Страница:
– И все это вы собираетесь доверить человеку с улицы? – вмешался третий визгливо-металлический голос.
– «Человек – это то, что нужно преодолеть». Наш герой уже не будет человеком в общепринятом смысле этого слова, если вы об этом. И только тогда, когда он овладеет своим телом, умом, вниманием, волей, чувствами и желаниями, мы сможем допустить его на следующий уровень. Он получит нечто более сильное, чем лазерный меч.
– Главное, чтобы он сознательно пошел на сотрудничество и не просто согласился, а осознал свою миссию. Мы собираемся не плодить героев-одиночек, а реставрировать, точнее, воссоздать древний воинский тип. Однако здесь есть над чем подумать: к примеру, душевный кризис или внезапно вернувшаяся невеста способны существенно подпортить наш проект, а то и полностью закрыть его.
– Кстати, именно она разглядела, как его молотят охранники Бабо.
– Кто?
– Дева Озера. Она дежурила у мониторов, отслеживала порталы башни. Вызвала меня. Я едва успел пристроиться вслед черному фургону, зная, что рано или поздно они попытаются избавиться от тела.
– Вот так номер! Да он хват! Ну, если сама Александра… Как бы то ни было, любому волонтеру полагается Ночь Клеопатры. Нет, мне не нравится имя греческой царицы, от него разит дорогой проституцией и разложением, это путь в «жилища смерти». Традиции высокого Норда была известна женская сексуальная магия Валькирий, возводящая мужчину к героическому полюсу, дарующая ему силы и исцеление. Жена Севера – это предельная сдержанность эмоций в обычной жизни и огненный восходящий поток в минуты обнаженной физической любви. Женщина Севера, Валькирия, была равна с мужчиной и неприкосновенна, как богиня. Своим взглядом она могла остановить ревущего зверя и погасить пламя пожара. Она умела ткать огненные рубахи, хранящие от стрел и меча. Ее сердце не знало лукавства и предательства. Этот тип и характер, этот жгучий лед человечества сегодня почти исчез, растворился среди сточных вод эпохи великого смешения. И в дальнейшем я не вижу ничего невозможного в том, чтобы создать для нашего Гима-Вары подругу под стать ему. Его энергетика будет опасна для обычной, неподготовленной девушки. Кстати, необходимо предупредить его, что любой сексуальный контакт после раскрытия «родников силы» может испепелить его партнершу. Этот накал энергии предназначен лишь для Валькирии, так же, как и он, сотворенной из огня и льда. Это будут новые Адам и Ева, в их природе соединятся высокий интеллект и пылкая страсть, красота тел и совершенство душ. Простите, я всего лишь ученый, но я загораюсь при мысли, что я, именно я, стою у истоков этого проекта, как сам Демиург.
– Вы забегаете вперед, Мерлин. Вы лишь возвращаете творению первоначальное совершенство, отмываете заблудшее дитя от грязи, учите читать и шлифуете его способности правильным воспитанием.
– Вы снова правы, Отшельник. Кстати, в человеческий организм самой Великой Природой заложены гениальные механизмы очищения и совершенствования расы.
– Ничего не знал об этом.
– Исследованиями в области серологии, вам должно быть известно, что это наука изучает группы крови и их локализацию по земному шару, установлено, что пара родителей со второй группой крови при условии положительного резус-фактора способна дать потомство с первой группой крови, что справедливо считается расово безупречным индексом. Но это вопрос далекого будущего. А ваша ближайшая задача, Отшельник, найти ему кодовое имя.
– Он будет Обреченный.
– Кажется, он просыпается!
– Да, он давно слушает нас.
Щелчок тумблера, и в мозг проник глубокий расслабляющий импульс, и Алексей вновь провалился в блаженное забытье.
Сколько длился этот сон без сновидений, он не знал. Алексей проснулся, чувствуя во всем теле бодрость и силу, взывающую к немедленному действию. Он потянулся и сел на кровати. Помещение напоминало заброшенную лабораторию. Человек в сером мешковатом балахоне повернулся на звук. Алексей не сразу понял, что тот слеп. Его зрачки были сфокусированы в одной точке. Должно быть, так, не мигая, смотрят на солнце хищные птицы.
– Добрый день. Я – Отшельник, – сказал слепой.
– Алексей.
– Для нас ты – Обреченный. Это твое новое имя.
– Кто вы?
– Мы – Серые ангелы.
– А почему серые?
– Мы были белыми, но прах земных битв затенил наши крылья. А теперь, безупречный рыцарь, пожалуйте в Камелот.
Крепкий ночной морозец пощипывал восстановленную скулу и часть лба. Его оторванная взрывом рука вновь принадлежала ему, и к этому снова нужно было привыкать, как когда-то в госпитале, после ампутации. На ровных щеках клубилась двухнедельная щетина, но все изменения его наружности не были следствием пластической операции, это было эфирное восстановление по образу и подобию его тонкого идеального двойника. Впереди была короткая передышка в проекте создания идеального «героя». Этот тайный план, выношенный в подпольной, наполовину магической, наполовину научной мастерской, возведет его на недосягаемую высоту и сделает неуязвимым воином. Дальнейшего он пока не знал.
Глубокая, умятая шинами колея уводила в еловый бор. Отшельник уверенно вел Алексея вдоль колеи. Километра через три показались огни. На ветру качались лампочки, обозначая въезд. Бетонный забор и ворота были окручены по верху колючкой. Вокруг дома и забора, словно мрачные стражники в снежной броне, стояли ели. Отшельник громыхнул воротами. За забором глухо отозвались собаки.
Скрипнула форточка в воротах.
– Что нужно? – визгливым фальцетом спросили сквозь окошко. – А, это ты…
За створкой показалась рыжая бородка и длинный острый нос. За спиной бородача мелькнуло что-то белое, размытое. И в ту же минуту прожгло насквозь: «Сашка!» Створки ворот поползли в стороны, и в открывшуюся щель проскользнула Сашка и вжалась в него, беспорядочно целуя в колючие щеки.
– Ты?! Обреченный – это ты? – задыхаясь, спрашивала она, с изумлением глядя на его новое лицо, ощупывая руку.
Алексей обнимал ее за теплую шею, ерошил густые подросшие волосы, теперь они были по плечи, и молчал.
– Скорее в дом, а то простынешь, – проворчал рыжий приземистый мужичонка в наброшенном на плечи тулупе.
Втроем они прошли по расчищенной от снега дорожке к высокому рубленому дому с башенками, торчащими сквозь шатровую крышу. Строение походило на терем или на деревянный северный храм.
Человечек, которого Алексей принял за сторожа, семенил рядом.
– Познакомься, это Кобальт.
Глаза у Кобальта были разные: голубой и карий, а рыжая борода от мороза пушилась веником.
– Кобальт, это Алексей, мой спаситель.
– Видел я уже твоего спасителя, под колпаком у Мерлина.
Сашка отвела Алексея в комнату, где догорал камин и ожидал гостей накрытый стол.
Алексей мучился настырным присутствием Кобальта, но тот и не собирался оставлять их одних.
– Ну, рассказывай! – с деланой веселостью заговорила Сашка, позвякивая ложечкой.
Алексей молчал, опустив глаза в чашку с душистым травяным настоем. И Сашка умолкла, виновато улыбаясь. С этой минуты все пошло не так, как он хотел.
В маленькой комнатке с диваном Сашка засветила ночник, достала подушку и плед.
Сашка села на краешек постели. Глаза ее светились затаенным торжеством, словно она знала что-то, чем не могла или не хотела поделиться с ним.
– Скоро ты все узнаешь. Главное, ты здесь!
– Что это за дом?
– «Башня веселой стражи», один из форпостов Камелота. Раз в неделю сюда слетаются Серые ангелы.
– Серые ангелы? Кто они?
– Русские рыцари, хранители Грааля.
– Но ведь на Руси никогда не было рыцарей.
– Были… Рыцарь – это тот, кто выходит в бой один на один. Это путь воина-одиночки. Но в духовном мире каждый сражается один на один. А слово это русское. Рыцарь это ритар, ратник, тот, кто участвует в ристалищах. Нашего верховного рыцаря зовут Яр Тур. Среди нас есть военные, ученые, врачи, филологи, физики-ядерщики и монахи. Здесь вызревает новый проект, проект прямого действия.
– А где Грааль?
– Чаша здесь, в Камелоте.
– А ты кто в этом братстве?
– Озерная дева, – улыбнулась Сашка, а ты мой Ланселот.
– Ланселот?
– Завтра ты все узнаешь и поймешь… А пока спи. – Она посмотрела на него с нежностью и состраданием, как любящая сестра, и погладила его по волосам.
– Останься, Сашенька, – попросил он без всякой надежды, заранее угадав ответ.
– Нет… Нельзя…
Она поцеловала его в лоб и торопливо ушла. Он даже не успел ощутить летучее касание губ. Ему показалось, что они были холодны, как ледяные звезды на промерзших стеклах.
На столике, рядом с кроватью, он заметил старинную книгу. Должно быть, Сашка принесла ее для него.
«…Рыцарям короля Артура предстояло выполнить свою последнюю великую задачу. Из песен менестрелей, из рассказов путешественников до них дошли слухи о стране, находившейся далеко на севере. Страна эта была опустошена и зачарована, потому что охранявший ее талисман был осквернен, а королю этой страны было нанесено оскорбление. Только рыцарь, безупречный во всех отношениях, мог разрушить эти чары и возродить жизнь в стране. Но для этого надо было отыскать Грааль. Это был волшебный сосуд, произведение великанов, наделенное могуществом предыдущего мира. Оно было обманом изъято из хранилища, где находилось по праву.
Рыцари Верховного короля, это славное воинство, вместе отправились на поиски Грааля, и королева плакала, когда они уезжали. В последний раз рыцари были едины. Те из них, кто сумел вернуться обратно, стали более серьезными людьми, чем были раньше. Они видели чудеса: они видели, как безупречный рыцарь Галахад произнес слова, которые освободили Пустынную страну от заклятия; как Парсифаль остался управлять этой страной вместо старого короля, как некоторые из рыцарей умирали или сходили с ума…»
Алексей так и не смог заснуть. Странный мир взял его в плен. Привычной реальности, с ее границами и неумолимыми законами уже не существовало, он растворился, как соль, в этом новом, волшебном переменчивом море, и в нем все было возможно и послушно его воле, все… кроме Сашки.
Ранним утром Кобальт принес ему новую одежду. Это была странная смесь военного камуфляжа и народного костюма. Рубаха из белого льна с косым, вышитым красным узором воротом, куртка со срезанными погонами, десантные полусапожки, портупея.
– Молодца! – крякнул Кобальт, оправив складки на спине Алексея. – Вся одежда, до последней пуговицы, изготовлена в России. Поэтому она лечит и дает силу. Едим и пьем мы здесь тоже только наше, русское, чтобы черпать силу родной земли.
За завтраком Алексей не увидел Сашку, а спрашивать о ней Кобальта не хотелось.
– Скажи, то, что было со мной там, у Мерлина, – проверка на вшивость?
– Не обижайся, Обреченный, каждый из нас должен быть проверен на детекторе. Слишком много поставлено на карту. И, возможно, именно ты станешь Первым рыцарем, Стратигом и даже Колесничим.
– Я?
– Да. Тебя избрали Мерлин и Отшельник, и прежде чем они возьмутся ваять из тебя «русского терминатора», ты можешь немного отдохнуть и даже побаловаться с девочками перед тем, как надолго забудешь к ним дорогу. Я надеюсь, тебя предупредили?
– Да, я все слышал.
– Тогда, чем скорее грянет «ночь Клеопатры», тем лучше. У нас осталось два дня и одна ночь.
– Где Александра?
– А… Я все понял, – буркнул Кобальт. – Так даже проще.
Трудно поверить, но в эту последнюю ночь они говорили больше, чем когда-либо, торопясь до утра открыть души, чтобы огненными словами и клятвами закрестить обратные пути, ибо в жизни их уже не будет другого дня и другой минуты. И уже не их потные, нагие тела льнули другу к другу, а бесплотные духи ласкались в предвечной выси, и эти невесомые касания были памятней и слаще земных объятий.
– Ты не пожалеешь, никогда не пожалеешь? – спрашивала Сашка, чтобы еще и еще раз испытать его, и опускала глаза под его взглядом. – Я хочу, чтобы ты знал, у меня тоже никого уже не будет, никогда… Но ты… Ты не пожалеешь?
– У меня нет другого пути. Ты выросла, ты стала взрослой и поняла, что можешь любить только героя. Я должен стать им. Я счастлив, Саша, счастлив навсегда, что бы не случилось с нами там, в будущем. Ведь я был с тобою на этой земле. Пусть недолго, урывками и не так, как ты того стоишь, но нашу любовь запомнили и земля и небо. Я ухожу спокойный и счастливый, и ты будешь навсегда во мне и со мной. Только знаешь, мне бы хотелось… Чтобы у нас был сын, наш сын.
Сашка вздрогнула и закрылась скрещенными руками, так когда-то она прятала свое изувеченное тело.
– Нет! Никогда…
– Почему?
– Когда я вспоминаю, что он прикасался ко мне, и эта отрава навсегда вошла в мое тело, мне хочется расцарапать себя до крови и выжечь это. Это несмываемая печать. Ты слышал о телегонии? – Ее глаза сухо горели в сумраке спальни. – Он испортил мою кровь и кровь моих еще не рожденных детей! Здесь, в Камелоте, я узнала очень многое. О том, что существует эфирное семя и первый мужчина навсегда облучает им девушку.
Об этом не принято говорить, слишком жестоко напоминать людям об их ошибках, когда уже ничего нельзя изменить. Людей держат в неведении, хотя уже тысячелетия «закон первого самца» был хорошо известен. Я читала, что в старину, на Руси, если какой-нибудь негодяй насиловал девчушку, то ее очищали особым обрядом и как бы заново выпекали в устье стынущей печи, чтобы очистить ее род, но эта наука, наверное, уже утеряна. Наши предки знали об опасности смешения с существами низшего порядка.
– Да, Мерлин читал мне законы Ману: «Только сыновья, рожденные от жен равных каст, девственниц, считались рожденными в соответствии с прямым порядком и равными по рождению своим родителям…» Видишь, теперь я все запоминаю с первого раза…
– Законы Ману – это законы природы, и этот биологический расизм был оправдан, он работал на восхождение нации, на ее духовное совершенство и здоровье. Мой первый мужчина был подл, труслив и грязен. С виду это был лощеный самец, откормленный, вальяжный. Я говорю про космическую грязь, испорченные гены. И после него я не имею права рожать.
– Сашенька, это безумие! Неужели все так серьезно?
– Да, и я сама лишаю себя этого права! Это расплата за слепоту: «Человека, лишенного варны, неизвестного или нечистого происхождения, не арийца, хотя по внешнему виду подобного арийцу, можно узнать по его делам. Подлость, грубость, жестокость, неисполнение предписанных обязанностей обличает в этом мире человека нечистого по происхождению. Страна, где появляется смешение, портящее варны, быстро погибает вместе с обитателями…»
– Но ведь люди не виноваты! Их не только не предупреждают, но даже подталкивают к краю, за которым гибель, вырождение… Юношей и девушек всеми силами подзуживают к ранней и беспорядочной половой жизни, ко всем формам разврата.
– Все еще можно было бы исправить, если бы обработка их мозгов шла в другом направлении. Но такова воля Зверя Бездны.
Сашка умолкла, закрыла горящие, обведенные тенью глаза, впилась в руку Алексея ледяными пальцами и замерла.
– Знаешь, я решила, – заговорила она после долгого молчания. – Эта стадия экспериментов еще не разработана, но в лаборатории Мерлина мое тело можно очистить на волновом уровне, это вроде атомного горнила, очищение светом. Он задумал новый проект: «Валькирия». Сначала Мерлин работает с фантомом, потом перебирают по кирпичику все тело, клетка за клеткой, атом за атомом. Последовательная очистка от «блудных» генов занимает сорок дней, а потом следует «молот Тора». Так Мерлин называет полную перековку личности, это обновляет «родники силы» и раскрывает дремлющие способности. Я знаю, ему нужны добровольцы.
– Но ведь это смертельно опасно. Не делай этого, Сашенька. Я верю, что моя любовь выжгла из твоего тела и крови эту память. Я сам заново «перековал» тебя всю, за те дни и ночи, что мы были вместе.
– Нет, человек должен отвечать за свои ошибки. Если мне суждено выжить, это будет другая жизнь и другая Сашка… Я пройду это очищение в огне, и тогда…
Она не договорила, прижавшись к его груди, вдруг зарыдала, завыла в голос, как молодая деревенская солдатка на проводах мужа.
Глава пятнадцатая
– «Человек – это то, что нужно преодолеть». Наш герой уже не будет человеком в общепринятом смысле этого слова, если вы об этом. И только тогда, когда он овладеет своим телом, умом, вниманием, волей, чувствами и желаниями, мы сможем допустить его на следующий уровень. Он получит нечто более сильное, чем лазерный меч.
– Главное, чтобы он сознательно пошел на сотрудничество и не просто согласился, а осознал свою миссию. Мы собираемся не плодить героев-одиночек, а реставрировать, точнее, воссоздать древний воинский тип. Однако здесь есть над чем подумать: к примеру, душевный кризис или внезапно вернувшаяся невеста способны существенно подпортить наш проект, а то и полностью закрыть его.
– Кстати, именно она разглядела, как его молотят охранники Бабо.
– Кто?
– Дева Озера. Она дежурила у мониторов, отслеживала порталы башни. Вызвала меня. Я едва успел пристроиться вслед черному фургону, зная, что рано или поздно они попытаются избавиться от тела.
– Вот так номер! Да он хват! Ну, если сама Александра… Как бы то ни было, любому волонтеру полагается Ночь Клеопатры. Нет, мне не нравится имя греческой царицы, от него разит дорогой проституцией и разложением, это путь в «жилища смерти». Традиции высокого Норда была известна женская сексуальная магия Валькирий, возводящая мужчину к героическому полюсу, дарующая ему силы и исцеление. Жена Севера – это предельная сдержанность эмоций в обычной жизни и огненный восходящий поток в минуты обнаженной физической любви. Женщина Севера, Валькирия, была равна с мужчиной и неприкосновенна, как богиня. Своим взглядом она могла остановить ревущего зверя и погасить пламя пожара. Она умела ткать огненные рубахи, хранящие от стрел и меча. Ее сердце не знало лукавства и предательства. Этот тип и характер, этот жгучий лед человечества сегодня почти исчез, растворился среди сточных вод эпохи великого смешения. И в дальнейшем я не вижу ничего невозможного в том, чтобы создать для нашего Гима-Вары подругу под стать ему. Его энергетика будет опасна для обычной, неподготовленной девушки. Кстати, необходимо предупредить его, что любой сексуальный контакт после раскрытия «родников силы» может испепелить его партнершу. Этот накал энергии предназначен лишь для Валькирии, так же, как и он, сотворенной из огня и льда. Это будут новые Адам и Ева, в их природе соединятся высокий интеллект и пылкая страсть, красота тел и совершенство душ. Простите, я всего лишь ученый, но я загораюсь при мысли, что я, именно я, стою у истоков этого проекта, как сам Демиург.
– Вы забегаете вперед, Мерлин. Вы лишь возвращаете творению первоначальное совершенство, отмываете заблудшее дитя от грязи, учите читать и шлифуете его способности правильным воспитанием.
– Вы снова правы, Отшельник. Кстати, в человеческий организм самой Великой Природой заложены гениальные механизмы очищения и совершенствования расы.
– Ничего не знал об этом.
– Исследованиями в области серологии, вам должно быть известно, что это наука изучает группы крови и их локализацию по земному шару, установлено, что пара родителей со второй группой крови при условии положительного резус-фактора способна дать потомство с первой группой крови, что справедливо считается расово безупречным индексом. Но это вопрос далекого будущего. А ваша ближайшая задача, Отшельник, найти ему кодовое имя.
– Он будет Обреченный.
– Кажется, он просыпается!
– Да, он давно слушает нас.
Щелчок тумблера, и в мозг проник глубокий расслабляющий импульс, и Алексей вновь провалился в блаженное забытье.
Сколько длился этот сон без сновидений, он не знал. Алексей проснулся, чувствуя во всем теле бодрость и силу, взывающую к немедленному действию. Он потянулся и сел на кровати. Помещение напоминало заброшенную лабораторию. Человек в сером мешковатом балахоне повернулся на звук. Алексей не сразу понял, что тот слеп. Его зрачки были сфокусированы в одной точке. Должно быть, так, не мигая, смотрят на солнце хищные птицы.
– Добрый день. Я – Отшельник, – сказал слепой.
– Алексей.
– Для нас ты – Обреченный. Это твое новое имя.
– Кто вы?
– Мы – Серые ангелы.
– А почему серые?
– Мы были белыми, но прах земных битв затенил наши крылья. А теперь, безупречный рыцарь, пожалуйте в Камелот.
Крепкий ночной морозец пощипывал восстановленную скулу и часть лба. Его оторванная взрывом рука вновь принадлежала ему, и к этому снова нужно было привыкать, как когда-то в госпитале, после ампутации. На ровных щеках клубилась двухнедельная щетина, но все изменения его наружности не были следствием пластической операции, это было эфирное восстановление по образу и подобию его тонкого идеального двойника. Впереди была короткая передышка в проекте создания идеального «героя». Этот тайный план, выношенный в подпольной, наполовину магической, наполовину научной мастерской, возведет его на недосягаемую высоту и сделает неуязвимым воином. Дальнейшего он пока не знал.
Глубокая, умятая шинами колея уводила в еловый бор. Отшельник уверенно вел Алексея вдоль колеи. Километра через три показались огни. На ветру качались лампочки, обозначая въезд. Бетонный забор и ворота были окручены по верху колючкой. Вокруг дома и забора, словно мрачные стражники в снежной броне, стояли ели. Отшельник громыхнул воротами. За забором глухо отозвались собаки.
Скрипнула форточка в воротах.
– Что нужно? – визгливым фальцетом спросили сквозь окошко. – А, это ты…
За створкой показалась рыжая бородка и длинный острый нос. За спиной бородача мелькнуло что-то белое, размытое. И в ту же минуту прожгло насквозь: «Сашка!» Створки ворот поползли в стороны, и в открывшуюся щель проскользнула Сашка и вжалась в него, беспорядочно целуя в колючие щеки.
– Ты?! Обреченный – это ты? – задыхаясь, спрашивала она, с изумлением глядя на его новое лицо, ощупывая руку.
Алексей обнимал ее за теплую шею, ерошил густые подросшие волосы, теперь они были по плечи, и молчал.
– Скорее в дом, а то простынешь, – проворчал рыжий приземистый мужичонка в наброшенном на плечи тулупе.
Втроем они прошли по расчищенной от снега дорожке к высокому рубленому дому с башенками, торчащими сквозь шатровую крышу. Строение походило на терем или на деревянный северный храм.
Человечек, которого Алексей принял за сторожа, семенил рядом.
– Познакомься, это Кобальт.
Глаза у Кобальта были разные: голубой и карий, а рыжая борода от мороза пушилась веником.
– Кобальт, это Алексей, мой спаситель.
– Видел я уже твоего спасителя, под колпаком у Мерлина.
Сашка отвела Алексея в комнату, где догорал камин и ожидал гостей накрытый стол.
Алексей мучился настырным присутствием Кобальта, но тот и не собирался оставлять их одних.
– Ну, рассказывай! – с деланой веселостью заговорила Сашка, позвякивая ложечкой.
Алексей молчал, опустив глаза в чашку с душистым травяным настоем. И Сашка умолкла, виновато улыбаясь. С этой минуты все пошло не так, как он хотел.
В маленькой комнатке с диваном Сашка засветила ночник, достала подушку и плед.
Сашка села на краешек постели. Глаза ее светились затаенным торжеством, словно она знала что-то, чем не могла или не хотела поделиться с ним.
– Скоро ты все узнаешь. Главное, ты здесь!
– Что это за дом?
– «Башня веселой стражи», один из форпостов Камелота. Раз в неделю сюда слетаются Серые ангелы.
– Серые ангелы? Кто они?
– Русские рыцари, хранители Грааля.
– Но ведь на Руси никогда не было рыцарей.
– Были… Рыцарь – это тот, кто выходит в бой один на один. Это путь воина-одиночки. Но в духовном мире каждый сражается один на один. А слово это русское. Рыцарь это ритар, ратник, тот, кто участвует в ристалищах. Нашего верховного рыцаря зовут Яр Тур. Среди нас есть военные, ученые, врачи, филологи, физики-ядерщики и монахи. Здесь вызревает новый проект, проект прямого действия.
– А где Грааль?
– Чаша здесь, в Камелоте.
– А ты кто в этом братстве?
– Озерная дева, – улыбнулась Сашка, а ты мой Ланселот.
– Ланселот?
– Завтра ты все узнаешь и поймешь… А пока спи. – Она посмотрела на него с нежностью и состраданием, как любящая сестра, и погладила его по волосам.
– Останься, Сашенька, – попросил он без всякой надежды, заранее угадав ответ.
– Нет… Нельзя…
Она поцеловала его в лоб и торопливо ушла. Он даже не успел ощутить летучее касание губ. Ему показалось, что они были холодны, как ледяные звезды на промерзших стеклах.
На столике, рядом с кроватью, он заметил старинную книгу. Должно быть, Сашка принесла ее для него.
«…Рыцарям короля Артура предстояло выполнить свою последнюю великую задачу. Из песен менестрелей, из рассказов путешественников до них дошли слухи о стране, находившейся далеко на севере. Страна эта была опустошена и зачарована, потому что охранявший ее талисман был осквернен, а королю этой страны было нанесено оскорбление. Только рыцарь, безупречный во всех отношениях, мог разрушить эти чары и возродить жизнь в стране. Но для этого надо было отыскать Грааль. Это был волшебный сосуд, произведение великанов, наделенное могуществом предыдущего мира. Оно было обманом изъято из хранилища, где находилось по праву.
Рыцари Верховного короля, это славное воинство, вместе отправились на поиски Грааля, и королева плакала, когда они уезжали. В последний раз рыцари были едины. Те из них, кто сумел вернуться обратно, стали более серьезными людьми, чем были раньше. Они видели чудеса: они видели, как безупречный рыцарь Галахад произнес слова, которые освободили Пустынную страну от заклятия; как Парсифаль остался управлять этой страной вместо старого короля, как некоторые из рыцарей умирали или сходили с ума…»
Алексей так и не смог заснуть. Странный мир взял его в плен. Привычной реальности, с ее границами и неумолимыми законами уже не существовало, он растворился, как соль, в этом новом, волшебном переменчивом море, и в нем все было возможно и послушно его воле, все… кроме Сашки.
Ранним утром Кобальт принес ему новую одежду. Это была странная смесь военного камуфляжа и народного костюма. Рубаха из белого льна с косым, вышитым красным узором воротом, куртка со срезанными погонами, десантные полусапожки, портупея.
– Молодца! – крякнул Кобальт, оправив складки на спине Алексея. – Вся одежда, до последней пуговицы, изготовлена в России. Поэтому она лечит и дает силу. Едим и пьем мы здесь тоже только наше, русское, чтобы черпать силу родной земли.
За завтраком Алексей не увидел Сашку, а спрашивать о ней Кобальта не хотелось.
– Скажи, то, что было со мной там, у Мерлина, – проверка на вшивость?
– Не обижайся, Обреченный, каждый из нас должен быть проверен на детекторе. Слишком много поставлено на карту. И, возможно, именно ты станешь Первым рыцарем, Стратигом и даже Колесничим.
– Я?
– Да. Тебя избрали Мерлин и Отшельник, и прежде чем они возьмутся ваять из тебя «русского терминатора», ты можешь немного отдохнуть и даже побаловаться с девочками перед тем, как надолго забудешь к ним дорогу. Я надеюсь, тебя предупредили?
– Да, я все слышал.
– Тогда, чем скорее грянет «ночь Клеопатры», тем лучше. У нас осталось два дня и одна ночь.
– Где Александра?
– А… Я все понял, – буркнул Кобальт. – Так даже проще.
Трудно поверить, но в эту последнюю ночь они говорили больше, чем когда-либо, торопясь до утра открыть души, чтобы огненными словами и клятвами закрестить обратные пути, ибо в жизни их уже не будет другого дня и другой минуты. И уже не их потные, нагие тела льнули другу к другу, а бесплотные духи ласкались в предвечной выси, и эти невесомые касания были памятней и слаще земных объятий.
– Ты не пожалеешь, никогда не пожалеешь? – спрашивала Сашка, чтобы еще и еще раз испытать его, и опускала глаза под его взглядом. – Я хочу, чтобы ты знал, у меня тоже никого уже не будет, никогда… Но ты… Ты не пожалеешь?
– У меня нет другого пути. Ты выросла, ты стала взрослой и поняла, что можешь любить только героя. Я должен стать им. Я счастлив, Саша, счастлив навсегда, что бы не случилось с нами там, в будущем. Ведь я был с тобою на этой земле. Пусть недолго, урывками и не так, как ты того стоишь, но нашу любовь запомнили и земля и небо. Я ухожу спокойный и счастливый, и ты будешь навсегда во мне и со мной. Только знаешь, мне бы хотелось… Чтобы у нас был сын, наш сын.
Сашка вздрогнула и закрылась скрещенными руками, так когда-то она прятала свое изувеченное тело.
– Нет! Никогда…
– Почему?
– Когда я вспоминаю, что он прикасался ко мне, и эта отрава навсегда вошла в мое тело, мне хочется расцарапать себя до крови и выжечь это. Это несмываемая печать. Ты слышал о телегонии? – Ее глаза сухо горели в сумраке спальни. – Он испортил мою кровь и кровь моих еще не рожденных детей! Здесь, в Камелоте, я узнала очень многое. О том, что существует эфирное семя и первый мужчина навсегда облучает им девушку.
Об этом не принято говорить, слишком жестоко напоминать людям об их ошибках, когда уже ничего нельзя изменить. Людей держат в неведении, хотя уже тысячелетия «закон первого самца» был хорошо известен. Я читала, что в старину, на Руси, если какой-нибудь негодяй насиловал девчушку, то ее очищали особым обрядом и как бы заново выпекали в устье стынущей печи, чтобы очистить ее род, но эта наука, наверное, уже утеряна. Наши предки знали об опасности смешения с существами низшего порядка.
– Да, Мерлин читал мне законы Ману: «Только сыновья, рожденные от жен равных каст, девственниц, считались рожденными в соответствии с прямым порядком и равными по рождению своим родителям…» Видишь, теперь я все запоминаю с первого раза…
– Законы Ману – это законы природы, и этот биологический расизм был оправдан, он работал на восхождение нации, на ее духовное совершенство и здоровье. Мой первый мужчина был подл, труслив и грязен. С виду это был лощеный самец, откормленный, вальяжный. Я говорю про космическую грязь, испорченные гены. И после него я не имею права рожать.
– Сашенька, это безумие! Неужели все так серьезно?
– Да, и я сама лишаю себя этого права! Это расплата за слепоту: «Человека, лишенного варны, неизвестного или нечистого происхождения, не арийца, хотя по внешнему виду подобного арийцу, можно узнать по его делам. Подлость, грубость, жестокость, неисполнение предписанных обязанностей обличает в этом мире человека нечистого по происхождению. Страна, где появляется смешение, портящее варны, быстро погибает вместе с обитателями…»
– Но ведь люди не виноваты! Их не только не предупреждают, но даже подталкивают к краю, за которым гибель, вырождение… Юношей и девушек всеми силами подзуживают к ранней и беспорядочной половой жизни, ко всем формам разврата.
– Все еще можно было бы исправить, если бы обработка их мозгов шла в другом направлении. Но такова воля Зверя Бездны.
Сашка умолкла, закрыла горящие, обведенные тенью глаза, впилась в руку Алексея ледяными пальцами и замерла.
– Знаешь, я решила, – заговорила она после долгого молчания. – Эта стадия экспериментов еще не разработана, но в лаборатории Мерлина мое тело можно очистить на волновом уровне, это вроде атомного горнила, очищение светом. Он задумал новый проект: «Валькирия». Сначала Мерлин работает с фантомом, потом перебирают по кирпичику все тело, клетка за клеткой, атом за атомом. Последовательная очистка от «блудных» генов занимает сорок дней, а потом следует «молот Тора». Так Мерлин называет полную перековку личности, это обновляет «родники силы» и раскрывает дремлющие способности. Я знаю, ему нужны добровольцы.
– Но ведь это смертельно опасно. Не делай этого, Сашенька. Я верю, что моя любовь выжгла из твоего тела и крови эту память. Я сам заново «перековал» тебя всю, за те дни и ночи, что мы были вместе.
– Нет, человек должен отвечать за свои ошибки. Если мне суждено выжить, это будет другая жизнь и другая Сашка… Я пройду это очищение в огне, и тогда…
Она не договорила, прижавшись к его груди, вдруг зарыдала, завыла в голос, как молодая деревенская солдатка на проводах мужа.
Глава пятнадцатая
Кодекс Камелота
П рошло полтора месяца с того дня, как Алексей покинул Камелот и в последний раз поцеловал Александру. Уже на следующий день он отдал себя в руки Мерлина без оглядки и сомнений.
Сорок дней и ночей в тайной лаборатории его готовили к выходу в мир незримых битв. «Рыцарь может сражаться лишь с равными», – утверждал Кодекс Камелота. Кодекс Камелота оказался очень краток, потому что все высшие воинские заповеди и клятвы от сотворения вложены в сердца благородных воинов-кшатриев, Белых рыцарей. Оставалось усвоить немного:
Быть естественным и в радости и в боли.
Доброта при встрече со злом.
Простота с присущей ей силой.
Аскетизм желаний, позволяющий собраться для битвы.
«Человек – плоть от плоти природы, ему свойственно все, что дано теплокровному существу, но преодоление боли, страха и естественного стремления к покою, добровольный отказ от довольства и удобства переносят человека на другой уровень сознания, даруют власть над животными энергиями, позволяют овладеть творческими и духовными силами… – вспоминал Обреченный наставления Мерлина. – При этом внешний мир надо воспринимать как удар. Удар всегда прям. Энергия удара, графика „прямого действия“ отражены в рунической грамоте».
В кругу рыцарей Мерлин преподавал особую русскую рунику: «черты и резы», прообраз священных начертаний исконной русской грамоты. Изучение северных рун составляло особый раздел воинской науки.
– Руны – культурный слой Туле, северного материка, – говорил Мерлин. – Спускаясь с полярных высот, люди утрачивали понимание полярных символов, забывали изначальные заповеди своего рода и с неизбежностью опускались на нижнюю ступень. Великий год, время Богов, разделился на суетливые сутки, священное цикличное время превратилось в колодец без дна. Произошло замутнение смысла, разложение, и уже не дух стал мерой всех вещей, а сам человек с его ошибками и заблуждениями. Руны – память о мировом истоке. Наиболее ранние руны обозначают священные понятия и отражают структуру мира. Не думайте, что русская руника исчезла, руны живы и сегодня, в современном русском языке они стали корнями и суффиксами.
На языке древних русичей слово «руна» означало «ровная», «прямая». Так же безупречен и прям должен быть путь воина. В этих простых чертах и резах содержалась наука не только физического, но и духовного боя, ступени побед и преодоления. Твоей руной, Обреченный, будет «тюрс» – вертикально стоящее копье Одина. Эту руну еще называют Одноруким воином. Это знак земного мужества, пришедший еще из времен неолита, это не знающий промахов стрелец, вечно устремленный к запредельным сферам: стрела действия, пущенная неукротимой волей.
В традиции эта руна служила знаком сакрального мужества, должно быть, поэтому земные прообразы этой руны – копье, а впоследствии стрела – использовались на славянских свадьбах. Так, фату невесты сдвигали в сторону копьем, символизируя отдачу ею девственности мужчине-воину. На языке символов копье означает смерть, но не умерщвление врага в прямом смысле, а перемена, метаморфозы бытия, посвящение в новое качество. Во время свадебного обряда девушка умирала как невеста и рождалась для новой жизни как жена, хранительница жизненного огня. Со стрелой был связан и обряд выбора невесты, как об этом рассказано в русских сказках.
Изучение четырех вед и древнеарийских текстов сочеталось с уроками бесконтактного боя и изучением приемов самбо. В становлении воина не было мелочей, в заключение начального обучения, его первой ступени, Мерлин открыл ему еще один важный завет, завет «Чистой пищи»:
– Человек – существо информационное, поэтому в окружающих его предметах и явлениях, в воде и пище особенно важна информационная составляющая. И главное условие информационного и телесного здоровья – чистота потребляемой воды, пищи и информации. Это настолько важно, что все философские школы разработали особые системы питания для своих адептов. Мед, хлеб и чистая родниковая вода являются символами чистоты и мудрости. Ни молока, ни пива, ни вина, ни браги, ни мяса не употребляют адепты духовных учений. Все это порождает информационный шум. Всякая пища должна быть чисто выращена, чисто добыта и чисто приготовлена. Тогда она дарит силу, радость и здравие вкушающему ее с молитвой благодарения.
Он был еще только на середине пути, но работа всех систем его организма, рефлексы и бытовые привычки полностью изменились. После серии тренировок он был абсолютно равнодушен к жаре и морозу, а для покрытия энергетических запросов его организма хватало яблока и стакана чистой родниковой воды. После восстановления костей, мышц, нервной ткани, тонких фасций и кожи его лицо и тело приобрели идеальную завершенность. Это была светлая и мужественная красота русича, словно сошедшего с полотен Васильева.
Его физическое тело было полностью восстановлено, впереди была самая сложная ступень особой подготовки. Он учился мыслить не только мозгом головы, но позвоночником и костным мозгом. Он учился постигать духовные миры, поначалу обтекаемо в виде теней и смутных образов. Особой ступенью психологической подготовки была игра в смену образов, чтобы выявить в себе нечто постоянное, не подверженное излому и искажению. Он учился быть сторонним наблюдателем собственных злоключений во время тренингов и рискованных испытаний на местности. Он взращивал в себе этого наблюдателя, невозмутимого в самом пекле страстей. Эта отрешенность от личных эмоций и переживаний теперь составляла суть его личности. Еще два солнечных месяца и магические технологии Мерлина сделают его «русским терминатором», безупречным рыцарем Севера.
Он не сразу заметил, как изменились его способности. Словно сами собой открывались все новые родники в его сознании: появилась способность к скорочтению, к неограниченному получению и осмыслению новой информации. Он больше не уставал и среди самых разнообразных явлений мира находил глубинные связи и учился понимать одно через другое.
В тот день, по совету Мерлина, он изучал «Откровение» Иоанна. Верховный волхв Камелота предупредил, что в тексте «Откровения» содержится полное описание семиглавого Зверя Бездны.
«Зверь, которого ты видел: был и нет его. Семь голов суть семь гор. На которых сидит жена и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет недолго ему быть. И зверь, который был и которого нет, есть восьмой из числа семи. Жена, которую ты видел, есть великий город, царствующий над земными царями».
– Существует известное изречение, гласящее, что «сила дьявола в том, что он убедил людей в собственном несуществовании», – говорил Мерлин, – но «дьявола» действительно не существует. Комплекс качеств, именуемый «дьяволом» не имеет опоры в существующем «позитивном» мире. Его можно определить только через категории «небытия». Образ «дьявола» создан напряженным воображением миллионов страшащихся, то есть по сути «мечтающих» о пришествии Антихриста. Семиглавый Зверь Бездны соотносим с числом чакр, энергетических родников в спинном мозге человека. Об этом же говорит утверждение апостола о том, что число этого Зверя – число человеческое. Если вся природа человека, от макушки до ее антипода, попадает под власть Зверя, то для борьбы со Зверем надо последовательно срубить все семь его голов, как это описано в русской сказке об Иване крестьянском сыне и Чуде-Юде. Надо полностью освободить свою позитивную природу от порчи, вырвать из когтей небытия. Истребить Зверя Бездны, как злое наваждение.
И чем дальше Алексей изучал священные тексты, тем больше убеждался, что дьявола, как пугающей обывателя персоны, нет. Он – принцип, пародия. Причем не на Бога, а на самого человека. Он – клубок из животного эгоизма и довольно примитивных, пошлых уловок для поимки и удержания душ. Он – грязь, паутина, тень из низшего мира, забравшаяся на чужой шесток.
Вечернюю тишину взорвал дребезжащий звонок.
– Срочно включи «Апломб», – раздался на другом конце провода голос Кобальта.
Алексей щелкнул пультом. Экран засветился.
Мельком взглянув на экран, он машинально убавил звук.
В ярко расцвеченной студии ревели от восторга зрители, перебивая несущийся из динамиков, бравурный марш.
– А вот и талисман будущей игры! – Ведущий, отбросив со лба потные кудри, высоко поднял чашу из зеленого полупрозрачного камня. Он по очереди показал чашу всем четырем трибунам и еще кому-то по ту сторону экрана.
Это был Грааль.
Несколько минут Алексей безуспешно пытался дозвониться до Мерлина, набирал код Камелота. Такого абонента больше не было в сети.
Через час Алексей был в Камелоте. Упругий мартовский ветер нес навстречу запах гари и вороний грай. Все так же толпились ели, недоуменно глядя на выжженную поляну.
Сорок дней и ночей в тайной лаборатории его готовили к выходу в мир незримых битв. «Рыцарь может сражаться лишь с равными», – утверждал Кодекс Камелота. Кодекс Камелота оказался очень краток, потому что все высшие воинские заповеди и клятвы от сотворения вложены в сердца благородных воинов-кшатриев, Белых рыцарей. Оставалось усвоить немного:
Быть естественным и в радости и в боли.
Доброта при встрече со злом.
Простота с присущей ей силой.
Аскетизм желаний, позволяющий собраться для битвы.
«Человек – плоть от плоти природы, ему свойственно все, что дано теплокровному существу, но преодоление боли, страха и естественного стремления к покою, добровольный отказ от довольства и удобства переносят человека на другой уровень сознания, даруют власть над животными энергиями, позволяют овладеть творческими и духовными силами… – вспоминал Обреченный наставления Мерлина. – При этом внешний мир надо воспринимать как удар. Удар всегда прям. Энергия удара, графика „прямого действия“ отражены в рунической грамоте».
В кругу рыцарей Мерлин преподавал особую русскую рунику: «черты и резы», прообраз священных начертаний исконной русской грамоты. Изучение северных рун составляло особый раздел воинской науки.
– Руны – культурный слой Туле, северного материка, – говорил Мерлин. – Спускаясь с полярных высот, люди утрачивали понимание полярных символов, забывали изначальные заповеди своего рода и с неизбежностью опускались на нижнюю ступень. Великий год, время Богов, разделился на суетливые сутки, священное цикличное время превратилось в колодец без дна. Произошло замутнение смысла, разложение, и уже не дух стал мерой всех вещей, а сам человек с его ошибками и заблуждениями. Руны – память о мировом истоке. Наиболее ранние руны обозначают священные понятия и отражают структуру мира. Не думайте, что русская руника исчезла, руны живы и сегодня, в современном русском языке они стали корнями и суффиксами.
На языке древних русичей слово «руна» означало «ровная», «прямая». Так же безупречен и прям должен быть путь воина. В этих простых чертах и резах содержалась наука не только физического, но и духовного боя, ступени побед и преодоления. Твоей руной, Обреченный, будет «тюрс» – вертикально стоящее копье Одина. Эту руну еще называют Одноруким воином. Это знак земного мужества, пришедший еще из времен неолита, это не знающий промахов стрелец, вечно устремленный к запредельным сферам: стрела действия, пущенная неукротимой волей.
В традиции эта руна служила знаком сакрального мужества, должно быть, поэтому земные прообразы этой руны – копье, а впоследствии стрела – использовались на славянских свадьбах. Так, фату невесты сдвигали в сторону копьем, символизируя отдачу ею девственности мужчине-воину. На языке символов копье означает смерть, но не умерщвление врага в прямом смысле, а перемена, метаморфозы бытия, посвящение в новое качество. Во время свадебного обряда девушка умирала как невеста и рождалась для новой жизни как жена, хранительница жизненного огня. Со стрелой был связан и обряд выбора невесты, как об этом рассказано в русских сказках.
Изучение четырех вед и древнеарийских текстов сочеталось с уроками бесконтактного боя и изучением приемов самбо. В становлении воина не было мелочей, в заключение начального обучения, его первой ступени, Мерлин открыл ему еще один важный завет, завет «Чистой пищи»:
– Человек – существо информационное, поэтому в окружающих его предметах и явлениях, в воде и пище особенно важна информационная составляющая. И главное условие информационного и телесного здоровья – чистота потребляемой воды, пищи и информации. Это настолько важно, что все философские школы разработали особые системы питания для своих адептов. Мед, хлеб и чистая родниковая вода являются символами чистоты и мудрости. Ни молока, ни пива, ни вина, ни браги, ни мяса не употребляют адепты духовных учений. Все это порождает информационный шум. Всякая пища должна быть чисто выращена, чисто добыта и чисто приготовлена. Тогда она дарит силу, радость и здравие вкушающему ее с молитвой благодарения.
Он был еще только на середине пути, но работа всех систем его организма, рефлексы и бытовые привычки полностью изменились. После серии тренировок он был абсолютно равнодушен к жаре и морозу, а для покрытия энергетических запросов его организма хватало яблока и стакана чистой родниковой воды. После восстановления костей, мышц, нервной ткани, тонких фасций и кожи его лицо и тело приобрели идеальную завершенность. Это была светлая и мужественная красота русича, словно сошедшего с полотен Васильева.
Его физическое тело было полностью восстановлено, впереди была самая сложная ступень особой подготовки. Он учился мыслить не только мозгом головы, но позвоночником и костным мозгом. Он учился постигать духовные миры, поначалу обтекаемо в виде теней и смутных образов. Особой ступенью психологической подготовки была игра в смену образов, чтобы выявить в себе нечто постоянное, не подверженное излому и искажению. Он учился быть сторонним наблюдателем собственных злоключений во время тренингов и рискованных испытаний на местности. Он взращивал в себе этого наблюдателя, невозмутимого в самом пекле страстей. Эта отрешенность от личных эмоций и переживаний теперь составляла суть его личности. Еще два солнечных месяца и магические технологии Мерлина сделают его «русским терминатором», безупречным рыцарем Севера.
Он не сразу заметил, как изменились его способности. Словно сами собой открывались все новые родники в его сознании: появилась способность к скорочтению, к неограниченному получению и осмыслению новой информации. Он больше не уставал и среди самых разнообразных явлений мира находил глубинные связи и учился понимать одно через другое.
В тот день, по совету Мерлина, он изучал «Откровение» Иоанна. Верховный волхв Камелота предупредил, что в тексте «Откровения» содержится полное описание семиглавого Зверя Бездны.
«Зверь, которого ты видел: был и нет его. Семь голов суть семь гор. На которых сидит жена и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет недолго ему быть. И зверь, который был и которого нет, есть восьмой из числа семи. Жена, которую ты видел, есть великий город, царствующий над земными царями».
– Существует известное изречение, гласящее, что «сила дьявола в том, что он убедил людей в собственном несуществовании», – говорил Мерлин, – но «дьявола» действительно не существует. Комплекс качеств, именуемый «дьяволом» не имеет опоры в существующем «позитивном» мире. Его можно определить только через категории «небытия». Образ «дьявола» создан напряженным воображением миллионов страшащихся, то есть по сути «мечтающих» о пришествии Антихриста. Семиглавый Зверь Бездны соотносим с числом чакр, энергетических родников в спинном мозге человека. Об этом же говорит утверждение апостола о том, что число этого Зверя – число человеческое. Если вся природа человека, от макушки до ее антипода, попадает под власть Зверя, то для борьбы со Зверем надо последовательно срубить все семь его голов, как это описано в русской сказке об Иване крестьянском сыне и Чуде-Юде. Надо полностью освободить свою позитивную природу от порчи, вырвать из когтей небытия. Истребить Зверя Бездны, как злое наваждение.
И чем дальше Алексей изучал священные тексты, тем больше убеждался, что дьявола, как пугающей обывателя персоны, нет. Он – принцип, пародия. Причем не на Бога, а на самого человека. Он – клубок из животного эгоизма и довольно примитивных, пошлых уловок для поимки и удержания душ. Он – грязь, паутина, тень из низшего мира, забравшаяся на чужой шесток.
Вечернюю тишину взорвал дребезжащий звонок.
– Срочно включи «Апломб», – раздался на другом конце провода голос Кобальта.
Алексей щелкнул пультом. Экран засветился.
Мельком взглянув на экран, он машинально убавил звук.
В ярко расцвеченной студии ревели от восторга зрители, перебивая несущийся из динамиков, бравурный марш.
– А вот и талисман будущей игры! – Ведущий, отбросив со лба потные кудри, высоко поднял чашу из зеленого полупрозрачного камня. Он по очереди показал чашу всем четырем трибунам и еще кому-то по ту сторону экрана.
Это был Грааль.
Несколько минут Алексей безуспешно пытался дозвониться до Мерлина, набирал код Камелота. Такого абонента больше не было в сети.
Через час Алексей был в Камелоте. Упругий мартовский ветер нес навстречу запах гари и вороний грай. Все так же толпились ели, недоуменно глядя на выжженную поляну.