Страница:
Красная книга ВЧК
Том 1
ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
В условиях революционной перестройки нашего общества, расширения демократии и гласности, как никогда, возрос интерес советских людей к послеоктябрьской отечественной истории. Они хотят знать полную правду о событиях прошлого, разобраться в их смысле и значении, уяснить сущность не только впечатляющих успехов, достигнутых в период социалистического строительства, но и трудностей, неудач, ошибок и даже преступлений, имевших место в это время. Они считают, что глубокое усвоение уроков истории поможет успешнее решить задачу обновления социализма.
Объектом пристального внимания широких кругов общественности являются события гражданской войны, особенно история создания и деятельности Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности. Свыше семидесяти лет прошло с момента образования ВЧК, но до сих пор не утихают страсти вокруг нее. Одни идеализируют ее, видят в ней лишь символ нравственной чистоты революции, непримиримости к врагам, бдительности и самоотверженности, умалчивают о существенных ошибках, имевших место в работе чрезвычайных комиссий и особых отделов. Другие, напротив, делают акцент лишь на показе негативных сторон деятельности ВЧК, злоупотреблений, совершенных примазавшимися к ней преступными элементами, и на этом основании изображают ее как олицетворение «большевистского террора», беззакония, жестокости и насилия. Причем так характеризуют ВЧК не только буржуазные идеологи, но, к сожалению, и некоторые советские литераторы и историки. Они пытаются найти преемственность между репрессивным аппаратом периода культа личности Сталина и органами ВЧК. В печати начали встречаться утверждения о том, что именно в деятельности ВЧК следует искать политические и нравственные истоки грубейших нарушений законности и произвола конца 30—40-х и начала 50-х годов.
Что же собой представляла ВЧК? С кем она боролась и кого карала? Какую роль она сыграла в защите революции?
Известно, что после победы Великого Октября свергнутые эксплуататорские классы, опираясь на поддержку международного империализма, поставили своей целью восстановить капиталистический строй. Они развязали гражданскую войну, которая слилась в неразрывное целое с империалистической интервенцией. Не гнушались никакими средствами в борьбе против пролетарской диктатуры – организовывали заговоры и мятежи, шпионаж и диверсии, террор и саботаж, ни на один день не прекращали клеветническую агитацию против власти Советов, против правящей партии большевиков.
Интересы защиты революции требовали создания регулярной рабоче-крестьянской армии для обороны страны и специального органа по выявлению и пресечению тайных подрывных действий враждебных сил, а также вооруженному подавлению их открытых выступлений.
7 (20) декабря 1917 года В. И. Ленин писал Ф. Э. Дзержинскому:
Членами коллегии ВЧК Совнарком назначил Д. Г. Евсеева, Н. А. Жиделева, И. К. Ксенофонтова, Я. X. Петерса. Позже в коллегию ВЧК в разные годы входили В. А. Аванесов, Г. И. Бокий, И. П. Жуков, М. С. Кедров, М. Я. Лацис, В. Н. Манцев, В. Р. Менжинский, И. С. Уншлихт, С. Г. Уралов, В. В. Фомин и другие большевики, профессиональные революционеры, имевшие опыт борьбы с царской охранкой. В начале 1918 года коллегия ВЧК была пополнена несколькими левыми эсерами, членами ВЦИК.
Главными задачами ВЧК первоначально являлась борьба с контрреволюцией и саботажем. Затем на нее были возложены борьба со спекуляцией и должностными преступлениями, со шпионажем, подавление контрреволюционных и бандитских выступлений, обеспечение безопасности транспорта и Красной Армии, охрана государственной границы.
Всероссийская чрезвычайная комиссия явилась первой исторической формой советских органов государственной безопасности. Она была орудием классовой борьбы пролетариата. Выявляя и пресекая подрывную деятельность внутренней контрреволюции и агентуры империалистических разведок, она охраняла завоевания социалистической революции. ВЧК выражала интересы широких масс трудящихся, поднявшихся во главе с рабочим классом на защиту Советской власти.
В первые два месяца своего существования ВЧК обладала лишь правом на осуществление розыска и на производство предварительного следствия. Все возбужденные ею дела передавались на рассмотрение в ревтрибуналы.
В феврале 1918 года полномочия ВЧК были существенно расширены. Это связано с серьезнейшим обострением внешнеполитической и внутренней обстановки в стране. После того как мирные переговоры с Германией были прерваны, немецкая армия развернула наступление под Петроградом, в Белоруссии, на Украине. Немногочисленные остатки старой армии, красноармейские и красногвардейские отряды не могли остановить напора противника. Немцы заняли Двинск, Минск, Луцк, Ровно, Новоград-Волынский, устремились к Петрограду – столице республики. Во многих городах активизировались контрреволюционные элементы. Резко возрос уголовный бандитизм и спекуляция. Возникла реальная угроза существованию Советской власти.
21 февраля 1918 года Совнарком принял написанный В. И. Лениным декрет «Социалистическое Отечество в опасности!». Он явился боевой программой мобилизации всех сил республики на отпор врагу. Декрет предусматривал ряд мер, в том числе и чрезвычайных, по укреплению безопасности тыла. Восьмой пункт декрета гласил: «Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления».[2]
Основываясь на декрете СНК, Всероссийская чрезвычайная комиссия объявила, что она будет осуществлять непосредственную расправу над указанными в декрете преступниками. Следует, однако, заметить, что до июля 1918 года ВЧК воспользовалась правом на расстрел лишь в отношении нескольких уголовных бандитов и крупных спекулянтов. К политическим противникам эта мера наказания тогда не применялась.
Летом 1918 года положение республики еще более обострилось. Она оказалась в огненном кольце фронтов. На Северо-Западе, в Белоруссии и на Украине хозяйничали немецкие оккупанты. На Севере высадились английские, французские и американские интервенты. На Дальнем Востоке и в Приморье находились японские, американские и английские войска. Урал, Среднее Поволжье и Сибирь захватили войска Чехословацкого корпуса и самарского эсеро-меньшевистского правительства. На Северном Кавказе вела наступательные операции Добровольческая армия генерала М. В. Алексеева, на Дону – белоказачьи части генерала П. Н. Краснова. В Среднюю Азию вторглись английские захватчики, в Закавказье – немецкие, турецкие и английские войска. Почти три четверти территории страны были в кольце фронтов. Республика оказалась отрезанной от основных хлебных, топливных и продовольственных ресурсов.
Крайне тяжелая обстановка сложилась в тылу – хозяйственная разруха, голод, заговоры белогвардейских офицеров в городах, кулацкие мятежи в деревне. Враги развязали кровавый террор, в результате которого погибли многие коммунисты, советские работники, преданные делу революции рабочие, красноармейцы, крестьяне-бедняки. Только в июне 1918 года контрреволюционеры расстреляли в 22 губерниях РСФСР 824 человека, в июле – 4141, в августе – 339, в сентябре – свыше 6 тысяч.[3] И это не считая многих тысяч погибших при массовых расстрелах рабочих в Ростове-на-Дону, Екатеринбурге, Омске, Вольске и других городах. В селе Александров-Гай Новоузенского уезда Самарской губернии белоказаки за один день расстреляли 675 пленных красноармейцев.[4] Убийства нередко сопровождались жестокими пытками: у арестованных выкалывали глаза, отрезали носы, уши, ломали пальцы, выкручивали ноги и руки, разбивали черепа.
Снова встал вопрос: быть или не быть Советской власти? В такой тяжелой, критической обстановке ВЧК стала осуществлять непосредственную репрессию и в отношении политических противников – организаторов и активных участников военных заговоров и мятежей. Одновременно ей было предоставлено право брать заложников из числа бывших помещиков, капиталистов, жандармов, полицейских, крупных сановников и уклонявшихся от мобилизации офицеров.
5 сентября 1918 года после убийства председателя Петроградской ЧК М. С. Урицкого и злодейского покушения на В. И. Ленина Совет Народных Комиссаров принял постановление о красном терроре. В нем указывалось, что при сложившейся в стране ситуации обеспечение безопасности тыла таким путем является прямой необходимостью. Совнарком поставил перед ВЧК задачу изолировать классовых врагов в местах лишения свободы. Лица, причастные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам, подлежали расстрелу.
Красный террор представлял собой вынужденную чрезвычайную меру самообороны пролетарского государства, введенную в ответ на белый террор.
Руководствуясь постановлением Совнаркома, ВЧК и местные ЧК арестовали в качестве заложников наиболее крупных представителей буржуазии и контрреволюционного генералитета, видных деятелей царского режима, активных членов антисоветских партий. Они подвергли высшей мере наказания главарей и многих рядовых участников контрреволюционных заговоров и мятежей. Репрессии коснулись и значительной части заложников.
В последние годы в нашей печати часто стал подниматься вопрос о том, что наделение чрезвычайных комиссий исключительными полномочиями не может быть оправдано ни с нравственной, ни с правовой точек зрения. Некоторые авторы выражают отрицательное отношение к тому, что Советское государство предоставило чекистским органам право брать заложников, сосредоточило в руках ЧК и розыск, и следствие, и вынесение приговора, и приведение его в исполнение. Нравственные и правовые ценности современности они пытаются механически применять к явлениям, происходившим в специфической обстановке гражданской войны.
Разумеется, институт заложничества не укладывается в рамки категорий нравственности и законности. Точно так же наделение чрезвычайных комиссий внесудебными полномочиями таило в себе угрозу нарушения ими законов, не давало возможности в должной мере гарантировать права граждан. Коммунистическая партия и Советское государство все это прекрасно понимали. В партийных организациях, в Советах, в печати проходили острые дискуссии по вопросу об изъятии у чрезвычайных комиссий права на непосредственную репрессию. Тем не менее обстоятельства неумолимо заставляли Советскую республику идти на эти крайние меры борьбы.
Взятие заложников рассматривалось как гарантия того, что противник ради сохранения жизни того или иного видного деятеля прежнего режима, арестованного Чрезвычайной комиссией, воздержится от расстрела революционеров, попавших к ним в плен. Эта мера представлялась также одним из средств предотвращения белогвардейских восстаний и террористических актов. В, И. Ленин говорил: «Я рассуждаю трезво и категорически: что лучше – посадить в тюрьму несколько десятков или сотен подстрекателей, виновных или невиновных, сознательных или несознательных, или потерять тысячи красноармейцев и рабочих? – Первое лучше. И пусть меня обвинят в каких угодно смертных грехах и нарушениях свободы – я признаю себя виновным, а интересы рабочих выиграют».[5] Он резко критиковал мелкобуржуазных демократов, называвших себя социалистами, которые возмущались «варварским», по их мнению, приемом брать заложников. «Пусть себе возмущаются, – писал Ленин, – но войны без этого вести нельзя, и при обострении опасности употребление этого средства необходимо…»[6]
Рассматривая заложничество как временную и необходимую меру самообороны, партия вместе с тем стремилась ограничить его применение. В ноябре 1918 года VI Всероссийский чрезвычайный съезд Советов постановил: «Освободить от заключения всех заложников кроме тех из них, временное задержание которых необходимо как условие безопасности товарищей, попавших в руки врагов». Необходимость дальнейшего содержания под стражей каждого отдельного заложника могла быть установлена только Всероссийской чрезвычайной комиссией. Никакая другая организация, говорилось в постановлении съезда, не имеет права брать заложников.[7]
Точно так же ВЦИК и Совнарком рассматривали как исключительную меру наделение чрезвычайных комиссий внесудебными полномочиями. Всякий раз, как только ослабевала острота гражданской войны, упрочивалась внутриполитическая обстановка, эти высшие органы принимали решения об ограничении нрава ЧК на непосредственную репрессию или изъятии у них этого нрава. Так, в феврале 1919 года после разгрома первых вооруженных выступлений контрреволюции и аннулирования Брестского мира ВЦИК передал ревтрибуналам право выносить приговоры по делам, возбужденным чрезвычайными комиссиями. Осуществлять непосредственную расправу для пресечения преступлений ЧК могли лишь при наличии контрреволюционных, бандитских и других вооруженных выступлений, а также при объявлении той или иной местности на военном положении.
В середине января 1920 года ВЦИК и Совнарком отменили применение высшей меры наказания (расстрела) по приговорам ревтрибуналов и чрезвычайных комиссий. Этот гуманный акт был осуществлен в условиях еще не закончившейся гражданской войны и сохранявшейся угрозы нападения со стороны Польши.
Однако в годы войны решения о сокращении чрезвычайных полномочий ЧК или их упразднении до конца провести в жизнь не удавалось. С каждым новым походом против Советской власти сил внутренней контрреволюции и интервентов приходилось снова и снова наделять чрезвычайные комиссии внесудебными полномочиями, каждый раз в качестве временной меры.
В. И. Ленин, касаясь вопроса о причинах применения Советским государством чрезвычайных мер репрессии и условий отказа от них, говорил: «Террор навязан нам терроризмом Антанты, террором всемирно-могущественного капитализма, который душил, душит и осуждает на голодную смерть рабочих и крестьян за то, что они борются за свободу своей страны. И всякий шаг в наших победах над этой первопричиной и причиной террора будет неизбежно и неизменно сопровождаться тем, что мы будем обходиться в своем управлении без этого средства убеждения и воздействия».[8]
Окончание гражданской войны, введение новой экономической политики создавали необходимые предпосылки для стабилизации политической обстановки в стране, упрочения союза рабочего класса с трудовым крестьянством, укрепления законности, ликвидации чрезвычайных органов – ЧК и революционных трибуналов. В. И. Ленин предложил подвергнуть ВЧК реформе – сузить ее компетенцию, ограничив задачами борьбы с подрывной деятельностью политического противника, изъять у нее внесудебные полномочия, изменить название, установить строгий контроль органов Наркомюста за действиями ЧК. Обосновывая свое предложение, он говорил: «Перед нами сейчас задача развития гражданского оборота, – этого требует новая экономическая политика, – а это требует большей революционной законности. Понятно, что в обстановке военного наступления, когда хватали за горло Советскую власть, если бы мы тогда эту задачу себе поставили во главу, мы были бы педантами, мы играли бы в революцию, но революции не делали бы. Чем больше мы входим в условия, которые являются условиями прочной и твердой власти, чем дальше идет развитие гражданского оборота, тем настоятельнее необходимо выдвинуть твердый лозунг осуществления большей революционной законности, и тем уже становится сфера учреждения, которое ответным ударом отвечает на всякий удар заговорщиков».[9]
Следует сказать, что идеи Ленина о реформе ВЧК, в которых была сформулирована его концепция правового положения органов государственной безопасности в условиях мирного времени, при жизни Владимира Ильича полностью реализовать не удалось. В феврале 1922 года ВЦИК упразднил ВЧК, а ее функции передал Государственному политическому управлению, образованному при НКВД. Согласно декрету ВЦИК ГПУ могло производить обыски, выемки[10] и аресты, но в отличие от ВЧК оно не имело права рассматривать возбужденные им дела – все они подлежали разрешению исключительно в судебном порядке. Однако острая классовая борьба первой половины 20-х годов вызвала необходимость наделения и органов ГПУ чрезвычайными внесудебными правами в отношении организаторов антисоветских восстаний, бандитов, захваченных с оружием в руках, шпионов, фальшивомонетчиков и некоторых других категорий преступников.
Всероссийская чрезвычайная комиссия создавалась и работала на основе ленинских принципов организации и деятельности советского государственного аппарата, конкретизированных применительно к ее специфическим особенностям. Важнейшим из этих принципов являлось руководство Коммунистической партии. «ЧК созданы, существуют и работают, – отмечал ЦК РКП (б) в обращении ко всем коммунистам – работникам чрезвычайных комиссий, – лишь как прямые органы партии, по ее директивам и под ее контролем».[11] Центральный Комитет партии регулярно рассматривал вопросы о Всероссийской ЧК. Только с мая 1918 года по 1920 год включительно они 26 раз стояли в повестке дня заседаний ЦК и объединенных заседаний Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б).[12] После образования в апреле 1919 года Политического бюро ЦК РКП (б) оно практически на каждом заседании (а они проходили два раза в неделю) решало вопросы, имевшие непосредственное отношение к ВЧК. Центральный Комитет партии определял политическое направление ее деятельности, рассматривал проекты постановлений ВЦИК и СНК об изменениях ее правового положения и организационной структуры, заслушивал отчеты руководителей Чрезвычайной комиссии, принимал решения о перемещениях чекистских кадров. Вопросы о работе чрезвычайных комиссий по два-три раза в месяц обсуждались на заседаниях губернских партийных комитетов.
Партия направляла в ВЧК и ее органы политически зрелых, наиболее опытных коммунистов. В. И. Ленин указывал, что для работы в ЧК надо «найти лучших».[13] Удельный вес коммунистов в чрезвычайных комиссиях и особых отделах составлял 50 процентов,[14] причем руководящие работники являлись членами РКП (б) с дореволюционным партийным стажем. На службу в ЧК посылались также и беспартийные – преданные Советской власти, морально устойчивые рабочие, красноармейцы, крестьяне.
Большая работа проводилась партией по идейно-политическому воспитанию чекистов.
Повседневное внимание чекистским органам уделял вождь Коммунистической партии, глава Советского правительства В. И. Ленин. Известно несколько сот ленинских статей, речей, обращений, заметок, писем, записок, телеграмм и телефонограмм, распоряжений, проектов постановлений и резолюций, пометок, имеющих непосредственное отношение к ВЧК – ГПУ. Только в сборник «В. И. Ленин и ВЧК», выпущенный вторым изданием в 1987 году, вошло 680 документов, написанных Лениным или принятых при его участии.[15] В ленинских произведениях отражены необходимость создания и длительного существования чекистских органов, их политические задачи, принципы организации и деятельности, требования к чекистским кадрам.
Руководство Коммунистической партии являлось главным источником успехов и побед ВЧК.
В борьбе с врагами революции чекистские органы опирались на доверие и поддержку широких масс трудящихся.
ВЧК и местные чрезвычайные комиссии применяли самые разнообразные формы связи с народом. Они издавали многочисленные обращения к трудящимся, в которых разоблачали коварные приемы врагов Советской власти и призывали рабочих и крестьян повышать революционную бдительность. Чекисты часто выступали перед трудящимися с отчетами и докладами, устраивали рабоче-крестьянские конференции с обсуждением вопросов борьбы против внутренней контрреволюции и иностранных разведок, публиковали в газетах и журналах материалы о деятельности чрезвычайных комиссий и особых отделов. Это было ярким проявлением гласности в работе ВЧК.
Большая разъяснительная работа, проводившаяся чрезвычайными комиссиями среди трудящихся, способствовала повышению политической бдительности рабочих и крестьян, укрепляла их доверие к чекистским органам. А именно это доверие, отмечал впоследствии Ф. Э. Дзержинский, дало силу ВЧК выполнить возложенную на нее задачу – «сокрушить внутреннюю контрреволюцию, раскрыть все заговоры низверженных помещиков, капиталистов и их прихвостней».[16]
Всероссийская чрезвычайная комиссия строилась на основе демократического централизма – одного из основополагающих принципов строительства советского государственного аппарата, сформулированного и обоснованного В. И. Лениным. С одной стороны, она представляла собой военную организацию (17 сентября 1920 года Ленин подписал постановление Совета Труда и Обороны о приравнении сотрудников ВЧК и ее местных органов к военнослужащим действующей Красной Армии) – с военной дисциплиной, единоначалием, системой боевых приказов. С другой стороны, в основе ее организации лежали широкие демократические начала.
ВЧК действовала под контролем и руководством высших органов Советской власти. Она была подотчетна и подконтрольна Совнаркому и Всероссийскому Центральному Исполнительному Комитету. В. И. Ленин считал совершенно невероятной возможность выхода ВЧК из-под контроля ВЦИК. Опровергая клеветнические утверждения меньшевиков о том, что якобы ВЧК «учит» Президиум ВЦИК и «властвует» над ним, он говорил: «Мы, стоящие у власти, разве можем этому поверить? Разве находящиеся здесь 70–80 % коммунистов не знают, что во главе ВЧК стоит член Центрального Исполнительного Комитета и Центрального Комитета партии тов. Дзержинский, а в Президиуме ВЦИК имеется шесть членов Центрального Комитета нашей партии? Думать, что при таких условиях президиум ВЧК или оперативное управление ВЧК учит и властвует над Президиумом Центрального Исполнительного Комитета, конечно, не приходится, это просто смехотворно».[17]
ВЦИК, Совнарком, Совет Обороны систематически заслушивали отчеты руководителей ВЧК о ходе борьбы с контрреволюцией, принимали декреты о правовом положении ВЧК.
Губернские ЧК были подчинены ВЧК и вместе с тем подотчеты и подконтрольны местным Советам.
Важнейшие принципиальные вопросы борьбы с контрреволюцией рассматривались на заседаниях коллегий ВЧК и местных ЧК. Регулярно созывались конференции чекистских органов.
Одним из важнейших принципов деятельности ВЧК являлось строгое соблюдение революционной законности. В. И. Ленин не раз указывал, что необходимо поддерживать строжайший порядок, свято соблюдать законы и предписания Советской власти, следить за их исполнением всеми. «Малейшее беззаконие, – писал он, – малейшее нарушение советского порядка есть уже дыра, которую немедленно используют враги трудящихся…»[18] Чекисты внимательно следили за тем, чтобы все государственные учреждения, общественные организации, должностные лица и отдельные граждане неукоснительно исполняли декреты и постановления Советской власти. Они решительно пресекали любые попытки нарушить или обойти закон.
Вместе с тем в своей работе сотрудники ЧК и особых отделов руководствовались требованиями революционных законов, декретами Советской власти. В одном из приказов ВЧК, подписанном Ф. Э. Дзержинским, говорилось: «Председатели ЧК, отвечая перед ВЧК и Советской властью за работу своих учреждений, а также и члены коллегии ЧК обязаны знать все декреты и ими в своей работе руководствоваться. Это необходимо для того, чтобы избежать ошибок и самим не превратиться в преступников против Советской власти, интересы коей мы призваны блюсти».[19]
Объектом пристального внимания широких кругов общественности являются события гражданской войны, особенно история создания и деятельности Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности. Свыше семидесяти лет прошло с момента образования ВЧК, но до сих пор не утихают страсти вокруг нее. Одни идеализируют ее, видят в ней лишь символ нравственной чистоты революции, непримиримости к врагам, бдительности и самоотверженности, умалчивают о существенных ошибках, имевших место в работе чрезвычайных комиссий и особых отделов. Другие, напротив, делают акцент лишь на показе негативных сторон деятельности ВЧК, злоупотреблений, совершенных примазавшимися к ней преступными элементами, и на этом основании изображают ее как олицетворение «большевистского террора», беззакония, жестокости и насилия. Причем так характеризуют ВЧК не только буржуазные идеологи, но, к сожалению, и некоторые советские литераторы и историки. Они пытаются найти преемственность между репрессивным аппаратом периода культа личности Сталина и органами ВЧК. В печати начали встречаться утверждения о том, что именно в деятельности ВЧК следует искать политические и нравственные истоки грубейших нарушений законности и произвола конца 30—40-х и начала 50-х годов.
Что же собой представляла ВЧК? С кем она боролась и кого карала? Какую роль она сыграла в защите революции?
Известно, что после победы Великого Октября свергнутые эксплуататорские классы, опираясь на поддержку международного империализма, поставили своей целью восстановить капиталистический строй. Они развязали гражданскую войну, которая слилась в неразрывное целое с империалистической интервенцией. Не гнушались никакими средствами в борьбе против пролетарской диктатуры – организовывали заговоры и мятежи, шпионаж и диверсии, террор и саботаж, ни на один день не прекращали клеветническую агитацию против власти Советов, против правящей партии большевиков.
Интересы защиты революции требовали создания регулярной рабоче-крестьянской армии для обороны страны и специального органа по выявлению и пресечению тайных подрывных действий враждебных сил, а также вооруженному подавлению их открытых выступлений.
7 (20) декабря 1917 года В. И. Ленин писал Ф. Э. Дзержинскому:
«Буржуазия, помещики и все богатые классы напрягают отчаянные усилия для подрыва революции, которая должна обеспечить интересы рабочих, трудящихся и эксплуатируемых масс…Вечером того же дня Совет Народных Комиссаров принял постановление об образовании Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем и утвердил ее состав. Во главе ВЧК по предложению В. И. Ленина был поставлен видный деятель большевистской партии, член ее Центрального Комитета Ф. Э. Дзержинский.
Необходимы экстренные меры борьбы с контрреволюционерами и саботажниками».[1]
Членами коллегии ВЧК Совнарком назначил Д. Г. Евсеева, Н. А. Жиделева, И. К. Ксенофонтова, Я. X. Петерса. Позже в коллегию ВЧК в разные годы входили В. А. Аванесов, Г. И. Бокий, И. П. Жуков, М. С. Кедров, М. Я. Лацис, В. Н. Манцев, В. Р. Менжинский, И. С. Уншлихт, С. Г. Уралов, В. В. Фомин и другие большевики, профессиональные революционеры, имевшие опыт борьбы с царской охранкой. В начале 1918 года коллегия ВЧК была пополнена несколькими левыми эсерами, членами ВЦИК.
Главными задачами ВЧК первоначально являлась борьба с контрреволюцией и саботажем. Затем на нее были возложены борьба со спекуляцией и должностными преступлениями, со шпионажем, подавление контрреволюционных и бандитских выступлений, обеспечение безопасности транспорта и Красной Армии, охрана государственной границы.
Всероссийская чрезвычайная комиссия явилась первой исторической формой советских органов государственной безопасности. Она была орудием классовой борьбы пролетариата. Выявляя и пресекая подрывную деятельность внутренней контрреволюции и агентуры империалистических разведок, она охраняла завоевания социалистической революции. ВЧК выражала интересы широких масс трудящихся, поднявшихся во главе с рабочим классом на защиту Советской власти.
В первые два месяца своего существования ВЧК обладала лишь правом на осуществление розыска и на производство предварительного следствия. Все возбужденные ею дела передавались на рассмотрение в ревтрибуналы.
В феврале 1918 года полномочия ВЧК были существенно расширены. Это связано с серьезнейшим обострением внешнеполитической и внутренней обстановки в стране. После того как мирные переговоры с Германией были прерваны, немецкая армия развернула наступление под Петроградом, в Белоруссии, на Украине. Немногочисленные остатки старой армии, красноармейские и красногвардейские отряды не могли остановить напора противника. Немцы заняли Двинск, Минск, Луцк, Ровно, Новоград-Волынский, устремились к Петрограду – столице республики. Во многих городах активизировались контрреволюционные элементы. Резко возрос уголовный бандитизм и спекуляция. Возникла реальная угроза существованию Советской власти.
21 февраля 1918 года Совнарком принял написанный В. И. Лениным декрет «Социалистическое Отечество в опасности!». Он явился боевой программой мобилизации всех сил республики на отпор врагу. Декрет предусматривал ряд мер, в том числе и чрезвычайных, по укреплению безопасности тыла. Восьмой пункт декрета гласил: «Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления».[2]
Основываясь на декрете СНК, Всероссийская чрезвычайная комиссия объявила, что она будет осуществлять непосредственную расправу над указанными в декрете преступниками. Следует, однако, заметить, что до июля 1918 года ВЧК воспользовалась правом на расстрел лишь в отношении нескольких уголовных бандитов и крупных спекулянтов. К политическим противникам эта мера наказания тогда не применялась.
Летом 1918 года положение республики еще более обострилось. Она оказалась в огненном кольце фронтов. На Северо-Западе, в Белоруссии и на Украине хозяйничали немецкие оккупанты. На Севере высадились английские, французские и американские интервенты. На Дальнем Востоке и в Приморье находились японские, американские и английские войска. Урал, Среднее Поволжье и Сибирь захватили войска Чехословацкого корпуса и самарского эсеро-меньшевистского правительства. На Северном Кавказе вела наступательные операции Добровольческая армия генерала М. В. Алексеева, на Дону – белоказачьи части генерала П. Н. Краснова. В Среднюю Азию вторглись английские захватчики, в Закавказье – немецкие, турецкие и английские войска. Почти три четверти территории страны были в кольце фронтов. Республика оказалась отрезанной от основных хлебных, топливных и продовольственных ресурсов.
Крайне тяжелая обстановка сложилась в тылу – хозяйственная разруха, голод, заговоры белогвардейских офицеров в городах, кулацкие мятежи в деревне. Враги развязали кровавый террор, в результате которого погибли многие коммунисты, советские работники, преданные делу революции рабочие, красноармейцы, крестьяне-бедняки. Только в июне 1918 года контрреволюционеры расстреляли в 22 губерниях РСФСР 824 человека, в июле – 4141, в августе – 339, в сентябре – свыше 6 тысяч.[3] И это не считая многих тысяч погибших при массовых расстрелах рабочих в Ростове-на-Дону, Екатеринбурге, Омске, Вольске и других городах. В селе Александров-Гай Новоузенского уезда Самарской губернии белоказаки за один день расстреляли 675 пленных красноармейцев.[4] Убийства нередко сопровождались жестокими пытками: у арестованных выкалывали глаза, отрезали носы, уши, ломали пальцы, выкручивали ноги и руки, разбивали черепа.
Снова встал вопрос: быть или не быть Советской власти? В такой тяжелой, критической обстановке ВЧК стала осуществлять непосредственную репрессию и в отношении политических противников – организаторов и активных участников военных заговоров и мятежей. Одновременно ей было предоставлено право брать заложников из числа бывших помещиков, капиталистов, жандармов, полицейских, крупных сановников и уклонявшихся от мобилизации офицеров.
5 сентября 1918 года после убийства председателя Петроградской ЧК М. С. Урицкого и злодейского покушения на В. И. Ленина Совет Народных Комиссаров принял постановление о красном терроре. В нем указывалось, что при сложившейся в стране ситуации обеспечение безопасности тыла таким путем является прямой необходимостью. Совнарком поставил перед ВЧК задачу изолировать классовых врагов в местах лишения свободы. Лица, причастные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам, подлежали расстрелу.
Красный террор представлял собой вынужденную чрезвычайную меру самообороны пролетарского государства, введенную в ответ на белый террор.
Руководствуясь постановлением Совнаркома, ВЧК и местные ЧК арестовали в качестве заложников наиболее крупных представителей буржуазии и контрреволюционного генералитета, видных деятелей царского режима, активных членов антисоветских партий. Они подвергли высшей мере наказания главарей и многих рядовых участников контрреволюционных заговоров и мятежей. Репрессии коснулись и значительной части заложников.
В последние годы в нашей печати часто стал подниматься вопрос о том, что наделение чрезвычайных комиссий исключительными полномочиями не может быть оправдано ни с нравственной, ни с правовой точек зрения. Некоторые авторы выражают отрицательное отношение к тому, что Советское государство предоставило чекистским органам право брать заложников, сосредоточило в руках ЧК и розыск, и следствие, и вынесение приговора, и приведение его в исполнение. Нравственные и правовые ценности современности они пытаются механически применять к явлениям, происходившим в специфической обстановке гражданской войны.
Разумеется, институт заложничества не укладывается в рамки категорий нравственности и законности. Точно так же наделение чрезвычайных комиссий внесудебными полномочиями таило в себе угрозу нарушения ими законов, не давало возможности в должной мере гарантировать права граждан. Коммунистическая партия и Советское государство все это прекрасно понимали. В партийных организациях, в Советах, в печати проходили острые дискуссии по вопросу об изъятии у чрезвычайных комиссий права на непосредственную репрессию. Тем не менее обстоятельства неумолимо заставляли Советскую республику идти на эти крайние меры борьбы.
Взятие заложников рассматривалось как гарантия того, что противник ради сохранения жизни того или иного видного деятеля прежнего режима, арестованного Чрезвычайной комиссией, воздержится от расстрела революционеров, попавших к ним в плен. Эта мера представлялась также одним из средств предотвращения белогвардейских восстаний и террористических актов. В, И. Ленин говорил: «Я рассуждаю трезво и категорически: что лучше – посадить в тюрьму несколько десятков или сотен подстрекателей, виновных или невиновных, сознательных или несознательных, или потерять тысячи красноармейцев и рабочих? – Первое лучше. И пусть меня обвинят в каких угодно смертных грехах и нарушениях свободы – я признаю себя виновным, а интересы рабочих выиграют».[5] Он резко критиковал мелкобуржуазных демократов, называвших себя социалистами, которые возмущались «варварским», по их мнению, приемом брать заложников. «Пусть себе возмущаются, – писал Ленин, – но войны без этого вести нельзя, и при обострении опасности употребление этого средства необходимо…»[6]
Рассматривая заложничество как временную и необходимую меру самообороны, партия вместе с тем стремилась ограничить его применение. В ноябре 1918 года VI Всероссийский чрезвычайный съезд Советов постановил: «Освободить от заключения всех заложников кроме тех из них, временное задержание которых необходимо как условие безопасности товарищей, попавших в руки врагов». Необходимость дальнейшего содержания под стражей каждого отдельного заложника могла быть установлена только Всероссийской чрезвычайной комиссией. Никакая другая организация, говорилось в постановлении съезда, не имеет права брать заложников.[7]
Точно так же ВЦИК и Совнарком рассматривали как исключительную меру наделение чрезвычайных комиссий внесудебными полномочиями. Всякий раз, как только ослабевала острота гражданской войны, упрочивалась внутриполитическая обстановка, эти высшие органы принимали решения об ограничении нрава ЧК на непосредственную репрессию или изъятии у них этого нрава. Так, в феврале 1919 года после разгрома первых вооруженных выступлений контрреволюции и аннулирования Брестского мира ВЦИК передал ревтрибуналам право выносить приговоры по делам, возбужденным чрезвычайными комиссиями. Осуществлять непосредственную расправу для пресечения преступлений ЧК могли лишь при наличии контрреволюционных, бандитских и других вооруженных выступлений, а также при объявлении той или иной местности на военном положении.
В середине января 1920 года ВЦИК и Совнарком отменили применение высшей меры наказания (расстрела) по приговорам ревтрибуналов и чрезвычайных комиссий. Этот гуманный акт был осуществлен в условиях еще не закончившейся гражданской войны и сохранявшейся угрозы нападения со стороны Польши.
Однако в годы войны решения о сокращении чрезвычайных полномочий ЧК или их упразднении до конца провести в жизнь не удавалось. С каждым новым походом против Советской власти сил внутренней контрреволюции и интервентов приходилось снова и снова наделять чрезвычайные комиссии внесудебными полномочиями, каждый раз в качестве временной меры.
В. И. Ленин, касаясь вопроса о причинах применения Советским государством чрезвычайных мер репрессии и условий отказа от них, говорил: «Террор навязан нам терроризмом Антанты, террором всемирно-могущественного капитализма, который душил, душит и осуждает на голодную смерть рабочих и крестьян за то, что они борются за свободу своей страны. И всякий шаг в наших победах над этой первопричиной и причиной террора будет неизбежно и неизменно сопровождаться тем, что мы будем обходиться в своем управлении без этого средства убеждения и воздействия».[8]
Окончание гражданской войны, введение новой экономической политики создавали необходимые предпосылки для стабилизации политической обстановки в стране, упрочения союза рабочего класса с трудовым крестьянством, укрепления законности, ликвидации чрезвычайных органов – ЧК и революционных трибуналов. В. И. Ленин предложил подвергнуть ВЧК реформе – сузить ее компетенцию, ограничив задачами борьбы с подрывной деятельностью политического противника, изъять у нее внесудебные полномочия, изменить название, установить строгий контроль органов Наркомюста за действиями ЧК. Обосновывая свое предложение, он говорил: «Перед нами сейчас задача развития гражданского оборота, – этого требует новая экономическая политика, – а это требует большей революционной законности. Понятно, что в обстановке военного наступления, когда хватали за горло Советскую власть, если бы мы тогда эту задачу себе поставили во главу, мы были бы педантами, мы играли бы в революцию, но революции не делали бы. Чем больше мы входим в условия, которые являются условиями прочной и твердой власти, чем дальше идет развитие гражданского оборота, тем настоятельнее необходимо выдвинуть твердый лозунг осуществления большей революционной законности, и тем уже становится сфера учреждения, которое ответным ударом отвечает на всякий удар заговорщиков».[9]
Следует сказать, что идеи Ленина о реформе ВЧК, в которых была сформулирована его концепция правового положения органов государственной безопасности в условиях мирного времени, при жизни Владимира Ильича полностью реализовать не удалось. В феврале 1922 года ВЦИК упразднил ВЧК, а ее функции передал Государственному политическому управлению, образованному при НКВД. Согласно декрету ВЦИК ГПУ могло производить обыски, выемки[10] и аресты, но в отличие от ВЧК оно не имело права рассматривать возбужденные им дела – все они подлежали разрешению исключительно в судебном порядке. Однако острая классовая борьба первой половины 20-х годов вызвала необходимость наделения и органов ГПУ чрезвычайными внесудебными правами в отношении организаторов антисоветских восстаний, бандитов, захваченных с оружием в руках, шпионов, фальшивомонетчиков и некоторых других категорий преступников.
Всероссийская чрезвычайная комиссия создавалась и работала на основе ленинских принципов организации и деятельности советского государственного аппарата, конкретизированных применительно к ее специфическим особенностям. Важнейшим из этих принципов являлось руководство Коммунистической партии. «ЧК созданы, существуют и работают, – отмечал ЦК РКП (б) в обращении ко всем коммунистам – работникам чрезвычайных комиссий, – лишь как прямые органы партии, по ее директивам и под ее контролем».[11] Центральный Комитет партии регулярно рассматривал вопросы о Всероссийской ЧК. Только с мая 1918 года по 1920 год включительно они 26 раз стояли в повестке дня заседаний ЦК и объединенных заседаний Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б).[12] После образования в апреле 1919 года Политического бюро ЦК РКП (б) оно практически на каждом заседании (а они проходили два раза в неделю) решало вопросы, имевшие непосредственное отношение к ВЧК. Центральный Комитет партии определял политическое направление ее деятельности, рассматривал проекты постановлений ВЦИК и СНК об изменениях ее правового положения и организационной структуры, заслушивал отчеты руководителей Чрезвычайной комиссии, принимал решения о перемещениях чекистских кадров. Вопросы о работе чрезвычайных комиссий по два-три раза в месяц обсуждались на заседаниях губернских партийных комитетов.
Партия направляла в ВЧК и ее органы политически зрелых, наиболее опытных коммунистов. В. И. Ленин указывал, что для работы в ЧК надо «найти лучших».[13] Удельный вес коммунистов в чрезвычайных комиссиях и особых отделах составлял 50 процентов,[14] причем руководящие работники являлись членами РКП (б) с дореволюционным партийным стажем. На службу в ЧК посылались также и беспартийные – преданные Советской власти, морально устойчивые рабочие, красноармейцы, крестьяне.
Большая работа проводилась партией по идейно-политическому воспитанию чекистов.
Повседневное внимание чекистским органам уделял вождь Коммунистической партии, глава Советского правительства В. И. Ленин. Известно несколько сот ленинских статей, речей, обращений, заметок, писем, записок, телеграмм и телефонограмм, распоряжений, проектов постановлений и резолюций, пометок, имеющих непосредственное отношение к ВЧК – ГПУ. Только в сборник «В. И. Ленин и ВЧК», выпущенный вторым изданием в 1987 году, вошло 680 документов, написанных Лениным или принятых при его участии.[15] В ленинских произведениях отражены необходимость создания и длительного существования чекистских органов, их политические задачи, принципы организации и деятельности, требования к чекистским кадрам.
Руководство Коммунистической партии являлось главным источником успехов и побед ВЧК.
В борьбе с врагами революции чекистские органы опирались на доверие и поддержку широких масс трудящихся.
ВЧК и местные чрезвычайные комиссии применяли самые разнообразные формы связи с народом. Они издавали многочисленные обращения к трудящимся, в которых разоблачали коварные приемы врагов Советской власти и призывали рабочих и крестьян повышать революционную бдительность. Чекисты часто выступали перед трудящимися с отчетами и докладами, устраивали рабоче-крестьянские конференции с обсуждением вопросов борьбы против внутренней контрреволюции и иностранных разведок, публиковали в газетах и журналах материалы о деятельности чрезвычайных комиссий и особых отделов. Это было ярким проявлением гласности в работе ВЧК.
Большая разъяснительная работа, проводившаяся чрезвычайными комиссиями среди трудящихся, способствовала повышению политической бдительности рабочих и крестьян, укрепляла их доверие к чекистским органам. А именно это доверие, отмечал впоследствии Ф. Э. Дзержинский, дало силу ВЧК выполнить возложенную на нее задачу – «сокрушить внутреннюю контрреволюцию, раскрыть все заговоры низверженных помещиков, капиталистов и их прихвостней».[16]
Всероссийская чрезвычайная комиссия строилась на основе демократического централизма – одного из основополагающих принципов строительства советского государственного аппарата, сформулированного и обоснованного В. И. Лениным. С одной стороны, она представляла собой военную организацию (17 сентября 1920 года Ленин подписал постановление Совета Труда и Обороны о приравнении сотрудников ВЧК и ее местных органов к военнослужащим действующей Красной Армии) – с военной дисциплиной, единоначалием, системой боевых приказов. С другой стороны, в основе ее организации лежали широкие демократические начала.
ВЧК действовала под контролем и руководством высших органов Советской власти. Она была подотчетна и подконтрольна Совнаркому и Всероссийскому Центральному Исполнительному Комитету. В. И. Ленин считал совершенно невероятной возможность выхода ВЧК из-под контроля ВЦИК. Опровергая клеветнические утверждения меньшевиков о том, что якобы ВЧК «учит» Президиум ВЦИК и «властвует» над ним, он говорил: «Мы, стоящие у власти, разве можем этому поверить? Разве находящиеся здесь 70–80 % коммунистов не знают, что во главе ВЧК стоит член Центрального Исполнительного Комитета и Центрального Комитета партии тов. Дзержинский, а в Президиуме ВЦИК имеется шесть членов Центрального Комитета нашей партии? Думать, что при таких условиях президиум ВЧК или оперативное управление ВЧК учит и властвует над Президиумом Центрального Исполнительного Комитета, конечно, не приходится, это просто смехотворно».[17]
ВЦИК, Совнарком, Совет Обороны систематически заслушивали отчеты руководителей ВЧК о ходе борьбы с контрреволюцией, принимали декреты о правовом положении ВЧК.
Губернские ЧК были подчинены ВЧК и вместе с тем подотчеты и подконтрольны местным Советам.
Важнейшие принципиальные вопросы борьбы с контрреволюцией рассматривались на заседаниях коллегий ВЧК и местных ЧК. Регулярно созывались конференции чекистских органов.
Одним из важнейших принципов деятельности ВЧК являлось строгое соблюдение революционной законности. В. И. Ленин не раз указывал, что необходимо поддерживать строжайший порядок, свято соблюдать законы и предписания Советской власти, следить за их исполнением всеми. «Малейшее беззаконие, – писал он, – малейшее нарушение советского порядка есть уже дыра, которую немедленно используют враги трудящихся…»[18] Чекисты внимательно следили за тем, чтобы все государственные учреждения, общественные организации, должностные лица и отдельные граждане неукоснительно исполняли декреты и постановления Советской власти. Они решительно пресекали любые попытки нарушить или обойти закон.
Вместе с тем в своей работе сотрудники ЧК и особых отделов руководствовались требованиями революционных законов, декретами Советской власти. В одном из приказов ВЧК, подписанном Ф. Э. Дзержинским, говорилось: «Председатели ЧК, отвечая перед ВЧК и Советской властью за работу своих учреждений, а также и члены коллегии ЧК обязаны знать все декреты и ими в своей работе руководствоваться. Это необходимо для того, чтобы избежать ошибок и самим не превратиться в преступников против Советской власти, интересы коей мы призваны блюсти».[19]