Верн Жюль Габриэль. Таинственный остров (перевод Н. Немчиновой и А. Худадовой )

   Но если судно не замедлит хода, то вскоре оно скроется за оконечностью мыса Коготь, ибо идёт оно на юго-запад и тогда дальнейшие наблюдения придётся вести с возвышенности у бухты Вашингтона близ порта Воздушного шара. Обстоятельство крайне досадное, тем более что уже было около пяти часов и вечерние сумерки, конечно, помешают наблюдениям.
   — Что же нам делать ночью? — говорил Гедеон Спилет. — Может быть, зажжём костёр и дадим знать морякам, что здесь находятся люди?
   Журналист задал своим друзьям непростой вопрос, и, хотя зловещие предчувствия Сайреса Смита ещё не вполне рассеялись, всё же решено было зажечь костёр. Ведь ночью корабль может скрыться, уйти навсегда, и неизвестно, появится ли снова в водах Линкольна какое-нибудь другое судно. А ведь кто знает, какие неожиданности уготовила колонистам судьба?
   — Да, — повторил журналист, — мы обязаны дать знать этому судну, кто бы на нём ни находился, что на острове есть люди. Если мы не воспользуемся единственным представившимся нам случаем, то, возможно, горько пожалеем об этом впоследствии.
   Итак, было решено, что Наб и Пенкроф отправятся в порт Воздушного шара и, как только спустится ночь, разожгут огромный костёр, пламя которого, несомненно, привлечёт внимание экипажа брига.
   Но когда Наб и моряк собрались покинуть Гранитный дворец, судно вдруг изменило направление, оно пошло прямо к острову, держа курс на бухту Соединения. Видимо, бриг принадлежал к числу быстроходных, ибо расстояние между ним и берегом заметно уменьшалось.
   Наб и Пенкроф задержались в Гранитном дворце, а Айртону вручили подзорную трубу с просьбой определить, наконец, «Дункан» это или нет. Ведь шотландская, яхта тоже имела оснастку брига. Следовательно, речь шла о том, чтобы установить, имеется ли труба между двух мачт судна, которое находилось теперь на расстоянии десяти миль от берега.

   Вечерние сумерки ещё не окутали небосвод, что облегчало наблюдение. Айртон опустил трубу и веско повторил:
   — Нет, это не «Дункан»! Да и не может это быть «Дункан»!
   Теперь Пенкроф поймал судно в поле зрения подзорное трубы и сообщил товарищам, что бриг этот водоизмещением от трёхсот до четырёхсот тонн, что он прекрасно построен и оснащён, — словом, что это один из быстроходнейших кораблей, какие только бороздят моря. А вот какой национальности он принадлежит, пока сказать ещё трудно.
   — Правда, на флагштоке полощется вымпел, — добавил моряк, — только я никак не могу различить цвета.
   — Через полчаса, самое большее, мы всё узнаем, — заметил журналист. — Совершенно ясно, что капитан корабля намерен пристать к берегу, а значит, не сегодня завтра мы с ним познакомимся.
   — Так-то оно так! — сказал Пенкроф. — И всё же; куда лучше заранее знать, с кем имеешь дело. По правде говоря, я бы не прочь уже сейчас разглядеть флаг корабля.
   Ведя беседу с журналистом, Пенкроф не отрывал глаз от подзорной трубы.
   День клонился к закату, и вместе с последними лучами солнца постепенно стихал ветер. Вымпел, развевавшийся на флагштоке, повис как тряпка, запутался в фалах, разглядеть, какого он цвета, стало ещё труднее.
   — Нет, это, конечно, не американский флаг, — говора Пенкроф, — да и не английский, на английском флаге красное поле сразу бросается в глаза; не похоже, чтобы тут были цвета французского или германского флага; с другой стороны, это и не белый морской русский флаг, и не жёлтый испанский… Скорее он одноцветный… А ну… какие же в этих морях могут попасться флаги?.. Чилийский?.. Да нет, он трёхцветный… Бразильский?.. Он зелёный… Японский? Он жёлтый с чёрным… а этот…
   В эту минуту ветер надул загадочный флаг. Айртон выхватил из рук моряка трубу, которую тот как раз опустил, приставил её к глазу и, вглядевшись, крикнул сдавленным голосом:
   — Чёрный!
   В самом деле, на флагштоке корабля плескалось тёмное полотнище, и теперь имелись все основания считать этого пришельца подозрительным!
   Стало быть, предчувствия не обманули инженера? Значит, это разбойничье судно? Значит, оно пиратствует здесь, в южных водах Тихого океана, соперничая с малайскими «прао», всё ещё бесчинствующими в этих широтах? Зачем намеревается этот корабль пристать к острову Линкольна? Быть может, он избрал эту никому не ведомую, забытую людьми землю в качестве надёжной хранительницы награбленных им сокровищ? Или, быть может, он ищет здесь тихой гавани, пристанища от зимних бурь? Неужели суждено славным владениям колонистов стать гнусным притоном, резиденцией пиратов Тихого океана?
   Вое эти мысли невольно возникли у каждого. Увы, слишком ясно было, чем грозила встреча с чёрным флагом. Чёрный флаг — флаг пиратов! И такой флаг был бы водружён на мачте «Дункана», если бы каторжникам удалось осуществить их злодейский замысел!
   Нельзя было терять ни минуты.
   — Друзья, — начал Сайрес Смит, — возможно, что этот корабль хочет лишь издали обозреть остров. Возможно, его экипаж не сойдёт на сушу. Будем надеяться на это. Как бы то ни было, мы должны скрыть все признаки нашего пребывания здесь, на острове. Особенно бросается в глаза мельница, установленная на плато Кругозора. Пусть Айртон и Наб пойдут и снимут с неё крылья. Окна Гранитного дворца укроем ветвями. Огни надо потушить. Пусть ничто не выдаст присутствия человека на этом острове!
   — А наш корабль? — спросил Герберт.
   — Ничего, — ответил Пенкроф, — он спрятан в порту Воздушного шара. Ручаюсь, что эти головорезы его не найдут.
   Приказания инженера были немедленно выполнены. Наб и Айртон пошли на плато и приняли все меры, чтобы скрыть там всякие следы пребывания человека. Пока они трудились, их товарищи отправились к опушке леса Жакамара и принесли оттуда огромные охапки веток и лиан, которые издали могли сойти за естественную растительность, и надёжно укрыли ими проёмы окон, пробитых в гранитной стене. Боевые припасы и оружие разложили с таким расчётом, чтобы всё было под рукой на случай внезапного нападения.
   Когда приготовления были закончены, Сайрес Смит обратился к колонистам.
   — Друзья, — сказал он, и в голосе его прозвучало волнение, — если эти проходимцы осмелятся напасть на остров Линкольна, мы дадим им достойный отпор, не так ли?
   — Да, Сайрес, — ответил за всех журналист, — и если нужно, падём в бою, защищая наш остров!
   Инженер протянул руку своим товарищам, и те с жаром ответили на его пожатие.
   Один только Айртон молча стоял в углу, только он не присоединился к прочим колонистам. Может быть, он бывший преступник, считал себя недостойным этого рукопожатия!
   Сайрес Смит понял, что творится в душе Айртона, и подошёл к нему.
   — А вы, Айртон, — спросил инженер, — что вы намерены делать?
   — Выполнять свой долг, — ответил Айртон.
   Затем он занял наблюдательный пост у окна и устремил взгляд на море, полускрытое завесой ветвей.
   Было уже половина восьмого, минут двадцать назад солнце скрылось за горизонтом позади Гранитного дворца, и восток постепенно темнел. Бриг тем временем по-прежнему держал курс на бухту Соединения. Он находился уже на расстоянии не более восьми миль и был на траверзе плато Кругозора, так как, сделав поворот у мыса Коготь, уклонился к северу, подхваченный приливом. В сущности, бриг уже вошёл в бухту, ибо, если провести прямую линию от мыса Коготь до мыса Челюсть, она прошла бы к западу от его правого борта.
   Зайдёт ли бриг в глубь бухты? Вот какой вопрос особенно волновал колонистов. А зайдя в бухту, бросит ли он там якорь? Этот вопрос тоже мучил их. Возможно, он ограничится лишь осмотром побережья и уйдёт в открытое море, не высадив на сушу экипажа? Ответ на этот вопрос будет дан меньше чем через час. Колонистам оставалось, таким образом, лишь одно — ждать.
   Сайрес Смит с нескрываемой тревогой думал о подозрительном бриге, на мачте которого развевался чёрный флаг. Неужели он несёт с собой угрозу их общему делу, делу их колонии, всему, чего они сумели добиться своим трудом? Неужели пираты — теперь уже не оставалось сомнения в том, что экипаж брига состоит из морских разбойников, — посещали и раньше этот остров? Иначе, подплывая к нему, они не стали бы поднимать флаг. Высаживались ли они прежде на его берег? Если да, то это пролило бы свет на некоторые пока ещё загадочные обстоятельства. Уж не укрываются ли где-нибудь на неисследованной части острова их сообщники, которые только и ждут высадки, чтобы присоединиться к своим дружкам?
   Ни на один из этих вопросов, которые Сайрес Смит задавал себе мысленно, он не находил ответа; он понимал только, что прибытие пиратского брига ставит колонистов перед лицом серьёзной опасности.
   Тем не менее его товарищи и он сам твёрдо решили сопротивляться до последней возможности. Как велико количество пиратов, превышают ли они численностью колонистов, насколько лучше вооружены пришельцы — вот что необходимо было узнать в первую очередь! Но как добраться до брига?
   Спустилась ночь. Молодой месяц, померкший в лучах заката, уже исчез с небосвода. Глубокий мрак окутывал остров и море. Тяжёлые тучи обложили горизонт, не пропуская ни единого луча света. С наступлением сумерек ветер совсем стих. На деревьях не шелестела листва, ленивые волны бесшумно набегали на берег. Корабль пропал во тьме, огни на нём затушили, и если он по-прежнему шёл вблизи острова, уже невозможно было определить его местонахождение.
   — Э, как знать, — произнёс Пенкроф. — Может, этот проклятый бриг уйдёт ночью и утром мы и следа его не обнаружим.
   Как бы в ответ на замечание моряка, над морем блеснула яркая вспышка и раздался пушечный выстрел.
   Бриг был по-прежнему здесь и имел на борту артиллерийские орудия.
   Между вспышкой огня и звуком выстрела прошло шесть секунд.
   Итак, бриг находился на расстоянии мили с четвертью от берега.
   И в ту же минуту до колонистов донёсся лязг цепей, с грохотом спускавшихся через клюзы.
   Судно бросило якорь неподалёку от Гранитного дворца.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Совещание. — Предчувствие. — Предложение Айртона. — Предложение принято. — Айртон и Пенкроф на островке Спасения. — Норфолкские каторжники. — Их планы. — Героическая попытка Айртона. — Возвращение. — Шестеро против пятидесяти.

   Теперь уже не оставалось ни малейшего сомнения относительно дальнейших намерений пиратов. Они стали на якорь близ острова и, конечно, завтра на шлюпках попытаются достичь берега.
   Сайрес Смит и его товарищи готовы были действовать, но при всей своей решимости они соблюдали осторожность. Их присутствие не будет обнаружено в том случае, если пираты, высадившись, ограничатся осмотром береговой полосы и не сочтут нужным проникнуть в глубь острова. Кто знает, может быть, они и вправду хотят только запастись пресной водой в реке Благодарения и, возможно, не заметят ни моста, переброшенного через реку в полутора милях от устья, ни признаков хозяйничания человека в Трущобах?
   Но ради чего они тогда подняли на мачте чёрный флаг? Ради чего стреляли из пушки? Конечно, из чистого бахвальства, если только этот выстрел не означал, что отныне они, новоприбывшие, — хозяева острова. Сайрес Смит знал теперь, что бриг вооружён, как говорится, до зубов. А чем могут ответить колонисты острова Линкольна пиратским пушкам? Ружейными выстрелами, и только.
   — И всё же, — заметил Сайрес Смит, — к нам так легко не приступишься. Теперь, когда отверстие прежнего водостока надёжно укрыто камышом и травой, враг не сумеет его обнаружить, а следовательно, и проникнуть в Гранитный дворец.
   — А наши плантации, наш птичий двор, наш кораль, наши мастерские, всё наше добро! — закричал Пенкроф и даже топнул ногой. — Да они всё уничтожат, всё разрушат за какие-нибудь два-три часа.
   — Возможно, что и так, Пенкроф, — ответил Сайрес Смит, — но мы бессильны им помешать.
   — Много ли их? Вот в чём вопрос, — добавил журналист. — Если их не больше десятка, мы с ними справимся, а вот если их сорок, пятьдесят или ещё больше, тогда…
   — Мистер Смит, — вдруг произнёс Айртон, подходя к инженеру, — я хочу попросить вас… Разрешите мне…
   — Что именно, друг мой?
   — Разрешите мне пробраться на бриг и узнать, какова численность его экипажа.
   — Но, Айртон, — нерешительно возразил инженер, — ведь это значит рисковать своей жизнью.
   — А почему бы и нет, мистер Смит?
   — Это уж больше, нежели выполнить свой долг.
   — Я и должен сделать больше, нежели просто выполнить долг, — ответил Айртон.
   — Вы хотите добраться до судна на пироге? — осведомился Гедеон Спилет.
   — Нет, я хочу пуститься вплавь. Человек легко проскользнёт там, где не пройдёт пирога.
   — А вы знаете, что до брига миля с четвертью? — спросил Герберт.
   — Я ведь хороший пловец, мистер Герберт.
   — Но, повторяю, вы рискуете жизнью, — заметил инженер.
   — Ну и что из этого, — возразил Айртон. — Я прошу у вас разрешения, как милости, мистер Смит. Для меня, быть может, это единственная возможность вернуть себе чувство собственного достоинства.
   — Что ж, отправляйтесь, Айртон, — сказал инженер; он понимал, что отказ бесконечно огорчил бы бывшего преступника, ставшего честным человеком.
   — Я пойду с вами, — вдруг предложил Пенкроф.
   — Вы мне не доверяете! — воскликнул Айртон и смиренно добавил: — Что ж, я это заслужил.
   — Да нет же, нет, — с жаром воскликнул Сайрес Смит, — нет, Айртон! Пенкроф не сомневается в вас. Вы просто не поняли его.
   — Верно, — подтвердил моряк, — я только вот что хотел предложить Айртону — проводить его до островка. Кто знает, уж не высадился ли на сушу кто-нибудь из этих головорезов, и два человека, конечно, лучше, чем один, помешают им поднять тревогу. Я подожду Айртона на островке, а на бриг он отправится без нас, ведь он первый предложил это.
   Предложение Айртона было принято, и он начал готовиться к походу. Как ни дерзок был его план, однако под покровом ночной темноты он мог увенчаться успехом. Айртон рассчитывал, добравшись вплавь до судна, уцепиться за ватер-штаги или за вант-путенсы и попытаться определить численность экипажа и разузнать намерения пиратов.
   В сопровождении остальных колонистов Айртон и Пенкроф спустились на берег. Айртон разделся и натёр всё тело жиром, что, как известно, позволяет человеку легче переносить низкую температуру. А ведь кто знает, может быть, придётся провести в холодной воде не один, час.
   Тем временем Пенкроф и Наб отправились за пирогой, которая стояла на причале в сотне шагов оттуда вверх по реке Благодарения; когда они вернулись, Айртон был уже готов.
   Кто-то услужливо набросил на плечи Айртона тёплое одеяло, и поселенцы по очереди пожали его руку.
   Пирога, в которую сели Пенкроф и Айртон, отчалила от берега.
   Обоих путников вскоре поглотил мрак — было уже половина одиннадцатого. Колонисты молча отправились в Трущобы ждать возвращения смельчаков.
   Пирога быстро пересекла пролив и причалила к берегу островка. Айртон и Пенкроф действовали со всей осторожностью, опасаясь натолкнуться на пиратов. Но, внимательно оглядев островок, они убедились, что там никого нет. Сопровождаемый Пенкрофом, Айртон быстрым шагом пересёк островок, вспугивая на ходу птиц, устроившихся на ночлег в расселинах скал; потом он решительно бросился в воду и бесшумно поплыл к кораблю, на борту которого недавно зажглись огоньки, указывая его точное местонахождение.
   А Пенкроф укрылся среди береговых скал и стал дожидаться возвращения товарища.
   Тем временем Айртон плыл к бригу, рассекая мощными взмахами водную гладь, которая бесшумно смыкалась за телом пловца. Его голова лишь слегка выдавалась над поверхностью воды, а внимательный взгляд был прикован к тёмному силуэту судна, огни которого отражались в море. Он помнил лишь одно: нужно во что бы то ни стало сдержать данное товарищам слово — выполнить свой долг; ему даже не приходила в голову мысль ни об опасностях, подстерегающих его на борту корабля, ни об акулах, которые нередко появлялись возле острова. Течение несло его, и берег остался далеко позади.
   Через полчаса Айртон, ничем не выдав своего присутствия, уже ухватился рукой за ватер-штаги бушприта. Передохнув немного, он вскарабкался на цепь и благополучно добрался до княвдигеда. Здесь сушилось несколько пар матросских штанов. Айртон быстро надел на себя одну пару и, устроившись удобнее, прислушался.
   На бриге ещё не спали. Куда там! Слышались голоса, пение, хохот. И вдруг отрывок разговора, сопровождаемый крепкими ругательствами, привлёк внимание Айртона.
   — Недурное мы сделали приобретение, бриг хоть куда!
   — Да, неплохо ходит. Недаром его «Быстрым» прозвали!
   — Тут хоть весь норфолкский флот за ним вдогонку пустись! На-ка, поймай.
   — Да здравствует наш капитан!
   — Да здравствует Боб Гарвей!
   Нетрудно представить себе, что испытал во время этой беседы Айртон, особенно если вспомнить, что этот самый Боб Гарвей был не кто иной, как его прежний сообщник, с которым он знался ещё в Австралии, сорвиголова и моряк, осуществивший теперь их общие преступные замыслы. Боб Гарвей захватил этот бриг в водах близ острова Норфолка с грузом оружия, боевых припасов, инструментов и утвари, предназначавшихся к отправке на один из Сандвичевых островов. Его шайка в полном составе перекочевала на борт брига, и теперешние пираты, они же бывшие каторжники, отбросы общества и головорезы, смело бороздили воды Тихого океана, нападая на суда, уничтожая корабельные команды, превосходя в жестокости даже малайских морских разбойников.
   До Айртона доносились громкие голоса перепившихся каторжников, которые наперебой хвастались друг перед другом своими подвигами и удалью, и вот что ему удалось понять из их отрывочных слов.
   Теперешний экипаж «Быстрого» состоит сплошь из английских каторжников, бежавших из Норфолка.
   Расскажем вкратце, что представляет собой этот Норфолк.
   На 29°2? южной широты и 165°42? восточной долготы лежит к востоку от Австралии островок, шести лье в окружности, который увенчивает гора Питта, возвышающаяся на тысячу сто футов над уровнем моря. Это и есть остров Норфолк, превращённый в место ссылки для самых закоренелых преступников, осуждённых английским правосудием. Их там содержится около пятисот человек, там установлена суровая дисциплина, там разработана целая система жестоких наказаний, и охраняет остров сто пятьдесят солдат и столько же надзирателей, находящихся в распоряжении губернатора. Вряд ли где-нибудь на земном шаре есть другое столь гнусное скопище негодяев. Иногда — впрочем, весьма редко — кое-кому из каторжников удаётся, обманув сверхбдительную стражу, завладеть врасплох каким-нибудь судном, и тогда они пускаются в плавание и разбойничают на Полинезийских островах.
   Так поступил и знаменитый Боб Гарвей с шайкой своих сообщников. Так в своё время хотел поступить и Айртон. Боб Гарвей завладел бригом «Быстрый», стоявшим на якоре вблизи острова Норфолк; бандиты перебили судовую команду, и вот уже целый год мирное судно, превращённое в пиратский корабль, бороздило Тихий океан под командованием Гарвея, некогда капитана дальнего плавания, а теперь отъявленного пирата и старого знакомца Айртона!
   Большинство преступников собралось на юте, в кормовой части корабля, но несколько человек растянулись на палубе и громко беседовали.
   Разговор прерывался пьяными криками и звоном стаканов. Из обрывков фраз Айртон узнал, что «Быстрый» совершенно случайно оказался вблизи острова Линкольна. Пираты ни разу не ступали на его берег, но, как и предвидел Сайрес Смит, капитан, заметив землю, не указанную на картах и поэтому никому не известную, решил посетить её и, в случае если обнаружится подходящая бухта, устроить на острове стоянку для брига.
   А флаг они подняли на мачте и выстрелили из пушки просто так, из хвастовства, в подражание военным кораблям, которые, подняв вымпел, дают залп из орудий. Так что выстрел не служил сигналом, и между беглецами с острова Норфолк и островом Линкольна никакой связи не существует.
   Значит, колонии и колонистам грозила серьёзная опасность. Нет сомнения, что остров Линкольна придётся бандитам по душе — ведь он обладал запасами питьевой воды, удобной для стоянки судов бухтой, здесь немало потрудились колонисты, умножив естественные богатства острова, да и сама природа воздвигла тут надёжную крепость — Гранитный дворец. Пираты превратят мирный уголок в свой притон, и именно то обстоятельство, что остров необитаем и ещё не открыт мореплавателями, послужит разбойникам верной гарантией безопасности, и не на один год. Бесспорно и то, что Боб Гарвей со своей шайкой не пощадит докучливых свидетелей и уничтожит всех колонистов до одного. Сайрес Смит и его товарищи не могли рассчитывать спастись бегством или укрыться где-нибудь на острове, так как пираты решили там прочно обосноваться; даже когда «Быстрый», предпримет очередную пиратскую вылазку, несколько человек из экипажа, вероятно, останутся на суше. Следовательно, есть только один выход — вступить в бой, истребить всех этих головорезов, не заслуживающих никакого снисхождения, прибегнув для этой цели к любому средству, ибо с такими людьми всякое средство хорошо.
   Вот какие мысли теснились в голове Айртона, и он знал, отлично знал, что Сайрес Смит думает то же самое.
   Но возможно ли сопротивление и принесёт ли оно колонистам желанную победу? Это зависит от того, насколько хорошо вооружён бриг и сколько людей он имеет на борту.
   Вот это-то и решил узнать любой ценой Айртон, и, когда, примерно через час, на палубе смолкли крики и проклятья, когда добрая половина пиратов уснула, сражённая непомерным количеством хмельного, он, не колеблясь, проник на палубу, где уже потухли огни и царил полный мрак.
   Он вскарабкался по ватер-штагам на бушприт и оттуда пробрался на бак. Осторожно лавируя между спавшими там и сям каторжниками, он обошёл всё судно и установил, что на «Быстром» имеется четыре восьми- или десятифунтовые пушки. Ощупав их для верности, он убедился, что заряжаются они с казённой части. Следовательно, перед ним были орудия последнего образца, удобные в действии и обладающие огромной разрушительной силой.
   На палубе Айртон насчитал десять спящих пиратов, но, очевидно, столько же, если не больше, мирно почивали в кубрике. К тому же из разговоров, которые удалось подслушать Айртону, явствовало, что численность экипажа составляет пятьдесят человек. Пятьдесят против шести колонистов острова Линкольна — не слишком ли много? Но зато благодаря самоотверженному поступку Айртона Сайрес Смит не будет застигнут врасплох, он своевременно узнает о силах противника и сможет действовать обдуманно и осторожно.
   Теперь Айртон мог с чистой совестью возвратиться на берег и отдать отчёт своим товарищам, ради которых он предпринял эту опасную разведку; он уже намеревался покинуть судно и пуститься в обратный путь.
   Но вдруг смелая мысль мелькнула в его голове — недаром Айртон сказал инженеру, что он хочет выполнить свой долг, вернее, сделать больше того, чем требовал долг. Да, он пожертвует жизнью, зато остров и колонисты будут спасены. Бесспорно одно: Сайрес Смит и его товарищи не могут дать отпор пятидесяти прекрасно вооружённым пиратам, которые всё равно одержат верх, ворвутся ли они силой в Гранитный дворец или поведут осаду и возьмут поселенцев измором. Перед умственным взором Айртона возникли лица его спасителей, тех, что помогли ему вернуть человеческий облик, стать честным человеком, тех, коим он обязан буквально всем. И вот пираты безжалостно истребят их, уничтожат плоды их трудов, превратят остров в разбойничий вертеп! А кто окажется прямым виновником всех этих бедствий? Сам Айртон, ибо его прежний друг и сообщник Боб Гарвей лишь осуществил его собственные замыслы. При этой мысли Айртона охватил ужас. Он решил во что бы то ни стало взорвать бриг и вместе с ним весь экипаж. Пусть он, Айртон, погибнет, зато с честью выполнит свой долг.
   Айртон больше не колебался. Добраться до крюйт-камеры, которая обычно расположена в кормовой части корабля, не представляло особого труда. На пиратском судне должен иметься солидный запас пороха, и одной-единственной искры будет достаточно, чтобы взорвать его в мгновение ока.
   Айртон осторожно спустился в межпалубное помещение, где вповалку лежали пираты, которых свалил с ног не столько сон, сколько хмель. У грот-мачты горел фонарь, а вокруг неё была устроена стойка для огнестрельного оружия всех видов.
   Айртон выбрал себе револьвер, убедившись предварительно, что он заряжен и что капсюль на месте. Теперь он может выполнить свой губительный для брига план. И он бесшумно пополз к корме, где под ютом должна была находиться крюйт-камера.
   Однако здесь на корабле, погружённом в полумрак, продвижение было сопряжено с немалыми трудностями, так как дорогу преграждали тела пиратов; Айртон то и дело задевал кого-нибудь из спящих, и тот, не открывая глаз, разражался бранью и даже толкал дерзкого; тогда Айртон, сдерживая дыхание, замирал на месте. Всё же он добрался до переборки, отделявшей кормовую часть судна, и нащупал дверь, несомненно дверь самой крюйт-камеры.