Мартина вновь подняла руку и попросила тишины.
— Мне кажется, все мы излишне горячимся. Все акции электронной компании принадлежат мисс Мэннинг, и дивиденды она с них когда-нибудь непременно получит. Уверена, что к своему пенсионному возрасту или даже годам к шестидесяти она сможет снова возобновить археологические изыскания.
— Что? — взревела Сабина Мэннинг и испытующе уставилась на Мартину.
Та сделала вид, что не обратила на нее никакого внимания, и, в задумчивости сдвинув брови, повернулась к Чэдвику Холтону:
— Мы опустили один момент, который мог бы в корне изменить ситуацию. Вот что я имею в виду. Мисс Мэннинг не желает, чтобы впредь ее имя было связано с эротической литературой. Прекрасно! Но у нее есть второе имя…
Все разом вскрикнули.
Мартина продолжила:
— Заработает ли она достаточно денег, чтобы продолжить свои археологические работы, если обе книги выйдут в свет под ее двумя разными именами? То есть «Научные исследования в области идентичности постройки афро-римских военных судов во втором столетии до нашей эры» под именем Сабины Мэнниг, а «Неистовая плоть» под ее настоящим именем, Флерель Скаддер?
Чэдвик Холтон с благоговейным страхом посмотрел на Мартину.
— При таком сочетании можно заработать тысячу четыреста долларов за обе книги. Но если переставить имена авторов, два романа потянут на миллион двести тысяч, — произнес он.
Мартина с нежностью посмотрела на Колби.
— Да, именно это я и имела в виду. Как только всеобщий шум, в котором отчетливо прослушивался резкий голос Сабины Мэннинг, немного стих, Мартина в третий раз подняла руку:
— Но вы, джентльмены, опять кое-что не учли. «Неистовая плоть» больше не принадлежит Сабине Мэннинг. Роман теперь мой.
В гостиной воцарилась гробовая тишина. Лицо остолбеневшего Чэдвика Холтона внезапно помрачнело, затем в глазах блеснули огоньки подозрительности.
— Сколько? — выдавил он.
Мартина немного подумала и ответила:
— Ну, коль уж я запланировала сегодня вечером отправиться на отдых на Родос, то мне не хотелось бы, чтобы наши переговоры затягивались. Сорок тысяч долларов от мисс Мэннинг плюс письменные гарантии того, что мистер Дадли не лишится работы, и я уступаю ей свои права.
Прибыв на остров, который, по преданию, был подарен Гелиосу Зевсом, Лоуренс и Мартина остановились в гостинице, названной в честь благоухающего цветка розы. Мучаясь от жары, они принимали пищу на построенной в мавританском стиле крытой веранде, смотрели на море и слушали турецкие мелодии, исполняемые на деревянных духовых инструментах и колокольчиках, обычно подвязываемых к шеям верблюдов. На Линдосе они верхом на мулах поднимались к Акрополю и, держа друг друга за руки, бродили по окруженному крепостной стеной древнему поселению, ступая по булыжной мостовой, отполированной сапогами крестоносцев и сандалиями древних римлян, которые два тысячелетия назад вспугнули стаи орлов, тогда еще единственных обитателей этого острова.
На закате они купались в море, а затем предавались любви и, оставаясь в постели, рассматривали высоченные, почти пятиметровые, своды потолка, слушая, как хлопают на ветру деревянные ставни их древнего жилища, вдыхали напоенный дивными ароматами воздух, который, как показалось Колби, имел цвет такой же синий, как и море. На десятый день отдыха они получили от Кендал письмо, отправленное ею из Гибралтара и переправленное из Парижа консьержкой Мартины. В нем она сообщала, что приняла предложение Торнхилла, пожелавшего стать посредником в издании ее будущих романов, которые будут написаны от имени Сабины Мэннинг.
Облачившись в купальные костюмы, они лежали на пляже под огромным зонтом и потягивали узо.
— Ты с самого начала была уверена, что, дождавшись развязки, из них можно будет кое-что выкачать? — спросил Колби.
Мартина покачала головой:
— Нет, только с того момента, когда увидела те фотографии. До этого был сплошной блеф, правильнее сказать, тщательно продуманный риск. Тот ее бред относительно организации коктейлей и пресс-конференций окончательно убедил меня в том, что Сабина Мэннинг вовсе не представляет собой упавшую духом женщину с разбитым сердцем. Да и странное поведение Роберто говорило само за себя. И я пришла к выводу, что отношения у них сложились совсем иначе, не так, как нам показалось вначале.
— То есть не он покинул ее, а она его?
— Безусловно. Она просто захотела расширить свои горизонты. Сам посуди, старина Роберто уже готовился отпраздновать двадцатисемилетие.
— Да, для мисс Мэннинг он оказался несколько староват, — согласился с Мартиной Лоуренс и с обожанием посмотрел на нее. — Знаешь, а ты это чертовски здорово придумала, окунуть часы в ментоловый ликер.
— А ты, кстати, знаешь, что здешний морской порт является свободной экономической зоной? Швейцарские часы здесь стоят столько же, сколько и в Женеве…
Он прикрыл ей ладонью рот:
— Не надо, не продолжай. А почему бы нам не вернуться в гостиницу?
— Зачем?
— Ну, черт возьми! Займемся изометрическими упражнениями, расскажем друг другу какие-нибудь дурацкие анекдоты, напишем открытки. Уж ты-то придумаешь, как, соблюдая разумную осторожность, можно использовать такой тридцатилетний реликт, как я.
Она провела пальцем по его щеке.
— Ты, — пожалуй, прав, — согласилась Мартина. Прихватив купальные принадлежности, они покинули пляж и, заглянув по дороге в бар, пошли в свой номер.
— Мне кажется, все мы излишне горячимся. Все акции электронной компании принадлежат мисс Мэннинг, и дивиденды она с них когда-нибудь непременно получит. Уверена, что к своему пенсионному возрасту или даже годам к шестидесяти она сможет снова возобновить археологические изыскания.
— Что? — взревела Сабина Мэннинг и испытующе уставилась на Мартину.
Та сделала вид, что не обратила на нее никакого внимания, и, в задумчивости сдвинув брови, повернулась к Чэдвику Холтону:
— Мы опустили один момент, который мог бы в корне изменить ситуацию. Вот что я имею в виду. Мисс Мэннинг не желает, чтобы впредь ее имя было связано с эротической литературой. Прекрасно! Но у нее есть второе имя…
Все разом вскрикнули.
Мартина продолжила:
— Заработает ли она достаточно денег, чтобы продолжить свои археологические работы, если обе книги выйдут в свет под ее двумя разными именами? То есть «Научные исследования в области идентичности постройки афро-римских военных судов во втором столетии до нашей эры» под именем Сабины Мэнниг, а «Неистовая плоть» под ее настоящим именем, Флерель Скаддер?
Чэдвик Холтон с благоговейным страхом посмотрел на Мартину.
— При таком сочетании можно заработать тысячу четыреста долларов за обе книги. Но если переставить имена авторов, два романа потянут на миллион двести тысяч, — произнес он.
Мартина с нежностью посмотрела на Колби.
— Да, именно это я и имела в виду. Как только всеобщий шум, в котором отчетливо прослушивался резкий голос Сабины Мэннинг, немного стих, Мартина в третий раз подняла руку:
— Но вы, джентльмены, опять кое-что не учли. «Неистовая плоть» больше не принадлежит Сабине Мэннинг. Роман теперь мой.
В гостиной воцарилась гробовая тишина. Лицо остолбеневшего Чэдвика Холтона внезапно помрачнело, затем в глазах блеснули огоньки подозрительности.
— Сколько? — выдавил он.
Мартина немного подумала и ответила:
— Ну, коль уж я запланировала сегодня вечером отправиться на отдых на Родос, то мне не хотелось бы, чтобы наши переговоры затягивались. Сорок тысяч долларов от мисс Мэннинг плюс письменные гарантии того, что мистер Дадли не лишится работы, и я уступаю ей свои права.
Прибыв на остров, который, по преданию, был подарен Гелиосу Зевсом, Лоуренс и Мартина остановились в гостинице, названной в честь благоухающего цветка розы. Мучаясь от жары, они принимали пищу на построенной в мавританском стиле крытой веранде, смотрели на море и слушали турецкие мелодии, исполняемые на деревянных духовых инструментах и колокольчиках, обычно подвязываемых к шеям верблюдов. На Линдосе они верхом на мулах поднимались к Акрополю и, держа друг друга за руки, бродили по окруженному крепостной стеной древнему поселению, ступая по булыжной мостовой, отполированной сапогами крестоносцев и сандалиями древних римлян, которые два тысячелетия назад вспугнули стаи орлов, тогда еще единственных обитателей этого острова.
На закате они купались в море, а затем предавались любви и, оставаясь в постели, рассматривали высоченные, почти пятиметровые, своды потолка, слушая, как хлопают на ветру деревянные ставни их древнего жилища, вдыхали напоенный дивными ароматами воздух, который, как показалось Колби, имел цвет такой же синий, как и море. На десятый день отдыха они получили от Кендал письмо, отправленное ею из Гибралтара и переправленное из Парижа консьержкой Мартины. В нем она сообщала, что приняла предложение Торнхилла, пожелавшего стать посредником в издании ее будущих романов, которые будут написаны от имени Сабины Мэннинг.
Облачившись в купальные костюмы, они лежали на пляже под огромным зонтом и потягивали узо.
— Ты с самого начала была уверена, что, дождавшись развязки, из них можно будет кое-что выкачать? — спросил Колби.
Мартина покачала головой:
— Нет, только с того момента, когда увидела те фотографии. До этого был сплошной блеф, правильнее сказать, тщательно продуманный риск. Тот ее бред относительно организации коктейлей и пресс-конференций окончательно убедил меня в том, что Сабина Мэннинг вовсе не представляет собой упавшую духом женщину с разбитым сердцем. Да и странное поведение Роберто говорило само за себя. И я пришла к выводу, что отношения у них сложились совсем иначе, не так, как нам показалось вначале.
— То есть не он покинул ее, а она его?
— Безусловно. Она просто захотела расширить свои горизонты. Сам посуди, старина Роберто уже готовился отпраздновать двадцатисемилетие.
— Да, для мисс Мэннинг он оказался несколько староват, — согласился с Мартиной Лоуренс и с обожанием посмотрел на нее. — Знаешь, а ты это чертовски здорово придумала, окунуть часы в ментоловый ликер.
— А ты, кстати, знаешь, что здешний морской порт является свободной экономической зоной? Швейцарские часы здесь стоят столько же, сколько и в Женеве…
Он прикрыл ей ладонью рот:
— Не надо, не продолжай. А почему бы нам не вернуться в гостиницу?
— Зачем?
— Ну, черт возьми! Займемся изометрическими упражнениями, расскажем друг другу какие-нибудь дурацкие анекдоты, напишем открытки. Уж ты-то придумаешь, как, соблюдая разумную осторожность, можно использовать такой тридцатилетний реликт, как я.
Она провела пальцем по его щеке.
— Ты, — пожалуй, прав, — согласилась Мартина. Прихватив купальные принадлежности, они покинули пляж и, заглянув по дороге в бар, пошли в свой номер.