Вард Дэйтон. Во имя чести

   – Вы же не думаете, что Сулу мог оказаться на том корабле? – вслух поинтересовался Чехов, повторив невысказанную мысль Ухуры. – Нет, в этом нет смысла.
   Ухура покачала головой.
   – Не больше чем в том, что капитана Кирка нельзя удержать даже в лазарете.
   Внезапно ей в голову пришла непрошенная мысль. Могли ли и капитан и Сулу быть на клингонском корабле? У Ухуры закружилась голова от этих возможностей. Какая секретная миссия в клингонском пространстве могла потребовать помощи клингонов? Это была сумасшедшая идея. Почти.
   Она потерла глаза, силясь облегчить напряжение, которое начала ощущать. Успокаивающие звуки мостика и ее спокойная ночная смена с низким уровнем стресса меркла перед легкой, но все же непрекращающейся атакой их объединенного мозгового штурма. За эти годы она видела слишком многое, чтобы принимать что-либо необычное за чистую монету.
   – Я уже начинаю ощущать затылком красную тревогу.
   Она слышала, как капитан иногда говорил о таком специфическом ощущении, инстинктивном чувстве, что где-то происходит что-то тревожное. Ухура всегда считала, что с этим свойством либо рождались, как капитан Кирк, либо его учились развивать вместе с многочисленными талантами и способностями, необходимыми для командования звездолетом.
   – И я, – согласился Чехов. Потом с небольшим смешком добавил. – Если вы начали получать это экстра ощущение, возможно наконец вам пришло время задуматься о переходе на командный курс.
   Улыбнувшись на это, Ухура снова окинула взглядом мостик. Она никогда всерьез не задумывалась о командовании своим собственным кораблем, хотя при случае сидя в центральном кресле, в комфортных объятиях нервного центра корабля, окружающего ее, она получала ощущение власти и ответственности, которые редко чувствовала в другом месте. Это переживание помогло ей понять, что привело к командованию людей вроде Джеймса Кирка, и даже ее друга Хикару Сулу. Капитан делал это казалось без усилий, и даже способности Сулу быстро прогрессировали. Ухура не сомневалась: в его будущем квроде Кирка, и даже ее друга Хикару Сулу. другом месте.омандование звездолетом. А что касалось ее? Это казалось не такой уж плохой идеей.
 

Глава 13

 
   – Ммммм. Нет ничего лучше домашней пищи, согревающей желудок, и должна вам сказать, вам это понравится.
   Гарровик занял свое место на твердом каменном полу горнодобывающей пещеры, посмеиваясь над атакой Сидни Эллиот на завтрак также, как он посмеивался над некоторыми разновидностями ее бесчисленных шуток за время их плена. Заглянув в металлическую чашку и исследовав свою скудную порцию пресной бледной каши, служащей им обедом, он еще раз попытался представить, что это овсянка. И в очередной раз потерпел неудачу.
   Он пожал плечами, зная, что безвкусная смесь не убьет его. Наоборот, она весьма преуспевала в обеспечении необходимых питательных веществ и витаминов, которые поддерживали его здоровым, и способным оставаться полезным в шахтах.
   Приступив к еде он снова почувствовал пульсацию в одном из зубов. Ноющая боль, которая началась несколько дней назад, к этому моменту усилилась настолько, что он знал о ней почти постоянно. Гарровик подозревал, что в одном из его коренных зубов начало формироваться дупло – последняя жертва их несовершенной диеты. Рано или поздно ему придется просить разрешения посетить тюремного доктора и заняться удалением зуба. Испытав клингонский способ лечения зубов трижды с момента их пленения, он не получал удовольствия от такой перспективы, но он не мог рисковать инфекцией. В этом месте, который они называли домом, при общем ослабленном состоянии заключенных, даже самая незначительная инфекция могла стать фатальной.
   – Смотри на светлую сторону. По крайней мере оно не двигается.
   Группа подняла глаза, когда к ним присоединился шеф Роберт Кавагучи. Когда он сел рядом с Синаком, вулканец ответил:
   – Мистер Кавагучи, этот разговор с некоторыми изменениями происходит у нас с завидной регулярностью начиная с прибытия сюда. Можно подумать, что в какой-то момент могут появиться другие наблюдения.
   – Когда улучшится меню, – парировал Кавагучи, – тогда изменятся и мои наблюдательские навыки.
   Гарровик едва заметно улыбнулся, когда Синак задумчиво кивнул в его направлении, и лукавое выражение заиграло на обычно безразличных чертах лица вулканца. Однажды Синак сказал ему, что он давно принял человеческую склонность призывать юмор в практически любой мыслимой ситуации. Хотя он сомневался, что когда-нибудь сможет полностью ее понять, он видел положительный вклад в существующую ситуацию. А логика диктовала, что любой метод, способный поддержать моральное состояние его компаньонов, нужно использовать в самой эффективной возможной степени. Именно поэтому вулканец продолжал обеспечивать благоприятные моменты, в которых Кавагучи мог проявить эту странную склонность.
   В то время как Синак был почти стереотипным вулканцем, всегда спокойным и сдержанным, Кавагучи был намного более оживленным и в голосе, и в движениях типом человека, который ожидаемо был центром внимания и на пирушке, и в драке в баре. Рядовой, бывший одним из членов экипажа, занимался наблюдением за огромным множеством сенсоров «Гагарина», в то время как Синак на корабле был офицером по связи. Во время любого нормального рейса встречи между Синаком и Кавагучи возможо ограничились бы шансом столкнуться в столовой или пройти мимо друг друга в коридоре. Однако судьба свела их вместе в их совместном испытании на протяжении последних нескольких лет, а то обстоятельство, что они большую часть времени делили одну камеру, сковало между двумя мужчинами нерасторжимую дружбу.
   – Я слышал разговор охранников, – сказал Ра Мхвлови с того места, где он сидел, прислонившись к каменной стене огромного туннеля с остатками своего скудного рациона. – Похоже завтра они собираются перебросить нас в другую секцию шахты. Кажется обнаружили новую жилу.
   Сидящая справа от него энсин Черил Флодин подняла глаза в ответ на слова Мхвлови.
   – А это означает, что у нас, возможно, есть шанс превысить квоту, а следовательно Коракс будет счастлив.
   Она рассеянно потерла свою обритую голову, давно забыв каково это чувствовать, проводя пальцами по своим длинным до плеч темно-рыжим волосам. Подобно деталям их работы и пресной пище, отсутствие волос было всего лишь еще одной тюремной действительностью, с которой она давно смирилась.
   В редкие мгновения затишья в середине ночи, запертая в своей камере с Мхвлови, Флодин разрешала себе отбросить осмотрительность, и позволяла каскаду чувств, которые она обычно держала под контролем, переливаться через край. Она представляла, что исполняет свои обязанности по инженерной части борту «Гагарина». Она думала об мужчине, за которого должна была выйти замуж, и о том, что могло с ним случиться. Она волновалась о своем отце, который стал вдовцом за несколько коротких месяцев до отлета «Гагарина» в его злополучную последнюю миссию. Сочли ли команду «Гагарина» погибшей? Здоровье ее отца и до ее отъезда не было хорошим. Как он смог справиться с новостями об исчезновении своей единственной дочери? Мысли подобные этой угрожали поглотить ее при любом удобном случае, и если бы не поддержка близкого друга и сокамерника Ра Мхвлови, ее ждали бы трудные времена.
   Сидящий рядом с нею, как он это часто делал, Мхвлови был эмоциональной опорой, за которую она цеплялась все эти годы плена. Дружба, которая у них развилась, позволила ей противостоять худшему из того, что предполагала жизнь заключенного.
   Мхвлови был типичным эфрозианцем с ярко оранжевой кожей и пронзительными кобальтово-синими глазами, которые смотрели так, словно могли проникнуть сквозь родиниум. Флодин помнила, что на «Гагарине» Мхвлови выглядел почти по королевски в своей униформе с гривой струящихся белых волос и такими же усами. Конечно волосы и усы состригли, а его форму давно сменил стандартный серый комбинезон, которые носили все заключенные. Однако, несмотря на то что случилось с ним за последние годы, Мхвлови смог сохранить часть своего достоинства и осанки.
   – Вот, – сказал Гарровик Флодин, протягивая энсину свою миску с остатками обеда. – Ешьте. Вы начинаете худеть.
   Флодин, которая была на борту «Гагарина» специалистом по компьютерам, всегда отличалась хрупким телосложением, что усугубилось из-за низкокачественного питания, которое она и остальные получали в первые годы своего плена. Хотя теперь условия стали лучше чем вначале, остальная часть группы все еще периодически дополняла рацион Флодин из своих порций, чтобы помочь ей поддержать здоровье. Оценив содержимое миски Гарровика, которое было таким же как и у нее самой, Флодин нахмурилась.
   – Полагаю они называют такого рода действия ?бесчеловечными и необычными?, коммандер.
   – Но это все же лучше той дряни, которую они закачают в вас, если вы неожиданно упадете на работе из-за недоедания.
   Гарровик сам чуть не стал жертвой недоедания в первые годы. Диетические добавки, которые ему ввел лагерный врач, были равносильны пытке. Его желудок восприняли это так, словно готов был вывернуться наружу. Экскурсии в то, что сходило на тюремную уборную, были частыми и болезненными. Гарровик поклялся, что больше никогда не подойдет к этим гнусным «питательным» веществам, и его товарищи, ставшие свидетелями его мучений, после этого стали проявлять гораздо больший интерес к тюремному меню.
   Пройдясь по лбу, рука Гарровика стала влажной от пота. Жаркий сезон в этом году начался раньше срока. Влажность покрывала все и вся подобно толстому одеялу. Дышать было трудно, особенно во время физической работы в шахтах. Даже здесь, в сотнях метрах под поверхностью, температура все еще была некомфортно высокой, а жар, производимый портативным лазерным буром, усугублял проблему. Хотя им разрешали пить немало воды, и в течение дня периодически давали отдыхать, это не намного облегчало длительные последствия от напряжения, составляющего большую часть существования заключенного.
   В нескольких дюжинах метров из-за небольшой портативной рабочей станции клингона, отвечающего за работы, зазвучал горн, сигнализируя об окончании обеда. Все заключенные вокруг офицеров с «Гагарина» начали подниматься и выстраиваться в шеренги, которыми они двинулись назад к местам своих сегодняшних работ.
   – Я отчетливо помню, что видела в моем контракте пункт об нарушении времени отдыха, когда нанималась на эту работу, – вставая произнесла Эллиот. – Думаю они нам его не додают.
   К полудню температура в туннелях поднималась настолько, что пот лился с лиц и тел сотен заключенных, работающих в этой секции шахты. От того, что до жаркого сезона в этом регионе оставалось еще несколько недель, рабочие ничего не теряли. Даже под землей повысившаяся температура в комбинации с угнетающей влажностью вскоре создаст душную атмосферу, в которой повреждения, связанные с перегревом станут обычными.
   Заключенные знали, что будут предприняты шаги, чтобы сохранить их здоровье. Из-за высокой важности произвоства дилития независимо от времени года, Коракс позволил увеличить порции воды для рабочих. Он также разрешил запустить систему циркуляции воздуха в шахтах, которая, хотя и была полезна для труда рабочих в сотнях метров под поверхностью планеты, все же была дорогостоящим удовольствием из-за количества энергии, забираемой от силовых генераторов лагеря. Хотя она была довольно-таки эффективна когда была установлена впервые, теперь мощность системы вентиляции и регуляторы потока больше не могли поддерживать циркуляцию в соответствии с шахтами, которые разрослись намного быстрее, чем предполагалось поначалу.
   Горная шахта эхом отзывалась на звуки лазерных буров, вгрызающихся в плотный камень туннеля, а также кирок и прочих инструментов, разрушающих большие валуны на меньшие, которые потом можно было загрузить в тележки и удалить из области работ. Процесс был подвижным, с эффективностью, усовершенствованной годами практики. И в самом деле, производственная квота шахты была источником гордости Коракса с самого момента его прибытия в тюрьму. Его оценка отдачи заключенных проявилась во многих формах. По большей части в пищевом рационе, который они получали, и в политике начальника тюрьмы относительно обращения охранников с обитателями лагеря. Пока заключенные упорно трудились и не доставляли хлопот, Коракс был рад относиться к ним справедливо. Это были символические взаимоотношения, к которым пришли обе стороны.
   Работающая рядом с лейтенантом Синаком Сидни Эллиот выключила свой лазерный бур и опустила его все еще раскаленное докрасна острие на землю. Она подняла свой защитный щиток и рукой в перчатке провела по запотевшему лицу. Оценив кучу камней, которую она возвела, Эллиот удовлетворенно кивнула.
   Туннель, в котором она и ее товарищи работали весь предыдущий месяц, расширился в большую пещеру, которая, как решили геологи-геодезисты, содержала значительные запасы дилития. По стандартной практике заключенные будут продолжать работать здесь, расширяя подземную пещеру и извлекая драгоценный минерал, пока не иссякнут все тайники. Потом рабочие пробьют другой туннель и начнут процесс заново.
   Эллиот поставила лазерный бур на пыльный пол пещеры. Потянувшись назад, она извлекла фляжку, прикрепленную к поясу, который она носила поверх рабочего комбинезона, и обнаружила, что фляжка почти пуста. Хотя найти воду не составляло труда. Ей просто нужно было попросить у охранника разрешения наполнить фляжку из баков для воды, установленных вблизи соединительного туннеля в дальнем конце пещеры.
   У отвернувшейся от стены в поисках охранника Эллиот застыла в жилах кровь, когда она увидела Кулра. Начальник охраны ее не видел, и Эллиот быстро отвернулась, опустив на место щиток. Защитный механизм вместе со слоями грязи и пыли, облепившей ее одежду и кожу, делали ее неотличимой от других заключенных, работавших в пещере.
   – Проклятье, – сказала она тихим голосом, который не услышал бы никто кроме Синака, который работал слева от нее.
   Вулканец отключил свой бур и поднял щиток.
   – Сидни? – окликнул он. – Вы испытываете трудность?
   Эллиот подняла свою фляжку.
   – У меня кончилась вода, но это не стоит того, чтобы столкнуться с Кулром.
   Она смогла избежать внимания охранника, и его гнева после того, как была выпущена из карательной изоляции день назад. Было только вопросом времени прежде чем она сделает что-то, пусть даже и несущественное, что мог использовать против нее клингон. Синак достал свою фляжку, и вручил ее ей, поменяв на ее пустую.
   – Возможно будет более благоразумно мне достать воду.
   Сквозь ее щиток он мог видеть благодарную улыбку Эллиот. Вулканец кивнул, понимая, что сильный характер и чувство гордости Эллиот были уязвлены из-за необходимости помощи в такой простой задаче, как получение воды. Синак не думал ни о чем таком, помня свойственную Кулру почти садистскую навязчивую идею борьбы с юным офицером службы безопасности. По-видимому желание сломить ее упрямый дух стало для клингона хобби, поэтому Синак и остальные члены команды «Гагарина» постоянно старались защитить ее от этого.
   Продолжающаяся битва сил воли не была добра к Эллиот. Гарровик поведал им об ее приступах бессонницы, когда ночами она просыпалась с криком, и ее подсознание было во власти жуткого кошмара. Все они знали, что психологическое состояние Эллиот ухудшалось, несмотря на показную храбрость, которую она продолжала демонстрировать, и тот факт что она не позволяла этому затронуть свою продуктивность.
   Чтобы повлиять на это, Синак пытался научить Эллиот нескольким базовым ментальным упражнениям, предназначенным для фокусировки сознания и его освобождения от любого замешательства, которое она испытывала от постоянного напряжения. Она приняла его помощь поначалу неохотно, но потом с большим энтузиазмом. Упражнения какое-то время помогали, но Гарровик вскоре сообщил, что Эллиот забросила их, предпочитая вместо этого направлять свою тревогу в гнев, а гнев прямо на беззащитный камень горнодобывающих туннелей. Хотя ее производительность увеличилась и все еще продолжала держаться на высоком уровне, никто из ее друзей не попался на эту уловку. Пока Эллиот могла справиться со своими личными демонами, но как долго она их удержит?
   Синак направился к Кулру и бакам с водой. Когда он удалился, Эллиот включила свой лазерный бур, и прицелившись в трещину в стене, активировала устройство. Интенсивная красная энергия сорвалась с бура, когда луч вбуравился в плотную скалу, расширяя крошечную щель. Она снова услышала почти умиротворяющий звук дробящегося камня сквозь пронзительный вой бура. Потом грохот стал громче. Эллиот знала, что если бы у нее были волосы, они бы встали дыбом.
   – Черт возьми, что…?
   Ее инстинкты вопили, говоря ей что что-то шло не так. Она дезактивировала свой бур, когда грохот продолжился, и усилился. Именно тогда она почувствовала подошвами ног первые толчки. Они были мягкими, но она уже могла почувствовать, что их интенсивность начала нарастать. Оглядевшись Эллиот увидела, что другие заключенные прекратили работу, и повернулись в сторону нарастающей какофонии. Все в огромной подземной пещере знали, что означают эти звуки.
 

Глава 14

 
   Землетрясения были нечастым, но не неизвестным происшествием в этом мире. Последний из незначительных толчков произошел почти два года назад. В тот день Эллиот работала в шахтах, и помнила толчки, которые потрясли весь туннель, а охранники и заключенные были беспомощны сделать что-либо, разве что нырнуть под прикрытие и молиться. Это землетрясение было намного сильнее.
   – Осторожно!
   Эллиот не знала откуда пришло предупреждение, да это ее и не волновало. Как и все она знала, что такой крик внутри подземной пещеры мог означать только одно: обвал. Она скорее почувствовала, чем увидела, как упали первые камни с потолка, который был расширен в процессе добычи по меньшей мере на дюжину метров над головами рабочих. Заключенные, работавшие вдоль грубо высеченных уступами стен, бросились под прикрытия, которые они могли найти, когда сверху начали осыпаться каменные обломки.
   Сама Эллиот нырнула вглубь ниши, которую она вырезала за время своей утренней работы; отверстие было более чем достаточным для ее миниатюрной фигуры. Теперь, защищенная от падающих камней, она могла наблюдать, как обломки скалы колеблющиеся в размере от кулака до горных тележек, посыпались с потолка. Те кто очутились без какого-либо прикрытия оказались на милости пещеры. Эллиот с ужасом увидела, как особенно большой обломок скалы рухнул на одного из заключенных, ригелианца, и раздавил его под своим весом.
   Она окинула взглядом пещеру в поисках своих товарищей. В добавок к Синаку, на эти работы были назначены Гарровик и Ра Мхвлови, но не было никакого способа разглядеть кого-то определенного – заключенного или охранника – сквозь густые облака пыли.
   Постепенно грохот землетрясения начал спадать. Все еще скорчившись в безопасности в спасительной маленькой щели, которую она создала, Эллиот закашлялась, и прикрыла лицо перчаткой, пытаясь вдохнуть пыльный воздух. Густая пыль уменьшала видимость, хотя она все еще могла разобрать каменные стены и движущиеся неясные силуэты. Здесь и там она видела, как сквозь дымку пробились лучи света, когда охранники задействовали портативные лампы, которые они носили на своих поясах.
   Эллиот слышала крики боли людей, раненых во время землетрясения. Она понятия не имела были ли пострадавшие заключенными, охранниками, или и теми и другими. Падающие камни были не слишком разборчивы. Эллиот беспокоилась о своих товарищах. Что с Синаком? Когда началось землетрясение, он был на открытом участке. Он оказался самым уязвимым перед падающими с потолка камнями.
   Пыль начала оседать, и видимость улучшилась. Эллиот выбралась из защитной ниши, стащила свой щиток и перчатки, и расстегнула комбинезон в попытке немного охладить тело.
   – Синак? – окликнула она.
   Как далеко он отошел прежде чем началось землетрясение? Она предположила, что он все еще был где-то рядом, развернулся и добрался до относительной безопасности стен пещеры, когда начали падать обломки. Потом она услышала его голос, окликающий ее в ответ:
   – Сидни. – Ответ был слабым. – Я примерно в десяти метрах от вас.
   Следуя на звук голоса, Эллиот смогла выделить Синака в толпе других заключенных, перемещающихся по пещере. Он лежал на спине, и обломки скалы были разбросаны по его телу. Один из них, размером почти с большой чемодан, частично лежал на его левой ноге.
   – О боже, – выдохнула она, и бросилась к нему. Положив ладонь на его руку, она осмотрела камень и его ногу, зажатую под ним. – Она сломана?
   Вулканец покачал головой.
   – Я так не думаю. Камень упал не непосредственно на меня, а скорее накатился на мою ногу, когда я упал. Учитывая обстоятельства, мне повезло.
   Эллиот едва не рассмеялась над этим преуменьшением. Передвинувшись вниз, она положила руки на камень и сказала:
   – Думаете мы сможем его сдвинуть? Нужно только немного его приподнять, чтобы вытащить вашу ногу.
   Синак подтянул себя в сидячее положение.
   – Полагаю да.
   Он положил свои руки на зазубренный край камня, когда Эллиот расставила ноги, и приготовилась к попытке. Будь Синак в своем нормальном сем нораальое она должна будет сделать. ашу ногу.
   да начали падать обломки.ругими. темные фигуры.давив его под своим весом.
   остоянии, его вулканской силы было бы более чем достаточно, чтобы убрать камень. К сожалению его истощенное состояние заставляло их обоих работать вместе.
   Она привстала, и обломок приподнялся на несколько сантиметров от ноги Синака, и он быстро ее вытащил. Они позволили камню упасть на землю, и Эллиот двинулась, чтобы обследовать рану вулканца.
   – Нога поранена довольно серьезно, – сказала она, отметив грязь, которая проникла в открытую рану, и смешалась с ярко зеленой кровью Синака. – Мы должны промыть ее.
   Она потянулся к фляжке, и только тогда обнаружила, что ее нет на поясе. Должно быть она упала, когда началось землетрясение. Быстрая проверка показала, что фляжку Синака тоже нельзя найти.
   – Без проблем, – сказала Эллиот. – Я схожу за чем-нибудь, и сразу обратно.
   Определив направление, она увидела, что баки с водой все еще стояли вблизи от входа в небольшой соединительный туннель. Один из шести металлических контейнеров был раздавлен скалой, но остальные выглядели неповрежденными. Направившись к резервуарам с водой, она оглядывалась по сторонам в поисках Гарровика и Мхвлови, но так и не смогла заметить никого из них. Она выкрикивала их имена, но ответа не услышала.
   Пять из шести баков с водой, как она заметила сначала, все еще были неповреждены. У нее не было фляжки, чтобы набрать воды, хотя чехол от нее, который остался, был то что надо. Сняв с талии пояс, она схватила чехол и поднесла его к крану ближайшего бака, и потянулась рукой, чтобы повернуть клапан и открыть воду.
   Чья- то рука зажала ей рот. Потрясенное этом внезапным действием, ее тело застыло пока она не почувствовала, как ее заставили встать, а затем полностью оторвали от земли. Она не могла кричать, не могла даже прокусить кожаную перчатку, которая закрыла половину ее лица.
   Напавший, который двигался быстро и обладал огромной силой, оттащил ее в маленький туннель за баками с водой. Проход был всего несколько метров в ширину, и не намного выше; он был тускло освещен переносными лампами, свисающими со стен на металлических штырях.
   – У нас всего несколько минут, – прошипел ей в ухо голос, и она тотчас же поняла, что это был Кулр. – Землетрясение запечатало главный вход в туннель. Они уже нас раскапывают, но это займет какое-то время. Не много, но достаточно, чтобы мы с тобой могли закончить наши дела.
   Рука, зажимавшая ей рот, исчезла, и Эллиот взлетела в воздух, едва успев выбросить руки, прежде чем упасть на землю. Она рухнула на твердый, каменный пол туннеля, только частично сумев перекатиться и самортизировать удар, когда из ее легких вырвался весь воздух.
    Ты потеряла навыки, мысленно ругнула она себя. Намного медленнее чем тогда, когда она была в лучшей боевой форме, она встала на ноги, приняла оборонительную позицию, и уставилась на нападавшего. Кулр яростно усмехнулся.
   – Ты хочешь драться, – насмехался он. – Это хорошо. Ты заслужила маленькое уважение, землянка. Возможно когда я закончу с тобой, я позволю тебе умереть быстро.
   Глаза Эллиот осмотрели тесный туннель в поисках чего-нибудь, что она смогла бы использовать как оружие. Единственной доступной вещью был оглушающий жезл в руке Кулра. Чтож, подумала она, значит так тому и быть.
   – Хватит болтать, клингон. Ты тратишь время впустую.
   Кулр атаковал; Элиот не думала, что он будет настолько глуп, чтобы сделать этот шаг несмотря на ее насмешку. Жезл в его правой руке был поднят высоко с явным намерением: это было не наказание. Это была схватка насмерть.
   Если бы только он приблизился достаточно. Заметив бросок до того как он произошел, Эллиот шагнула вперед и атаковала. Замысел Кулра был расстроен, когда она блокировала замах клингона ровно настолько, чтобы не упустить благоприятную возможность. Его импульс увлек его чуть над плечом Эллиот, и офицер службы безопасности развернулась, и, изогнув свое тело, перекинула охранника через свое бедро и воспользовалась силой его собственного рывка, чтобы швырнуть его на землю. Он тяжело ударился о твердый пол, причем лицом.