Вся краска вновь отхлынула от лица Рейчел.
— Все были дома.
— А в следующую субботу, восемнадцатого сентября, когда в вашей комнате загорелись шторы?
— Тоже все были дома.
— А за те шесть недель, в течение которых у вас не было гостей, подозрительных происшествий не было?
— Мисс Силвер!
— Постараемся сохранять хладнокровие. Значит, за этот период происшествий не было. Но в субботу тридцатого октября, произошел инцидент с шоколадными конфетами. Кто из родственников находился дома?
— Все, — едва слышным голосом повторила Рейчел слово, которое произнесла уже дважды.
— Боже мой! — воскликнула мисс Силвер. Перевернула страницу и деловым тоном сказала: — Пожалуйста, расскажите немного о каждом из этих родственников. Коротко — возраст, занятие, финансовое положение.
— Мисс Силвер… Я не могу!
Мисс Силвер окинула Рейчел добрым, но твердым взглядом:
— Можете, дорогая мисс Трихерн! Вы не можете жить в постоянном страхе, подозревая близких вам людей. Ситуация совершенно невыносимая, и ее необходимо прояснить. Если вы что-то утаите, я не сумею вам помочь. Так что давайте продолжим. Начнем с вашей сестры Мейбл, миссис Уодлоу.
Глава 4
Вот какие пометки сделала мисс Силвер:
«Мейбл Уодлоу. Возраст — 44 года. Нервная, болезненная женщина. Много читает, в основном триллеры. Очень любит мужа и детей. Обижена завещанием отца.
Эрнест Уодлоу. Возраст — 52 года. Писатель. Любит путешествовать. Книги его не приносят приличного дохода. Денег жены не хватает. Мисс Трихерн им явно помогает.
Морис Уодлоу. Возраст — 23 года. Готовится к адвокатуре. Разделяет взгляды социалистов. Кажется, мисс Т. его недолюбливает, но старается быть к нему справедливой. Юноша, видимо, умный, самоуверенный, довольный собой, поэтому многим не нравится. Это только предположение.
Черри Уодлоу. Возраст. 19 лет. Красивая девушка. Довольно ветрена. В девятнадцать бывают либо слишком легкомысленными, либо слишком серьезными.
Элла Компертон. Возраст — 49 лет. Дочь старшей сестры Роллоу Трихерна, Элизы. Старая дева со скудным достатком. Маленькая квартирка, узкие интересы, скучная жизнь. Завидует богатству младшей кузины. Мисс Т. говорит о ней скорее с сочувствием, чем с любовью.
Космоу Фрит. Возраст — 45 лет. Двоюродный брат по линии матери. Много талантов, но нет таланта их реализовывать. За многое берется, но толком ничего не умеет. Холост. Любит общество, хорошенькие мордашки. Wein, Weib und Gesang [1]. Мисс Т., кажется, привязана к нему. Финансовое положение шаткое.
Каролина Понсобай. Возраст — 22 года. Кузина мисс Т., миссис Уодлоу и Космоу Фрита. Мисс Т. очень привязана к этой молодой девушке. Тепло о ней отзывается, называет «милым ребенком». Имеет скромный достаток.
Ричард Трихерн. Возраст — 26 лет. Кузен по отцовской линии, внук младшего брата Роллоу Трихерна, Мориса. Архитектор. Занимает невысокое положение. Честолюбив. Мисс Т. принимает участие в его судьбе, подыскивает ему работу. Судя по тому, что она сочла нужным отметить, между ним и Каролиной нет кровного родства, ясно, что она приветствовала бы союз между ними. Мисс Т. очень тепло относится к этой молодой паре».
Глава 5
Наконец с заметками было покончено. Мисс Силвер откинулась на спинку кресла и опять взялась за вязанье.
— Ну вот… с этим покончено, — сказала она. — Сожалею, но сейчас я вынуждена задать вопрос, который покажется вам неприятным: какое наследство ждет этих родственников в случае вашей смерти?
Рейчел встретила вопрос спокойно, как встречают ожидаемый удар:
— Я знала, что вы спросите об этом. Но ответить непросто. Ситуация не совсем обычная. Я уже говорила, что отец доверил мне свое состояние. Юридически условия не оговорены, но мне он сказал, как надо распорядиться деньгами. Я обещала выполнить его волю. Мисс Силвер, я вижу, что могу доверять вам — вы действительно убедили меня в этом, — но то, что я сейчас расскажу, касается моего отца, и я надеюсь, вы не станете делать записей или с кем-то обсуждать это.
Мисс Силвер взглянула на нее и сказала:
— Не стану ни записывать, ни обсуждать.
— Мой отец, — начала свой рассказ Рейчел, — сбежал с моей матерью. У нее было немного денег, у него — ничего. Это — важный момент, потому что касается родственников матери. Без материнских денег отец не смог бы начать свое дело, и поэтому, завещая свое состояние, он учел интересы родственников матери наравне с интересами его собственной родни. Отец увез маму в Соединенные Штаты, где они столкнулись с большими трудностями. Два первых ребенка умерли. Потребовалось десять лет, чтобы родители решились завести еще одного ребенка. Тогда и появилась на свет Мейбл, а еще через пять лет родилась я. Мама умерла, когда дела отца стали только-только налаживаться. А через год после ее смерти он разбогател. На участке земли, который он купил за бесценок, обнаружили нефть. Она-то и принесла ему огромное богатство. Вернувшись на родину, отец умер. Перед смертью он завещал мне отыскать своего компаньона мистера Брента или его наследников, чтобы отдать им значительную часть состояния. Его мучило, что его партнер, вместе с которым он покупал нефтяной участок, ничего от этого не получил. Между ними произошла ссора. Участок, как тогда они считали, не представлял никакой ценности, и их партнерство распалось. Мистер Брент вышел из дела. Отец нажил состояние, но ему не давала покоя мысль, что он не поделился им со Стерлингом Брентом. Он говорил, что всегда жил в согласии с законом, но перед лицом смерти понял, что самое главное — жить в согласии со своей совестью. Он пытался отыскать своего бывшего партнера, но не смог. Отец сообщил мне, какая сумма ему причитается, и взял с меня слово, что я не трону эти деньги и буду продолжать разыскивать мистера Брента или его наследников. Я пообещала исполнить его волю.
— И что же, вы смогли найти мистера Брента?
— Нет. Прошло столько времени. Думаю, его уже нет в живых. Если при жизни мне не удастся отыскать его след, на эти деньги должна быть учреждена стипендия имени Брента для студентов-американцев, обучающихся в Оксфорде и Кембридже.
Мисс Силвер одобрительно кивнула:
— Но вы, кажется, упомянули, что это было не единственное желание мистера Трихерна?
— Да. Второе мое обещание выполнить намного труднее. Отец пожелал, чтобы его деньги попали в руки тех, кто сможет распорядиться ими наилучшим образом. Он принимал во внимание, что за период между его смертью и моей произойдут перемены как в личности потенциальных наследников, так и в условиях их жизни. Родятся дети, молодые люди повзрослеют, обзаведутся семьями. Их материальное положение может ухудшиться или улучшиться. Возможно, кто-то умрет. Отец не мог предвидеть, что произойдет с его деньгами через поколение, и поэтому предоставил принимать решение мне. Обещание, которое он взял с меня, было действительно необычным. Я обязана каждый год составлять новое завещание. Отец говорил, что большинство людей, написав однажды завещание, больше о нем не вспоминают. Ему же были нужны гарантии, что в моем завещании будут учтены самые последние данные. Я обязана раз в год его просматривать и вносить изменения в зависимости от произошедших за год событий.
Постукивание спиц прекратилось.
— Боже милостивый! — воскликнула мисс Силвер. — Какое тяжкое бремя для молоденькой девушки!
— Я обещала отцу выполнить его волю и держу слово. Не знаю, дала бы я такое обещание сейчас, но тогда я была очень молода, любила отца и готова была сделать для него все, о чем бы он ни попросил.
Мисс Силвер кашлянула.
— А вашему отцу не приходило в голову, что вы можете выйти замуж?
Лицо Рейчел залилось румянцем, не таким ярким, как недавно, а нежным, очень ей идущим.
— Кажется, нет.
— А вам? — внимательно глядя на нее, спросила мисс Силвер.
Рейчел грустновато усмехнулась:
— Я задумывалась… Ведь девушки всегда об этом думают. Но… признаюсь, раз уж мы с вами ведем откровенный разговор: мой избранник считал, что у меня слишком много денег, а я считала, что у него слишком мало мужества. Ну а потом… я была так занята.
— Будь у вас муж и дети, все было бы намного проще. Но поскольку у вас нет прямых и бесспорных наследников, решение мистера Трихерна создает в семье напряженную атмосферу… если, конечно, родственникам известны условия завещания. Это очень важный вопрос, мисс Трихерн. Так им известны условия завещания?
Рейчел нахмурилась и сразу стала выглядеть старше.
— Боюсь, что да, — сказала она огорченно.
— Каким образом? Кто им сообщил об этом? Ваш отец? Вы?
— Отец говорил об этом с сестрой. Потом это создавало мне массу трудностей.
— Очень жаль, — заметила мисс Силвер. — И остальные члены семьи знают о решении вашего отца?
В темных глазах Рейчел мелькнула насмешливая искорка.
— Думаю, что знают. Дело в том, что воля отца возмутила сестру и ее мужа. А они любят делиться своими огорчениями. Мне кажется, можно с уверенностью сказать, что вся семья знает: каждый год в январе я пересматриваю свое завещание. Некоторые относятся к этому сочувственно, другие возмущаются, а молодежь это забавляет.
Мисс Силвер взяла карандаш и добавила к характеристике Мейбл Уодлоу слово «несдержанна». Потом спросила:
— Как вы думаете, условия вашего нынешнего завещания известны семье?
— Не знаю.
— Но вы можете допустить такую возможность?
Рейчел молчала.
— Вы когда-нибудь оставляли черновик завещания дома?
— Да.
— Вы мне не помогаете, мисс Трихерн. Мог ли кто-нибудь из членов вашей семьи видеть черновик завещания?
— Я над этим не задумывалась. Наверное, да.
— Мне жаль вас огорчать, но боюсь, над этим стоит призадуматься. Мисс Трихерн, где вы держали черновик?
— В ящике стола, он у меня запирается. Но я небрежна с ключами.
— Понятно. А вы можете ответить на вопрос: кому было бы выгодно, чтобы вы умерли, не успев внести в завещание очередных изменений?
Рейчел отодвинула стул и встала:
— Нет, мисс Силвер, не смогла бы.
Мисс Силвер осталась сидеть, возобновив вязание.
— Хотите ли вы, чтобы я взялась за это дело?
В глазах Рейчел была мольба.
— Пожалуйста… если можете.
Спицы продолжали постукивать.
— Я не знаю, примете ли вы мой совет, — сказала мисс Силвер.
— Если смогу, — ответила Рейчел, улыбнувшись.
— Езжайте домой и скажите сестре, что были в городе и, воспользовавшись возможностью пересмотреть завещание, внесли в него значительные изменения. Она не замедлит сообщить об этом другим родственникам, и на какое-то время покушения на вас прекратятся.
Рейчел побледнела.
— Нет, я не могу.
— Это бы вас обезопасило.
— Нет! Я не хочу лгать… это низко!
— Пусть это будет правдой. Пойдите к своему адвокату, внесите в завещание изменения и сообщите об этом родственникам.
Рейчел стояла молча, положив руки на стол.
— Я подумаю, — наконец сказала она. — Что-нибудь еще?
— Да. Я собираюсь немного отдохнуть. Может быть, порекомендуете меня своим соседям, которые не отказались бы сдать мне жилье? Скажете, что я — ваша знакомая, которая дружна с Каннингхэмами. Тогда наши встречи выглядели бы вполне естественно.
— Я могу пригласить вас погостить у меня?
— Не вызывая расспросов? Нужно, чтобы все считали меня обыкновенной гостьей.
Рейчел снова улыбнулась:
— У меня в доме всегда много народу, я приглашаю к себе людей… самых разных. Так что никаких подозрений это не вызовет.
— Я вполне сойду за респектабельную даму с ограниченными средствами, — сказала мисс Силвер. — Значит, так… я смогу приехать в субботу. И пожалуй, лучше представить меня как бывшую гувернантку. — Глаза ее вдруг озорно блеснули. — Пусть вас совесть не мучает, потому что это истинная правда. Я двадцать лет занималась этой работой и терпеть ее не могла. А вы как-нибудь в разговоре упомяните имя Хилари Каннингхэм. — Она встала и протянула Рейчел руку. — До свидания, мисс Трихерн.
Глава 6
В Ледлингтоне мисс Трихерн ждал комфортабельный автомобиль. Никто бы не поверил, глядя на женщину в машине, что под маской благополучия кроется кошмарный страх, идет мучительная борьба с подозрениями. Возвращаясь домой, Рейчел радовалась, что в доме будет мало народу — только Мейбл и Эрнест, да еще ее милая Каролина. Может приехать Ричард, но ему она всегда рада. Рейчел устала, и потому ей было приятно помнить, что до обеда у нее будет целый час, чтобы принять горячую ванну. А потом Луиза причешет ее.
Ее ожидания не оправдались: войдя в холл, она увидела Эрнеста, Мейбл, Ричарда, Каролину, Мориса и Черри, которые, кажется, только что приехали. «Интересно, Морис и Черри собираются остаться ночевать или заехали пообедать?» — подумала Рейчел.
— Как в хорошем придорожном ресторане, дорогая, — засмеялась Черри. В ее легком смехе не было теплоты, равно как и в ласковом обращении. Красота ее казалась хрупкой: очень светлые локоны, тонкие руки, длинные ногти, покрытые кроваво-красным лаком, ярко накрашенные губы. Рейчел кивнула племяннице и перевела взгляд на Каролину, которая подошла к ней, поцеловала и тихо спросила:
— Ты очень замерзла?
— Не очень, дорогая. Вы останетесь ночевать? Сегодня ночью ожидается гололед, — обратилась она к гостям.
Мейбл Уодлоу обернулась, держа за руку сына. Она была невысокого роста, такая же светлая, как Черри. Но сказывался возраст: кожа покрылась морщинами, приобрела болезненно-желтый оттенок, а волосы выглядели бесцветными, как сухая трава, с таким же блекло-зеленоватым оттенком.
— И я об этом же говорю. Может, тебя Морис послушает. А на мои слова никто не обращает внимания. — Голос у нее был высокий и раздражительный.
— Ну, перестань! — приобняв ее, сказал Морис.
У него были мелкие правильные черты лица, близко посаженные глаза и светлые густые ресницы. Он носил небольшие топорщащиеся усы и время от времени грозился отпустить бороду. В настоящее время он решил отказаться от адвокатской карьеры и заняться политикой. Сегодня он приехал, чтобы уговорить тетку финансировать изменившиеся планы.
— Рейчел, мне надо с тобой поговорить, — сказал он.
— Немного позже, — устало отозвалась Рейчел.
— Ты разминулась с Космоу, — сообщила Мейбл Уодлоу. — Он с кем-то встречался в Ледлингтоне и заезжал сюда к чаю. Еще звонила Элла, чтобы узнать, можно ли ей приехать к ленчу с приятельницей — миссис Барбер, у которой она гостит. Можешь себе представить, они приезжали на машине миссис Барбер. Не понимаю, как все эти люди могут позволить себе иметь автомобиль.
Рейчел мысленно возблагодарила судьбу, что не застала миссис Барбер. Эта женщина принадлежала к тому типу людей, которые убеждены в необыкновенной важности своих добрых деяний и без устали об этом говорят. Но оказалось, что радоваться рано. Элла Компертон намеревалась завтра перебраться из коттеджа миссис Барбер в «Дом у обрыва». И привезти ее собиралась миссис Барбер. Так что избежать встречи с миссис Барбер не удастся. Можно, конечно, пойти за покупками или повести Нойзела на прогулку. Кстати, а где Нойзел?
Рейчел подошла к лестнице. И в этот миг навстречу ей вниз по ступенькам бросилась черно-рыжая такса. Добежав до хозяйки, пес разразился отчаянным лаем. Ткнулся носом в ногу, пронзительно взвизгнул, нежно куснул пытающуюся успокоить его руку, заскулил, снова взвизгнул и, схватив перчатку, понесся наверх.
— Боже, сколько от него шума. Не понимаю, как Рейчел терпит эту собаку, — приложив к голове руку, заметила Мейбл Уодлоу. — Ну так вот, Морис, решено, ты остаешься! А ты, Черри, не строй гримасы, не поможет. Знаю, никто меня не слушает, но, может быть, послушаете отца. Эрнест, скажи Черри, что вопрос решен. Они остаются. А сейчас нам всем пора переодеваться к обеду.
Черри взглянула в сторону Ричарда Трихерна, который читал письмо, и засмеялась:
— А Ричард не остается. Может, подбросишь меня в город, Дикки? Ты не такой нервный, как все остальные.
Ричард Трихерн, темноволосый, крепкого телосложения молодой человек в очках, поднял голову. Даже близкий друг не назвал бы его привлекательным, а уж когда он хмурился, как сейчас, то и вовсе имел грозный вид. Но голос у него был на удивление приятный.
— Черри, дорогая, когда ты называешь меня Дикки, у меня появляется желание покончить с собой. Я лучше останусь, потому что, если ты обратишься так ко мне в машине, может произойти авария.
— Я же не Кэрри.
— А будешь называть Каролину Кэрри, я прикончу тебя.
— Забавно было бы, — сказала Черри. — Ка-ро-ли-на, что бы ты сказала, если бы убийца предложил тебе сердце и окровавленную руку?
Каролина улыбнулась. Она была среднего роста, хорошо сложена, с выразительными карими глазами и русыми волосами. Одна из тех, кто делает все с неторопливой грацией. Ричард Трихерн однажды заметил, что она ассоциируется у него с тишиной.
— Я бы посоветовала ему вымыть руки, — ответила она и, не оглядываясь, пошла наверх.
В дверях своей комнаты Рейчел встретила Луизу Барнет. Та была расстроена.
— Вы, наверное, окоченели, мисс Рейчел. И зачем только в такую погоду вы отправились в город! И Нойзи-то, гляньте, треплет вашу новую перчатку!
— Нойзи, дружок! — смеясь, окликнула пса Рейчел. — Не смей трепать мою новую перчатку! Отдай! Ну, пожалуйста, Нойзи.
— По мне, так ему хорошенько надо всыпать.
— Ну нет, дорогая Луи! Нойзи, негодник, отдай сейчас же перчатку… ну, будь умничкой.
Нойзел, поддавшись на уговоры, важно подошел, помахивая хвостом, и бросил перчатку. А когда хозяйка наклонилась подобрать ее, радостно подпрыгнул и лизнул ее в лицо.
Луиза сурово нахмурилась.
— Ужас что за тварь! — воскликнула она. — Не понимаю, как это вы ему все прощаете! Я бы на вашем месте не пускала его в комнату. Его только что стошнило.
Рейчел взглянула на блестящие глаза и здоровый вид провинившегося пса.
— Да с ним вроде бы все в порядке.
— Ему-то что! — мрачно заметила Луиза.
— Тогда он замучает всех своим лаем.
— Тогда пусть лает там, где его не будет слышно! — Луиза схватила пса за загривок и понесла прочь.
Глава 7
После обеда, когда все перешли в гостиную, Эрнест Уодлоу отвел свою свояченицу в сторону. Сейчас Рейчел меньше всего хотела говорить с Эрнестом, но за двадцать лет, что он был женат на Мейбл, она убедилась, что воспрепятствовать его решениям невозможно. Поэтому ничего не оставалось, как только смириться и надеяться, что он оставит ее в покое как можно скорее. Но надежды не оправдались. Эрнест сел, поправил пенсне и спросил:
— Ты действительно ездила в Лондон за покупками?
— Нет, — ответила Рейчел. Откинулась на спинку дивана и стала ждать дальнейших вопросов.
— День был уж очень холодный для ходьбы по магазинам, — заметил мистер Уодлоу.
Эрнест был небольшого роста, всегда аккуратно одет. Но воротнички рубашек почему-то носил на размер больше, чем нужно, выставляя на обозрение свой необычайно большой кадык. У него были такие же, как у сына и дочери, близко посаженные глаза. Но волосы и небольшие усы были совсем темными.
— Но я не ходила по магазинам, — возразила Рейчел.
Эрнест Уодлоу снял пенсне и начал протирать стекла.
— А-а, все дела. У тебя очень много обязанностей. — Он снова водрузил на нос пенсне. — Ты не слишком усердствуй. Вид у тебя очень усталый.
Рейчел улыбнулась:
— Спасибо, Эрнест. Когда мужчина говорит женщине такие слова, на самом деле он хочет сказать, что она плохо выглядит.
— Что за глупости, Рейчел, дорогая! — с видимым возмущением воскликнул мистер Уодлоу. — Дело в том, что мы с Мейбл беспокоимся о тебе.
— Напрасно.
— И тем не менее она беспокоится. А ты знаешь, ей это вредно. Вот только сегодня у нее был тяжелый приступ сердцебиения. Она сказала: «Рейчел переутомляет себя. Она заболеет, если не побережется». А я ответил: «Дорогая, и ты, и твоя сестра Рейчел прекрасно знаете, что, если ей тяжело справляться с делами, я всегда готов помочь».
— Не сомневаюсь, — ответила мисс Трихерн.
Мистер Уодлоу поправил пенсне. Кадык задвигался.
— Я сказал Мейбл: «Но я не хочу навязывать ей свою помощь или лезть с советами, чтобы не нарваться на отказ».
Рейчел резко повернулась:
— И все это время, пока ты говорил, у Мейбл было сердцебиение?
Эрнест Уодлоу посмотрел на нее без обиды, но с некоторым удивлением:
— Я пересказал тебе разговор, который вызвал у Мейбл приступ.
Рейчел улыбнулась. Она не любила зятя, но ничем не выдавала своей антипатии.
— Дорогой Эрнест, зря мы тратим время на эти разговоры. Да, я сегодня устала, но со мной все в порядке. А Мейбл совершенно незачем доводить себя до приступа, беспокоясь обо мне. И тебе незачем так любезно предлагать свою помощь в моих делах. Это все, что ты хотел сказать мне?
Но она знала, что это не все. То, ради чего он отвел ее в сторону, еще не было сказано. Это чувствовалось по его глазам за вечно криво сидящим пенсне.
— Подожди, не уходи, Рейчел. Мы очень обеспокоены… можно сказать, встревожены планами Мориса. Он сообщил нам, что собирается вступить в коммунистическую партию. И кажется, хочет поехать в Россию.
— Я приветствую это. Может, хоть это его исправит.
— Говорят, что в России жуткая экология. Мейбл просто в ужасе.
— Ничем не могу помочь, Эрнест.
Мистер Уодлоу разволновался. Кадык его задергался.
— Если бы ты могла найти возможность осуществить его мечту… Он хочет вступить…
— В акционерное общество по делам колоний? Это ты имеешь в виду?
— Мейбл считает, что это удержит его в Англии.
Мисс Трихерн очень хотелось сказать: «А вы не думаете, что у меня нет ни малейшего желания удерживать Мориса в Англии?» Но она сдержалась и только сказала:
— Безумная затея. Я бы не хотела иметь к ней никакого отношения.
Мистер Уодлоу примирительно протянул руку:
— Юности свойственны крайности. Морис поумнеет.
— Надеюсь.
— Но, Рейчел, мы будем ужасно волноваться, если он уедет в Россию.
— Не уедет.
— Уедет, если ничего не выйдет с той компанией. Юриспруденцию он совсем забросил. Говорит, законодательная система в нашей стране слаба и должна быть ликвидирована. Мейбл очень волнуется. Но если он вложит пять тысяч фунтов в ту компанию…
Лицо Рейчел вспыхнуло от возмущения.
— Пять тысяч фунтов? Дорогой мой Эрнест…
Позади возникла Мейбл и с поразительной настойчивостью сказала:
— Ну, Рейчел! Для тебя же это пустяк, а моего сына это удержит дома.
— Я не желаю это обсуждать. И не могу вкладывать деньги в подобные затеи.
Голос Мейбл задрожал:
— О, Рейчел… как нехорошо… мой мальчик… твой племянник! И в конце концов, это всего только аванс из той суммы, которая к нему все равно когда-нибудь перейдет.
Раздражение Рейчел переросло в негодование.
— Хочешь сказать, когда я умру? Но почему ты решила, что, умри я завтра, Морис наследует пять тысяч фунтов или хотя бы пять тысяч пенсов?
Рейчел взглянула на Мейбл и Эрнеста и подумала: «По последнему завещанию он должен получить десять тысяч… И они это знают…»
Она увидела, как они изменились в лице. Эрнест встал. Мейбл, со слезами на глазах, обеими руками схватила мужа за руку. Сердце Рейчел болезненно сжалось.
— Давайте прекратим этот разговор, — еле слышно сказала она и пошла к гостям, сидящим у камина.
Глава 8
Все подвинулись. Ричард подставил Рейчел стул. Каролина взяла ее руку и прижалась к ней щекой.
— Дорогая, ты еще не согрелась?
— Это только руки, — сказала Рейчел. Лицо у нее горело.
— О чем с тобой говорили родители? — с любопытством спросила Черри.
— О том, о чем я не хочу говорить, — раздраженно ответила Рейчел и сама удивилась своим словам. Глаза Черри злорадно сверкнули.
— Значит, о Морисе. Ручаюсь, они, как всегда, хотели, чтобы ты дала ему денег. Но если ты собираешься раскошелиться, то я — более достойный объект.
— Я уже сказала, Черри, что говорить об этом не хочу.
Морис злобно уставился на сестру, а Ричард попытался перевести разговор в другое русло:
— Сегодня по дороге сюда я видел удивительное зрелище. Я шел по скале и возле дома Толладжа заметил двоих мужчин, которые выкапывали ограду. Жаль, она хорошо загораживала от ветра. Но жене Толладжа захотелось любоваться из окон гостиной морем. Мужчины окликнули меня и показали с десяток гадюк, которые устроились на зиму под забором. Вокруг собралась кучка деревенских мальчишек. Они ждали, не откопают ли рабочие еще змей.
Морис засмеялся:
— Жаль, там не было Черри. Гадюка как раз подошла бы ей в качестве домашнего питомца.
К обеду Черри надела бледно-зеленое платье без рукавов и с обнаженной спиной.
— Я бы с удовольствием держала змею! — с напускным воодушевлением воскликнула она. Ричард взглянул на нее как-то странно:
— У тебя была такая возможность. Ты, наверное, шла той же дорогой.
— Гадюки не очень интересны, — ответила она. — Я бы предпочла длинную, тонкую, извивающуюся змею. Ярко-зеленой окраски и с раздвоенным языком. Она должна быть такой длины, чтобы трижды обвить мою руку.
— Все были дома.
— А в следующую субботу, восемнадцатого сентября, когда в вашей комнате загорелись шторы?
— Тоже все были дома.
— А за те шесть недель, в течение которых у вас не было гостей, подозрительных происшествий не было?
— Мисс Силвер!
— Постараемся сохранять хладнокровие. Значит, за этот период происшествий не было. Но в субботу тридцатого октября, произошел инцидент с шоколадными конфетами. Кто из родственников находился дома?
— Все, — едва слышным голосом повторила Рейчел слово, которое произнесла уже дважды.
— Боже мой! — воскликнула мисс Силвер. Перевернула страницу и деловым тоном сказала: — Пожалуйста, расскажите немного о каждом из этих родственников. Коротко — возраст, занятие, финансовое положение.
— Мисс Силвер… Я не могу!
Мисс Силвер окинула Рейчел добрым, но твердым взглядом:
— Можете, дорогая мисс Трихерн! Вы не можете жить в постоянном страхе, подозревая близких вам людей. Ситуация совершенно невыносимая, и ее необходимо прояснить. Если вы что-то утаите, я не сумею вам помочь. Так что давайте продолжим. Начнем с вашей сестры Мейбл, миссис Уодлоу.
Глава 4
Вот какие пометки сделала мисс Силвер:
«Мейбл Уодлоу. Возраст — 44 года. Нервная, болезненная женщина. Много читает, в основном триллеры. Очень любит мужа и детей. Обижена завещанием отца.
Эрнест Уодлоу. Возраст — 52 года. Писатель. Любит путешествовать. Книги его не приносят приличного дохода. Денег жены не хватает. Мисс Трихерн им явно помогает.
Морис Уодлоу. Возраст — 23 года. Готовится к адвокатуре. Разделяет взгляды социалистов. Кажется, мисс Т. его недолюбливает, но старается быть к нему справедливой. Юноша, видимо, умный, самоуверенный, довольный собой, поэтому многим не нравится. Это только предположение.
Черри Уодлоу. Возраст. 19 лет. Красивая девушка. Довольно ветрена. В девятнадцать бывают либо слишком легкомысленными, либо слишком серьезными.
Элла Компертон. Возраст — 49 лет. Дочь старшей сестры Роллоу Трихерна, Элизы. Старая дева со скудным достатком. Маленькая квартирка, узкие интересы, скучная жизнь. Завидует богатству младшей кузины. Мисс Т. говорит о ней скорее с сочувствием, чем с любовью.
Космоу Фрит. Возраст — 45 лет. Двоюродный брат по линии матери. Много талантов, но нет таланта их реализовывать. За многое берется, но толком ничего не умеет. Холост. Любит общество, хорошенькие мордашки. Wein, Weib und Gesang [1]. Мисс Т., кажется, привязана к нему. Финансовое положение шаткое.
Каролина Понсобай. Возраст — 22 года. Кузина мисс Т., миссис Уодлоу и Космоу Фрита. Мисс Т. очень привязана к этой молодой девушке. Тепло о ней отзывается, называет «милым ребенком». Имеет скромный достаток.
Ричард Трихерн. Возраст — 26 лет. Кузен по отцовской линии, внук младшего брата Роллоу Трихерна, Мориса. Архитектор. Занимает невысокое положение. Честолюбив. Мисс Т. принимает участие в его судьбе, подыскивает ему работу. Судя по тому, что она сочла нужным отметить, между ним и Каролиной нет кровного родства, ясно, что она приветствовала бы союз между ними. Мисс Т. очень тепло относится к этой молодой паре».
Глава 5
Наконец с заметками было покончено. Мисс Силвер откинулась на спинку кресла и опять взялась за вязанье.
— Ну вот… с этим покончено, — сказала она. — Сожалею, но сейчас я вынуждена задать вопрос, который покажется вам неприятным: какое наследство ждет этих родственников в случае вашей смерти?
Рейчел встретила вопрос спокойно, как встречают ожидаемый удар:
— Я знала, что вы спросите об этом. Но ответить непросто. Ситуация не совсем обычная. Я уже говорила, что отец доверил мне свое состояние. Юридически условия не оговорены, но мне он сказал, как надо распорядиться деньгами. Я обещала выполнить его волю. Мисс Силвер, я вижу, что могу доверять вам — вы действительно убедили меня в этом, — но то, что я сейчас расскажу, касается моего отца, и я надеюсь, вы не станете делать записей или с кем-то обсуждать это.
Мисс Силвер взглянула на нее и сказала:
— Не стану ни записывать, ни обсуждать.
— Мой отец, — начала свой рассказ Рейчел, — сбежал с моей матерью. У нее было немного денег, у него — ничего. Это — важный момент, потому что касается родственников матери. Без материнских денег отец не смог бы начать свое дело, и поэтому, завещая свое состояние, он учел интересы родственников матери наравне с интересами его собственной родни. Отец увез маму в Соединенные Штаты, где они столкнулись с большими трудностями. Два первых ребенка умерли. Потребовалось десять лет, чтобы родители решились завести еще одного ребенка. Тогда и появилась на свет Мейбл, а еще через пять лет родилась я. Мама умерла, когда дела отца стали только-только налаживаться. А через год после ее смерти он разбогател. На участке земли, который он купил за бесценок, обнаружили нефть. Она-то и принесла ему огромное богатство. Вернувшись на родину, отец умер. Перед смертью он завещал мне отыскать своего компаньона мистера Брента или его наследников, чтобы отдать им значительную часть состояния. Его мучило, что его партнер, вместе с которым он покупал нефтяной участок, ничего от этого не получил. Между ними произошла ссора. Участок, как тогда они считали, не представлял никакой ценности, и их партнерство распалось. Мистер Брент вышел из дела. Отец нажил состояние, но ему не давала покоя мысль, что он не поделился им со Стерлингом Брентом. Он говорил, что всегда жил в согласии с законом, но перед лицом смерти понял, что самое главное — жить в согласии со своей совестью. Он пытался отыскать своего бывшего партнера, но не смог. Отец сообщил мне, какая сумма ему причитается, и взял с меня слово, что я не трону эти деньги и буду продолжать разыскивать мистера Брента или его наследников. Я пообещала исполнить его волю.
— И что же, вы смогли найти мистера Брента?
— Нет. Прошло столько времени. Думаю, его уже нет в живых. Если при жизни мне не удастся отыскать его след, на эти деньги должна быть учреждена стипендия имени Брента для студентов-американцев, обучающихся в Оксфорде и Кембридже.
Мисс Силвер одобрительно кивнула:
— Но вы, кажется, упомянули, что это было не единственное желание мистера Трихерна?
— Да. Второе мое обещание выполнить намного труднее. Отец пожелал, чтобы его деньги попали в руки тех, кто сможет распорядиться ими наилучшим образом. Он принимал во внимание, что за период между его смертью и моей произойдут перемены как в личности потенциальных наследников, так и в условиях их жизни. Родятся дети, молодые люди повзрослеют, обзаведутся семьями. Их материальное положение может ухудшиться или улучшиться. Возможно, кто-то умрет. Отец не мог предвидеть, что произойдет с его деньгами через поколение, и поэтому предоставил принимать решение мне. Обещание, которое он взял с меня, было действительно необычным. Я обязана каждый год составлять новое завещание. Отец говорил, что большинство людей, написав однажды завещание, больше о нем не вспоминают. Ему же были нужны гарантии, что в моем завещании будут учтены самые последние данные. Я обязана раз в год его просматривать и вносить изменения в зависимости от произошедших за год событий.
Постукивание спиц прекратилось.
— Боже милостивый! — воскликнула мисс Силвер. — Какое тяжкое бремя для молоденькой девушки!
— Я обещала отцу выполнить его волю и держу слово. Не знаю, дала бы я такое обещание сейчас, но тогда я была очень молода, любила отца и готова была сделать для него все, о чем бы он ни попросил.
Мисс Силвер кашлянула.
— А вашему отцу не приходило в голову, что вы можете выйти замуж?
Лицо Рейчел залилось румянцем, не таким ярким, как недавно, а нежным, очень ей идущим.
— Кажется, нет.
— А вам? — внимательно глядя на нее, спросила мисс Силвер.
Рейчел грустновато усмехнулась:
— Я задумывалась… Ведь девушки всегда об этом думают. Но… признаюсь, раз уж мы с вами ведем откровенный разговор: мой избранник считал, что у меня слишком много денег, а я считала, что у него слишком мало мужества. Ну а потом… я была так занята.
— Будь у вас муж и дети, все было бы намного проще. Но поскольку у вас нет прямых и бесспорных наследников, решение мистера Трихерна создает в семье напряженную атмосферу… если, конечно, родственникам известны условия завещания. Это очень важный вопрос, мисс Трихерн. Так им известны условия завещания?
Рейчел нахмурилась и сразу стала выглядеть старше.
— Боюсь, что да, — сказала она огорченно.
— Каким образом? Кто им сообщил об этом? Ваш отец? Вы?
— Отец говорил об этом с сестрой. Потом это создавало мне массу трудностей.
— Очень жаль, — заметила мисс Силвер. — И остальные члены семьи знают о решении вашего отца?
В темных глазах Рейчел мелькнула насмешливая искорка.
— Думаю, что знают. Дело в том, что воля отца возмутила сестру и ее мужа. А они любят делиться своими огорчениями. Мне кажется, можно с уверенностью сказать, что вся семья знает: каждый год в январе я пересматриваю свое завещание. Некоторые относятся к этому сочувственно, другие возмущаются, а молодежь это забавляет.
Мисс Силвер взяла карандаш и добавила к характеристике Мейбл Уодлоу слово «несдержанна». Потом спросила:
— Как вы думаете, условия вашего нынешнего завещания известны семье?
— Не знаю.
— Но вы можете допустить такую возможность?
Рейчел молчала.
— Вы когда-нибудь оставляли черновик завещания дома?
— Да.
— Вы мне не помогаете, мисс Трихерн. Мог ли кто-нибудь из членов вашей семьи видеть черновик завещания?
— Я над этим не задумывалась. Наверное, да.
— Мне жаль вас огорчать, но боюсь, над этим стоит призадуматься. Мисс Трихерн, где вы держали черновик?
— В ящике стола, он у меня запирается. Но я небрежна с ключами.
— Понятно. А вы можете ответить на вопрос: кому было бы выгодно, чтобы вы умерли, не успев внести в завещание очередных изменений?
Рейчел отодвинула стул и встала:
— Нет, мисс Силвер, не смогла бы.
Мисс Силвер осталась сидеть, возобновив вязание.
— Хотите ли вы, чтобы я взялась за это дело?
В глазах Рейчел была мольба.
— Пожалуйста… если можете.
Спицы продолжали постукивать.
— Я не знаю, примете ли вы мой совет, — сказала мисс Силвер.
— Если смогу, — ответила Рейчел, улыбнувшись.
— Езжайте домой и скажите сестре, что были в городе и, воспользовавшись возможностью пересмотреть завещание, внесли в него значительные изменения. Она не замедлит сообщить об этом другим родственникам, и на какое-то время покушения на вас прекратятся.
Рейчел побледнела.
— Нет, я не могу.
— Это бы вас обезопасило.
— Нет! Я не хочу лгать… это низко!
— Пусть это будет правдой. Пойдите к своему адвокату, внесите в завещание изменения и сообщите об этом родственникам.
Рейчел стояла молча, положив руки на стол.
— Я подумаю, — наконец сказала она. — Что-нибудь еще?
— Да. Я собираюсь немного отдохнуть. Может быть, порекомендуете меня своим соседям, которые не отказались бы сдать мне жилье? Скажете, что я — ваша знакомая, которая дружна с Каннингхэмами. Тогда наши встречи выглядели бы вполне естественно.
— Я могу пригласить вас погостить у меня?
— Не вызывая расспросов? Нужно, чтобы все считали меня обыкновенной гостьей.
Рейчел снова улыбнулась:
— У меня в доме всегда много народу, я приглашаю к себе людей… самых разных. Так что никаких подозрений это не вызовет.
— Я вполне сойду за респектабельную даму с ограниченными средствами, — сказала мисс Силвер. — Значит, так… я смогу приехать в субботу. И пожалуй, лучше представить меня как бывшую гувернантку. — Глаза ее вдруг озорно блеснули. — Пусть вас совесть не мучает, потому что это истинная правда. Я двадцать лет занималась этой работой и терпеть ее не могла. А вы как-нибудь в разговоре упомяните имя Хилари Каннингхэм. — Она встала и протянула Рейчел руку. — До свидания, мисс Трихерн.
Глава 6
В Ледлингтоне мисс Трихерн ждал комфортабельный автомобиль. Никто бы не поверил, глядя на женщину в машине, что под маской благополучия кроется кошмарный страх, идет мучительная борьба с подозрениями. Возвращаясь домой, Рейчел радовалась, что в доме будет мало народу — только Мейбл и Эрнест, да еще ее милая Каролина. Может приехать Ричард, но ему она всегда рада. Рейчел устала, и потому ей было приятно помнить, что до обеда у нее будет целый час, чтобы принять горячую ванну. А потом Луиза причешет ее.
Ее ожидания не оправдались: войдя в холл, она увидела Эрнеста, Мейбл, Ричарда, Каролину, Мориса и Черри, которые, кажется, только что приехали. «Интересно, Морис и Черри собираются остаться ночевать или заехали пообедать?» — подумала Рейчел.
— Как в хорошем придорожном ресторане, дорогая, — засмеялась Черри. В ее легком смехе не было теплоты, равно как и в ласковом обращении. Красота ее казалась хрупкой: очень светлые локоны, тонкие руки, длинные ногти, покрытые кроваво-красным лаком, ярко накрашенные губы. Рейчел кивнула племяннице и перевела взгляд на Каролину, которая подошла к ней, поцеловала и тихо спросила:
— Ты очень замерзла?
— Не очень, дорогая. Вы останетесь ночевать? Сегодня ночью ожидается гололед, — обратилась она к гостям.
Мейбл Уодлоу обернулась, держа за руку сына. Она была невысокого роста, такая же светлая, как Черри. Но сказывался возраст: кожа покрылась морщинами, приобрела болезненно-желтый оттенок, а волосы выглядели бесцветными, как сухая трава, с таким же блекло-зеленоватым оттенком.
— И я об этом же говорю. Может, тебя Морис послушает. А на мои слова никто не обращает внимания. — Голос у нее был высокий и раздражительный.
— Ну, перестань! — приобняв ее, сказал Морис.
У него были мелкие правильные черты лица, близко посаженные глаза и светлые густые ресницы. Он носил небольшие топорщащиеся усы и время от времени грозился отпустить бороду. В настоящее время он решил отказаться от адвокатской карьеры и заняться политикой. Сегодня он приехал, чтобы уговорить тетку финансировать изменившиеся планы.
— Рейчел, мне надо с тобой поговорить, — сказал он.
— Немного позже, — устало отозвалась Рейчел.
— Ты разминулась с Космоу, — сообщила Мейбл Уодлоу. — Он с кем-то встречался в Ледлингтоне и заезжал сюда к чаю. Еще звонила Элла, чтобы узнать, можно ли ей приехать к ленчу с приятельницей — миссис Барбер, у которой она гостит. Можешь себе представить, они приезжали на машине миссис Барбер. Не понимаю, как все эти люди могут позволить себе иметь автомобиль.
Рейчел мысленно возблагодарила судьбу, что не застала миссис Барбер. Эта женщина принадлежала к тому типу людей, которые убеждены в необыкновенной важности своих добрых деяний и без устали об этом говорят. Но оказалось, что радоваться рано. Элла Компертон намеревалась завтра перебраться из коттеджа миссис Барбер в «Дом у обрыва». И привезти ее собиралась миссис Барбер. Так что избежать встречи с миссис Барбер не удастся. Можно, конечно, пойти за покупками или повести Нойзела на прогулку. Кстати, а где Нойзел?
Рейчел подошла к лестнице. И в этот миг навстречу ей вниз по ступенькам бросилась черно-рыжая такса. Добежав до хозяйки, пес разразился отчаянным лаем. Ткнулся носом в ногу, пронзительно взвизгнул, нежно куснул пытающуюся успокоить его руку, заскулил, снова взвизгнул и, схватив перчатку, понесся наверх.
— Боже, сколько от него шума. Не понимаю, как Рейчел терпит эту собаку, — приложив к голове руку, заметила Мейбл Уодлоу. — Ну так вот, Морис, решено, ты остаешься! А ты, Черри, не строй гримасы, не поможет. Знаю, никто меня не слушает, но, может быть, послушаете отца. Эрнест, скажи Черри, что вопрос решен. Они остаются. А сейчас нам всем пора переодеваться к обеду.
Черри взглянула в сторону Ричарда Трихерна, который читал письмо, и засмеялась:
— А Ричард не остается. Может, подбросишь меня в город, Дикки? Ты не такой нервный, как все остальные.
Ричард Трихерн, темноволосый, крепкого телосложения молодой человек в очках, поднял голову. Даже близкий друг не назвал бы его привлекательным, а уж когда он хмурился, как сейчас, то и вовсе имел грозный вид. Но голос у него был на удивление приятный.
— Черри, дорогая, когда ты называешь меня Дикки, у меня появляется желание покончить с собой. Я лучше останусь, потому что, если ты обратишься так ко мне в машине, может произойти авария.
— Я же не Кэрри.
— А будешь называть Каролину Кэрри, я прикончу тебя.
— Забавно было бы, — сказала Черри. — Ка-ро-ли-на, что бы ты сказала, если бы убийца предложил тебе сердце и окровавленную руку?
Каролина улыбнулась. Она была среднего роста, хорошо сложена, с выразительными карими глазами и русыми волосами. Одна из тех, кто делает все с неторопливой грацией. Ричард Трихерн однажды заметил, что она ассоциируется у него с тишиной.
— Я бы посоветовала ему вымыть руки, — ответила она и, не оглядываясь, пошла наверх.
В дверях своей комнаты Рейчел встретила Луизу Барнет. Та была расстроена.
— Вы, наверное, окоченели, мисс Рейчел. И зачем только в такую погоду вы отправились в город! И Нойзи-то, гляньте, треплет вашу новую перчатку!
— Нойзи, дружок! — смеясь, окликнула пса Рейчел. — Не смей трепать мою новую перчатку! Отдай! Ну, пожалуйста, Нойзи.
— По мне, так ему хорошенько надо всыпать.
— Ну нет, дорогая Луи! Нойзи, негодник, отдай сейчас же перчатку… ну, будь умничкой.
Нойзел, поддавшись на уговоры, важно подошел, помахивая хвостом, и бросил перчатку. А когда хозяйка наклонилась подобрать ее, радостно подпрыгнул и лизнул ее в лицо.
Луиза сурово нахмурилась.
— Ужас что за тварь! — воскликнула она. — Не понимаю, как это вы ему все прощаете! Я бы на вашем месте не пускала его в комнату. Его только что стошнило.
Рейчел взглянула на блестящие глаза и здоровый вид провинившегося пса.
— Да с ним вроде бы все в порядке.
— Ему-то что! — мрачно заметила Луиза.
— Тогда он замучает всех своим лаем.
— Тогда пусть лает там, где его не будет слышно! — Луиза схватила пса за загривок и понесла прочь.
Глава 7
После обеда, когда все перешли в гостиную, Эрнест Уодлоу отвел свою свояченицу в сторону. Сейчас Рейчел меньше всего хотела говорить с Эрнестом, но за двадцать лет, что он был женат на Мейбл, она убедилась, что воспрепятствовать его решениям невозможно. Поэтому ничего не оставалось, как только смириться и надеяться, что он оставит ее в покое как можно скорее. Но надежды не оправдались. Эрнест сел, поправил пенсне и спросил:
— Ты действительно ездила в Лондон за покупками?
— Нет, — ответила Рейчел. Откинулась на спинку дивана и стала ждать дальнейших вопросов.
— День был уж очень холодный для ходьбы по магазинам, — заметил мистер Уодлоу.
Эрнест был небольшого роста, всегда аккуратно одет. Но воротнички рубашек почему-то носил на размер больше, чем нужно, выставляя на обозрение свой необычайно большой кадык. У него были такие же, как у сына и дочери, близко посаженные глаза. Но волосы и небольшие усы были совсем темными.
— Но я не ходила по магазинам, — возразила Рейчел.
Эрнест Уодлоу снял пенсне и начал протирать стекла.
— А-а, все дела. У тебя очень много обязанностей. — Он снова водрузил на нос пенсне. — Ты не слишком усердствуй. Вид у тебя очень усталый.
Рейчел улыбнулась:
— Спасибо, Эрнест. Когда мужчина говорит женщине такие слова, на самом деле он хочет сказать, что она плохо выглядит.
— Что за глупости, Рейчел, дорогая! — с видимым возмущением воскликнул мистер Уодлоу. — Дело в том, что мы с Мейбл беспокоимся о тебе.
— Напрасно.
— И тем не менее она беспокоится. А ты знаешь, ей это вредно. Вот только сегодня у нее был тяжелый приступ сердцебиения. Она сказала: «Рейчел переутомляет себя. Она заболеет, если не побережется». А я ответил: «Дорогая, и ты, и твоя сестра Рейчел прекрасно знаете, что, если ей тяжело справляться с делами, я всегда готов помочь».
— Не сомневаюсь, — ответила мисс Трихерн.
Мистер Уодлоу поправил пенсне. Кадык задвигался.
— Я сказал Мейбл: «Но я не хочу навязывать ей свою помощь или лезть с советами, чтобы не нарваться на отказ».
Рейчел резко повернулась:
— И все это время, пока ты говорил, у Мейбл было сердцебиение?
Эрнест Уодлоу посмотрел на нее без обиды, но с некоторым удивлением:
— Я пересказал тебе разговор, который вызвал у Мейбл приступ.
Рейчел улыбнулась. Она не любила зятя, но ничем не выдавала своей антипатии.
— Дорогой Эрнест, зря мы тратим время на эти разговоры. Да, я сегодня устала, но со мной все в порядке. А Мейбл совершенно незачем доводить себя до приступа, беспокоясь обо мне. И тебе незачем так любезно предлагать свою помощь в моих делах. Это все, что ты хотел сказать мне?
Но она знала, что это не все. То, ради чего он отвел ее в сторону, еще не было сказано. Это чувствовалось по его глазам за вечно криво сидящим пенсне.
— Подожди, не уходи, Рейчел. Мы очень обеспокоены… можно сказать, встревожены планами Мориса. Он сообщил нам, что собирается вступить в коммунистическую партию. И кажется, хочет поехать в Россию.
— Я приветствую это. Может, хоть это его исправит.
— Говорят, что в России жуткая экология. Мейбл просто в ужасе.
— Ничем не могу помочь, Эрнест.
Мистер Уодлоу разволновался. Кадык его задергался.
— Если бы ты могла найти возможность осуществить его мечту… Он хочет вступить…
— В акционерное общество по делам колоний? Это ты имеешь в виду?
— Мейбл считает, что это удержит его в Англии.
Мисс Трихерн очень хотелось сказать: «А вы не думаете, что у меня нет ни малейшего желания удерживать Мориса в Англии?» Но она сдержалась и только сказала:
— Безумная затея. Я бы не хотела иметь к ней никакого отношения.
Мистер Уодлоу примирительно протянул руку:
— Юности свойственны крайности. Морис поумнеет.
— Надеюсь.
— Но, Рейчел, мы будем ужасно волноваться, если он уедет в Россию.
— Не уедет.
— Уедет, если ничего не выйдет с той компанией. Юриспруденцию он совсем забросил. Говорит, законодательная система в нашей стране слаба и должна быть ликвидирована. Мейбл очень волнуется. Но если он вложит пять тысяч фунтов в ту компанию…
Лицо Рейчел вспыхнуло от возмущения.
— Пять тысяч фунтов? Дорогой мой Эрнест…
Позади возникла Мейбл и с поразительной настойчивостью сказала:
— Ну, Рейчел! Для тебя же это пустяк, а моего сына это удержит дома.
— Я не желаю это обсуждать. И не могу вкладывать деньги в подобные затеи.
Голос Мейбл задрожал:
— О, Рейчел… как нехорошо… мой мальчик… твой племянник! И в конце концов, это всего только аванс из той суммы, которая к нему все равно когда-нибудь перейдет.
Раздражение Рейчел переросло в негодование.
— Хочешь сказать, когда я умру? Но почему ты решила, что, умри я завтра, Морис наследует пять тысяч фунтов или хотя бы пять тысяч пенсов?
Рейчел взглянула на Мейбл и Эрнеста и подумала: «По последнему завещанию он должен получить десять тысяч… И они это знают…»
Она увидела, как они изменились в лице. Эрнест встал. Мейбл, со слезами на глазах, обеими руками схватила мужа за руку. Сердце Рейчел болезненно сжалось.
— Давайте прекратим этот разговор, — еле слышно сказала она и пошла к гостям, сидящим у камина.
Глава 8
Все подвинулись. Ричард подставил Рейчел стул. Каролина взяла ее руку и прижалась к ней щекой.
— Дорогая, ты еще не согрелась?
— Это только руки, — сказала Рейчел. Лицо у нее горело.
— О чем с тобой говорили родители? — с любопытством спросила Черри.
— О том, о чем я не хочу говорить, — раздраженно ответила Рейчел и сама удивилась своим словам. Глаза Черри злорадно сверкнули.
— Значит, о Морисе. Ручаюсь, они, как всегда, хотели, чтобы ты дала ему денег. Но если ты собираешься раскошелиться, то я — более достойный объект.
— Я уже сказала, Черри, что говорить об этом не хочу.
Морис злобно уставился на сестру, а Ричард попытался перевести разговор в другое русло:
— Сегодня по дороге сюда я видел удивительное зрелище. Я шел по скале и возле дома Толладжа заметил двоих мужчин, которые выкапывали ограду. Жаль, она хорошо загораживала от ветра. Но жене Толладжа захотелось любоваться из окон гостиной морем. Мужчины окликнули меня и показали с десяток гадюк, которые устроились на зиму под забором. Вокруг собралась кучка деревенских мальчишек. Они ждали, не откопают ли рабочие еще змей.
Морис засмеялся:
— Жаль, там не было Черри. Гадюка как раз подошла бы ей в качестве домашнего питомца.
К обеду Черри надела бледно-зеленое платье без рукавов и с обнаженной спиной.
— Я бы с удовольствием держала змею! — с напускным воодушевлением воскликнула она. Ричард взглянул на нее как-то странно:
— У тебя была такая возможность. Ты, наверное, шла той же дорогой.
— Гадюки не очень интересны, — ответила она. — Я бы предпочла длинную, тонкую, извивающуюся змею. Ярко-зеленой окраски и с раздвоенным языком. Она должна быть такой длины, чтобы трижды обвить мою руку.