Велтистов Евгений. Гум-Гам

   Бабушка взяла с плиты кастрюлю, зачерпнула ложкой и ахнула: Пегина тарелка была пуста.
   - Ты уже съел? - подозрительно спросила бабушка.
   Зайчик поспешно закивал головой, даже облизнулся. Но бабушку не проведешь. Она погрозила пальцем, наполнила тарелку.
   - Бесстыдник. И когда успел вылить обратно?
   Зайчик послушно взял ложку, проглотил кусок лунада и прошептал:
   - Р-раз!
   Его тарелка опять была чистая.
   Бабушка повернулась и, увидев пустую тарелку, повысила голос:
   - Да ты что ж, играешь со мной в кошкимышки? Не выйдешь из-за стола, пока не съешь всю кастрюлю!
   Зайчик побледнел и, заикаясь, сказал:
   - Р-раз!
   Бабушка не верила своим глазам: каша из кастрюли исчезла. Она даже потрогала пальцем: да, это была та самая кастрюля, в которой она сварила молочную овсянку.
   - Спасибо, бабуля! - крикнул Зайчик, убегая. - Я выпил чай. Я сыт!.. Ура!..
   А двумя этажами ниже, в 101-й квартире, где жили братья-близнецы Мишка и Сергей Сомовы, в это время звучало пианино.
   Учительница Вера Ивановна, приходившая к Сомовым два раза в неделю, раскрыла ноты и усадила за инструмент сначала Сергея, как менее прилежного ученика.
   - Сыграй гаммы, а потом пьесу, - попросила она.
   Сергей медленно играл гаммы. Он низко склонился над клавишами, словно на спине его лежал тяжелый груз. Пьесу он, конечно, не выучил.
   - Вяло, очень вяло, - строго заметила Вера Ивановна. - Теперь проиграй урок.
   Сергей вздохнул, положил руки на клавиши и обернулся. Вдруг заголубел, ожил телевизор, и во весь экран затрезвонил будильник: начиналась передача для детей.
   - Выключи телевизор, - велела учительница Мише.
   - Я его не включал, - сказал Миша и повернул выключатель.
   - Ну конечно, я понимаю: твой телевизор включается автоматически, пошутила учительница, и Мишка опустил глаза. - Продолжаем, Сережа.
   Но едва Сергей поднял правую руку, как прозвенел телефон. Миша взял трубку, крикнул "алло!" и услышал в ответ протяжный гудок.
   - Никого нет. - Миша пожал плечами, сел на стул.
   Третья попытка пианиста тоже окончилась неудачно. Неожиданно щелкнула клавиша радио. "Ни сна, ни отдыха измученной душе..." - загремел мощный бас.
   Это было уже слишком! Вера Ивановна покраснела, и Миша тоже покраснел, хотя и не подходил к приемнику. А на Сергея напал приступ кашля, да такой сильный, что лицо у него стало малиновым.
   Вера Ивановна проводила Сергея на кухню, дала ему воды. Вернувшись, она молча выдернула электрические шнуры из розеток.
   - Надеюсь, что больше нам ничто не помешает, - сухо сказала она. Продолжаем урок. Пожалуйста, Миша.
   Миша, в отличие от брата, знал пьесу: он считался прилежным учеником. Но сейчас он не мог играть спокойно. Он ударил по клавишам изо всех сил, но звука не услышал. Миша ударил еще раз - клавиши глухо хлопнули. Пианист испуганно взглянул на учительницу.
   Вера Ивановна коснулась клавиш. Инструмент молчал.
   - Я вижу, урок у нас сорвался, - произнесла Вера Ивановна, натягивая перчатки. - Попросите родителей вызвать мастера и проверить инструмент. И запомните: если такие фокусы еще раз повторятся, я с вами заниматься не буду.
   - Какие фокусы? - промямлил бледный Мишка.
   - Вы лучше знаете, какие!..
   После ухода учительницы братья разбушевались.
   - Это ты шептал "раз!", - кричал Мишка, наступая с кулаками на Сергея, - а она думала, что я" включаю радио. Нечестно!
   - Но я не включал телевизор! - кричал в ответ Сергей. - Сознайся, это ты придумал!
   Мишка опустил кулаки.
   - Я тебя спасал! Ты же не выучил урок... Неужели она догадалась?
   - Ага! А ты выучил и хотел похвалиться. Треньбрень, а пианино молчит. Вот тебе, чтоб не умничал!
   Словом, братья поссорились и разошлись. Один отправился купаться. А второй взял лыжи, надел ботинки. Ничего удивительного: с лунадом в кармане они могли играть во что хотели.
   Все во дворе видели, как Мишка Сомов вышел с лыжами. Не обращая внимания на смешки, он заскользил довольно ловко по песчаной дорожке, потом по траве, будто по снегу. Лыжник пыхтел и смешно размахивал палками, но только потому, что давно не тренировался, да и солнце припекало совсем не по-зимнему.
   А редкие купальщики на городском пляже заметили, как неожиданно разволновалась река и быстрые волны побежали на песок. Здесь, у самой воды, какой-то чудак выставил свою комнатную пальму, и под ней лежал еще не загоревший мальчишка. Это был Сергей. Он лениво бросал в волны камешки, слушал морской прибой и не удивлялся крикам купальщиков: "Братцы, а вода-то соленая!"
   Если бы ученые из Академии наук узнали, что творится в десятиэтажном доме на улице Гарибальди и вокруг него, они бы бросили важные дела, привезли все приборы из своих лабораторий в таинственный двор. Трудно сказать, какие открытия сделали бы ученые, наблюдая обычные игры ребят, но, несомненно, наука обогатилась бы. Наука, например, еще не знает таких случаев, когда в одном углу двора идет грибной дождь и под ним скачут мальчишки в трусах, а рядом лежат сугробы снега и две команды сражаются в снежки.
   Садовые скамейки гудели как автомобили. Семилетние силачи легко поднимали над головой ржавую ось от "Запорожца". А деловитый изобретатель из десятой квартиры - Леша Попов - долго возился с куском трубы, мастеря из нее ракету. Труба была узкая, Лешка никак не мог в нее залезть. Когда же запуск сорвался, изобретатель побежал за дом к строительному крану и одним взмахом руки развернул длинную стрелу. Крановщик, обедавший внизу на досках, поперхнулся молоком, полез по лестнице выключать стальное чудовище.
   Один лишь Максим ни во что не играл, не жевал лунад, ходил по двору с опущенной головой. Ему кричали:
   - Эй, Максим, иди играть в зоопарк!
   - Не хочу!
   - Давай кататься с горы!
   - Да ну вас!..
   - Почему?
   - Нипочему! - совсем как Гум-гам, когда он бывал сердит, отвечал Максим приятелям.
   "А что значит нипочему? Солнце светит, потому что это - звезда. Корявый тополь распустил клейкие листья, потому что весна. И Нина с желтым бантом, трусиха Нина, которая боялась бабочек, в одну секунду вырастила из крохотного подсолнуха огромную, с колесо величиной, шляпку черных семечек, потому что откусила лунад и приказала подсолнуху: расти! Ишь грызет, словно белка, семечки, да еще поглядывает, много ли осталось...
   Все имеет свое "почему". Одна лишь на свете таинственная и непонятная СТРАНА БЕЗ ПОЧЕМУ..."
   Так размышлял Максим и не мог додуматься, что это за СТРАНА БЕЗ обычного ПОЧЕМУ.
   Максим то и дело доставал синий камень, сверкающий бесчисленными гранями, щурясь, поглядывал на него и со вздохом прятал в карман. Все же страшно шагнуть со знакомого двора прямо в космос, провалиться в черный колодец со звездами... Вот он, Максим, летит, раскинув руки, в темноте, зовет: "Гум-га-ам! Гум-га-ам!.." Крик его не слышен. Никто не отвечает...
   Максим огляделся: как хорошо, что он во дворе. Носятся вокруг ребята, жуют лунад и, подражая Гум-гаму, лихо кричат: "Р-раз!"
   "А ведь лунад сделан в СТРАНЕ БЕЗ ПОЧЕМУ", - подумал Максим.
   И он представил дымящийся чан, а вокруг него голуболицых поваров. Сыплют повара из мешков лунный порошок... бросают лопатами пустоту... льют из кувшинов жидкий свет звезд... подмешивают пыль метеоров... Варят повара свое варево, подмигивают друг другу, бормочут: "Лунад нипочему, лунад ниоттого, лунад нипотому..."
   - Чего бояться! - громко сказал Максим, смеясь над своей выдумкой. Я не трус!
   Тут он вспомнил, какой печальный был вчера Гум-гам, когда произнес загадочное имя "Автук". А что, если Гум-гам случайно выдал тайну? Что, если строгий Автук наказал его? Нет, он не даст в обиду друга!
   Максим больше не колебался: выхватил камень путешествий, подбросил его вверх.
   Он даже не понял, что случилось с ним в следующий миг. Какая-то сила перевернула его в воздухе, он увидел яркие звезды, услышал приятный звон. Рубашка Максима словно надулась изнутри воздухом.
   "И я путешествую в скафандре?" - только и успел подумать мальчик.
   БЕЗ "ПОЧЕМУ"
   Он стоял посреди просторной комнаты и щурился от непривычно яркого света. Приглядевшись, догадался, что стены прозрачные и лучи голубого солнца наполняют всю комнату; казалось, оттолкнись легонько от пола - и повиснешь, поплывешь в голубой невесомости... Потом он увидел, что всюду на полу разбросаны коробки, ящики, чемоданы.
   Максим нерешительно двинулся вперед, но ктото схватил его за рубашку. Оглянувшись, мальчик вздрогнул.
   Странное существо, похожее на растрепанную железную метлу, ощупывало его своими гибкими прутьями, а черный глазок пристально уставился ему в лицо. "Все, - решил Максим, - сейчас это страшилище заорет: "Нипочему!" и потащит меня в темный подвал".
   Вдруг раздался приятный звон: "Один, два, три, четыре, пять - к нам гость пришел играть..." Так приветливо, наверное, пропела дверь.
   И потом - знакомый голос:
   - Эй, Вертун, на место! Как хорошо, что ты пришел, Максим! Я очень соскучился.
   Прутья, державшие Максима, сложились - гибкий Вертун отскочил в угол.
   Гум-гам бежал по комнате, отражаясь в прозрачном полу; можно было подумать, что это два голуболицых мальчика спешат пожать руку гостя.
   - Доброе утро, Гум-гам! - сказал Максим. Он тоже был рад, что с его другом ничего не случилось.
   - Ты угадал, - улыбнулся Гум-гам, - у нас всегда утро. - Он показал на окно, где горело синее солнце. - С утра до вечера одно утро... А ты молодец! - Гум-гам хлопнул его по плечу. - Скажи честно: ты не боялся?
   Максим вспомнил, как его перевернуло в воздухе, как увидел он близкие звезды.
   - Немножко страшно, - сознался он. - Но я привыкну.
   - Люблю смелых людей! А ты что подслушиваешь? - Гум-гам обернулся к Вертуну. - Эх, Вертун, совсем ты устарел, принял Великого Фантазера за какой-то глупый пылеглот...
   Вертун что-то пискнул в ответ.
   - Еще минута, и ты утащил бы моего друга, - хмурился Гум-гам. Придется тебя заменить.
   Максим ничего не понимал: что это за пылеглот, почему Вертун хотел его утащить? Но Вертун дрожал всеми своими прутьями, и Максим пожалел его.
   - Это я виноват, - с улыбкой обратился он к приятелю. - Не сердись, Гум-гам. Я не сказал, кто я такой. - И протянул руку Вертуну: - Меня зовут Максим.
   Вертун осторожно пожал руку мальчика, пропищал:
   - Стоит только позвать: "Вертун!" - я тут как тут. - И Вертун убежал на гибких прутьях.
   - У нас была игра с летающими пылеглотами, - Гум-гам кивнул на раскиданные ящики. - Когда много пыли, я запускаю пылеглоты.
   Он споткнулся о какой-то ящик и рассердился:
   - Вечно ты мешаешь! Вертун, тащи его в мусоропровод!.. Музыкальный умывальник, - пояснил он гостю.
   - Зачем его выкидывать? Он совсем новый, - удивился Максим.
   - Ерунда! - беззаботно ответил Гум-гам. - Если нужно, закажу другой, с песенками.
   Вертун, толкая умывальник гибкими щупальцами, укатил его за дверь.
   - Сколько в этом доме скучных вещей! - жаловался Гум-гам. - Если не придумывать новые, можно умереть от тоски... Например, знаешь, что я недавно изобрел? Утринос! Хитрая штука. Хочешь, покажу?
   Максим кивнул. Он думал, что утринос какойнибудь летающий или хитро выскакивающий из кармана платок, но это оказалась доска, разграфленная на клетки и с двумя кнопками. Гум-гам нажал на одну кнопку - на доске появился крест, нажал на другую - и рядом с крестом возник кружок.
   - Понятно, - сказал Максим. - Крестики и нолики.
   - Как ты догадался? - удивленно воскликнул Гум-гам. - Ах да, я совсем забыл, что видел эту игру в вашем дворе. Там две девчонки чертили на асфальте. А я сам придумал утринос! Он страшный обманщик: когда проигрывает, всегда вместо креста рисует ноль.
   Гум-гам стукнул по кнопке и задумчиво сказал:
   - Конечно, ты прав, Максим: это старая игра, пора ее выкинуть... Но зато, - он улыбнулся, чтото придумав, - зато ты не угадаешь, на какую букву все вещи в этом доме!
   Максим удивленно огляделся, рассматривая незнакомые вещи. Правда, некоторые он уже знал: пылеглот, утринос.
   - Ни за что не угадаешь! - торжествовал Гумгам: наконец-то он предложил другу забавную игру. - Пойдем, я тебе покажу.
   Каких только вещей не было в доме Гум-гама! Машины для умывания, чистки зубов и вытирания, насвистывающие марши; машины для причесывания и для гимнастики - с веселой музыкой; механические щетки для скафандра, шлема, ботинок, урчащие, словно коты; телевизоры всех фасонов - со стену и карманное зеркало, экраны на умывальнике, на спинке кровати, на столах; даже чайные чашки с экраном вместо дна. Все эти вещи странно оживали, начинали бормотать, едва Гумгам и Максим приближались к ним: "Включи меня... Включи меня..."
   Друзья стояли перед шкафом. С виду это был шкаф как шкаф - обычный двустворчатый шкаф. Вдруг дверцы распахнулись, и Максим неожиданно для себя вошел в шкаф. Он тут же повернулся в темноте, вышел и увидел себя в костюме пожарного - разумеется, в зеркале, которое почтительно держал Вертун. Потом Максим выходил из шкафа в костюмах врача, охотника, шофера, продавца, а когда игра надоела, он забеспокоился:
   - Как я вернусь домой? С погонами, что ли?
   На нем была форма юного барабанщика, сшитая точно по росту.
   - Пустяки, - махнул рукой Гум-гам. - Что на тебе было? Рубашка и штаны? Сейчас получишь.
   И Максим появился из шкафа в новой рубашке и новых штанах.
   - Ну, - хитро спросил Гум-гам, - угадал?
   Максим покосился на забавный шкаф-одевалку, нерешительно произнес:
   - Наверное, все они начинаются на "В".
   - Вот и не угадал! - Гум-гам захлопал в ладоши. - Все они - машины. Все на "М"!.. Миллион разных "М"!
   - А чего ж они шепчут: "Включите меня..."
   - Ты прав, - согласился Гум-гам. - Все они приставалы.
   Максим пожалел, друга: целый день сиди дома и нажимай миллион кнопок. Если б не верный Вертун, у Гум-гама не было бы ни одной свободной минуты.
   - Вертун! - крикнул Гум-гам, и Вертун тотчас явился. - Выкидывай все, Вертун!
   - Все? - пропищал Вертун.
   - Все, все, до единой! - Гум-гам вздохнул с облегчением, засмеялся, придумав, как ему избавиться разом от миллиона противных кнопок. - Я думаю, Максим, пока идет уборка, мы с тобой поиграем. Быстрей на улицу!
   Гум-гам побежал через комнату, Максим - за ним. На бегу Максим ударился плечом о шкаф, крикнул:
   - Вертун, убери его!
   - Молодец, Максим! - похвалил, оглянувшись, хозяин. - Будет знать, как толкаться!
   Гум-гам подскочил к прозрачной стене, и она со звоном распахнулась. Открылось синее-синее, как море, безграничное небо. В этом небе порхало чтото пестрое - бабочки или птицы, Максим точно не мог разглядеть, моргая от непривычно слепящего света. Он посмотрел вниз и не увидел ни улицы, ни двора, никакой вообще земли. Это было так непривычно, что Максим в испуге отступил от распахнутой стены.
   - Как ты хочешь гулять? С зонтом? На облаке? На клумбе? - спрашивал его Гум-гам.
   - Не... знаю... - растерянно отвечал Максим.
   - Сейчас я придумаю что-нибудь забавное, - обещал его друг.
   За их спинами Вертун убирал последний пылеглот.
   - Тебе не жалко? - спохватился Максим. - Как ты будешь умываться, обедать, одеваться?
   - Не волнуйся, - рассеянно отвечал голуболицый мальчик. - Автук сделает новые машины.
   - Автук? - Максим повторил странное имя. - Кажется, я еще не видел Автука.
   - Мы не заходили в эту комнату, - спокойно сказал Гум-гам. - Мой Автук делает все на свете.
   Любую машину - за одну секунду. Вот смотри: сейчас я попрошу одну вещь, которой еще нет ни у кого. И она сразу будет. Эй, Вертун, принеси сюда летающие банты!
   Вертун мигом принес две белые ленты.
   - Зачем это? Что мы - девчонки? - возмутился Максим, догадываясь, что ленты могут стать бантами.
   - Не пожалеешь, - сиял Гум-гам, завязывая на голове Максима бант. - Я еще не видел ни одной девчонки, которая летает с бантами. Мое изобретение... - скромно добавил он, смастерив себе такой же бант.
   - Разве мы полетим? - удивленно спросил Максим, ощупывая свой бант (он еле держался на макушке).
   - Еще как! - воскликнул Гум-гам, ведя его к распахнутой стене. - Не бойся, не развяжется. Р-раз! - и ныряй.
   Гость упирался, не понимая, как он может летать с каким-то глупым бантом. И тогда Гум-гам легонько толкнул его в спину.
   Максим ахнул, сорвавшись с карниза, прошептал, задыхаясь, "р-раз!" и повис в воздухе. Он ощутил удивительную легкость, словно очутился в реке, и радостно замахал руками, заболтал ногами. А рядом парил Гум-гам, звал: "Эй, за мной!", и над головой его, над вставшими дыбом волосами, сам собой вертелся крохотный белый пропеллер.
   Теперь Максим увидел город, в котором жил его друг. Слева и справа, сверху и снизу висели огромные разноцветные дома-шары. Впрочем, где было "лево", а где "верх", Максим не мог точно сказать, кувыркаясь в голубых волнах. Ясно было одно: в воздушном городе нет никаких улиц. Навстречу нашему летуну катилось что-то пестрое, вертящееся, и он едва успел нырнуть в сторону, а оглянувшись, догадался, что это цветочная клумба.
   - Того и гляди, набьешь себе шишку, - проворчал Максим, заметив парящее дерево с крепкими сучьями.
   - Осторожней! - крикнул Гум-гам, подлетая.
   - Я вижу. - Максим, вытянувшись рыбкой, скользнул между зеленых ветвей и вздохнул: - Опасно для жизни... Как только тут ходят пешеходы? спросил он, забыв, что сам болтает в воздухе ногами.
   - Все сидят дома, - ответил Гум-гам.
   - У вас никто не гуляет? - удивился Максим.
   - У нас не любят гулять, - грустно сказал Гум-гам.
   - А праздники? Ведь в праздники всегда гуляют на улице. Ну хоть в гости кто-нибудь ходит?! - возмутился Максим. - Разве не интересно прилететь к кому-нибудь на день рождения?
   - Конечно, интересно, - согласился Гум-гам. - Ты не думай, - добавил он, - что здесь одни скучные люди. Я и мои друзья гуляем когда хотим: это мы придумали камень путешествий.
   Они пролетали под аркой радуги, которая, казалось, стояла прочно на месте в этом плывущем вместе с ветром воздушном городе.
   - Хочешь скатиться с радуги? - предложил другу Гум-гам. - Тебе понравится...
   Максим в ответ взбил воздух руками, взлетел на сверкающую дугу и, перевернувшись на спину, решил. "Поеду по красной дорожке". В ту же секунду он заскользил вниз гораздо быстрее и мягче, чем на ледяной горе, и в глаза ему ударил сноп огненных искр, так что слезы брызнули из зажмуренных глаз. Хоп! - и он уже качается в голубых волнах и, счастливо улыбаясь, думает: "Если я скажу маме, что катался с радуги, она воскликнет: "А-а, я знаю, как это было: лег на спину и съехал вниз..." Нет, совсем не так! Когда чувствуешь быстрое скольжение, когда видишь, как блестят купола домов и вся радуга лучом прожектора ударяет в глаза, а потом, стараясь отдышаться, хватаешь ртом прохладный голубой воздух, - это совсем не "съехал вниз", это катание с настоящей радуги..."
   Максим открыл глаза. Гум-гам парил неподалеку со скучающим видом.
   - А ты что не катаешься? - спросил Максим.
   Гум-гам махнул рукой, ничего не ответив.
   - Может быть, ты соскучился по своим машинам? - хитро спросил Максим.
   Гум-гам надулся и даже лег на спину, сложив руки на груди, давая понять другу, что его вопрос совсем некстати, невероятно глупый вопрос.
   - Может быть, у тебя болит голова? - продолжал Максим.
   - Не болит.
   - Может быть, ты хочешь поиграть со мной?
   - Хочу! - Гум-гам так и подскочил в воздухе.
   - Тогда лови меня!
   И Максим, словно пловец, отчаянно заработал руками и ногами, слыша, как его друг завизжал от удовольствия. Сгоряча он полетел, не разбирая дороги, куда глаза глядят, потом осмотрелся и, заметив круглый дом, решил скрыться за ним. Но Гум-гам был совсем близко, он почти хватал соперника за пятки, и Максим, ловко изогнувшись, взлетел вверх и ударился головой о что-то мягкое.
   Два возгласа раздались с разных сторон.
   - Поймал! - кричал Гум-гам, держа в руке сандалию Максима.
   - Что это за глупые шутки! - прохрипел кто-то.
   Голова и плечи Максима торчали из белого облака, на котором сидел старик с подзорной трубой в руке.
   - Неужели так мало свободного места, что нужно толкать это спокойное облако? - говорил старик, вздымая косматые брови. - Что ты тут делаешь?
   - Я гуляю, - ответил Максим, чувствуя себя не совсем удобно в таком странном положении. - А вы что делаете?
   - Давно я не видел мальчиков, которые гуляют самостоятельно, - как бы про себя сказал старик. - Разве ты поймешь, мальчик, зачем я на этом облаке?
   - Пойму, - сказал Максим.
   - Я стараюсь узнать, как устроен мир, - ответил старик.
   - Значит, вы смотрите с облака в подзорную трубу? - подумал вслух Максим.
   - Я изучаю все, что вокруг меня.
   - А как устроен мир? - поинтересовался мальчик и вдруг вскрикнул: Ой!
   - Что значит "ой"? - встрепенулся старик.
   - Простите. Это ничего не значит. - Максим догадался, что Гум-гам дергает его за ногу, и, хотя ему было щекотно, он больше не вскрикивал, чтобы не отвлекать внимание наблюдателя с трубой. - Простите, как все устроено?
   - Я не могу ответить на твой вопрос.
   Старик приложил к глазу трубу.
   - Что вы видите? - быстро спросил Максим. Он чувствовал, что приятель тянет его изо всех сил.
   - Я вижу лишь голубое пространство и нигде не вижу земли, - бросил через плечо наблюдатель.
   - Желаю вам открыть Землю! - крикнул мальчик, выныривая из облака.
   - Ты так долго разговаривал и совсем забыл об игре! - обиженно сказал ему Гум-гам. - Возьми свои сандалии.
   - Я его спрашивал, - начал рассказывать Максим, стараясь сесть в воздухе и застегнуть сандалии, - я его спрашивал, а он смотрел в подзорную трубу.
   - И он ответил на твои вопросы?
   - Нет. Он никак не может найти Землю.
   - Так я и думал! - сказал Гум-гам. - Даже мудрый ученый все забыл и ничего не знает.
   "Так вот какая она - СТРАНА БЕЗ ПОЧЕМУ, - подумал Максим. - Здесь никто ничего не знает. Может быть, они все давным-давно забыли. А может, они все знают, но не хотят говорить? Я играю вместе с Гум-гамом, вижу его страну и никак не пойму, почему она БЕЗ ПОЧЕМУ?"
   И он спросил друга:
   - А вообще-то у вас есть земля? Или только один воздух?
   - Кажется, есть, - пробормотал Гум-гам. - Я слышал, что есть. Где-то внизу. Говорят, там дикие заросли, страшные звери... Но точно не могу сказать, - вздохнул Гум-гам. - На земле никто не был...
   - Привет! - крикнул кто-то сверху.
   С проплывавшего мимо синего облака свешивалась голова. Максим узнал Кри-кри, задрав голову.
   - Что ты там делаешь? - спросил старшего брата Гум-гам.
   - Умираю от скуки, - ответил Кри-кри. Загораю и ни о чем не думаю. А вы?
   - Мы играем в салочки! - крикнул Максим.
   - В салочки? Что это такое? - Кри-кри приподнялся на своем облаке.
   - Сейчас увидишь, - пообещал Максим. - Эй, Гум-гам, полезай на другое облако!
   - Зачем?
   - Как зачем? Будем догонять Кри-кри на облаке!
   - Вот это игра! Салочки-догонялочки! - Крикри засмеялся и помахал шлемом. - А ну попробуйте догнать меня!
   А Гум-гам уже оседлал маленькое голубое облачко и кричал другу:
   - Сюда!
   И только Максим сел рядом, как голубой облачко ринулось за синим. Максим устроился позади Гум-гама, обхватив его руками, выглядывая из-за спины, - такое крохотное было это облачко. А Кри-кри бегал на своем синем облаке из конца в конец, оглядывался, притопывал ногой: "Скорее, скорее!"
   Как приятно было скакать на облаке! Оно летело в воздушных волнах, плавно огибая дома, деревья, встречные облака, понемногу настигая Кри-кри.
   - Держись, Кри-кри! - ликовал Гум-гам. - Сейчас ты попадешься и будешь догонять нас!
   - Не поймаете! Эй вы, тихоходы! - отзывался Кри-кри.
   Синее облачко метнулось в сторону, а голубое мягко провалилось в какую-то темную яму, повисло на месте. Максим сразу будто оглох - такая наступила тишина. Он задрал голову и увидел, как быстро уходит вверх синее облако с пляшущей фигуркой Кри-кри.
   - Что случилось? - закричал Максим, хлопая по плечу товарища, но не услышал своего голоса.
   Гум-гам, обернувшись, беззвучно шевелил губами. Догадавшись, что его спутник ничего не понимает, Гум-гам вынул записную книжку, написал в ней что-то карандашом и передал Максиму.
   "Сдесь время делаит круг", - прочитал Максим фразу, которая удивила его своей загадочностью (грамматических ошибок он не заметил).
   "Какой круг?" - нацарапал в ответ Максим и протянул книжку спутнику.
   Гум-гам выразительно пожал плечами: мол, он не отвечает за странные шутки времени в своей стране.
   "Что теперь будет?" - спросил Максим кривыми буквами на новом листке.
   "Падаждем, кагда время привратится в ветер", - написал Гум-гам не менее загадочное предложение.
   Они недвижно висели в темной яме. Где-то вдали смутно виднелись купола. Сверху уставился пристальный глаз Солнца. Ничто не пролетало рядом.
   "Что это такое - время? - спросил себя мальчик. - Секунды, минуты, часы? У нас время идет спокойно, без остановки. Стрелки часов движутся по кругу, время течет, как река: день за днем. А в этом круге времени, как в пустой бочке: ничего не видишь и не знаешь. Может быть, круг вертится на одном месте, тогда просидишь целый день, или целый год, или всю жизнь?"
   - Гум-гам! - крикнул изо всех сил Максим, забыв, что это бесполезно.
   Он вырвал у приятеля записную книжку, быстро написал:
   "Давай делать парус..."
   "Какой парус?" - удивленно вывел карандаш Гум-гама.
   Максим встал на ноги, снял с себя рубашку и жестом показал Гум-гаму, как надо держать ее за рукава, чтобы получился парус.
   Словно потерпевшие кораблекрушение, застыли они на краю голубого облака, натянув спасательный парус. Руки уже устали держать парус, как вдруг полотно дрогнуло, натянулось, и облако тихо тронулось с места.
   Все быстрее и быстрее скользило облако. Вот уже парус рвется из рук. Можно надеть рубашку, присесть.
   И наши друзья влетают в голубой простор неба. И прямо перед собой видят приплясывающего на облаке Кри-кри. Вот так так! Оказывается, Кри-кри не успел удрать, пока они крутились в темном круге времени. Он как будто и не заметил, что его преследователи исчезли и снова появились. Он совсем рядом, машет им рукой, дразнится: