.
- На какой счет?
- Насчет мер, которые он должен принять. Его, по-видимому, не информировали заблаговременно о письме. И оно было для него равносильно взрыву бомбы. Мне кажется, он даже не знал, что преступник арестован.
- Понимаю.
- Он несколько раз меня переспрашивал, можем ли мы гарантировать на все сто процентов, что бомбы нет. Я ответил ему, что риск, во всяком случае, ничтожный. Но гарантировать что бы то ни было, да еще на сто процентов... Вот вы можете?
- Нет.
- Так или иначе, он просит выделить ему несколько человек на всякий случай. Мы не можем отказать ему в столь законной просьбе.
- Понимаю.
Начальник полиции откашлялся.
- Иенсен!
- Слушаю.
- Вам незачем брать это на себя. У вас и без того была нелегкая неделя, к тому же на этот раз мы имеем дело со случаем почти заурядным. А кроме того...
Короткая пауза.
- ...кроме того, директор не выразил особого восторга от возможности новой встречи с вами. Не будем уточнять почему.
- Слушаю.
- Вышлите те же силы, что и в прошлый раз. Ваш непосредственный помощник в курсе всех дел. Пусть он и командует.
- Понял.
- Если вам хочется, вы можете, разумеется, управлять операцией по радио. Словом, поступайте по собственному усмотрению.
- Понял.
- Не сочтите мои слова за попытку дезавуировать вас. Я думаю, вам не нужно это объяснять. Но, с другой стороны, у нас нет оснований не пойти навстречу человеку, когда можно.
- Понимаю.
Отдавая распоряжения начальнику патруля, Иенсен включил сигнал местной тревоги.
- Держитесь в тени. Не привлекайте внимания.
- Слушаю, комиссар.
Иенсен положил трубку и прислушался к звонкам в помещениях нижнего этажа.
Через одну минуту тридцать секунд машины выехали со двора. Часы показывали 13.12.
Иенсен просидел минуту, пытаясь сосредоточиться. Потом он встал и спустился в аппаратную. Полицейский вскочил из-за пульта и взял под козырек. Иенсен сел на его место.
- Где вы находитесь?
- За два квартала от площади Профсоюзов.
- Выключите сирены, когда проедете площадь.
- Понял.
Голос у Иенсена звучал спокойно, как всегда. На часы он не смотрел. Расчет времени был и так ясен до последней секунды.
Начальник патруля должен подъехать к Дому в 13.26.
- Прошли площадь. Вижу Дом.
- Ни одного человека в форме внутри Дома и перед ним.
- Понял.
- Пикет разделите на две части и поставьте в трехстах метрах от дома. Перекройте оба подъездных пути.
- Понял.
- Увеличить дистанцию между автомобилями.
- Сделано.
- Следовать схеме прошлой недели.
- Понял.
- Сообщите мне сразу, как только оцените обстановку.
Разговор на время прервался. Иенсен разглядывал пульт. Дом принадлежал к числу caмых высоких в стране и благодаря своему положению просматривался из любой части города. Он всегда был перед глазами, и, откуда бы человек ни ехал, Дом виднелся в конце его пути. Дом имел тридцать один этаж и стоял на квадратном фундаменте. На каждой стене было по четыреста пятьдесят окон и белые часы с красными стрелками. На облицовку пошла глазированная плитка, темно-синяя у основания Дома, но чем выше, тем светлей. При первом взгляде на Дом через ветровое стекло начальнику патруля показалось, будто Дом пробивается из-под земли, как неслыханных размеров колонна, и вонзается в холодное, по-весеннему безоблачное небо. Дом разрастался, заслоняя горизонт.
- Мы у цели. У меня все.
- У меня тоже.
Комиссар Иенсен взглянул на свои часы: 13.27.
Радист повернул рычажок.
Иенсен не шелохнулся и не оторвал взгляда от часов. Секундная стрелка заглатывала время короткими торопливыми рывками.
В комнате стояла полная тишина. Лицо у Иенсена стало наряженное и сосредоточенное, зрачки уменьшились, вокруг глаз побежали морщинки. Радист испытующе поглядел на начальника.
13.34... 13.35... 13.36... 13.37...
В динамике что-то затрещало.
- Комиссар?
- Да.
- Я видел письмо. Ясно, что его составил тот же человек. Буквы такие, все такое. Только бумага другая.
- Дальше.
- Тот, с кем я говорил, ну, этот директор издательства, ужасно волнуется. Дрожит - наверно, от страха, как бы чего не вышло в отсутствие шефов.
- Ну?
- Они эвакуируют здание, совсем как в прошлый раз. Четыре тысячи сто человек. Эвакуация уже началась.
- Где вы сейчас?
- Перед главным входом. Ну и народу!
- Пожарные?
- Вызваны. Одна машина. Думаю, хватит. Прошу прощенья... Надо перекрыть улицу. Потом доложу.
Иенсен слышал, как начальник патруля отдает кому-то приказания. Потом все стихло.
13.46. Иенсен сидел все в той же позе. И выражение лица у него не изменилось.
Радист пожал плечами и подавил зевок.
13.52. В динамике опять треск.
- Комиссар?
- Да.
- Народу стало меньше. В этот раз у них получилось быстрей. Должно быть, уже выходят последние.
- Доложите обстановку.
- Все в исправности. Перекрытие полное. Говорим, что лопнула теплоцентраль. Пожарная машина уже здесь. Все хорошо.
Он казался уверенным и невозмутимым. Говорил свободно, и голос его действовал успокоительно.
- Господи, ну и народищу! Вышли все.
Глаза Иенсена следили за секундомером. Круг, другой, третий. 13.55.
Радист зевнул.
- Хорошо хоть, дождя нет, - сказал начальник патруля.
- Воздержитесь от...
Тут Иенсен вздрогнул и приподнялся со своего места.
- Все покинули Дом? Отвечайте немедленно!
- Конечно, все, кроме маленького отдела, особого. Они там сидят в полной безопасности, да и не эвакуируешь их за такое короткое...
Кадры замелькали с лихорадочной быстротой. Он увидел все до мельчайших подробностей, словно при вспышке магния. И опустился на стул, не дослушав.
- Где вы сейчас?
- Перед главным...
- Немедленно в вестибюль. Немедленно!
Вспышка не кончалась. Теперь Иенсен знал, какая мысль мелькнула o него сегодня утром в ту долю секунды, когда он открыл глаза.
- Выполнено.
- Срочно в будку вахтера. К телефону. Наберите номер тридцать первого отдела. Там есть список всех телефонов.
Молчание. 13.56.
- Телефон... телефон не работает. А номер - вот он...
- Лифты?
- Ток отключен по всему Дому. И телефоны, и все...
- А если по лестницам? Сколько понадобится?
- Не знаю. Десять минут... Не знаю...
- Есть в Доме ваши люди?
- Двое, но не выше пятого этажа.
- Отзовите. Не отвечайте. Некогда.
13.57.
- Они спускаются.
- Где стоит пожарная машина?
- Перед входом. Мои уже спустились.
- Пусть пожарная машина отъедет за боковое крыло здания.
- Выполнено.
13.58.
- Позаботьтесь о своей безопасности. Немедленно за крыло. Бегом!
Тяжелые шаги, пыхтение.
- В Доме - никого?
- Да... кроме этих... из тридцать первого...
- Знаю. Прижмитесь к стене, в углу, надо укрыться от падающих предметов. Откройте рот. Расслабьте мускулы. Следите, чтобы не прикусить язык. У меня все.
13.59.
Иенсен снова повернул рычажок.
- Дайте сигнал общей тревоги, - сказал он радисту. - Не забудьте про вертолетную службу. И поскорей.
Тут Иенсен встал и вернулся в свой кабинет. Он сел за стол и начал ждать. Он ждал тихо, а про себя думал, будет ли слышен взрыв в его кабинете.
- Да.
- Прокурор занялся этим делом в срочном порядке. Его люди приедут за арестованным минут через десять и переведут его в дом предварительного заключения. Вы передадите с ними все донесения и протоколы допросов.
- Понял.
Как только преступником займется прокуратура, вы можете закрыть дело, поставить галочку в календаре и выкинуть эту историю из головы. И я тоже.
- Понял.
- Вот и хорошо. Ну, до свиданья, Иенсен.
Из прокуратуры приехали точно в назначенное время. Иенсен стоял у окна и видел, как вывели арестованного. На нем были та же велюровая шляпа и серое пальто. Держался он вполне непринужденно: идя к машине, с любопытством оглядывал цементированный двор участка. Но ничего интересного во дворе не было - только шланг, да ведра, да двое полицейских в ярко-желтых комбинезонах.
Оба конвоира относились к своей задаче донельзя серьезно. Они не надели на арестованного наручники и не взяли его за руки, но вплотную зажали с обеих сторон. И еще Иенсен заметил, что один из них все время держит руку в кармане. Не иначе новичок.
Иенсен продолжал стоять у окна, хотя машина давно уехала. Потом он сел за стол, достал блокнот и перечитал свои заметки. В нескольких местах он надолго задерживался или возвращался к уже прочитанному.
Когда стенные часы одиннадцатью короткими звонками напомнили ему о времени, он отложил блокнот в сторону и минут десять, не меньше, рассматривал его. Затем он положил блокнот в коричневый конверт, а конверт запечатал и, надписав на оборотной стороне номер, сунул его в нижний ящик стола.
После этого Иенсен пошел в буфет, механически отвечая по пути на приветствия подчиненных. Он заказал стандартный завтрак целиком, получил тесно уставленный поднос и прошел к угловому столику, который всегда за ним числился. Завтрак состоял из трех ломтиков колбасного фарша, двух обжаренных луковиц, пяти разваренных картофелин и кудрявого салатного листа. Сверху все это было полито густым и клейким молочным соусом. Далее, к завтраку полагалась бутылка пастеризованного цельного молока, четыре куска черствого хлеба, порция витаминизированного растительного жира, плавленый сырок, стакан черного кофе, скользкий пряник с сахарной корочкой и джемом.
Он ел медленно, жевал тщательно, с таким отсутствующим видом, словно весь этот прием пищи не имел к нему решительно никакого касательства.
Разделавшись с завтраком, он долго и старательно ковырял в зубах. А потом некоторое время сидел неподвижно, выпрямившись и сложив руки на краю стола. Казалось, он никуда не смотрит, и те, кто проходил мимо, не могли поймать его взгляд.
Через полчаса он вернулся в свой кабинет и сел за стол. Просмотрел обычные сообщения - о самоубийствах, об алкоголиках; наугад извлек из кучи донесений одно, пытался прочесть его внимательно, но дело не клеилось.
Пот лился с него ручьями, мысли разбегались, не поддаваясь контролю, а это с ним бывало редко.
Завтрак оказался непосильной нагрузкой для его желудка. Иенсен отложил донесение, встал, пересек коридор и открыл дверь уборной.
Он притворил за собою дверь. Его вырвало. Он стоял спиной к двери и думал, что в любую минуту сюда может кто-нибудь войти и выстрелить ему в затылок. Если у вошедшего хороший револьвер, выстрел разнесет голову, он, Иенсен, повалится лицом на унитаз, так его потом и найдут.
Когда спазмы в желудке прекратились, мысли обрели прежнюю четкость.
Иенсен умылся, смочил затылок и руки холодной водой, причесался, почистил пиджак и вернулся к себе в кабинет.
XXVIII
Иенсен только успел сесть за стол, как зазвонил телефон. Он поднял трубку и по старой привычке глянул на часы: 13.08.
- Иенсен!
- Слушаю.
- Они только что получили письмо, как вы и предсказывали.
- Да?
- Мне звонил первый директор. Он в беспокойстве и сомнении.
- Почему?
- Как я уже сообщил вам утром, оба главы концерна - шеф и издатель находятся за границей. Вся ответственность тем самым ложится на него, а он, насколько я понимаю, не получил никаких указаний на этот счет.
- На какой счет?
- Насчет мер, которые он должен принять. Его, по-видимому, не информировали заблаговременно о письме. И оно было для него равносильно взрыву бомбы. Мне кажется, он даже не знал, что преступник арестован.
- Понимаю.
- Он несколько раз меня переспрашивал, можем ли мы гарантировать на все сто процентов, что бомбы нет. Я ответил ему, что риск, во всяком случае, ничтожный. Но гарантировать что бы то ни было, да еще на сто процентов... Вот вы можете?
- Нет.
- Так или иначе, он просит выделить ему несколько человек на всякий случай. Мы не можем отказать ему в столь законной просьбе.
- Понимаю.
Начальник полиции откашлялся.
- Иенсен!
- Слушаю.
- Вам незачем брать это на себя. У вас и без того была нелегкая неделя, к тому же на этот раз мы имеем дело со случаем почти заурядным. А кроме того...
Короткая пауза.
- ...кроме того, директор не выразил особого восторга от возможности новой встречи с вами. Не будем уточнять почему.
- Слушаю.
- Вышлите те же силы, что и в прошлый раз. Ваш непосредственный помощник в курсе всех дел. Пусть он и командует.
- Понял.
- Если вам хочется, вы можете, разумеется, управлять операцией по радио. Словом, поступайте по собственному усмотрению.
- Понял.
- Не сочтите мои слова за попытку дезавуировать вас. Я думаю, вам не нужно это объяснять. Но, с другой стороны, у нас нет оснований не пойти навстречу человеку, когда можно.
- Понимаю.
Отдавая распоряжения начальнику патруля, Иенсен включил сигнал местной тревоги.
- Держитесь в тени. Не привлекайте внимания.
- Слушаю, комиссар.
Иенсен положил трубку и прислушался к звонкам в помещениях нижнего этажа.
Через одну минуту тридцать секунд машины выехали со двора. Часы показывали 13.12.
Иенсен просидел минуту, пытаясь сосредоточиться. Потом он встал и спустился в аппаратную. Полицейский вскочил из-за пульта и взял под козырек. Иенсен сел на его место.
- Где вы находитесь?
- За два квартала от площади Профсоюзов.
- Выключите сирены, когда проедете площадь.
- Понял.
Голос у Иенсена звучал спокойно, как всегда. На часы он не смотрел. Расчет времени был и так ясен до последней секунды.
Начальник патруля должен подъехать к Дому в 13.26.
- Прошли площадь. Вижу Дом.
- Ни одного человека в форме внутри Дома и перед ним.
- Понял.
- Пикет разделите на две части и поставьте в трехстах метрах от дома. Перекройте оба подъездных пути.
- Понял.
- Увеличить дистанцию между автомобилями.
- Сделано.
- Следовать схеме прошлой недели.
- Понял.
- Сообщите мне сразу, как только оцените обстановку.
Разговор на время прервался. Иенсен разглядывал пульт. Дом принадлежал к числу caмых высоких в стране и благодаря своему положению просматривался из любой части города. Он всегда был перед глазами, и, откуда бы человек ни ехал, Дом виднелся в конце его пути. Дом имел тридцать один этаж и стоял на квадратном фундаменте. На каждой стене было по четыреста пятьдесят окон и белые часы с красными стрелками. На облицовку пошла глазированная плитка, темно-синяя у основания Дома, но чем выше, тем светлей. При первом взгляде на Дом через ветровое стекло начальнику патруля показалось, будто Дом пробивается из-под земли, как неслыханных размеров колонна, и вонзается в холодное, по-весеннему безоблачное небо. Дом разрастался, заслоняя горизонт.
- Мы у цели. У меня все.
- У меня тоже.
Комиссар Иенсен взглянул на свои часы: 13.27.
Радист повернул рычажок.
Иенсен не шелохнулся и не оторвал взгляда от часов. Секундная стрелка заглатывала время короткими торопливыми рывками.
В комнате стояла полная тишина. Лицо у Иенсена стало наряженное и сосредоточенное, зрачки уменьшились, вокруг глаз побежали морщинки. Радист испытующе поглядел на начальника.
13.34... 13.35... 13.36... 13.37...
В динамике что-то затрещало.
- Комиссар?
- Да.
- Я видел письмо. Ясно, что его составил тот же человек. Буквы такие, все такое. Только бумага другая.
- Дальше.
- Тот, с кем я говорил, ну, этот директор издательства, ужасно волнуется. Дрожит - наверно, от страха, как бы чего не вышло в отсутствие шефов.
- Ну?
- Они эвакуируют здание, совсем как в прошлый раз. Четыре тысячи сто человек. Эвакуация уже началась.
- Где вы сейчас?
- Перед главным входом. Ну и народу!
- Пожарные?
- Вызваны. Одна машина. Думаю, хватит. Прошу прощенья... Надо перекрыть улицу. Потом доложу.
Иенсен слышал, как начальник патруля отдает кому-то приказания. Потом все стихло.
13.46. Иенсен сидел все в той же позе. И выражение лица у него не изменилось.
Радист пожал плечами и подавил зевок.
13.52. В динамике опять треск.
- Комиссар?
- Да.
- Народу стало меньше. В этот раз у них получилось быстрей. Должно быть, уже выходят последние.
- Доложите обстановку.
- Все в исправности. Перекрытие полное. Говорим, что лопнула теплоцентраль. Пожарная машина уже здесь. Все хорошо.
Он казался уверенным и невозмутимым. Говорил свободно, и голос его действовал успокоительно.
- Господи, ну и народищу! Вышли все.
Глаза Иенсена следили за секундомером. Круг, другой, третий. 13.55.
Радист зевнул.
- Хорошо хоть, дождя нет, - сказал начальник патруля.
- Воздержитесь от...
Тут Иенсен вздрогнул и приподнялся со своего места.
- Все покинули Дом? Отвечайте немедленно!
- Конечно, все, кроме маленького отдела, особого. Они там сидят в полной безопасности, да и не эвакуируешь их за такое короткое...
Кадры замелькали с лихорадочной быстротой. Он увидел все до мельчайших подробностей, словно при вспышке магния. И опустился на стул, не дослушав.
- Где вы сейчас?
- Перед главным...
- Немедленно в вестибюль. Немедленно!
Вспышка не кончалась. Теперь Иенсен знал, какая мысль мелькнула o него сегодня утром в ту долю секунды, когда он открыл глаза.
- Выполнено.
- Срочно в будку вахтера. К телефону. Наберите номер тридцать первого отдела. Там есть список всех телефонов.
Молчание. 13.56.
- Телефон... телефон не работает. А номер - вот он...
- Лифты?
- Ток отключен по всему Дому. И телефоны, и все...
- А если по лестницам? Сколько понадобится?
- Не знаю. Десять минут... Не знаю...
- Есть в Доме ваши люди?
- Двое, но не выше пятого этажа.
- Отзовите. Не отвечайте. Некогда.
13.57.
- Они спускаются.
- Где стоит пожарная машина?
- Перед входом. Мои уже спустились.
- Пусть пожарная машина отъедет за боковое крыло здания.
- Выполнено.
13.58.
- Позаботьтесь о своей безопасности. Немедленно за крыло. Бегом!
Тяжелые шаги, пыхтение.
- В Доме - никого?
- Да... кроме этих... из тридцать первого...
- Знаю. Прижмитесь к стене, в углу, надо укрыться от падающих предметов. Откройте рот. Расслабьте мускулы. Следите, чтобы не прикусить язык. У меня все.
13.59.
Иенсен снова повернул рычажок.
- Дайте сигнал общей тревоги, - сказал он радисту. - Не забудьте про вертолетную службу. И поскорей.
Тут Иенсен встал и вернулся в свой кабинет. Он сел за стол и начал ждать. Он ждал тихо, а про себя думал, будет ли слышен взрыв в его кабинете.