Витич Райдо. Анатомия Комплексов (Ч. 2)

   –– Пока Иллан с Рэйсли в ссоре, меня так и будут стеречь, не вырваться, а если их помирить, то надзор ослабнет. Я спокойно сбегу. И еще пара плюсов: у Эльхолии.. неприятности с Илланом. Он ни одной ночи с ней не провел, представляешь? Месяц женаты, а он, гад, такое творит!
   –– Вот это понятно. И объяснимо. Я б тоже в сепришь перебрался от этой мойвы свежемороженой подальше. Хотя я б до алтаря не дошел, по дороге затерялся.
   –– Даже так?! –– возмутилась девушка, глаза мгновенно вспыхнули от злости.
   –– Да, шучу я. Так к чему ты это? –– слукавил парень, спешно переводя разговор в мирное русло. Не успел бы, замучила б она его рассуждениями о развитии ‘животноводства‘ в отдельно взятом регионе. По всем бы мужчинам прошлась, умыла, отполировала и высушила.
   Это ладно, понятно, женская солидарность, что и мужская, штука замысловатая. Но отчего злобы столько в глазах появилось?
   Алена поморщилась, опять поерзала - что-то в ягодицу кололо и не слабо, и продолжила:
   –– Я к тому, что, если их помирить, Рэйсли на Иллана сможет повлиять, в лоно семьи вернуть, на путь истинный наставить…
   –– Аминь, –– насмешливо фыркнул парень.
   –– Да! Эльхолия хоть плакать перестанет! Да, и мне спокойней будет: не просто бросила, на брата оставила, в семье. Не один будет, …присмотрят, если что, помогут..
   Серега улегся на лестницу и взгляд в небо вперил –– молчал.
   –– Что молчишь?
   –– А что говорить?
   –– Ну, что ты об этом думаешь?
   –– Правду сказать? Бред! Белая горячка! Сама же понимаешь.
   –– Почему бред? –– озадачилась девушка.
   –– О-о-о, как все запущенно! –– качнул головой парень. –– Потому, что это фантазия! Причем убогая.
   –– Это почему? –– начала закипать Алена: мало, сидела на чем-то остром, мучилась, терпела, так еще и оскорбляют. Зря, получается, она распиналась!
   –– Первое: как ты их мирить-то собираешься?
   –– Пикник устроим, с Эльхолией. За стол посадим и накормим. Ты же их традиции знаешь, с кем за одним столом пищу вкушали, против того козни строить грех. Придется им мириться.
   –– Ага, и как ты их за один стол посадишь? Накормишь? Роту агноликов подговоришь, чтоб те их придержали да еще и покормили? Мало, всю дивизию подговаривать придется. Думаю, сама понимаешь, идея бесперспективная.
   –– Вот поэтому я с Массией и хотела встретиться. Она женщина умная, придумала б что- нибудь. Монтррой подключила. В конце концов, это и в его интересах. Сестра страдает…
   –– Ага, –– скривился парень. –– Мечтать не вредно. Мог бы он, давно б что-нибудь и без тебя придумал. И потом, если Иллан своего троуви не слушает, то и брата тем более слушать не станет. Да и Рэй в их дела не полезет, у него с головой нормально.
   –– Это ты на что намекаешь? У меня значит ненормально?
   –– Это не я сказал –– ты.
   –– Ах, ты!... Значит, я ненормальная?! Я тут для всех стараюсь…
   –– И для себя, в первую очередь.
   –– Это почему для себя?! Мне что ли надо, чтоб эти дегенераты, наконец, об узах кровных вспомнили?! А Иллан чтоб по сепришам не ходил, мне что ли надо?!
   –– Ага. Ты ж сама сказала –– домой хочу и путь изложила. Помирю. Детей и мужа брошу. Ноги в руки и домой, пирожки мамины кушать, в потолок плевать и …
   –– Я детей брошу?! Я говорила?! Да ты!.. Да я!…Чтоб детей?!... –– у Алены лицо от возмущения перекосило, веко задергалось и слова разбежались.
   –– Ага, ты! Я думал, ты уж думать о доме забыла, поняла, что не светит, а ты за свое. Ты думаешь Рэй из-за натянутых отношений с братом охрану держит? Или свою жизнь бережет? Тебя он, дура, бережет! И детей! А помирятся они с Илланом или нет, здесь роли не играет. И помирятся они, когда сами захотят, не раньше, и не по вашему желанию, общественному хотению. А Агнолики все равно останутся. И не сбежать тебе. Ни одной, ни тем более с детьми. Рэйс свое терять не привык, и послушай дружеского совета: даже не пытайся приучить. Что тебе вообще надо?! Что вам бабам неймется вечно?! И что за натура подленькая?! Все с подходцами, ‘во благо’, а на деле…. Корысть! ‘Домой ей хочется’. Перехочется! Сиди и молчи. Мужик для тебя все, а ты детей у него из–под носа воровать собралась, в ‘благодарность’!
   –– Воровать?! Это мои дети! И не смей на меня кричать! Вот поэтому я и хочу домой! Там свобода! А здесь каждый норовит надавить, поиздеваться, по составным личности пройтись, патологию выявить, и ладно б, сами чистые и непорочные были, так ведь –– нет! У-у-у!...Я тебе, как другу, а ты!!...–– Алена вскочила, сверкая глазами, рванула вверх по лестнице ..и вернулась. Ткнула пальцем в Сергея. –– Если ты кому-нибудь скажешь…я тебя на фарш пущу! Знать тебя больше не хочу! Шовинист!
   И вновь рванула вверх. Парень поднялся следом, посмотрел недоуменно. Алена опять вернулась, чувствами переполненная - лицо красное от натуги, злое ..и смешное.
   –– И чтоб больше на глаза мне не попадался!! –– выдохнула высокомерно.
   ‘В госпожу поиграть решила’- понял парень, ехидно скривился, смерил презрительным взглядом и кинул:
   –– Неврастеничка.
   –– Ах, ты…–– задохнулась Алена от обиды, губы надула в попытке достойно ответить и бросила. –– Урод! И уши у тебя….локаторы! Чебурашка!!
   И вверх рванула.
   Серега заключил пари с самим собой, что она вернется, подождал и проиграл. Не вернулась. Оставила парня в растерянном размышлении над загадкой произошедшего: что же это было? Какая местная букашка ее укусила? И… из-за чего они собственно, поссорились?
   Н-да, масса вопросов и ни одного ответа.
   Парень пожал плечами и пошел докладывать Стейпфилу о выполненной работе. Бог с ней, с Аленой. Мало ли что с ней, может, кофточку не того фасона одела или фэй на завтрак перепила? А ты голову ломай над загадочностью женской натуры…
   
   Девушка, как вихрь, пронеслась по залам и влетела в ванную комнату. Ее тошнило от ярости и обиды. ‘ Да как он смел?!!’- крутился в голове один вопрос.
   Алена пнула стену с горя и глянула на свое отражение в зеркале. Оно не порадовало, но моментально отрезвило. На нее смотрело пугало: волосы в разные стороны, лицо красное, глаза безумные.
   –– Неврастеничка…–– вздохнула она. –– Клиника на лице.
   Это удручало, и на смену обиде пришло смятение, а затем и чувство вины возникло. Что это с ней? Что на Сергея накричала? Обозвала,…вела себя, как идиотка,…хуже. Может, белены объелась? Что там сегодня на завтрак было?
   Алена тщательно умылась, причесалась и опять в зеркало глянула: лицо розовое, как у молочного поросенка, и пятнами, как у больного проказой. Это ж надо так себя довести! И из-за чего, спрашивается? К Массии не пустили! А то раньше отпускали.
   Что ж теперь с Серёжей делать? Прощения попросить? А он простит? Вела она себя, прямо сказать, как параноик. Нет, это мягко сказать.
   Может, Сережа и простит, да захочет ли общаться? Она б не захотела. Дважды на одни грабли наступать, не ее стиль. Одного раза хватает.
   И почему же так жарко?
   Алена рванула ворот рубашки, освобождая горло, и посмотрела вверх: где кондиционеры? Они вообще работают? Всегда прохладно, а сегодня назло ей сломались?
   Нет, не в кондиционерах дело, их нет и не было. В ней. Не так что-то. А что, понять не может, мысли разбегаются. И странно так: одна ползет, другая стоит, третья прыгает, как шарик для пинг-понга, не поймаешь.
   –– Госпожа, я принесла ваш любимый травяной коктейль! –– проворковала с довольной улыбкой Зила, неожиданно появившись в комнате с подносом наперевес. Алена глянула на бежевую жидкость в стакане и почувствовала острый приступ тошноты. ’Кто тебя звал?’ –– хотела спросить Ворковская, но вместо этого крикнула:
   –– Кто тебя просил?!! Пошла вон!!! –– и склонилась к раковине.
   Зила вздрогнула от неожиданности, отпрянула и выронила поднос. Стакан звякнул. Девушка с ужасом посмотрела на пол, потом на госпожу и спешно ретировалась за дверь. Госпожу тошнит, на полу лужа, и всему виной она. Накажут, ой, накажут! Помоги Оби, чтоб в кьет не отправили, спаси…
   
   
   Рэйс лениво дожевывал листья футуги и слушал непринужденную болтовню Дэйкса. Настроение было минорным, обед сытным, собеседник приятным. Все, как всегда, вот только уже месяц, как что-то тревожило сегюр и не давалось. Зудело в сфере подсознания, не отпуская, а в разумную причину не облекалось. Непривычное и оттого удручающее состояние нервировало Лоан, и тот раздражался по пустякам, ходил хмурый, недовольный и ждал, сам не зная, чего.
   В зал без приглашения стремительно влетел Стейпфил и встал напротив сегюр. Лицо мертвенно бледное, взгляд смертника, кулаки сжаты.
   Рэйс замер, предчувствуя плачевные вести, и медленно поднял взгляд:
   –– Говори.
   Стейпфил лишь разжал кулак и осторожно положил на стол прозрачный маленький кубик. Внутри суетливо бегал пушистый, темно-зеленый паук, размером с зернышко моккали.
   Дейксклиф застыл с чашкой в руке. Лоан не хотел верить своим глазам. Шугу! Вестник смерти. Ее верный слуга и помощник.
   –– Откуда? –– то ли прохрипел, то ли простонал сегюр.
   –– Из детской, –– еле слышно ответил страж и низко опустил голову.
   Чашка выпала из руки троуви. Рэйсли качнуло, краска мгновенно схлынула с лица:
   –– Кто? –– это был не шепот, агональный выдох. Душа завыла смертельно раненным зверем, надсадно, безутешно.
   –– Гвидэр.
   Дэйкс шумно вздохнул, оттер испарину со лба.
   Рэйс зажмурился на минуту, разжал кулак, и каша из смятых листьев футуги шлепнулась на стол. Еще минуту сегюр оттирал ладонь, приходя в себя, и, наконец, встал:
   –– Как? –– голос был спокойным и внятным. Это подействовало на стража, как холодный душ, и он медленно, отрывками, начал излагать произошедшее:
   –– Он. ..был с сейти. Играл. Потом упал. Позвали нас, мы - Эллана. Яд свежий, не растворился полностью. Тот опознал, мы …нашли. В ухе. Дети целы. Модраш защитил их.
   –– Чудо, –– выдохнул Дэйкс.
   –– Ты уверен? –– спросил Рэй. В голосе появился металл. Взгляд морозил душу.
   –– Да. Эллан проверил на пять раз. Дети невредимы. Комнаты и залы проверенны. Ничего.
   Лоан кивнул и приказал:
   –– Ты знаешь, что делать. Пора. Сейчас же. Бери всех. Головой отвечаешь.
   Мужчина низко поклонился и спешно покинул зал. Рэйс проводил его взглядом и посмотрел на троуви:
   –– Узнай, как шугу попал в детскую.
   Тот встал и, кивнув, вышел. Зала опустела, и сегюр дал выход эмоциям: обрушил кулаки на стол, смахнул всю посуду на пол.
   
    Г Л А В А 5
   
   Алена оттерла ладонью влагу и тряхнула волосами: ’Здорово! Что за денек? Все кувырком…Понятно, теперь все понятно. Нет, можно, конечно, представить себе, что это не токсикоз, а нервный припадок. Неделю! Как там Рэй говорил: ’Ищи хорошее даже в плохом..’ Ага, мне хорошо, у меня все замечательно, только положительные ситуации. Ребенок вот будет.. Третий! А на фига он мне нужен?! Мне б с двумя справиться, куда третьего? И все Рэй! Контрацептивов у них нет что ли? Зачем мне сейчас ребенок, зачем? Все планы порушил! Куда я теперь? Отложить на год? Тогда на два. А если там опять?... Это я дома появлюсь лет через 50, с футбольной командой! Кошмар! Да, что ж это такое!’
   Девушка всхлипнула и хотела расплакаться, да остановилась –– это всегда успеется. Призадумалась и нашла решение, гениальное, с ее точки зрения, и простое, как водится: ’Гинекология! Аборт! Есть же ведь у них женские консультации? Есть, наверняка. Нужно сделать аборт, чтоб Рэйс не узнал, и …домой..
   Убить ребенка?
   Меня Рэй убьет…
   А куда она с жутким токсикозом? Нет у нее выхода. Разумная жестокость: убьет одного, спасет двоих.
   От кого?
   От …Рэйсли…
   Он отец, и не самый худший.
   Да, нет, прекрасный, заботливый, но …она не хочет больше детей. Не нужно ей..
   Страшно? Боишься якоря? Навсегда с ним –– и никакой Земли.
   Да, боюсь. Он жуткий человек…
   Может, не он, ты –– жуткий человек?
   Алена тряхнула головой: что это с ней? Сама с собой разговаривает. Раздвоение личности? Вот она какая, шиза. Нет, господа гуманоиды, хватит! Потом я о гуманности поступка подумаю, свой моральный облик разберу, …подлатаю, почищу, покрашу и засияет, как новенький, но на другой планете - дома! А сейчас…Как бы узнать, где у них больницы? О, Эльхолия!
   Девушка помчалась на половину Иллана.
   
   Иллан вглядывался в восковое лицо отца и пытался осознать его смерть, понять произошедшее, но не мог.
   Рэйс, сложив руки на груди, стоял с другой стороны тела и хмуро поглядывал то на него, то на Гвидэра. Странно, после свадьбы с Аленой Гвидэр, казалось, перестал играть в его жизни значимую роль. Он существовал и все. Как воздух, как предметы мебели, не больше. И чувств вызывал столько же. А теперь, когда ушел.. Рэйсли овладевала печаль, сожаление о недосказанном, ведь он так и не услышал от отца: ‘Как прошел день?’ ‘Я горжусь тобой, сынок’. Он так и не понял –– нужен ли был отцу? И теперь никогда не узнает. Иллан? Тому и тяжелей, и легче. Он знал, что чувствовал к нему отец, но теперь без его руководства и опеки тому будет непривычно. Справиться ли? В этом отношении Рэйсли легче, он с детства независим и самостоятелен и полагаться привык лишь на себя, и помощи ни от кого не ждал и не ждет. А она понадобится. Скоро. Любому ясно.
   Кто же подкинул шугу в детскую? Как он туда попал? Иллан? Нет. Убить отца он и мысли не допустит…Впрочем, отца ли? Детская для детей. Неужели все-таки он? Хотел одно, получил другое.. А если не он, то кто? Кто?!
   –– Теперь мы одни, брат, –– тихо заметил Иллан и с надеждой посмотрел на Рэйсли. Тот нехотя кивнул.
   –– Теперь мы должны быть вместе. Время глупых ссор прошло. Давай забудем все, что было. Пора…вспомнить,… что мы одной крови, мы братья. Нам вместе жить и править, –– Иллан подошел к Рэйсли и заглянул ему в глаза. –– Я … приношу свои извинения. За то, что было. Давай забудем и попытаемся…понять друг друга. Я…не хочу больше терять. Мне,.. хватит отца..
   В комнате повисла тишина. Рэйс с каменным лицом сверлил брата испытывающим взглядом и думал, Иллан напряженно ждал. Наконец, младший сегюр медленно, словно нехотя, положил ладонь на плечо брата и разжал губы:
   –– Принято.
   И тотчас пожалел о том, развернулся и вышел.
   
   Эльхолия приняла подругу на балконе, усадила на диван, половину заученной фразы гостеприимства произнесла и не закончила.
   Алена не дала. Прервала, сбивчиво изложила подруге суть дела и попросила помощи.
   В глазах девушки сначало появилось недоумение, потом растерянность. А затем презрение, граничащее с омерзением. ’Низкая тварь! Да, как она смеет!... Как язык поворачивается?! Как мысль подобная может зародиться?! О, боги! Где же ваша кара?! Почему вы не убили эту мразь, как только она подумала о подобном! Почему, почему вы опять даруете ей дитя? Не мне, ей?! За что этой? …’
   Эльхолия сорвалась с места и отошла, вцепилась ладонями в перила. Ее возмущение не имело границ и готово было вырваться наружу грязным потоком оскорблений, но она не опустится так низко, как эта канно. Она флэтонка, жена правящего императора, а не какая-то рабыня с отсталой планеты!
   Алена сникла: понятно, Эльхолия не одобряет ее задумку. Но что же тогда делать?
   –– Пойми –– детям лишь год, они еще малы…Этот токсикоз, состояние хуже некуда…Думаешь я решилась бы на подобное?
   –– Рэйс тебя убьет! –– выдохнула девушка, не поворачиваясь, и подумала: ’А я с удовольствием помогу!’ Видела б Алена лицо подруги, поняла бы говорить не о чем. Но она не видела. Перед глазами плавали блеклые пятна, голова была тяжелой, как с хорошего перепоя, и …в ягодицу что-то кололо.
   –– Да, что ж это! –– вскочила она и сунула руку в задний карман брюк. Резкая боль в пальцах напомнила, ‘что же там такое’. Флакончик Массии. Она положила его в карман утром, еще одно гениальное решение: под рукой всегда, удобно, чуть Рэйс зазевался, отвернулся, она успеет в чашку подлить, а так, побегай, пока сходишь, пока принесешь, момент упустишь. И так месяц тянула. Правда, вел он себя эти дни приемлемо, даже весьма, и оттого Алена о зелье и не вспоминала. А вот сегодня вспомнила, применить решила: с чего вдруг? И ведь проверила, не стала на слова Массии полагаться. С трудом плотную крышку открыла, треть жидкости выплеснулась, к досаде девушки, зато убедилась: без запаха жидкость, без вкуса, вода-водой, чуть зеленоватая, правда, да в фэй не видно. Две трети в тонкой пробирке осталось, и Алена засомневалась –– хватит ли? У Массии спросить хотела,…спросила. Флакон разбился, полный карман осколков. Похоже, когда хлопнулась на ступени с Сергеем поболтать, тогда и разбила. Ну, что за бардак! Что ж ей сегодня так не везет!
   Ворковская, чуть не плача с досады и сожаления, начала вытаскивать осколки, раня пальцы. Мелкие осколочки, острые.
   –– Да, что ж это! –– топнула она ногой, и кровь с пальцев облизнула. Лицо несчастное, жалостливое. ‘Почему флакончик-то из стекла? Какого черта? Все из небьющегося, а этот из стекла. Нарочно, что ли? Издевательство!’
   Эльхолия посмотрела на девушку и головой качнула: и как такие живут? Как вообще на свет появляются? И подошла помочь ‘юродивой’.
   –– Что у тебя там? –– пальцы в карман сунула и поранилась. Вскрикнула, палец к губам приложила, кровь, унимая, и на девушку воззрилась, как на картину сюрреалиста: то ли она чокнутая, то ли картина не для ее ограниченного ума.
   –– Порезалась? Я тоже, –– виновато поморщилась Алена. –– Стекло..
   –– Откуда? –– удивилась Эльхолия, головой качнула: что с таких возьмешь? И кивнула в сторону апартаментов. –– Пошли в ванную
   Пошли. Вытряхнули все осколки в прессовку мусора. Карман тщательно вытерли и себя в порядок приводить начали. Алена инструкцию Массии хорошо помнила. Оттого за Эльхолией пристально следила, чтоб пальцы та хорошо промыла, а то попадет той капля в рот, и воспылает к ней страстью Рэйсли, а Алене это надо?
   Эльхолия уловив подозрительный взгляд подруги, замерла: это еще что такое? Зрачки огромные, взгляд сердитый, лицо красное, мокрое..
   –– Что с тобой?
   Та пальцы в рот сунула, кровь, останавливая, и не мигая, смотрела на девушку. Складывалось впечатление, что соображает Алена плохо, если вообще соображает. И вид, и поза, и взгляд, того и гляди, кинется. Был бы повод. Эльхолия насторожилась и вздрогнула –– сухо прошелестела открывающаяся дверь, и на пороге возник Иллан. Застыл на минуту, с недоумением рассматривая женщин.
   Алену качнуло, в ушах стоял грохот открывающейся двери и серые глаза, неожиданно возникшие в поле зрения, смыли остатки непонятного гнева.
   –– Сероглазый.. –– прошептала она и вновь качнулась. Иллан схватил ее за плечо, придерживая, и вопросительно посмотрел на жену:
   –– Что происходит?
   Та пожала плечами, потупив взор. Роль безответного кроткого существа сейчас ей давалась как никогда трудно. Ладонь к рукоятке мужниного стилета тянулась –– убить бы обоих!
   –– Я…так.. в гости зашла…–– с трудом произнесла Алена, оправдываясь, и тут же руку парня стряхнула, гордо выпрямилась: за что ей оправдываться? Что было, то было. Подумаешь, снился..
   Странные слова и голос тихий, надтреснутый, да и вид…Иллан нахмурился:
   –– Переживаешь?
   –– О чем? –– встряла Эльхолия, но ее не услышали. Алена огляделась вокруг, соображая, где находиться, и, махнув рукой, шагнула из комнаты:
   –– Adios amigos! А кондишены у вас тоже не работают. Бардак. Весь ваш Флэт.
   Нечего ей здесь делать! Душно и все в дымке, хоть бы проветривали помещения…
   –– К детям пойду, –– кивнула она сама себе. И то верно. Там наверняка порядок: прохладно и ясно. И Гвидэр …Нравилось ей смотреть, как старик с детьми играет. Зря она его снобом считала. Не плохой он мужчина, обходительный, мудрый и добрый. С ней ровен и уважителен, а если и ворчит, то редко, а что нудный да вредный, так неизвестно, какими они в его годы будут. Рэйс вон наверняка…Нет. Что ‘нет’?
   Алена тряхнула головой и качнулась: да что это с ней?
   Иллан проводил девушку озабоченным взглядом и посмотрел на Эльхолию:
   –– Она не в себе?
   ‘Это ее нормальное состояние’ –– подумала та и пожала плечами.
   Иллан покачал головой:
   –– Еще не хватало, чтоб она заболела. Землянки …максимум три года и уходят. Хрупкие..
   Искреннее сожаление в голосе супруга вызвало у девушки приступ ярости:
   –– Ничего с ней не будет! И не стоит она твоего внимания! И заботы не стоит!
   Мужчина прищурился, с удивлением и интересом рассматривая жену: оказывается, она не так уж кротка. Интересно, очень интересно. Может, он просто не рассмотрел ее? Сколько страсти в голосе, блеска в глазах.
   Иллан вплотную подошел к жене, обнял и, приподняв за подбородок, улыбнулся:
   –– Вот ты какая…
   Эльхолия ждала гнева, наказания за несдержанность, но вместо этого ее одарили теплом и вниманием. Это было столь неожиданно, что она забыла роль инертного существа, не потупилась, а улыбнулась в ответ, нежно погладила парня по лицу и решительно заявила:
   –– Не хочу, чтоб ты уходил, я скучаю.
   Иллан с болью посмотрел на нее:
   –– Сегодня мне придется уйти. Отец…мертв.
   
    Г Л А В А 6
   
   Алена вглядывалась в знакомый интерьер и не могла понять: где все? Может она не в детской? Но вот же –– по стенам бродят животные, птицы под потолком летают, игрушки разбросаны…А где степцерки? Эти отточенные мечи самураев? Эскадрон гадюк гремучих? Спят? С детьми? Где? В шкафу?
   Там никого не было.
   Кой черт происходит? Что за инсинуации? Горячка ее что ли сегодня накрыла?
   Алена качнулась и вновь огляделась, шатаясь, прошлась по комнатам: никого. Ею начал овладевать страх. Может, Рэй узнал что-то и решил ее наказать, лишить детей? Нет, он не может так поступить! А если…с ними что-то случилась?
   Ах, ты мамаша! Вот тебе за подленькую мысль об аборте! Не хотела ребенка, и вот нет двух!
   –– Как же это? Как же?! –– взвыла она и заметалась в поисках, закричала, как раненная рысь.
   
   Рэйс смотрел в окно и ничего не видел, с таким же успехом он мог бы смотреть и в стену, и на троуви, который с виноватым видом докладывал итоги расследования. Безрезультатные. Ни виновных, ни подозреваемых, ни причины, ни следствия. Только труп Гвидэра да опустевшая детская. А еще враг, невидимый, хитрый, наглый. Догадайся, кто? Чуял Рэйс –– рядом он, и как не хотелось на брата думать, а мысли сами к нему возвращались. Чудовищно, низко и подло! На детей!.. Только бы доказательства найти, он бы и секунды не ждал, и что брат родной –– не вспомнил.
   Одно хорошо, дети в безопасности. Он смог их вывести из игры, а вот Алена…
   Дикий, безумный крик жены разорвал тишину и Лоан непроизвольно поморщился: в своем репертуаре милая, не жалеет связок!
   Алена влетела в зал, вцепилась в мужа и затрясла, пытаясь связно сообщить произошедшее, но всхлипы, сухость в горле и сумятица в голове не давали. Получался бред тяжелобольного:
   –– Рэй, дети!! Их нет!! Нигде!! Не знаю!!... Это я…Я не хотела!! Ну, что ты стоишь?!! Сделай что-нибудь?!! Как ты можешь?!!
   Лоан поморщился, отодвинул жену от себя и прищурился: с ней что-то было не так. Ее трясло, как в ознобе, лицо раскраснелось, мокрое то ли от слез, то ли от пота, глаза безумные, и это можно было понять –– мать потеряла детей, но как понять неестественно огромные зрачки? Синие разводы по ауре и …отсутствие и-цы на губах? Настолько испугалась?
   –– Успокойся. Я убрал детей.
   –– Что? –– девушка замерла. Ей послышалось? Убрал детей, что это значит?...Убил?
   –– Зверь!!! –– кулак Алены влетел в скулу мужчины, другой в грудь. Рэйс нахмурился, перехватил девушку, зажал и встряхнул:
   –– Прекрати истерику! Хватит!
   Та не унималась, билась, что есть сил, кусалась, выла, сыпала проклятья. Дэйкс смотрел на происходящее, пребывая в растерянности. Странно, Алена, конечно, женщина своеобразная, несколько импульсивная, но не агрессивная. Здесь же фурия находилась, безумная хищная кошка, больное бешенством животное.
   –– Уймись! !–– гаркнул Рэйс, не выдержав.
   –– Ты!!..Я тебя!!... Убью!! Убью, гада!!! Мразь!!! Упырь!!! Чтоб ты сдох!!! Детей!!... Ублюдок!!! Убийца!!! Грязный монстр!!!
   –– Да, ты что?!! –– дошло до него. –– Я их из туглоса убрал!! Идиотка!!
   И оттолкнул ее оскорбившись.
   Алена стихла, тряхнула головой, ладонями по лицу провела осознавая услышанное, и вдруг сползла по стене на пол, заскулила жалобно, заплакала, раскачиваясь и зажимая рот рукой. Что же она наделала, что?
   У Дэйкса вытянулось лицо. Он видел Алену взбешенной, мило улыбающейся, серьезной и хмурой, озорной и беззаботно легкомысленной, но такой жалкой, раздавленной, скрючившейся на полу и надрывно жалобно плачущей –– никогда. И представить не мог. Потому стоял как истукан, не зная, что предпринять: то ли выйти, оставив хлопотных супругов вдвоем, то ли успокоить девушку, кафира позвать.
   Рэйс подозрительно щурился, в груди росло беспокойство, неприятное чувство беды, еще приглушенное обидой, но внятное. Он вздохнул и подошел к жене, склонился, приподнял:
   –– Что ты придумала? Слово ‘убрать’, не есть –– ‘убить’. Как ты могла такое подумать? Успокойся, слышишь? Ну? Алена!
   Девушка вцепилась в него, подняла мокрое от слез лицо, зашептала умоляюще:
   –– Прости. Прости, пожалуйста. Я …не знаю, мне… испугалась. Понимаешь? Я испугалась. Там пусто и ты…убрал. Я …прости…