Страница:
Виктория Коннелли
Уик-энд с мистером Дарси
A Weekend with Mr Darcy by Victoria Connelly
Copyright © 2011 by Victoria Connelly
All rights reserved
© О. Ратникова, перевод, 2013
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2013
Издательство АЗБУКА®
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
Copyright © 2011 by Victoria Connelly
All rights reserved
© О. Ратникова, перевод, 2013
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2013
Издательство АЗБУКА®
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
Посвящается моей дорогой подруге Бриджит,
вместе с которой мы много лет назад открыли для себя «Гордость и предубеждение»
Она была солнцем моей жизни,
источником всех радостей,
утешительницей во всех печалях.
Кассандра Остин о своей сестре Джейн
Глава 1
Доктор Кэтрин Робертс вдруг подумала, что университетский преподаватель, располагающий кучей бумажной работы, должен подыскивать себе время для отпуска[1].
Откинувшись на спинку кресла, она оглядела свой письменный стол. Вид открывался довольно унылый. Октябрь, золотая осень в разгаре, в окно льются яркие лучи солнца, а она, как в могиле, погребена в своем кабинете, заставленном книжными стеллажами.
Кэтрин сняла очки, потерла переносицу, посмотрела на буклет, лежавший рядом с недоеденным сэндвичем, с которого свисали увядшие листья салата. Заголовок был напечатан изящным жирным шрифтом, напоминавшим старинные рукописные буквы. Текст гласил:
«И я тоже буду там гулять», – мысленно произнесла Кэтрин.
Ее уже в третий раз приглашали выступать на «уик-энде Джейн Остин»; ходили слухи, что Лорна Уорвик тоже приедет. Кэтрин задумчиво покусывала губу. Лорна Уорвик была ее любимой писательницей – после Джейн Остин, разумеется. Она прославилась любовными, можно даже сказать, эротическими романами, действие которых происходило в эпоху Регентства; в год она выпускала по книге, и каждая мгновенно становилась бестселлером. Кэтрин прочла все – от первой, которая называлась «Свадьба и магия», до последней – «Невеста для лорда Берфорда». «Невеста» появилась в продаже всего месяц назад, и Кэтрин проглотила ее за один вечер вместо того, чтобы проверять студенческие работы.
Она с удовлетворением подумала о потаенной полке в кабинете у нее дома, которая прогибалась под тяжестью сочинений мисс Уорвик. Коллеги Кэтрин терпеть не могли подобную макулатуру: любовные романы, какой ужас! Она представила, как бы они стали коситься на нее, узнай о существовании этой полки и низменной страсти Кэтрин, как быстро ее выпроводили бы из кабинета в колледже Святой Бригитты, да и вообще из Оксфорда!
«Доктор Робертс, – сказал бы профессор Комптон, хмуря лохматые брови и сверкая глазками-бусинками, – вы меня действительно поражаете».
«Чем? Тем, что я для развлечения читаю романы? – ответила бы ему Кэтрин, вспомнив, как сама Джейн Остин защищала романы в „Нортенгерском аббатстве“. – Профессор Комптон, вы действительно жуткий сноб!»
Она ничего не могла с собой поделать. Чтение романов Лорны Уорвик было тайным пороком Кэтрин, и, если бы ее занудные коллеги об этом узнали, изгнали бы ее из Оксфорда в мгновение ока – она даже не успела бы произнести «Чувство и чувствительность»[2].
Кэтрин казалось неправильным, что романы, чтение которых доставляет столько удовольствия, ругают литературные критики. Лорна Уорвик признавалась, что тоже стала их жертвой и получила немало писем от блюстителей нравственности. Возможно, поэтому письмо Кэтрин привлекло ее внимание.
Примерно год назад Кэтрин впервые в жизни написала письмо любимой писательнице, такое, какое пишут обычно поклонники, и отправила его на имя издателя мисс Уорвик. Это было очень глупое письмо, полное сентиментальных излияний и восторгов; Кэтрин не ждала ответа. И тем не менее через две недели обнаружила на коврике у входной двери красивый кремовый конверт с посланием от знаменитой писательницы.
«Мне очень приятно было получить Ваше письмо. Вы даже представить себе не можете, как много для меня значат Ваши слова о том, что Вы обожаете мои романы. Я часто получаю весьма странные письма от читателей – они утверждают, что читают все мои книги, но называют их полной ерундой!»
Кэтрин рассмеялась тогда, читая эти строки, и вскоре между ними завязалась переписка и началась дружба. Кэтрин уже не могла остановиться. В свободное время, если она не читала роман Лорны Уорвик, то писала ей самой, и та отвечала на каждое письмо. Они обсуждали не только книги, но и самые разнообразные предметы. Обменивались мнениями о фильмах, о моде, о Джейн Остин, рассказывали друг другу о прошлых любовных увлечениях, о работе, спорили о том, изменились ли мужчины со времен Джейн Остин и можно ли надеяться встретить нового мистера Дарси в реальной жизни.
А потом Кэтрин набралась храбрости и спросила Лорну, не собирается ли она на конференцию в Перли-холл; после этого пи́сьма перестали приходить. Уже две недели ответа не было. Может быть, Кэтрин переступила некую грань? Может, была слишком назойлива? Наверное, для автора переписка с поклонниками и встреча лицом к лицу – две разные вещи.
Но в тот день, когда Кэтрин уже оставила всякую надежду, пришло письмо.
Кэтрин этот ответ показался несколько странным. Если Лорна Уорвик собирается выступать в Перли, организаторы, разумеется, должны узнать об этом заранее, ведь она станет гвоздем программы, особенно если учесть, что Лорна никогда не встречается с читателями. По сравнению со знаменитостью Кэтрин старая, скучная и неинтересная преподавательница. Ну, допустим, не старая, а молодая: ей немного за тридцать. Но Кэтрин знала, что люди приходят на ее лекции только потому, что они фанаты Джейн Остин. На этих конференциях любой, кто выступал с речью о Джейн Остин, немедленно становился предметом восхищения и уважения. Любая деятельность, хоть как-то связанная с именем Остин, любой предмет, относившийся к ней, вызывал любопытство и восторги – от неразборчивых автографов писательницы до игры в «Убийство в темноте», которая однажды закончилась большим ажиотажем: выяснилось, что Энн Эллиот каким-то образом удалось убить капитана Уэнтуорта[3].
Это воспоминание вызвало улыбку на лице Кэтрин. Постаравшись выбросить из головы мысли о Перли, она занялась стопкой бумаг, громоздившейся слева от нее и угрожавшей рухнуть на пол. В основном это была всякая ерунда, скопившаяся за прошлый семестр. Она называла такие бумаги «работой на завтра» – только сейчас «завтра» у нее уже не было.
Проворно, как пианистка, она перебирала бумаги, нужные совала в соответствующие папки, ненужные выбрасывала или откладывала на черновики – до тех пор, пока не показалась полированная поверхность стола.
Кэтрин уже взяла сумку и портфель и собралась уходить, когда раздался стук в дверь.
– Войдите, – откликнулась она.
Странно, кто бы мог прийти к ней так поздно, не договорившись заранее о встрече?
Дверь приоткрылась, и в щель просунулась взъерошенная голова.
– Стьюи, – вздохнула Кэтрин.
В кабинет, шаркая, вошел студент. Стьюи Харпер, первокурсник, изучавший английскую литературу, чуть ли не каждый день топтался у Кэтрин после занятий.
– Доктор Робертс, – начал он, – надеюсь, я вам не помешал?
– Нет, – ответила она, смирившись с необходимостью помочь ему в очередном затруднительном положении, в которое он попал во время своих литературоведческих изысканий. – Заходите.
Стьюи посмотрел на кресло напротив того, которое обычно занимала Кэтрин, и она жестом пригласила его садиться.
– Это список книг для чтения, – объявил студент, извлекая из кармана лист бумаги. – Здесь говорится, что за семестр мы обязаны прочитать как можно больше книг из тех, что в нем перечислены.
– Ну, скажем, столько, на сколько у вас хватит времени, – уточнила Кэтрин. – Мы не ждем от студентов, чтобы они круглые сутки сидели, уткнувшись в книгу.
– Да, но я заметил, что вашей монографии здесь нет.
Кэтрин удивленно приподняла брови:
– Моей монографии?
– Да, «Творчество Джейн Остин».
Она улыбнулась:
– Боюсь, что все книги по литературоведению невозможно включить в программу.
– Но это же ваша книга, доктор Робертс. Она должна быть первой в списке.
Кэтрин невольно почувствовала себя польщенной:
– Гм, очень любезно с вашей стороны, Стьюи.
– А вы не пишете новых книг, доктор Робертс?
– Сейчас нет.
– А можно попросить у вас автограф? На моем экземпляре.
– Вашем экземпляре?
– Я купил вашу книгу в городе, – подтвердил парень, роясь в потрепанной сумке. – Пришлось специально заказывать.
– Совсем необязательно было идти на такие расходы, – заметила Кэтрин.
Она знала, что книга в твердой обложке стоит недешево – особенно для студента.
– Ну что вы, какие расходы, – возразил Стьюи, протягивая ей книгу через стол.
Кэтрин открыла том на титульном листе, взяла свою любимую ручку и начала писать, чувствуя на себе пристальный взгляд Стьюи.
– Вот, пожалуйста, – улыбнулась она, возвращая книгу.
У студента загорелись глаза, и он торопливо перелистал страницы.
– О! – произнес он, погрустнев. – «Всего наилучшего».
– «Желаю Вам всего наилучшего», – повторила Кэтрин.
– А вы не хотите добавить еще что-нибудь, например «с любовью»?
– Нет, Стьюи, – сказала она, – мы ведь оба понимаем, что это не очень прилично.
Кэтрин поднялась, и Стьюи, поняв намек, тоже встал.
– Доктор Робертс, – заговорил он, когда они вместе вышли из кабинета, – я как раз думал, что мне нужны дополнительные занятия. Ну, понимаете, на выходных – с вами.
Кэтрин взглянула на него поверх очков, изо всех сил стараясь выглядеть старой и некрасивой. Это была непростая задача, потому что она была довольно хороша собой: фарфоровая кожа, длинные темные волосы, волнами спускавшиеся на плечи. Губы же – соблазнительные, пухлые – отвлекали студентов на занятиях, когда Кэтрин пыталась заинтересовать аудиторию рассуждениями об английской поэзии.
– Стьюи, – сказала она строго, – моя помощь вам не нужна.
– Разве?
– Да, не нужна. У вас прекрасные оценки по моему предмету, вы показали, что умеете мыслить и рассуждать самостоятельно.
Стьюи, казалось, был доволен похвалой, однако на его лице появилось мрачное выражение.
– Но ведь нужно постоянно совершенствоваться…
– Не в вашем случае, – заверила его Кэтрин. – Каждый человек должен отдыхать – именно для этого и существуют выходные. Идите займитесь каким-нибудь активным видом спорта. Прыгните с моста на канате, с парашютом или придумайте еще что-нибудь.
– Я бы лучше позанимался с вами.
– Я уезжаю, – объяснила Кэтрин.
– Куда?
– В Хэмпшир.
– Звучит как-то скучновато.
– Возможно, но Хэмпшир – это уголок старой Англии. До свидания, Стьюи, – попрощалась Кэтрин, ускоряя шаг.
– До свидания, доктор Робертс, – крикнул он ей вслед.
Кэтрин не оглянулась, но не могла избавиться от чувства, что он провожал ее взглядом до конца коридора и смотрел при этом на ее ноги.
Добравшись до парковки, она вздохнула с облегчением, подумала о своем небольшом, но милом садике, где сможет скинуть туфли и босиком пройтись по прохладной траве, о бокале белого вина, который выпьет за окончание очередной рабочей недели. Кэтрин была уже рядом с машиной, когда кто-то окликнул ее:
– Кэтрин!
Она остановилась. Меньше всего ей сейчас хотелось слышать именно этот голос.
– В чем дело, Дэвид? – спросила она, когда к машине подошел светловолосый мужчина с озабоченным выражением лица.
– Так друзей не встречают. Ты первая улыбнулась, когда заметила меня на другой стороне парковки.
– Я не улыбалась тебе, а щурилась от солнца.
– Вот как, – уныло протянул он.
– Я тороплюсь, – отрезала она, открывая дверь машины.
Он быстро протянул руку и схватил Кэтрин за запястье.
– Дэвид…
– Давай поговорим, Китти.
– Не называй меня так. Никто меня так не называет.
– О, перестань, Сережка, – вполголоса продолжал он. – Мы с тобой не говорили по-человечески с тех пор… ну, ты знаешь…
– С тех пор, как я тебя бросила, потому что узнала, что ты женился? Это ты не отвечал на мои звонки, Дэвид. Это ты как сквозь землю провалился, исчез, чтобы жениться на своей бывшей студентке! Никто не знал, куда ты подевался! Я с ума сходила.
– Я как раз собирался тебе рассказать.
– Когда? На крещении твоего первенца?
– Ты ко мне несправедлива.
– Я несправедлива? Разве это я прятала от тебя жену? – вскричала Кэтрин.
– Только не надо мелодрамы! Ты не в романе девятнадцатого века, – заметил Дэвид. – Проблема в тебе самой. Ты не можешь существовать в реальном мире. У тебя голова забита книгами, и ты просто не в состоянии разобраться с собственной личной жизнью.
Кэтрин даже рот открыла от изумления:
– Это неправда!
– Вот как? – хмыкнул он. – Интересно, и куда ты собираешься на выходные? Уверен, в этот чертов Перли-холл.
– Я еду туда по работе, – отрезала Кэтрин.
– Работа? Вот и вся твоя жизнь. У тебя ничего нет, кроме работы. Все твое существование вращается вокруг кучки людей, которые были выдуманы другими людьми, – а те лежат в могилах уже по меньшей мере двести лет. Это ненормально.
Кэтрин собралась было дать отпор, но вовремя прикусила язык. Она не хотела в очередной раз выслушивать речи Дэвида о том, что их роман был обречен задолго до того, как на сцене появилась его нынешняя жена. Она знала, что он припомнит ей все: сколько раз она отказывалась пораньше отправиться в постель только потому, что хотела посмотреть по телевизору очередную экранизацию романа Джейн Остин, сколько раз у нее подгорало мясо для долгожданного ужина при свечах, потому что не могла оторваться от книги. Да, Дэвид говорил правду: она влюблена в вымышленных мужчин. Мистер Дарси, капитан Уэнтуорт и Генри Тилни – создания женской фантазии. Они не существуют. Однако ее увлечение героями романов происходило оттого, что в жизни так мало настоящих героев. Вот и сейчас Кэтрин стояла, глядя на вполне реального мужчину, который был не-героем.
– Поезжай домой, к жене, Дэвид, – бросила она, садясь в машину.
– Ты же знаешь, мне больше хочется поехать к тебе домой.
Кэтрин вздохнула.
– Надо было думать об этом перед тем, как изменять мне, – сказала она, закрыла дверь и уехала.
Честное слово, любой мужчина, который не прячется под книжной обложкой, – это источник неприятностей. Ни одному из них нельзя доверять. Неудивительно, что Кэтрин все чаще обращалась мыслями к книжным героям! С тех пор как отец бросил их с мамой, она начала прятаться от окружающего мира за надежным барьером – книгами. Книги всегда спасали ее, только они постоянно присутствовали в ее жизни.
До знакомства с Дэвидом у нее были довольно длительные отношения с архитектором по имени Коллэм. Она считала его совершенством, думала, что они будут вместе до самой смерти, как Элизабет и Дарси, но потом ему предложили очень выгодную работу в Сан-Франциско. Он попросил Кэтрин поехать с ним, но у нее заболела мать, и она не могла ее оставить.
«Приедешь позже», – сказал он тогда, но ничего не вышло. Шли недели, телефонные звонки становились все реже, надписи на открытках – все короче, а потом и вовсе прекратились. Он не позвонил даже после того, как Кэтрин написала ему, что мать умерла.
– Вот вам и настоящие мужчины, – сказала Кэтрин вслух, выезжая из Оксфорда на дорогу, которая вела к ее деревне.
Она снова подумала о словах Дэвида. Он был несправедлив к ней. Не вся ее жизнь вращалась вокруг Джейн Остин. Всего лишь… всего лишь бо́льшая ее часть. У нее есть и другие интересы. Занятия йогой, которые помогают поддерживать форму, а по выходным она бегала вместе с лучшей подругой Крисси. У нее много других подруг, не книжных, она часто ходила на вечеринки и девичники. Просто предпочитала проводить свободное время с книгой. Если бы она меньше работала, то не смогла бы завоевать прочную репутацию в академических кругах. И вообще, в любви к чтению, как ей казалось, нет ничего страшного. Книги помогли ей сделать научную карьеру, и потом, она, кажется, никому не причинила горя или неприятностей.
В отличие от Дэвида.
Да, жизнь Кэтрин, возможно, проходила по большей части в вымышленном мире, зато она, по крайней мере, никому не лгала. Больше всего на свете Кэтрин ненавидела ложь.
Откинувшись на спинку кресла, она оглядела свой письменный стол. Вид открывался довольно унылый. Октябрь, золотая осень в разгаре, в окно льются яркие лучи солнца, а она, как в могиле, погребена в своем кабинете, заставленном книжными стеллажами.
Кэтрин сняла очки, потерла переносицу, посмотрела на буклет, лежавший рядом с недоеденным сэндвичем, с которого свисали увядшие листья салата. Заголовок был напечатан изящным жирным шрифтом, напоминавшим старинные рукописные буквы. Текст гласил:
Перли-холл, Черч-Стинтон, Хэмпшир.Кэтрин посмотрела на фотографию. Симпатичный георгианский особняк из красного кирпича с подъемными окнами. Перед домом зеленая лужайка, окруженная цветущими клумбами. Типичный английский загородный особняк; легко представить себе героев Джейн Остин, гуляющих по саду, беседующих в комнатах.
Особняк, построенный в начале восемнадцатого века и окруженный тридцатью пятью акрами живописного парка, – превосходное место для того, чтобы провести уик-энд с Джейн Остин. Приглашаем Вас выступить в качестве специального докладчика и узнать много нового о самой знаменитой и любимой английской писательнице.
«И я тоже буду там гулять», – мысленно произнесла Кэтрин.
Ее уже в третий раз приглашали выступать на «уик-энде Джейн Остин»; ходили слухи, что Лорна Уорвик тоже приедет. Кэтрин задумчиво покусывала губу. Лорна Уорвик была ее любимой писательницей – после Джейн Остин, разумеется. Она прославилась любовными, можно даже сказать, эротическими романами, действие которых происходило в эпоху Регентства; в год она выпускала по книге, и каждая мгновенно становилась бестселлером. Кэтрин прочла все – от первой, которая называлась «Свадьба и магия», до последней – «Невеста для лорда Берфорда». «Невеста» появилась в продаже всего месяц назад, и Кэтрин проглотила ее за один вечер вместо того, чтобы проверять студенческие работы.
Она с удовлетворением подумала о потаенной полке в кабинете у нее дома, которая прогибалась под тяжестью сочинений мисс Уорвик. Коллеги Кэтрин терпеть не могли подобную макулатуру: любовные романы, какой ужас! Она представила, как бы они стали коситься на нее, узнай о существовании этой полки и низменной страсти Кэтрин, как быстро ее выпроводили бы из кабинета в колледже Святой Бригитты, да и вообще из Оксфорда!
«Доктор Робертс, – сказал бы профессор Комптон, хмуря лохматые брови и сверкая глазками-бусинками, – вы меня действительно поражаете».
«Чем? Тем, что я для развлечения читаю романы? – ответила бы ему Кэтрин, вспомнив, как сама Джейн Остин защищала романы в „Нортенгерском аббатстве“. – Профессор Комптон, вы действительно жуткий сноб!»
Она ничего не могла с собой поделать. Чтение романов Лорны Уорвик было тайным пороком Кэтрин, и, если бы ее занудные коллеги об этом узнали, изгнали бы ее из Оксфорда в мгновение ока – она даже не успела бы произнести «Чувство и чувствительность»[2].
Кэтрин казалось неправильным, что романы, чтение которых доставляет столько удовольствия, ругают литературные критики. Лорна Уорвик признавалась, что тоже стала их жертвой и получила немало писем от блюстителей нравственности. Возможно, поэтому письмо Кэтрин привлекло ее внимание.
Примерно год назад Кэтрин впервые в жизни написала письмо любимой писательнице, такое, какое пишут обычно поклонники, и отправила его на имя издателя мисс Уорвик. Это было очень глупое письмо, полное сентиментальных излияний и восторгов; Кэтрин не ждала ответа. И тем не менее через две недели обнаружила на коврике у входной двери красивый кремовый конверт с посланием от знаменитой писательницы.
«Мне очень приятно было получить Ваше письмо. Вы даже представить себе не можете, как много для меня значат Ваши слова о том, что Вы обожаете мои романы. Я часто получаю весьма странные письма от читателей – они утверждают, что читают все мои книги, но называют их полной ерундой!»
Кэтрин рассмеялась тогда, читая эти строки, и вскоре между ними завязалась переписка и началась дружба. Кэтрин уже не могла остановиться. В свободное время, если она не читала роман Лорны Уорвик, то писала ей самой, и та отвечала на каждое письмо. Они обсуждали не только книги, но и самые разнообразные предметы. Обменивались мнениями о фильмах, о моде, о Джейн Остин, рассказывали друг другу о прошлых любовных увлечениях, о работе, спорили о том, изменились ли мужчины со времен Джейн Остин и можно ли надеяться встретить нового мистера Дарси в реальной жизни.
А потом Кэтрин набралась храбрости и спросила Лорну, не собирается ли она на конференцию в Перли-холл; после этого пи́сьма перестали приходить. Уже две недели ответа не было. Может быть, Кэтрин переступила некую грань? Может, была слишком назойлива? Наверное, для автора переписка с поклонниками и встреча лицом к лицу – две разные вещи.
Но в тот день, когда Кэтрин уже оставила всякую надежду, пришло письмо.
«Дорогая Кэтрин, прошу прощения, что не ответила тебе раньше: я была в отъезде. Пока не могу сказать, приеду ли в Перли. Там будет видно.
Твоя Лорна».
Кэтрин этот ответ показался несколько странным. Если Лорна Уорвик собирается выступать в Перли, организаторы, разумеется, должны узнать об этом заранее, ведь она станет гвоздем программы, особенно если учесть, что Лорна никогда не встречается с читателями. По сравнению со знаменитостью Кэтрин старая, скучная и неинтересная преподавательница. Ну, допустим, не старая, а молодая: ей немного за тридцать. Но Кэтрин знала, что люди приходят на ее лекции только потому, что они фанаты Джейн Остин. На этих конференциях любой, кто выступал с речью о Джейн Остин, немедленно становился предметом восхищения и уважения. Любая деятельность, хоть как-то связанная с именем Остин, любой предмет, относившийся к ней, вызывал любопытство и восторги – от неразборчивых автографов писательницы до игры в «Убийство в темноте», которая однажды закончилась большим ажиотажем: выяснилось, что Энн Эллиот каким-то образом удалось убить капитана Уэнтуорта[3].
Это воспоминание вызвало улыбку на лице Кэтрин. Постаравшись выбросить из головы мысли о Перли, она занялась стопкой бумаг, громоздившейся слева от нее и угрожавшей рухнуть на пол. В основном это была всякая ерунда, скопившаяся за прошлый семестр. Она называла такие бумаги «работой на завтра» – только сейчас «завтра» у нее уже не было.
Проворно, как пианистка, она перебирала бумаги, нужные совала в соответствующие папки, ненужные выбрасывала или откладывала на черновики – до тех пор, пока не показалась полированная поверхность стола.
Кэтрин уже взяла сумку и портфель и собралась уходить, когда раздался стук в дверь.
– Войдите, – откликнулась она.
Странно, кто бы мог прийти к ней так поздно, не договорившись заранее о встрече?
Дверь приоткрылась, и в щель просунулась взъерошенная голова.
– Стьюи, – вздохнула Кэтрин.
В кабинет, шаркая, вошел студент. Стьюи Харпер, первокурсник, изучавший английскую литературу, чуть ли не каждый день топтался у Кэтрин после занятий.
– Доктор Робертс, – начал он, – надеюсь, я вам не помешал?
– Нет, – ответила она, смирившись с необходимостью помочь ему в очередном затруднительном положении, в которое он попал во время своих литературоведческих изысканий. – Заходите.
Стьюи посмотрел на кресло напротив того, которое обычно занимала Кэтрин, и она жестом пригласила его садиться.
– Это список книг для чтения, – объявил студент, извлекая из кармана лист бумаги. – Здесь говорится, что за семестр мы обязаны прочитать как можно больше книг из тех, что в нем перечислены.
– Ну, скажем, столько, на сколько у вас хватит времени, – уточнила Кэтрин. – Мы не ждем от студентов, чтобы они круглые сутки сидели, уткнувшись в книгу.
– Да, но я заметил, что вашей монографии здесь нет.
Кэтрин удивленно приподняла брови:
– Моей монографии?
– Да, «Творчество Джейн Остин».
Она улыбнулась:
– Боюсь, что все книги по литературоведению невозможно включить в программу.
– Но это же ваша книга, доктор Робертс. Она должна быть первой в списке.
Кэтрин невольно почувствовала себя польщенной:
– Гм, очень любезно с вашей стороны, Стьюи.
– А вы не пишете новых книг, доктор Робертс?
– Сейчас нет.
– А можно попросить у вас автограф? На моем экземпляре.
– Вашем экземпляре?
– Я купил вашу книгу в городе, – подтвердил парень, роясь в потрепанной сумке. – Пришлось специально заказывать.
– Совсем необязательно было идти на такие расходы, – заметила Кэтрин.
Она знала, что книга в твердой обложке стоит недешево – особенно для студента.
– Ну что вы, какие расходы, – возразил Стьюи, протягивая ей книгу через стол.
Кэтрин открыла том на титульном листе, взяла свою любимую ручку и начала писать, чувствуя на себе пристальный взгляд Стьюи.
– Вот, пожалуйста, – улыбнулась она, возвращая книгу.
У студента загорелись глаза, и он торопливо перелистал страницы.
– О! – произнес он, погрустнев. – «Всего наилучшего».
– «Желаю Вам всего наилучшего», – повторила Кэтрин.
– А вы не хотите добавить еще что-нибудь, например «с любовью»?
– Нет, Стьюи, – сказала она, – мы ведь оба понимаем, что это не очень прилично.
Кэтрин поднялась, и Стьюи, поняв намек, тоже встал.
– Доктор Робертс, – заговорил он, когда они вместе вышли из кабинета, – я как раз думал, что мне нужны дополнительные занятия. Ну, понимаете, на выходных – с вами.
Кэтрин взглянула на него поверх очков, изо всех сил стараясь выглядеть старой и некрасивой. Это была непростая задача, потому что она была довольно хороша собой: фарфоровая кожа, длинные темные волосы, волнами спускавшиеся на плечи. Губы же – соблазнительные, пухлые – отвлекали студентов на занятиях, когда Кэтрин пыталась заинтересовать аудиторию рассуждениями об английской поэзии.
– Стьюи, – сказала она строго, – моя помощь вам не нужна.
– Разве?
– Да, не нужна. У вас прекрасные оценки по моему предмету, вы показали, что умеете мыслить и рассуждать самостоятельно.
Стьюи, казалось, был доволен похвалой, однако на его лице появилось мрачное выражение.
– Но ведь нужно постоянно совершенствоваться…
– Не в вашем случае, – заверила его Кэтрин. – Каждый человек должен отдыхать – именно для этого и существуют выходные. Идите займитесь каким-нибудь активным видом спорта. Прыгните с моста на канате, с парашютом или придумайте еще что-нибудь.
– Я бы лучше позанимался с вами.
– Я уезжаю, – объяснила Кэтрин.
– Куда?
– В Хэмпшир.
– Звучит как-то скучновато.
– Возможно, но Хэмпшир – это уголок старой Англии. До свидания, Стьюи, – попрощалась Кэтрин, ускоряя шаг.
– До свидания, доктор Робертс, – крикнул он ей вслед.
Кэтрин не оглянулась, но не могла избавиться от чувства, что он провожал ее взглядом до конца коридора и смотрел при этом на ее ноги.
Добравшись до парковки, она вздохнула с облегчением, подумала о своем небольшом, но милом садике, где сможет скинуть туфли и босиком пройтись по прохладной траве, о бокале белого вина, который выпьет за окончание очередной рабочей недели. Кэтрин была уже рядом с машиной, когда кто-то окликнул ее:
– Кэтрин!
Она остановилась. Меньше всего ей сейчас хотелось слышать именно этот голос.
– В чем дело, Дэвид? – спросила она, когда к машине подошел светловолосый мужчина с озабоченным выражением лица.
– Так друзей не встречают. Ты первая улыбнулась, когда заметила меня на другой стороне парковки.
– Я не улыбалась тебе, а щурилась от солнца.
– Вот как, – уныло протянул он.
– Я тороплюсь, – отрезала она, открывая дверь машины.
Он быстро протянул руку и схватил Кэтрин за запястье.
– Дэвид…
– Давай поговорим, Китти.
– Не называй меня так. Никто меня так не называет.
– О, перестань, Сережка, – вполголоса продолжал он. – Мы с тобой не говорили по-человечески с тех пор… ну, ты знаешь…
– С тех пор, как я тебя бросила, потому что узнала, что ты женился? Это ты не отвечал на мои звонки, Дэвид. Это ты как сквозь землю провалился, исчез, чтобы жениться на своей бывшей студентке! Никто не знал, куда ты подевался! Я с ума сходила.
– Я как раз собирался тебе рассказать.
– Когда? На крещении твоего первенца?
– Ты ко мне несправедлива.
– Я несправедлива? Разве это я прятала от тебя жену? – вскричала Кэтрин.
– Только не надо мелодрамы! Ты не в романе девятнадцатого века, – заметил Дэвид. – Проблема в тебе самой. Ты не можешь существовать в реальном мире. У тебя голова забита книгами, и ты просто не в состоянии разобраться с собственной личной жизнью.
Кэтрин даже рот открыла от изумления:
– Это неправда!
– Вот как? – хмыкнул он. – Интересно, и куда ты собираешься на выходные? Уверен, в этот чертов Перли-холл.
– Я еду туда по работе, – отрезала Кэтрин.
– Работа? Вот и вся твоя жизнь. У тебя ничего нет, кроме работы. Все твое существование вращается вокруг кучки людей, которые были выдуманы другими людьми, – а те лежат в могилах уже по меньшей мере двести лет. Это ненормально.
Кэтрин собралась было дать отпор, но вовремя прикусила язык. Она не хотела в очередной раз выслушивать речи Дэвида о том, что их роман был обречен задолго до того, как на сцене появилась его нынешняя жена. Она знала, что он припомнит ей все: сколько раз она отказывалась пораньше отправиться в постель только потому, что хотела посмотреть по телевизору очередную экранизацию романа Джейн Остин, сколько раз у нее подгорало мясо для долгожданного ужина при свечах, потому что не могла оторваться от книги. Да, Дэвид говорил правду: она влюблена в вымышленных мужчин. Мистер Дарси, капитан Уэнтуорт и Генри Тилни – создания женской фантазии. Они не существуют. Однако ее увлечение героями романов происходило оттого, что в жизни так мало настоящих героев. Вот и сейчас Кэтрин стояла, глядя на вполне реального мужчину, который был не-героем.
– Поезжай домой, к жене, Дэвид, – бросила она, садясь в машину.
– Ты же знаешь, мне больше хочется поехать к тебе домой.
Кэтрин вздохнула.
– Надо было думать об этом перед тем, как изменять мне, – сказала она, закрыла дверь и уехала.
Честное слово, любой мужчина, который не прячется под книжной обложкой, – это источник неприятностей. Ни одному из них нельзя доверять. Неудивительно, что Кэтрин все чаще обращалась мыслями к книжным героям! С тех пор как отец бросил их с мамой, она начала прятаться от окружающего мира за надежным барьером – книгами. Книги всегда спасали ее, только они постоянно присутствовали в ее жизни.
До знакомства с Дэвидом у нее были довольно длительные отношения с архитектором по имени Коллэм. Она считала его совершенством, думала, что они будут вместе до самой смерти, как Элизабет и Дарси, но потом ему предложили очень выгодную работу в Сан-Франциско. Он попросил Кэтрин поехать с ним, но у нее заболела мать, и она не могла ее оставить.
«Приедешь позже», – сказал он тогда, но ничего не вышло. Шли недели, телефонные звонки становились все реже, надписи на открытках – все короче, а потом и вовсе прекратились. Он не позвонил даже после того, как Кэтрин написала ему, что мать умерла.
– Вот вам и настоящие мужчины, – сказала Кэтрин вслух, выезжая из Оксфорда на дорогу, которая вела к ее деревне.
Она снова подумала о словах Дэвида. Он был несправедлив к ней. Не вся ее жизнь вращалась вокруг Джейн Остин. Всего лишь… всего лишь бо́льшая ее часть. У нее есть и другие интересы. Занятия йогой, которые помогают поддерживать форму, а по выходным она бегала вместе с лучшей подругой Крисси. У нее много других подруг, не книжных, она часто ходила на вечеринки и девичники. Просто предпочитала проводить свободное время с книгой. Если бы она меньше работала, то не смогла бы завоевать прочную репутацию в академических кругах. И вообще, в любви к чтению, как ей казалось, нет ничего страшного. Книги помогли ей сделать научную карьеру, и потом, она, кажется, никому не причинила горя или неприятностей.
В отличие от Дэвида.
Да, жизнь Кэтрин, возможно, проходила по большей части в вымышленном мире, зато она, по крайней мере, никому не лгала. Больше всего на свете Кэтрин ненавидела ложь.
Глава 2
Лорна Уорвик заканчивала вносить последние исправления в довольно пикантную главу с участием одного очень порочного герцога, когда раздался телефонный звонок.
– Привет, мой ангел! – пропел женский голос. – Надеюсь, я тебе не помешала?
– Ни в коем случае, – ответила Лорна, сохранила текст и выключила компьютер: на сегодня работы с нее хватит.
– Отлично. Прекрасно. Послушай, я поговорила с организаторами из Перли-холла, и они сказали, что ты можешь не волноваться: поступай так, как считаешь нужным.
– Спасибо, Надя. Я очень это ценю.
– Ну и какие у тебя планы?
Лорна вздохнула:
– Пока еще не могу определиться. Думаю, надо на время расстаться с образом писательницы и побыть собой.
– Считаешь, это разумно? Ты же понимаешь, что фанаты будут разочарованы.
– Да, но еще большее число фанатов будет разочаровано, если станет известно, кто я на самом деле.
– Ты шутишь! Если они узнают – с ума сойдут! – воскликнула Надя.
Лорна улыбнулась:
– Ну так я пока еще не готова столкнуться с их недовольством.
– Ладно, сокровище мое. Решение за тобой.
– Значит, ты приедешь?
– Возможно, приеду в воскресенье на вечерние танцы.
– Это только предлог для покупки новых туфель, – усмехнулась Лорна.
– Ты так хорошо знаешь своего агента?
– Так же хорошо, как она меня.
Надя рассмеялась:
– Увидимся в Перли, детка.
– Договорились.
Лорна поднялась и подошла к окну кабинета, выходившему в сад. Садом уже давно следовало заняться. На лужайке желтели одуванчики, по обочинам дорожек поднималась трава, с соседних полей через изгородь ползла ежевика. Дом тоже был заброшен, потому что две недели назад Лорна уволила уборщицу, поймав ее на месте преступления: та засовывала в карман рукопись последнего романа. Письменный стол был покрыт тонким слоем пыли, в углу, в кадке, печально увядало дерево.
Дом всегда приходил в такое состояние, когда книга шла хорошо. Такие скучные занятия, как уборка и приготовление пищи, были забыты. Единственное, что сейчас имело значение, – это сюжет, и развивался он замечательно. Надя будет в восторге от новой книги, и издатель Лорны, без сомнения, тоже. Тэнси Ньюмен из «Парнэби и Фокс» – самая восторженная фанатка Лорны, она всегда с нетерпением ждет новую рукопись. Текст практически не правили, и Лорне очень повезло: с ней советовались по любому вопросу – от дизайна обложки до даты выхода книги в свет. Романы в твердом переплете выпускали накануне Рождества, в мягкой обложке – к летним каникулам. Авансы были внушительные, гонорары – щедрые. Немногие писатели могли похвастаться подобными условиями.
Лорна бросила взгляд на полки, занимавшие все стены кабинета. Все они были заставлены книжками в твердых и мягких обложках, изданиями с крупным шрифтом для слабовидящих, аудиокнигами, переводами – начиная с немецких и испанских и заканчивая японскими и русскими. Это собрание производило впечатление, особенно если вспомнить, что первый ее роман критики встретили весьма неодобрительно.
«Лорна Уорвик пытается извлечь выгоду из непреходящей популярности романов Джейн Остин, изображающих эпоху Регентства, – писал один из них. – Однако здесь мы видим лишь дешевое подражание. Это „клубничка“, слегка прикрытая муслином».
Эти слова не давали ей покоя до тех пор, пока ее роман не стал бестселлером в США. Сейчас ее считали предвестницей популярного жанра в стиле Остин, который включал в себя сиквелы, современные версии шести ее знаменитых книг и эротические романы вроде тех, что писала Лорна. Это был прибыльный бизнес.
Она провела кончиками пальцев по корешкам британских изданий. На каждом изображена роскошно одетая героиня. «Сплошные шляпки и груди», – объявил другой критик, после чего продажи взлетели вверх. Публика не могла насытиться перипетиями отношений вздорных молодых героинь и дьявольски прекрасных героев и, конечно, счастливыми концовками.
Лорна любила сочинять. Ничто не могло сравниться с обдумыванием и оттачиванием нового сюжета, размышлениями о героях, которые покорят воображение читателей точно так же, как покорили воображение их создательницы. Но профессия писателя предполагает не только сочинение книг. Лорна постоянно находилась под все возраставшим давлением читателей, жаждавших видеть и слышать своего кумира. Отсюда телефонный звонок от агента насчет конференции. Уже несколько лет ее издатель пыталась уговорить Лорну посетить конференцию, утверждая, что там будет замечательно.
«Если хотите, можно сделать это инкогнито», – говорили ей, но Лорна всякий раз отказывалась. Публичность никогда ее не привлекала. Написание книги – дело интимное. Она отнюдь не жаждала бесконечно ставить автографы и произносить речи. Да и о чем говорить? Ведь ее книги говорят сами за себя. Но издатель Лорны часто повторяла, что к писателям теперь относятся как к популярным певцам или актерам.
«Публика хочет тебя видеть».
«О нет, – отвечала Лорна. – Терпеть не могу находиться в центре внимания».
Итак, что же делать с Перли-холлом? Где-то в глубине души Лорна отчаянно хотела поехать. Писатель обречен на одиночество. Хорошо бы хоть немного развеяться, поговорить с живыми людьми. Это наверняка будет занятно – покинуть кабинет, пообщаться с пишущей братией.
– Кэтрин, – вдруг произнесла Лорна.
Кэтрин будет там. В ее письме вполне ясно сказано, что она мечтает познакомиться с любимой писательницей. Лорна понимала, что тоже очень хочет встретиться с Кэтрин. За несколько месяцев они стали близки – делились секретами, говорили о планах на будущее. Может, дело было в том, что они обменивались письмами – такими замечательно старомодными письмами, написанными от руки, которые можно читать не торопясь, с наслаждением, и складывать в шкатулку. Это не то что электронное письмо, которое, прочитав, удаляешь. Это были настоящие, тщательно обдуманные письма на хорошей бумаге, с исправлениями, заметками на полях и даже забавными постскриптумами. Их следовало перечитывать и бережно хранить, как во времена Джейн Остин, когда письма были единственным способом общения с дорогими людьми.
Если и есть веская причина посетить конференцию, то это Кэтрин…
Лорна бросилась наверх, в спальню, открыла платяной шкаф, торопясь, начала вытаскивать одежду и бросать на кровать. Что надеть, что взять с собой? Что следует носить Лорне Уорвик на конференции, посвященной творчеству Джейн Остин? На этот вопрос нетрудно ответить: несмотря на то что Лорна очень редко давала интервью и никогда не появлялась на обложках, было очевидно, какой читатели представляют себе любимого автора. Подойдут только бархат и атлас глубоких тонов, с блестками и вышивкой. Старомодно, но с несколькими оригинальными деталями. Легкий шарф совершенно неуместен, как и сверкающая брошь-павлин. Шали, шарфы, пара перчаток для вечера, возможно, даже изящная шляпка. Туфли – элегантные, но строгие. Да, люди ждут именно этого.
Но Лорна не собиралась надевать ничего подобного. Бархатные и шелковые одеяния были немедленно отвергнуты, шали никуда не годились. И причина – самая простая. Лорна Уорвик была мужчиной.
– Привет, мой ангел! – пропел женский голос. – Надеюсь, я тебе не помешала?
– Ни в коем случае, – ответила Лорна, сохранила текст и выключила компьютер: на сегодня работы с нее хватит.
– Отлично. Прекрасно. Послушай, я поговорила с организаторами из Перли-холла, и они сказали, что ты можешь не волноваться: поступай так, как считаешь нужным.
– Спасибо, Надя. Я очень это ценю.
– Ну и какие у тебя планы?
Лорна вздохнула:
– Пока еще не могу определиться. Думаю, надо на время расстаться с образом писательницы и побыть собой.
– Считаешь, это разумно? Ты же понимаешь, что фанаты будут разочарованы.
– Да, но еще большее число фанатов будет разочаровано, если станет известно, кто я на самом деле.
– Ты шутишь! Если они узнают – с ума сойдут! – воскликнула Надя.
Лорна улыбнулась:
– Ну так я пока еще не готова столкнуться с их недовольством.
– Ладно, сокровище мое. Решение за тобой.
– Значит, ты приедешь?
– Возможно, приеду в воскресенье на вечерние танцы.
– Это только предлог для покупки новых туфель, – усмехнулась Лорна.
– Ты так хорошо знаешь своего агента?
– Так же хорошо, как она меня.
Надя рассмеялась:
– Увидимся в Перли, детка.
– Договорились.
Лорна поднялась и подошла к окну кабинета, выходившему в сад. Садом уже давно следовало заняться. На лужайке желтели одуванчики, по обочинам дорожек поднималась трава, с соседних полей через изгородь ползла ежевика. Дом тоже был заброшен, потому что две недели назад Лорна уволила уборщицу, поймав ее на месте преступления: та засовывала в карман рукопись последнего романа. Письменный стол был покрыт тонким слоем пыли, в углу, в кадке, печально увядало дерево.
Дом всегда приходил в такое состояние, когда книга шла хорошо. Такие скучные занятия, как уборка и приготовление пищи, были забыты. Единственное, что сейчас имело значение, – это сюжет, и развивался он замечательно. Надя будет в восторге от новой книги, и издатель Лорны, без сомнения, тоже. Тэнси Ньюмен из «Парнэби и Фокс» – самая восторженная фанатка Лорны, она всегда с нетерпением ждет новую рукопись. Текст практически не правили, и Лорне очень повезло: с ней советовались по любому вопросу – от дизайна обложки до даты выхода книги в свет. Романы в твердом переплете выпускали накануне Рождества, в мягкой обложке – к летним каникулам. Авансы были внушительные, гонорары – щедрые. Немногие писатели могли похвастаться подобными условиями.
Лорна бросила взгляд на полки, занимавшие все стены кабинета. Все они были заставлены книжками в твердых и мягких обложках, изданиями с крупным шрифтом для слабовидящих, аудиокнигами, переводами – начиная с немецких и испанских и заканчивая японскими и русскими. Это собрание производило впечатление, особенно если вспомнить, что первый ее роман критики встретили весьма неодобрительно.
«Лорна Уорвик пытается извлечь выгоду из непреходящей популярности романов Джейн Остин, изображающих эпоху Регентства, – писал один из них. – Однако здесь мы видим лишь дешевое подражание. Это „клубничка“, слегка прикрытая муслином».
Эти слова не давали ей покоя до тех пор, пока ее роман не стал бестселлером в США. Сейчас ее считали предвестницей популярного жанра в стиле Остин, который включал в себя сиквелы, современные версии шести ее знаменитых книг и эротические романы вроде тех, что писала Лорна. Это был прибыльный бизнес.
Она провела кончиками пальцев по корешкам британских изданий. На каждом изображена роскошно одетая героиня. «Сплошные шляпки и груди», – объявил другой критик, после чего продажи взлетели вверх. Публика не могла насытиться перипетиями отношений вздорных молодых героинь и дьявольски прекрасных героев и, конечно, счастливыми концовками.
Лорна любила сочинять. Ничто не могло сравниться с обдумыванием и оттачиванием нового сюжета, размышлениями о героях, которые покорят воображение читателей точно так же, как покорили воображение их создательницы. Но профессия писателя предполагает не только сочинение книг. Лорна постоянно находилась под все возраставшим давлением читателей, жаждавших видеть и слышать своего кумира. Отсюда телефонный звонок от агента насчет конференции. Уже несколько лет ее издатель пыталась уговорить Лорну посетить конференцию, утверждая, что там будет замечательно.
«Если хотите, можно сделать это инкогнито», – говорили ей, но Лорна всякий раз отказывалась. Публичность никогда ее не привлекала. Написание книги – дело интимное. Она отнюдь не жаждала бесконечно ставить автографы и произносить речи. Да и о чем говорить? Ведь ее книги говорят сами за себя. Но издатель Лорны часто повторяла, что к писателям теперь относятся как к популярным певцам или актерам.
«Публика хочет тебя видеть».
«О нет, – отвечала Лорна. – Терпеть не могу находиться в центре внимания».
Итак, что же делать с Перли-холлом? Где-то в глубине души Лорна отчаянно хотела поехать. Писатель обречен на одиночество. Хорошо бы хоть немного развеяться, поговорить с живыми людьми. Это наверняка будет занятно – покинуть кабинет, пообщаться с пишущей братией.
– Кэтрин, – вдруг произнесла Лорна.
Кэтрин будет там. В ее письме вполне ясно сказано, что она мечтает познакомиться с любимой писательницей. Лорна понимала, что тоже очень хочет встретиться с Кэтрин. За несколько месяцев они стали близки – делились секретами, говорили о планах на будущее. Может, дело было в том, что они обменивались письмами – такими замечательно старомодными письмами, написанными от руки, которые можно читать не торопясь, с наслаждением, и складывать в шкатулку. Это не то что электронное письмо, которое, прочитав, удаляешь. Это были настоящие, тщательно обдуманные письма на хорошей бумаге, с исправлениями, заметками на полях и даже забавными постскриптумами. Их следовало перечитывать и бережно хранить, как во времена Джейн Остин, когда письма были единственным способом общения с дорогими людьми.
Если и есть веская причина посетить конференцию, то это Кэтрин…
Лорна бросилась наверх, в спальню, открыла платяной шкаф, торопясь, начала вытаскивать одежду и бросать на кровать. Что надеть, что взять с собой? Что следует носить Лорне Уорвик на конференции, посвященной творчеству Джейн Остин? На этот вопрос нетрудно ответить: несмотря на то что Лорна очень редко давала интервью и никогда не появлялась на обложках, было очевидно, какой читатели представляют себе любимого автора. Подойдут только бархат и атлас глубоких тонов, с блестками и вышивкой. Старомодно, но с несколькими оригинальными деталями. Легкий шарф совершенно неуместен, как и сверкающая брошь-павлин. Шали, шарфы, пара перчаток для вечера, возможно, даже изящная шляпка. Туфли – элегантные, но строгие. Да, люди ждут именно этого.
Но Лорна не собиралась надевать ничего подобного. Бархатные и шелковые одеяния были немедленно отвергнуты, шали никуда не годились. И причина – самая простая. Лорна Уорвик была мужчиной.
Глава 3
Было бы странно, если бы девушка по имени Робин Лав не родилась романтиком. Но она была именно романтиком, и имя подходило ей как нельзя лучше: она читала только любовные романы, носила только женственные платья и смотрела только фильмы со счастливым концом.