Страница:
– Убейте его, – приказал король.
– Но… – протестующе начала Джиллиан.
– Не Мартина, солдата. Правильно, ваше величество?
– Вы не можете убить никого из них.
– Убейте его, но после того как мы с леди уйдем, – уточнил король и, обхватив Джиллиан за плечи, увел ее из конюшни.
– Вы не можете его убить! Он связан. Он не в состоянии защищаться.
– Он сделал неверный выбор, мисс, хотя знал, что рискует. Идемте. Идемте со мной.
Джиллиан шла рука об руку с королем Англии мимо выгона, где паслась ее лошадь, но думала только о том, что там, куда отвезли Камерона, о нем говорили как о сделавшем неверный выбор. Может быть, он уже умер.
Джиллиан поспешно отогнала эту мысль. Она почувствовала бы, если бы Камерон ушел из жизни. Она бы знала.
– Вы не могли бы нас покормить? – попросил Карл. – Мы с Вилмотом должны скоро отправляться в дорогу. Нам будет достаточно немного хлеба и сыра, а потом вы можете забираться в постель с сознанием того, что оказали большую услугу своему королю.
– Забраться в постель? – Джиллиан смущенно заморгала. – Всего несколько часов назад… – Как же ей обращаться к человеку, чья жизнь сейчас в ее руках? – Ваше величество, неужели вы не знаете, в чем заключается план? Именно я должна доставить вас в Брайтхелмстон.
– Но вы нам сказали, что мистер Делакорт арестован.
– Вес правильно. Я собираюсь сама отвезти вас.
Карл изумленно уставился на нее:
– Я думаю, вы не до конца понимаете всю опасность дела, за которое беретесь, барышня. Мы въехали сегодня в Брамбер, ожидая увидеть спокойную деревушку, а там полно солдат.
– Констебль Фрейли! Он, наверное, уже узнал, что человек, которого арестовали, не является королем, и собрал солдат, чтобы прочесать окрестности.
Раз Камерон не вернулся, значит, Кромвель задержал его… или он поехал в Линчестер, ожидая найти там Джиллиан, и теперь уже узнал, что она не собирается приезжать.
– Ваше величество, они отпустят мистера Делакорта, когда поймут, что это не вы?
– Насколько я знаю Кромвеля, он надолго засадит его под замок, – покачал головой король.
Значит, Камерон еще не знает, что она не поехала в Линчестер. Все же эта мысль не утешила Джиллиан, потому что ее гордый отважный разбойник оказался в тюрьме.
– Я хотел развернуться и бежать, когда мы подъехали к Брамберу, – признался король, – но Гантер, один из моих людей, решил, что это будет выглядеть подозрительно, и мы нахально поехали вперед, а по пути узнали, что республиканские солдаты получили задание охранять Брамберский мост.
– В этом есть смысл. – Джиллиан сама удивлялась тому, насколько спокойно звучат ее слова, в то время как сердце готово разорваться. – Самая удобная дорога проходит через этот мост.
– Мы с Вилмотом предоставили Гантеру свободу выбора и вернулись в Арундел-Форест, молясь о том, чтобы поскорее найти лагерь мистера Делакорта. Его люди ничего не знали об аресте, иначе они не привели бы меня сюда. – Король замолчал: казалось, его охватила тоска. – Я не знаю, что стало с остальными моими людьми, не знаю, как мы проедем в Брайтхелмстон.
– Есть много дорожек и тропинок, по которым трудно проехать, но если отправиться тем путем, то можно вообще обойти Брамбер стороной. Мы с Куинни благополучно довезем вас до Брайтхелмстона. – Джиллиан погладила кобылу по шелковистому боку. – Хотя я всего лишь женщина, но уверяю вас: никто не знает эти дорожки лучше меня.
– Я ничуть не сомневаюсь в ваших способностях, мисс. Если бы не отважные женщины, которые помогали мне в дороге, мою голову уже давно надели бы на пику, а тело сгнило в могиле.
– Отважные женщины?
– Вот именно. – И тут король рассказал Джиллиан, как скакал по сельским дорогам Англии, выдавая себя за слугу Джейн Лейн, которая все это время ехала в дамском седле позади него, и как Джулиана Конингзби изображала убежавшую с ним невесту, чтобы дать любопытным правдоподобное объяснение, почему они постоянно уединялись в комнате постоялого двора. Позднее та же мисс Конингзби путешествовала с ним как его жена, помогая Карлу проскочить там, где патрули искали беглых мужчин без женщин.
– А недалеко от Стоунхенджа одна женщина превзошла всех, принося утешение своему королю, – в глазах у него загорелись лукавые искорки.
– Ваше величество!
Он улыбнулся ей самоуверенной улыбкой, и Джиллиан вспомнила, что королю Англии всего лишь двадцать один год. Правда, его опыт сделал бы честь любому мужчине.
– Сомневаюсь, что приготовленный мной подарок будет с такой же нежностью храниться в вашей памяти. – Джиллиан невольно улыбнулась в ответ. – Ваши кости будут трещать, а зубы скрежетать к тому времени, как мы доберемся до побережья.
– Если я увижу восход солнца во Франции, можете не сомневаться: вы непременно пополните мой список замечательных женщин. Вы, мисс, возродили во мне надежду. Гантер поклялся, что у него есть возможности обеспечить проезд до Франции, и вот теперь мы не в состоянии ехать дальше. За последние несколько недель я пережил много разочарований, но быть так близко к цели и вдруг увидеть, как вдребезги разбиваются все надежды… – Голос короля затих, по его телу пробежала дрожь.
– Я все понимаю, ваше величество, – прошептала Джиллиан. – Вы прибыли на родину, а теперь вынуждены ее покинуть. Я бы не смогла оставить свой дом.
Король резко вскинул голову: казалось, он был весьма озадачен.
– Дорогая мисс Боуэн, какая разница, где я живу, если я живу? Выбросите из головы такие мелочи. Важно то, чего хочет сердце, а не где человек живет. Я хочу занять полагающееся мне по праву место короля Англии, и только это имеет значение, а не то, где я время от времени нахожусь – во Франции или даже в дебрях Виргинии.
Важно то, чего хочет сердце, а не где человек живет.
Любить Камерона, быть им любимой – вот чего хочет ее сердце. Именно это он и пытался ей доказать. Однако ее сердце по-прежнему отказывалось покидать домик в лесу.
– Если вы действительно привезете меня в Брайтхелмстон, уже завтра к этому времени или самое позднее послезавтра я буду во Франции благодарить вас, и буду делать это каждый день всю оставшуюся жизнь.
– Не меня, – поправила Джиллиан, – а Джона Камерона Делакорта.
– Он выбрал себе хороших единомышленников, мисс. Коль скоро вы собираетесь действовать по его плану, напомните мне детали.
– О, вы правы – время не ждет. Так вот: вы и Камерон очень похожи. Камерон рассчитывал на то, что люди, привыкшие видеть его со мной в моем фургоне, не обратят на вас внимания.
– Простое всегда оказывается самым остроумным, – кивнул король.
– Сперва мне это казалось слишком простым…
Король рассмеялся.
– Многие знакомы с описанием моей внешности, но мало кто видел мои портреты. Еще меньше тех, кто видел меня самого. Ваш мистер Делакорт в своей игре прекрасно разыграл эти несоответствия.
– В тот день, когда его арестовали, солдаты нас несколько раз останавливали. Если Фрейли опять выставил их видимо-невидимо, то нас могут обыскать и вас обнаружат.
– Сегодня, мисс, когда мы выезжали из Брамбера, нам показалось, что нас преследуют: тридцать – сорок солдат из отборных республиканских войск на большой скорости скакали прямо к нам. Я уж подумал, что пришел мой конец, но… «Сир, давайте пропустим их», – предложил Гантер. Мы так и сделали, и они нахлынули на нас, как шторм на мирный пляж. Когда же волна схлынула, оказалось, что солдаты проскакали мимо, даже не взглянув на меня. Они дважды видели меня, но оба раза не догадались, кто я. Сегодня я чувствую себя исключительно удачливым.
Джиллиан услышала со стороны конюшни жуткий хрип, а Куинни, подняв голову, в страхе попятилась. Эдмондс встретил смерть более достойно, чем Джиллиан от него ожидала.
Карл взял ее руки и прижал их к своему сердцу.
– У меня тоже скверно на душе, мисс, оттого что пришлось убить человека, который был бы моим верноподданным, если бы не чрезмерное честолюбие Оливера Кромвеля. Я прошу прощения за причиненные вам душевные страдания. Хотя от этой мысли вам не станет легче, но помните: не было никакой возможности отпустить его, не рискуя сорвать мой побег. Еще большему риску подверглись бы вы и мистер Делакорт.
– Да, я понимаю, – прошептала Джиллиан.
– А теперь хлеб и сыр?
Джиллиан пережила не слишком приятные минуты, наблюдая за тем, как Карл заворачивается в плащ Камерона и лихо нахлобучивает его шляпу. Закрыв глаза, она представляла, что стоящий перед ней кавалер – Камерон Делакорт. Камерон, который трогал края шляпы, наклонялся над плечом доктора и без намека на насмешку перекладывал лепесток розы «Тюдор» из одного нитяного квадратика макета в другой.
– Вынужденное перемещение, юный доктор, – сказал ее отец, одобрительно кивая, но явно принимая короля за Камерона.
– Нам пора, сир, – напомнила Джиллиан. – Идем, папа, надо ехать.
– Сейчас, я только упакую свой макет и лепестки. – У нас нет времени.
– Конечно, время есть. Ты всегда немного задерживаешься, прежде чем выйти из кухни, Джилли.
Странно, но сама мысль о том, чтобы в бездействии провести даже одну минуту, в то время как она нужна королю, показалась Джиллиан глупой.
– Не сегодня, папа.
Разозленного мистера Вилмота они запихнули под скамью, и это развеселило Карла.
– Вилмот с презрением относится к маскировке и всяческим уловкам, – сказал король, – и я никогда ему этого не забуду.
Извилистые дорожки прежде не казались ей такими узкими, корни – огромными, тени – густыми, а лес – безмолвным. Знакомое покачивание фургона вскоре убаюкало Уилтона, и он дремал, сидя на скамье в углу. Джиллиан сосредоточилась на ориентирах, по которым можно было судить об оставленном позади расстоянии; без этого начинало казаться, что они завязли в трясине и Куинни переставляет ноги по бесконечной ленте, которая сама по себе вьется, уплывая назад и оставляя путников на месте.
– Расскажите мне о мистере Делакорте, – попросил Карл. – Почему он примкнул к моему движению?
Джиллиан рассказала королю о брате Камерона, о том, как его землю конфисковали, когда Кромвель узнал, что Риордан Делакорт сражается за короля.
– Тогда понятно. – Карл покачал головой. – Не зря эта фамилия показалась мне знакомой. Я хорошо помню Риордана Делакорта – он погиб вместе со своими людьми в Престоне, когда Кромвель атаковал их с тыла, показав себя трусом, наносящим удар в спину. Бывали моменты, когда мои люди выживали только благодаря деньгам и продуктам, которые тайно переправлял Риордану брат. Я готов держать пари, что ваш мистер Джон Камерон Делакорт разорил свой собственный дом, чтобы наполнить желудки моих людей и поддержать мои надежды.
Джиллиан вдруг стало стыдно за то, как она дрожала над каждым украшением, каждой картиной, каждой крохотной вещицей. Ей казалось, этим она чтит память матери, но миссис Хокинг сказала, что ее мать не одобрила бы этого. Теперь, когда Джиллиан стала позволять себе хотя бы немного думать о матери, она поняла, что носит в душе гораздо больше живых воспоминаний о ней, чем сохраняют все эти неподвижные безжизненные вещи.
– Я никогда не видела дом Камерона. – Джиллиан вздохнула.
– Еще увидите. Линчестер. Бенингтон-Мэнор. Скажите мистеру Делакорту, что я все ему немедленно верну, как только займу свое законное место.
– Камерон считает, что его невозможно восстановить. Он говорит, что землю поделили на куски и…
– Дорогая моя мисс Боуэн. – Судя по голосу, Карл был в хорошем настроении. – Я король Англии и на троне могу делать все, что захочу. А теперь расскажите мне о том, к чему стремится ваше сердце.
Такой разговор казался обоим самым безобидным способом отвлечься от лишающего сил предчувствия, нашептывающего, что их в любую минуту могут арестовать. Лучше уж мечтать и говорить вслух о мечтах, которым не суждено никогда осуществиться, с человеком, спасающим свою жизнь бегством в медицинском фургоне, но в то же время заявляющим о своем праве властвовать над тем, от чего бежал, чем дрожать в ожидании неизбежного, решила Джиллиан.
– Вы можете вернуть мне его, – тихо сказала она.
– Вашего мистера Делакорта?
Она кивнула.
– Ах, вы поставили меня в неловкое положение. – Карл взглянул на нее с глубоким сожалением. Затем он сжал ее руку, и Джиллиан почувствовала исходящее от него сострадание. – Это единственное, чего я не смогу для вас сделать. Если вы хотите вернуть своего любимого, вы должны будете просто поехать и забрать его.
В это время невдалеке показался небольшой отряд, не более четырех-пяти человек: он направлялся прямо к ним.
– Мы сможем проскочить, мисс Боуэн?
– У нас нет выбора, сир. Развернуться здесь невозможно – слишком мало места, а если бы нам и удалось, нас тут же перехватили бы.
Джиллиан направила Куинни на обочину дороги и натянула поводья. Сердце ее было готово выскочить из груди.
Подъехавший первым всадник придержал свою лошадь, и Джиллиан узнала в нем командира солдат, которые останавливали фургон, когда они с отцом и Камероном ездили в Брамбер лечить женщину с болями в животе. По-видимому, он тоже узнал ее. Она увидела, как его взгляд скользнул по ней, по ее отцу… по королю. Сначала всадник в замешательстве нахмурился, но потом лицо его прояснилось. Он что-то сказал своим людям, и те, пришпорив коней, проскакали мимо беглецов.
Гордость охватила Джиллиан: план Камерона сработал. Она не могла дождаться, чтобы рассказать ему… но как она сможет это сделать?
«Просто поехать и забрать его». Слова короля все еще звенели у нее в ушах.
Проехав еще несколько миль, они увидели одинокого всадника, который стоял на вершине небольшого холма и, козырьком приставив руку к глазам, разглядывал их. Через некоторое время он, судя по всему, узнал фургон и, пропуская, махнул им рукой.
«Просто поехать и забрать его».
Эти слова звучали в ней всю дорогу до самого Брайтхелмстона и даже дальше, потому что, приехав туда, путники обнаружили, что верный полковник Гантер и в самом деле обеспечил обещанную переправу – корабль под названием «Сюрприз». Он также договорился о комнате на постоялом дворе, потому что корабль отплывал только на следующее утро.
– Мы отчаливаем из Шорема, ваше величество, – пояснил Гантер. – Это всего в нескольких милях отсюда, на дорогах спокойно, солдат нет.
Король отпустил Джиллиан, но она отказалась уехать. Ради Камерона она хотела своими глазами увидеть, как Карл Стюарт по трапу взойдет на корабль и отплывет во Францию.
Тогда король предложил ей постель, заказанную Гантером, но она опять отказалась и попросила его позволить спать в ней ее отцу. Джиллиан знала, что всю ночь не сомкнет глаз. Вместе с Гантером и Вилмотом она дежурила, пока Карл Стюарт, привыкший отдыхать урывками где придется, мирно спал рядом с ее отцом в соседней комнате.
Короткая поездка из Брайтхелмстона до Шорема составляла не более девяти миль и прошла гладко, без нет приятностей. «Сюрприз» спокойно покачивался на якоре, оснащенный и готовый к отплытию. Карл взошел по трапу, тихо обменялся приветствиями с несколькими моряками на палубе, и Джиллиан подумала, что он сейчас исчезнет в недрах корабля.
Однако вместо этого Карл Стюарт обернулся и посмотрел на нее, затем взмахнул рукой, величественным жестом снял шляпу Камерона и отвесил Джиллиан низкий поклон, почти коснувшись головой палубы корабля. Потом он совсем не по-королевски крутанулся, подпрыгнул и в воздухе пристукнул каблуком о каблук.
Возможно, ей следовало часами смаковать этот поклон, провести обратный путь в изумлении от сознания, что она, Джиллиан Боуэн, помогла спасти короля Англии, однако вместо этого у нее в голове снова и снова крутился совет Карла Стюарта: «Просто поехать и забрать его».
Покинуть Арундел-Форест и все знакомые дороги, все безопасные уголки своего дома и никогда больше не ощущать его поддержки… При одной мысли об этом сердце Джиллиан начинало бешено колотиться.
Она изо всех сил боролась со страхом, чтобы додумать эту мысль до конца. Если она соберется с духом и поедет в Лондон, что она будет там делать? Потребует: «Пожалуйста, верните мне мужчину, который похитил мое сердце!» Судя по тому, что она слышала о Кромвеле, лорд-протектор не проявлял интереса к сердечным делам.
– Джиллиан? – Уилтон проснулся и принялся оглядывать окрестности. – Что такое? По-моему, мы подъезжаем к Брайтхелмстону с запада. Вероятно, мы были в Шореме?
– Да, папа.
– Больше не надо этого делать. В следующий раз пошлем доктора Смита. Какой смысл иметь ученика, если все равно мне приходится до рассвета поднимать с постели мои старые кости.
– Но Камерона больше нет с нами.
– Тогда ты должна сказать ему, чтобы он вернулся домой: не положено ученику убегать от учителя.
«Просто поехать и забрать его…» «Не положено ученику убегать от учителя…» Не положено и отбирать ученика у учителя. Доктор Боуэн имел полное право предстать перед лордом Кромвелем и потребовать, чтобы ему вернули его ученика, которого солдаты по ошибке арестовали и утащили в Лондон. Камерон не выдавал себя за короля. Джиллиан тоже была осторожна в высказываниях. Правда, кто-нибудь из солдат мог сказать, что она не признала в нем ученика отца. Джиллиан постаралась подавить поднявшийся в ней страх. Сейчас тех солдат, которых они обманули, уже наверняка нет в Лондоне – их с позором прогнали прочь, и они с отцом могли бы пойти на приступ Вестминстера, чтобы вырвать Камерона из лап Кромвеля.
Ее отец. Расцветшая было надежда увяла. Джиллиан не могла сделать попытку спасти Камерона, подвергая опасности своего любимого, повредившегося умом отца, – для этого его пришлось бы свести лицом к лицу с Оливером Кромвелем.
– Папа, я так тебя люблю!
Уилтон радостно улыбнулся, когда Джиллиан наклонилась и запечатлела у него на лбу дочерний поцелуй. Она надеялась, что отец не услышит, как дрожит ее голос.
– Но мы не можем забрать Камерона. Он в Лондоне.
– Лондон! Ну и что? Я бы с удовольствием съездил в Лондон. У меня там друзья, ты же знаешь. И там могила твоей мамы.
Раскаяние, печаль, слабая надежда – все это смешалось в душе Джиллиан. Защищая отца и создавая для себя и для него новое убежище, она зашла слишком далеко. Уединение было хорошо для нее, а Уилтон Боуэн провел большую часть жизни в окружении коллег и ученых мужей и остро чувствовал их отсутствие, хотя никогда не жаловался.
Могила матери. Сердце Джиллиан сжалось при мысли о том, как долго свежие цветы не украшали одинокую мраморную плиту. Мама всегда любила цветы, а Джиллиан всего один раз была на ее могиле.
«Просто поехать и забрать его».
– Папа, ты хотел бы съездить в Лондон?
– Съездить в Лондон, – бессмысленно повторил он. – И что потом?
– Ничего, – прошептала она, уверенная, что он не понял смысл сказанного.
– Лондон. Я бы с удовольствием побывал в Лондоне, но… – Уилтон нахмурился, и Джиллиан почти ощущала усилия, которые он прилагал, чтобы не упустить важную мысль. – Ты могла бы это сделать, Джилли?
Отец редко высказывал свое мнение по поводу слабости, которой она так долго была подвержена. Он сжал ее руку, и Джиллиан почувствовала его желание сделать так, чтобы было хорошо ей.
– Не знаю, папа, – сказала она, и почти сразу к ней пришла необходимая уверенность. – Нет, нет, я не смогу. Ты прав. Я не смогу уехать так далеко от дома.
– Лондон. – Уилтон крепче сжал ее руку. – Я бы е удовольствием там погостил.
Погостить?
Джиллиан ухватилась за эту мысль. Погостить. Она могла бы отбросить в сторону свои страхи, если бы знала, что этому будет конец, что она сможет вернуться домой сразу же, как только выручит Камерона.
– Ты поможешь мне, папа?
– Разумеется, помогу. – Он улыбнулся печальной улыбкой, которая говорила, что ему по силам осознать ограниченность своих возможностей. Это понимание ранило Джиллиан в самое сердце.
– Я буду направлять тебя, – пообещала она.
– Направляй меня. – Он кивнул. – Ты всегда так делаешь, Джилли.
Но получится ли у нее? Смогут ли женщина, которая боится отъезжать слишком далеко от дома, и старик, наполовину потерявший рассудок, бросить вызов твердыне лорда-протектора? Сможет ли она, Джиллиан, благодаря своей врожденной порочности сыграть возмущенную знатную даму и потребовать, чтобы отцу вернули его ученика, которого по ошибке арестовали республиканские солдаты? Ожидать, что этот план сработает, было бы таким же безумием… как и представить себе, что она в один прекрасный день поможет опальному королю Англии убежать во Францию!
Джиллиан гордо выпрямилась:
– Мы едем в Лондон, папа.
Тут же Джиллиан придумала простой план. «Простые планы самые лучшие» – так сказал Камерон. «Простота всегда остроумна» – а это уже сказал король. Но был ли ее план остроумным? Несомненно, однако, он был очень рискованным: если солдаты, которые арестовали Камерона, не покинули Лондон и кто-нибудь из них вспомнит, что Джиллиан отрицала свое знакомство с ним…
А что, если сам Камерон не устоял под пытками и рассказал о своем плане? Нет, это невозможно! Камерон говорил, что солдат с позором отошлют домой, и он поклялся, что не выдаст ни своих людей, ни короля.
«Просто поехать и забрать его».
Теперь Джиллиан готова была еще раз встретиться с Карлом Стюартом и сказать ему: короли действительно могут делать все, что захотят. Он напомнил Джиллиан о силе, которая у нее есть и благодаря которой она сможет осуществить свои самые безрассудные мечты.
Куинни никогда не смогла бы скрытно проделать путь до Лондона – возвращение домой извилистыми дорожками истощило все силы лошади. Джиллиан пришлось рискнуть и поехать по ровной дороге, прямо из Брайтхелмстона через Брамбер. К тому времени как они въехали в деревню, кобыла дрожала от усталости, и Джиллиан, зная, что лошадь не сможет идти дальше, вылезла из фургона, взялась за уздечку и повела кобылу к столбу перед домом миссис Хокинг.
– Еще немного, совсем чуть, – как могла, успокаивала она Куинни.
Миссис Хокинг сама открыла дверь и быстро окинула взглядом пропитанную потом кобылу и покрытую пылью Джиллиан.
– Чем я могу вам помочь?
– Мне нужна ваша лошадь, миссис Хокинг, а Куинни я оставлю на ваше попечение. Я приеду за ней через неделю, может быть, меньше.
– Мой конюший сделает все, что нужно, а вы с отцом можете пройти в дом.
– Благодарю, но, к сожалению, у нас нет времени – нам надо ехать.
– Вы все равно никуда не поедете, пока не поменяют лошадей, а пока немного отдохнете и поедите. Хотите перекусить, доктор Боуэн?
– Разумеется, хочу. Из-за солдат, отбирающих у меня ужин, и из-за королей, которые съедают весь мой сыр, я в последнее время постоянно остаюсь голодным.
– Осторожнее, папа, – предупредила Джиллиан, помогая Уилтону выбраться из фургона. Хотя рядом с экипажем никого не было, она не хотела, чтобы кто-то нечаянно услышал слова отца.
– Расскажите мне все, – попросила миссис Хокинг, после того как ввела гостей в дом и послала горничную за едой и напитками.
Пока Джиллиан пересказывала события прошлой ночи, у нее было такое чувство, как будто они к ней не имеют никакого отношения, и все это происходило с какой-то другой женщиной, необыкновенно смелой и дерзкой, рисковавшей переломать лошади ноги на темных лесных дорожках и оказавшейся достаточно храброй, чтобы провести бессонную ночь в обществе двоих едва знакомых мужчин, охраняя спящего короля и не беспокоясь о своем добром имени. Эта женщина заботилась только о том, чтобы довести до конца дело, начатое мужчиной, которого она, возможно, никогда больше не увидит.
– Вы достойная дочь своей матери, – сказала миссис Хокинг. – Она гордилась бы вами.
– Нет, не гордилась бы, если бы знала, что я до сих пор дрожу от страха при одной мысли о том, что мне придется уехать из привычных мест.
– Лошадь вам нужна для того, чтобы спасти своего молодого человека, – догадалась миссис Хокинг. – Значит, вы не думаете о том, чтобы просто уехать. Вы собираетесь выполнить свою задачу.
– Да, тут вы правы. Я поеду в Лондон и спасу Камерона. – Джиллиан попыталась собрать все свое мужество. – Я верну вам лошадь не позднее чем через неделю.
– Дорогая моя девочка, меньше всего я беспокоюсь о лошади. Будьте уверены: если вы не сможете по каким-то причинам вернуться, я позабочусь о вашей кобыле, как о своей собственной, а вы сделаете все от вас зависящее для моего мерина.
– Нет-нет, я обязательно вернусь, – пообещала Джиллиан. – Если Господу будет угодно, то вместе с Камероном.
– Мисс Боуэн, – мягко перебила ее миссис Хокинг, – боюсь, что это невозможно. Ваш друг никогда не сможет вернуться сюда после того, что он сделал.
Джиллиан покачнулась. Давно живущие у нее в душе демоны закружили ее, нашептывая, что она будет в безопасности, только если бросит все рискованные планы и вернется к старым, проверенным, надежным привычкам, – тогда о ее роли в побеге короля никто не узнает. Если же вдруг на нее каким-то образом падет подозрение, ей достаточно будет показать письмо Камерона, которое докажет, что она всего лишь обманута ловким мошенником. Всем, кто спросит, она ответит, что мистер Эдмондс проводил ее домой и отправился своей дорогой. Благодаря своей вновь открытой способности к лицедейству, ей ничего не стоит разыграть неведение и потрясение от известия, что Эдмондс так и не пришел в Брамбер, хотя говорил, что собирается доложить о происшедшем констеблю Фрейли. Отряд, который проехал мимо нее в лесу накануне ночью, не заподозрил, что она везет короля, а ее присутствие здесь, в Брамбере, настолько всем привычно, что никому и в голову не придет ее расспрашивать.
– Но… – протестующе начала Джиллиан.
– Не Мартина, солдата. Правильно, ваше величество?
– Вы не можете убить никого из них.
– Убейте его, но после того как мы с леди уйдем, – уточнил король и, обхватив Джиллиан за плечи, увел ее из конюшни.
– Вы не можете его убить! Он связан. Он не в состоянии защищаться.
– Он сделал неверный выбор, мисс, хотя знал, что рискует. Идемте. Идемте со мной.
Джиллиан шла рука об руку с королем Англии мимо выгона, где паслась ее лошадь, но думала только о том, что там, куда отвезли Камерона, о нем говорили как о сделавшем неверный выбор. Может быть, он уже умер.
Джиллиан поспешно отогнала эту мысль. Она почувствовала бы, если бы Камерон ушел из жизни. Она бы знала.
– Вы не могли бы нас покормить? – попросил Карл. – Мы с Вилмотом должны скоро отправляться в дорогу. Нам будет достаточно немного хлеба и сыра, а потом вы можете забираться в постель с сознанием того, что оказали большую услугу своему королю.
– Забраться в постель? – Джиллиан смущенно заморгала. – Всего несколько часов назад… – Как же ей обращаться к человеку, чья жизнь сейчас в ее руках? – Ваше величество, неужели вы не знаете, в чем заключается план? Именно я должна доставить вас в Брайтхелмстон.
– Но вы нам сказали, что мистер Делакорт арестован.
– Вес правильно. Я собираюсь сама отвезти вас.
Карл изумленно уставился на нее:
– Я думаю, вы не до конца понимаете всю опасность дела, за которое беретесь, барышня. Мы въехали сегодня в Брамбер, ожидая увидеть спокойную деревушку, а там полно солдат.
– Констебль Фрейли! Он, наверное, уже узнал, что человек, которого арестовали, не является королем, и собрал солдат, чтобы прочесать окрестности.
Раз Камерон не вернулся, значит, Кромвель задержал его… или он поехал в Линчестер, ожидая найти там Джиллиан, и теперь уже узнал, что она не собирается приезжать.
– Ваше величество, они отпустят мистера Делакорта, когда поймут, что это не вы?
– Насколько я знаю Кромвеля, он надолго засадит его под замок, – покачал головой король.
Значит, Камерон еще не знает, что она не поехала в Линчестер. Все же эта мысль не утешила Джиллиан, потому что ее гордый отважный разбойник оказался в тюрьме.
– Я хотел развернуться и бежать, когда мы подъехали к Брамберу, – признался король, – но Гантер, один из моих людей, решил, что это будет выглядеть подозрительно, и мы нахально поехали вперед, а по пути узнали, что республиканские солдаты получили задание охранять Брамберский мост.
– В этом есть смысл. – Джиллиан сама удивлялась тому, насколько спокойно звучат ее слова, в то время как сердце готово разорваться. – Самая удобная дорога проходит через этот мост.
– Мы с Вилмотом предоставили Гантеру свободу выбора и вернулись в Арундел-Форест, молясь о том, чтобы поскорее найти лагерь мистера Делакорта. Его люди ничего не знали об аресте, иначе они не привели бы меня сюда. – Король замолчал: казалось, его охватила тоска. – Я не знаю, что стало с остальными моими людьми, не знаю, как мы проедем в Брайтхелмстон.
– Есть много дорожек и тропинок, по которым трудно проехать, но если отправиться тем путем, то можно вообще обойти Брамбер стороной. Мы с Куинни благополучно довезем вас до Брайтхелмстона. – Джиллиан погладила кобылу по шелковистому боку. – Хотя я всего лишь женщина, но уверяю вас: никто не знает эти дорожки лучше меня.
– Я ничуть не сомневаюсь в ваших способностях, мисс. Если бы не отважные женщины, которые помогали мне в дороге, мою голову уже давно надели бы на пику, а тело сгнило в могиле.
– Отважные женщины?
– Вот именно. – И тут король рассказал Джиллиан, как скакал по сельским дорогам Англии, выдавая себя за слугу Джейн Лейн, которая все это время ехала в дамском седле позади него, и как Джулиана Конингзби изображала убежавшую с ним невесту, чтобы дать любопытным правдоподобное объяснение, почему они постоянно уединялись в комнате постоялого двора. Позднее та же мисс Конингзби путешествовала с ним как его жена, помогая Карлу проскочить там, где патрули искали беглых мужчин без женщин.
– А недалеко от Стоунхенджа одна женщина превзошла всех, принося утешение своему королю, – в глазах у него загорелись лукавые искорки.
– Ваше величество!
Он улыбнулся ей самоуверенной улыбкой, и Джиллиан вспомнила, что королю Англии всего лишь двадцать один год. Правда, его опыт сделал бы честь любому мужчине.
– Сомневаюсь, что приготовленный мной подарок будет с такой же нежностью храниться в вашей памяти. – Джиллиан невольно улыбнулась в ответ. – Ваши кости будут трещать, а зубы скрежетать к тому времени, как мы доберемся до побережья.
– Если я увижу восход солнца во Франции, можете не сомневаться: вы непременно пополните мой список замечательных женщин. Вы, мисс, возродили во мне надежду. Гантер поклялся, что у него есть возможности обеспечить проезд до Франции, и вот теперь мы не в состоянии ехать дальше. За последние несколько недель я пережил много разочарований, но быть так близко к цели и вдруг увидеть, как вдребезги разбиваются все надежды… – Голос короля затих, по его телу пробежала дрожь.
– Я все понимаю, ваше величество, – прошептала Джиллиан. – Вы прибыли на родину, а теперь вынуждены ее покинуть. Я бы не смогла оставить свой дом.
Король резко вскинул голову: казалось, он был весьма озадачен.
– Дорогая мисс Боуэн, какая разница, где я живу, если я живу? Выбросите из головы такие мелочи. Важно то, чего хочет сердце, а не где человек живет. Я хочу занять полагающееся мне по праву место короля Англии, и только это имеет значение, а не то, где я время от времени нахожусь – во Франции или даже в дебрях Виргинии.
Важно то, чего хочет сердце, а не где человек живет.
Любить Камерона, быть им любимой – вот чего хочет ее сердце. Именно это он и пытался ей доказать. Однако ее сердце по-прежнему отказывалось покидать домик в лесу.
– Если вы действительно привезете меня в Брайтхелмстон, уже завтра к этому времени или самое позднее послезавтра я буду во Франции благодарить вас, и буду делать это каждый день всю оставшуюся жизнь.
– Не меня, – поправила Джиллиан, – а Джона Камерона Делакорта.
– Он выбрал себе хороших единомышленников, мисс. Коль скоро вы собираетесь действовать по его плану, напомните мне детали.
– О, вы правы – время не ждет. Так вот: вы и Камерон очень похожи. Камерон рассчитывал на то, что люди, привыкшие видеть его со мной в моем фургоне, не обратят на вас внимания.
– Простое всегда оказывается самым остроумным, – кивнул король.
– Сперва мне это казалось слишком простым…
Король рассмеялся.
– Многие знакомы с описанием моей внешности, но мало кто видел мои портреты. Еще меньше тех, кто видел меня самого. Ваш мистер Делакорт в своей игре прекрасно разыграл эти несоответствия.
– В тот день, когда его арестовали, солдаты нас несколько раз останавливали. Если Фрейли опять выставил их видимо-невидимо, то нас могут обыскать и вас обнаружат.
– Сегодня, мисс, когда мы выезжали из Брамбера, нам показалось, что нас преследуют: тридцать – сорок солдат из отборных республиканских войск на большой скорости скакали прямо к нам. Я уж подумал, что пришел мой конец, но… «Сир, давайте пропустим их», – предложил Гантер. Мы так и сделали, и они нахлынули на нас, как шторм на мирный пляж. Когда же волна схлынула, оказалось, что солдаты проскакали мимо, даже не взглянув на меня. Они дважды видели меня, но оба раза не догадались, кто я. Сегодня я чувствую себя исключительно удачливым.
Джиллиан услышала со стороны конюшни жуткий хрип, а Куинни, подняв голову, в страхе попятилась. Эдмондс встретил смерть более достойно, чем Джиллиан от него ожидала.
Карл взял ее руки и прижал их к своему сердцу.
– У меня тоже скверно на душе, мисс, оттого что пришлось убить человека, который был бы моим верноподданным, если бы не чрезмерное честолюбие Оливера Кромвеля. Я прошу прощения за причиненные вам душевные страдания. Хотя от этой мысли вам не станет легче, но помните: не было никакой возможности отпустить его, не рискуя сорвать мой побег. Еще большему риску подверглись бы вы и мистер Делакорт.
– Да, я понимаю, – прошептала Джиллиан.
– А теперь хлеб и сыр?
Джиллиан пережила не слишком приятные минуты, наблюдая за тем, как Карл заворачивается в плащ Камерона и лихо нахлобучивает его шляпу. Закрыв глаза, она представляла, что стоящий перед ней кавалер – Камерон Делакорт. Камерон, который трогал края шляпы, наклонялся над плечом доктора и без намека на насмешку перекладывал лепесток розы «Тюдор» из одного нитяного квадратика макета в другой.
– Вынужденное перемещение, юный доктор, – сказал ее отец, одобрительно кивая, но явно принимая короля за Камерона.
– Нам пора, сир, – напомнила Джиллиан. – Идем, папа, надо ехать.
– Сейчас, я только упакую свой макет и лепестки. – У нас нет времени.
– Конечно, время есть. Ты всегда немного задерживаешься, прежде чем выйти из кухни, Джилли.
Странно, но сама мысль о том, чтобы в бездействии провести даже одну минуту, в то время как она нужна королю, показалась Джиллиан глупой.
– Не сегодня, папа.
Разозленного мистера Вилмота они запихнули под скамью, и это развеселило Карла.
– Вилмот с презрением относится к маскировке и всяческим уловкам, – сказал король, – и я никогда ему этого не забуду.
Извилистые дорожки прежде не казались ей такими узкими, корни – огромными, тени – густыми, а лес – безмолвным. Знакомое покачивание фургона вскоре убаюкало Уилтона, и он дремал, сидя на скамье в углу. Джиллиан сосредоточилась на ориентирах, по которым можно было судить об оставленном позади расстоянии; без этого начинало казаться, что они завязли в трясине и Куинни переставляет ноги по бесконечной ленте, которая сама по себе вьется, уплывая назад и оставляя путников на месте.
– Расскажите мне о мистере Делакорте, – попросил Карл. – Почему он примкнул к моему движению?
Джиллиан рассказала королю о брате Камерона, о том, как его землю конфисковали, когда Кромвель узнал, что Риордан Делакорт сражается за короля.
– Тогда понятно. – Карл покачал головой. – Не зря эта фамилия показалась мне знакомой. Я хорошо помню Риордана Делакорта – он погиб вместе со своими людьми в Престоне, когда Кромвель атаковал их с тыла, показав себя трусом, наносящим удар в спину. Бывали моменты, когда мои люди выживали только благодаря деньгам и продуктам, которые тайно переправлял Риордану брат. Я готов держать пари, что ваш мистер Джон Камерон Делакорт разорил свой собственный дом, чтобы наполнить желудки моих людей и поддержать мои надежды.
Джиллиан вдруг стало стыдно за то, как она дрожала над каждым украшением, каждой картиной, каждой крохотной вещицей. Ей казалось, этим она чтит память матери, но миссис Хокинг сказала, что ее мать не одобрила бы этого. Теперь, когда Джиллиан стала позволять себе хотя бы немного думать о матери, она поняла, что носит в душе гораздо больше живых воспоминаний о ней, чем сохраняют все эти неподвижные безжизненные вещи.
– Я никогда не видела дом Камерона. – Джиллиан вздохнула.
– Еще увидите. Линчестер. Бенингтон-Мэнор. Скажите мистеру Делакорту, что я все ему немедленно верну, как только займу свое законное место.
– Камерон считает, что его невозможно восстановить. Он говорит, что землю поделили на куски и…
– Дорогая моя мисс Боуэн. – Судя по голосу, Карл был в хорошем настроении. – Я король Англии и на троне могу делать все, что захочу. А теперь расскажите мне о том, к чему стремится ваше сердце.
Такой разговор казался обоим самым безобидным способом отвлечься от лишающего сил предчувствия, нашептывающего, что их в любую минуту могут арестовать. Лучше уж мечтать и говорить вслух о мечтах, которым не суждено никогда осуществиться, с человеком, спасающим свою жизнь бегством в медицинском фургоне, но в то же время заявляющим о своем праве властвовать над тем, от чего бежал, чем дрожать в ожидании неизбежного, решила Джиллиан.
– Вы можете вернуть мне его, – тихо сказала она.
– Вашего мистера Делакорта?
Она кивнула.
– Ах, вы поставили меня в неловкое положение. – Карл взглянул на нее с глубоким сожалением. Затем он сжал ее руку, и Джиллиан почувствовала исходящее от него сострадание. – Это единственное, чего я не смогу для вас сделать. Если вы хотите вернуть своего любимого, вы должны будете просто поехать и забрать его.
В это время невдалеке показался небольшой отряд, не более четырех-пяти человек: он направлялся прямо к ним.
– Мы сможем проскочить, мисс Боуэн?
– У нас нет выбора, сир. Развернуться здесь невозможно – слишком мало места, а если бы нам и удалось, нас тут же перехватили бы.
Джиллиан направила Куинни на обочину дороги и натянула поводья. Сердце ее было готово выскочить из груди.
Подъехавший первым всадник придержал свою лошадь, и Джиллиан узнала в нем командира солдат, которые останавливали фургон, когда они с отцом и Камероном ездили в Брамбер лечить женщину с болями в животе. По-видимому, он тоже узнал ее. Она увидела, как его взгляд скользнул по ней, по ее отцу… по королю. Сначала всадник в замешательстве нахмурился, но потом лицо его прояснилось. Он что-то сказал своим людям, и те, пришпорив коней, проскакали мимо беглецов.
Гордость охватила Джиллиан: план Камерона сработал. Она не могла дождаться, чтобы рассказать ему… но как она сможет это сделать?
«Просто поехать и забрать его». Слова короля все еще звенели у нее в ушах.
Проехав еще несколько миль, они увидели одинокого всадника, который стоял на вершине небольшого холма и, козырьком приставив руку к глазам, разглядывал их. Через некоторое время он, судя по всему, узнал фургон и, пропуская, махнул им рукой.
«Просто поехать и забрать его».
Эти слова звучали в ней всю дорогу до самого Брайтхелмстона и даже дальше, потому что, приехав туда, путники обнаружили, что верный полковник Гантер и в самом деле обеспечил обещанную переправу – корабль под названием «Сюрприз». Он также договорился о комнате на постоялом дворе, потому что корабль отплывал только на следующее утро.
– Мы отчаливаем из Шорема, ваше величество, – пояснил Гантер. – Это всего в нескольких милях отсюда, на дорогах спокойно, солдат нет.
Король отпустил Джиллиан, но она отказалась уехать. Ради Камерона она хотела своими глазами увидеть, как Карл Стюарт по трапу взойдет на корабль и отплывет во Францию.
Тогда король предложил ей постель, заказанную Гантером, но она опять отказалась и попросила его позволить спать в ней ее отцу. Джиллиан знала, что всю ночь не сомкнет глаз. Вместе с Гантером и Вилмотом она дежурила, пока Карл Стюарт, привыкший отдыхать урывками где придется, мирно спал рядом с ее отцом в соседней комнате.
Короткая поездка из Брайтхелмстона до Шорема составляла не более девяти миль и прошла гладко, без нет приятностей. «Сюрприз» спокойно покачивался на якоре, оснащенный и готовый к отплытию. Карл взошел по трапу, тихо обменялся приветствиями с несколькими моряками на палубе, и Джиллиан подумала, что он сейчас исчезнет в недрах корабля.
Однако вместо этого Карл Стюарт обернулся и посмотрел на нее, затем взмахнул рукой, величественным жестом снял шляпу Камерона и отвесил Джиллиан низкий поклон, почти коснувшись головой палубы корабля. Потом он совсем не по-королевски крутанулся, подпрыгнул и в воздухе пристукнул каблуком о каблук.
Возможно, ей следовало часами смаковать этот поклон, провести обратный путь в изумлении от сознания, что она, Джиллиан Боуэн, помогла спасти короля Англии, однако вместо этого у нее в голове снова и снова крутился совет Карла Стюарта: «Просто поехать и забрать его».
Покинуть Арундел-Форест и все знакомые дороги, все безопасные уголки своего дома и никогда больше не ощущать его поддержки… При одной мысли об этом сердце Джиллиан начинало бешено колотиться.
Она изо всех сил боролась со страхом, чтобы додумать эту мысль до конца. Если она соберется с духом и поедет в Лондон, что она будет там делать? Потребует: «Пожалуйста, верните мне мужчину, который похитил мое сердце!» Судя по тому, что она слышала о Кромвеле, лорд-протектор не проявлял интереса к сердечным делам.
– Джиллиан? – Уилтон проснулся и принялся оглядывать окрестности. – Что такое? По-моему, мы подъезжаем к Брайтхелмстону с запада. Вероятно, мы были в Шореме?
– Да, папа.
– Больше не надо этого делать. В следующий раз пошлем доктора Смита. Какой смысл иметь ученика, если все равно мне приходится до рассвета поднимать с постели мои старые кости.
– Но Камерона больше нет с нами.
– Тогда ты должна сказать ему, чтобы он вернулся домой: не положено ученику убегать от учителя.
«Просто поехать и забрать его…» «Не положено ученику убегать от учителя…» Не положено и отбирать ученика у учителя. Доктор Боуэн имел полное право предстать перед лордом Кромвелем и потребовать, чтобы ему вернули его ученика, которого солдаты по ошибке арестовали и утащили в Лондон. Камерон не выдавал себя за короля. Джиллиан тоже была осторожна в высказываниях. Правда, кто-нибудь из солдат мог сказать, что она не признала в нем ученика отца. Джиллиан постаралась подавить поднявшийся в ней страх. Сейчас тех солдат, которых они обманули, уже наверняка нет в Лондоне – их с позором прогнали прочь, и они с отцом могли бы пойти на приступ Вестминстера, чтобы вырвать Камерона из лап Кромвеля.
Ее отец. Расцветшая было надежда увяла. Джиллиан не могла сделать попытку спасти Камерона, подвергая опасности своего любимого, повредившегося умом отца, – для этого его пришлось бы свести лицом к лицу с Оливером Кромвелем.
– Папа, я так тебя люблю!
Уилтон радостно улыбнулся, когда Джиллиан наклонилась и запечатлела у него на лбу дочерний поцелуй. Она надеялась, что отец не услышит, как дрожит ее голос.
– Но мы не можем забрать Камерона. Он в Лондоне.
– Лондон! Ну и что? Я бы с удовольствием съездил в Лондон. У меня там друзья, ты же знаешь. И там могила твоей мамы.
Раскаяние, печаль, слабая надежда – все это смешалось в душе Джиллиан. Защищая отца и создавая для себя и для него новое убежище, она зашла слишком далеко. Уединение было хорошо для нее, а Уилтон Боуэн провел большую часть жизни в окружении коллег и ученых мужей и остро чувствовал их отсутствие, хотя никогда не жаловался.
Могила матери. Сердце Джиллиан сжалось при мысли о том, как долго свежие цветы не украшали одинокую мраморную плиту. Мама всегда любила цветы, а Джиллиан всего один раз была на ее могиле.
«Просто поехать и забрать его».
– Папа, ты хотел бы съездить в Лондон?
– Съездить в Лондон, – бессмысленно повторил он. – И что потом?
– Ничего, – прошептала она, уверенная, что он не понял смысл сказанного.
– Лондон. Я бы с удовольствием побывал в Лондоне, но… – Уилтон нахмурился, и Джиллиан почти ощущала усилия, которые он прилагал, чтобы не упустить важную мысль. – Ты могла бы это сделать, Джилли?
Отец редко высказывал свое мнение по поводу слабости, которой она так долго была подвержена. Он сжал ее руку, и Джиллиан почувствовала его желание сделать так, чтобы было хорошо ей.
– Не знаю, папа, – сказала она, и почти сразу к ней пришла необходимая уверенность. – Нет, нет, я не смогу. Ты прав. Я не смогу уехать так далеко от дома.
– Лондон. – Уилтон крепче сжал ее руку. – Я бы е удовольствием там погостил.
Погостить?
Джиллиан ухватилась за эту мысль. Погостить. Она могла бы отбросить в сторону свои страхи, если бы знала, что этому будет конец, что она сможет вернуться домой сразу же, как только выручит Камерона.
– Ты поможешь мне, папа?
– Разумеется, помогу. – Он улыбнулся печальной улыбкой, которая говорила, что ему по силам осознать ограниченность своих возможностей. Это понимание ранило Джиллиан в самое сердце.
– Я буду направлять тебя, – пообещала она.
– Направляй меня. – Он кивнул. – Ты всегда так делаешь, Джилли.
Но получится ли у нее? Смогут ли женщина, которая боится отъезжать слишком далеко от дома, и старик, наполовину потерявший рассудок, бросить вызов твердыне лорда-протектора? Сможет ли она, Джиллиан, благодаря своей врожденной порочности сыграть возмущенную знатную даму и потребовать, чтобы отцу вернули его ученика, которого по ошибке арестовали республиканские солдаты? Ожидать, что этот план сработает, было бы таким же безумием… как и представить себе, что она в один прекрасный день поможет опальному королю Англии убежать во Францию!
Джиллиан гордо выпрямилась:
– Мы едем в Лондон, папа.
Тут же Джиллиан придумала простой план. «Простые планы самые лучшие» – так сказал Камерон. «Простота всегда остроумна» – а это уже сказал король. Но был ли ее план остроумным? Несомненно, однако, он был очень рискованным: если солдаты, которые арестовали Камерона, не покинули Лондон и кто-нибудь из них вспомнит, что Джиллиан отрицала свое знакомство с ним…
А что, если сам Камерон не устоял под пытками и рассказал о своем плане? Нет, это невозможно! Камерон говорил, что солдат с позором отошлют домой, и он поклялся, что не выдаст ни своих людей, ни короля.
«Просто поехать и забрать его».
Теперь Джиллиан готова была еще раз встретиться с Карлом Стюартом и сказать ему: короли действительно могут делать все, что захотят. Он напомнил Джиллиан о силе, которая у нее есть и благодаря которой она сможет осуществить свои самые безрассудные мечты.
Куинни никогда не смогла бы скрытно проделать путь до Лондона – возвращение домой извилистыми дорожками истощило все силы лошади. Джиллиан пришлось рискнуть и поехать по ровной дороге, прямо из Брайтхелмстона через Брамбер. К тому времени как они въехали в деревню, кобыла дрожала от усталости, и Джиллиан, зная, что лошадь не сможет идти дальше, вылезла из фургона, взялась за уздечку и повела кобылу к столбу перед домом миссис Хокинг.
– Еще немного, совсем чуть, – как могла, успокаивала она Куинни.
Миссис Хокинг сама открыла дверь и быстро окинула взглядом пропитанную потом кобылу и покрытую пылью Джиллиан.
– Чем я могу вам помочь?
– Мне нужна ваша лошадь, миссис Хокинг, а Куинни я оставлю на ваше попечение. Я приеду за ней через неделю, может быть, меньше.
– Мой конюший сделает все, что нужно, а вы с отцом можете пройти в дом.
– Благодарю, но, к сожалению, у нас нет времени – нам надо ехать.
– Вы все равно никуда не поедете, пока не поменяют лошадей, а пока немного отдохнете и поедите. Хотите перекусить, доктор Боуэн?
– Разумеется, хочу. Из-за солдат, отбирающих у меня ужин, и из-за королей, которые съедают весь мой сыр, я в последнее время постоянно остаюсь голодным.
– Осторожнее, папа, – предупредила Джиллиан, помогая Уилтону выбраться из фургона. Хотя рядом с экипажем никого не было, она не хотела, чтобы кто-то нечаянно услышал слова отца.
– Расскажите мне все, – попросила миссис Хокинг, после того как ввела гостей в дом и послала горничную за едой и напитками.
Пока Джиллиан пересказывала события прошлой ночи, у нее было такое чувство, как будто они к ней не имеют никакого отношения, и все это происходило с какой-то другой женщиной, необыкновенно смелой и дерзкой, рисковавшей переломать лошади ноги на темных лесных дорожках и оказавшейся достаточно храброй, чтобы провести бессонную ночь в обществе двоих едва знакомых мужчин, охраняя спящего короля и не беспокоясь о своем добром имени. Эта женщина заботилась только о том, чтобы довести до конца дело, начатое мужчиной, которого она, возможно, никогда больше не увидит.
– Вы достойная дочь своей матери, – сказала миссис Хокинг. – Она гордилась бы вами.
– Нет, не гордилась бы, если бы знала, что я до сих пор дрожу от страха при одной мысли о том, что мне придется уехать из привычных мест.
– Лошадь вам нужна для того, чтобы спасти своего молодого человека, – догадалась миссис Хокинг. – Значит, вы не думаете о том, чтобы просто уехать. Вы собираетесь выполнить свою задачу.
– Да, тут вы правы. Я поеду в Лондон и спасу Камерона. – Джиллиан попыталась собрать все свое мужество. – Я верну вам лошадь не позднее чем через неделю.
– Дорогая моя девочка, меньше всего я беспокоюсь о лошади. Будьте уверены: если вы не сможете по каким-то причинам вернуться, я позабочусь о вашей кобыле, как о своей собственной, а вы сделаете все от вас зависящее для моего мерина.
– Нет-нет, я обязательно вернусь, – пообещала Джиллиан. – Если Господу будет угодно, то вместе с Камероном.
– Мисс Боуэн, – мягко перебила ее миссис Хокинг, – боюсь, что это невозможно. Ваш друг никогда не сможет вернуться сюда после того, что он сделал.
Джиллиан покачнулась. Давно живущие у нее в душе демоны закружили ее, нашептывая, что она будет в безопасности, только если бросит все рискованные планы и вернется к старым, проверенным, надежным привычкам, – тогда о ее роли в побеге короля никто не узнает. Если же вдруг на нее каким-то образом падет подозрение, ей достаточно будет показать письмо Камерона, которое докажет, что она всего лишь обманута ловким мошенником. Всем, кто спросит, она ответит, что мистер Эдмондс проводил ее домой и отправился своей дорогой. Благодаря своей вновь открытой способности к лицедейству, ей ничего не стоит разыграть неведение и потрясение от известия, что Эдмондс так и не пришел в Брамбер, хотя говорил, что собирается доложить о происшедшем констеблю Фрейли. Отряд, который проехал мимо нее в лесу накануне ночью, не заподозрил, что она везет короля, а ее присутствие здесь, в Брамбере, настолько всем привычно, что никому и в голову не придет ее расспрашивать.