Заметим мимоходом, что Альсид Пьердэ был холостяк. Как он часто говорил о себе, он был «равен единице», хотя испытывал горячее желание «удвоиться». Друзья уже подумывали, не женить ли его на одной прелестной, весёлой и умной молодой девушке, жившей в Провансе. К несчастью, у неё был отец, который на все их подходы возражал колко: «Нет, ваш Альсид слишком учен! Он уморит мою дочку разными непонятными для неё речами…»
Как будто настоящий учёный не бывает скромным и простым человеком!
С досады наш инженер решил уехать подальше от Прованса, – хоть за море. Он попросил годичный отпуск, получил его и не мог придумать ничего лучшего; как на это время отправиться в Америку и посмотреть самому, что затеяла Арктическая промышленная компания. Вот почему он и оказался сейчас в Соединённых Штатах.
Со дня своего приезда в Балтимору Альсид Пьердэ не переставал размышлять о «великом» предприятии Барбикена и К°. Его ничуть не беспокоило, что Земля уподобится Юпитеру. Но каким образом это можно сделать? Вот что возбуждало его законное любопытство.
– Очевидно, – размышлял он вслух наедине с собой, – председатель Барбикен собирается закатить нашему шарику здоровую оплеуху! Но как? В этом всё дело! Чёрт побери! Похоже, что он хочет двинуть его в бок, словно биллиардный шар. Если это ему удастся, Земля выбьется из орбиты и полетят вверх тормашками наши годы и месяцы! Всё спутается! Ну, этим молодцам, видно, ни до чего нет дела – лишь бы заменить старую ось новой! Только никак я не возьму в толк, где они найдут точку опоры и силу для толчка извне! Если бы не существовало суточного вращения, тогда хватило бы простого щелчка. Но оно существует, это суточное вращение! Его никуда не денешь! Тут-то и загвоздка! Во всяком случае, что бы они ни учинили, встряска будет изрядной!
И как ни ломал себе голову наш учёный, он не мог разгадать, что задумали Барбикен и Мастон. Это было тем досадней, что, реши он только эту загадку, за выведением механических формул дело бы не стало.
Вот почему 29 декабря инженер французского горного департамента Альсид Пьердэ мерял своими большими шагами оживлённые улицы Балтиморы.
Надо было слышать, как теперь поносили предприятие Барбикена делегаты европейских государств! Они представляли отчёты своим правительствам, непрестанно обменивались с Европой депешами по подводному кабелю, запрашивали и получали указания… Что это были за указания, – всем известно. Составленные по незыблемым формулам дипломатического искусства, они заканчивались обычными милыми оговорками: «Высказывайте настойчивость, но не компрометируйте ваше правительство», «Действуйте решительно, но не нарушайте status quo!»[37] Время от времени майор Донеллан и его коллеги выступали с протестом от имени своих стран и вообще от имени всего находившегося под угрозой Старого Света.
– Всё-таки, – говорил Борис Карков, – американские инженеры, наверное, сделают всё возможное, чтобы уберечь территории Соединённых Штатов от последствий толчка.
– Но что они могут сделать? – сказал Ян Харальд. – Когда во время сбора маслин трясут оливковое дерево, разве не вредит это всем его ветвям?
– А если вас ударят кулаком в грудь, – поддержал его Якоб Янсен, – разве не содрогнётся всё ваше тело?
– Вот что означала пресловутая оговорка в их объявлении! – воскликнул Дин Тудринк. – Вот куда они метили, говоря о географических или метеорологических переменах на земном шаре!
– Да! – промолвил Эрик Бальденак. – И ещё может случиться, что от перемещения оси моря выйдут из своих берегов!
– А если уровень океана в иных местах понизится, – заметил Якоб Янсен, – не окажутся ли обитатели этих краёв на такой высоте, что для них будет невозможна всякая связь с остальным человечеством?
– Если только они не попадут в слои воздуха, до того разрежённые, – прибавил Ян Харальд, – что там нечем будет дышать!
– Представьте себе Лондон на высоте Монблана! – вскричал майор Донеллан.
И, расставив ноги, закинув голову, этот джентльмен воззрился вверх, как будто Соединённое королевство уже улетело за облака.
Так или иначе, человечеству угрожала опасность; беспокойство всё нарастало, тем более что некоторые последствия перемещения земной оси уже можно было предугадать.
В самом деле, ведь речь шла ни больше ни меньше, как о повороте на 23°28', – повороте, который должен был вызвать значительное смещение океанов вследствие сплюснутости Земли на месте старых полюсов. Не угрожали ли Земле потрясения вроде тех, которые, как говорят, недавно отмечались на планете Марс? Целые материки погрузились в воду, между ними Либия, открытая Скиапарелли; на это указывает появление тёмно-голубой окраски там, где прежде была красноватая. Исчезло озеро Мэрис. Ближе к северу произошли изменения на площади в шестьсот тысяч квадратных километров, а на юге вода океана ушла с тех обширных пространств, которые занимала раньше. И если иные добросердечные люди волновались по поводу наводнений на Марсе и предполагали открыть подписку в пользу пострадавших марсиан, то как же было не волноваться по поводу наводнений на Земле?
Со всех сторон стали раздаваться протесты, и правительство Соединённых Штатов вынуждено было обратить на них внимание. В конце концов лучше уж совсем не допускать этой попытки, чем подвергаться опасностям, которыми она наверняка грозила. Мир устроен хорошо. Нет никакой надобности безрассудно покушаться на его целость…
И что же? Нашлись легкомысленные люди, осмелившиеся шутить даже с такими серьёзными вещами.
– Полюбуйтесь на этих янки! – твердили они. – Насадить Землю на другую ось! Добро бы ещё старая стёрлась, покрутившись миллионы лет; может быть, тогда и следовало бы сменить её, как сменяют ось в блоке или в колесе. Но ведь она ничуть не стала хуже, чем была с начала мира?
Ну что тут скажешь?
Под шум этой перебранки Альсид Пьердэ продолжал доискиваться, какой же толчок и в каком направлении задумал Дж.Т.Мастон и в каком именно месте земного шара он собирался его произвести. Раскрыв это, легко было бы определить, каким странам опасность угрожает прежде всего.
Мы уже говорили, что тревоги Старого Света не разделялись жителями Нового, – по крайней мере жителями Северной Америки, которая принадлежит, собственно говоря, Соединённым Штатам. Неужели Барбикен, капитан Николь и Дж.Т.Мастон, будучи американцами, не постараются уберечь Соединённые Штаты от поднятий и опусканий почвы, которые перемещение оси вызовет в различных местах Европы, Азии, Африки и Океании? Ведь все трое были чистокровные янки, чистокровные и чистопородные, как называли Барбикена в ту пору, когда он разрабатывал план своего путешествия на Луну.
Очевидно, этой части Нового Света между арктическими землями и Мексиканским зализом нечего было опасаться предполагаемого толчка. Возможно, что Америка в конце концов даже выиграет от катастрофы, значительно увеличив свою территорию. Как знать! Может быть, на месте бассейнов, покинутых водами омывающих её теперь океанов, Америка захватит столько новых земель, сколько виднеется сейчас звёзд на её широком флаге?
– Так-то оно так, – возражали робкие души, из тех, что опасаются всего на свете, – но можно ли в этом мире полагаться твёрдо хоть на что-нибудь? А вдруг Дж.Т.Мастон ошибётся в своих расчётах! А вдруг Барбикен ошибётся, применяя их на практике? Это случалось и с самыми искусными артиллеристами! Не всегда удаётся попасть пулей в середину мишени, а то и бомбой в бочку!
Надо ли говорить, как старательно раздували делегаты европейских государств всеобщее беспокойство? Секретарь Дин Тудринк нарочно напечатал ряд негодующих статей в газете «Стандарт», Ян Харальд проделал то же самое в шведской «Вечерней газете», а полковник Борис Карков – в широко распространённой газете «Новое время». Даже в самой Америке мнения разделились. Если «республиканцы», которые придерживаются либеральных взглядов, оставались сторонниками Барбикена, то «демократы» – консерваторы по убеждениям – выступали против него. Часть американских газет – «Бостонская газета», «Нью-Йоркская трибуна» и другие – присоединялась к европейской прессе. А в Соединённых Штатах, с организацией агентств Ассошиэйтед Пресс и Юнайтед Пресс, газеты становятся могучим средством информации; ведь они теперь на одни только местные и иностранные известия затрачивают огромную сумму, намного превышающую двадцать миллионов долларов ежегодно.
Напрасно другие газеты – не менее широко распространённые – пытались вступиться за Арктическую промышленную компанию! Напрасно миссис Эвенджелина Скорбит платила по десять долларов за строчку любой научно-фантастической статьи или фельетона, лишь бы там производилась расправа над этими воображаемыми страхами! Напрасно пылкая вдова пыталась доказать, что если где и кроется ошибка, так только в предположении, будто Дж.Т.Мастон может сделать ошибку в своих вычислениях! Наконец охваченная страхом Америка подняла такой же крик, как и Европа.
Но ни председатель Пушечного клуба, ни его секретарь, ни члены правления не отвечали ни слова на все эти нападки. Они предоставляли каждому говорить, что вздумается, а сами и в ус не дули. Не было заметно даже, чтобы они занимались огромными приготовлениями, каких требовала такая операция. Может быть, на Барбикена и К° подействовала перемена настроения и всеобщее недовольство, которое теперь вызывал проект, принятый вначале с таким восторгом? Едва ли.
Вскоре, несмотря на всю преданность миссис Эвенджелины Скорбит, несмотря на огромные суммы, затраченные ею на поддержку Барбикена, капитана Николя и Дж.Т.Мастона, их стали считать людьми, угрожающими безопасности всего мира. Европейские державы официально призывали федеральное правительство вмешаться в дело и запросить по этому поводу учредителей Компании. Предполагалось, что их заставят открыто объявить свои намерения, сообщить, каким способом они собираются заменить старую ось новой (что позволило бы выяснить возможные последствия для общественной безопасности), и, наконец, назвать части земного шара, находящиеся под непосредственной угрозой; одним словом, рассказать всё, что хотели знать перепуганные и просто осторожные люди.
Вашингтонское правительство не заставило себя просить. Волнение, охватившее Северные, Центральные и Южные штаты республики, не позволяло медлить. Девятнадцатого февраля был издан декрет об образовании Комиссии для расследования этого дела, составленной из механиков, инженеров, математиков, гидрографов и географов, – всего в количестве пятидесяти человек, под председательством известного Джона Х. Престиса; комиссия получала полное право требовать отчёта от предприятия и в случае надобности вынести запрещение его.
Прежде всего в эту комиссию было предложено явиться Барбикену.
Барбикен не явился.
За ним на его квартиру в Балтиморе по Кливленд-стрит N95 были посланы полицейские.
Барбикена там не оказалось.
– Где он?
– Неизвестно.
– Когда он уехал?
– Больше месяца тому назад, одиннадцатого января, он вместе с капитаном Николем покинул столицу штата Мэриленд и самый штат Мэриленд.
– Куда он уехал?
Никто не мог этого сказать.
Очевидно, оба члена Пушечного клуба направились к тому таинственному месту, где под их руководством уже производились подготовительные работы.
Но где же оно находится?
Ведь это необходимо узнать и, пока ещё не поздно, уничтожить в зародыше замыслы зловредных инженеров.
Исчезновение Барбикена и капитана Николя вызвало великое разочарование. Вскоре, как буря на море в дни равноденствия, волны гнева стали вздыматься против руководителей Арктической промышленной компании.
Однако существовал человек, который должен был знать, куда направились Барбикен с Николем, – человек, который знал, как справиться с гигантским вопросительным знаком, вздымавшимся над земным шаром.
Этот человек был Дж.Т.Мастон.
Дж.Т.Мастон по настоянию председателя Джона Х. Престиса был вызван в комиссию.
Дж.Т.Мастон и не подумал явиться.
Может быть, он тоже уехал из Балтиморы? Может быть, он направился к своим друзьям, чтобы помочь им в предприятии, результатов которого весь мир ожидал с понятным страхом?
Нет! Дж.Т.Мастон жил всё там же, в своём Баллистик-коттедже, на Франклин-стрит N109, отдыхая от одних вычислений за другими, и неустанно работал. Лишь иногда по вечерам он посещал гостиные роскошного особняка миссис Эвенджелины Скорбит в Нью-Парке.
Тогда председатель Комиссии по расследованию отправил на Франклин-стрит полицейского с приказом привести Мастона.
Полицейский подошёл к коттеджу, постучал в дверь и вошёл, не стесняясь, в дом, где его довольно худо принял негр Пли-Пли, а ещё хуже хозяин.
Дж.Т.Мастон не счёл возможным отказаться от приглашения. Но, явившись к членам следственной комиссии, он ничуть не скрывал, что ему ужасно досаждают, нарушая его привычные занятия.
Первый вопрос, поставленный ему, был следующий:
– Известно ли секретарю Пушечного клуба, где находится в настоящее время председатель Барбикен, а также капитан Николь?
– Известно, – твёрдо ответил Дж.Т.Мастон, – но я не считаю себя вправе рассказывать об этом вам.
Второй вопрос:
– Правда ли, что они заняты подготовительными работами для перемещения земной оси?
– Это, – ответил Дж.Т.Мастон, – составляет часть тайны, которую я обязался хранить, и потому я отказываюсь отвечать.
– Не угодно ли вам в таком случае сообщить комиссии результаты своей работы, чтобы комиссия сама решила, можно ли дозволить Компании выполнять свой проект?
– Нет, не угодно! Я не стану их сообщать вам! Я их лучше уничтожу. Моё право свободного гражданина свободной Америки – не сообщать никому о результатах своей работы.
– Но если это ваше право, мистер Мастон, – сказал председатель Джон Х. Престис строго, как будто он говорил от лица всего мира, – то, может быть, ваш долг сейчас, ввиду всеобщего волнения, сказать всё откровенно и положить конец смятению народов?
Дж.Т.Мастон не считал этого своим долгом. Он считал, что у него один долг – молчать, и продолжал молчать.
Несмотря на увещания, уговоры и даже угрозы, члены Комиссии по расследованию ничего не добились от человека с железным крючком вместо правой руки. Нельзя, никак нельзя было и предполагать, что под гуттаперчевым черепом может таиться столько упорства.
С тем Дж.Т.Мастон и ушёл. Нечего говорить, что миссис Эвенджелина Скорбит не могла нахвалиться его доблестным поведением.
Когда стало известно, чем закончился допрос Мастона в комиссии, общественное негодование стало принимать формы, поистине угрожающие безопасности отставного артиллериста. Давление общественного мнения на высших сановников федерального правительства и вмешательство европейских делегатов так усилились, что государственный секретарь Джон С. Райт счёл нужным потребовать у правительства права действовать manu militari[38].
Вечером 13 марта Дж.Т.Мастон, погрузившись в цифры, сидел в своём кабинете в Баллистик-коттедже, как вдруг затрещал телефонный звонок и послышался дрожащий от волнения голос.
– Алло! Алло! – бормотала мембрана.
– Кто говорит? – спросил Дж.Т.Мастон.
– Миссис Скорбит.
– Что вам угодно, миссис Скорбит?
– Предостеречь вас… Я только что узнала, что сегодня вечером…
Едва слова эти достигли слуха Дж.Т.Мастона, как входную дверь Баллистик-коттеджа с грохотом высадили сильным ударом плеча.
Послышалась ужасная суматоха на лестнице, ведущей к кабинету. Кто-то громко кричал. Кто-то другой приказывал ему замолчать. Затем послышался шум падения.
Это негр Пли-Пли покатился с лестницы после тщетных попыток защитить от нападавших неприкосновенность жилища своего хозяина.
Через мгновение дверь кабинета распахнулась, и появился констебль[39] в сопровождении взвода полицейских.
Констебль имел приказ произвести в коттедже обыск, захватить все бумаги Дж.Т.Мастона и забрать его самого.
Вспыльчивый секретарь Пушечного клуба схватил револьвер, грозя выпустить в полицейских все шесть зарядов.
Но благодаря численному превосходству его в одно мгновение обезоружили, и полицейские стали собирать испещрённые формулами и цифрами бумаги, которыми был завален стол.
Тогда, внезапно вырвавшись из рук полицейского, Дж.Т.Мастон схватил со стола записную книжку, в которой, вероятно, были итоги его вычислений.
Полицейские кинулись к нему, чтобы отнять её, пусть даже вместе с жизнью…
Но Дж.Т.Мастон успел быстро развернуть книжку, вырвать последнюю страницу и ещё быстрее проглотить её, как глотают пилюли.
– Попробуйте, возьмите её теперь! – закричал он, как Леонид при Фермопилах.
Часом позже Дж.Т.Мастон был заключён в балтиморскую тюрьму.
И, без сомнения, это было счастьем для него, потому что озлобленные жители города могли бы прибегнуть в отношения его особы к крайним мерам, весьма для него печальным, и тут уж полиция была бы не в силах ничем помешать.
Обыкновенные люди ничего бы не поняли в работе Мастона. Однако решено было опубликовать из неё некоторые данные и выводы, чтобы успокоить мир, уже несколько недель терзаемый тревогой.
Ознакомившись с формулами знаменитого математика, учёные из Комиссии по расследованию передали в прессу следующее сообщение, которое все газеты, без различия направлений, перепечатали для всеобщего сведения.
Но прежде всего заметим, что не могло быть никаких споров о самих вычислениях Мастона. Есть поговорка, что «ясно изложенная задача – наполовину решённая задача»; здесь как раз так и было. И вычисления были слишком точны, чтобы комиссия могла усомниться в их правильности или в их выводах. Если дело Компании будет доведено до конца, то земная ось неминуемо изменит своё положение и предполагаемая катастрофа разразится с полной силой.
«Как только выстрел будет произведён, центр тяжести Земли переместится в направлении, параллельном удару, что может изменить плоскость орбиты и, следовательно, продолжительность года, но изменения эти будут незначительны, и их не стоит принимать во внимание. В то же время Земля получит вращательное движение вокруг оси, лежащей в плоскости экватора. Это новое вращательное движение продолжалось бы неопределённо долго, если бы уже не существовало суточного вращения Земли.
И вот суточное вращение, происходящее вокруг линии, соединяющей полюсы, сложится с вращательным движением, приданным Земле в результате отдачи, и оба эти движения создадут новую ось, полюсы которой будут отстоять от старых полюсов на величину «х». Если выстрел произойдёт в тот момент, когда точка весеннего равноденствия – одно из двух пересечений экватора и эклиптики – будет в надире над местом выстрела, и если отдача окажется достаточно сильной, чтобы переместить полюс на 23°28', то новая земная ось будет перпендикулярна к плоскости её орбиты, то есть займёт почти то же положение, что и ось Юпитера.
Следствия такого положения оси уже известны из сообщения, которое председатель Барбикен счёл нужным сделать на заседании 22 декабря.
Однако, учитывая массу Земли и энергию её вращения, можно ли вообразить огнестрельное орудие такой величины, чтобы отдача была в состоянии сместить полюс, и притом на 23°28'?
Да, можно, но для этого надо соорудить пушку (или несколько пушек) того размера, который требуется по законам механики. Если же пушку такого размера не удастся отлить, то нужно применить взрывчатое вещество достаточной силы, чтобы сообщить ядру скорость, необходимую для смещения.
Взяв исходным типом французское двадцатисемисантиметровое морское орудие образца 1875 года, выбрасывающее снаряд весом в 180 килограммов со скоростью 500 метров в секунду и увеличив размеры этого орудия в 100 раз (и тем самым объём его в 1 000 000 раз), можно создать орудие, которое выпустит снаряд в 180 тысяч тонн. Если к тому же сила взрывчатого вещества будет достаточна, чтобы придать снаряду скорость в 5600 раз большую, чем скорость снаряда при употреблении обычного пороха, то искомый результат будет достигнут. В самом деле, при скорости 2800 километров в секунду[41] нечего бояться, что снаряд, опять встретившись на своём пути с Землёй, вернёт её в исходное положение.
Как это ни удивительно, но, к несчастью для обитателей земного шара, Дж.Т.Мастон и его сотоварищи имеют в своём распоряжении как раз такое взрывчатое вещество почти беспредельной мощности, с которым пироксилин, применявшийся для выстрела «Колумбиады», не выдерживает никакого сравнения. Изобрёл это вещество капитан Николь. О его составе в записной книжке Дж.Т.Мастона есть только смутные намёки, – Мастон предпочитает кратко обозначать это взрывчатое вещество названием «мели-мелонита».
О нём известно только то, что оно образуется из реакции некоей смеси органических веществ и азотной кислоты.
Определённое количество одноатомных оснований O=Az=O замещается таким же количеством атомов водорода. Получается порох, действие которого, как и пироксилина, зависит от соединения горючих веществ с легковоспламеняющимися, а не от простого их смешения.
Если это вещество, из чего бы оно ни состояло, обладает силой, достаточной, чтобы отправить ядро весом в 180 тысяч тонн в пространство, находящееся вне притяжения Земли, то отдача, которую взрыв передаст пушке, вызовет, очевидно, перемещение оси, то есть смещение полюса на 23°28', и образует новую ось, перпендикулярно к плоскости эклиптики. Тут и произойдут бедствия, которых справедливо опасаются обитатели Земли.
Впрочем, у человечества остаётся всё же надежда избежать последствий эксперимента, который вызовет такие изменения в географическом и климатическом состоянии земного шара.
Можно ли создать пушку, в миллион раз большую по объёму, чем двадцатисемисантиметровое орудие? Как бы ни было значительно развитие металлургической промышленности, даже после сооружения мостов через Тай и Форт, виадука Гараби и Эйфелевой башни, трудно поверить, чтобы инженерам удалось изготовить такое гигантское орудие, не говоря уже об ядре весом в сто восемьдесят тысяч тонн, которое будет выпущено в пространство?
В этом позволительно усомниться. Очевидно, здесь кроется одна из причин, по которым затея Барбикена и К° может окончиться неудачей. И всё же положение внушало сильную тревогу, потому что новая Компания, вероятно, уже приступила к делу.
Как будто настоящий учёный не бывает скромным и простым человеком!
С досады наш инженер решил уехать подальше от Прованса, – хоть за море. Он попросил годичный отпуск, получил его и не мог придумать ничего лучшего; как на это время отправиться в Америку и посмотреть самому, что затеяла Арктическая промышленная компания. Вот почему он и оказался сейчас в Соединённых Штатах.
Со дня своего приезда в Балтимору Альсид Пьердэ не переставал размышлять о «великом» предприятии Барбикена и К°. Его ничуть не беспокоило, что Земля уподобится Юпитеру. Но каким образом это можно сделать? Вот что возбуждало его законное любопытство.
– Очевидно, – размышлял он вслух наедине с собой, – председатель Барбикен собирается закатить нашему шарику здоровую оплеуху! Но как? В этом всё дело! Чёрт побери! Похоже, что он хочет двинуть его в бок, словно биллиардный шар. Если это ему удастся, Земля выбьется из орбиты и полетят вверх тормашками наши годы и месяцы! Всё спутается! Ну, этим молодцам, видно, ни до чего нет дела – лишь бы заменить старую ось новой! Только никак я не возьму в толк, где они найдут точку опоры и силу для толчка извне! Если бы не существовало суточного вращения, тогда хватило бы простого щелчка. Но оно существует, это суточное вращение! Его никуда не денешь! Тут-то и загвоздка! Во всяком случае, что бы они ни учинили, встряска будет изрядной!
И как ни ломал себе голову наш учёный, он не мог разгадать, что задумали Барбикен и Мастон. Это было тем досадней, что, реши он только эту загадку, за выведением механических формул дело бы не стало.
Вот почему 29 декабря инженер французского горного департамента Альсид Пьердэ мерял своими большими шагами оживлённые улицы Балтиморы.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
в которой начинают выясняться различные тревожные обстоятельства
Прошёл месяц со дня общего собрания в Пушечном клубе. За это время в общественном мнении произошли значительные сдвиги. Забыты были все выгоды, которые сулило перемещение оси! Зато различные невыгоды стали вырисовываться всё явственней. Раз перемещение, по-видимому, предполагалось произвести посредством страшного толчка, то не исключалась возможность катастрофы. Нельзя было только предсказать, какова она будет на деле. А смягчение климата – так ли уж оно нужно? По сути дела, от этого выигрывали только эскимосы, лапландцы и чукчи, и то потому, что им нечего было терять.Надо было слышать, как теперь поносили предприятие Барбикена делегаты европейских государств! Они представляли отчёты своим правительствам, непрестанно обменивались с Европой депешами по подводному кабелю, запрашивали и получали указания… Что это были за указания, – всем известно. Составленные по незыблемым формулам дипломатического искусства, они заканчивались обычными милыми оговорками: «Высказывайте настойчивость, но не компрометируйте ваше правительство», «Действуйте решительно, но не нарушайте status quo!»[37] Время от времени майор Донеллан и его коллеги выступали с протестом от имени своих стран и вообще от имени всего находившегося под угрозой Старого Света.
– Всё-таки, – говорил Борис Карков, – американские инженеры, наверное, сделают всё возможное, чтобы уберечь территории Соединённых Штатов от последствий толчка.
– Но что они могут сделать? – сказал Ян Харальд. – Когда во время сбора маслин трясут оливковое дерево, разве не вредит это всем его ветвям?
– А если вас ударят кулаком в грудь, – поддержал его Якоб Янсен, – разве не содрогнётся всё ваше тело?
– Вот что означала пресловутая оговорка в их объявлении! – воскликнул Дин Тудринк. – Вот куда они метили, говоря о географических или метеорологических переменах на земном шаре!
– Да! – промолвил Эрик Бальденак. – И ещё может случиться, что от перемещения оси моря выйдут из своих берегов!
– А если уровень океана в иных местах понизится, – заметил Якоб Янсен, – не окажутся ли обитатели этих краёв на такой высоте, что для них будет невозможна всякая связь с остальным человечеством?
– Если только они не попадут в слои воздуха, до того разрежённые, – прибавил Ян Харальд, – что там нечем будет дышать!
– Представьте себе Лондон на высоте Монблана! – вскричал майор Донеллан.
И, расставив ноги, закинув голову, этот джентльмен воззрился вверх, как будто Соединённое королевство уже улетело за облака.
Так или иначе, человечеству угрожала опасность; беспокойство всё нарастало, тем более что некоторые последствия перемещения земной оси уже можно было предугадать.
В самом деле, ведь речь шла ни больше ни меньше, как о повороте на 23°28', – повороте, который должен был вызвать значительное смещение океанов вследствие сплюснутости Земли на месте старых полюсов. Не угрожали ли Земле потрясения вроде тех, которые, как говорят, недавно отмечались на планете Марс? Целые материки погрузились в воду, между ними Либия, открытая Скиапарелли; на это указывает появление тёмно-голубой окраски там, где прежде была красноватая. Исчезло озеро Мэрис. Ближе к северу произошли изменения на площади в шестьсот тысяч квадратных километров, а на юге вода океана ушла с тех обширных пространств, которые занимала раньше. И если иные добросердечные люди волновались по поводу наводнений на Марсе и предполагали открыть подписку в пользу пострадавших марсиан, то как же было не волноваться по поводу наводнений на Земле?
Со всех сторон стали раздаваться протесты, и правительство Соединённых Штатов вынуждено было обратить на них внимание. В конце концов лучше уж совсем не допускать этой попытки, чем подвергаться опасностям, которыми она наверняка грозила. Мир устроен хорошо. Нет никакой надобности безрассудно покушаться на его целость…
И что же? Нашлись легкомысленные люди, осмелившиеся шутить даже с такими серьёзными вещами.
– Полюбуйтесь на этих янки! – твердили они. – Насадить Землю на другую ось! Добро бы ещё старая стёрлась, покрутившись миллионы лет; может быть, тогда и следовало бы сменить её, как сменяют ось в блоке или в колесе. Но ведь она ничуть не стала хуже, чем была с начала мира?
Ну что тут скажешь?
Под шум этой перебранки Альсид Пьердэ продолжал доискиваться, какой же толчок и в каком направлении задумал Дж.Т.Мастон и в каком именно месте земного шара он собирался его произвести. Раскрыв это, легко было бы определить, каким странам опасность угрожает прежде всего.
Мы уже говорили, что тревоги Старого Света не разделялись жителями Нового, – по крайней мере жителями Северной Америки, которая принадлежит, собственно говоря, Соединённым Штатам. Неужели Барбикен, капитан Николь и Дж.Т.Мастон, будучи американцами, не постараются уберечь Соединённые Штаты от поднятий и опусканий почвы, которые перемещение оси вызовет в различных местах Европы, Азии, Африки и Океании? Ведь все трое были чистокровные янки, чистокровные и чистопородные, как называли Барбикена в ту пору, когда он разрабатывал план своего путешествия на Луну.
Очевидно, этой части Нового Света между арктическими землями и Мексиканским зализом нечего было опасаться предполагаемого толчка. Возможно, что Америка в конце концов даже выиграет от катастрофы, значительно увеличив свою территорию. Как знать! Может быть, на месте бассейнов, покинутых водами омывающих её теперь океанов, Америка захватит столько новых земель, сколько виднеется сейчас звёзд на её широком флаге?
– Так-то оно так, – возражали робкие души, из тех, что опасаются всего на свете, – но можно ли в этом мире полагаться твёрдо хоть на что-нибудь? А вдруг Дж.Т.Мастон ошибётся в своих расчётах! А вдруг Барбикен ошибётся, применяя их на практике? Это случалось и с самыми искусными артиллеристами! Не всегда удаётся попасть пулей в середину мишени, а то и бомбой в бочку!
Надо ли говорить, как старательно раздували делегаты европейских государств всеобщее беспокойство? Секретарь Дин Тудринк нарочно напечатал ряд негодующих статей в газете «Стандарт», Ян Харальд проделал то же самое в шведской «Вечерней газете», а полковник Борис Карков – в широко распространённой газете «Новое время». Даже в самой Америке мнения разделились. Если «республиканцы», которые придерживаются либеральных взглядов, оставались сторонниками Барбикена, то «демократы» – консерваторы по убеждениям – выступали против него. Часть американских газет – «Бостонская газета», «Нью-Йоркская трибуна» и другие – присоединялась к европейской прессе. А в Соединённых Штатах, с организацией агентств Ассошиэйтед Пресс и Юнайтед Пресс, газеты становятся могучим средством информации; ведь они теперь на одни только местные и иностранные известия затрачивают огромную сумму, намного превышающую двадцать миллионов долларов ежегодно.
Напрасно другие газеты – не менее широко распространённые – пытались вступиться за Арктическую промышленную компанию! Напрасно миссис Эвенджелина Скорбит платила по десять долларов за строчку любой научно-фантастической статьи или фельетона, лишь бы там производилась расправа над этими воображаемыми страхами! Напрасно пылкая вдова пыталась доказать, что если где и кроется ошибка, так только в предположении, будто Дж.Т.Мастон может сделать ошибку в своих вычислениях! Наконец охваченная страхом Америка подняла такой же крик, как и Европа.
Но ни председатель Пушечного клуба, ни его секретарь, ни члены правления не отвечали ни слова на все эти нападки. Они предоставляли каждому говорить, что вздумается, а сами и в ус не дули. Не было заметно даже, чтобы они занимались огромными приготовлениями, каких требовала такая операция. Может быть, на Барбикена и К° подействовала перемена настроения и всеобщее недовольство, которое теперь вызывал проект, принятый вначале с таким восторгом? Едва ли.
Вскоре, несмотря на всю преданность миссис Эвенджелины Скорбит, несмотря на огромные суммы, затраченные ею на поддержку Барбикена, капитана Николя и Дж.Т.Мастона, их стали считать людьми, угрожающими безопасности всего мира. Европейские державы официально призывали федеральное правительство вмешаться в дело и запросить по этому поводу учредителей Компании. Предполагалось, что их заставят открыто объявить свои намерения, сообщить, каким способом они собираются заменить старую ось новой (что позволило бы выяснить возможные последствия для общественной безопасности), и, наконец, назвать части земного шара, находящиеся под непосредственной угрозой; одним словом, рассказать всё, что хотели знать перепуганные и просто осторожные люди.
Вашингтонское правительство не заставило себя просить. Волнение, охватившее Северные, Центральные и Южные штаты республики, не позволяло медлить. Девятнадцатого февраля был издан декрет об образовании Комиссии для расследования этого дела, составленной из механиков, инженеров, математиков, гидрографов и географов, – всего в количестве пятидесяти человек, под председательством известного Джона Х. Престиса; комиссия получала полное право требовать отчёта от предприятия и в случае надобности вынести запрещение его.
Прежде всего в эту комиссию было предложено явиться Барбикену.
Барбикен не явился.
За ним на его квартиру в Балтиморе по Кливленд-стрит N95 были посланы полицейские.
Барбикена там не оказалось.
– Где он?
– Неизвестно.
– Когда он уехал?
– Больше месяца тому назад, одиннадцатого января, он вместе с капитаном Николем покинул столицу штата Мэриленд и самый штат Мэриленд.
– Куда он уехал?
Никто не мог этого сказать.
Очевидно, оба члена Пушечного клуба направились к тому таинственному месту, где под их руководством уже производились подготовительные работы.
Но где же оно находится?
Ведь это необходимо узнать и, пока ещё не поздно, уничтожить в зародыше замыслы зловредных инженеров.
Исчезновение Барбикена и капитана Николя вызвало великое разочарование. Вскоре, как буря на море в дни равноденствия, волны гнева стали вздыматься против руководителей Арктической промышленной компании.
Однако существовал человек, который должен был знать, куда направились Барбикен с Николем, – человек, который знал, как справиться с гигантским вопросительным знаком, вздымавшимся над земным шаром.
Этот человек был Дж.Т.Мастон.
Дж.Т.Мастон по настоянию председателя Джона Х. Престиса был вызван в комиссию.
Дж.Т.Мастон и не подумал явиться.
Может быть, он тоже уехал из Балтиморы? Может быть, он направился к своим друзьям, чтобы помочь им в предприятии, результатов которого весь мир ожидал с понятным страхом?
Нет! Дж.Т.Мастон жил всё там же, в своём Баллистик-коттедже, на Франклин-стрит N109, отдыхая от одних вычислений за другими, и неустанно работал. Лишь иногда по вечерам он посещал гостиные роскошного особняка миссис Эвенджелины Скорбит в Нью-Парке.
Тогда председатель Комиссии по расследованию отправил на Франклин-стрит полицейского с приказом привести Мастона.
Полицейский подошёл к коттеджу, постучал в дверь и вошёл, не стесняясь, в дом, где его довольно худо принял негр Пли-Пли, а ещё хуже хозяин.
Дж.Т.Мастон не счёл возможным отказаться от приглашения. Но, явившись к членам следственной комиссии, он ничуть не скрывал, что ему ужасно досаждают, нарушая его привычные занятия.
Первый вопрос, поставленный ему, был следующий:
– Известно ли секретарю Пушечного клуба, где находится в настоящее время председатель Барбикен, а также капитан Николь?
– Известно, – твёрдо ответил Дж.Т.Мастон, – но я не считаю себя вправе рассказывать об этом вам.
Второй вопрос:
– Правда ли, что они заняты подготовительными работами для перемещения земной оси?
– Это, – ответил Дж.Т.Мастон, – составляет часть тайны, которую я обязался хранить, и потому я отказываюсь отвечать.
– Не угодно ли вам в таком случае сообщить комиссии результаты своей работы, чтобы комиссия сама решила, можно ли дозволить Компании выполнять свой проект?
– Нет, не угодно! Я не стану их сообщать вам! Я их лучше уничтожу. Моё право свободного гражданина свободной Америки – не сообщать никому о результатах своей работы.
– Но если это ваше право, мистер Мастон, – сказал председатель Джон Х. Престис строго, как будто он говорил от лица всего мира, – то, может быть, ваш долг сейчас, ввиду всеобщего волнения, сказать всё откровенно и положить конец смятению народов?
Дж.Т.Мастон не считал этого своим долгом. Он считал, что у него один долг – молчать, и продолжал молчать.
Несмотря на увещания, уговоры и даже угрозы, члены Комиссии по расследованию ничего не добились от человека с железным крючком вместо правой руки. Нельзя, никак нельзя было и предполагать, что под гуттаперчевым черепом может таиться столько упорства.
С тем Дж.Т.Мастон и ушёл. Нечего говорить, что миссис Эвенджелина Скорбит не могла нахвалиться его доблестным поведением.
Когда стало известно, чем закончился допрос Мастона в комиссии, общественное негодование стало принимать формы, поистине угрожающие безопасности отставного артиллериста. Давление общественного мнения на высших сановников федерального правительства и вмешательство европейских делегатов так усилились, что государственный секретарь Джон С. Райт счёл нужным потребовать у правительства права действовать manu militari[38].
Вечером 13 марта Дж.Т.Мастон, погрузившись в цифры, сидел в своём кабинете в Баллистик-коттедже, как вдруг затрещал телефонный звонок и послышался дрожащий от волнения голос.
– Алло! Алло! – бормотала мембрана.
– Кто говорит? – спросил Дж.Т.Мастон.
– Миссис Скорбит.
– Что вам угодно, миссис Скорбит?
– Предостеречь вас… Я только что узнала, что сегодня вечером…
Едва слова эти достигли слуха Дж.Т.Мастона, как входную дверь Баллистик-коттеджа с грохотом высадили сильным ударом плеча.
Послышалась ужасная суматоха на лестнице, ведущей к кабинету. Кто-то громко кричал. Кто-то другой приказывал ему замолчать. Затем послышался шум падения.
Это негр Пли-Пли покатился с лестницы после тщетных попыток защитить от нападавших неприкосновенность жилища своего хозяина.
Через мгновение дверь кабинета распахнулась, и появился констебль[39] в сопровождении взвода полицейских.
Констебль имел приказ произвести в коттедже обыск, захватить все бумаги Дж.Т.Мастона и забрать его самого.
Вспыльчивый секретарь Пушечного клуба схватил револьвер, грозя выпустить в полицейских все шесть зарядов.
Но благодаря численному превосходству его в одно мгновение обезоружили, и полицейские стали собирать испещрённые формулами и цифрами бумаги, которыми был завален стол.
Полицейские кинулись к нему, чтобы отнять её, пусть даже вместе с жизнью…
Но Дж.Т.Мастон успел быстро развернуть книжку, вырвать последнюю страницу и ещё быстрее проглотить её, как глотают пилюли.
– Попробуйте, возьмите её теперь! – закричал он, как Леонид при Фермопилах.
Часом позже Дж.Т.Мастон был заключён в балтиморскую тюрьму.
И, без сомнения, это было счастьем для него, потому что озлобленные жители города могли бы прибегнуть в отношения его особы к крайним мерам, весьма для него печальным, и тут уж полиция была бы не в силах ничем помешать.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
Что было в записной книжке Дж.Т.Мастона и чего в ней не оказалось
Захваченная стараниями балтиморской полиции записная книжка заключала страниц тридцать, испещрённых формулами, уравнениями, наконец числами, подводившими итоги вычислений Дж.Т.Мастона. Эту сложную работу по механике могли оценить только настоящие математики. Там фигурировало, между прочим, и уравнение живых сил[40]:которое применялось в задаче о посылке снаряда на Луну и содержало выражения, относящиеся к лунному притяжению.V2 – Vo2 = 2gr(o)2 * (1/r – 1/r(o)),
Обыкновенные люди ничего бы не поняли в работе Мастона. Однако решено было опубликовать из неё некоторые данные и выводы, чтобы успокоить мир, уже несколько недель терзаемый тревогой.
Ознакомившись с формулами знаменитого математика, учёные из Комиссии по расследованию передали в прессу следующее сообщение, которое все газеты, без различия направлений, перепечатали для всеобщего сведения.
Но прежде всего заметим, что не могло быть никаких споров о самих вычислениях Мастона. Есть поговорка, что «ясно изложенная задача – наполовину решённая задача»; здесь как раз так и было. И вычисления были слишком точны, чтобы комиссия могла усомниться в их правильности или в их выводах. Если дело Компании будет доведено до конца, то земная ось неминуемо изменит своё положение и предполагаемая катастрофа разразится с полной силой.
Именно такой способ и предугадывал проницательный Альсид Пьердэ!
ЗАМЕТКА, СОСТАВЛЕННАЯ БАЛТИМОРСКОЙ КОМИССИЕЙ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ДЛЯ ПЕРЕДАЧИ В ГАЗЕТЫ И ЖУРНАЛЫ ОБОИХ ПОЛУШАРИЙ
«Арктическая промышленная компания, задавшись целью переместить ось земного шара, выбрала средством для этого отдачу орудия, поставленного в определённом пункте земного шара. Если дуло орудия будет накрепко сращено с почвой, то, без сомнения, оно сообщит отдачу всей массе нашей планеты.
Орудие, избранное инженерами Компании, представляет собой пушку чудовищных размеров, выстрел которой остался бы без последствий, будь он направлен к зениту. Чтобы действие выстрела дало наибольший эффект, надо направить его горизонтально к северу или к югу. Южное направление и выбрали Барбикен и К°. При этом условии отдача сообщит Земле толчок к северу, – такой удар наносят биллиардному шару, чуть задевая его другим шаром сбоку».
«Как только выстрел будет произведён, центр тяжести Земли переместится в направлении, параллельном удару, что может изменить плоскость орбиты и, следовательно, продолжительность года, но изменения эти будут незначительны, и их не стоит принимать во внимание. В то же время Земля получит вращательное движение вокруг оси, лежащей в плоскости экватора. Это новое вращательное движение продолжалось бы неопределённо долго, если бы уже не существовало суточного вращения Земли.
И вот суточное вращение, происходящее вокруг линии, соединяющей полюсы, сложится с вращательным движением, приданным Земле в результате отдачи, и оба эти движения создадут новую ось, полюсы которой будут отстоять от старых полюсов на величину «х». Если выстрел произойдёт в тот момент, когда точка весеннего равноденствия – одно из двух пересечений экватора и эклиптики – будет в надире над местом выстрела, и если отдача окажется достаточно сильной, чтобы переместить полюс на 23°28', то новая земная ось будет перпендикулярна к плоскости её орбиты, то есть займёт почти то же положение, что и ось Юпитера.
Следствия такого положения оси уже известны из сообщения, которое председатель Барбикен счёл нужным сделать на заседании 22 декабря.
Однако, учитывая массу Земли и энергию её вращения, можно ли вообразить огнестрельное орудие такой величины, чтобы отдача была в состоянии сместить полюс, и притом на 23°28'?
Да, можно, но для этого надо соорудить пушку (или несколько пушек) того размера, который требуется по законам механики. Если же пушку такого размера не удастся отлить, то нужно применить взрывчатое вещество достаточной силы, чтобы сообщить ядру скорость, необходимую для смещения.
Взяв исходным типом французское двадцатисемисантиметровое морское орудие образца 1875 года, выбрасывающее снаряд весом в 180 килограммов со скоростью 500 метров в секунду и увеличив размеры этого орудия в 100 раз (и тем самым объём его в 1 000 000 раз), можно создать орудие, которое выпустит снаряд в 180 тысяч тонн. Если к тому же сила взрывчатого вещества будет достаточна, чтобы придать снаряду скорость в 5600 раз большую, чем скорость снаряда при употреблении обычного пороха, то искомый результат будет достигнут. В самом деле, при скорости 2800 километров в секунду[41] нечего бояться, что снаряд, опять встретившись на своём пути с Землёй, вернёт её в исходное положение.
Как это ни удивительно, но, к несчастью для обитателей земного шара, Дж.Т.Мастон и его сотоварищи имеют в своём распоряжении как раз такое взрывчатое вещество почти беспредельной мощности, с которым пироксилин, применявшийся для выстрела «Колумбиады», не выдерживает никакого сравнения. Изобрёл это вещество капитан Николь. О его составе в записной книжке Дж.Т.Мастона есть только смутные намёки, – Мастон предпочитает кратко обозначать это взрывчатое вещество названием «мели-мелонита».
О нём известно только то, что оно образуется из реакции некоей смеси органических веществ и азотной кислоты.
Определённое количество одноатомных оснований O=Az=O замещается таким же количеством атомов водорода. Получается порох, действие которого, как и пироксилина, зависит от соединения горючих веществ с легковоспламеняющимися, а не от простого их смешения.
Если это вещество, из чего бы оно ни состояло, обладает силой, достаточной, чтобы отправить ядро весом в 180 тысяч тонн в пространство, находящееся вне притяжения Земли, то отдача, которую взрыв передаст пушке, вызовет, очевидно, перемещение оси, то есть смещение полюса на 23°28', и образует новую ось, перпендикулярно к плоскости эклиптики. Тут и произойдут бедствия, которых справедливо опасаются обитатели Земли.
Впрочем, у человечества остаётся всё же надежда избежать последствий эксперимента, который вызовет такие изменения в географическом и климатическом состоянии земного шара.
Можно ли создать пушку, в миллион раз большую по объёму, чем двадцатисемисантиметровое орудие? Как бы ни было значительно развитие металлургической промышленности, даже после сооружения мостов через Тай и Форт, виадука Гараби и Эйфелевой башни, трудно поверить, чтобы инженерам удалось изготовить такое гигантское орудие, не говоря уже об ядре весом в сто восемьдесят тысяч тонн, которое будет выпущено в пространство?
В этом позволительно усомниться. Очевидно, здесь кроется одна из причин, по которым затея Барбикена и К° может окончиться неудачей. И всё же положение внушало сильную тревогу, потому что новая Компания, вероятно, уже приступила к делу.