Варшавский Илья Иосифович. Под ногами Земля (Сборник фантастики)

   Сначала жаждущий увольнения должен был заполнить специальный бланк, в котором путем тщательно подобранных вопросов не оставалось ни малейшей лазейки симулянтам и лентяям. Затем, получив увольнительный лист, следовало зарегистрировать его в бухгалтерии на предмет соответствующих вычетов из зарплаты, после чего наступала главная часть процедуры подписание увольнительной высшим начальством.
   Правом подписи увольнительных пользовались всего два лица в институте начальник и главный инженер. Однако начальник, человек пожилой и умудренный опытом, давно постиг всю тщетность человеческих усилий изменить что-либо в подлунном мире. Брови его были всегда сурово насуплены, пиджак осыпан пеплом, а мозг постоянно пребывал в состоянии сладчайшего сна, тщательно оберегаемого секретаршей. Всеми прозаическими делами в институте ведал главный инженер, имевший неограниченные полномочия действовать "от имени и по повелению".
   Вообще, разделение функций между двумя руководителями было подобно отношениям между статуей тибетского божка и далай-ламой или святой троицей на небесах и папой римским на земле. Словом, пребывающий в состоянии небытия верховный вождь института был не более чем символом, укрепляющим власть, "аще от бога данную".
   Выполнив все предварительные формальности, Стригайло робко просунул голову в дверь кабинета.
   - Можно к вам, Кирилл Мефодиевич?
   Главный инженер прервал разговор с четырьмя автолюбителями, посвященный оценке различных способов заливки антифриза в радиатор, и с неудовольствием взглянул на вошедшего.
   - Не нужно ко мне заходить, когда у меня сидят люди, - мягко ответил он, - у меня ведь есть телефон.
   Стригайло ретировался.
   Выждав минут сорок, он подошел к телефону и набрал номер.
   - Да?! - раздался в трубке энергичный голос.
   - Простите, Кирилл Мефодиевич. Вас беспокоит Стригайло.
   - Я занят! - Послышались короткие частые гудки.
   Протомившись еще около часа, Марий Феоктистович поймал в коридоре секретаршу, направлявшуюся с подносом, уставленным стаканами чая, в кабинет главного.
   - Узнайте, Мариночка, скоро ли они там?
   Он успел просмотреть всю доску приказов, пока Марина вновь появилась в коридоре с большим пакетом окурков.
   - Ну, как?
   - Еще до дорожных происшествий не дошли, так что, наверное, часа на три-четыре.
   Между тем под сводами "Хипхоппроекта" начало твориться нечто странное.
   Еще так же в кругах его сновали озабоченные люди, по-прежнему в местах, для сего отведенных, толпились оживленные курильщики, все с той же страстностью велись дебаты у таблицы игр, но опытный глаз стратега мог бы различить в этих, казалось бы случайных, скоплениях и передвижениях некую закономерность, обозначаемую во всех армиях мире термином "накопление сил для атаки". Дело в том, что куда бы ни направлялось за последние пять минут все сущее в "Хипхоппроекте", оно неизменно приближалось к некоему тайному рубежу, отделявшему их обиталище от остального мира. Короче говоря, близился час обеденного перерыва.
   Не успела еще стрелка электрических часов замкнуть контакт звонка, как мощная лавина воителей, стремительности которой позавидовал бы сам Чингисхан, ринулась на штурм столовой.
   В течение ничтожных долей секунды опустели раздевалки, курительные комнаты и уборные, и только за несколькими дверями, обитыми темной кожей, продолжалась размеренная, трудовая жизнь.
   Вообще, если господь бог, озабоченный предстоящей свалкой во время Страшного Суда, послал бы архангела Гавриила в "Хипхоппроект", чтобы заблаговременно отсеять полезные злаки от плевел, крупицы золота от обманчиво блестящего в лучах солнца песка - словом, отсортировать души, достойные райских кущ, от тех, кому предназначено выполнить скромную роль ершей в тройной ухе, варящейся в котлах ада, его посланцу было бы достаточно взять с собой самые обычные часы. Вся сложность иерархии "Хипхоппроекта"
   становилась понятной наблюдателю, вооруженному современными представлениями о четырехмерности окружающего нас мира.
   Все лица, свободные от тягот табельного учета, различались по времени их обеденного перерыва. Чем выше в табеле о рангах стоял какой-либо деятель, тем позже он отправлялся утолять голод. На вершине этой лестницы стоял начальник учреждения, добровольно лишавший себя пищи, ибо от времени обеда главного инженера до закрытия столовой даже мышь не успела бы проглотить кусочек сала.
   Так как допустимые перерывы между принятием пищи в человеческом организме ограничены природой, то те, кто по служебному положению были вынуждены трапезовать слишком поздно, пользовались правом более позднего прихода на службу. Что же касается окончания рабочего дня, то, если серая масса, представляющая собой опору в "Хипхоппроекте", устремлялась вниз по лестнице "с последним коротким сигналом", цвет оного учреждения задерживался на работе настолько, насколько того требовало присущее каждому живому существу стремление общаться с себе подобными.
   На этих вечерних ассамблеях, где блестки юмора были подобны пузырькам газа в бокале шампанского, только одна лишь фигура начальника напоминала собравшимся о служебном долге, потому что сей муж был от природы глуховат и косноязычен, а длительное пребывание на посту заведующего образцово-показательной баней приучило его смотреть на собеседника таким взглядом, словно он через одежду ясно видел кожу, пораженную грибковыми заболеваниями.
   ...Подхваченный бурным потоком, Стригайло был быстро вынесен на проспект, омывавший гранитное подножие "Хипхоппроекта".
   Оглядевшись по сторонам, Марий Феоктистович вскочил в подошедший трамвай, надеясь использовать обеденный перерыв для посещения поликлиники.
   У кабинета хирурга велась обычная дискуссия о сравнительных достоинствах и недостатках живой очереди по сравнению с порядковым номером, выдаваемым регистратурой. Обладатели двузначных номеров яростно ратовали за демократическое равенство в той старейшей общественной формации, которая обычно именуется "хвостом". Счастливчики же, захватившие первые номера, находили неопровержимые доводы преимуществ упорядоченной системы приема больных. В общем, как всегда в подобных случаях, голоса разделились, и только появившаяся в последний момент кикимора в желтой кофте и с губами, выкрашенными в фиолетовый цвет, требовала, чтобы ее пропустили первой, потому что ей не на прием, а просто врач ее посмотрит.
   К тому времени, когда Стригайло перешагнул заветную дверь, в коридоре уже никого не оставалось, а стрелки часов неуклонно приближались к окончанию обеденного перерыва в "Хипхоппроекте".
   - Что у вас? - спросил хирург, споласкивая руки под краном.
   - Видите ли... - Стригайло запнулся. - В общем... руки, ноги и шея.
   - Так много? - На лице врача появилась сардоническая улыбка, способная заставить покраснеть самого злокозненного охотника за бюллетенями.
   - Да вот... - Стригайло вытянул левую руку и коснулся ею стены. - И еще... - Он потерся лбом о потолок.
   - Понятно. - Врач бросил строгий взгляд на прыснувшую со смеху сестру. - Раздевайтесь!
   Закончив осмотр, он придвинул к себе медицинскую карту.
   - Вывихи, переломы были?
   - Нет.
   - Возьмите! - Он протянул рецепт. - Будете втирать скипидар со свиным салом. Перед сном можно спиртовой компресс на шею.
   - Простите, - робко сказал Стригайло, - все это так необычно, может быть, вы...
   - Ничего необычного тут нет, - перебил его хирург, совершая ритуальное омовение. - Известно, что мышечная ткань обладает значительной эластичностью. Змеи и черви способны произвольно менять свою длину.
   Впрочем, вы кем работаете?
   - Конструктором.
   - Ну что ж, это не должно мешать вашей работе. Больничных листов по таким поводам мы не выдаем. Попросите зайти следующего.
   - Еще один симулянт! - услышал Стригайло, закрывая за собой дверь.
   Он взглянул на часы. Возвращаться в "Хипхоппроект" уже не имело смысла.
   Марий Феоктистович, махнув рукой, отправился домой.
   :Мышечная ткань, мышечная ткань... Космолетчики и астронавты, разведчики Вселенной, исследователи исчезнувших цивилизаций, не берите с собой в сверхдальний рейс антропометрические таблицы и принадлежности для реставрации скелетов. Не устраивайте дискуссий по поводу найденной банки из-под свиной тушенки, - она могла быть там оставлена вашими предшественниками - представителями иной галактики. Подо льдом остывших планет, под пеплом вулканических извержений, в развалинах затонувших городов, в тайниках бомбоубежищ ищите квинтэссенцию культуры обитавших там разумных существ. Ищите энциклопедические словари!
   Мифология и последние достижения ядерной физики, памятники культуры и географические сведения, вымершие животные и лекарственные препараты, произведения искусства и великие полководцы, данные о производстве мыла и типы боевых кораблей - все это тщательно перемешано и плотно упаковано в нескольких страницах нонпарели.
   ...Мышечная ткань, мышечная ткань...
   Богиня плодородия Ма и магнезия жженая, Майкельсона опыт и макинтош, страницы, где межа соседствует с межпланетными полетами, а Микеланджело с Михалковым, москиты, мотыга, мутуализм, мышцы!
   Ничего утешительного для себя в статье о мышцах Марий Феоктистович не нашел. Даже сведения о том, что М. иннервируются центробежными и центростремительными нервными волокнами, а поперечнополосатые М.
   окружены плотной соединительнотканой оболочкой - фасцией и при помощи сухожилий прикрепляются к костям скелета, никак не объясняли трюков, которые выкидывали М. нашего героя.
   Статья о змеях тоже не давала ответа на интересующий его вопрос.
   Все сведения о червях, очевидно, должны были находиться в еще не вышедшем томе.
   Стригайло захлопнул словарь и лег на кровать, так и не уразумев, что же с ним случилось.
   "Может быть, это просто мне снится?"
   Он вытянул шею и, не вставая с кровати, высунул голову в открытое окно.
   Марий Феоктистович увидел облупившуюся штукатурку наружной стены, играющих во дворе ребятишек и ощутил специфический запах, источаемый пустыми бочками, сваленными у склада рыбного магазина. Такого во сне не бывает.
   Стригайло в отчаянии заскрипел зубами. Ему казалось, что он сходит с ума.
   Пролежав еще с полчаса, он решительно встал и направился в переднюю к телефону...
   Всякий мужчина не прочь похвастать перед приятелями своими успехами, но если ему нужно пожаловаться на жизненные неудачи, то он обязательно ищет собеседницу.
   Женщины - лучшие слушательницы в таких случаях. Возможно, этому способствует выработавшаяся у них годами привычка обдумывать во время всякого разговора фасон нового платья, а может быть, просто знаки сочувствия, которыми нас награждают... Опять не то! Извините старика.
   Итак, к делу!
   - Ты не ошибся?
   - Нет. - Стригайло протянул руку и сорвал лист плюща, обвивающего балкон третьего этажа.
   - Дяденька, достань звездочку, - попросил наблюдавший за ними малыш.
   - А у врача ты был?
   - Был.
   - Ну и что?
   Марий Феоктистович пожал плечами.
   - Что он сказал?
   - Скипидар со свиным салом и спиртовой компресс на шею.
   - Почему на шею?
   Стригайло молча вытянул шею. Его голова оказалась на уровне крыши.
   Прогуливавшийся там рыжий кот, испуганно фыркнув, кинулся наутек.
   - Вот дает! - восторженно воскликнул малыш. - А ну еще!
   Из серых глаз покатились слезы.
   - Не надо, Муся! - Стригайло обнял узкие, вздрагивающие плечи. - Может быть, это пройдет.
   - Не пройдет! Я думала, что у нас все будет как у людей, а тут...
   - Что же ты предлагаешь?! - В голосе Стригайло появились раздраженные нотки.
   - Пойдем в кино, - с железной последовательностью предложила Муся.
   До начала сеанса оставалось еще много времени, и они сели в фойе у столика с журналами.
   Разговор не клеился. Марий Феоктистович рассеянно листал журнал. В статье, озаглавленной ПРОБЛЕМЫ ПОЛА, доказывались неоспоримые преимущества пластиковых плит перед дубовым паркетом. Далее подводились итоги дискуссии о том, какой должна быть квартира в кооперативном доме. Оказалось, что более половины архитекторов считают удобство, дешевизну и долговечность главными и непременными качествами новых проектов.
   Муся просматривала листовку о гриппе, в которой доводилось до сведения населения, что посещение зрелищных мероприятий, и в первую очередь кинотеатров, чревато бурным распространением этой опасной эпидемии, несущей тяжкие и порой неизлечимые последствия для организма.
   Молчание становилось тягостным.
   К счастью, раздался звонок, двери зрительного зала распахнулись.
   Пока на экране шло перечисление голливудских звезд, снимавшихся в фильме, а мужественный голос диктора разъяснял зрителям, что замыслы режиссера совершенно не соответствуют тому, что им придется увидеть, Стригайло, воспользовавшись темнотой, вновь принялся за исследование своего многострадального тела. Сначала он вытянул правую руку и пустил ее вдоль прохода. В конце ряда раздался женский визг, и Марий Феоктистович, почувствовав увесистый удар по пальцам, быстро отдернул руку назад.
   Затем, помедлив немного, он осторожно начал вытягивать шею. В зале поднялся топот и свист. Стригайло взглянул на экран и обмер. Его тень, с нелепо оттопыренными ушами, занимала добрую половину кадра. Он попытался вернуть шею в нормальное состояние, но там что-то щелкнуло, и мышечная ткань нашего героя решительно отказалась подчиниться всем стараниям своего владельца сократить ее до нормальных размеров.
   В отчаянии Марий Феоктистович начал дергать головой, и шум в зале усилился.
   - Гражданин, перестаньте хулиганить! - раздался голос сзади.
   Стригайло сделал еще одну отчаянную попытку, и его голова вновь вернулась в исходное положение. Это сопровождалось звуком, похожим на пистолетный выстрел.
   К сожалению, уже было поздно. В зале зажегся свет. К месту происшествия спешила билетерша в сопровождении сержанта милиции...
   Сообщив представителю органов поддержания общественного порядка дату и место своего рождения, социальное происхождение, домашний и служебный адреса, Марий Феоктистович вышел на улицу. В его ушах все еще звучали прощальные слова Муси: "Больше не смей показываться мне на глаза!
   Слышишь, урод проклятый?!"
   Когда Марий Феоктистович спустя два дня зашел в красный уголок, там уже заканчивались последние приготовления к предстоящему собранию.
   Под сенью огромного транспаранта, на котором вязью было начертано:
   "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью", перед неким подобием алтаря стоял стол, покрытый бархатной скатертью.
   Поскольку транспарант и алтарь служили образцом наглядной агитации в "Хипхоппроекте", автор не может ограничиться простым упоминанием о них.
   Итак, читатель, пока мелкая сошка расставляет стулья, а люди посолиднее делают последние затяжки в коридоре, подойдем поближе к этому творению духа ищущего и созидающего.
   Идея универсального лозунга, который бы не только никогда не шел вразрез с тематикой проводящихся кампаний и знаменательных дат, а, наоборот, так сказать, корреспондировал бы им, родилась в рационалистическом мозгу Геннадия Болтового, начальника группы крепежных деталей и бессменного председателя месткома "Хипхоппроекта".
   Нужно сказать, что это удалось ему как нельзя лучше. Недаром при обсуждении проекта лозунга сам Кирилл Мефодиевич снисходительно заметил, что в нем сочетается героика повседневных дел с устремлением ввысь, свойственным началу космической эры.
   Правда, мобилизованные для малеваний транспаранта студенты-практиканты то ли из озорства, то ли по недосмотру вместо слова "былью" написали слово "пылью", отчего текст принял недвусмысленно местный колорит, характерный для всего, что рождалось в стенах "Хипхоппроекта".
   Уже давно с помощью лезвий для безопасных бритв и малярной кисти был восстановлен истинный смысл лозунга, а зубоскалы-студенты, получив дипломы, разбрелись по свету, но все еще предательское, похожее на арку портального крана "п" проступало на красном шелке, как бы олицетворяя собой незыблемость того, что, как известно, не вырубишь топором.
   Второе сооружение представляло собой доску, разделанную под орех и снабженную надписью: "Лучшие люди "Хипхоппроекта". Именно люди, а не работники, читатель, потому что при обсуждении кандидатур достойнейших из достойных учитывается не только их скромный вклад в общее дело "Хипхоппроекта", но и вся неповторимо сложная мозаика чувств, устремлений и поступков, из которых складывается понятие личности.
   Двухметровая доска с фотографиями лучших экземпляров человеческой породы, обрамленная гирляндами разноцветных елочных лампочек, помещалась в ликвидированном дверном проеме.
   По возвращении из отпуска всеобщая любимица Сонечка украсила эту витрину людских добродетелей специально привезенными ветками лавра.
   Теперь в пряном запахе маринада особо значительно выглядела лысая, сморщенная голова старого боровика Дундукова, слева от которого красовалась аппетитная сыроежка - Сонечка, а справа - бледная поганка Анфиса Онуфриевна Уздечкина, являвшая собой по прихоти законов генетики некий узел всех многочисленных родственных связей сотрудников "Хипхоппроекта" и именуемая поэтому попросту "тетя Анфиса". Все это было окружено гарниром из прелестных волнушек, выросших под сенью многочисленных плановых подразделений института.
   Впрочем, мы заболтались, читатель.
   Поспешим же занять места в заднем ряду, пока руководство "Хипхоппроекта"
   рассаживается за столом президиума.
   Собрание открыл вступительной речью Геннадий Болтовой. По его предложению в обсуждение повестки дня были включены три вопроса:
   1. Отчет о выполнении плана за прошедший квартал.
   2 Зачтение приказа по сему поводу.
   3. Персональное дело.
   После краткой, но сложной процедуры, во время которой у присутствующих испрашивалось одобрение повестки в целом и проводилось поочередное голосование ее составляющих, а также выяснялось желание чем-либо дополнить круг рассматриваемых вопросов, слово для доклада по пункту первому было предоставлено главному инженеру.
   Что может быть выразительнее сухого языка цифр?! Доложив собранию, сколь достойно выполнен план во всех отделах, Кирилл Мефодиевич перешел к оценке деятельности руководимого им института в целом. До сведения членов профсоюза было доведено, что вследствие выполнения квартального плана на 112,36 процента наряду с достигнутыми успехами по новой технике, экономией электроэнергии, а также значительных неиспользованных резервов фонда зарплаты каждый винтик этой огромной и отлично слаженной машины может рассчитывать на весомую добавку к получаемой зарплате в соответствии с действующими премиальными положениями.
   Воспламенив сердца холодным жаром чисел, главный инженер поблагодарил за внимание и скромно сел на место, поощряемый к дальнейшему благотворному служению обществу громкими аплодисментами.
   Председательствующий бросил на него вопросительный взгляд и, уловив высочайшее соизволение, приступил к зачтению приказа.
   Автор не будет утомлять внимание читателей пересказом этого документа, поскольку фотографии перечисленных в нем лиц красуются тут же под транспарантом. Достаточно только сказать, что благодарность, вынесенная Сонечке "за работу с полной отдачей", исторгла улыбку умиления даже у человеконенавистницы Уздечкиной.
   Предполагал ли Марий Феоктистович, прислушиваясь к рокоту прибоя героических дел "Хипхоппроекта", что злополучная судьба готовит ему еще один удар? Нет, он целиком был погружен в невеселые думы и не вольно вздрогнул, услышав после слов "...персональное дело" свою фамилию.
   С изумлением и горечью слушало собрание повесть о преступлениях Стригайло. Тут было все: и рапорт Дундукова о систематическом нарушении трудовой дисциплины, и наглый уход с работы без увольнительной записки, и хулиганские действия в кино.
   Закончив, Болтовой обратился к Стригайло с предложением дать объяснения по поводу выдвинутых против него обвинений.
   Но что же мог сказать он в свое оправдание? Под перекрестным огнем негодующих взглядов он и впрямь чувствовал себя закоренелым правонарушителем.
   - Товарищи! - Поперхнувшись, Марий Феоктистович закашлялся, что сразу поставило его в невыгодное положение. - Кхе-кхе-кхе! Дело в том, товарищи, что.., в общем... со мной случилось нечто странное... я бы сказал, необъяснимое... В общем я начал... удлиняться.
   - Громче! - раздались голоса. - Что вы начали, Стригайло?
   - Удлиняться. - Марий Феоктистович вытянул шею и помахал головой у самой люстры.
   Возмущенный гул прокатился по красному уголку.
   - Перестаньте паясничать, Стригайло! - властным тоном оборвал его главный инженер. - Вы не в цирке. Можете поберечь свои сказки для дурачков.
   Мы сказкам не верим. Вашим сказкам не верим, - добавил он, взглянув на транспарант.
   Сконфуженный Стригайло сел.
   - Так, ясно, - сказал Болтовой. - Переходим к выступлениям. Кто имеет слово?
   Несколько минут он сверлил взглядом присутствующих, но на всех лицах была написана такая непоколебимая решимость не высказываться, пока помыслы руководства по сему вопросу не станут общим достоянием, что умудренный опытом председатель обратился к Дундукову:
   - Может быть вы, Софрон Модестович, как непосредственный начальник?
   Дундуков пожал плечами и снисходительно улыбнулся.
   - Ну что же, видно, придется мне.
   Неискушенному слушателю могло показаться вначале, что целью выступления Дундукова была защита Мария Феоктистовича от взваленной на него напраслины.
   Однако, будучи опытным диалектиком, Софрон Модестович с таким искусством превращал каждый тезис в свою противоположность, что все сказанное во здравие работало за упокой. Преподнеся в заключение несколько двусмысленных комплиментов своему подчиненному, он развел руками и сокрушенно произнес:
   - Платон мне друг, но истина мне дороже.
   Теперь, когда сигнал был дан, уже ничто не сдерживало охотничьего инстинкта гончих.
   Слово взяла Уздечкина.
   - Сейчас, - сказала она проникновенным голосом, - много пишут о внутреннем мире интеллигентного человека. Известно ли вам, каков этот мир у Стригайло? Летом, когда большинство конструкторов работало на прополке, Стригайло добился освобождения, ссылаясь на ревматизм. Мы знаем теперь, что это был за ревматизм - зловеще закончила она. При этом на ее лице было то брезгливое выражение, какое можно видеть на морде старой овцы, раздавившей копытом гадюку.
   После энергичного, но маловразумительного выступления юноши, наделенного столь бурным темпераментом, что он глотал слова раньше, чем успевал их произнести, перед суровым ареопагом появилась Сонечка.
   Ее речь была выслушана с глубоким вниманием и искренним сочувствием.
   - Очень часто, - начала она, потупив глазки, - мы, не можем полностью раскрыть истинный характер человека, не зная его отношения к женщине.
   Недаром великие писатели уделяли этому вопросу такое внимание. Мне кажется, что Стригайло... - Стыдливый румянец покрыл ее щечки. - Ну: словом...
   во всякой женщине видит не товарища по работе, а: - Тут она окончательно смутилась и села на место, всем своим видом показывая, как тяжело быть объектом домогательств грязного ловеласа.
   - Кто еще имеет слово? - спросил Болтовой.
   - Хватит! - раздались голоса. - И так все ясно!
   - Ну, Стригайло, - взгляд председательствующего обратился к Марию Феоктистовичу, - что вы скажете коллективу? Как будете жить дальше?
   Потрясенный и раздавленный Стригайло взмахнул руками:
   - Товарищи! - И тут случилось нечто такое, о чем еще много лет спустя в "Хипхоппроекте" говорят шепотом, да и то только с близкими друзьями.
   Левая рука Мария Феоктистовича метнулась вперед и, произведя изрядное замешательство в задних рядах, закончила свое странствие звонким ударом по лицу Уздечкиной, тогда как правая... Нет, честное слово, не хватает духа!
   Есть вещи, перед которыми осквернение могил не более чем легкая забава. А тут... черт знает что такое! Достаточно было поглядеть на цвет "Хипхоппроекта", накрытый за столом президиума упавшим полотнищем бессмертного транспаранта, чтобы представить себе все дальнейшее.
   Казалось, еще немного - и пенящиеся валы гнева, ураган выкриков, буря негодования, вся мощь стихии человеческих страстей, обрушившаяся на многострадальную голову нашего героя, вырвутся за пределы красного уголка "Хипхоппроекта", и тогда...
   Тут требовался кормчий куда более опытный, чем недоросль Болтовой, беспомощно барахтавшийся под словом "рождены".
   - Ти-хо!!
   Только в часы суровых испытаний проявляются подлинные качества руководителя. Лишь истинное бесстрашие и твердая рука могут помочь ему смирить строптивых, ободрить малодушных, обезвредить смутьянов.
   - Ти-хо!!
   Взгляни, читатель, на это нахмуренное чело, сверкающий взгляд и скрещенные на груди руки, прислушайся к стихающему гулу возгласов, и ты поймешь, чем отличаются укротители львов от простых любителей кошек и почему нам с тобой никогда не доверят тяжелую и почетную обязанность быть пастырями человеческих душ.