Как известно, вышеназванные Барбикен и Николь покинули Балтимору и вообще Америку. С тех пор как они уехали, прошло уже больше двух месяцев. Куда они отправились? Скорее всего, в какое-то никому неведомое место на земном шаре, откуда всего удобней произвести выстрел.
Где же оно находится? Этого не знает никто, и, следовательно, нам нельзя пуститься вдогонку за дерзкими «злодеями» (sic!)[42], которые собираются перевернуть вверх дном весь мир под предлогом разработки новых угольных залежей ради своей прибыли.
Наверно, эта точка «х» была указана в записной книжке Дж.Т.Мастона и, без сомнения, именно на последней странице, где суммировалась его работа. Но последняя страница проглочена сообщником Импи Барбикена, и сообщник этот, заключённый в настоящее время в балтиморскую тюрьму, наотрез отказывается говорить.
Таково положение дела. Если Барбикену удастся соорудить свою чудовищную пушку и изготовить снаряд, словом, если его замысел будет выполнен при вышеуказанных обстоятельствах, то он переместит старую ось и через полгода Земле придётся испытать на себе все последствия этого «непростительного эксперимента» (sic!).
В самом деле, уже определён момент, когда выстрел будет иметь полную силу и когда толчок, сообщённый Земле, окажет своё максимальное действие.
Он приходится на 22 сентября, двенадцать часов спустя после прохождения Солнца через меридиан «х».
Поскольку нам известно:
1) что выстрел будет произведён из пушки, в миллион раз превышающей размером двадцатисемисантиметровое орудие; 2) что пушка будет заряжена снарядом весом в 180 тысяч тонн; 3) что снаряд будет обладать начальной скоростью в 2800 километров в секунду; 4) что выстрел последует 22 сентября, двенадцать часов спустя после прохождения Солнца через местный меридиан, – можно ли, зная всё это, определить точку «х», где будет произведён выстрел?
«Разумеется, нет!» – отвечают члены Комиссии по расследованию.
В самом деле, высчитать, где находится точка x, нельзя, так как в работе Дж.Т.Мастона не указано, через какую часть земного шара пройдёт новая ось, – другими словами, неизвестно, где окажутся новые полюсы Земли. Нам скажут: на расстоянии 23°28' от старого полюса. Это мы, конечно, знаем. Но по какому меридиану? Установить его совершенно невозможно.
Поэтому невозможно определить, какие местности, ввиду изменения уровня океанов, опустятся и какие поднимутся, какие материки обратятся в моря и какие моря станут материками.
А между тем, судя по вычислениям Дж.Т.Мастона, изменение уровня вод в океанах будет очень значительно. Сразу же после толчка поверхность океанов примет форму эллипсоида, описанного вокруг новой оси, и толщина водяного пласта изменится почти повсеместно.
Действительно, пересечение уровня старого моря с уровнем нового – двух равных площадей вращения, оси которых пересекаются, – составится из двух изогнутых поверхностей, плоскости которых опустятся перпендикуляром к плоскости двух осей полюсов и соответственно двумя биссектрисами к углу двух осей полюсов. (Текст записной книжки математика.) Отсюда следует, что максимальное изменение уровня может вызвать повышение или понижение на 8415 метров сравнительно с прежним уровнем, и различные точки земного шара, различные территории окажутся выше или ниже нового уровня в пределах указанной величины. Величина эта будет постепенно уменьшаться по направлению к линиям разграничения, которые разделят земной шар на четыре сегмента; на самых разграничительных линиях изменения уровня будут равны нулю.
Нужно заметить, что старый полюс тоже погрузится больше чем на 3000 метров в воду, ибо вследствие того, что Земля сплющена у полюсов, он находится на самом меньшем расстоянии от центра Земли. Таким образом, владения, приобретённые Арктической промышленной компанией, окажутся затопленными и, следовательно, недоступными для разработки. Однако Барбикен и его товарищи не опасаются этой возможности, так как данные последних географических открытий позволяют утверждать, что Северный полюс находится на плоскогорье, высота которого превышает 3000 метров.
Что касается тех пунктов земного шара, где изменение уровня достигнет 8415 метров и, следовательно, тех территорий, которые подвергнутся бедствиям, то нечего и пробовать их определить. Здесь не помогут самые хитрые расчёты. В уравнении есть одно неизвестное, определить которое не может ни одна формула: положение точки «х», где будет произведён выстрел и где, следовательно, совершится толчок. Но «х» является тайной людей, затеявших это злосчастное дело.
Значит, все обитатели земного шара, на какой бы широте они ни проживали, непосредственно заинтересованы в раскрытии этой тайны, потому что всем им непосредственно угрожают махинации Барбикена и К°.
Пусть обитатели Европы, Африки, Азии, Америки, Австралии и Океании следят за всеми работами по отливке пушек и производству снарядов и пороха, которые могут быть предприняты в их местностях; пусть они также следят за всеми иностранцами, прибытие которых покажется им подозрительным, и тотчас же известят об этом членов Комиссии по расследованию (Балтимора, Мэриленд, США).
Будем надеяться, что такое известие придёт до 22 сентября сего года, то есть раньше, чем наступит день, таящий угрозу порядку, установившемуся на нашей планете».
Неужели жестокое орудие станет владыкой мира? Неужели канонадное право будет царить в промышленности и во вселенной подобно тому, как каноническое право господствует в теологии?
Да, приходится призвать, что пушки всё время вертелись на уме у Барбикена и его друзей. Недаром же они посвятили всю свою жизнь баллистике. Сначала они соорудили во Флориде свою «Колумбиаду», чтобы лететь на Луну, теперь, где-то в точке «х», они сооружают пушку ещё более чудовищную.
Вот они уже объявляют громогласно: «Наводи на Луну! Первое орудие… Огонь!», «Переставляй земную ось! Второе орудие… Огонь!»
И слушая, как они командуют, всему миру не терпится крикнуть: «В сумасшедший дом! Третье орудие… Огонь!»
Их предприятие действительно нужно обозначить словами, которые стоят в заглавии этой книги, – «Вверх дном». Всё действительно будет поставлено вверх дном – и последует, как выражался Альсид Пьердэ, всеобщая «встряска».
Как бы то ни было, но заметка, опубликованная комиссией, произвела впечатление, которое и описать нельзя. Надо признаться, в выводах комиссии не было ничего утешительного. Судя по вычислениям Дж.Т.Мастона, задача, во всём, что касалось механики, была им полностью разрешена. Операция, затеянная Барбикеном и капитаном Николем (это было ясно всему свету), внесёт самые неприятные изменения в суточное вращение Земли. Старую ось заменит новая… и уж известно, какие последствия будет иметь эта замена.
Предприятие Барбикена и К° было строго обсуждено, осуждено и предано всеобщему проклятию. И в Старом и в Новом Свете главари Арктической промышленной компании всех восстановили против себя. Если у них и оставались приверженцы, то только среди разных американских сумасбродов, да и тех было не много.
Для своей личной безопасности председатель Барбикен и капитан Николь поступили действительно разумно, покинув Балтимору и Америку. Были основания думать, что иначе с ними могла бы приключиться беда. Нельзя безнаказанно пугать полтора миллиарда обитателей Земли, переворачивать вверх дном весь их распорядок, учиняя перемены в условиях жизни на Земле, и угрожать страшной катастрофой самому их существованию!
Но каким образом могли бесследно исчезнуть двое членов Пушечного клуба? А материалы, а люди, без которых не состоялись бы работы, – как можно было не заметить их отправки? Для того чтобы перевезти такие грузы металла, угля и мели-мелонита по суше, потребовались бы сотни вагонов, чтобы отправить их по морю – сотни кораблей. Совершенно непостижимо, как можно было увезти всё это втайне. Однако это было сделано. Больше того: по наведённым справкам оказалось, что ни один металлургический завод и ни одна фабрика химических изделий ни в Старом, ни в Новом Свете не получали никаких заказов. Это и в самом деле было необъяснимо. Объяснений надо было ждать от будущего… если только доведётся дожить до будущего!
Всё же, хотя Барбикен и капитан Николь, таинственно исчезнув, избегли непосредственной опасности, их сотоварищ Дж.Т.Мастон, вовремя засаженный в тюрьму, мог опасаться общественного возмездия. Ну, он не слишком-то волновался! Удивительный упрямец был этот математик! Он был твёрд, как железо, как крючок, заменявший ему правую руку. Ничто не могло заставить его уступить.
В тёмной камере балтиморской тюрьмы секретарь Пушечного клуба предавался неотвязным думам о своих далёких друзьях, за которыми он не мог последовать. Он живо представлял себе, как Барбикен и капитан Николь готовят свой великий опыт в неведомом пункте земного шара, где никто не мог им помешать. Он видел, как они сооружают огромное орудие, как составляют мели-мелонит, как отливают ядро, которое Солнце скоро причислит к своим спутникам. Новая звезда будет называться прелестным именем «Скорбетта». Это будет данью уважения и признательности щедрой миллионерше из особняка в Нью-Парке. И Дж.Т.Мастон уже считал дни (слишком долгие, по его мнению), оставшиеся до назначенного срока.
Было уже начало апреля. Через два с половиной месяца дневное светило, постояв над тропиком Рака, направится вспять к тропику Козерога. А ещё через три месяца, в день осеннего равноденствия, оно пересечёт экваториальную линию. И тут придёт конец временам года, которые столько миллионов лет так правильно и так «глупо» ежегодно сменяли друг друга. В последний раз в 189… году земной шар претерпевал неравенство дней и ночей. Впредь между восходом и заходом солнца в любой точке земного шара будет проходить всегда одно и то же количество часов.
Поистине великое, сверхъестественное, непостижимое предприятие! Дж.Т.Мастон, забывая об арктических владениях и разработке угольных залежей полюса, видел перед собой только космографические следствия выстрела. Главную цель новой Компании отодвигали в тень преобразования, которые изменят лицо мира.
И подумать только! Мир вовсе не хотел менять своё лицо. Он был всё так же молод и ничуть не постарел со дня творения!
А упорный Дж.Т.Мастон, одинокий и беззащитный в своей камере, держался по-прежнему стойко, несмотря на всяческое давление. Члены Комиссии по расследованию ежедневно посещали его, но не могли ничего с ним поделать. Наконец председателю комиссии Джону Престису пришло в голову использовать влияние, которое могло оказаться посильней, – влияние миссис Эвенджелины Скорбит. Все знали, на какое самопожертвование способна была почтенная вдова, когда дело касалось Дж.Т.Мастона, как безгранично была она ему предана и какое горячее участие она принимала в его судьбе.
Поэтому, посоветовавшись между собой, члены комиссии предоставили миссис Эвенджелине Скорбит право посещать заключённого, когда ей вздумается. Разве выстрел чудовищной пушки был для неё менее опасен, чем для остальных обитателей Земли? Разве её богатый дом в Нью-Парке не так пострадает от грозной катастрофы, как бедная хижина лесного охотника или шалаш индейца в прериях? Разве дело не шло о её жизни, так же как и о жизни бедного якута или неведомого обитателя какого-нибудь островка на Тихом океане?
Вот это и объяснил ей председатель комиссии, вот потому он и просил миссис Скорбит употребить своё влияние на Дж.Т.Мастона.
Если, наконец, он заговорит, если он согласится сказать, где находится председатель Барбикен и капитан Николь, если он укажет, где они (а вместе с ними и многочисленный штат рабочих, которых они, вероятно, увезли с собой) ведут свои подготовительные работы, – то ещё не поздно отправиться на поиски, выследить обоих и положить конец страхам и тревогам человечества.
Итак, миссис Эвенджелина Скорбит получила доступ в тюрьму. Больше всего на свете она желала вновь видеть Дж.Т.Мастона, которого руки полицейских так грубо оторвали от мирной жизни в его коттедже.
Но, должно быть, плохо знали решительную Эвенджелину те, кто предполагал, что она окажется рабой своих человеческих слабостей! И если бы 9 апреля, когда миссис Скорбит впервые вошла в тюремную камеру, чьё-нибудь нескромное ухо приникло к замочной скважине, вот что – не без некоторого изумления – услыхал бы подслушивающий:
– Наконец-то, дорогой Мастон, я снова вижу вас!
– Это вы, миссис Скорбит!
– Да, мой друг. Целых четыре недели, четыре долгих недели длилась разлука…
– То есть как раз двадцать восемь дней пять часов и сорок пять минут, – сказал Дж.Т.Мастон, взглянув на свои часы.
– Наконец-то мы опять вместе!
– Но как вас допустили ко мне, дорогая миссис Скорбит?
– С условием, что я буду воздействовать всей своей безграничной любовью на того, кто мне её внушает…
– Что? Эвенджелина! – воскликнул Дж.Т.Мастон. – Вы решаетесь давать мне такие советы?! Вы могли подумать, что я предам наших друзей!..
– Дорогой Мастон! Неужели вы так дурно думаете обо мне? Я стану уговаривать вас жертвовать честью ради безопасности? Я стану толкать вас на поступок, который мог бы покрыть позором жизнь, всецело посвящённую глубоким размышлениям о высших проблемах механики?!
– Ну вот и хорошо, миссис Скорбит! Я рад видеть в вас прежнюю великодушную акционершу нашей Компании! Нет, я никогда не сомневался в вашем мужестве.
– Благодарю вас, дорогой Мастон!
– Ну, а мне самому… разгласить тайну нашего дела, указать, в какой точке земного шара состоится наш чудесный выстрел, выдать тайну, которую, к счастью, мне удалось скрыть, так сказать, в глубине самого себя, позволить этим варварам пуститься по следам наших друзей и прервать их работу, сулящую нам и славу и деньги?!. Нет, лучше мне умереть!
– О, благороднейший Мастон! – воскликнула миссис Эвенджелина Скорбит.
Эти два существа, тесно связанные своей преданностью одному и тому же делу, оба увлечённые им до безумия, не могли не понять друг друга.
– Нет, никогда, никогда не узнать им, какая страна предназначена моими вычислениями для совершения в ней великого замысла! – добавил Дж.Т.Мастон.
– Пусть меня убивают, если угодно, но им не вырвать у меня этой тайны!
– Пусть и маня убьют вместе с вами! – воскликнула миссис Эвенджелина Скорбит. – Я тоже не вымолвлю ни слова…
– К счастью, дорогая Эвенджелина, они не знают, что вам эта тайна известна!
– Неужели вы думаете, дорогой Мастон, что я способна выдать её, потому что я слабая женщина? Предать наших друзей и вас? Нет, мой друг, и ещё раз нет! Пусть эти пошлые люди поднимут против вас всех и вся, пусть весь мир придёт сюда, в эту камеру, чтобы вырвать у вас тайну… что ж! Я буду с вами, и нашим утешением будет сознание, что мы умираем вместе!
И если этим можно утешиться, то Мастону не стоило и мечтать об утешении более приятном, чем умереть в объятиях миссис Эвенджелины Скорбит!
Так заканчивалась их беседа всякий раз, когда эта превосходная женщина навещала узника.
А когда члены Комиссии по расследованию спрашивали её о результате свидания, она отвечала:
– Пока ничего… Может быть, со временем мне удастся добиться…
О женское коварство!
«Со временем!» – говорила она. Но время шагало большими шагами. Недели мчались, как дни, дни – как часы, а часы – как минуты.
Наступил май. Миссис Эвенджелина Скорбит ничего не добилась от Дж.Т.Мастона, а если уж такой сильной женщине пришлось потерпеть неудачу, то никто другой уже не смел рассчитывать на успех у него. Но неужели оставалось лишь покорно ждать ужасного несчастья? Неужели так и не представится случая предотвратить его?
Нет и нет! В подобных обстоятельствах бездействие недопустимо. И представители европейских государств стали ещё деятельней, чем когда-либо. Между ними и членами комиссии, которых теперь винили во всём, шла настоящая война. Вялый Якоб Янсен, несмотря на мирный нрав, присущий голландцам, ежедневно осыпал членов комиссии бранью и упрёками. Полковник Борис Карков вызвал на дуэль секретаря комиссии. Дуэль, правда, кончилась тем, что он только ранил своего противника. Майор Донеллан не брался ни за огнестрельное, ни за холодное оружие, – это против английских обычаев, – но зато в присутствии секретаря Дина Тудринка он, по всем правилам бокса, обменялся десятком кулачных ударов с Уильямом С. Форстером, флегматичным владельцем рыбных складов, подставным агентом Арктической промышленной компании, который в сущности не имел ровно никакого отношения к делу.
Действительно, весь мир считал американцев из Соединённых Штатов ответственными за поступки самого прославленного их соотечественника – Импи Барбикена. Уже толковали о том, чтобы отозвать посланников и послов, аккредитованных при неосмотрительном вашингтонском правительстве, и объявить ему войну.
Несчастные Соединённые Штаты! Они ничего так не хотели, как изловить Барбикена и К°! Напрасно они заявляли, что Европа, Азия, Африка и Океания могут с полным правом сами засадить его, где бы он ни нашёлся, – их никто не желал и слушать. А место, где председатель Пушечного клуба и его коллега занимались подготовкой своей проклятой операции, так и оставалось неизвестным.
Европейские державы твердили одно:
– В ваших руках Дж.Т.Мастон – их соучастник! Ведь Дж.Т.Мастон знает всё о Барбикене. Заставьте же Дж.Т.Мастона говорить.
Заставить говорить Дж.Т.Мастона! Легче было вырвать слово из уст бога молчания Гарпократа или из уст директора Нью-йоркского института глухонемых!
Всеобщая тревога всё усиливалась, а с нею нарастало и раздражение; наконец некоторые практичные люди вспомнили, что здесь могли бы пригодиться средневековые пытки, например, «испанский сапог» палача, клещи и расплавленный свинец, которые развязывали язык самому упрямому молчальнику, а также кипящее масло, испытание водой, дыба и т. д.
Почему бы не воспользоваться этими средствами? Ведь в былые времена суд, не задумываясь, применял их в делах значительно менее важных, очень мало затрагивавших интересы народов.
Но надо всё-таки признаться, что эти средства, которые оправдывались нравами прежнего времени, не годится употреблять в век доброты и терпимости, в век столь гуманный, как наш XIX век, ознаменованный изобретением магазинных ружей, семимиллиметровых пуль с невероятной дальностью полёта, в век, который в международных отношениях допускает применение бомб, начинённых мелинитом, робуритом, беллитом, панкластитом, меганитом и другими взрывчатыми веществами с окончанием на «ит», которые, впрочем, и в сравнении не идут с мели-мелонитом.
Поэтому Дж.Т.Мастону нечего было бояться пыток ни первой, ни второй степени. И оставалась лишь надежда на то, что он, наконец, сам уяснит свою ответственность и решит заговорить, а если нет – то, может быть, хоть случай скажет за него своё слово.
Как же всё-таки могла совершаться втайне постройка целого завода и сооружение доменных печей, необходимых для отливки орудия в миллион раз большего, чем двадцатисемисантиметровая морская пушка, а также снаряда весом в 180 тысяч тонн? Ведь при этом ещё понадобилось бы нанять тысячи рабочих, понадобилось бы их отправить, устроить на месте. В какой части Старого или Нового Света Барбикен и К° могли обосноваться так скрытно, что этого не заметил никто из живущих по соседству? Может быть, они поселились на каком-нибудь острове, затерянном в Тихом океане? Но в наши дни не осталось необитаемых островов, – они все захвачены англичанами. Разве что новая Компания открыла его нарочно для этого дела! Предположить, что завод построен где-нибудь в Арктике или Антарктике, просто нелепо. Ведь именно потому, что к таким широтам нельзя пробраться, Арктическая промышленная компания и задумала их переместить.
Впрочем, искать Барбикена и Николя по всем материкам и островам – даже относительно доступным – значило бы попусту терять время. Ведь в записной книжке, захваченной у секретаря Пушечного клуба, упоминалось, что выстрел надо произвести у самого экватора. А в тех местах имеются обитатели, хотя и не очень цивилизованные. Если Барбикен и Николь устроились около линии экватора, то во всяком случае не в Америке, – то есть не на пространстве, занимаемом Перу и Бразилией, – и не на Зондских островах, не на Суматре, Борнео, Целебесе, не на Новой Гвинее. Если бы там велись подобные работы, население знало бы о них. Весьма вероятно, что такие работы нельзя провести тайно и в Центральной Африке – в области великих озёр, пересекаемой экватором. Правда, остаются ещё Мальдивские острова в Индийском океане, острова Адмиралтейства, Гилберта, Рождества и Галапагос в Тихом океане, остров Сан-Педро – в Атлантическом. Но розыски, предпринятые во всех этих местах, не привели ни к чему. Приходилось довольствоваться смутными предположениями, которыми нельзя было успокоить всеобщую тревогу.
А что думал обо всём этом Альсид Пьердэ? Со свойственной ему «въедливостью» он не переставал размышлять о различных сторонах проблемы. Чтобы капитан Николь изобрёл сильнейшее взрывчатое вещество, чтобы он действительно открыл свой мели-мелонит, взрывная мощь которого в три-четыре тысячи раз превышает мощь самых страшных взрывчатых веществ, применяемых на войне, и который в пять тысяч шестьсот раз сильнее доброго старого ружейного пороха наших предков, – это само по себе было бы весьма удивительно и даже скоропалительно, рассуждал он, но всё же не невозможно. Кто знает, какой прогресс в этом деле сулит нам будущее? Быть может, скоро найдут средства уничтожать целые армии на любом расстоянии. Во всяком случае, перемещение земной оси посредством отдачи орудия не поставило бы в тупик французского инженера. Он обращался in petto[43] к зачинщику всего дела со следующей речью:
«Разумеется, председатель Барбикен, Земля отзывается на все толчки, которые каждодневно происходят на её поверхности. Конечно, когда сотни тысяч людей развлекаются тем, что выпускают в воздух тысячи снарядов, весом в столько-то килограммов, или миллионы пуль, весом в столько-то граммов, когда я просто хожу, прыгаю, вытягиваю руку, даже когда маленький кровяной шарик прогуливается по моим артериям, – всё это сказывается на массе нашей планеты. Стало быть, и твоя большая пушка, Барбикен, в состоянии нанести нужный удар. Однако – клянусь интегралом! – хватит ли силы этого удара, чтобы повернуть Землю? А надо признать, что скотина Мастон в своих вычислениях это определённо доказывает».
Впрочем, Альсид Пьердэ не мог не восхищаться искусными вычислениями секретаря Пушечного клуба: члены следственной комиссии не скрывали их от тех учёных, которым они были по силам. И Альсид Пьердэ, читавший алгебраические вычисления, как другие читают газету, перечитывал их с истинным удовольствием.
Но если эта «встряска» случится, сколько катастроф произойдёт на поверхности земного шара! Страшные потрясения, города в развалинах, обвалившиеся горы, миллионы погибших, воды, покинувшие своё ложе и несущие с собой ужасные бедствия!
Это будет как бы землетрясение неслыханной силы.
– Если бы ещё, – ворчал Альсид Пьердэ, – если бы ещё проклятый порох капитана Николя оказался недостаточно сильным, можно было бы надеяться, что снаряд, облетев земной шар, снова упадёт на Землю – перед пушкой или позади неё. В таком случае всё довольно скоро встанет на своё место, хотя, впрочем, и тут не обойдётся без порядочных бедствий. Но попробуй положись на это! Благодаря их мели-мелониту снаряд опишет полуветвь гиперболы и не подумает возвращаться к Земле ни с извинениями по поводу учинённого беспорядка, ни с предложением расставить всё по местам!
И Альсид Пьердэ размахивал руками, как семафор, рискуя перебить всё вокруг себя на расстоянии двух метров.
– Если бы, – говорил он, – узнать место выстрела, я скоро определил бы, на каких широтах всё останется по-прежнему и где смещения достигнут максимума. Удалось бы хоть предупредить людей, чтобы они выехали вовремя, пока дома и целые города не начнут валиться им на головы. Но как это узнать?
И, запустив пальцы в остатки волос, украшавших его череп, он восклицал:
– Ох, я думаю, что последствия толчка будут сложней, чем можно себе представить! Почему бы вулканам не воспользоваться случаем и не предаться неистовым извержениям, изрыгая из себя всё, что накопилось у них во чреве, как это случается с пассажирами на корабле во время морской качки? Почему бы вздыбившимся водам не ринуться в их кратеры? Чёрт побери! Тут последуют такие взрывы, от которых разлетится вся земная машина! А проклятый Мастон упрямо молчит! Он, видите ли, играет с нашим шариком, пробует разные хитрые удары на биллиарде Вселенной!
Где же оно находится? Этого не знает никто, и, следовательно, нам нельзя пуститься вдогонку за дерзкими «злодеями» (sic!)[42], которые собираются перевернуть вверх дном весь мир под предлогом разработки новых угольных залежей ради своей прибыли.
Наверно, эта точка «х» была указана в записной книжке Дж.Т.Мастона и, без сомнения, именно на последней странице, где суммировалась его работа. Но последняя страница проглочена сообщником Импи Барбикена, и сообщник этот, заключённый в настоящее время в балтиморскую тюрьму, наотрез отказывается говорить.
Таково положение дела. Если Барбикену удастся соорудить свою чудовищную пушку и изготовить снаряд, словом, если его замысел будет выполнен при вышеуказанных обстоятельствах, то он переместит старую ось и через полгода Земле придётся испытать на себе все последствия этого «непростительного эксперимента» (sic!).
В самом деле, уже определён момент, когда выстрел будет иметь полную силу и когда толчок, сообщённый Земле, окажет своё максимальное действие.
Он приходится на 22 сентября, двенадцать часов спустя после прохождения Солнца через меридиан «х».
Поскольку нам известно:
1) что выстрел будет произведён из пушки, в миллион раз превышающей размером двадцатисемисантиметровое орудие; 2) что пушка будет заряжена снарядом весом в 180 тысяч тонн; 3) что снаряд будет обладать начальной скоростью в 2800 километров в секунду; 4) что выстрел последует 22 сентября, двенадцать часов спустя после прохождения Солнца через местный меридиан, – можно ли, зная всё это, определить точку «х», где будет произведён выстрел?
«Разумеется, нет!» – отвечают члены Комиссии по расследованию.
В самом деле, высчитать, где находится точка x, нельзя, так как в работе Дж.Т.Мастона не указано, через какую часть земного шара пройдёт новая ось, – другими словами, неизвестно, где окажутся новые полюсы Земли. Нам скажут: на расстоянии 23°28' от старого полюса. Это мы, конечно, знаем. Но по какому меридиану? Установить его совершенно невозможно.
Поэтому невозможно определить, какие местности, ввиду изменения уровня океанов, опустятся и какие поднимутся, какие материки обратятся в моря и какие моря станут материками.
А между тем, судя по вычислениям Дж.Т.Мастона, изменение уровня вод в океанах будет очень значительно. Сразу же после толчка поверхность океанов примет форму эллипсоида, описанного вокруг новой оси, и толщина водяного пласта изменится почти повсеместно.
Действительно, пересечение уровня старого моря с уровнем нового – двух равных площадей вращения, оси которых пересекаются, – составится из двух изогнутых поверхностей, плоскости которых опустятся перпендикуляром к плоскости двух осей полюсов и соответственно двумя биссектрисами к углу двух осей полюсов. (Текст записной книжки математика.) Отсюда следует, что максимальное изменение уровня может вызвать повышение или понижение на 8415 метров сравнительно с прежним уровнем, и различные точки земного шара, различные территории окажутся выше или ниже нового уровня в пределах указанной величины. Величина эта будет постепенно уменьшаться по направлению к линиям разграничения, которые разделят земной шар на четыре сегмента; на самых разграничительных линиях изменения уровня будут равны нулю.
Нужно заметить, что старый полюс тоже погрузится больше чем на 3000 метров в воду, ибо вследствие того, что Земля сплющена у полюсов, он находится на самом меньшем расстоянии от центра Земли. Таким образом, владения, приобретённые Арктической промышленной компанией, окажутся затопленными и, следовательно, недоступными для разработки. Однако Барбикен и его товарищи не опасаются этой возможности, так как данные последних географических открытий позволяют утверждать, что Северный полюс находится на плоскогорье, высота которого превышает 3000 метров.
Что касается тех пунктов земного шара, где изменение уровня достигнет 8415 метров и, следовательно, тех территорий, которые подвергнутся бедствиям, то нечего и пробовать их определить. Здесь не помогут самые хитрые расчёты. В уравнении есть одно неизвестное, определить которое не может ни одна формула: положение точки «х», где будет произведён выстрел и где, следовательно, совершится толчок. Но «х» является тайной людей, затеявших это злосчастное дело.
Значит, все обитатели земного шара, на какой бы широте они ни проживали, непосредственно заинтересованы в раскрытии этой тайны, потому что всем им непосредственно угрожают махинации Барбикена и К°.
Пусть обитатели Европы, Африки, Азии, Америки, Австралии и Океании следят за всеми работами по отливке пушек и производству снарядов и пороха, которые могут быть предприняты в их местностях; пусть они также следят за всеми иностранцами, прибытие которых покажется им подозрительным, и тотчас же известят об этом членов Комиссии по расследованию (Балтимора, Мэриленд, США).
Будем надеяться, что такое известие придёт до 22 сентября сего года, то есть раньше, чем наступит день, таящий угрозу порядку, установившемуся на нашей планете».
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
в которой Мастон героически хранит молчание
Итак, сначала при помощи пушки отправляли снаряд на Луну, теперь при помощи пушки хотят переместить земную ось! Пушки! Опять пушки! У этих артиллеристов из Пушечного клуба, как видно, нет на уме ничего другого! Они помешались на своих пушках! Они больны «острым пушкизмом»! Для них пушка это всё!Неужели жестокое орудие станет владыкой мира? Неужели канонадное право будет царить в промышленности и во вселенной подобно тому, как каноническое право господствует в теологии?
Да, приходится призвать, что пушки всё время вертелись на уме у Барбикена и его друзей. Недаром же они посвятили всю свою жизнь баллистике. Сначала они соорудили во Флориде свою «Колумбиаду», чтобы лететь на Луну, теперь, где-то в точке «х», они сооружают пушку ещё более чудовищную.
Вот они уже объявляют громогласно: «Наводи на Луну! Первое орудие… Огонь!», «Переставляй земную ось! Второе орудие… Огонь!»
И слушая, как они командуют, всему миру не терпится крикнуть: «В сумасшедший дом! Третье орудие… Огонь!»
Их предприятие действительно нужно обозначить словами, которые стоят в заглавии этой книги, – «Вверх дном». Всё действительно будет поставлено вверх дном – и последует, как выражался Альсид Пьердэ, всеобщая «встряска».
Как бы то ни было, но заметка, опубликованная комиссией, произвела впечатление, которое и описать нельзя. Надо признаться, в выводах комиссии не было ничего утешительного. Судя по вычислениям Дж.Т.Мастона, задача, во всём, что касалось механики, была им полностью разрешена. Операция, затеянная Барбикеном и капитаном Николем (это было ясно всему свету), внесёт самые неприятные изменения в суточное вращение Земли. Старую ось заменит новая… и уж известно, какие последствия будет иметь эта замена.
Предприятие Барбикена и К° было строго обсуждено, осуждено и предано всеобщему проклятию. И в Старом и в Новом Свете главари Арктической промышленной компании всех восстановили против себя. Если у них и оставались приверженцы, то только среди разных американских сумасбродов, да и тех было не много.
Для своей личной безопасности председатель Барбикен и капитан Николь поступили действительно разумно, покинув Балтимору и Америку. Были основания думать, что иначе с ними могла бы приключиться беда. Нельзя безнаказанно пугать полтора миллиарда обитателей Земли, переворачивать вверх дном весь их распорядок, учиняя перемены в условиях жизни на Земле, и угрожать страшной катастрофой самому их существованию!
Но каким образом могли бесследно исчезнуть двое членов Пушечного клуба? А материалы, а люди, без которых не состоялись бы работы, – как можно было не заметить их отправки? Для того чтобы перевезти такие грузы металла, угля и мели-мелонита по суше, потребовались бы сотни вагонов, чтобы отправить их по морю – сотни кораблей. Совершенно непостижимо, как можно было увезти всё это втайне. Однако это было сделано. Больше того: по наведённым справкам оказалось, что ни один металлургический завод и ни одна фабрика химических изделий ни в Старом, ни в Новом Свете не получали никаких заказов. Это и в самом деле было необъяснимо. Объяснений надо было ждать от будущего… если только доведётся дожить до будущего!
Всё же, хотя Барбикен и капитан Николь, таинственно исчезнув, избегли непосредственной опасности, их сотоварищ Дж.Т.Мастон, вовремя засаженный в тюрьму, мог опасаться общественного возмездия. Ну, он не слишком-то волновался! Удивительный упрямец был этот математик! Он был твёрд, как железо, как крючок, заменявший ему правую руку. Ничто не могло заставить его уступить.
В тёмной камере балтиморской тюрьмы секретарь Пушечного клуба предавался неотвязным думам о своих далёких друзьях, за которыми он не мог последовать. Он живо представлял себе, как Барбикен и капитан Николь готовят свой великий опыт в неведомом пункте земного шара, где никто не мог им помешать. Он видел, как они сооружают огромное орудие, как составляют мели-мелонит, как отливают ядро, которое Солнце скоро причислит к своим спутникам. Новая звезда будет называться прелестным именем «Скорбетта». Это будет данью уважения и признательности щедрой миллионерше из особняка в Нью-Парке. И Дж.Т.Мастон уже считал дни (слишком долгие, по его мнению), оставшиеся до назначенного срока.
Было уже начало апреля. Через два с половиной месяца дневное светило, постояв над тропиком Рака, направится вспять к тропику Козерога. А ещё через три месяца, в день осеннего равноденствия, оно пересечёт экваториальную линию. И тут придёт конец временам года, которые столько миллионов лет так правильно и так «глупо» ежегодно сменяли друг друга. В последний раз в 189… году земной шар претерпевал неравенство дней и ночей. Впредь между восходом и заходом солнца в любой точке земного шара будет проходить всегда одно и то же количество часов.
Поистине великое, сверхъестественное, непостижимое предприятие! Дж.Т.Мастон, забывая об арктических владениях и разработке угольных залежей полюса, видел перед собой только космографические следствия выстрела. Главную цель новой Компании отодвигали в тень преобразования, которые изменят лицо мира.
И подумать только! Мир вовсе не хотел менять своё лицо. Он был всё так же молод и ничуть не постарел со дня творения!
А упорный Дж.Т.Мастон, одинокий и беззащитный в своей камере, держался по-прежнему стойко, несмотря на всяческое давление. Члены Комиссии по расследованию ежедневно посещали его, но не могли ничего с ним поделать. Наконец председателю комиссии Джону Престису пришло в голову использовать влияние, которое могло оказаться посильней, – влияние миссис Эвенджелины Скорбит. Все знали, на какое самопожертвование способна была почтенная вдова, когда дело касалось Дж.Т.Мастона, как безгранично была она ему предана и какое горячее участие она принимала в его судьбе.
Поэтому, посоветовавшись между собой, члены комиссии предоставили миссис Эвенджелине Скорбит право посещать заключённого, когда ей вздумается. Разве выстрел чудовищной пушки был для неё менее опасен, чем для остальных обитателей Земли? Разве её богатый дом в Нью-Парке не так пострадает от грозной катастрофы, как бедная хижина лесного охотника или шалаш индейца в прериях? Разве дело не шло о её жизни, так же как и о жизни бедного якута или неведомого обитателя какого-нибудь островка на Тихом океане?
Вот это и объяснил ей председатель комиссии, вот потому он и просил миссис Скорбит употребить своё влияние на Дж.Т.Мастона.
Если, наконец, он заговорит, если он согласится сказать, где находится председатель Барбикен и капитан Николь, если он укажет, где они (а вместе с ними и многочисленный штат рабочих, которых они, вероятно, увезли с собой) ведут свои подготовительные работы, – то ещё не поздно отправиться на поиски, выследить обоих и положить конец страхам и тревогам человечества.
Итак, миссис Эвенджелина Скорбит получила доступ в тюрьму. Больше всего на свете она желала вновь видеть Дж.Т.Мастона, которого руки полицейских так грубо оторвали от мирной жизни в его коттедже.
Но, должно быть, плохо знали решительную Эвенджелину те, кто предполагал, что она окажется рабой своих человеческих слабостей! И если бы 9 апреля, когда миссис Скорбит впервые вошла в тюремную камеру, чьё-нибудь нескромное ухо приникло к замочной скважине, вот что – не без некоторого изумления – услыхал бы подслушивающий:
– Наконец-то, дорогой Мастон, я снова вижу вас!
– Это вы, миссис Скорбит!
– Да, мой друг. Целых четыре недели, четыре долгих недели длилась разлука…
– То есть как раз двадцать восемь дней пять часов и сорок пять минут, – сказал Дж.Т.Мастон, взглянув на свои часы.
– Наконец-то мы опять вместе!
– Но как вас допустили ко мне, дорогая миссис Скорбит?
– С условием, что я буду воздействовать всей своей безграничной любовью на того, кто мне её внушает…
– Что? Эвенджелина! – воскликнул Дж.Т.Мастон. – Вы решаетесь давать мне такие советы?! Вы могли подумать, что я предам наших друзей!..
– Дорогой Мастон! Неужели вы так дурно думаете обо мне? Я стану уговаривать вас жертвовать честью ради безопасности? Я стану толкать вас на поступок, который мог бы покрыть позором жизнь, всецело посвящённую глубоким размышлениям о высших проблемах механики?!
– Ну вот и хорошо, миссис Скорбит! Я рад видеть в вас прежнюю великодушную акционершу нашей Компании! Нет, я никогда не сомневался в вашем мужестве.
– Благодарю вас, дорогой Мастон!
– Ну, а мне самому… разгласить тайну нашего дела, указать, в какой точке земного шара состоится наш чудесный выстрел, выдать тайну, которую, к счастью, мне удалось скрыть, так сказать, в глубине самого себя, позволить этим варварам пуститься по следам наших друзей и прервать их работу, сулящую нам и славу и деньги?!. Нет, лучше мне умереть!
– О, благороднейший Мастон! – воскликнула миссис Эвенджелина Скорбит.
Эти два существа, тесно связанные своей преданностью одному и тому же делу, оба увлечённые им до безумия, не могли не понять друг друга.
– Нет, никогда, никогда не узнать им, какая страна предназначена моими вычислениями для совершения в ней великого замысла! – добавил Дж.Т.Мастон.
– Пусть меня убивают, если угодно, но им не вырвать у меня этой тайны!
– Пусть и маня убьют вместе с вами! – воскликнула миссис Эвенджелина Скорбит. – Я тоже не вымолвлю ни слова…
– К счастью, дорогая Эвенджелина, они не знают, что вам эта тайна известна!
– Неужели вы думаете, дорогой Мастон, что я способна выдать её, потому что я слабая женщина? Предать наших друзей и вас? Нет, мой друг, и ещё раз нет! Пусть эти пошлые люди поднимут против вас всех и вся, пусть весь мир придёт сюда, в эту камеру, чтобы вырвать у вас тайну… что ж! Я буду с вами, и нашим утешением будет сознание, что мы умираем вместе!
И если этим можно утешиться, то Мастону не стоило и мечтать об утешении более приятном, чем умереть в объятиях миссис Эвенджелины Скорбит!
Так заканчивалась их беседа всякий раз, когда эта превосходная женщина навещала узника.
А когда члены Комиссии по расследованию спрашивали её о результате свидания, она отвечала:
– Пока ничего… Может быть, со временем мне удастся добиться…
О женское коварство!
«Со временем!» – говорила она. Но время шагало большими шагами. Недели мчались, как дни, дни – как часы, а часы – как минуты.
Наступил май. Миссис Эвенджелина Скорбит ничего не добилась от Дж.Т.Мастона, а если уж такой сильной женщине пришлось потерпеть неудачу, то никто другой уже не смел рассчитывать на успех у него. Но неужели оставалось лишь покорно ждать ужасного несчастья? Неужели так и не представится случая предотвратить его?
Нет и нет! В подобных обстоятельствах бездействие недопустимо. И представители европейских государств стали ещё деятельней, чем когда-либо. Между ними и членами комиссии, которых теперь винили во всём, шла настоящая война. Вялый Якоб Янсен, несмотря на мирный нрав, присущий голландцам, ежедневно осыпал членов комиссии бранью и упрёками. Полковник Борис Карков вызвал на дуэль секретаря комиссии. Дуэль, правда, кончилась тем, что он только ранил своего противника. Майор Донеллан не брался ни за огнестрельное, ни за холодное оружие, – это против английских обычаев, – но зато в присутствии секретаря Дина Тудринка он, по всем правилам бокса, обменялся десятком кулачных ударов с Уильямом С. Форстером, флегматичным владельцем рыбных складов, подставным агентом Арктической промышленной компании, который в сущности не имел ровно никакого отношения к делу.
Действительно, весь мир считал американцев из Соединённых Штатов ответственными за поступки самого прославленного их соотечественника – Импи Барбикена. Уже толковали о том, чтобы отозвать посланников и послов, аккредитованных при неосмотрительном вашингтонском правительстве, и объявить ему войну.
Несчастные Соединённые Штаты! Они ничего так не хотели, как изловить Барбикена и К°! Напрасно они заявляли, что Европа, Азия, Африка и Океания могут с полным правом сами засадить его, где бы он ни нашёлся, – их никто не желал и слушать. А место, где председатель Пушечного клуба и его коллега занимались подготовкой своей проклятой операции, так и оставалось неизвестным.
Европейские державы твердили одно:
– В ваших руках Дж.Т.Мастон – их соучастник! Ведь Дж.Т.Мастон знает всё о Барбикене. Заставьте же Дж.Т.Мастона говорить.
Заставить говорить Дж.Т.Мастона! Легче было вырвать слово из уст бога молчания Гарпократа или из уст директора Нью-йоркского института глухонемых!
Всеобщая тревога всё усиливалась, а с нею нарастало и раздражение; наконец некоторые практичные люди вспомнили, что здесь могли бы пригодиться средневековые пытки, например, «испанский сапог» палача, клещи и расплавленный свинец, которые развязывали язык самому упрямому молчальнику, а также кипящее масло, испытание водой, дыба и т. д.
Почему бы не воспользоваться этими средствами? Ведь в былые времена суд, не задумываясь, применял их в делах значительно менее важных, очень мало затрагивавших интересы народов.
Но надо всё-таки признаться, что эти средства, которые оправдывались нравами прежнего времени, не годится употреблять в век доброты и терпимости, в век столь гуманный, как наш XIX век, ознаменованный изобретением магазинных ружей, семимиллиметровых пуль с невероятной дальностью полёта, в век, который в международных отношениях допускает применение бомб, начинённых мелинитом, робуритом, беллитом, панкластитом, меганитом и другими взрывчатыми веществами с окончанием на «ит», которые, впрочем, и в сравнении не идут с мели-мелонитом.
Поэтому Дж.Т.Мастону нечего было бояться пыток ни первой, ни второй степени. И оставалась лишь надежда на то, что он, наконец, сам уяснит свою ответственность и решит заговорить, а если нет – то, может быть, хоть случай скажет за него своё слово.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
в конце которой Мастон даёт поистине эпический ответ
Между тем время двигалось вперёд, и, весьма вероятно, продвигались вперёд, неведомо где, также и удивительные работы Барбикена и капитана Николя.Как же всё-таки могла совершаться втайне постройка целого завода и сооружение доменных печей, необходимых для отливки орудия в миллион раз большего, чем двадцатисемисантиметровая морская пушка, а также снаряда весом в 180 тысяч тонн? Ведь при этом ещё понадобилось бы нанять тысячи рабочих, понадобилось бы их отправить, устроить на месте. В какой части Старого или Нового Света Барбикен и К° могли обосноваться так скрытно, что этого не заметил никто из живущих по соседству? Может быть, они поселились на каком-нибудь острове, затерянном в Тихом океане? Но в наши дни не осталось необитаемых островов, – они все захвачены англичанами. Разве что новая Компания открыла его нарочно для этого дела! Предположить, что завод построен где-нибудь в Арктике или Антарктике, просто нелепо. Ведь именно потому, что к таким широтам нельзя пробраться, Арктическая промышленная компания и задумала их переместить.
Впрочем, искать Барбикена и Николя по всем материкам и островам – даже относительно доступным – значило бы попусту терять время. Ведь в записной книжке, захваченной у секретаря Пушечного клуба, упоминалось, что выстрел надо произвести у самого экватора. А в тех местах имеются обитатели, хотя и не очень цивилизованные. Если Барбикен и Николь устроились около линии экватора, то во всяком случае не в Америке, – то есть не на пространстве, занимаемом Перу и Бразилией, – и не на Зондских островах, не на Суматре, Борнео, Целебесе, не на Новой Гвинее. Если бы там велись подобные работы, население знало бы о них. Весьма вероятно, что такие работы нельзя провести тайно и в Центральной Африке – в области великих озёр, пересекаемой экватором. Правда, остаются ещё Мальдивские острова в Индийском океане, острова Адмиралтейства, Гилберта, Рождества и Галапагос в Тихом океане, остров Сан-Педро – в Атлантическом. Но розыски, предпринятые во всех этих местах, не привели ни к чему. Приходилось довольствоваться смутными предположениями, которыми нельзя было успокоить всеобщую тревогу.
А что думал обо всём этом Альсид Пьердэ? Со свойственной ему «въедливостью» он не переставал размышлять о различных сторонах проблемы. Чтобы капитан Николь изобрёл сильнейшее взрывчатое вещество, чтобы он действительно открыл свой мели-мелонит, взрывная мощь которого в три-четыре тысячи раз превышает мощь самых страшных взрывчатых веществ, применяемых на войне, и который в пять тысяч шестьсот раз сильнее доброго старого ружейного пороха наших предков, – это само по себе было бы весьма удивительно и даже скоропалительно, рассуждал он, но всё же не невозможно. Кто знает, какой прогресс в этом деле сулит нам будущее? Быть может, скоро найдут средства уничтожать целые армии на любом расстоянии. Во всяком случае, перемещение земной оси посредством отдачи орудия не поставило бы в тупик французского инженера. Он обращался in petto[43] к зачинщику всего дела со следующей речью:
«Разумеется, председатель Барбикен, Земля отзывается на все толчки, которые каждодневно происходят на её поверхности. Конечно, когда сотни тысяч людей развлекаются тем, что выпускают в воздух тысячи снарядов, весом в столько-то килограммов, или миллионы пуль, весом в столько-то граммов, когда я просто хожу, прыгаю, вытягиваю руку, даже когда маленький кровяной шарик прогуливается по моим артериям, – всё это сказывается на массе нашей планеты. Стало быть, и твоя большая пушка, Барбикен, в состоянии нанести нужный удар. Однако – клянусь интегралом! – хватит ли силы этого удара, чтобы повернуть Землю? А надо признать, что скотина Мастон в своих вычислениях это определённо доказывает».
Впрочем, Альсид Пьердэ не мог не восхищаться искусными вычислениями секретаря Пушечного клуба: члены следственной комиссии не скрывали их от тех учёных, которым они были по силам. И Альсид Пьердэ, читавший алгебраические вычисления, как другие читают газету, перечитывал их с истинным удовольствием.
Но если эта «встряска» случится, сколько катастроф произойдёт на поверхности земного шара! Страшные потрясения, города в развалинах, обвалившиеся горы, миллионы погибших, воды, покинувшие своё ложе и несущие с собой ужасные бедствия!
Это будет как бы землетрясение неслыханной силы.
– Если бы ещё, – ворчал Альсид Пьердэ, – если бы ещё проклятый порох капитана Николя оказался недостаточно сильным, можно было бы надеяться, что снаряд, облетев земной шар, снова упадёт на Землю – перед пушкой или позади неё. В таком случае всё довольно скоро встанет на своё место, хотя, впрочем, и тут не обойдётся без порядочных бедствий. Но попробуй положись на это! Благодаря их мели-мелониту снаряд опишет полуветвь гиперболы и не подумает возвращаться к Земле ни с извинениями по поводу учинённого беспорядка, ни с предложением расставить всё по местам!
И Альсид Пьердэ размахивал руками, как семафор, рискуя перебить всё вокруг себя на расстоянии двух метров.
– Если бы, – говорил он, – узнать место выстрела, я скоро определил бы, на каких широтах всё останется по-прежнему и где смещения достигнут максимума. Удалось бы хоть предупредить людей, чтобы они выехали вовремя, пока дома и целые города не начнут валиться им на головы. Но как это узнать?
И, запустив пальцы в остатки волос, украшавших его череп, он восклицал:
– Ох, я думаю, что последствия толчка будут сложней, чем можно себе представить! Почему бы вулканам не воспользоваться случаем и не предаться неистовым извержениям, изрыгая из себя всё, что накопилось у них во чреве, как это случается с пассажирами на корабле во время морской качки? Почему бы вздыбившимся водам не ринуться в их кратеры? Чёрт побери! Тут последуют такие взрывы, от которых разлетится вся земная машина! А проклятый Мастон упрямо молчит! Он, видите ли, играет с нашим шариком, пробует разные хитрые удары на биллиарде Вселенной!