Веденеев Василий. Дальше живут драконы

   – Вы должны понимать, я не таскаю всего с собой, – пробормотал он, лихорадочно подстегивая мысль, – должен, должен быть выход… Думай, думай…
   – Понимаем, – с нехорошей улыбкой заверил Лыков. – Живей телись, я же сказал: нам некогда.
   – Хорошо, вы получите все, что хотите, – решившись, согласился Котенев.
   – Сколько? – слизывая языком капли пота, спроси Жедь.
   – Точно не считал, но внукам останется, – скосил на него глаза Михаил Павлович. – Камни, валюта, золото, советские деньги. Все в подвале.
   – Тут? – топнув ногой по ковру, переспросил Аркадий.
   – Да, в подвале этого дома, в железном ящике.
   – Веди, – оживился Витек, – да не вздумай шутить!
   – Какие же тут шутки? – криво усмехнулся Котенев. – Я могу пойти первым?
   – Первым пойдет он, – Лыков показал стволом парабеллума на Жедя, – а ты будешь идти следом и показывать, куда спрятал.
   Михаил Павлович согласно кивнул. Знаком показав, что надо пройти в угол веранды, он подождал, пока туда направится Жедь, и пошел следом за ним. Отстав на пару шагов, как конвоир, за его спиной вышагивал Лыков, не выпускавший из рук парабеллум.
   Узкая лесенка привела их к закрытой двери кладовой. Жедь подергал ее ручку и недоуменно оглянулся:
   – Заперто?!
   – Где ключ? – ткнул стволом в спину пленника Лыков.
   – Посмотрите справа, у косяка, – сказал Котенев и попросил: – Вы могли бы не тыкать в спину своим пистолетом? Я боюсь случайного выстрела, а без меня вам ничего не найти.
   – Ладно, ладно, – согласился Аркадий. Пусть этот поганый миллионер только все отдаст, а там… Хорошо, что он ведет в подвал. Не придется потом возиться с трупом.
   Жедь отыскал ключ и отпер дверь. Распахнув ее настежь и оставив ключ в замочной скважине снаружи, что не укрылось от внимательно наблюдавшего за ним Михаила Павловича, он первым вошел в подвал.
   Прохладный полумрак разрывали лучи света, падавшие из низких окошек-отдушин, пробитых в фундаменте дома. Остановившись посреди подвала, Витек ковырнул носком ботинка плотно утрамбованный земляной пол:
   – Здесь, что ли?
   – В стороне, – пояснил Михаил Павлович. – Надо отодвинуть кадку и рыть.
   – Чем? – подозрительно уставился на него Аркадий.
   – Лопатой, – издевательские улыбнувшись, ответил Котенев.
   – Рой!
   – Я отказываюсь, – скрестил руки на груди Михаил Павлович, следя за реакцией бандитов и опасаясь «пережать». – Инструмент в гараже. Кадка и стальной ящик с ценностями, зарытый под ней, перед вами.
   – Ты мне в зубах принесешь! – угрожающе придвинулся к нему Жедь, но Аркадий знаком остановил его.
   – Погоди, – охладил он пыл Витька, – успеется. Вдруг обманул, а? Смотри, – повернулся Лыков к Котеневу, – потом не обрадуешься! Пригляди за ним, Витя, а я сбегаю за лопатой.
   Дождавшись, пока Аркадий выйдет из подвала, Михаил Павлович подошел к кадке и попытался сдвинуть ее.
   – Чего стоишь, помоги, – прикрикнул он на Жедя. – Придержи сверху.
   Поколебавшись, Витек подошел. Упершись руками в край кадки, кивнул:
   – Давай.
   Наклонившись, словно для того, чтобы ухватиться ближе к дну, Михаил Павлович быстро вытащил из прикрепленной к ноге кабуры браунинг, и, резко распрямившись, выстрелил Жедю в голову. Тот рухнул на кадку, пятная ее кровью.
   Небрежно отпихнув тело, Котенев подобрал выпавший из руки убитого наган и забросил его в угол подвала. Прислушавшись, прокрался к двери и вытащил из нее ключ, встав сбоку от косяка.
   Вскоре на лестнице раздались шаги Аркадия, звякнула задевшая об ступеньку лопата. Торопясь, Лыков быстро сбежал вниз и похолодел – из-за кадки виднелись ноги Жедя, а сбоку, направив на него пистолет, стоял Котенев.
   – Брось парабеллум, – приказал он. – И подальше кинь.
   Медленно, опасаясь получить пулю и лечь рядом с Витьком, Аркадий разжал пальцы. Парабеллум глухо стукнул об пол.
   – Непослушный, – отметил Михаил Павлович, – ногой отбрось!
   Лыков повиновался и отшвырнул ногой пистолет.
   – Теперь рой! – приказал Котенев.
   – Зачем? – прыгающими губами едва смог вымолвить Аркадий.
   – Дружка зароешь. А потом получишь пулю в затылок и ляжешь с ним. Рой! Я тоже тороплюсь! Ну!
   – Я же тебе жизнь обещал! – побледневший Аркадий заискивающе поглядел в глаза Михаилу Павловичу.
   – Хорошо, – неожиданно согласился тот, – я зарою тебя живым. Согласен?
   Закаменев лицом, Лыков воткнул штык лопаты в земляной пол. Или дрожали руки, или ослаб от нервного перенапряжения, но только и смог, что сковырнуть небольшой пласт слежавшейся земли.
   – Потарапливайся! – прикрикнул Котенев.
   Перехватив поудобнее лопату, Аркадий резко взмахнул ею, метя штыком в бок Михаила Павловича. Тот отпрыгнул и ловко выбил лопату из рук Аркадия. Не удержав равновесия, упал. Не давая противнику опомниться, Лыков прыгнул на него, навалился, пытаясь отобрать оружие.
   Тяжело сопя, кусая друг друга, упираясь лбами и пихаясь коленями, они покатились по полу, обдирая спины о стойки с бутылками, кадки, разбивая банки с маринадами. Аркадию удалось добраться зубами до плеча Котенева, и он зацепился в него…
   – О-у! – дико взвыл Михаил Павлович. От боли, что ли, вдруг появились силы. Он сумел выдернуть руку и, извернувшись, ударил Аркадия рукоятью браунинга по голове – раз, другой, третий… Наконец, почувствовал, как ослабла хватка противника, и увидел, что тот, хрипя и закатывая глаза, отвалился в сторону.
   С трудом подтянув ноги, Михаил Павлович уперся ими в Лыкова отпихнул его. Потом поднялся и, придерживая рукой за стену подвала, поплелся к двери, ощупывая рану на прокушенном плече.
   «Кусался, стервец», – почти беззлобно подумал он, оглянувшись на валявшегося без признаков жизни Аркадия. Плечо заметно припухло, кровоточило и нестерпимо болело. Заперев снаружи дверь подвала, Михаил Павлович поднялся наверх, отыскал домашнюю аптечку и залил рану йодом. Потом, морщась от боли, залепил ее бактерицидным пластырем. Прихватив чемодан и заветный «дипломат», побрел во двор. У дверей остановился и спрятал браунинг в кабуру на ноге.
   С трудом дотащив поклажу до машины, открыл дверцу и увидел Луку, корчившегося в бесплодных попытках освободиться.
   – Скорее! – просипел тот, – помоги!
   Развязав стягивающий его запястье ремень, Котенев помог греку сесть за руль, бросил чемодан и «дипломат» на заднее сиденье. И в этот момент на дороге перед домом показались несколько машин.
   – Милиция, – дрожащими, непослушными руками включая зажигание, безошибочно определил Александриди.
   – Успеем? – оглянувшись на мчавшиеся к их участку милицейские машины, обеспокоенно спросил Михаил Павлович.
   – Уйдем!
   И туг грохнул выстрел. Пуля ударила в ствол дерева, стоявшего рядом с «Жигулями».
   – Живой, подлец! – выругался Котенев. – Из отдушин бьет!
   – Я уж думал, все, – торопливо выруливая к задним воротам, сказал Лука. – Пригнись!
   Машина выскочила на грунтовую дорогу и, чуть не сбив бросившегося к ней смуглого парня, помчалась прочь от особняка…
 
   Лыков пришел в себя от жгучей боли в затылке. Открыв глаза, он сквозь багровый туман с трудом различил над собой низкий сводчатый потолок. Пахло землей, пряностями и кровью; в спину упиралось что-то твердое, неудобное, прибавлявшее боли и мешавшее опять соскользнуть в темноту забытья.
   Пошарив вокруг себя руками в поисках опоры, он с трудом сел – к горлу сразу подкатила тошнота, перед глазами заплясали разноцветные светляки. Застонав от боли, Аркадий ощупал себя слабыми руками – проклятый Котенев, сильно разбил голову: на ладонях осталась кровь. Вытерев ее об джинсы, Лыков встал на четвереньки. Теперь понятно, что давило в спину – лопата, которой он хотел открыть клад, а потом убить Михаила Павловича.
   Добравшись до стены, Аркадий подобрал парабеллум и пополз к двери – с Жедем все ясно, пусть остается в этом подвале, а ему надо выбираться наверх и гнаться за Котеневым. Да, не прост оказался миллионер. Цепко держится за свои сокровища. Крепко обманул их. Попались на приманку, спустились в подвал… Но где проклятый Мишка прятал пистолет?
   Доковыляв до двери, Лыков поднялся на ноги и всей тяжестью тела налег на нее. Дверь не поддалась – сколоченная из толстых, плотно пригнанных друг другу досок, усиленная металлическими полосами, она была заперта на ключ с той стороны. Приставив ствол к замочной скважине, он нажал на курок. Стукнул выстрел, но дверь опять не открылась.
   Шатаясь и с трудом подавляя приступы тошноты, Аркадий пробрался к отдушине – может быть, удастся пролезть в нее? Однако отверстие оказалось настолько мало, что в него не просунуть и голову. Выглянув наружу, он увидел Котенева, помогавшего пожилому незнакомцу сесть за руль «Жигулей». На заднее сиденье машины Михаил Павлович бросил «дипломат».
   «Вот где деньги!» – понял Лыков и застонал от запоздалой догадки. Что стоило, когда осматривал комнаты, сразу обратить на него внимание и взять?!
   Просунув в отдушину ствол парабеллума, Аркадий тщательно прицелился и выстрелил, метясь в автомобиль. Мимо! Мешали заросли, и пуля засела в стволе дерева.
   «Спокойно, – приказал себе Лыков. В голове гудело, руки дрожали, но нельзя упустить Котенева. Надо заставить его и водителя «Жигулей» остановиться. – Спокойно, целься, спускай курок плавно».
   Еще один выстрел. Опять мимо, а машина уже вылетела за ворота и, подняв облако пыли, понеслась по дороге.
   Аркадий дико завыл и, забыв про боль в голове, метнулся к другой отдушине, надеясь оттуда достать беглецов пулей. Однако увиденное повергло Лыкова в ужас перед домом остановились милицейские машины, из них, сноровисто изготовившись к бою, высыпали люди в пуленепробиваемых жилетах и касках, с автоматами в руках. Развернулись цепью, охватывая участок и особняк.
   – Вот вам, вот! – в исступлении закричал Лыков, выпуская пулю за пулей в этих ненавистных ему людей. Он уже почти не соображал, его захлестнула ненависть, злоба и страх. Главное, страх – если они наденут на него наручники – это смерть!

Глава 7

   – Вот он, парабеллум! – прислушиваясь к звукам выстрелов, определил Иван. – Здесь «драконы», здесь!
   Выскочив из машины, он следом за Бондаревым поспешил к особняку. Впереди рассыпались в цепь ребята из группы захвата. Скоро они замкнут кольцо – и преступнику, засевшему в подвале, некуда будет деться.
   Добежав до каменных столбов ограды, Купцов и Бондарев встали за ними, прячась от пуль. Подоспел начальник местного уголовного розыска. Вытащил из кармана форменных брюк с выпоротым кантом носовой платок и, вытирая мокрое лицо, сообщил:
   – Ушел ваш Котенев. Во дворе наготове «Жигули» стояли. Наш сотрудник пытался задержать, но не удалось. А когда подошла наша машина, то из «Жигулей» начали стрелять по скатам, пробили, собаки, и ушли. Рация подвела, – прислушиваясь к доносившимся со стороны особняка выстрелам, оправдывался он, – техника старая… Один из наблюдавших за дачей побежал звонить, а потом занял позицию позади дома. Тут и мы подъехали…
   – Значит, в подвале кто-то из «драконов», – заключил Бондарев. – И, судя по всему, заперт.
   Иван считал выстрелы парабеллума – когда счет дойдет до восьми, надо ловить момент – преступник будет менять обойму, и за эти секунды ребята смогут подтянуться почти вплотную.
   – Дороги перекрыты? – загибая для верности пальцы, чтобы не сбиться при подсчете выстрелов, уточнил он.
   – Обязательно, – подтвердил начальник розыска, – городок маленький, отыщем, а выехать не смогут, попадутся.
   Купцов осторожно выглянул – стрельба из подвала прекратилась, парни в бронежилетах моментально пришли в движение и перебежали ближе к дому, а двое успели подняться на веранду.
   В узком окошечке отдушины мелькнул огонек, хлопнул выстрел, и пуля ударила в столб ограды, выбив облачко розоватой, кирпичной пыли.
   – Предлагаю сдаться! – закричал в мегафон начальник розыска. – Вы окружены, сопротивление бесполезно!
   В ответ щелкнул выстрел, потом еще один.
   – Не сдастся, – прикуривая, буркнул Бондарев. – Жилетика на мой размер не найдется?
   – Нет, вы гости! – отрезал начальник розыска.
   – «Черемуху» давай, – решил Иван. – Пора!
   Словно услышав его, один из милиционеров группы захвата забросил в отдушину патрон со спецсредством. Купцов представил, как по подвалу растекается удушливый, вызывающий неудержимые слезы, перехватывающий дыхание газ. Теперь надо подождать минуту-другую – и выползет задыхающий, кашляющий «дракон».
 
   Еще оставались патроны, еще где-то в глубине души тлела надежда на чудо, на внезапное избавление, на потайные ходы, прорытые хитрым Мишкой-миллионером, на помощь бога или дьявола, который принесет ему главное богатство – свободу!
   Трясущимися руками Аркадий достал запасную обойму и вставил в рукоятку парабеллума новый магазин. Ладони саднило, болела голова, перед глазами все плыло, подкатывала тошнота. Эх, Витек, вдвоем было бы легче! По крайней мере, можно было бы рискнуть и разыграть спектакль, сделав вид, что сдаешься, – выслать наверх безотказного Жедя, а там уж как кривая вывезет. Приникнув к отдушине, он оглядел пространство перед домом. Милиционеров много, на всех патронов не хватит…
   Прежняя жизнь и работа в институте теперь казались ему недостижимым, неоцененным счастьем. Он готов был терпеть надоевших сослуживцев, их бутерброды, разговоры, игру в шахматы, мелкие страсти. Как прекрасно было давиться на распродажах и скидываться на пивко в дни получек и авансов. Он представил, как удивятся в институте узнав, что приключилось с Лыковым. Почему-то теперь ему казалось важным, что и кто будет говорить о нем. Хотя понимал, что говорить будут недолго – и забудут! И никто не вспомнит об Аркадии. Может, сестра?
   Выстрелив в милиционера, он перебежал к другой отдушине. Найти бы наган Витька, но времени нет, надо все время держать их на мушке… Внезапно Аркадием овладела аппатия – он понял, что времени у него нет вообще, какая, собственно, разница, когда наступит развязка: минутой раньше, минутой позже? Они придут, отнимут оружие, наденут наручники, повезут в тюрьму, потом будет суд и приговор. Долгое разбирательство, никчемные речи адвоката, обличения прокурора, кассационные жалобы… и отказ сохранить осужденному жизнь.
   Сев на пол, он привалился спиной к стене, ощущая затылком приятную прохладу камня, который не смогло прогреть и палящее солнце. Устало вытянув ноги, прикрыл глаза, ощущая, как уходит боль, – хорошо ли ему было до того, как родился, до того, как узнал мир, в который пришел? Может быть, так же будет и после конца?
   Что-то глухо стукнуло об пол. Открыв глаза, Лыков увидел вертевшийся в углу подвала патрон из серебристо-зеленоватого металла. Повалил белесый дым, пахнуло чем-то едким, готовым разорвать кашлем легкие, заставить сгибаться от удушья.
   «Конец?» – подумал он, удивляясь собственному спокойствию. Сейчас они будут здесь. Пожалуй, не стоит продлять агонию – суд, приговор… Все ясно. Он проиграл. На усиленный мегафоном голос, призывающий его сдаться, Аркадий не обратил внимания. Глаза уже начало щипать, и было ужасно жалко себя, такого маленького, беспомощного, не сумевшего переломить судьбу. А так хотелось быть свободным, независимым, богатым. Зачем-то обтерев ладонью срез ствола парабеллума, он сунул его в рот и нажал на курок…
 
   Стараясь не смотреть на тело Лыкова, распростертое у стены подвала, Иван прошел туда, где за кадками и ящиками с яблоками обнаружили убитого Жедя.
   – Значит, тот – Лыков? – полуутвердительно спросил Бондарев, зажимая нос платком. В подвале еще не выветрился запах «черемухи», и на глаза набегали слезы, мешая смотреть.
   – Да, – кивнул Купцов и направился к выходу. Что здесь делать? Все кончено. Теперь надо искать Котенева и того, кто был с ним в доме.
   Лука гнал по закоулкам городка, не снижая скорости, только взвизгивали покрышки на резких поворотах. Бормоча под нос ругательства на непонятном языке, грек ловко крутил баранку.
   Михаил Павлович, прямо через заднее стекло метко выстреливший из браунинга по колесам милицейского «уазика», тревожно оглядывался, боясь снова увидеть позади погоню. Но дорога была муста – их не преследовали.
   Свернули в узкий проулок, и Александриди посигналил у ворот дома, спрятавшегося за высоким забором. Ворота немедленно распахнулись, и «Жигули» влетели во двор. С крыльца навстречу гостям спускался пожилой человек в европейском летнем костюме и расшитой тюбетейке. Его загорелое лицо светилось радушием, но темные глаза, прятавшиеся под набрякшими веками, глядели озабоченно.
   – Нехорошо у нас получилось, Саттар, – протягивая ему руки, прищелкнул языком Лука. – На тебя надежда, дорогой!
   – Слышал уже, слышал, – по очереди пожимая руку каждому гостю, откликнулся хозяин. – Правда, нехорошо. Но я все для вас сделаю, все. Проходите в дом!
   Он распахнул двери, ввел их в просторную комнату, показал на растеленные на полу ковры с мягкими подушками:
   – Отдохните здесь, я на минуту отлучусь.
   Александриди, скинув обувь, повалился на ковер и, схватив с подноса бутылку «Пепси», жадно припал губами к горлышку.
   Михаил Павлович тоже снял обувь и, тяжело ступая по ворсистым коврам, подошел к окну, выходившему во двор. Там, около «Жигулей», на которых они только что приехали, стояли хозяин дома и двое молодых мужчин в спортивных костюмах – в руках они держали ящички с инструментами. Разговор был коротким. Достав инструмент, «спортсмены» стали сноровисто разбирать машину.
   На глазах изумленного Котенева они подвели под нее домкраты, сняли колеса, вынули лобовое стекло, потом заднее и занялись дверями. Саттар немного постоял, наблюдая за их работой, и вернулся в дом.
   – Через час-два машины не будет, – заверил он. – В первую очередь будут искать кого? Машину!
   – Не «кого», а «что»! – поправил его Лука. Он, видимо, почувствовал себя в полной безопасности и успокоился.
   – Правильно, дорогой, – ничуть не обидевшись, согласился Саттар и ласково улыбнулся греку. Налив себе чаю, он, скрестив ноги, уселся неподалеку от Александриди на ковре.
   – Ты у нас ученый человек, – мелкими глотками прихлебывая чай, продолжил он, – все знаешь. Машины не будет – вас не будет. Машина что? Куча железа. Человека труднее прятать.
   – Скажи своим, – приподнялся на локте Александриди, – чтобы не вздумали тащить детали на базар.
   – Хоп, – заулыбался Саттар, хлопнув ладошкой по колену.
   – Так и будет, да.
   Он допил чай и, обтерев руки полотенцем, вынул из кармана пиджака длинный костяной мундштук с резьбой. Вставил в него сигарету и прикурил. Михаил Павлович, по примеру грека растянувшийся на ковре, только молча покосился на небрежно брошенную хозяином пачку «Мальборо».
   Лука погладил себя по животу и, глядя в потолок, расписанный восточными узорами, буркнул:
   – Мы не завтракали. Распорядись и приготовь нам комнаты. И еще, я хочу позвонить.
   Хозяин вновь закивал, заулыбался, выражая полную готовность всем, чем только может, услужить гостям.
   Котенсв задумался: сколько тут просидит – день, неделю, а потом что? Ведь надо же будет когда-то вылезать из убежища и отправляться обратно в Москву, выходить на работу после отпуска. А как появиться в Москве, когда милиция идет по следу, и еще неизвестно, что там, в оставленном доме, где их захватили бандиты. Вдруг кого из милиционеров подстрелили?
   – Пойду узнаю, как дела в вашем доме, – словно подслушав его мысли, поднялся Саттар, – завтрак сейчас подадут.
   – Гнусная история, – дождавшись, пока за ним закроется дверь, повернулся к Котеневу Лука. – Нам только этих разбойников не хватало для полноты ощущений. Кстати, вы намерены и дальше таскать с собой пушку? Может быть, лучше сдать ее хозяину?
   – Если бы ее не таскал, вы сейчас давали бы объяснения милиционерам, – огрызнулся Михаил Павлович.
   – Не злитесь, – примирительно ответил грек, – нам еще многое предстоит сделать вместе. Зачем портить отношения?
   – Чем пытаться меня разоружить, скажите-ка, что будем делать дальше?
   Завтракать, – усмехнулся грек, увидев входящего в комнату хозяина, следом за которым две женщины внесли подносы с шашлыками, зеленью и фруктами. Поставив их на низкий столик, они поклонились и, не сказав ни слова, ушли.
   – Кушайте, кушайте, – устраиваясь рядом, начал угощать гостей Саттар, – сейчас барашка режут, на обед плов будет. Кушайте.
   Александриди взял шампур и впился зубами в сочное мясо. Его примеру последовал и Михаил Павлович. Перебираясь поближе к подносам, он словно ненароком выглянул в окно – от машины остался только кузов, безобразно выставив голое нутро. Вокруг него прохаживались мужчины в спортивных костюмах, о чем-то негромко совещаясь. «Лихо они управились», – подумал Котенев.
   – Всех убили, – открывая бутылку коньяка, буднично сообщил Саттар.
   – А милиция? – насторожился грек, перестав жевать.
   – О, милиция! – усмехнувшись, поднял руки к потолку хозяин.
   – Слава аллаху, милиция, как всегда, оказалась на высоте. У них никто не пострадал. Преступников было двое.
   – И… что, оба? – спросил Михаил Павлович.
   – Пей, дорогой, – поднял рюмку Саттар. Выбрав сочный персик, с наслаждением вонзил в него зубы и, посмеиваясь, хитро взглянул на Котенева. – Оба убиты, дорогой, оба. Отдыхай.
   – Значит, у вас, как у Адылова, есть свои люди в милиции? – закусывая, продолжал расспрашивать Михаил Павлович.
   – Мы давно тут живем, – уклонился от прямого ответа хозяин, – все вместе живем. И будем дальше жить. Адылова вспомнил? Большой был человек, у него никто не безобразничал, умел с народом управляться. Разное теперь пишут, но кто может знать правду? Только Аллах!
   «Не прост старичок, – откидываясь на подушки, подумал Котенев, – вон как заворачивает, а у самого, небось, тоже где-нибудь потайная яма с решетками есть. И послушные люди, готовые на все. Как же, отдам я ему на хранение браунинг, нашли дурака!
   Он покосился на «дипломат», брошенный на ковер в углу комнаты, – и на сердце полегчало. Надо думать, что делать дальше. Стоит, наверное, переждать здесь несколько дней, пока не уляжется шум, вызванный перестрелкой в особняке, а потом выбираться на волю. Купить билет на самолет или на поезд и отвалить туда, где все говорят на родном языке и ты не заметен среди местного населения. Для начала он отправится к родителям Татьяны, а там видно будет. С такими деньгами, как у него, можно все купить, не только новые документы. А работа? Да шут с ней – стоит там появиться, как тут же угодишь в руки милиции.
   Выпили еще по чарочке коньяка, поболтали, но вяло, явно тяготясь присутствием друг друга, и Саттар повел их показать комнаты. Михаилу Павловичу отвели угловую, с окнами во двор, который был уже пуст – от стоявшей там машины не осталось и следа. К его удовольствию, комната оказалась меблированной на европейский манер. Сунув «дипломат» под диван, Котенев разобрал чемодан и аккуратно развесил пиджаки и рубашки в платяном шкафу. Закурив, повертел ручку настройки приемника, поймал музыкальную передачу и завалился отдохнуть. Незаметно он задремал. Проснулся оттого, что в комнату кто-то пошел. Открыв глаза, Михаил Павлович увидел Алсксандриди в длинном шелковом халате.
   – Скоро обед, – проходя в глубь комнаты, сказал грек.
   Котенев сел, потер ладонями лицо – сколько же он проспал?
   Солнце стоит высоко, в воздухе дрожит знойное марево, и обедать, честно говоря, совершенно не хочется.
   – Я говорил с Москвой, – присев к столу и выключив приемник, сообщил Лука. – Приятная новость: завтра здесь будет Виктор Иванович, наш консультант.
   – Проконсультирует? – желчно усмехнулся Михаил Павлович.
   – Зря иронизируете, – поджал губы Александриди.
   – А что еще остается в нашем положении, тем более в моем? Из одной клетки в другую, да еще со стрельбой, – горько посмеялся Котенев. – Вот она, жизнь состоятельного человека.
   – Перестаньте, – поморщился грек, – все будет нормально. Сергей Владимирович лично справлялся о вас, передавал привет. Если приезжает Виктор Иванович, то дела наладятся, вот увидите…
   В Москве, сидя в рабочем кресле у стола, Полозов настойчиво набирал номер междугородней связи, дозваниваясь до «пришельца из будущего». После звонка Александриди и его подробного доклада о произошедших 'событиях Виктор Иванович уже успел повидаться с Куровым и обсудить создавшееся положение. Его предложения относительно дальнейших действий были одобрены. Вернувшись домой, он начал звонить.
   – Это я, привет! – услышав в трубке знакомый гортанный голос, поздоровался Полозов. – Пришло время повидаться. Чтобы к моему приезду все было готово…
   – Будет, – заверил невидимый собеседник.
   Виктор Иванович сказал еще несколько слов, отдав малопонятные посторонним распоряжения, и повесил трубку. Пора собираться в дорогу.
 
   Вечером в комнате Саттара зазвонил телефон. Отложив арабскую книгу, хозяин дома снял трубку:
   – Слушаю.
   – Как гости? – не удостоив его приветствием, спросил властный гортанный голос.
   – Отдыхают, – лаконично ответил Саттар.
   – Звонили наши друзья, – цедил голос на другом конце провода, – они недовольны старой, жесткой бараниной. Чем ты кормишь гостей?