Варшавский Илья Иосифович. Под ногами Земля (Сборник фантастики)

   - Так... - Дебрэ машинально вынул из кармана трубку.
   - А у нас тут не курят! - раздраженно сказала Камилла. - Если невтерпеж, выйдите во двор.
   Дебрэ повертел трубку в руках и спрятал в карман.
   - Вы не замечали, чтобы между мадам Костаген и мужем были какие-нибудь ссоры?
   - Я в чужие дела нос не сую.
   - Принимала ли мадам Костаген здесь, в доме, своих знакомых?
   - Нет.
   - А сама часто уезжала?
   - Когда надо, тогда и уезжала.
   - Каждый день?
   - Не знаю.
   - Когда вы вчера легли спать?
   - Вечером, а когда точно - не помню.
   - Вы крепко спите?
   - Как когда.
   - Сегодня ночью вы ничего не слышали?
   - Слышала.
   - Что именно?
   - Как храпит Огюстен. Эта старая перечница...
   - Ладно. - Дебрэ встал. - Я вижу, вы преданная горничная. Ну что ж, может, нам еще придется побеседовать.
   - Из этой старухи много не вытянешь, - сказала Стрелкина, когда они снова поднялись на второй этаж.
   - Ошибаетесь, - буркнул Дебрэ. - Я считаю, что она нам сообщила очень важные подробности.
   - Какие?
   Дебрэ не ответил.
   Труп уже увезли на вскрытие. В комнате убитого был один Морранс.
   - Ну как? - спросил Дебрэ.
   - Вся приходящая прислуга допрошена. Видимо, у всех есть достаточно убедительное алиби. Сейчас Дюка все это проверяет.
   - Отлично! Мы едем в полицию.
   - Как?! Разве вы не будете допрашивать Пьера Костагена? - удивилась Стрелкина.
   - Вызвать такси? - спросил Морранс.
   Дебрэ поморщился. Он очень редко пользовался казенной машиной, только в исключительных случаях, когда за рулем сидел кто-нибудь из инспекторов. Сам он так и не научился управлять автомобилем. Что же касается расходов на такси, то каждый из нас с приближением пенсионного возраста становится немного скуповатым, не правда ли? Поэтому привыкший к причудам шефа Морранс не удивился, когда комиссар раздраженно заявил, что поедут они в автобусе.
   Однако сегодня судьба уготовила им другой вид транспорта. Они прошли под моросящим дождиком с полквартала, когда Дебрэ заметил на углу съежившуюся фигурку Пьера Костагена. Горбун кого-то поджидал и явно нервничал. Он поминутно поглядывал на часы, раздраженно топая ногой.
   Дебрэ молча увлек своих спутников в ближайший подъезд.
   - Что-нибудь случилось, комиссар? - спросил Морранс.
   - Нет, но, вероятно, сейчас случится.
   Вскоре в конце улицы показался красный "понтиак", идущий на большой скорости. Он поравнялся с Пьером Костагеном и резко остановился.
   Человек за рулем опустил стекло. Пьер бросился к машине.
   - Пойдем! - сказал Дебрэ.
   Пьер был настолько поглощен разговором с человеком за рулем, что вздрогнул, когда Дебрэ сказал:
   - Отвратительная погода для прогулок, мосье Костаген, не так ли?
   Пьер состроил гримасу, многозначительно взглянул на водителя "понтиака"
   и, не говоря ни слова, направился к дому.
   Дебрэ открыл дверцу машины.
   - Месье Жан Пьебеф, если не ошибаюсь?
   - К вашим услугам.
   - Садись-ка за руль, - обратился Дебрэ к Моррансу, - а мы сядем сзади.
   - Что это за шутки?! - спросил огорошенный Пьебеф.
   Дебрэ показал ему свой полицейский жетон.
   - Вы арестованы!
   - За что?!
   - Вот об этом мы с вами поговорим в полиции.
   7. Дебрэ отправляется завтракать - Проведи его в арестантскую, малыш, и хорошенько обыщи машину, а я пока займусь другими делами.
   Дебрэ поднялся в кабинет, повесил промокшее пальто на гвоздь и закурил.
   Стрелкина уселась за свой столик. Она с каким-то благоговейным трепетом уставилась на комиссара, окутанного клубами дыма. Наконец-то начался настоящий детектив в духе Сименона. Прошло минут десять, прежде чем она решилась обратиться к комиссару:
   - Вы подозреваете этого Пьебефа в убийстве?
   Дебрэ поморщился. Он терпеть не мог, когда кто- нибудь прерывал ход его мыслей.
   - Как вы сказали? - переспросил он. - Подозреваю в убийстве?
   - Да.
   - В убийстве Леона Костагена?
   - Конечно, кого же еще?
   - Вот уж чепуха! Никакого отношения к убийству Леона Костагена он не имеет. Это же абсолютно ясно!
   - Но почему?
   - Человек, проникший в чужой дом, чтобы совершить убийство, всегда приносит оружие с собой, а не пользуется для этой цели первым попавшимся предметом, взятым в комнате убитого.
   - Зачем же вы тогда арестовали Пьебефа?
   - Для получения дополнительных данных.
   Дебрэ взял телефонный справочник и начал листать, показывая этим, что урок основ криминалистики на сегодня закончен.
   В кабинет вошел Морранс. Дебрэ поднял голову.
   - Ну что, малыш?
   - Парень, видно, напуган, но держится вызывающе. Говорит, что будет жаловаться на незаконный арест. А вот что я нашел в машине под сиденьем. Морранс протянул комиссару футляр из крокодиловой кожи.
   - Так... - Дебрэ осмотрел содержимое футляра я спрятал его в стол.
   - Еще какие новости?
   - Лаборатория не нашла отпечатков пальцев на ледорубе. Очевидно, преступник действовал в перчатках.
   - Разумеется. Что показало вскрытие?
   - Убийство произошло между десятью и одиннадцатью часами вечера. В желудке убитого обнаружено большое количество коньяка.
   - Вот как? - Дебрэ задумался. - Насколько я помню, в комнате не было ничего похожего на спиртное.
   - Совершенно верно, комиссар.
   - Где сейчас труп?
   - Выдан родственникам для погребения.
   - Ладно, можешь пока идти.
   - Вы будете допрашивать Пьебефа?
   - Потом. В свое время.
   Несколько минут Дебрэ молча глядел на Стрелкину, что-то обдумывая.
   Потом придвинул к себе телефон внутренней связи.
   - Доктора Малинду!
   - Слушаю! - раздался в трубке низкий баритон.
   - Говорит Дебрэ. Зайдите ко мне, пожалуйста!
   Доктору Малинде было сорок лет. Он обладал веселым характером, незаурядной внешностью и непререкаемо-авторитетным тоном. Как известно, все это привлекает женщин. Недаром мадам Дебрэ считала его непогрешимым авторитетом в области медицины. Да и не только медицины. Все суждения молодого врача всегда отличались ясностью и оптимизмом. Он вошел в кабинет Дебрэ с несколько смущенной улыбкой.
   - Добрый день, комиссар! Прошу извинить меня за эту глупейшую историю.
   Вы же знаете лучше меня этих полицейских чиновников. Должен сознаться, что нам с женой пришлось провести ночь в не очень комфортабельных условиях. И все из-за какого-то помятого крыла полицейской машины. Вы знаете, я редко теряю самообладание, но этот идиот инспектор совершенно вывел меня из себя.
   Впрочем, нет худа без добра. По правде сказать, я даже рад, что не принимал участия в вашем деле.
   - Почему?
   Малинда замялся.
   - Длинная история. В общем, моя жена... ведь она дальняя родственница Костагенов. После замужества она с ними не встречалась, и, право, мое появление в их доме при подобной ситуации...
   - Понимаю, - сказал Дебрэ. - Я вас хочу просить о другом. - Он вынул из стола крокодиловый футляр. - Не могли бы вы определить содержимое этих ампул?
   - Попробую. - Малинда внимательно осмотрел футляр снаружи и изнутри. Это тоже связано с убийством Леона?
   - Полагаю, что связано. Видимо, эти ампулы должны были быть переданы кому-то из Костагенов.
   - Отлично! Я к вам зайду, как только что-нибудь выяснится.
   Дебрэ снова взял телефонный справочник. Нашел номер метра Севаля, попросил телефонистку соединить его с ним.
   Долгое время на звонки никто не отвечал. Потом недовольный голос буркнул в трубку:
   - Ну, что там такое?
   - Говорит комиссар уголовной полиции Дебрэ.
   - Кто вам нужен?
   - Метр Севаль.
   - Это я. Говорите, в чем дело.
   - Вам известно об убийстве Леона Костагена?
   - Об этом знает весь Париж. Во всяком случае, всякий, кто читает газеты.
   - Покойный был вашим клиентом?
   - Да.
   - Вы могли бы сообщить мне размер его состояния?
   - Нет.
   - Почему?
   - Подобные сведения даются только по решению судебных органов. Вам это должно быть известно, комиссар.
   - Я не прошу называть мне точную сумму.
   - Тогда что же?
   - Скажите только, велико ли это состояние?
   - В этом можете не сомневаться.
   - Кто его наследует?
   - По брачному договору - жена.
   - А брат?
   - Вы имеете в виду месье Пьера?
   - Да.
   - Он не является наследником. Состояние родителей по завещанию было разделено между двумя братьями.
   - А в случае смерти Луизы Костаген кто должен наследовать ее капитал?
   - Не знаю. Такие вещи решаются судом.
   - Если нет завещания?
   - Совершенно верно.
   - Благодарю вас, метр Севаль! - Дебрэ положил трубку.
   - Попросите, пожалуйста, Дюка зайти ко мне, - обратился он к Стрелкиной.
   Доклад Дюка не внес ничего нового. Вся приходящая прислуга имела тщательно проверенное алиби.
   - Что вы думаете делать дальше, комиссар? - спросила Стрелкина.
   - Съесть пару сандвичей и выпить чашку кофе.
   - Я с удовольствием составлю вам компанию.
   Дебрэ про себя чертыхнулся и галантно подал ей пальто.
   8. Жан Пьебеф Дебрэ уже давно достиг того возраста, когда после каждой еды клонит в сон. Инспекторы это хорошо знали и обычно давали комиссару подремать часок в кресле. Однако в присутствии практикантки ему приходилось хитрить. Вот и сейчас он, прикрыв глаза, изображал глубокое раздумье. Разбудил его доктор Малинда, похлопав по плечу.
   У разбуженного человека всегда глуповатый вид, совсем не такой, какой пристал прославленному криминалисту, но и врач и практикантка проявили достаточно такта, прикинувшись, что ничего не замечают.
   - Простите, что прервал ваши размышления, - сказал Малинда. - Анализ закончен. В ампулах морфий - доза, которую обычно употребляют закоренелые наркоманы. Боюсь, комиссар, что этот футляр предназначался Луизе. Не знаю, известно ли вам, что она...
   - Известно, - прервал его Дебрэ. Он взял футляр и спрятал в стол.
   Чувствовал он себя очень неловко. Было двадцать минут пятого, - значит, проспал он не менее двух часов. - Мне это известно, - повторил Дебрэ, закуривая потухшую трубку. - Поэтому я и попросил вас...
   - Комиссар!! - В голосе Малинды было столько укоризны, что Дебрэ вздрогнул. - А наш уговор?! Поймите, что для вашей язвы табак - сущий яд.
   Нет, видно, мне все же придется прибегнуть к помощи мадам Дебрэ.
   - Не надо. - Комиссар спрятал трубку в стол. - Не надо зря волновать мадам Дебрэ. Лучше уж давайте еще один сеанс внушения.
   - Никакие сеансы не помогут, если вы сами не будете бороться с этой привычкой. Тем более что завтра утром я уезжаю в отпуск и присматривать за вами будет некому. Нет, нет, мой долг...
   - Ну пожалуйста! - Дебрэ умоляюще взглянул на врача. - Я ведь обещаю...
   - Что с вами поделаешь! - вздохнул Малинда. - Пойдемте!
   Из кабинета Малинды Дебрэ вернулся совсем в скверном настроении.
   Он втянул ноздрями воздух и демонстративно открыл форточку. Смущенная Стрелкина затушила сигарету.
   - Приведи-ка этого парня, Морранс! - крикнул Дебрэ, приоткрыв дверь в комнату инспекторов.
   У Жана Пьебефа вид был одновременно наглый и испуганный.
   - Я жду объяснений, комиссар!
   - Объяснений?! - Дебрэ улыбнулся, что обычно не предвещало для арестованных ничего хорошего. - Объяснений, говоришь?
   - Да, - уже менее уверенным тоном произнес Пьебеф.
   - Ладно. Так вот, я расследую убийство мужа вашей любовницы.
   - Которой? - простодушно спросил Пьебеф.
   Стрелкина рассмеялась.
   - Луизы Костаген. - Дебрэ неодобрительно взглянул на практикантку.
   Леона Костагена, мужа Луизы. Вам что-нибудь говорит это имя?
   - Разве муж Луизы убит?
   - Да, вчера вечером.
   - Очень жаль, - задумчиво произнес Пьебеф. - Бедняжка, вероятно, очень расстроена? Мне кажется, что она любила своего мужа.
   - Возможно. Но это не помещало ей стать вашей любовницей.
   Пьебеф ухмыльнулся и достал портсигар.
   - Разрешите?
   - Не разрешаю. - Дебрэ и впрямь теперь чувствовал отвращение к табачному дыму. - Когда Луиза стала вашей любовницей?
   - Да что вы, комиссар! Никогда она моей любовницей не была.
   Сказать по правде, такая женщина вообще не в моем вкусе. Слишком тонка, на мой взгляд.
   - Он поглядел на Стрелкину и подмигнул ей. - Я люблю, чтобы были такие формы, как у мадам.
   Дебрэ нахмурился.
   - Послушайте, Пьебеф. Я вам уже сказал, что речь идет об убийстве.
   Мне нужны честные показания, В этом случае я готов не обращать внимания на некоторые обстоятельства, которыми обычно полиция не пренебрегает. В частности, обещаю не спрашивать, откуда под сиденьем вашей машины появилась эта штука. - Дебрэ извлек из стола крокодиловый футляр. - Итак, выбирайте:
   либо полная откровенность, либо адреса, где вы приобретаете наркотики.
   Пьебеф побледнел. От его прежней самоуверенности не осталось и следа.
   - Ну что ж, комиссар, давайте говорить откровенно.
   - Сколько времени вы знакомы с Луизой Костаген?
   - Два года.
   - Она была вашей любовницей?
   - Я же сказал, что не была, можете мне верить.
   - Вы ее снабжали морфием?
   - Как вам сказать?.. Ну, снабжал.
   - Когда вы ее видели в последний раз?
   - В субботу.
   - Где?
   - В кабачке "Голова вепря".
   - Она вам назначила свидание?
   - Да.
   - Вы ей привезли морфий?
   - Нет.
   - Почему?
   - У меня его не было. Не достал.
   - Вы условились встретиться в другой раз?
   - Нет, она сказала, что больше ей морфий не нужен.
   - Она объяснила, почему не нужен?
   - Решила бросить.
   - Чем было вызвано это решение?
   - Не знаю, она мне не сказала.
   - Вы ее отвезли домой?
   - Да.
   - В воскресенье вы с ней виделись?
   - Нет.
   - Где вы были в воскресенье вечером?
   - В котором часу?
   - Между десятью и одиннадцатью.
   - В радиостудии. Вел передачу, спортивный обзор за неделю.
   - Когда началась передача?
   - Ровно в десять.
   - Когда окончилась?
   - Около одиннадцати.
   - Что вы делали потом?
   - Ждал конца передач.
   - Зачем?
   - Ну: пока освободится моя подружка, дикторша.
   - Как ее фамилия?
   - Мишу. Эмма Мишу.
   - Вы ночевали у нее?
   - Да.
   - В котором часу вернулись домой?
   - Около девяти утра. Эмма в восемь ушла на работу.
   - Когда вам позвонил Пьер Костаген?
   - Вскоре.
   - Что он вам сказал?
   - Он сказал, что Луиза очень расстроена и что...
   - Ей нужен морфий?
   - Да.
   - И назначил вам свидание на углу?
   - Да.
   - Вы с ним раньше встречались?
   - Нет.
   - Откуда он узнал ваш телефон и то, что вы снабжаете Луизу морфием?
   - Не знаю. Может быть, ему сказала Луиза.
   Дебрэ откинулся на спинку кресла.
   - Вероятно, вы не врете, Пьебеф. Впрочем, все ваши показания мы проверим. Остается выяснить одно: в субботу вечером у вас не было морфия, а в понедельник утром оказался. Где вы его взяли?
   -Комиссар! - Пьебеф развел руками. - Вы же обещали! Вот и верь после этого...
   - Хорошо. - Дебрэ встал. - Я всегда держу слово, но предупреждаю, если вы еще раз попадетесь...
   - Я тоже держу слово. Верьте мне, что с этим покончено навсегда. Я ведь хотел только помочь этой даме.
   Дебрэ усмехнулся.
   - Будем надеяться, Пьебеф, что это так.
   - Я могу быть свободным?
   - Не раньше вечера. Нам еще нужно проверить ваше алиби в деле об убийстве.
   - Мерзкий тип! - воскликнула Стрелкина, когда Морранс увел арестованного.
   - Еще не самый мерзкий во всей этой истории, - задумчиво сказал Дебрэ.
   Он надел пальто и сунул во внутренний карман пиджака футляр с морфием.
   - Вы уезжаете? - спросила Стрелкина.
   - Да. Сейчас самое время допросить Пьера Костагена. Только я думаю, что мне это лучше сделать без вас. А вы пока попросите Морранса проверить на радио все, что касается алиби Пьебефа.
   9. Повод для размышлений Дебрэ пришлось долго звонить, пока не приоткрылась окованная медью дубовая дверь и старческий голос спросил:
   - Кто там?
   - Полиция.
   - Ах, это вы, комиссар! Сейчас, минутку, я сниму цепочку.
   Дверь снова прикрылась. Раздался звук снимаемой цепи, а затем в проеме возникла сгорбленная фигура Огюстена.
   - Извините, комиссар, но я теперь закрываю на все запоры, тем более что, кроме меня, в доме никого нет.
   - Где же ваши хозяева?
   - Уехали в Понтуаз, в свое поместье. Там ведь семейный склеп Костагенов.
   Мадам пожелала, чтобы месье Леона перевезли туда.
   - Когда будут похороны?
   - Завтра.
   - И мадам с месье Пьером вернутся в Париж?
   - Да, завтра к вечеру.
   Дебрэ задумался. Ему очень не хотелось откладывать допрос Пьера Костагена. Кто знает, что может произойти за сутки? Полицейский, ведущий расследование, всегда выбирает наиболее подходящий психологический момент для допроса. В этом главное его преимущество. Кроме того, Дебрэ интересовали кое-какие подробности, от которых зависел весь дальнейший ход следствия.
   Впрочем, это можно было выяснить и в отсутствие хозяев.
   - Мне нужно еще раз осмотреть комнату убитого.
   - Пожалуйста, комиссар. - Дворецкий посторонился, давая Дебрэ пройти.
   В спальне Леона Костагена все оставалось нетронутым. Даже подушка с засохшей кровью хранила след головы убитого.
   - Ваш инспектор велел тут ничего не убирать, - пояснил дворецкий.
   "Молодчина Морранс! - подумал Дебрэ. - Из этого мальчика со временем выйдет толковый криминалист".
   - Хорошо. - Дебрэ сел в кресло у стола. - Я произведу осмотр.
   Когда вы понадобитесь, я вас вызову.
   - Как вам угодно. Вот звонок.
   Еще некоторое время после ухода дворецкого Дебрэ сидел в кресле, собираясь с мыслями. Итак, первая деталь: в желудке убитого обнаружен алкоголь. Судя по тому, что в крови его было совсем немного, Леон пил незадолго до смерти. Должны же быть где-то бутылка и стакан. Ну хотя бы бутылка, если предположить, что он пил прямо из горлышка.
   Дебрэ тщательно простучал стены в поисках замаскированного бара, но ничего не обнаружил. Исследование камина тоже не дало результатов.
   Видимо, Леон пил не у себя в комнате. Но тогда спрашивается - где?
   Из дома в этот день он не выходил. Следовательно, есть три варианта: либо в столовой или библиотеке, либо у брата, либо у жены. Первый вариант легко поддается проверке, нужно только допросить Огюстена. Но странно было бы, если бы спортсмен, уделяющий столько внимания тренировкам, стал ни с того ни с сего глушить коньяк стаканами. Значит, к этому были какие-то причины.
   Может быть, сильное волнение, вызванное разговором с братом или женой.
   Однако, если верить Луизе, она вечером не виделась с мужем. Гм... если верить.
   Дебрэ подошел к запертой двери, ведущей в спальню мадам Костаген.
   Человеку, проработавшему сорок лет в полиции, не так уж трудно открыть простой дверной замок.
   Ничего спиртного в комнате Луизы не оказалось. Впрочем, бутылку могли уже убрать. Дебрэ открыл ящик туалетного столика, куда Луиза утром спрятала шприц. Он все еще находился там, а рядом - точно такой же футляр из крокодиловой кожи, какой Пьебеф собирался передать Пьеру Костагену.
   Дебрэ сличил содержимое обоих футляров. Сомнений быть не могло, ампулы того же размера, только в футляре Луизы оставалась всего одна, тогда как тот, что был изъят у Пьебефа, содержал двенадцать штук.
   Дебрэ положил футляр Луизы на место, вернулся в комнату Леона и снова запер дверь.
   "Ну что ж, - подумал Дебрэ, - приступим к проверке следующих вариантов".
   - Вот что, Огюстен, - сказал он, когда явился вызванный звонком дворецкий, - где у вас в доме бар?
   - Один в библиотеке, другой в столовой.
   - Мне нужно их осмотреть.
   - Пожалуйста, комиссар.
   Содержимому обоих баров мог бы позавидовать самый тонкий ценитель спиртного, однако, к удивлению Дебрэ, ни одна бутылка не была откупорена.
   - У вас что, никто не пьет?
   Огюстен пожал плечами.
   - Месье Леон не пил, мадам тоже, а гостей у нас не бывает.
   - Вот как? Ну, а месье Пьер?
   - У месье Пьера свой бар.
   У Дебрэ непроизвольно напряглись все мышцы. Это с ним бывало всегда, когда наконец появлялся верный след.
   - Проведите меня в комнату месье Пьера, - сказал он тоном, не допускающим возражений.
   Долгая практика научила Дебрэ с первого взгляда определять по виду комнаты характер ее владельца. Но тут он остановился в недоумении. Вся обстановка напоминала скорее будуар кокотки, чем жилище холостяка.
   Старинная двуспальная кровать в глубоком алькове, освещаемом причудливым светильником, множество зеркал, туалетный столик, уставленный всевозможными косметическими принадлежностями, небрежно брошенный на спинку кресла японский халат, потолок, расписанный картинами фривольного содержания, - все это совершенно не гармонировало с обликом жалкого горбуна, каким оставался Пьер в памяти комиссара.
   - Вот бар, - сказал Огюстен, - только, мне кажется, он всегда заперт.
   Дебрэ подошел к небольшому шкафу черного дерева, украшенному фигурками из слоновой кости. Он поколдовал над дверцей, и она распахнулась.
   Среди множества початых бутылок там была опорожненная бутылка старого коньяка и два стакана, из которых, судя по всему, недавно пили.
   Дебрэ хотел было уже захлопнуть дверцу, но его пальцы нащупали на ее внутренней стороне странный выступ. Он нажал на него пальцем.
   Тонкая стенка опустилась вниз, открыв фотографию обнаженной Луизы Костаген.
   10. Неожиданный поворот событий Человеку, расследующему преступление, часто приходится искать внутреннюю связь между фактами, казалось бы, внешне несопоставимыми. Дебрэ в таких случаях любил сгруппировать данные, в которых в первую очередь нужно было исключить противоречия. Вот и теперь, взяв лист бумаги, он нанес на него все, что подлежало анализу:
   Криминалистические данные 1. Предупреждение по телефону о готовящемся покушении.
   2. Убийца проникает через угольный подвал.
   3.Убийце известен потайной ход.
   4. Убийца пользуется ледорубом, взятым в комнате Леона, а не приносит с собой оружие.
   5. Подтверждение алиби Пьебефа.
   6. Подтверждение алиби приходящей прислуги.
   7. Убийца не взял бумажник Леона.
   8. Подтверждено лабораторией, что отпечатки пальцев на одном из стаканов в баре Пьера принадлежат Леону.
   Данные о семье Костагенов 1. Запертая дверь между спальнями супругов (в течение года).
   2. Пьебеф снабжает Луизу морфием.
   3. Луиза принимает решение не пользоваться больше услугами Пьебефа.
   4. Пьер заказывает Пьебефу морфий для Луизы.
   5. Пьебеф считает, что Луиза любила мужа.
   6. Фотография Луизы у Пьера.
   7. Камилла утверждает, что братья были очень дружны.
   8. Леон перед смертью пьет коньяк с Пьером.
   9. Пьер не наследует состояние Леона.
   10. Луиза берет себе в горничные Камиллу, виновницу увечья Пьера.
   11. Пьер очень заботится о своей внешности (косметика).
   Любой полицейский инспектор сосредоточил бы свое внимание на левой колонке, где содержалось все, что непосредственно относится к убийству.
   Однако Дебрэ больше привлекала правая. Там были свои психологические противоречия, а комиссара в первую очередь интересовала загадочная жизнь обитателей старинного особняка. В их отношениях чувствовалась какая-то скрытая трагедия, которая, быть может, и служила ключом к разгадке преступления.
   Более двух часов под восхищенным взглядом Стрелкиной он изучал обе колонки. Затем сунул исписанный лист в карман и молча надел пальто.
   - Вы уезжаете домой? - спросила практикантка.
   - Да, - буркнул Дебрэ и направился к двери. На набережной он остановил проезжавшее такси. Забившись в угол машины, он попытался представить себе загадочные взаимоотношения этих трех людей. Красавец Леон, спортсмен и наверняка кумир многих женщин, наркоманка Луиза, жалкий калека Пьер.
   Вот они собираются на обед в столовой, обставленной старинной дубовой мебелью.
   О чем они разговаривают за обедом? И разговаривают ли вообще? Может быть, просто молча отбывают эту тягостную обязанность, пока им прислуживает Огюстен, такой же древний, как и весь особняк, а потом расходятся по своим комнатам?
   Как проводят вечер? В доме нет ни радио, ни телевизора. У книг в библиотеке такой вид, будто ими давно никто не пользуется. Луиза часто уезжает к каким-то знакомым, Леон - в спортивный клуб. Остается один Пьер наедине со своим баром и потайным ящиком с фотографией нагой Луизы. Кстати, как она к нему попала? Подобные сувениры дарят только любовнику, но невозможно предположить, чтобы такая женщина...
   - Приехали, комиссар!
   Дебрэ поморщился. Очень трудно работать, когда каждый таксист знает тебя в лицо.
   В девять часов вечера Дебрэ занял наблюдательный пункт в сквере напротив особняка Костагенов.
   Ждать ему пришлось недолго. Вскоре к дому подъехал черный "панхард", из которого вышли Пьер и Луиза в сопровождении Камиллы. Они вошли в дом, а шофер отвел машину в гараж.
   В особняке осветилось несколько окон, но тут же плотные шторы скрыли от Дебрэ все, что за ними происходит.
   Моросил дождь, но Дебрэ не покидал поста, пытаясь разгадать, что творится сейчас в доме. Подсознательно он чувствовал тревогу. Ему казалось, что смерть еще не собрала там всей жатвы...
   Вернулся домой он мокрый и продрогший.
   Мадам Дебрэ уже спала.
   Дебрэ скинул с себя промокшую одежду, налил ванну и с наслаждением погрузился в горячую воду.
   Перед тем как лечь в постель, комиссар долго разглядывал лист с данными следствия. Последняя запись, которую он там сделал, прежде чем потушить свет, гласила:
   Оформить ордер на арест Пьера Костагена!
   ...Мадам Дебрэ недаром была женой комиссара уголовной полиции.
   Встав утром, чтобы приготовить диетический завтрак мужу, она быстро оценила ситуацию вчерашнего вечера. Грязное белье на полу в ванной и нетронутый ужин свидетельствовали о тяжелом дне, который выпал на долю комиссара.