Вэнс Джек Холбрук. Аластор-2262

   Лорд Генсифер угрюмо выбрался из штрафного бассейна и, не проронив ни единого слова хоть с кем-нибудь из своих игроков, принял тысячу озолов из рук Нило Неронави.
   Игроки команд разошлись по исходным местам. Красный свет. «Танхинары» скучились у себя на левом фланге в надежде прельстить кого-нибудь из «Горгон» необдуманно перепрыгнуть через разделительный ров. Глиннес встретился взглядом с Лючо. Они оба прекрасно понимали намерения друг друга и оба пересекли ров, после чего ринулись вперед по центральным трассам с такой скоростью, которая бы убедила всю остальную свою команду, что эта атака вовсе не является отвлекающим маневром, а предпринята с самыми серьезными намерениями. За ними вперед рванулись края и полузащитники. В возникшей суматохе, умело применяя финты и неожиданные перескоки с помощью трапеций, вся передняя линия «Горгон» ворвалась в базовую зону противника и вступила в схватку с защитниками. «Буян» Уилмер Гафф, полузащитник, проскользнул к пьедесталу и схватился за кольцо.
   – Вот еще один способ выиграть, – радуясь, как ребенок, поделился с Глиннесом Лючо. – Начинаем атаку при смене света, когда Тамми не может ее отменить.
   Команды вернулись к исходным позициям. Вновь зажегся красный свет. Нило Неронави решил прибегнуть к тактике, которая в большей мере соответствовала возможностям «Танхинар», и заключалась в том, чтобы с помощью массированного давления долбить оборону противника и мало-помалу все глубже в нее вгрызаться. В воде оказались Лючо и Част, вглубь своей половины поля были отогнаны Сават и Глиннес. «Танхинары» выдвинули ко рву всех своих защитников. Зеленый свет. Лорд Генсифер скомандовал «Двадцать – два», построение достаточно простое и достаточно приемлемое в данной ситуации, целью которой было вызвать сумятицу в рядах защитников «Танхинар» агрессивными действиями собственных форвардов. Защитники отступили, но дальнейшее продвижение «Горгон» было приостановлено. Карбо Гилвег вступил в схватку с Глиннесом. В воздухе замелькали их буфы. Пригнув голову, Гилвег бросился вперед, Глиннес попытался уклониться, но буфа Гилвега ему избежать так и не удалось.
   – Ну как водичка? – спросил Гилвег, глядя с высоты площадки на мокнущего в бассейне Глиннеса.
   Глиннес ничего не ответил. Раздался гонг, означающий, что кому-то из «Танхинар» удалось овладеть кольцом.
   Команды взяли пятиминутный перерыв для отдыха. С мукой на лице лорд Генсифер отошел в сторону. Лючо, тем не менее, поплелся за ним следом, чтобы приободрить.
   – Они определенно еще раз организуют «Большой Навал». Они даже не станут дожидаться красного света и начнут нас теснить еще при зеленом. Нам нужно взломать их центр еще до того, как они переправят на нашу сторону всю свою переднюю линию.
   Лорд Генсифер ничего не ответил.
   Команды снова вышли на поле. Зеленый свет. Лорд Генсифер повел своих игроков к разделительному рву. «Танхинары» заняли круговую оборону, как бы предлагая «Горгонам» перейти к атакующим действиям в ситуации, когда более подвижные форварды «Горгон», прибегнув к трапециям, могут отправить в бассейн нескольких нападающих противника, отсеченных от мощных защитников – или могут сами оказаться в воде. Лорд Генсифер воздержался от атаки. Красный свет. «Танхинары» так и остались в круговой обороне. Зеленый свет. Лорд Генсифер продолжал сдерживать активность своих игроков, тем самым явно показав противнику, что его охватила нерешительность. И это было самым неблагоразумным с его стороны. Глиннес не вытерпел и обратился к нему:
   – Давайте рванем через ров. Вернуться мы всегда успеем!
   Лорд Генсифер продолжал стоять, как изваяние, сохраняя молчание.
   Красный свет. «Танхинары» двинулись вперед, все одиннадцать человек, «поручив шейле охранять пьедестал», как гласит соответствующая присказка. Как и раньше, они провели массированный штурм разделительного рва, оставив на своей половине только защитников.
   Зеленый свет. Лорд Генсифер распорядился сместиться вправо и атаковать «Танхинар», которые создали мощный плацдарм на своем левом фланге. В последовавшей за этим яростной схватке в бассейне оказались по два игрока каждой команды, но «Танхинарам» все же удалось далеко назад оттеснить левое крыло «Горгон», а затем отправить купаться нерасторопного новенького защитника.
   Загорелся красный свет. «Танхинары» пядь за пядью отвоевывали пространство, отделяющее их от пьедестала, где Кэрью Лириант продолжала стоять с откровенно скучающим видом, не проявляя хоть какой-нибудь озабоченности.
   Зеленый свет. Ситуация требовала от лорда Генсифера самых решительных действий. Его форварды еще удерживали центр, но сюда же поспешили по центральным трассам полузащитники и даже защитники «Танхинар», до предела ограничили их ответные возможности и прижали к пятачку вокруг пьедестала. Глиннес сцепился с одним из инсайдов противника. На какое-то мгновение его взору открылся совершенно свободный путь через все поле – нужно было только каким-то образом увести с занимаемой им позиции лишь одного защитника, оставшегося на подстраховке.
   Красный свет. Ухватившись за трапецию, Глиннес ушел от атаки форварда «Танхинар», перескочил на соседнюю трассу, со всех ног помчался ко рву и перепрыгнул через него. Перед ним открывался совершенно свободный путь вплоть до самого пьедестала. Ничто уже не может ему помешать! Карбо Гилвег, бросившийся за ним вдогонку по параллельной трассе, в последней отчаянной попытке совершил бросок через трехметровое пространство над водой, отделявшее одну трассу от другой, не имея времени прибегнуть к трапеции, и успел-таки зацепить буфом сзади несущегося к пьедесталу Глиннеса. Через мгновение они оба уже плескались в бассейне.
   Раздались три удара гонга – встреча завершилась.
   Судья в поле подозвал к себе лорда Генсифера и предложил уплатить выкуп. Но встретил отказ со стороны капитана «Горгон». Грянула волнующая, печальная мелодия, берущая за душу, как вид заходящего солнца, ритм ее был подобен пульсу нервно трепещущего сердца, а пение струн наполнено чисто человеческой страстностью. В третий раз судья в поле потребовал выкуп, и в третий раз лорд Генсифер оставил без внимания его требование. Инсайд «Танхинар» потянул за кольцо, длинное до пят платье соскользнуло с Кэрью Лириант. Уже совершенно обнаженная, она с прежней невозмутимостью продолжала глядеть на зрителей и даже чуть улыбалась. Улыбалась настолько беспечно, что как будто откровенно гордилась собой. Она приподнялась на одном носке и глянула через плечо, затем на другом и повторила тот же жест, но уже в противоположную сторону. Весь стадион так и обмер, изумляясь столь своеобразной демонстрации интимных достоинств.
   Странная мысль пришла в голову Глиннесу. Он присмотрелся к шейле повнимательнее. Неужели Кэрью Лириант беременна? Эта же мысль пришла в голову и многим другим. Трибуны заволновались. Лорд Генсифер поспешно принес плащ и проводил с пьедестала свою все еще улыбающуюся шейлу. Затем обратился к команде:
   – Сегодня угощения не будет. Ничего не поделаешь, но приходится, как это неприятно, выполнить свой долг и строго наказать за непослушание. «Король» Лючо, можете считать себя свободным. Глиннес Халден, ваше поведение…
   – Лорд Генсифер, – произнес Глиннес, – избавьте меня от своих критических замечаний, я ухожу из команды. В таких условиях совершенно невозможно играть.
   – Я тоже ухожу из команды, – поддержал Глиннеса левый инсайд Эрвил Сават.
   – И я, – отозвался Уилмер Гафф, правый полузащитник, один из сильнейших игроков команды, принимавший на себя основное бремя всей черновой работы. Остальные игроки заколебались. Если они тоже уйдут из команды, то, скорее всего, так и не найдут другой уже существующей команды, к которой можно было бы пристать. Поэтому они предпочли придержать язык за зубами.
   – Быть по сему, – сказал лорд Генсифер. – Для нас только лучше избавиться от вас. Все вы были чересчур уж своевольными – и вы, Глиннес Халден, и вы, Лючо, старались не упустить ни одной возможности подорвать мой авторитет.
   – Только тем, что могли принести команде одно-два победных кольца, – заметил Лючо. – Да что тут говорить – желаю удачи вам и вашим «Горгонам»!
   Он снял маску и вручил ее лорду Генсиферу. То же самое сделал Глиннес, затем Эрвил Сават и Уилмер Гафф. «Тумба» Кэндольф, единственный надежный защитник, осознав бесперспективность дальнейшего пребывания в команде, которая, по сути, перестала что-либо из себя представлять, тоже отдал свою маску лорду Генсиферу.
   Выйдя из раздевалки, Глиннес сказал своим четырем товарищам:
   – Сегодня вечером – все ко мне. Пусть это станет нашей вечеринкой по случаю одержанной только что личной победы. По случаю избавления от этого идиота Тамми.
   – Очень верно подмечено, – согласился Лючо. – Я тоже не прочь пропустить кружечку-другую, но это куда веселее будет сделать на альтрамарском пляже, и там мы найдем благожелательных слушателей.
   – Как хотите. Последнее время что-то слишком уж тихо у меня на веранде. Никто там не сидит, кроме меня, да еще, может быть, одного-двух мерлингов, когда меня нет.
   По дороге к причалу пятерка повстречала Карбо Гилвега и еще двух танхинарских защитников. Все они были в приподнятом настроении.
   – Хорошо вы играли, «Горгоны», но сегодня вы встретились с доведенными до отчаяния «Танхинарами».
   – Спасибо за утешение, – ответил Глиннес, – вот только не называйте нас больше «Горгонами». Нам больше не доставляет удовольствия известность под этим именем.
   – О чем это вы? Лорд Генсифер отказался от бредовой идеи руководить хассэйдной командой?
   – Он решил отыграться на нас, мы же не остались у него в долгу. А «Горгоны» все еще существуют, как мне кажется. Все, что понадобится Тамми, это новая передняя линия.
   – Какое странное совпадение! – воскликнул Карбо Гилвег. – Это как раз то, что очень нужно и «Танхинарам». Вы куда сейчас направляетесь?
   – К Лючо на Альтрамар – отпраздновать свою личную победу.
   – Тогда уж лучше к Гилвегам, где будет отмечаться настоящая победа.
   – Это не для нас, – сказал Глиннес. – Да и вам самим разве захочется терпеть наши кислые лица на празднике?
   – Совсем наоборот! У меня даже есть особая причина для того, чтобы пригласить вас. Во всяком случае, давайте завернем в «Чудо-Линь» на пару кружек пива.
   Все восьмером расположились за большим столом, и официантка принесла восемь полных до краев кубков.
   Гилвег опустил взор, как бы рассматривая шапку из пены над своим кубком.
   – Позвольте поделиться одной пришедшей мне в голову мыслью – совершенно очевидной и отличной. «Танхинарам», как и лорду Генсиферу, нужна передняя линия. Это никакой не секрет – все уже давно это признают. Мы – команда, состоящая из десяти защитников и одного пивного бочонка.
   – Все это очень хорошо, и я разделяю твою точку зрения, – сказал Глиннес, – но вот ваши нападающие, независимо от того, являются ли они на самом деле защитниками или нет, будут определенно против этого.
   – А какое они имеют право возражать? «Танхинары» – открытый клуб. Каждый может в него вступить, и если он подходит по всем показателям, то будет играть. Подумать только! Впервые на моей памяти жалкие «Зауркашские Танхинары» могут стать настоящей командой!
   – Заманчивая мысль. – Глиннес обвел взглядом своих товарищей. – Ну и что вы на это скажете?
   – Я хочу играть в хассэйд, – сказал Уилмер Гафф. – И всегда стремлюсь к победе. Мне по душе такой поворот дела.
   – На меня тоже можете рассчитывать, – сказал Лючо. – Возможно, нам еще предоставится шанс сыграть с «Горгонами».
   Сават также согласился с предложением Гелвига, а вот Кэндольф все еще сомневался.
   – Я – защитник. Для меня нет места в составе «Танхинар».
   – Ты в этом уверен? – спросил Гилвег. – У нашего левого крайнего защитника серьезная травма ноги. В составе неизбежно произойдут перестановки, и может случиться так, что для тебя освободится место левого полузащитника – ведь ты достаточно быстр. Так что – попробуем?
   – В самом деле – а почему бы и не попробовать? Гилвег осушил до дна кружку.
   – Вот и прекрасно. Все улажено. Вот теперь мы все можем с чистым сердцем отпраздновать победу «Танхинар»!

Глава 12

   Когда Глиннес на следующее утро добрался домой, то увидел чью-то чужую лодку, привязанную к причалу. Никто не сидел на веранде, да и сам дом оказался пустым. Глиннес вышел через черный ход и увидел прогуливавшихся по лугу Глэя, Акади и Джуниуса Фарфана. На всех троих была аккуратная одежда черного и серого цветов, принятая среди фаншеров. Глэй и Фарфан что-то горячо доказывали друг другу. Акади держался несколько в стороне от них.
   Глиннес вышел на луг встретить гостей. Увидев удивление и даже некоторое презрение на лице Глиннеса, Акади ответил полузаспанной улыбкой.
   – Ни за что бы не подумал, что вас может увлечь подобный вздор, – недовольно фыркнул Глиннес.
   – Приходится идти в ногу со временем, – произнес Акади. – В самом деле, я получаю немалое удовольствие от подобной одежды.
   Глэй бросил в сторону Акади неодобрительный взгляд, Джуниус Фарфан просто рассмеялся.
   Глиннес взмахом руки пригласил всех троих на веранду.
   – Устраивайтесь поудобнее! Я хочу угостить вас вином. Не возражаете?
   Фарфан и Акади взяли по бокалу вина, Глэй коротко отказался и последовал за Глиннесом внутрь дома, в котором провел детство. Теперь он глядел на все вокруг себя глазами совершенно постороннего человека. Постояв так немного, он снова вышел на веранду и подозвал к себе Глиннеса.
   – У меня есть для тебя предложение, – произнес Глэй. – Ты хочешь вернуть себе остров Эмбл. – Тут он поглядел на Джуниуса Фарфана, и тот положил на стол конверт. – Он будет тебе принадлежать. Вот деньги, с помощью которых можно выставить оттуда Касагэйва.
   Глиннес протянул руку к конверту, но Глэй отвел ее в сторону.
   – Не так быстро. Как только ты вернешь в свою собственность Эмбл, можешь отправиться туда жить, если сочтешь нужным. А в мое пользование перейдет Рабендари.
   Глиннес с изумлением поглядел на Глэя.
   – Теперь тебе захотелось Рабендари! Почему мы оба не можем жить, как братья, и вместе обрабатывать эту землю?
   Глэй покачал головой.
   – Если твое мировоззрение не изменится, то между нами всегда только будут трения. У меня нет сил, чтобы спорить с тобою. Ты берешь себе Эмбл, я забираю Рабендари.
   – Никогда не доводилось слышать ничего более абсурдного, – произнес Глиннес. – Ведь эти оба острова принадлежат мне.
   Глэй снова покачал головой.
   – Никак нет, если Шира живой.
   – Ширы уже нет в живых. – Глиннес прошел к своему тайнику, откупорил кувшин и извлек золотой брелок, после чего принес его на веранду и швырнул на стол.
   – Помнишь это? Я отобрал этот брелок у твоих приятелей Дроссетов. Они убили и ограбили Ширу, а тело бросили мерлингам.
   Глэй посмотрел на брелок.
   – Они в этом признались?
   – Нет.
   – Ты можешь доказать, что взял это у Дроссетов?
   – Можешь поверить мне на слово.
   – Этого недостаточно, – коротко бросил Глэй.
   Глиннес медленно повернул голову и посмотрел на брата в упор, затем неторопливо поднялся во весь рост. Глэй продолжал сидеть в напряженной позе, как взведенная пружина.
   – Разумеется, достаточно твоих слов, Глиннес, – поспешил успокоить его Акади. – Садись.
   – Глэй может взять назад свое суждение, а затем и сам отсюда убраться.
   – Глэй имел в виду, – сказал Акади, – что твоего слова недостаточно в юридическом смысле. Я прав, Глэй?
   – Да, да, – скучающим голосом подтвердил Глэй. – Для меня лично твоего слова вполне достаточно. Тем не менее, мое предложение остается в силе.
   – Почему это тебе вдруг так приспичило вернуться домой, на Рабендари? – спросил Глиннес. – Ты покидаешь наскучивший тебе костюмированный бал?
   – Как раз наоборот. На Рабендари мы организуем общину Фаншерада, создадим творческий коллектив, своего рода лабораторию по постановке задач динамичного развития.
   – Ну и ну! – изумился Глиннес. – Динамичного развития. А с какой такой целью?
   – Мы намерены, – спокойно произнес Джуниус Фарфан, – основать академию свершений.
   Глиннес, ошарашенный совершенно непонятными для него идеями, устремил взгляд на водную гладь.
   – Честно признаться, я в недоумении. Скопление Аластор существует несколько тысяч лет, галактику населяют триллионы людей. Величайшие умы здесь, там, повсюду, где только ступала нога человека, давным-давно сформулировали все стоящие перед людьми задачи и успешно решили их. Все тайны окружающего нас мира раскрыты и осуществлены все цели – и не один раз, а многие тысячи раз. Хорошо известно, что мы живем в эпоху золотого заката человечества. Из этого следует, ответьте мне именем Тридцати Тысячи Звезд, где же это вы раскопаете нетронутую область знаний, которую так обязательно нужно углублять на лужке за моим домом на Рабендари?
   Глэй в нетерпении даже засуетился, как бы устыдившись непроходимой тупости брата. А вот Джуниус Фарфан взял на себя труд вежливого разъяснения ситуации.
   – Такие воззрения, естественно, хорошо нам знакомы. Однако совсем не трудно продемонстрировать, что объем знаний и, соответственно, размеры свершений ничем не ограничены. Всегда существует грань между известным и еще не познанным. А раз это так, то беспредельны и возможности, открывающиеся, куда ни кинь, перед любым количеством людей. Мы не претендуем, и даже не надеемся на то, чтобы раздвинуть границы человеческих знаний. Наша академия всего лишь пролог к этому. Прежде, чем приступить к исследованиям в новых областях знаний, нужно четко очертить старые и определить те области, где имеется возможность новых свершений. Такая работа грандиозна сама по себе. Я рассчитываю всю свою жизнь посвятить вот этой черновой, предварительной работе. Но даже и в этом случае я наполню свою жизнь определенным смыслом, она не будет потрачена зря. Я предлагаю вам, Глиннес Халден, присоединиться к Фаншераду и разделить наши великие цели.
   – И носить унылую, ничем не примечательную одежду, бросить хассэйд и любование звездами? Ни за что на свете! Мне абсолютно безразлично, достигну я чего-то или нет. Что же касается вашей творческой лаборатории, то если вы устроите ее у меня на лугу, вы испортите мне вид вон на тот лес. Присмотритесь к красоте деревьев! Полюбуйтесь вон теми бликами на воде! И вам очень скоро покажется, что все эти ваши разговоры о «свершениях» и «особом смысле жизни» сущая суета сует – напыщенная болтовня желторотых мальчишек.
   Джуниус Фарфан рассмеялся.
   – Я соглашусь с «суетой сует» как и с такими эпитетами, как самонадеянность, эгоцентризм, элитизм, какие только вы пожелаете выбрать. Да мы и не претендуем на что-то иное.
   – Другими словами, – робко пояснил Акади, – Фаншерад искусно обращает ту силу, что изначально присуща людским порокам, для достижения по возможности более благородных целей.
   – Дискуссии на отвлеченные темы – очень увлекательное занятие, – заметил Джуниус Фарфан, – но нам следует сосредотачивать свое внимание в большей степени на динамические, а не на статические процессы. Вы согласны с предложением Глэя?
   – Чтобы остров Рабендари был превращен в сумасшедший дом, давший приют Фаншераду? Конечно же, нет! Неужели вы такие бездушные? Поглядите на этот пейзаж! Во вселенной полным-полно человеческих свершений, а вот красоты не всегда хватает. Организуйте свою академию где-нибудь на лавовом поле у подножья вулкана или в какой-нибудь пустыне. Но не здесь.
   Джуниус Фарфан поднялся из-за стола.
   – Мы желаем вам приятно провести день. – С этими словами он взял конверт. Глиннес весь подался вперед, но рука Глэя обхватила его запястье. Фарфан положил конверт к себе в карман.
   Глэй отпустил руку, по-волчьи оскалив зубы в ухмылке. Глиннес наклонился вперед, напрягшись всем телом. Джуниус Фарфан хладнокровно поглядел на Глиннеса, и тот обмяк. Взгляд Фарфана остался таким же спокойным, уверенным и отрешенным.
   – Я останусь здесь с Глиннесом, – сказал Акади. – Он меня подбросит домой чуть позже.
   – Как хотите, – сказал Фарфан. Он и Глэй спустились к своей лодке и, бросив прощальный жадный взгляд на луг за домом, отчалили.
   – Есть что-то явно нахальное в подобном предложении, – процедил сквозь зубы Глиннес. – Неужели они считают меня болваном, которого легко обвести вокруг пальца?
   – Они непоколебимо уверены в благородстве своей цели, – сказал Акади. – Скорее всего, ты ошибаешься, принимая эту уверенность за нахальство… Не спорю, эти качества, бывает, незаметно переходят одно в другое. И все же, ни Глэй, ни Джуниус Фарфан наглецами не являются. Фарфан, пожалуй, чересчур уж вежлив, а Глэй выглядит несколько отрешенным, но тем не менее, как ни говори, парень честный и искренний.
   Глиннесу с огромным трудом удавалось сдерживать негодование.
   – Хороша честность, когда меня пытаются облапошить и отобрать то, что мне принадлежит по праву! Вам бы не мешало пересмотреть свои взгляды.
   Акади поспешил заверить Глиннеса, что все это не столь уж существенно, и сменил тему.
   – Вчера я смотрел хассэйд. Должен признаться, игра принесла мне большое удовольствие, хотя кое-что для меня так и осталось неясным. Хассэйд – одно из крайних проявлений межличностных взаимоотношений. Не бывает, чтобы одна игра была, как две капли воды, похожа на другую. Я даже в состоянии поверить в то, что использование масок является непроизвольным признанием необходимости уберечь игру от того, чтобы она не превратилась в выяснение отношений между личностями, доминирующими в каждой из команд.
   – В отношении хассэйда любое суждение может оказаться верным. Я, например, знаю, что настолько уже не в состоянии переносить личность лорда Генсифера, что буду играть в «Танхинарах».
   – Случилось так, что как раз сегодня утром я повстречался с лордом Генсифером. Л где бы ты думал? В таверне «Мирная Долина» на Воалише. За чашкой чая он упомянул, что отпустил на все четыре стороны нескольких игроков за непослушание.
   – Непослушание? – возмущенно фыркнул Глиннес. – Если уж быть более точным, за явное недовольство. Что ему понадобилось в Воалише? Учтите, вопрос просто к слову. Платить гонорар не стану.
   – Лорд Генсифер, – с важным видом ответил Акади, – беседовал на хассэйдные темы с несколькими «Бакланами». Как я полагаю, он склонял их к тому, чтобы пристать к «Горгонам».
   – Вот это да! Значит, Лорд Генсифер не отказывается от своей затеи?
   – Совсем наоборот. Он полон энтузиазма. Он утверждает, что был побежден только лишь из-за инертности и ужасного невезения, но никак не мастерством противника.
   Глиннес презрительно рассмеялся.
   – Всякий раз, когда лорд Генсифер отсиживался в штрафной яме, мы оказывались в состоянии выиграть гейм. Когда же он навязывал нам свои комбинации, нас, как зайцев, гоняли по всему полю.
   – А с толстяком Неронави было бы лучше? Творческим подходом к игре он не очень-то блещет.
   – Что верно, то верно, но с ним, по-моему, мы могли бы сыграть лучше. – Глиннес на мгновение задумался. – Вы не против того, чтобы еще разок сходить в Воалиш?
   – Пожалуйста – другие дела меня пока что не поджимают, – ответил Акади.
   Дензель Уорхаунд жил в небольшом домике между двумя развесистыми мирсалиями в самом начале Мирной Долины. Ему еще не сообщили о визите лорда Генсифера в Воалиш, однако он не высказал ни удивления, ни недовольства.
   – Команда с самого начала предполагалась как временная. Меня удивляет, что она еще до сих пор держится. Одну минутку. – Он прошел к телефону и несколько минут разговаривал с кем-то, затем вернулся на крыльцо. – Оба инсайда, оба края и один полузащитник – все только что ушли к «Горгонам». Так что, можете теперь не сомневаться, «Бакланам» в этом году уже никак не взлететь.
   – Лично вас, может быть, заинтересует вот что, – сказал Глиннес. – «Танхинарам» в самое ближайшее время может понадобиться энергичный капитан. Неронави стал слишком уж инертным. С умным капитаном «Танхинары» могут существенно повысить свой заработок.
   Дензель Уорхаунд почесал подбородок.
   – «Танхинары», если не ошибаюсь, открытый клуб?
   – Распахнут настежь.