Страница:
Его тело качалось из стороны в сторону все быстрее и быстрее.
Клайстра не мог оторвать глаз от этого зрелища.
— Это и есть мудрость? — Спросил он.
— Именно. Тише.
Оракул был в агонии. Его глаза горели лихорадочным огнем.
Лорд Воевода наклонился вперед, кивнул и, улыбаясь, что-то сказал почтительно склонившемуся Мудрейшему. Слов из-за рева оракула не было слышно. Мудрейший спокойно кивнул, выпрямился и стал покачиваться на носках, заложив руки за спину.
Оракул замер. Теперь он сидел спокойно и прямо, как будто агония смыла все его эмоции, оставив только разум.
В наступившей тишине Клайстра легко расслышал слова Мудрейшего, обращенные к Воеводе.
— Он готов. У вас есть пять минут мудрости, потом он умрет.
Воевода кивнул:
— Оракул, отвечай хорошенько. Сколько мне осталось жить?
Оракул устало улыбнулся:
— Тривиальный вопрос, легко ответить. Почему нет? Итак, из положения твоего тела, из ритма дыхания и пульса я делаю вывод, что ты болен раком. Твое дыхание гнилостно. Ты не проживешь и года.
Воевода с искаженным лицом повернулся к Мудрейшему:
— Убрать его, он лжец! Я дал вам рабов, а он лжет мне!
Мудрейший поднял руку:
— Не приходи к Фонтану за ложью и лестью, ты услышишь только правду.
— Как могу я продлить свою жизнь?
— Я не врач. Умеренность в еде, разумный режим дня, отказ от вина и наркотиков. Благотворительность, для облегчения совести.
Воевода снова яростно уставился на Мудрейшего:
— Вы снова обманываете меня. Этот урод несет чушь. Почему он не откроет формулу?
— Какую формулу? — Непонимающе спросил жрец.
— Эликсир вечной жизни! — Проревел воевода. — Что еще?
— Спросите его самого, — пожал плечами Мудрейший.
Воевода повторил вопрос. Оракул покачал головой:
— Я не знаю такой формулы, и мне не хватает знаний, чтобы вывести ее.
— Спрашивайте только о том, что реально. Оракул — не обманщик, как Витторы или волшебники из Эдельвейса.
Воевода густо покраснел:
— Как могу я закрепить свою власть за своим сыном?
— В государстве, изолированном от внешнего влияния, можно править благодаря традиции, благодаря силе или по желанию подданных. Последнее гарантирует режиму стабильность.
— Дальше, — крикнул Воевода. — Ты можешь сейчас умереть.
— Странно, — сказал оракул, — а я только начал жить.
— Говори, — резко приказал Мудрейший.
— Твоя династия началась с тебя, когда ты отравил прежнего Воеводу. Ты не можешь опираться на традицию. Поэтому твой сын должен править силой. Механизм прост: он должен убивать всякого, кто осмелится оспорить его власть. Это создаст ему новых врагов, их он тоже должен уничтожить. Если он сможет убивать быстрее, чем его противники, он останется у власти.
— Невозможно! Мой сын — неженка. Я окружен предателями, мерзавцами, которые ждут только моей смерти, чтобы начать грабить и убивать.
— В этом случае, твой сын должен показать себя таким способным правителем, чтобы ни у кого не возникло желания заменить его.
Глаза Воеводы затуманились. Его мысли были далеко, наверное, с его сыном.
— Чтобы подготовить почву, ты должен изменить внутреннюю политику.
Следует рассмотреть каждое действие твоих чиновников с точки зрения непривилегированных слоев населения. И внести соответствующие изменения в политику. Тогда после твоей смерти твой сын сможет опираться на доверие и лояльность простого народа.
Воевода откинулся на спинку кресла и насмешливо поглядел на Мудрейшего.
— И за это я заплатил двадцать рабов и пять унций меди?
— Он наметил вам план действий. Он ответил вам.
— Но, — запротестовал Воевода, — он не сказал мне ничего приятного.
Мудрейший спокойно смотрел на перламутровую стену:
— Лесть и фантастические бредни оставьте придворным магам. У Фонтана вы услышите только правду.
Воевода вздохнул, фыркнул:
— Хорошо. Еще вопрос. Люди Дельты совершают набеги на Криджинскую долину и угоняют скот. А мои солдаты не могут преследовать их, тонут в грязи и теряют следы в протоках. Как мне покончить с этой напастью?
— Посади дикий виноград на Имсдиптонских холмах.
Воевода крякнул, Мудрейший торопливо сказал:
— Объясни.
— Люди Дельты выращивают кламов. Твои стада печавье пасутся на Имсдиптонских холмах и каждый год объедают там всю растительность.
Осенние дожди смывают почву в реку Паннасик. Вещества, содержащиеся в ней, смертельны для кламов. Они гибнут от соприкосновения с ней и оголодавшие люди Дельты крадут твой скот. Ты можешь покончить с бедой, устранив ее причину.
— Они коварны, они разбойники и обманщики, я жажду мести!
— Ты ее не получишь, — сказал оракул.
Воевода вскочил на ноги. Он схватил каменный сосуд из своего паланкина и швырнул в оракула. Сосуд попал бедняге в грудь. Мудрейший яростно вскинул руку, Воевода ответил ему бешеным взглядом, оттолкнул девушек и нырнул в паланкин. Носильщики подняли его на плечи и вышли из зала.
Оракул закрыл глаза. Он тяжело дышал, жадно хватал воздух. Его пальцы смыкались и размыкались. Завороженный Клайстра шагнул вперед, но Нимэстер схватил его за рукав:
— Вы сошли с ума!
Коромутин прошел мимо них, прошептав:
— Ждите меня в коридоре.
— Пошли, — сказал Клайстра.
Коромутин еще раз кивнул и скрылся в проходе. Через десять бесконечных минут он вернулся в своем обычном белом одеянии. Не говоря ни слова, он стал подниматься по широким белым ступеням, ведущим на галерею, опоясывающую здание. Сквозь высокие арки был виден не только оазис, но и пустыня и черные голые вершины Гнезда.
Они поднялись на еще один пролет и вышли в узкий коридор, тоже идущий вокруг главного зала, туда можно было заглянуть через окна справа. Коромутин заглянул в небольшую комнату. Человека, сидевшего за столом, можно было назвать близнецом Вводящего. Коромутин махнул Клайстре и Нимэстеру и вошел в комнату. Подошел к столу и начал переговоры.
Потом обернулся к Нимэстеру:
— Это Жентиль, Хранитель порядка. Он поможет вам, если твой отец согласится расстаться с еще одним порфировым кинжалом.
— Хорошо, — вздохнул Нимэстер.
Коромутин кивнул, и коротышка, как будто ожидавший этого сигнала, встал и вышел в коридор.
— Он видел, как ее допрашивали, — тихо сказал Коромутин, — и может провести вас к ней. Я оставляю вас на его попечение. Будьте осторожны, здесь очень опасно.
Они пошли за Жентилем по бесконечным коридорам, снова вверх по лестнице. Клайстра различил звук, который заставил его остановиться, ровный ритмичный гул.
Жентиль нетерпеливо махнул рукой:
— Идемте, я покажу вам женщину и развяжусь с этим делом.
— Откуда идет этот звук? — Спросил Клайстра.
— Загляни сквозь решетку, ты увидишь его источник. Это организм из стекла и металла. Он разговаривает разными голосами. Это могучая вещь и не нашего ума дело. Пошли.
Клайстра впился глазами в комнату за решеткой. Он увидел современное электронное оборудование. Люди, которые устанавливали его, знали, с чем имели дело. На грубом столе стоял микрофон с наушниками, а дальше на рамах располагались печатные схемы, заменявшие конденсаторы, сопротивления, проводники. Клайстра как следует оценил открывшуюся возможность.
— Идем, скорее, — хрипел Жентиль. — Я хочу сохранить свою голову на плечах.
— Сколько нам еще идти? — Спросил Нимэстер.
— Несколько шагов. Потом вы увидете вашу женщину. Но, ради Бога, осторожней. Иначе они поймают нас и высосут наши мозги.
— Что? — Чуть не взревел Клайстра. Нимэстер схватил его за руку.
— Не спорьте со старым дураком, — шепнул он, — иначе мы вообще не найдем ее.
Клайстра не мог оторвать глаз от этого зрелища.
— Это и есть мудрость? — Спросил он.
— Именно. Тише.
Оракул был в агонии. Его глаза горели лихорадочным огнем.
Лорд Воевода наклонился вперед, кивнул и, улыбаясь, что-то сказал почтительно склонившемуся Мудрейшему. Слов из-за рева оракула не было слышно. Мудрейший спокойно кивнул, выпрямился и стал покачиваться на носках, заложив руки за спину.
Оракул замер. Теперь он сидел спокойно и прямо, как будто агония смыла все его эмоции, оставив только разум.
В наступившей тишине Клайстра легко расслышал слова Мудрейшего, обращенные к Воеводе.
— Он готов. У вас есть пять минут мудрости, потом он умрет.
Воевода кивнул:
— Оракул, отвечай хорошенько. Сколько мне осталось жить?
Оракул устало улыбнулся:
— Тривиальный вопрос, легко ответить. Почему нет? Итак, из положения твоего тела, из ритма дыхания и пульса я делаю вывод, что ты болен раком. Твое дыхание гнилостно. Ты не проживешь и года.
Воевода с искаженным лицом повернулся к Мудрейшему:
— Убрать его, он лжец! Я дал вам рабов, а он лжет мне!
Мудрейший поднял руку:
— Не приходи к Фонтану за ложью и лестью, ты услышишь только правду.
— Как могу я продлить свою жизнь?
— Я не врач. Умеренность в еде, разумный режим дня, отказ от вина и наркотиков. Благотворительность, для облегчения совести.
Воевода снова яростно уставился на Мудрейшего:
— Вы снова обманываете меня. Этот урод несет чушь. Почему он не откроет формулу?
— Какую формулу? — Непонимающе спросил жрец.
— Эликсир вечной жизни! — Проревел воевода. — Что еще?
— Спросите его самого, — пожал плечами Мудрейший.
Воевода повторил вопрос. Оракул покачал головой:
— Я не знаю такой формулы, и мне не хватает знаний, чтобы вывести ее.
— Спрашивайте только о том, что реально. Оракул — не обманщик, как Витторы или волшебники из Эдельвейса.
Воевода густо покраснел:
— Как могу я закрепить свою власть за своим сыном?
— В государстве, изолированном от внешнего влияния, можно править благодаря традиции, благодаря силе или по желанию подданных. Последнее гарантирует режиму стабильность.
— Дальше, — крикнул Воевода. — Ты можешь сейчас умереть.
— Странно, — сказал оракул, — а я только начал жить.
— Говори, — резко приказал Мудрейший.
— Твоя династия началась с тебя, когда ты отравил прежнего Воеводу. Ты не можешь опираться на традицию. Поэтому твой сын должен править силой. Механизм прост: он должен убивать всякого, кто осмелится оспорить его власть. Это создаст ему новых врагов, их он тоже должен уничтожить. Если он сможет убивать быстрее, чем его противники, он останется у власти.
— Невозможно! Мой сын — неженка. Я окружен предателями, мерзавцами, которые ждут только моей смерти, чтобы начать грабить и убивать.
— В этом случае, твой сын должен показать себя таким способным правителем, чтобы ни у кого не возникло желания заменить его.
Глаза Воеводы затуманились. Его мысли были далеко, наверное, с его сыном.
— Чтобы подготовить почву, ты должен изменить внутреннюю политику.
Следует рассмотреть каждое действие твоих чиновников с точки зрения непривилегированных слоев населения. И внести соответствующие изменения в политику. Тогда после твоей смерти твой сын сможет опираться на доверие и лояльность простого народа.
Воевода откинулся на спинку кресла и насмешливо поглядел на Мудрейшего.
— И за это я заплатил двадцать рабов и пять унций меди?
— Он наметил вам план действий. Он ответил вам.
— Но, — запротестовал Воевода, — он не сказал мне ничего приятного.
Мудрейший спокойно смотрел на перламутровую стену:
— Лесть и фантастические бредни оставьте придворным магам. У Фонтана вы услышите только правду.
Воевода вздохнул, фыркнул:
— Хорошо. Еще вопрос. Люди Дельты совершают набеги на Криджинскую долину и угоняют скот. А мои солдаты не могут преследовать их, тонут в грязи и теряют следы в протоках. Как мне покончить с этой напастью?
— Посади дикий виноград на Имсдиптонских холмах.
Воевода крякнул, Мудрейший торопливо сказал:
— Объясни.
— Люди Дельты выращивают кламов. Твои стада печавье пасутся на Имсдиптонских холмах и каждый год объедают там всю растительность.
Осенние дожди смывают почву в реку Паннасик. Вещества, содержащиеся в ней, смертельны для кламов. Они гибнут от соприкосновения с ней и оголодавшие люди Дельты крадут твой скот. Ты можешь покончить с бедой, устранив ее причину.
— Они коварны, они разбойники и обманщики, я жажду мести!
— Ты ее не получишь, — сказал оракул.
Воевода вскочил на ноги. Он схватил каменный сосуд из своего паланкина и швырнул в оракула. Сосуд попал бедняге в грудь. Мудрейший яростно вскинул руку, Воевода ответил ему бешеным взглядом, оттолкнул девушек и нырнул в паланкин. Носильщики подняли его на плечи и вышли из зала.
Оракул закрыл глаза. Он тяжело дышал, жадно хватал воздух. Его пальцы смыкались и размыкались. Завороженный Клайстра шагнул вперед, но Нимэстер схватил его за рукав:
— Вы сошли с ума!
Коромутин прошел мимо них, прошептав:
— Ждите меня в коридоре.
— Пошли, — сказал Клайстра.
Коромутин еще раз кивнул и скрылся в проходе. Через десять бесконечных минут он вернулся в своем обычном белом одеянии. Не говоря ни слова, он стал подниматься по широким белым ступеням, ведущим на галерею, опоясывающую здание. Сквозь высокие арки был виден не только оазис, но и пустыня и черные голые вершины Гнезда.
Они поднялись на еще один пролет и вышли в узкий коридор, тоже идущий вокруг главного зала, туда можно было заглянуть через окна справа. Коромутин заглянул в небольшую комнату. Человека, сидевшего за столом, можно было назвать близнецом Вводящего. Коромутин махнул Клайстре и Нимэстеру и вошел в комнату. Подошел к столу и начал переговоры.
Потом обернулся к Нимэстеру:
— Это Жентиль, Хранитель порядка. Он поможет вам, если твой отец согласится расстаться с еще одним порфировым кинжалом.
— Хорошо, — вздохнул Нимэстер.
Коромутин кивнул, и коротышка, как будто ожидавший этого сигнала, встал и вышел в коридор.
— Он видел, как ее допрашивали, — тихо сказал Коромутин, — и может провести вас к ней. Я оставляю вас на его попечение. Будьте осторожны, здесь очень опасно.
Они пошли за Жентилем по бесконечным коридорам, снова вверх по лестнице. Клайстра различил звук, который заставил его остановиться, ровный ритмичный гул.
Жентиль нетерпеливо махнул рукой:
— Идемте, я покажу вам женщину и развяжусь с этим делом.
— Откуда идет этот звук? — Спросил Клайстра.
— Загляни сквозь решетку, ты увидишь его источник. Это организм из стекла и металла. Он разговаривает разными голосами. Это могучая вещь и не нашего ума дело. Пошли.
Клайстра впился глазами в комнату за решеткой. Он увидел современное электронное оборудование. Люди, которые устанавливали его, знали, с чем имели дело. На грубом столе стоял микрофон с наушниками, а дальше на рамах располагались печатные схемы, заменявшие конденсаторы, сопротивления, проводники. Клайстра как следует оценил открывшуюся возможность.
— Идем, скорее, — хрипел Жентиль. — Я хочу сохранить свою голову на плечах.
— Сколько нам еще идти? — Спросил Нимэстер.
— Несколько шагов. Потом вы увидете вашу женщину. Но, ради Бога, осторожней. Иначе они поймают нас и высосут наши мозги.
— Что? — Чуть не взревел Клайстра. Нимэстер схватил его за руку.
— Не спорьте со старым дураком, — шепнул он, — иначе мы вообще не найдем ее.
18. ЧАРЛИ ЛИСИДДЕР
Они шли по коридору, выстланному толстым зеленым ковром, совершенно скрадывавшим звук шагов. Сделали несколько поворотов.
Наконец Жентиль остановился перед тяжелой деревянной дверью. Он затравленно оглянулся, потом привычным, выдававшим большой опыт движением подобрал рясу, нагнулся и заглянул в замочную скважину.
Потом повернулся к Клайстре:
— Посмотрите. Убедитесь, что это она, и мы пойдем. В любую минуту здесь может появиться Настоятель.
Клайстра сдержал улыбку и тоже заглянул в скважину.
Нэнси. Она сидела на подушках, закинув голову и полузакрыв глаза.
На ней была свободная зеленая пижама, волосы были вымыты и расчесаны.
Она выглядела так, как будто только что вышла из ванны. Лицо ее было лишено выражения, вернее, это выражение было незнакомо Клайстре.
Левой рукой Клайстра нашел язычок замка, правой вытаскивал ионник.
Толстый Хранитель порядка зарычал:
— Отойдите! Отойдите немедленно! Нам надо бежать!
Он схватил Клайстру за один из капюшонов.
Клайстра оттолкнул его:
— Нимэстер, держи этого болвана.
Дверь не была заперта. Он распахнул ее. Глаза Нэнси вспыхнули:
— Клод!
Она медленно поднялась на ноги. Она не кинулась к нему, плача от радости. Это была Нэнси.
— Что с тобой сделали? — Спокойно спросил он.
— Ничего. Я в порядке. — Ее голосу не хватало жизни.
— Пошли. У нас мало времени.
Нимэстер держал Жентиля за шиворот в дюйме от пола. Клайстра заглянул в испуганные злобные глаза Служителя.
— Отведи нас к радио. — Ноги Жентиля коснулись пола. Он облегченно закрутил головой и повел их вниз по коридору.
Вниз по лестнице, назад по извилистым проходам. В правой руке Клайстра держал ионник, левой сжимал руку Нэнси.
Тот же ровный гул.
Клайстра ворвался в комнату. От аппарата поднялся тощий человек в голубом халате.
— Не двигайтесь, и вас не тронут, — сказал Клайстра.
Оператор не сводил расширенных глаз с ионника.
— Вы знаете, что это, — сказал Клайстра. — Вы землянин?
— Да. И что из этого?
— Вы установили рацию?
Оператор бросил короткий взгляд на оборудование:
— Ну и что?. Разве что-нибудь не правильно? Чего вы хотите?
— Свяжите меня с Территорией Земли.
— Нет, сэр. Я этого не сделаю. Я дорожу жизнью, мистер.
Вызывайте сами. Я не могу удержать вас, у вас пистолет.
Клайстра шагнул вперед. Лицо оператора даже не дрогнуло.
— Станьте к стене, рядом с этим. Нэнси!
— Клод?
— Зайди, встань у стены, не загораживай проход, не двигайся.
Она медленно вошла и встала, куда он показал. Внимательно осмотрела комнату. Облизала пересохшие губы, хотела что-то сказать, потом передумала.
Клайстра сел за стол и оглядел рацию. Энергия идет от небольшого источника, обычной батарейки, такие есть во всех магазинах Системы.
Он нажал на кнопку с надписью «вкл»:
— Какая у них частота?
— Не имею понятия, — ответил оператор.
Клайстра открыл справочник на букву Т. Территория Земли.
Официальный код — «181933». На контрольной панели было шесть рукояток.
Под первой значилось «0», под второй — «10», под третьей — «100», и так до шестого порядка. «Очевидно, — подумал Клайстра, — каждая из них обозначает порядок частоты». Он поставил шестую рукоятку на «1», следующую — на «8», поднял голову и прислушался.
В коридоре послышались чьи-то тяжелые шаги, на лице Нэнси было написано отчаяние.
— Тихо, — шепнул Клайстра. Он переключил следующую «1», «9».
Дверь распахнулась. В проеме появилось тяжелое смуглое лицо.
Жентиль упал на колени:
— Простите! Это не я, меня заставили!
Меркодион кивнул через плечо в коридор:
— Внутрь. Схватить их.
Клайстра щелкнул рукояткой «3». Еще одна. Служители вломились в комнату. Нэнси оторвалась от стены, лицо ее было белым, бескровным.
Она встала на линию огня.
— Нэнси! — Крикнул Клайстра. Он поднял свой ионник. Нэнси стояла между ним и настоятелем. — Извини, — прошептал он, — это больше, чем твоя жизнь.
Он нажал на спуск. Фиолетовый свет ударил в белые лица. И погас.
Энергия кончилась.
Трое в черных рясах навалились на Клайстру. Он сражался отчаянно и яростно, как реббир. Стол затрещал и опрокинулся. Несмотря на усилия оператора, рация рухнула на пол. В этот момент Нимэстер оглушил своего противника и выскочил из комнаты. Никто не обратил на это внимания.
Клайстра пробивался к двери. Он орудовал кулаками, локтями, коленями. Послушники сбили его с ног, несколько раз ударили по голове и заломили руки за спину.
— Свяжите его хорошенько, — сказал Меркодион. — А потом — в камеру!
Они поволокли его по коридорам, вниз по лестнице, вдоль галереи с видом на оазис.
Черная точка плыла высоко в небе. Из горла Клайстры вырвался радостный крик:
— Аэрокар! Это землянин! — Он пытался задержаться у окна. — Земной аэрокар!
— Земной аэрокар. Да, — улыбнулся Меркодион, — но не с Земли. Из Гросгарта.
— Гросгарт, — прошептал Клайстра. — Только у одного человека в Гросгарте может быть аэрокар.
— Именно.
— Знает ли Бэджарнум?.
— Он знает, что вы здесь. Неужели вы думаете, что в его аэрокаре нет радио? — Настоятель повернулся к послушникам. — Отведите его в камеру. Я должен встречать Чарли Лисиддера. Следите за этим человеком.
Он очень опасен.
Клайстра стоял на середине камеры, усталый и несчастный. Его голова была обрита. Его новая одежда пахла чем-то, напоминавшим виноградный уксус.
Подземные камеры Фонтана. Воздух можно было резать ножом.
Клайстра старался дышать ртом, чтобы не чувствовать запаха. Он вздохнул. Странно. Один из компонентов аромата — едкий, приторный — был ему знаком.
Он попытался вспомнить. Ничего не получилось. Каменный пол холодил его босые ноги. Несколько женщин, скорчившихся около стены, беспрерывно стонали. Из соседней комнаты, где шла «подготовка» к откровению, тянуло сквозняком. Сквозь щели в стене проходил не только ветер, но и свет и звуки работы: шум кипящей воды, треск, бульканье и громкие голоса.
Кто-то глядел на него из коридора через дыру в двери. Глаз моргнул и исчез. Нереальность. Почему он здесь? Эли Пианце повезло: он лежал в мягкой земле под рыжими соснами озера Пеллитанат. Роджеру Фэйну повезло еще больше. Он носит красную нитку бус в ухе и играет в слугу и хозяина.
Это была слабость. Он очень ослаб. Будто часть его человеческого достоинства, часть его мужества сбрили вместе с волосами. Едкий сладкий запах стал еще сильнее. Он был очень знаком. Вербена? Мирра? Розовое масло? Нет. Что-то щелкнуло в голове Клайстры. Зигаге! Он подошел к стене и заглянул в щель.
Прямо перед его глазами кипел котел. Рядом лежали ветки с желтыми плодами. Действительно зигаге. Он с любопытством следил за происходящим. Плотный и усталый человек в черных бриджах и с красным шейным платком отобрал пригоршню плодов зигаге и бросил их в котел.
Зигаге! Клайстра отвернулся от щели. Мозг его напряженно работал.
Если откровения базируются на зигаге, то зачем мозговая жидкость?
Возможно, просто так, возможно, это символ мощи оракула. Конечно, тут нет уверенности, но не похоже, чтобы гормоны и мозговая жидкость могли вызвать такие поразительные изменения, которые он наблюдал в Вердиктаториуме. Скорее, активным ингредиентом является зигаге, аналог земных марихуаны, пейотля, опиума, кураре и прочих наркотических зелий.
Он подумал о своем личном опыте: резкий подъем сил, затем истощение. Реакция оракула была такой же, только на ином уровне.
Клайстра восстановил в памяти всю сцену. Несчастный перепуганный разум и хладнокровие.
Это поразительное превращение вытащило на поверхность латентные способности человека. Как действует это зелье? Мысли Клайстры крутились вокруг этого. Задача для ученых. «Жаль, — подумал Клайстра, — что человек может достичь этой высокой ступени только на мгновения.
Да, это действует как истощение, после того как вдыхаешь дым.» Вдруг он почувствовал пустоту внутри, так, как будто часы в его голове перестали тикать. «Стив Бишоп не испытал истощения. Бишоп», — он вспомнил состояние Бишопа после того, как тот надышался зигаге. Очевидно, привычка глотать витамины предотвратила истощение.
Витамины. Наверное, оракул умер от недостатка витаминов. Тут было о чем подумать. Клайстра медленно ходил кругами по камере.
Желтоволосая женщина бессмысленно наблюдала за ним. Остальные плакали.
— Тсс.
Клайстра поглядел на дверь. Скозь отверстие смотрели злые глаза.
Клайстра подошел к двери.
Нимэстер. Его круглое лицо было искажено яростью.
— Ты в тюрьме, — сказал он тихо. — Ты скоро умрешь. Что будет с моим отцом? Твой друг унесет сабли и убьет моего отца, потому что ты так приказал.
«Он прав», — подумал Клайстра. Нимэстер верно служил ему.
— Добудь мне бумагу, — сказал он. — Я напишу Элтону.
Нимэстер просунул в отверстие грязный кусок бумаги и осколок графита.
— Ты что-нибудь слышал о.
— Коромутин сказал, что ты будешь оракулом. Для самого Чарли Лисиддера. Так сказал ему Мудрейший, пока бил его.
— Ты не можешь выкупить меня? — Спросил Клайстра. — У меня есть металл, такие же сабли.
Нимэстер покачал головой:
— Тонна железа ничего не изменит. Этим вечером Меркодион сказал, что сам выжжет твой мозг для Лисиддера.
И тут Клайстра понял, что значат эти слова. Он сжал руки, чтобы не дрожали:
— Ты можешь провести Элтона сюда?. Получишь еще одну саблю.
— Конечно. — Ответил Нимэстер. — Я смогу. Это смертельный риск, но я проведу его.
— Тогда отнеси ему эту записку, и возвращайтесь скорее.
Теперь звуки и запахи камеры не имели для него значения. Он спокойно ходил взад-вперед, что-то насвистывая про себя.
Туда и обратно, туда и обратно, каждый раз всматриваясь в отверстие. Когда же появится Элтон?
Внезапный холод пронзил его. Он начал понимать механику заговора против комиссии. После того, как провалился Морватц, после того, как они обогнали второй отряд, переправившись через Уст и обрезав воздушную дорогу, им позволили идти в Миртлисс. И все это время, начиная с Болотного острова, они шли в заранее поставленную ловушку. Стратегия была ясна. А исполнителем был он сам. А что, если Элтон тоже был частью плана? В этот момент предположение не показалось Клайстре немыслимым.
— Клайстра.
Он поднял глаза, подошел к отверстию. Это был Эса Элтон в одеждах жреца,как всегда спокойный и насмешливый.
— Как идут дела?
Клайстра прижал лицо к двери.
— Ты принес? — Прошептал он.
Элтон передал ему пакет:
— Что теперь?
Клайстра невесело улыбнулся:
— Не знаю. На твоем месте я бы отправился в Кристиендэйл. Тебе нечего здесь делать.
— Ты мне еще не объяснил, что собираешься делать с витаминами.
— Съесть.
— Ты болен? — Удивился Элтон.
— Нет. Но у меня есть блестящая идея.
Элтон чем-то зашуршал:
— Я мог бы пробить дыру в стене.
— При первом звуке сюда сбежится полхрама. Иди обратно к оружейнику. Ждите до утра. Если я не вернусь на заре, я не вернусь вообще.
— В моем магазине есть еще два заряда, — тихо сказал Элтон. — У меня есть слабая надежда, — Клайстра видел, как блеснули глаза инженера, — повстречать здесь кое-кого.
— Я не могу поверить в это, — сказал Клайстра, хрипя внезапно пересохшим горлом.
Элтон молчал.
— Она не убивала Бишопа. Я уверен, это был несчастный случай. Или он хотел остановить ее.
— Твоя точка зрения не имеет значения, ее роль от этого не меняется. Погибло четверо хороших людей: Бишоп, Пианца, Дэррот, Кетч.
Валюссер не в счет, он получил по заслугам. Я долго наблюдал за ней, фактически с того момента, как она присоединилась к нашему маленькому клубу самоубийц.
Клайстра коротко хохотнул.
— Я думал, что она. — Он не мог закончить.
— Я знаю, — кивнул Элтон. — Единственное, что я могу сказать в ее пользу: она тоже ставила свою жизнь. И ей повезло, теперь она там, — он поднял палец, — а ты здесь. Боже правый, что за дыра. Что они там варят?
— Видишь ли, — мирно сказал Клайстра, — они выцеживают из людей мозговую жидкость, смешивают с зигаге и вводят оракулу. Это действует на оракула примерно так же, как дым на солдат Бьюджулэйса, только в тысячу раз сильнее.
— И оракулы гибнут.
— Как мухи.
— Сегодня на очереди ты?.
Клайстра подбросил в воздух пакет, принесенный Элтоном:
— У меня есть эта штука. Я не знаю, что произойдет. С этого момента я играю на слух, и, возможно, я ошибаюсь, но события этим вечером могут принять очень интересный и совершенно непредвиденный оборот. В общем, я не беспокоюсь.
Рядом с Элтоном появился Нимэстер:
— Идем, по лестнице спускается префект. Скорее!
Клайстра плотнее прижался к отверстию:
— Счастливо, Эса.
Элтон небрежно помахал ему рукой.
Наконец Жентиль остановился перед тяжелой деревянной дверью. Он затравленно оглянулся, потом привычным, выдававшим большой опыт движением подобрал рясу, нагнулся и заглянул в замочную скважину.
Потом повернулся к Клайстре:
— Посмотрите. Убедитесь, что это она, и мы пойдем. В любую минуту здесь может появиться Настоятель.
Клайстра сдержал улыбку и тоже заглянул в скважину.
Нэнси. Она сидела на подушках, закинув голову и полузакрыв глаза.
На ней была свободная зеленая пижама, волосы были вымыты и расчесаны.
Она выглядела так, как будто только что вышла из ванны. Лицо ее было лишено выражения, вернее, это выражение было незнакомо Клайстре.
Левой рукой Клайстра нашел язычок замка, правой вытаскивал ионник.
Толстый Хранитель порядка зарычал:
— Отойдите! Отойдите немедленно! Нам надо бежать!
Он схватил Клайстру за один из капюшонов.
Клайстра оттолкнул его:
— Нимэстер, держи этого болвана.
Дверь не была заперта. Он распахнул ее. Глаза Нэнси вспыхнули:
— Клод!
Она медленно поднялась на ноги. Она не кинулась к нему, плача от радости. Это была Нэнси.
— Что с тобой сделали? — Спокойно спросил он.
— Ничего. Я в порядке. — Ее голосу не хватало жизни.
— Пошли. У нас мало времени.
Нимэстер держал Жентиля за шиворот в дюйме от пола. Клайстра заглянул в испуганные злобные глаза Служителя.
— Отведи нас к радио. — Ноги Жентиля коснулись пола. Он облегченно закрутил головой и повел их вниз по коридору.
Вниз по лестнице, назад по извилистым проходам. В правой руке Клайстра держал ионник, левой сжимал руку Нэнси.
Тот же ровный гул.
Клайстра ворвался в комнату. От аппарата поднялся тощий человек в голубом халате.
— Не двигайтесь, и вас не тронут, — сказал Клайстра.
Оператор не сводил расширенных глаз с ионника.
— Вы знаете, что это, — сказал Клайстра. — Вы землянин?
— Да. И что из этого?
— Вы установили рацию?
Оператор бросил короткий взгляд на оборудование:
— Ну и что?. Разве что-нибудь не правильно? Чего вы хотите?
— Свяжите меня с Территорией Земли.
— Нет, сэр. Я этого не сделаю. Я дорожу жизнью, мистер.
Вызывайте сами. Я не могу удержать вас, у вас пистолет.
Клайстра шагнул вперед. Лицо оператора даже не дрогнуло.
— Станьте к стене, рядом с этим. Нэнси!
— Клод?
— Зайди, встань у стены, не загораживай проход, не двигайся.
Она медленно вошла и встала, куда он показал. Внимательно осмотрела комнату. Облизала пересохшие губы, хотела что-то сказать, потом передумала.
Клайстра сел за стол и оглядел рацию. Энергия идет от небольшого источника, обычной батарейки, такие есть во всех магазинах Системы.
Он нажал на кнопку с надписью «вкл»:
— Какая у них частота?
— Не имею понятия, — ответил оператор.
Клайстра открыл справочник на букву Т. Территория Земли.
Официальный код — «181933». На контрольной панели было шесть рукояток.
Под первой значилось «0», под второй — «10», под третьей — «100», и так до шестого порядка. «Очевидно, — подумал Клайстра, — каждая из них обозначает порядок частоты». Он поставил шестую рукоятку на «1», следующую — на «8», поднял голову и прислушался.
В коридоре послышались чьи-то тяжелые шаги, на лице Нэнси было написано отчаяние.
— Тихо, — шепнул Клайстра. Он переключил следующую «1», «9».
Дверь распахнулась. В проеме появилось тяжелое смуглое лицо.
Жентиль упал на колени:
— Простите! Это не я, меня заставили!
Меркодион кивнул через плечо в коридор:
— Внутрь. Схватить их.
Клайстра щелкнул рукояткой «3». Еще одна. Служители вломились в комнату. Нэнси оторвалась от стены, лицо ее было белым, бескровным.
Она встала на линию огня.
— Нэнси! — Крикнул Клайстра. Он поднял свой ионник. Нэнси стояла между ним и настоятелем. — Извини, — прошептал он, — это больше, чем твоя жизнь.
Он нажал на спуск. Фиолетовый свет ударил в белые лица. И погас.
Энергия кончилась.
Трое в черных рясах навалились на Клайстру. Он сражался отчаянно и яростно, как реббир. Стол затрещал и опрокинулся. Несмотря на усилия оператора, рация рухнула на пол. В этот момент Нимэстер оглушил своего противника и выскочил из комнаты. Никто не обратил на это внимания.
Клайстра пробивался к двери. Он орудовал кулаками, локтями, коленями. Послушники сбили его с ног, несколько раз ударили по голове и заломили руки за спину.
— Свяжите его хорошенько, — сказал Меркодион. — А потом — в камеру!
Они поволокли его по коридорам, вниз по лестнице, вдоль галереи с видом на оазис.
Черная точка плыла высоко в небе. Из горла Клайстры вырвался радостный крик:
— Аэрокар! Это землянин! — Он пытался задержаться у окна. — Земной аэрокар!
— Земной аэрокар. Да, — улыбнулся Меркодион, — но не с Земли. Из Гросгарта.
— Гросгарт, — прошептал Клайстра. — Только у одного человека в Гросгарте может быть аэрокар.
— Именно.
— Знает ли Бэджарнум?.
— Он знает, что вы здесь. Неужели вы думаете, что в его аэрокаре нет радио? — Настоятель повернулся к послушникам. — Отведите его в камеру. Я должен встречать Чарли Лисиддера. Следите за этим человеком.
Он очень опасен.
Клайстра стоял на середине камеры, усталый и несчастный. Его голова была обрита. Его новая одежда пахла чем-то, напоминавшим виноградный уксус.
Подземные камеры Фонтана. Воздух можно было резать ножом.
Клайстра старался дышать ртом, чтобы не чувствовать запаха. Он вздохнул. Странно. Один из компонентов аромата — едкий, приторный — был ему знаком.
Он попытался вспомнить. Ничего не получилось. Каменный пол холодил его босые ноги. Несколько женщин, скорчившихся около стены, беспрерывно стонали. Из соседней комнаты, где шла «подготовка» к откровению, тянуло сквозняком. Сквозь щели в стене проходил не только ветер, но и свет и звуки работы: шум кипящей воды, треск, бульканье и громкие голоса.
Кто-то глядел на него из коридора через дыру в двери. Глаз моргнул и исчез. Нереальность. Почему он здесь? Эли Пианце повезло: он лежал в мягкой земле под рыжими соснами озера Пеллитанат. Роджеру Фэйну повезло еще больше. Он носит красную нитку бус в ухе и играет в слугу и хозяина.
Это была слабость. Он очень ослаб. Будто часть его человеческого достоинства, часть его мужества сбрили вместе с волосами. Едкий сладкий запах стал еще сильнее. Он был очень знаком. Вербена? Мирра? Розовое масло? Нет. Что-то щелкнуло в голове Клайстры. Зигаге! Он подошел к стене и заглянул в щель.
Прямо перед его глазами кипел котел. Рядом лежали ветки с желтыми плодами. Действительно зигаге. Он с любопытством следил за происходящим. Плотный и усталый человек в черных бриджах и с красным шейным платком отобрал пригоршню плодов зигаге и бросил их в котел.
Зигаге! Клайстра отвернулся от щели. Мозг его напряженно работал.
Если откровения базируются на зигаге, то зачем мозговая жидкость?
Возможно, просто так, возможно, это символ мощи оракула. Конечно, тут нет уверенности, но не похоже, чтобы гормоны и мозговая жидкость могли вызвать такие поразительные изменения, которые он наблюдал в Вердиктаториуме. Скорее, активным ингредиентом является зигаге, аналог земных марихуаны, пейотля, опиума, кураре и прочих наркотических зелий.
Он подумал о своем личном опыте: резкий подъем сил, затем истощение. Реакция оракула была такой же, только на ином уровне.
Клайстра восстановил в памяти всю сцену. Несчастный перепуганный разум и хладнокровие.
Это поразительное превращение вытащило на поверхность латентные способности человека. Как действует это зелье? Мысли Клайстры крутились вокруг этого. Задача для ученых. «Жаль, — подумал Клайстра, — что человек может достичь этой высокой ступени только на мгновения.
Да, это действует как истощение, после того как вдыхаешь дым.» Вдруг он почувствовал пустоту внутри, так, как будто часы в его голове перестали тикать. «Стив Бишоп не испытал истощения. Бишоп», — он вспомнил состояние Бишопа после того, как тот надышался зигаге. Очевидно, привычка глотать витамины предотвратила истощение.
Витамины. Наверное, оракул умер от недостатка витаминов. Тут было о чем подумать. Клайстра медленно ходил кругами по камере.
Желтоволосая женщина бессмысленно наблюдала за ним. Остальные плакали.
— Тсс.
Клайстра поглядел на дверь. Скозь отверстие смотрели злые глаза.
Клайстра подошел к двери.
Нимэстер. Его круглое лицо было искажено яростью.
— Ты в тюрьме, — сказал он тихо. — Ты скоро умрешь. Что будет с моим отцом? Твой друг унесет сабли и убьет моего отца, потому что ты так приказал.
«Он прав», — подумал Клайстра. Нимэстер верно служил ему.
— Добудь мне бумагу, — сказал он. — Я напишу Элтону.
Нимэстер просунул в отверстие грязный кусок бумаги и осколок графита.
— Ты что-нибудь слышал о.
— Коромутин сказал, что ты будешь оракулом. Для самого Чарли Лисиддера. Так сказал ему Мудрейший, пока бил его.
— Ты не можешь выкупить меня? — Спросил Клайстра. — У меня есть металл, такие же сабли.
Нимэстер покачал головой:
— Тонна железа ничего не изменит. Этим вечером Меркодион сказал, что сам выжжет твой мозг для Лисиддера.
И тут Клайстра понял, что значат эти слова. Он сжал руки, чтобы не дрожали:
— Ты можешь провести Элтона сюда?. Получишь еще одну саблю.
— Конечно. — Ответил Нимэстер. — Я смогу. Это смертельный риск, но я проведу его.
— Тогда отнеси ему эту записку, и возвращайтесь скорее.
Теперь звуки и запахи камеры не имели для него значения. Он спокойно ходил взад-вперед, что-то насвистывая про себя.
Туда и обратно, туда и обратно, каждый раз всматриваясь в отверстие. Когда же появится Элтон?
Внезапный холод пронзил его. Он начал понимать механику заговора против комиссии. После того, как провалился Морватц, после того, как они обогнали второй отряд, переправившись через Уст и обрезав воздушную дорогу, им позволили идти в Миртлисс. И все это время, начиная с Болотного острова, они шли в заранее поставленную ловушку. Стратегия была ясна. А исполнителем был он сам. А что, если Элтон тоже был частью плана? В этот момент предположение не показалось Клайстре немыслимым.
— Клайстра.
Он поднял глаза, подошел к отверстию. Это был Эса Элтон в одеждах жреца,как всегда спокойный и насмешливый.
— Как идут дела?
Клайстра прижал лицо к двери.
— Ты принес? — Прошептал он.
Элтон передал ему пакет:
— Что теперь?
Клайстра невесело улыбнулся:
— Не знаю. На твоем месте я бы отправился в Кристиендэйл. Тебе нечего здесь делать.
— Ты мне еще не объяснил, что собираешься делать с витаминами.
— Съесть.
— Ты болен? — Удивился Элтон.
— Нет. Но у меня есть блестящая идея.
Элтон чем-то зашуршал:
— Я мог бы пробить дыру в стене.
— При первом звуке сюда сбежится полхрама. Иди обратно к оружейнику. Ждите до утра. Если я не вернусь на заре, я не вернусь вообще.
— В моем магазине есть еще два заряда, — тихо сказал Элтон. — У меня есть слабая надежда, — Клайстра видел, как блеснули глаза инженера, — повстречать здесь кое-кого.
— Я не могу поверить в это, — сказал Клайстра, хрипя внезапно пересохшим горлом.
Элтон молчал.
— Она не убивала Бишопа. Я уверен, это был несчастный случай. Или он хотел остановить ее.
— Твоя точка зрения не имеет значения, ее роль от этого не меняется. Погибло четверо хороших людей: Бишоп, Пианца, Дэррот, Кетч.
Валюссер не в счет, он получил по заслугам. Я долго наблюдал за ней, фактически с того момента, как она присоединилась к нашему маленькому клубу самоубийц.
Клайстра коротко хохотнул.
— Я думал, что она. — Он не мог закончить.
— Я знаю, — кивнул Элтон. — Единственное, что я могу сказать в ее пользу: она тоже ставила свою жизнь. И ей повезло, теперь она там, — он поднял палец, — а ты здесь. Боже правый, что за дыра. Что они там варят?
— Видишь ли, — мирно сказал Клайстра, — они выцеживают из людей мозговую жидкость, смешивают с зигаге и вводят оракулу. Это действует на оракула примерно так же, как дым на солдат Бьюджулэйса, только в тысячу раз сильнее.
— И оракулы гибнут.
— Как мухи.
— Сегодня на очереди ты?.
Клайстра подбросил в воздух пакет, принесенный Элтоном:
— У меня есть эта штука. Я не знаю, что произойдет. С этого момента я играю на слух, и, возможно, я ошибаюсь, но события этим вечером могут принять очень интересный и совершенно непредвиденный оборот. В общем, я не беспокоюсь.
Рядом с Элтоном появился Нимэстер:
— Идем, по лестнице спускается префект. Скорее!
Клайстра плотнее прижался к отверстию:
— Счастливо, Эса.
Элтон небрежно помахал ему рукой.
19. МУДРОСТЬ ДЛЯ ЛИСИДДЕРА
Солнце садилось за деревья Фонтана Миртлисса. Высоко в небе проплывали золотистые облака. С востока, где ночь уже опустилась на поля, города и замки, наплывали сумерки.
У восточного края храма стоял мраморный павильон, соединенный колоннадой с основным зданием. Он стоял на середине пруда. Вода светилась в сумерках, и в ней перекрещивались черные ветви деревьев.
Из дверей храма вышло четверо молодых людей с факелами. Все они были высокими и тонкими, длинные белокурые волосы заплетены в множество мелких косичек. Они были одеты в роскошные ливреи, украшенные драгоценными камнями. Юноши поставили факелы на подставки из черного дерева и вернулись в храм.
Через несколько минут шестеро мужчин в черных килотах принесли квадратный стол, который поставили в центре павильона. Юноши в ливреях принесли стулья. Люди в черных юбках ушли.
Юноши накрыли стол богато расшитой скатертью. В центр стола поставили миниатюрную копию Миртлисского Фонтана со всеми деталями, вплоть до павильона, стола в павильоне и пятерых людей, сидящих за столом.
Бутылки с вином выставили на лед. Стол украсили хрустальными вазами с фруктами, сушеными насекомыми, блюдами с пирогами, пирожками и пирожными. Затем лакеи замерли рядом с факелами.
Шли минуты. Сумерки сменились ночью. Мерцали звезды. Через колоннаду пронесся мягкий, теплый бриз, играя с пламенем факелов.
Со стороны храма зазвучали голоса. В колоннаду вошли Меркодион, высокий Настоятель, Декан Фонтана Миртлисса, и Чарли Лисиддер, Бэджарнум Бьюджулэйса. Меркодион был в своих парадных одеждах, украшенных жемчугами и металлами. Бэджарнум был в сером комбинезоне, темной куртке и высоких сапогах.
За ними шли Мудрейший и два дворянина из свиты Лисиддера.
Лисиддер с одобрением посмотрел на накрытый стол и застывших как статуи юношей и уселся.
Разлили вино, подали еду. Чарли Лисиддер был в отличном настроении, и все присутствующие смеялись его шуткам. Когда за столом возникало молчание, стоявшая в углу девушка начинала наигрывать на флейте, немедленно замолкая, если кто-то возобновлял разговор.
— Ну, а теперь, — сказал Бэджарнум, — перейдем к нашему оракулу, Клоду Клайстре. Честно говоря, я планировал допросить его под пыткой, но ваш вариант облегчает положение всех заинтересованных сторон. Он человек больших знаний и опыта, ему будет чем поделиться.
— Жаль, что мы так недолго сможем черпать из этого источника знаний.
— Вы должны всерьез заняться проблемой продления жизни ваших оракулов, Меркодион. Теперешнее положение меня не удовлетворяет.
Настоятель склонил голову:
— Все будет согласно вашим желаниям. А теперь я прикажу приготовить оракула, и мы перейдем в зал.
Зал был заполнен толпой перешептывающихся жрецов. По обычаю жрецы снимали капюшоны на ночь. Их заменяли белые повязки: верхняя, охватывающая лоб и часть щек, и нижняя, спускающаяся до груди.
Открытыми оставались только глаза.
Жрецы негромко пели церемониальные гимны. Двенадцать хоров — каждый у своей стены — сливали голоса в сложной полифонии.
Бэджарнум, Меркодион и их свита вошли в зал и уселись на длинной скамье перед креслом оракула. Из боковой двери вышла девушка со строгим лицом и облаком золотых волос. На ней были серые брюки и серо-зеленая свободная блуза. На мгновение она остановилась, потом медленно пересекла зал. Единственная женщина среди сотен мужчин, жаворонок среди воронов. Все глаза следили за ней.
Она остановилась рядом с Бэджарнумом, посмотрела на него со странным, ищущим выражением. Меркодион вежливо поклонился. Лисиддер холодно улыбнулся:
— Садись.
Лицо девушки снова стало пустым и холодным. Она села рядом с Бэджарнумом. Зрители отреагировали на это шепотом, гулом, шорохом ряс.
По слухам, женщина была новой служанкой Настоятеля. На нее бросали испытывающие взгляды и тут же отводили глаза; смертельным холодом, чем-то спокойным и беспощадным веяло от нее.
Последний печальный звук гимна прозвенел и угас в огромном зале.
Бэджарнум, казалось, только что заметивший присутствие жрецов, недовольно пробормотал что-то Настоятелю. Тот кивнул и встал:
— Всем выйти. Немедленно.
Недовольно бормоча, белые, черные и серебристые рясы вылились из зала. Теперь он был пуст, и незаметное раньше эхо сопровождало каждый звук.
Звон гонга огласил приближение оракула. Справа и слева от него стояли два префекта, позади шел Вводящий в торжественном одеянии.
Оракул был облачен в красные и серые шелка, лицо его закрывала вуаль. Он шел медленно, но без колебаний. У постамента он остановился, и префекты подняли его в кресло.
У восточного края храма стоял мраморный павильон, соединенный колоннадой с основным зданием. Он стоял на середине пруда. Вода светилась в сумерках, и в ней перекрещивались черные ветви деревьев.
Из дверей храма вышло четверо молодых людей с факелами. Все они были высокими и тонкими, длинные белокурые волосы заплетены в множество мелких косичек. Они были одеты в роскошные ливреи, украшенные драгоценными камнями. Юноши поставили факелы на подставки из черного дерева и вернулись в храм.
Через несколько минут шестеро мужчин в черных килотах принесли квадратный стол, который поставили в центре павильона. Юноши в ливреях принесли стулья. Люди в черных юбках ушли.
Юноши накрыли стол богато расшитой скатертью. В центр стола поставили миниатюрную копию Миртлисского Фонтана со всеми деталями, вплоть до павильона, стола в павильоне и пятерых людей, сидящих за столом.
Бутылки с вином выставили на лед. Стол украсили хрустальными вазами с фруктами, сушеными насекомыми, блюдами с пирогами, пирожками и пирожными. Затем лакеи замерли рядом с факелами.
Шли минуты. Сумерки сменились ночью. Мерцали звезды. Через колоннаду пронесся мягкий, теплый бриз, играя с пламенем факелов.
Со стороны храма зазвучали голоса. В колоннаду вошли Меркодион, высокий Настоятель, Декан Фонтана Миртлисса, и Чарли Лисиддер, Бэджарнум Бьюджулэйса. Меркодион был в своих парадных одеждах, украшенных жемчугами и металлами. Бэджарнум был в сером комбинезоне, темной куртке и высоких сапогах.
За ними шли Мудрейший и два дворянина из свиты Лисиддера.
Лисиддер с одобрением посмотрел на накрытый стол и застывших как статуи юношей и уселся.
Разлили вино, подали еду. Чарли Лисиддер был в отличном настроении, и все присутствующие смеялись его шуткам. Когда за столом возникало молчание, стоявшая в углу девушка начинала наигрывать на флейте, немедленно замолкая, если кто-то возобновлял разговор.
— Ну, а теперь, — сказал Бэджарнум, — перейдем к нашему оракулу, Клоду Клайстре. Честно говоря, я планировал допросить его под пыткой, но ваш вариант облегчает положение всех заинтересованных сторон. Он человек больших знаний и опыта, ему будет чем поделиться.
— Жаль, что мы так недолго сможем черпать из этого источника знаний.
— Вы должны всерьез заняться проблемой продления жизни ваших оракулов, Меркодион. Теперешнее положение меня не удовлетворяет.
Настоятель склонил голову:
— Все будет согласно вашим желаниям. А теперь я прикажу приготовить оракула, и мы перейдем в зал.
Зал был заполнен толпой перешептывающихся жрецов. По обычаю жрецы снимали капюшоны на ночь. Их заменяли белые повязки: верхняя, охватывающая лоб и часть щек, и нижняя, спускающаяся до груди.
Открытыми оставались только глаза.
Жрецы негромко пели церемониальные гимны. Двенадцать хоров — каждый у своей стены — сливали голоса в сложной полифонии.
Бэджарнум, Меркодион и их свита вошли в зал и уселись на длинной скамье перед креслом оракула. Из боковой двери вышла девушка со строгим лицом и облаком золотых волос. На ней были серые брюки и серо-зеленая свободная блуза. На мгновение она остановилась, потом медленно пересекла зал. Единственная женщина среди сотен мужчин, жаворонок среди воронов. Все глаза следили за ней.
Она остановилась рядом с Бэджарнумом, посмотрела на него со странным, ищущим выражением. Меркодион вежливо поклонился. Лисиддер холодно улыбнулся:
— Садись.
Лицо девушки снова стало пустым и холодным. Она села рядом с Бэджарнумом. Зрители отреагировали на это шепотом, гулом, шорохом ряс.
По слухам, женщина была новой служанкой Настоятеля. На нее бросали испытывающие взгляды и тут же отводили глаза; смертельным холодом, чем-то спокойным и беспощадным веяло от нее.
Последний печальный звук гимна прозвенел и угас в огромном зале.
Бэджарнум, казалось, только что заметивший присутствие жрецов, недовольно пробормотал что-то Настоятелю. Тот кивнул и встал:
— Всем выйти. Немедленно.
Недовольно бормоча, белые, черные и серебристые рясы вылились из зала. Теперь он был пуст, и незаметное раньше эхо сопровождало каждый звук.
Звон гонга огласил приближение оракула. Справа и слева от него стояли два префекта, позади шел Вводящий в торжественном одеянии.
Оракул был облачен в красные и серые шелка, лицо его закрывала вуаль. Он шел медленно, но без колебаний. У постамента он остановился, и префекты подняли его в кресло.