Страница:
Целью учебного комментирования художественного текста в иностранной аудитории является формирование у учащихся круга фоновых знаний (мини-фон), необходимых для полноценной рецепции произведения и его обсуждения. Для достижения этой цели необходимо составление комментария с учетом страноведчески ценного материала, заключенного в произведении. При этом необходимо учитывать, что примерно с конца 70-х гг. наметилась тенденция развития от «нейтрального» лингвострановедения, не ориентированного на носителя конкретного языка, к сопоставительному, принимающему во внимание национальную культуру учащегося. Эта тенденция нашла свое отражение прежде всего в лингвострановедческом комментарии.
Комментарий, не ориентированный на какую-либо языковую аудиторию, составленный без учета национальной культуры учащегося, не всегда дает возможность выявить и проанализировать отличия в семантике, лексическом фоне слов, образующих рассматриваемый текст. Таким образом, очевидно, что национальная культура должна приниматься во внимание так же, как и родной язык учащихся.
М.А.Шахматова и Сим Ен Бо разработали и представили 11 типов лингвострановедческих комментариев только для фоновой лексики, которой в существующих работах уделяется меньше внимания, чем безэквивалентной[182]:
Описательные комментарии:
1. Комментарий – расширение лексического значения за счет использования сведений из словаря;
2. Комментарий – расширение лексического фона за счет собственного языкового и бытового опыта;
3. Комментарий – историческая справка;
4. Комментарий – словообразовательная модель.
Описательно – определительные комментарии:
1. собственно – изъяснительный комментарий;
2. этимологический комментарий;
3. словообразовательный комментарий;
4. контекстуальный комментарий;
5. отсылочный комментарий;
6. исторический комментарий;
7. расширенный страноведческий комментарий.
Непосредственно лингвострановедческое чтение в понимании В.Г. Костомарова и Е.М. Верещагина представляет собой извлечение страноведческих сведений из литературы (публицистической, научно-популярной или художественной) и внимательное отношение к экстралингвистической информации.
В качестве основного материала по лингвострановедению могут быть использованы художественные, публицистические и художественные тексты, т. к. именно в текстах этих жанров (в отличие от научно-технической, учебной и справочной литературы) ярко проявляются культуроведческий и страноведческий материал.
Таким образом, главная цель лингвострановедения – обеспечение коммуникативной компетенции в рамках межкультурной коммуникации, что предполагает: основные фоновые знания типичного образованного представителя изучаемой лингвокультурной общности, а также умения использовать фоновые знания для достижения взаимопонимания в ситуациях опосредованного и непосредственного межкультурного общения; знание лексических единиц с национально-культурным компонентом значения и умение адекватно их применять в ситуациях межкультурной коммуникации. Сформировав таким образом у студентов названные выше знания и умения лингвострановедческой компетенции, обеспечивается их коммуникативная компетенция в ситуациях межкультурной коммуникации. Полное или частичное расхождение понятийных или фоновых долей, то есть лингвострановедческая специфика лексики, может быть выявлена только при сопоставлении с другим языком, при этом материала существующих двуязычных и толковых словарей недостаточно.
Идея лингвокультурологии как автономной области лингвистики
К концу XX века накопилось множество аргументов в пользу системного изучения проблемы «язык – культура». В концепции «язык – культура» сходятся интересы многих наук о человеке. Это та сквозная идея, которая интегрирует дисциплины, изучающие человека и его язык.
Некоторые ученые считают, что в истории наук о человеке чередуются две парадигмы: «природогенезисная» и «культурогенезисная». Порожден ли человек природой или культурой, определяет методологические установки наук о человеке[183]. Несомненно, что современная лингвокультурология руководствуется второй парадигмой.
Е.С. Кубрякова логически обосновывает обращение к культуре при объяснении языковых явлений: «если “в любом объяснении есть две части, различающиеся по своим функциям” – экспланандум и экспланас, то есть объясняемый объект и то, что его объясняет, тогда для адекватной характеристики языка как экспланандума необходимо обращение к феноменам сознания, мышления, общества, культуры (как экспланансам) и, наоборот, для объяснения этих последних феноменов необходимо обращение к языку»[184].
В зависимости от профессиональных интересов исследователя, отмечает В.З. Демьянков, «язык рассматривается не только изнутри, но и извне, с точки зрения того, что он дает системам, в которые входит в качестве подсистемы, – культурам, социальным системам, системам мнений и т.п.»[185]. Демьянков говорит о культурологическом измерении языка[186].
Междисциплинарный характер лингвокультурологических исследований делает проблематичным установление однозначного статуса самой лингвокультурологии. Однако насущность возникновения такой дисциплины очевидна, как это видно из многочисленных исследований.
Наиболее детально определяет статус лингвокультурологии как научной дисциплины В.В. Воробьев – «научная дисциплина синтезирующего типа, пограничная между науками – культура и лингвистика», основным объектом являются взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в процессе его функционирования и изучение интерпретации в системе языковой коммуникации и основанные на его культурных ценностях все, что составляет “языковую картину мира”»[187].
Лингвокультурологию нередко противопоставляют страноведению и этнолингвистике как целостное теоретико-описательное исследование объектов, как функционирующей системы культурных ценностей, отраженных в языке, контрастивный анализ лингвокультурологических сфер разных языков на основании теории лингвистической относительности. При этом культура понимается в широком этнографическом смысле как система идей, традиций, образ жизни, национальный характер, менталитет.
Современные исследователи (Г.П. Нещименко, А.И. Домашиев, Ф. Данеш, В. Гак и др.) рассматривают цепочку взаимодействий «язык – культура – этнос». Культура рассматривается Г. Нещименко как «духовное освоение действительности»[188]. Язык, по мнению ученого, является «важнейшим средством объективации культуры, язык активно участвует на всех этапах духовного освоения действительности: при производстве и хранении духовных ценностей, при их распространении, при их восприятии»[189]. Исследователь выделяет два направления исследований: язык→культура и культура→язык.
В первом случае язык выступает в качестве так называемого «транслятора культурных ценностей», осуществлению этой его функции способствует субстативные свойства языка. Среди таких свойств автор выделяет следующие: язык – универсальная знаковая система открытого типа, постоянно развивающаяся, но имеющая конвенциональный характер, так как зарождается внутри этносоциального коллектива; способность языка к эволюционному развитию, которая обеспечивает историко-культурную преемственность общества; высокая степень эксплицитности вербальной информации, способствующая снижению коммуникативных потерь; асимметричный дуализм языкового знака, способствующий богатству средств выражения; само строение языковой системы и т.п.
Таким образом, язык влияет на культуру, способствует распространению духовных ценностей. Однако использование языка для передачи культуры влияет и на его онтологические функциональные свойства. Так, выбор «трансляционного канала»[190]оказывает воздействие на селекцию средств, обуславливает варьирование используемого выразительного ряда (активизация использования того или иного функционального жанра и т.п.).
Е.Ф. Тарасов рассматривает культурный аспект языка в том же ракурсе, склонен также к аналогии человеческой языковой системы и генетической программы животных. Таким образом, по мнению исследователя, фило– и онтогенез человека позволяет «прижизненно формировать способности, которыми обладали люди предыдущих поколений, создавшие культуру»[191]. Узкодисциплинарный подход языковедов, по мнению ученого, дает лишь формализацию, без опоры на адекватные общеметодологические схемы. В связи с этим Е.Ф. Тарасов предлагает включить в ближайшие задачи лингвистики использование методик, которые уже сформированы в других науках, создание интеграционных междисциплинарных подходов.
В рамках проблемы «язык – культура» возможна разработка встречного описания культуры через факты ее отражения в языке и интерпретации языковых фактов через «внеязыковой компонент». Такова сумма концепций и аргументаций, выдвинутых в рамках проблематики «язык – культура». Указанная область исследования еще не обрела постоянного статуса. Число работ в этой области значительно уступает количеству работ в сфере междисциплинарных наук – психолингвистики и социолингвистики.
Развиваясь в рамках таких направлений, как структурная антропология, этнография коммуникаций, социолингвистика, сегодня лингвокультурология признается многими способной к независимому существованию (хотя наравне с этим существуют мнения, согласно которым это всего лишь часть одной из вышеперечисленных дисциплин).
Итак, возможно четыре подхода к определению места лингвокульурологии в рамках современной науки о языке: 1) область исследований лингвокультурологии входит в область исследований общей теории культуры (Б. Малиновский); 2) область исследований лингвокультурологии входит в область социолингвистики (А.Д. Швейцер); 3) исследования в рамках «язык – культура» должны проводиться на стыке психологии, культурологии, философии, лингвистики (Е.Ф. Тарасов); 4) лингвокультурология – научная дисциплина синтезирующего типа, пограничная между науками – культура и лингвистика (В.В. Воробьев).
Что касается основной единицы подъязыка – термина, то М.Н. Володина указывает на кумулятивный характер термина (накопление когнитивно-культурологической информации), который, «становится источником социального знания, которое проявляется на двух основных уровнях: горизонтальном (интернациональная общность, в основе которой лежит общечеловеческая сущность мышления) и вертикальном (национальная специфика языкового выражения социального знания)[192].
Рассматривая языковые контакты и их последствия – проникновение тех или иных контактных элементов (контактем) на разные уровни языка-реципиента – мы обязаны учитывать и культурологический компонент, поскольку подъязыки являются частью национальных языков, которые вербализуют весь культурный багаж того или иного народа.
Таким образом, в результате почти полуторавекового многоаспектного теоретического осмысления проблем взаимодействия языка и культуры в конце XX века стала формироваться автономная область лингвистики – лингвокультурология. Далее будут рассмотрены основные тематические сферы лингвокультурологии. Однако уже на данном этапе можно сказать, что формирование лингвокультурологии как отдельной дисциплины в рамках лингвистики оправдано и неслучайно.
Прежде всего следует отметить, что с текстологической точки зрения научные лингвокультурологические исследования разительно отличаются как от исследований в области лингвистики, так и в области культурологи. На первом этапе, еще в конце XX (и отчасти в самом начале XXI века) лингвокультурологические исследования нередко представляли собой механическое объединение лингвистических и культурологических тем. Это была, так сказать, современная «предлингвокультурология». Однако данный недостаток примерно за десять лет был преодолен. Проблема состояла главным образом в отсутствии собственной, лингвокультурологической терминологии. А значит – в слабой осмысленности многих свойственных лингвокультурологии проблем. Одновременно старая терминология времен Гумбольдта и Потебни не отвечала требованиям и уровню современной науки. Создание лингвокультурологической терминологии было связано с анализом целого ряда научных проблем. В результате к концу 10-х годов XXI века лингвокультурология в целом сформировала понятный для большинства исследователей автономный терминологический аппарат. Этот терминологический аппарат, конечно, не идеален. Типична, например, ситуация, когда тот или иной автор без серьезного научного обоснования вводит собственные термины, и лишь он один ими пользуется. Поэтому несовершенство, размытость, перегруженность, индивидуализация, слабая научная обоснованность – все это черты терминологического аппарата современной лингвокультурологи, а соответственно – слабой развитости лингвокультурологии как науки в целом.
Кроме того следует сказать, что формирование лингвокультурологии как науки было связано не только с необходимостью осмысления отношений языка и культуры. Ситуация зачастую отличалась большей прозаичностью. Так, к 80-м годам XX века стало ясно, что многие сферы традиционной лингвистики, особенно русистики, как это принято говорить, исчерпали свою диссертабельность. Проблема заключалась в том, что как таковой русский язык к этому времени с точки зрения классических подходов был изучен. Уже мало, что можно было сказать о подлежащем или сказуемом, о спряжении или падежной системе русского языка. В результате с начала 80-х годов XX века традиционная русистика вошла в глубокий кризис. Нужна была новая сфера приложения усилий специалистов в области русского языка. Одной из таких областей стала лингвокультурология.
Вместе с тем лингвокультурология не стала некоей панацеей от кризисных явлений в русистике, поскольку сама по себе она оказалась не такой простой дисциплиной, как это многим представлялось. Сформировавшись как особая наука, лингвокультурология на сегодняшний день не предложила неких супер-идей, сравнимых по своему уровню с идеями Гумбольдта, Шлейхера или Сепира и Уорфа. К сожалению, в современной лингвокультурологии мы видим не только стремление к самовыражению отдельных авторов, к усложнению тем исследования, к формированию новых тем, но и элементарное топтание на месте. Более того, наблюдается формирование лингвокультурологической элиты, т.е. группы авторов из 15-20 человек, сочинения которых признаны чуть ли не классикой. Но о какой классике может идти речь, когда в науке нет ни новых масштабных идей, ни аппарата их генерации? Подобное обюрокрачивание только что сформировавшегося направления в науке может привести к новому кризису, причем к более глубокому, чем кризис классической русистики. Последняя могла пребывать в кризисе сколь угодно долго, поскольку ее достижения не могли быть подвергнуты сомнению. Так или иначе классическая русистика всегда будет основой главных учебных дисциплин любого филологического факультета. С лингвокультурологией дело обстоит иначе. Она может либо развиться в наиболее перспективное направление, либо уже совсем скоро кануть в Лету как научный фантом. Уверенно прогнозировать дальнейшую судьбу лингвокультурологии нельзя. События с одинаковой вероятностью могут разворачиваться и в ту, и в другую сторону.
Именно поэтому формирование лингвокультурологии как автономной области знаний мы не склонны воспринимать как безусловное и бесспорное достижение отечественной науки последних двадцати лет. К сожалению, современная лингвокультурология представляет собой перспективное направление в лингвистике, у которого, однако, проблем больше, чем реальных научных результатов.
Освоение идеи межкультурной коммуникации
Проблемы коммуникации практически всегда интересовали лингвистов. Пиком интереса к проблемам коммуникации можно считать 60-е – 70-е годы XX века, когда коммуникация исследовалась главным образом с философской, психологической, социологической, культурологической, кибернетической, семиотической и иных позиций. В это время труды в области коммуникации считались наиболее перспективными и читаемыми не только в нашей стране, но и за рубежом. В 80-е годы острота интереса к проблемам коммуникации стала убавляться, хотя исследователи продолжали работать в этой области[193]. Характерно, что сформировавшаяся к тому времени теория коммуникации использовала терминологический аппарат других, нелингвистических, сфер деятельности. Отправитель, источник, информация, кодирование, канал, декодирование, расшифровка, адресат, получатель, обратная связь, коммуникативное намерение, статусная роль, ситуативная роль, контактность, локус контроля– типичные термины теории коммуникации[194].
Принято считать, что идея межкультурной коммуникации связана со стремлением понять чужие культуры. Понятие межкультурной коммуникации впервые было сформулировано в 1954 году в работе Г. Трейгера и Э. Холла «Культура и коммуникация. Модель анализа». В этой работе под межкультурной коммуникацией понималась идеальная цель, к которой должен стремиться человек в своем желании как можно эффективнее адаптироваться к окружающему миру[195].
В последующие годы исследователи существенно продвинулись в теоретической разработке проблемы межкультурной коммуникации. В результате многочисленных исследований были определены наиболее характерные черты межкультурной коммуникации. Отмечалось, что для межкультурной коммуникации необходима принадлежность отправителя и получателя сообщения к разным культурам[196]. Для создания ситуации межкультурной коммуникации также необходимо осознание участниками коммуникации культурных отличий друг друга[197]. По своей сущности межкультурная коммуникация всегда представляет собой межперсональную коммуникацию в специальном контексте, когда один участник обнаруживает культурное отличие другого[198]. В итоге было дано определение межкультурной коммуникации. Это совокупность разнообразных форм отношений и общения между индивидами и группами, принадлежащими к разным культурам[199].
Очень важными для теории межкультурной коммуникации стали понятия макрокультуры и микрокультуры. В современной ситуации на нашей планете существуют огромные территории, структурно и органически объединенные в одну культурную систему со своими культурными традициями. Например, можно говорить об американской культуре, латиноамериканской культуре, африканской культуре, европейской культуре, азиатской культуре и т.д.[200]Чаще всего эти типы культуры выделяются по континентальному признаку и из-за своей масштабности получили название макрокультур. Вполне естественно, что внутри этих макрокультур обнаруживается значительное число субкультурных различий, но обнаруживаются также и черты сходства, которые и позволяют говорить о наличии такого рода макрокультур, а население соответствующих регионов считать представителями одной культуры. На основе теории макрокультур возникла теория цивилизаций, объединенных не только культурой, но и доминирующим языком (так, в западной цивилизации доминирующим языком выступает английский, в евразийской – русский). Между цивилизациями существуют глобальные различия, которые отражаются на их коммуникации друг с другом[201].
Каждая микрокультура имеет одновременно сходство и различие со своей материнской цивилизацией, что обеспечивает их представителям одинаковость восприятия мира. Материнская цивилизация отличается от микрокультуры разной этнической, религиозной принадлежностью, географическим расположением, экономическим состоянием, половозрастными характеристиками и социальным статусом их членов. Иными словами, субкультурами называются культуры разных социальных и этнических групп внутри одной цивилизации.
Внутри каждой сферы межкультурная коммуникация происходит на разных уровнях. Принято выделять несколько типов межкультурной коммуникации на микроуровне[202]:
● Межэтническая коммуникация – это общение между лицами, представляющими разные народы (этнические группы). Чаще всего цивилизация состоит из различных по численности этнических групп, которые создают и разделяют свои субкультуры. Свое культурное наследство этнические группы передают от поколения к поколению и благодаря этому они сохраняют свою идентичность среди доминирующей цивилизации. Совместное существование в рамках одной цивилизации естественно приводит к взаимному общению этих этнических групп и обмену культурными достижениями (пример – отношения Мальты и Евросоюза).
● Контркультурная коммуникация – происходит между представителями материнской цивилизации и дочерней субкультуры и выражается в несогласии дочерней субкультуры с ценностями и идеалами материнской цивилизации. Характерной особенностью этого уровня коммуникации является отказ субкультурных групп от ценностей доминирующей цивилизации и выдвижение своих собственных норм и правил, противопоставляющих их ценностям большинства (пример – отношения Ирландии и Евросоюза).
● Коммуникация среди социальных классов и групп – основывается на различиях между социальными группами и классами того или иного общества. В мире нет ни одного социально однородно го общества. Все различия между людьми возникают в результате их происхождения, образования, профессии, социального статуса и т.д. Во всех странах мира расстояние между элитой и большинством населения, между богатыми и бедными довольно велико. Оно выражается в противоположных взглядах, обычаях, традициях и др. Несмотря на то что все эти люди принадлежат к одной лингвокультуре, подобные различия делят их на субкультуры и отражаются на коммуникации между ними.
● Региональная коммуникация – возникает между жителями различных областей (местностей), поведение которых в одинаковой ситуации может значительно отличаться. Так, например, жители одного американского штата испытывают значительные затрудруднения при общении с представителями другого штата. Жителей Новой Англии отталкивает «приторно-сладкий» стиль общения жителей южных штатов, который они считают неискренним. А житель южных штатов воспринимает сухой стиль общения своего северного соседа как грубость.
Комментарий, не ориентированный на какую-либо языковую аудиторию, составленный без учета национальной культуры учащегося, не всегда дает возможность выявить и проанализировать отличия в семантике, лексическом фоне слов, образующих рассматриваемый текст. Таким образом, очевидно, что национальная культура должна приниматься во внимание так же, как и родной язык учащихся.
М.А.Шахматова и Сим Ен Бо разработали и представили 11 типов лингвострановедческих комментариев только для фоновой лексики, которой в существующих работах уделяется меньше внимания, чем безэквивалентной[182]:
Описательные комментарии:
1. Комментарий – расширение лексического значения за счет использования сведений из словаря;
2. Комментарий – расширение лексического фона за счет собственного языкового и бытового опыта;
3. Комментарий – историческая справка;
4. Комментарий – словообразовательная модель.
Описательно – определительные комментарии:
1. собственно – изъяснительный комментарий;
2. этимологический комментарий;
3. словообразовательный комментарий;
4. контекстуальный комментарий;
5. отсылочный комментарий;
6. исторический комментарий;
7. расширенный страноведческий комментарий.
Непосредственно лингвострановедческое чтение в понимании В.Г. Костомарова и Е.М. Верещагина представляет собой извлечение страноведческих сведений из литературы (публицистической, научно-популярной или художественной) и внимательное отношение к экстралингвистической информации.
В качестве основного материала по лингвострановедению могут быть использованы художественные, публицистические и художественные тексты, т. к. именно в текстах этих жанров (в отличие от научно-технической, учебной и справочной литературы) ярко проявляются культуроведческий и страноведческий материал.
Таким образом, главная цель лингвострановедения – обеспечение коммуникативной компетенции в рамках межкультурной коммуникации, что предполагает: основные фоновые знания типичного образованного представителя изучаемой лингвокультурной общности, а также умения использовать фоновые знания для достижения взаимопонимания в ситуациях опосредованного и непосредственного межкультурного общения; знание лексических единиц с национально-культурным компонентом значения и умение адекватно их применять в ситуациях межкультурной коммуникации. Сформировав таким образом у студентов названные выше знания и умения лингвострановедческой компетенции, обеспечивается их коммуникативная компетенция в ситуациях межкультурной коммуникации. Полное или частичное расхождение понятийных или фоновых долей, то есть лингвострановедческая специфика лексики, может быть выявлена только при сопоставлении с другим языком, при этом материала существующих двуязычных и толковых словарей недостаточно.
Идея лингвокультурологии как автономной области лингвистики
К концу XX века накопилось множество аргументов в пользу системного изучения проблемы «язык – культура». В концепции «язык – культура» сходятся интересы многих наук о человеке. Это та сквозная идея, которая интегрирует дисциплины, изучающие человека и его язык.
Некоторые ученые считают, что в истории наук о человеке чередуются две парадигмы: «природогенезисная» и «культурогенезисная». Порожден ли человек природой или культурой, определяет методологические установки наук о человеке[183]. Несомненно, что современная лингвокультурология руководствуется второй парадигмой.
Е.С. Кубрякова логически обосновывает обращение к культуре при объяснении языковых явлений: «если “в любом объяснении есть две части, различающиеся по своим функциям” – экспланандум и экспланас, то есть объясняемый объект и то, что его объясняет, тогда для адекватной характеристики языка как экспланандума необходимо обращение к феноменам сознания, мышления, общества, культуры (как экспланансам) и, наоборот, для объяснения этих последних феноменов необходимо обращение к языку»[184].
В зависимости от профессиональных интересов исследователя, отмечает В.З. Демьянков, «язык рассматривается не только изнутри, но и извне, с точки зрения того, что он дает системам, в которые входит в качестве подсистемы, – культурам, социальным системам, системам мнений и т.п.»[185]. Демьянков говорит о культурологическом измерении языка[186].
Междисциплинарный характер лингвокультурологических исследований делает проблематичным установление однозначного статуса самой лингвокультурологии. Однако насущность возникновения такой дисциплины очевидна, как это видно из многочисленных исследований.
Наиболее детально определяет статус лингвокультурологии как научной дисциплины В.В. Воробьев – «научная дисциплина синтезирующего типа, пограничная между науками – культура и лингвистика», основным объектом являются взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в процессе его функционирования и изучение интерпретации в системе языковой коммуникации и основанные на его культурных ценностях все, что составляет “языковую картину мира”»[187].
Лингвокультурологию нередко противопоставляют страноведению и этнолингвистике как целостное теоретико-описательное исследование объектов, как функционирующей системы культурных ценностей, отраженных в языке, контрастивный анализ лингвокультурологических сфер разных языков на основании теории лингвистической относительности. При этом культура понимается в широком этнографическом смысле как система идей, традиций, образ жизни, национальный характер, менталитет.
Современные исследователи (Г.П. Нещименко, А.И. Домашиев, Ф. Данеш, В. Гак и др.) рассматривают цепочку взаимодействий «язык – культура – этнос». Культура рассматривается Г. Нещименко как «духовное освоение действительности»[188]. Язык, по мнению ученого, является «важнейшим средством объективации культуры, язык активно участвует на всех этапах духовного освоения действительности: при производстве и хранении духовных ценностей, при их распространении, при их восприятии»[189]. Исследователь выделяет два направления исследований: язык→культура и культура→язык.
В первом случае язык выступает в качестве так называемого «транслятора культурных ценностей», осуществлению этой его функции способствует субстативные свойства языка. Среди таких свойств автор выделяет следующие: язык – универсальная знаковая система открытого типа, постоянно развивающаяся, но имеющая конвенциональный характер, так как зарождается внутри этносоциального коллектива; способность языка к эволюционному развитию, которая обеспечивает историко-культурную преемственность общества; высокая степень эксплицитности вербальной информации, способствующая снижению коммуникативных потерь; асимметричный дуализм языкового знака, способствующий богатству средств выражения; само строение языковой системы и т.п.
Таким образом, язык влияет на культуру, способствует распространению духовных ценностей. Однако использование языка для передачи культуры влияет и на его онтологические функциональные свойства. Так, выбор «трансляционного канала»[190]оказывает воздействие на селекцию средств, обуславливает варьирование используемого выразительного ряда (активизация использования того или иного функционального жанра и т.п.).
Е.Ф. Тарасов рассматривает культурный аспект языка в том же ракурсе, склонен также к аналогии человеческой языковой системы и генетической программы животных. Таким образом, по мнению исследователя, фило– и онтогенез человека позволяет «прижизненно формировать способности, которыми обладали люди предыдущих поколений, создавшие культуру»[191]. Узкодисциплинарный подход языковедов, по мнению ученого, дает лишь формализацию, без опоры на адекватные общеметодологические схемы. В связи с этим Е.Ф. Тарасов предлагает включить в ближайшие задачи лингвистики использование методик, которые уже сформированы в других науках, создание интеграционных междисциплинарных подходов.
В рамках проблемы «язык – культура» возможна разработка встречного описания культуры через факты ее отражения в языке и интерпретации языковых фактов через «внеязыковой компонент». Такова сумма концепций и аргументаций, выдвинутых в рамках проблематики «язык – культура». Указанная область исследования еще не обрела постоянного статуса. Число работ в этой области значительно уступает количеству работ в сфере междисциплинарных наук – психолингвистики и социолингвистики.
Развиваясь в рамках таких направлений, как структурная антропология, этнография коммуникаций, социолингвистика, сегодня лингвокультурология признается многими способной к независимому существованию (хотя наравне с этим существуют мнения, согласно которым это всего лишь часть одной из вышеперечисленных дисциплин).
Итак, возможно четыре подхода к определению места лингвокульурологии в рамках современной науки о языке: 1) область исследований лингвокультурологии входит в область исследований общей теории культуры (Б. Малиновский); 2) область исследований лингвокультурологии входит в область социолингвистики (А.Д. Швейцер); 3) исследования в рамках «язык – культура» должны проводиться на стыке психологии, культурологии, философии, лингвистики (Е.Ф. Тарасов); 4) лингвокультурология – научная дисциплина синтезирующего типа, пограничная между науками – культура и лингвистика (В.В. Воробьев).
Что касается основной единицы подъязыка – термина, то М.Н. Володина указывает на кумулятивный характер термина (накопление когнитивно-культурологической информации), который, «становится источником социального знания, которое проявляется на двух основных уровнях: горизонтальном (интернациональная общность, в основе которой лежит общечеловеческая сущность мышления) и вертикальном (национальная специфика языкового выражения социального знания)[192].
Рассматривая языковые контакты и их последствия – проникновение тех или иных контактных элементов (контактем) на разные уровни языка-реципиента – мы обязаны учитывать и культурологический компонент, поскольку подъязыки являются частью национальных языков, которые вербализуют весь культурный багаж того или иного народа.
Таким образом, в результате почти полуторавекового многоаспектного теоретического осмысления проблем взаимодействия языка и культуры в конце XX века стала формироваться автономная область лингвистики – лингвокультурология. Далее будут рассмотрены основные тематические сферы лингвокультурологии. Однако уже на данном этапе можно сказать, что формирование лингвокультурологии как отдельной дисциплины в рамках лингвистики оправдано и неслучайно.
Прежде всего следует отметить, что с текстологической точки зрения научные лингвокультурологические исследования разительно отличаются как от исследований в области лингвистики, так и в области культурологи. На первом этапе, еще в конце XX (и отчасти в самом начале XXI века) лингвокультурологические исследования нередко представляли собой механическое объединение лингвистических и культурологических тем. Это была, так сказать, современная «предлингвокультурология». Однако данный недостаток примерно за десять лет был преодолен. Проблема состояла главным образом в отсутствии собственной, лингвокультурологической терминологии. А значит – в слабой осмысленности многих свойственных лингвокультурологии проблем. Одновременно старая терминология времен Гумбольдта и Потебни не отвечала требованиям и уровню современной науки. Создание лингвокультурологической терминологии было связано с анализом целого ряда научных проблем. В результате к концу 10-х годов XXI века лингвокультурология в целом сформировала понятный для большинства исследователей автономный терминологический аппарат. Этот терминологический аппарат, конечно, не идеален. Типична, например, ситуация, когда тот или иной автор без серьезного научного обоснования вводит собственные термины, и лишь он один ими пользуется. Поэтому несовершенство, размытость, перегруженность, индивидуализация, слабая научная обоснованность – все это черты терминологического аппарата современной лингвокультурологи, а соответственно – слабой развитости лингвокультурологии как науки в целом.
Кроме того следует сказать, что формирование лингвокультурологии как науки было связано не только с необходимостью осмысления отношений языка и культуры. Ситуация зачастую отличалась большей прозаичностью. Так, к 80-м годам XX века стало ясно, что многие сферы традиционной лингвистики, особенно русистики, как это принято говорить, исчерпали свою диссертабельность. Проблема заключалась в том, что как таковой русский язык к этому времени с точки зрения классических подходов был изучен. Уже мало, что можно было сказать о подлежащем или сказуемом, о спряжении или падежной системе русского языка. В результате с начала 80-х годов XX века традиционная русистика вошла в глубокий кризис. Нужна была новая сфера приложения усилий специалистов в области русского языка. Одной из таких областей стала лингвокультурология.
Вместе с тем лингвокультурология не стала некоей панацеей от кризисных явлений в русистике, поскольку сама по себе она оказалась не такой простой дисциплиной, как это многим представлялось. Сформировавшись как особая наука, лингвокультурология на сегодняшний день не предложила неких супер-идей, сравнимых по своему уровню с идеями Гумбольдта, Шлейхера или Сепира и Уорфа. К сожалению, в современной лингвокультурологии мы видим не только стремление к самовыражению отдельных авторов, к усложнению тем исследования, к формированию новых тем, но и элементарное топтание на месте. Более того, наблюдается формирование лингвокультурологической элиты, т.е. группы авторов из 15-20 человек, сочинения которых признаны чуть ли не классикой. Но о какой классике может идти речь, когда в науке нет ни новых масштабных идей, ни аппарата их генерации? Подобное обюрокрачивание только что сформировавшегося направления в науке может привести к новому кризису, причем к более глубокому, чем кризис классической русистики. Последняя могла пребывать в кризисе сколь угодно долго, поскольку ее достижения не могли быть подвергнуты сомнению. Так или иначе классическая русистика всегда будет основой главных учебных дисциплин любого филологического факультета. С лингвокультурологией дело обстоит иначе. Она может либо развиться в наиболее перспективное направление, либо уже совсем скоро кануть в Лету как научный фантом. Уверенно прогнозировать дальнейшую судьбу лингвокультурологии нельзя. События с одинаковой вероятностью могут разворачиваться и в ту, и в другую сторону.
Именно поэтому формирование лингвокультурологии как автономной области знаний мы не склонны воспринимать как безусловное и бесспорное достижение отечественной науки последних двадцати лет. К сожалению, современная лингвокультурология представляет собой перспективное направление в лингвистике, у которого, однако, проблем больше, чем реальных научных результатов.
Освоение идеи межкультурной коммуникации
Проблемы коммуникации практически всегда интересовали лингвистов. Пиком интереса к проблемам коммуникации можно считать 60-е – 70-е годы XX века, когда коммуникация исследовалась главным образом с философской, психологической, социологической, культурологической, кибернетической, семиотической и иных позиций. В это время труды в области коммуникации считались наиболее перспективными и читаемыми не только в нашей стране, но и за рубежом. В 80-е годы острота интереса к проблемам коммуникации стала убавляться, хотя исследователи продолжали работать в этой области[193]. Характерно, что сформировавшаяся к тому времени теория коммуникации использовала терминологический аппарат других, нелингвистических, сфер деятельности. Отправитель, источник, информация, кодирование, канал, декодирование, расшифровка, адресат, получатель, обратная связь, коммуникативное намерение, статусная роль, ситуативная роль, контактность, локус контроля– типичные термины теории коммуникации[194].
Принято считать, что идея межкультурной коммуникации связана со стремлением понять чужие культуры. Понятие межкультурной коммуникации впервые было сформулировано в 1954 году в работе Г. Трейгера и Э. Холла «Культура и коммуникация. Модель анализа». В этой работе под межкультурной коммуникацией понималась идеальная цель, к которой должен стремиться человек в своем желании как можно эффективнее адаптироваться к окружающему миру[195].
В последующие годы исследователи существенно продвинулись в теоретической разработке проблемы межкультурной коммуникации. В результате многочисленных исследований были определены наиболее характерные черты межкультурной коммуникации. Отмечалось, что для межкультурной коммуникации необходима принадлежность отправителя и получателя сообщения к разным культурам[196]. Для создания ситуации межкультурной коммуникации также необходимо осознание участниками коммуникации культурных отличий друг друга[197]. По своей сущности межкультурная коммуникация всегда представляет собой межперсональную коммуникацию в специальном контексте, когда один участник обнаруживает культурное отличие другого[198]. В итоге было дано определение межкультурной коммуникации. Это совокупность разнообразных форм отношений и общения между индивидами и группами, принадлежащими к разным культурам[199].
Очень важными для теории межкультурной коммуникации стали понятия макрокультуры и микрокультуры. В современной ситуации на нашей планете существуют огромные территории, структурно и органически объединенные в одну культурную систему со своими культурными традициями. Например, можно говорить об американской культуре, латиноамериканской культуре, африканской культуре, европейской культуре, азиатской культуре и т.д.[200]Чаще всего эти типы культуры выделяются по континентальному признаку и из-за своей масштабности получили название макрокультур. Вполне естественно, что внутри этих макрокультур обнаруживается значительное число субкультурных различий, но обнаруживаются также и черты сходства, которые и позволяют говорить о наличии такого рода макрокультур, а население соответствующих регионов считать представителями одной культуры. На основе теории макрокультур возникла теория цивилизаций, объединенных не только культурой, но и доминирующим языком (так, в западной цивилизации доминирующим языком выступает английский, в евразийской – русский). Между цивилизациями существуют глобальные различия, которые отражаются на их коммуникации друг с другом[201].
Каждая микрокультура имеет одновременно сходство и различие со своей материнской цивилизацией, что обеспечивает их представителям одинаковость восприятия мира. Материнская цивилизация отличается от микрокультуры разной этнической, религиозной принадлежностью, географическим расположением, экономическим состоянием, половозрастными характеристиками и социальным статусом их членов. Иными словами, субкультурами называются культуры разных социальных и этнических групп внутри одной цивилизации.
Внутри каждой сферы межкультурная коммуникация происходит на разных уровнях. Принято выделять несколько типов межкультурной коммуникации на микроуровне[202]:
● Межэтническая коммуникация – это общение между лицами, представляющими разные народы (этнические группы). Чаще всего цивилизация состоит из различных по численности этнических групп, которые создают и разделяют свои субкультуры. Свое культурное наследство этнические группы передают от поколения к поколению и благодаря этому они сохраняют свою идентичность среди доминирующей цивилизации. Совместное существование в рамках одной цивилизации естественно приводит к взаимному общению этих этнических групп и обмену культурными достижениями (пример – отношения Мальты и Евросоюза).
● Контркультурная коммуникация – происходит между представителями материнской цивилизации и дочерней субкультуры и выражается в несогласии дочерней субкультуры с ценностями и идеалами материнской цивилизации. Характерной особенностью этого уровня коммуникации является отказ субкультурных групп от ценностей доминирующей цивилизации и выдвижение своих собственных норм и правил, противопоставляющих их ценностям большинства (пример – отношения Ирландии и Евросоюза).
● Коммуникация среди социальных классов и групп – основывается на различиях между социальными группами и классами того или иного общества. В мире нет ни одного социально однородно го общества. Все различия между людьми возникают в результате их происхождения, образования, профессии, социального статуса и т.д. Во всех странах мира расстояние между элитой и большинством населения, между богатыми и бедными довольно велико. Оно выражается в противоположных взглядах, обычаях, традициях и др. Несмотря на то что все эти люди принадлежат к одной лингвокультуре, подобные различия делят их на субкультуры и отражаются на коммуникации между ними.
● Региональная коммуникация – возникает между жителями различных областей (местностей), поведение которых в одинаковой ситуации может значительно отличаться. Так, например, жители одного американского штата испытывают значительные затрудруднения при общении с представителями другого штата. Жителей Новой Англии отталкивает «приторно-сладкий» стиль общения жителей южных штатов, который они считают неискренним. А житель южных штатов воспринимает сухой стиль общения своего северного соседа как грубость.