Страница:
Кроме того, само существование епископата и божественной литургии означает, что спасение возможно. Для чего еще Церковь существует и функционирует? Итак, каждый человек может жить по заповедям Христовым. В святоотеческих творениях приведены такие случаи. Отцы, уже сумевшие исцелиться, приобрели дар рассуждения и советовали каждому человеку найти свой путь, то есть, по существу, путь православного предания.
В этом отношении очень показательна фигура Иоанна Лествичника. Он упоминает, что видел некоего неразумного врача, который уничижил сокрушенного и смиренного больного и тем довел его до отчаяния. В то же время он видел и «искусного» духовного врача, который «надменное сердце резал уничижением, и извлек из него весь смрадный гной». Кроме того, он говорит, что видел, как «один и тот же недужный иногда для очищения своей нечистоты пил лекарство послушания», а в другое время лечил заболевшее душевное око безмолвием и молчанием (Леств. 26:27). Из этого явственно видно, что один и тот же больной иногда нуждается в послушании, а иногда – в безмолвии и молчании. Соответствующие лекарства следует давать в соответствующее время.
Тот же святой, будучи опытным духовником, указывает, что лекарство для одного человека может оказаться ядом для другого.
«Что иногда бывает врачевством для одного, для другого бывает отравою; и иногда одно и то же одному и тому же бывает врачевством, когда преподается в приличное время, не вовремя же бывает отравою» (Леств. 26:26).
Поэтому мы вновь должны подчеркнуть, что, для того чтобы определить порядок приема лекарства и соответствующий курс лечения, непременно требуется православный целитель, обладающий даром рассуждения, – врач-духовник.
Далее мне хотелось бы привести несколько высказываний святых старцев из Отечника, из которых явственно следует, что в подвижничестве существует большое разнообразие, дающее широкие возможности для его осуществления.
Некто спросил святого Антония: «Что мне нужно соблюдать, чтобы угодить Богу?» И старец ответил: «Куда бы ты ни ходил, всегда имей Бога пред своими очами; что бы ты ни делал, имей на это основание в божественном Писании, и в каком бы месте ни находился, не скоро уходи оттуда. Соблюдай сии три заповеди, и спасешься» (Древний патерик, изложенный по главам. М. 1997. Репринтное воспроизведение издания 1891 г. С.11).
Некий отец спросил авву Нисфероя: «Какое доброе дело могу я сотворить?» И тот ответил: «Не все ли дела равны? Писание говорит, что Авраам был страннолюбивым, и Бог был с ним; Илия любил уединение, и Бог был с ним; Давид же был смиренным, и Бог был с ним. Итак, что бы ни захотела сделать по Боге душа твоя, так поступай и храни сердце твое» (??????????. ?.80, ?').
Иосиф Фивейский говорит, что «три вещи честны перед лицем Господним». Первое – когда человек болен и принимает немощь с благодарностью; второе – когда делает свои дела в чистоте перед Господом; третье – когда подчиняется духовному отцу и отвергает все свои желания. Последний заслуживает большего венца. «Я же, – добавляет старец, – выбрал болезнь» (там же, ?.57).
Кроме того, авва Пимен сказал, что если в одном месте находятся три человека, причем один должным образом безмолвствует, второй, будучи больным, благодарит Бога, а третий служит им в чистоте помыслов, то «все трое делают одно дело» (??????????. ?.88, ??').
Изо всех этих примеров явствует, что подвиг у всех людей общий, но способ его осуществления различен. Все должны соблюдать слово Божие – заповеди Божий, все должны заботиться о чистоте сердца, где бы они ни трудились. Тем не менее осуществить все это можно по-разному, и выбор здесь остается за духовным отцом.
Разумеется, может показаться упущением, что я, говоря о курсе лечения, не отнес к нему и святое причащение. Однако необходимо должным образом подчеркнуть, что мы считаем божественную евхаристию, причащение тела и крови Христовых необходимыми для человека. Господь лаконично указал: «Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6:53). Однако известно, что святому причащению предшествуют очищение и подготовка. И если ему не предшествовало то лечение, о котором говорится здесь, то принятие тела и крови Христовых бывает «в суд и во осуждение». Экклезиологию и эсхатологию невозможно себе представить без курса лечения. Итак, мы не принижаем божественную евхаристию, но, напротив, превозносим этот великий дар, выделяя значение подвига и исцеления. Кроме того, цель написанного заключается главным образом в том, чтобы указать верный путь, оканчивающийся у святого престола, так что святое причащение становится светом и жизнью.
Мне кажется, из немногих сказанных слов с полной очевидностью явствует, что христианство представляет собою науку врачевания. Оно лечит больного человека, причем болезнь этого человека коренится в уме. Церковь с помощью своего учения, богослужения, аскезы, таинств освобождает ум, делая его храмом Духа Святого. Это лечение, испытанное и подтвержденное всеми святыми, есть единственный путь, ведущий к Богу. Мне представляется, что утрата предания проявляется главным образом в утрате методов врачевания и подлинных врачевателей. Возвращение к православному преданию – это, по существу, возвращение к двум указанным основам.
ПРАВОСЛАВНЫЙ ВРАЧЕВАТЕЛЬ
До сих пор мы излагали ту истину, что христианство является, по существу, врачебной наукой, которая занимается духовным врачеванием человека. Но для правильного применения врачебной науки требуется хороший врач; то же самое относится и к духовному врачеванию. Необходим хороший врач. Это епископ и священник.
Как мы уже заметили, сейчас люди видят в священнике некоего чиновника, благодаря которому могут причаститься непорочных тайн, и воспринимают его как уполномоченного Бога, которому можно исповедовать грехи, чтобы получить духовное облегчение, или же – как Его служителя, который призван молиться Богу, чтобы их труды получили благословение, и так далее. Разумеется, невозможно отрицать, что священник занимается и этим. Но часто отмечается, что народ смотрит на священника скорее как на... мага (да простится мне это выражение!). Дело в том, что богослужебная жизнь, если наблюдать ее в отрыве от лечения, скорее напоминает магию.
Однако мы снова повторяем, что священник в первую очередь является духовным врачом, лечащим человеческие немощи. Богослужение же и таинства должны быть включены в процесс лечения.
Уже в роли принимающего исповедь священник является главным образом врачевателем. Таинство исповеди не сводится к обычному отпущению грехов по западному образцу, как если бы Бог был разгневан и требовал умилостивления. Это нечто большее, и оно включается в процесс лечения. Существует немало христиан, которые исповедуются много лет, однако не исцеляются от своих духовных недугов. К этому приводит невежество, присущее как народу, так и пастырям.
Епископ или священник, принимающие исповедь, суть начальники народа, которые выводят его из Египта в землю обетованную, подобно Моисею. Такое руководство требует труда и пота, лишений и волнения. Это, по существу, врачебная служба, и святые отцы очень настаивают на этой истине. В качестве примера можно сослаться на преподобного Иоанна Лествичника, который советует:
«Когда хотим выйти из Египта и бежать от фараона, то... имеем необходимую нужду в... ходатае к Богу и по Боге, который, стоя посреди деяния и видения, воздевал бы за нас руки к Богу, чтобы наставляемые им перешли море грехов и победили Амалика страстей».
Далее богоносный святой отмечает, что «прельстились те, которые, возложив упование на самих себя, сочли, что не имеют нужды ни в каком путеводителе» (Леств. 1:7). Между тем мы знаем из ветхозаветного повествования, что пришлось вынести Моисею и как наставлял он жестоковыйный народ.
Этот духовный Моисей является врачом, мы же все – больные, имеющие нужду в исцелении и враче.
Преподобный Симеон Новый Богослов, обращаясь к монахам, ясно показывает эту истину. Как нам известно из православного предания, монастыри являются по преимуществу врачебницами. Еще лучше было бы назвать их школами врачевания. В них мы лечимся, будучи больными, а в дальнейшем изучаем образ и приемы лечения. Вот почему из этих монастырей, служащих школами врачевания, древняя Церковь брала священников, которых можно было назначить на пост епископа.
Итак, обращаясь к монахам, преподобный не останавливается перед тем, чтобы сказать: «Все мы являемся нищими и нуждающимися...». В дальнейшем он говорит, что все находящиеся в келлиях суть увечные и одержимые различными болезнями и поэтому они заняты только одним: день и ночь взывают к Целителю душ и телес, чтобы Он исцелил их раненные сердца и дал душевное здоровье. Святой пишет:
«Будучи не только нищими и нагими, но и увечными, мы, жалко лежащие, а иные и ходящие в своих келлиях, словно в различных приютах и богадельнях, вопием, плачем, рыдаем и призываем Целителя душ и телес. Таковы, конечно, те из нас, кто ощутил боль увечий или страстей, ибо есть и некоторые как бы безумные, ничего не знающие ни о своей болезни, ни о том, что одержимы какой-либо страстью. Мы призываем Целителя, чтобы Он, придя, исцелил изувеченные сердца и дал здоровье нашим душам, лежащим на ложе греха и смерти, поскольку все мы, по слову божественного апостола, согрешили и все нуждаемся в Его милости и благодати» (SC. Vol.129. Р.174).
Мы поместили здесь весь этот текст, поскольку в нем хорошо видна миссия монашества и Церкви, равно как и задача пастырей. Это преимущественно труд целителя. Все мы больные, лежащие на одре греха и смерти. Те же, кто не чувствует этой истины, суть «безумные». Итак, безумны те христиане, которые не приходят в церковь, чтобы исцелиться, или вообще считают себя здоровыми.
Согласно словам Симеона Нового Богослова, священник – это врач. Человек приходит «к духовному врачу больным, снедаемым страстью, со смущением во всем своем уме...» (там же, p.14) «Ученый лекарь», «человеколюбивый и сострадательный врач, понимает немощь брата, воспаление страсти и ее бремя, видит, что больной всецело становится добычею смерти». В дальнейшем преподобный описывает, каким путем приходит недугующий и каким образом лечит его духовный и ученый врач (SC. Vol.129. Р.140).
Выше мы использовали два основных образа, характеризующих труд пастыря: это Моисей, руководствующий своих духовных чад и в то же время ученый и сострадательный врач. Эти два качества преподобный Симеон описывает в одном стихотворении, рассказывая о том, как духовный отец, его «личный» Моисей, лечил его самого. Свою жизнь автор сравнивает с путем израильского народа под руководством Моисея. Он пишет:
Меня, бездомного раба, он увидал, спустившись,
И говорит: «Ко мне, дитя! Со мной пойдешь ты к Богу!»
Автор потребовал от своего Моисея «доказательств», что тот действительно способен привести его к Богу.
Ко мне он ближе подошел, и заключил в объятья,
И вновь меня поцеловал святым своим лобзаньем;
А сам притом благоухал дыханьем жизни вечной.
И я поверил, полюбил, идти за ним решился
И пожелал служить ему, и никому иному.
Меня он за руку держал, сам шел передо мною,
И так мы двинулись вперед, отправились в дорогу.
После долгого пути, на протяжении которого преподобному Симеону удалось по молитвам своего духовного отца противостоять рабству страстей и избавиться от него, он просит своего старца:
Пойдем со мною, господин, тебя я не оставлю
И твой завет не преступлю, но выполню всецело. (SC. Vol.174. P.86-92)
Но, чтобы стать православным врачевателем и лечить духовные немощи своих духовных чад, необходимо предварительно исцелиться самому, насколько это возможно, необходимо «стоять между деланием и созерцанием». Как может лечить тот, кто прежде не исцелился сам и даже не вкусил начатков лечения? Поэтому преподобный Симеон обвиняет тех, которые считают себя духовниками, не приняв вначале Святого Духа, или тех, кто рвется принимать «чужие помыслы», дерзая брать в свои руки игуменскую власть и «множеством способов бесстыдно стремясь к митрополиям и епископиям, чтобы пасти народ Господень», при этом не успев узреть Жениха «внутри чертога брачного» и сделаться «сынами света и сынами дня» (SC. Vol.129. P.116-118).
Святителю Григорию Богослову принадлежат следующие классические слова:
«Надобно прежде самому очиститься, потом уже очищать; умудриться, потом умудрять; стать светом, потом просвещать; приблизиться к Богу, потом приводить к Нему других; освятиться, потом освящать» (Свт. Григорий Богослов. Т.1. С.50).
В своих знаменитых словах о священстве Иоанн Златоуст, прозванный ученым во священстве, оправдывая свой отказ сделаться епископом, пишет: «Я знаю свою душу немощную и слабую; знаю важность этого служения и великую трудность этого дела» (Твор. св. Иоанна Златоуста. СПб., 1898. Т.1. Ч.2. С.429).
В беседе с Василием автор убеждает того не сомневаться в своих словах, то есть в том, что он, любя Христа, боится оскорбить Его принятием духовного служения, поскольку «душевная немощь делает меня непригодным для этого служения» (там же, с.418). Обладая великой чистотою помыслов и ощущений, он чувствовал, что душевная немощь делает его непригодным для этого служения. Ведь и в самом деле, как будет показано ниже, неизлеченные страсти не позволяют священнику помочь в исцелении его духовных чад.
Если же целитель прежде не исцелился сам, то он «ничтожен». Люди мирские «берут ничтожных людей и поставляют их над теми делами...» (там же, с.438)
Все, что было сказано, служит подтверждением той великой истины, что священники, желающие лечить недуги людей, должны прежде сами исцелиться от этих недугов или по меньшей мере начать такое лечение и успеть уже почувствовать его ценность и силу.
В этих рамках следует разместить все, что будет сказано далее. Необходимо сразу заметить, что мы не собираемся специально рассматривать вопрос о священстве и священниках. Цель наша заключается не в том, чтобы рассказать о значимости и величии священства, но в том, чтобы рассмотреть это великое и ответственное звание с определенной точки зрения, а именно как науку врачевания, которая занимается главным образом лечением человеческих немощей. И если в некоторых местах может создаться впечатление, что мы стараемся подчеркнуть ценность священства, то делается это исключительно для того, чтобы взглянуть на него с той стороны, которая нас по преимуществу интересует.
Как мы уже заметили, сейчас люди видят в священнике некоего чиновника, благодаря которому могут причаститься непорочных тайн, и воспринимают его как уполномоченного Бога, которому можно исповедовать грехи, чтобы получить духовное облегчение, или же – как Его служителя, который призван молиться Богу, чтобы их труды получили благословение, и так далее. Разумеется, невозможно отрицать, что священник занимается и этим. Но часто отмечается, что народ смотрит на священника скорее как на... мага (да простится мне это выражение!). Дело в том, что богослужебная жизнь, если наблюдать ее в отрыве от лечения, скорее напоминает магию.
Однако мы снова повторяем, что священник в первую очередь является духовным врачом, лечащим человеческие немощи. Богослужение же и таинства должны быть включены в процесс лечения.
Уже в роли принимающего исповедь священник является главным образом врачевателем. Таинство исповеди не сводится к обычному отпущению грехов по западному образцу, как если бы Бог был разгневан и требовал умилостивления. Это нечто большее, и оно включается в процесс лечения. Существует немало христиан, которые исповедуются много лет, однако не исцеляются от своих духовных недугов. К этому приводит невежество, присущее как народу, так и пастырям.
Епископ или священник, принимающие исповедь, суть начальники народа, которые выводят его из Египта в землю обетованную, подобно Моисею. Такое руководство требует труда и пота, лишений и волнения. Это, по существу, врачебная служба, и святые отцы очень настаивают на этой истине. В качестве примера можно сослаться на преподобного Иоанна Лествичника, который советует:
«Когда хотим выйти из Египта и бежать от фараона, то... имеем необходимую нужду в... ходатае к Богу и по Боге, который, стоя посреди деяния и видения, воздевал бы за нас руки к Богу, чтобы наставляемые им перешли море грехов и победили Амалика страстей».
Далее богоносный святой отмечает, что «прельстились те, которые, возложив упование на самих себя, сочли, что не имеют нужды ни в каком путеводителе» (Леств. 1:7). Между тем мы знаем из ветхозаветного повествования, что пришлось вынести Моисею и как наставлял он жестоковыйный народ.
Этот духовный Моисей является врачом, мы же все – больные, имеющие нужду в исцелении и враче.
Преподобный Симеон Новый Богослов, обращаясь к монахам, ясно показывает эту истину. Как нам известно из православного предания, монастыри являются по преимуществу врачебницами. Еще лучше было бы назвать их школами врачевания. В них мы лечимся, будучи больными, а в дальнейшем изучаем образ и приемы лечения. Вот почему из этих монастырей, служащих школами врачевания, древняя Церковь брала священников, которых можно было назначить на пост епископа.
Итак, обращаясь к монахам, преподобный не останавливается перед тем, чтобы сказать: «Все мы являемся нищими и нуждающимися...». В дальнейшем он говорит, что все находящиеся в келлиях суть увечные и одержимые различными болезнями и поэтому они заняты только одним: день и ночь взывают к Целителю душ и телес, чтобы Он исцелил их раненные сердца и дал душевное здоровье. Святой пишет:
«Будучи не только нищими и нагими, но и увечными, мы, жалко лежащие, а иные и ходящие в своих келлиях, словно в различных приютах и богадельнях, вопием, плачем, рыдаем и призываем Целителя душ и телес. Таковы, конечно, те из нас, кто ощутил боль увечий или страстей, ибо есть и некоторые как бы безумные, ничего не знающие ни о своей болезни, ни о том, что одержимы какой-либо страстью. Мы призываем Целителя, чтобы Он, придя, исцелил изувеченные сердца и дал здоровье нашим душам, лежащим на ложе греха и смерти, поскольку все мы, по слову божественного апостола, согрешили и все нуждаемся в Его милости и благодати» (SC. Vol.129. Р.174).
Мы поместили здесь весь этот текст, поскольку в нем хорошо видна миссия монашества и Церкви, равно как и задача пастырей. Это преимущественно труд целителя. Все мы больные, лежащие на одре греха и смерти. Те же, кто не чувствует этой истины, суть «безумные». Итак, безумны те христиане, которые не приходят в церковь, чтобы исцелиться, или вообще считают себя здоровыми.
Согласно словам Симеона Нового Богослова, священник – это врач. Человек приходит «к духовному врачу больным, снедаемым страстью, со смущением во всем своем уме...» (там же, p.14) «Ученый лекарь», «человеколюбивый и сострадательный врач, понимает немощь брата, воспаление страсти и ее бремя, видит, что больной всецело становится добычею смерти». В дальнейшем преподобный описывает, каким путем приходит недугующий и каким образом лечит его духовный и ученый врач (SC. Vol.129. Р.140).
Выше мы использовали два основных образа, характеризующих труд пастыря: это Моисей, руководствующий своих духовных чад и в то же время ученый и сострадательный врач. Эти два качества преподобный Симеон описывает в одном стихотворении, рассказывая о том, как духовный отец, его «личный» Моисей, лечил его самого. Свою жизнь автор сравнивает с путем израильского народа под руководством Моисея. Он пишет:
Меня, бездомного раба, он увидал, спустившись,
И говорит: «Ко мне, дитя! Со мной пойдешь ты к Богу!»
Автор потребовал от своего Моисея «доказательств», что тот действительно способен привести его к Богу.
Ко мне он ближе подошел, и заключил в объятья,
И вновь меня поцеловал святым своим лобзаньем;
А сам притом благоухал дыханьем жизни вечной.
И я поверил, полюбил, идти за ним решился
И пожелал служить ему, и никому иному.
Меня он за руку держал, сам шел передо мною,
И так мы двинулись вперед, отправились в дорогу.
После долгого пути, на протяжении которого преподобному Симеону удалось по молитвам своего духовного отца противостоять рабству страстей и избавиться от него, он просит своего старца:
Пойдем со мною, господин, тебя я не оставлю
И твой завет не преступлю, но выполню всецело. (SC. Vol.174. P.86-92)
Но, чтобы стать православным врачевателем и лечить духовные немощи своих духовных чад, необходимо предварительно исцелиться самому, насколько это возможно, необходимо «стоять между деланием и созерцанием». Как может лечить тот, кто прежде не исцелился сам и даже не вкусил начатков лечения? Поэтому преподобный Симеон обвиняет тех, которые считают себя духовниками, не приняв вначале Святого Духа, или тех, кто рвется принимать «чужие помыслы», дерзая брать в свои руки игуменскую власть и «множеством способов бесстыдно стремясь к митрополиям и епископиям, чтобы пасти народ Господень», при этом не успев узреть Жениха «внутри чертога брачного» и сделаться «сынами света и сынами дня» (SC. Vol.129. P.116-118).
Святителю Григорию Богослову принадлежат следующие классические слова:
«Надобно прежде самому очиститься, потом уже очищать; умудриться, потом умудрять; стать светом, потом просвещать; приблизиться к Богу, потом приводить к Нему других; освятиться, потом освящать» (Свт. Григорий Богослов. Т.1. С.50).
В своих знаменитых словах о священстве Иоанн Златоуст, прозванный ученым во священстве, оправдывая свой отказ сделаться епископом, пишет: «Я знаю свою душу немощную и слабую; знаю важность этого служения и великую трудность этого дела» (Твор. св. Иоанна Златоуста. СПб., 1898. Т.1. Ч.2. С.429).
В беседе с Василием автор убеждает того не сомневаться в своих словах, то есть в том, что он, любя Христа, боится оскорбить Его принятием духовного служения, поскольку «душевная немощь делает меня непригодным для этого служения» (там же, с.418). Обладая великой чистотою помыслов и ощущений, он чувствовал, что душевная немощь делает его непригодным для этого служения. Ведь и в самом деле, как будет показано ниже, неизлеченные страсти не позволяют священнику помочь в исцелении его духовных чад.
Если же целитель прежде не исцелился сам, то он «ничтожен». Люди мирские «берут ничтожных людей и поставляют их над теми делами...» (там же, с.438)
Все, что было сказано, служит подтверждением той великой истины, что священники, желающие лечить недуги людей, должны прежде сами исцелиться от этих недугов или по меньшей мере начать такое лечение и успеть уже почувствовать его ценность и силу.
В этих рамках следует разместить все, что будет сказано далее. Необходимо сразу заметить, что мы не собираемся специально рассматривать вопрос о священстве и священниках. Цель наша заключается не в том, чтобы рассказать о значимости и величии священства, но в том, чтобы рассмотреть это великое и ответственное звание с определенной точки зрения, а именно как науку врачевания, которая занимается главным образом лечением человеческих немощей. И если в некоторых местах может создаться впечатление, что мы стараемся подчеркнуть ценность священства, то делается это исключительно для того, чтобы взглянуть на него с той стороны, которая нас по преимуществу интересует.
1. УСЛОВИЯ ИЗБРАНИЯ ДЛЯ СЛУЖЕНИЯ СВЯЩЕННИКОВ-ВРАЧЕВАТЕЛЕЙ
Исцеление болящих христиан совершается Духом Святым и вообще благодатию Триединого Бога. Священник – служитель этого исцеления. Вся церковная организация является богочеловеческой. Ведь благодать Божия таинственно действует через священника, и сам он по опыту знает это таинственное действие Божией благодати.
ДОСТОИНСТВО СВЯЩЕНСТВА
Достоинство священства велико. Святитель Иоанн Златоуст пишет, что «священнослужение совершается на земле, но по чиноположению небесному... потому что ни человек, ни ангел, ни архангел и ни другая какая-либо сотворенная сила, но сам Утешитель учредил» его (там же, 424-425).
«Служение честнаго священства... превосходит всякое псалмопение и молитву» и настолько же отличается от всех прочих служений, насколько солнце разнится от звезд. И это потому, что в таинстве божественной евхаристии мы приносим в жертву Самого Единородного, закланного за наши прегрешения (Добр. Т.3. С.397). Когда кто-либо достойно совершает «божественное, всечестное и страшное священнодействие», то получает пользу «паче всякого другого делания и созерцания» (там же).
Достоинство священства, имеющего власть приносить в жертву «тельца упитанного», связано с тем, что оно оказывает человеку главную помощь в его пути от образа к подобию Божию, препровождая его к об?жению. В сущности, это и есть исцеление человека или, лучше сказать, свидетельство его исцеления.
Отцы, сравнивая священство со множеством других дел, ставят его выше них, ибо иные человеческие власти помогают человеку разобраться с земными делами, священство же направляет его к об?жению. Вот почему «священство выше самого царства», ибо оно «устраивает божественные дела, царство же – земные» 22.
Конечно, священство пастырей – это, как мы уже подчеркнули, главным образом священство Христово. На священниках лежит эта благодать, и именно потому они имеют силу отпускать грехи и исцелять человеческие души.
Это немногое следовало сказать о достоинстве священства, поскольку в данной главе мы не ставили себе цели специально останавливаться на важности этого служения.
«Служение честнаго священства... превосходит всякое псалмопение и молитву» и настолько же отличается от всех прочих служений, насколько солнце разнится от звезд. И это потому, что в таинстве божественной евхаристии мы приносим в жертву Самого Единородного, закланного за наши прегрешения (Добр. Т.3. С.397). Когда кто-либо достойно совершает «божественное, всечестное и страшное священнодействие», то получает пользу «паче всякого другого делания и созерцания» (там же).
Достоинство священства, имеющего власть приносить в жертву «тельца упитанного», связано с тем, что оно оказывает человеку главную помощь в его пути от образа к подобию Божию, препровождая его к об?жению. В сущности, это и есть исцеление человека или, лучше сказать, свидетельство его исцеления.
Отцы, сравнивая священство со множеством других дел, ставят его выше них, ибо иные человеческие власти помогают человеку разобраться с земными делами, священство же направляет его к об?жению. Вот почему «священство выше самого царства», ибо оно «устраивает божественные дела, царство же – земные» 22.
Конечно, священство пастырей – это, как мы уже подчеркнули, главным образом священство Христово. На священниках лежит эта благодать, и именно потому они имеют силу отпускать грехи и исцелять человеческие души.
Это немногое следовало сказать о достоинстве священства, поскольку в данной главе мы не ставили себе цели специально останавливаться на важности этого служения.
ПРИЗВАНИЕ И РУКОПОЛОЖЕНИЕ АПОСТОЛОВ
Господь призывает людей, пригодных для этого дела, и дает им Свое священство. Таким образом, первыми епископами были апостолы. Господь призвал их к апостольскому званию, находился вместе с ними целых три года, в дальнейшем же дал им Святого Духа, чтобы они могли прощать грехи, и послал их проповедовать «всем народам» и наставлять людей. Он сделал их евангельскими рыбаками и проповедниками. Именно это избрание и миссия сделали их апостолами. В Священном Писании нет свидетельств о том, чтобы Господь воспользовался специальным обрядом для передачи апостолам священнического служения. Однако мы можем заметить, что «Господь, Сам будучи основателем таинств, не был связан ими, но мог осуществить ту цель, ради которой они существуют, простым изъявлением Своей воли»
23. Во всяком случае, несомненно то, что призвание двенадцати апостолов Христом, явление Его им по воскресении, дар прощать грехи и нисхождение Утешителя в день Пятидесятницы сделали их пастырями народа Божия.
Тем не менее у нас есть и случай апостола Павла, который не был учеником Христа при Его земной жизни. Однако и он был призван в апостольское звание. Сам он считает себя апостолом Иисуса Христа: «Павел, апостол Иисуса Христа по повелению Бога, Спасителя нашего, и Господа Иисуса Христа...» (1Тим. 1:1). Более того, он пишет также: «Но я думаю, что у меня ни в чем нет недостатка против высших апостолов» (2Кор. 11:5). В другом месте тот же апостол пишет: «Благодарю давшего мне силу Христа Иисуса, Господа нашего, что Он признал меня верным, определив на служение...» (1Тим. 1:12). Апостол уверен, что является свидетелем воскресения Христова, поскольку видел Христа, направляясь в Дамаск. Поэтому, описывая явления воскресшего Христа, он осмеливается утверждать: «...а после всех явился и мне, как некоему извергу» (1Кор. 15:8), причисляя себя к свидетелям воскресения.
Явление апостолу Павлу Христа и призвание его в апостольское звание стало апостольским рукоположением. И ему Христос также дал Свое священство.
Профессор Иоанн Романидис пишет: "У апостола Павла приходские пророки (1Кор. 14:29) вместе с апостолами (1Кор. 15:5-8) являются людьми, достигшими об?жения, то есть лицезрения Христа в славе Святой Троицы. Павел ясно выделяет это, когда пишет о тайне Христовой, что она не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, как ныне открыта святым Апостолам Его и пророкам Духом Святым (Еф. 3:5). В этом контексте надлежит объяснять высказывание «славится ли один член, с ним радуются все члены» (1Кор. 12:26), которым вводится перечисление членов тела Христова. Ведь прославленным членом является об?женный, достигший об?жения, которого Бог сделал пророком. Поэтому, перечисляя члены тела Христова, Павел начинает с апостолов и пророков во главе и завершает имеющими разные языки (1Кор. 12:28), что было одним из видов богослужения (Еф. 5:19-20). Согласно апостолу Павлу, пророчествующий должен заниматься толкованием Ветхого Завета (Новый считался не требующим толкования) на основе опыта умной молитвы, которая зовется «разными языками», в то время как пророк – это достигший об?жения. Это в точности соответствует позднейшему различию, которое святые отцы проводили между богословствующим и богословом. Все, от апостола до пророчествующего и толкующего, имели в сердце разные языки, то есть различные виды умного служения Святого Духа, будучи поэтому богоизбранными членами тела Христова и храмами Духа Святого. В качестве богоизбранных они отделяются от простолюдинов (1Кор. 14:16), не принявших еще дара посещения Святого Духа, который бы совершал в их сердцах непрестанную молитву, и, следовательно, не сделавшихся Его храмами. По-видимому, это были люди, крещенные водою во оставление грехов, но не крещенные Духом, то есть не помазанные. Вероятно, таинство миропомазания совершалось как подтверждение нашествия на молящегося Святого Духа, почему оно и называется по-латыни confirmatio.
Во всяком случае, об?женные апостолы и пророки и просвещенные учители, имевшие силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки (1Кор. 12:28), по-видимому, составляли помазанный клир и царственное священство, как это явствует из последования святого мира. Простолюдинами, по свидетельству отцов, являются миряне. Слова «иных Бог поставил в Церкви» (1Кор. 12:28) ясно указывают на то, что посещение Святого Духа происходило через об?жение апостолов и пророков и просвещение прочих, а не через специальный обряд" 24.
Тем не менее у нас есть и случай апостола Павла, который не был учеником Христа при Его земной жизни. Однако и он был призван в апостольское звание. Сам он считает себя апостолом Иисуса Христа: «Павел, апостол Иисуса Христа по повелению Бога, Спасителя нашего, и Господа Иисуса Христа...» (1Тим. 1:1). Более того, он пишет также: «Но я думаю, что у меня ни в чем нет недостатка против высших апостолов» (2Кор. 11:5). В другом месте тот же апостол пишет: «Благодарю давшего мне силу Христа Иисуса, Господа нашего, что Он признал меня верным, определив на служение...» (1Тим. 1:12). Апостол уверен, что является свидетелем воскресения Христова, поскольку видел Христа, направляясь в Дамаск. Поэтому, описывая явления воскресшего Христа, он осмеливается утверждать: «...а после всех явился и мне, как некоему извергу» (1Кор. 15:8), причисляя себя к свидетелям воскресения.
Явление апостолу Павлу Христа и призвание его в апостольское звание стало апостольским рукоположением. И ему Христос также дал Свое священство.
Профессор Иоанн Романидис пишет: "У апостола Павла приходские пророки (1Кор. 14:29) вместе с апостолами (1Кор. 15:5-8) являются людьми, достигшими об?жения, то есть лицезрения Христа в славе Святой Троицы. Павел ясно выделяет это, когда пишет о тайне Христовой, что она не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, как ныне открыта святым Апостолам Его и пророкам Духом Святым (Еф. 3:5). В этом контексте надлежит объяснять высказывание «славится ли один член, с ним радуются все члены» (1Кор. 12:26), которым вводится перечисление членов тела Христова. Ведь прославленным членом является об?женный, достигший об?жения, которого Бог сделал пророком. Поэтому, перечисляя члены тела Христова, Павел начинает с апостолов и пророков во главе и завершает имеющими разные языки (1Кор. 12:28), что было одним из видов богослужения (Еф. 5:19-20). Согласно апостолу Павлу, пророчествующий должен заниматься толкованием Ветхого Завета (Новый считался не требующим толкования) на основе опыта умной молитвы, которая зовется «разными языками», в то время как пророк – это достигший об?жения. Это в точности соответствует позднейшему различию, которое святые отцы проводили между богословствующим и богословом. Все, от апостола до пророчествующего и толкующего, имели в сердце разные языки, то есть различные виды умного служения Святого Духа, будучи поэтому богоизбранными членами тела Христова и храмами Духа Святого. В качестве богоизбранных они отделяются от простолюдинов (1Кор. 14:16), не принявших еще дара посещения Святого Духа, который бы совершал в их сердцах непрестанную молитву, и, следовательно, не сделавшихся Его храмами. По-видимому, это были люди, крещенные водою во оставление грехов, но не крещенные Духом, то есть не помазанные. Вероятно, таинство миропомазания совершалось как подтверждение нашествия на молящегося Святого Духа, почему оно и называется по-латыни confirmatio.
Во всяком случае, об?женные апостолы и пророки и просвещенные учители, имевшие силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки (1Кор. 12:28), по-видимому, составляли помазанный клир и царственное священство, как это явствует из последования святого мира. Простолюдинами, по свидетельству отцов, являются миряне. Слова «иных Бог поставил в Церкви» (1Кор. 12:28) ясно указывают на то, что посещение Святого Духа происходило через об?жение апостолов и пророков и просвещение прочих, а не через специальный обряд" 24.
ГЛАВНОЕ УСЛОВИЕ РУКОПОЛОЖЕНИЯ
Несомненно, что апостолы передали священство Христово через определенное таинство, именуемое таинством священства, Церковь же установила и канонические условия, необходимые для того, чтобы человек принял эту великую благодать и исполнял это высочайшее служение.
Одним из рукоположений такого рода является рукоположение диаконов в первой Иерусалимской Церкви. После избрания семи диаконов, повествует книга Деяний, их поставили перед апостолами, и сии, помолившись, возложили на них руки (Деян. 6:6). Здесь налицо возложение рук и молитва. Иоанн Златоуст, разбирая этот отрывок, пишет, что апостол
«не объясняет, каким образом, но просто говорит, что они были рукоположены молитвою, потому что так совершается рукоположение. Возлагается рука на человека, но все совершает Бог» (Свт. Иоанн Златоуст. Указ. соч. Т.9. Кн.1. С.138).
В данном случае необходимо отметить, что эти люди, избранные из множества христиан первой Церкви, обладали несколькими качествами, главным из которых было наличие Духа Святого. В связи с избранием Стефана Деяния апостолов говорят, что избрали Стефана, мужа, исполненного веры и Духа Святого (Деян. 6:5). Таким образом, он не принял Святого Духа лишь в момент рукоположения, но уже имел Его благодать.
Объясняя это место, Иоанн Златоуст замечает, что Стефан имел благодать Святого Духа «с купели», с момента святого крещения. Однако «не довольно одной благодати, но нужно еще рукоположение, которое умножало (дары) Духа» (там же, с.143). Кроме того, он отмечает, что Стефан принял бо'льшую благодать, нежели остальные дьяконы: «Хотя рукоположение было общее, но он, однако, получил бо'льшую благодать» (там же). Это принятие большей благодати связано с величайшей чистотой Стефана и с тем, что Святой Дух уже пребывал в нем.
Отсюда, несомненно, явствует, что кандидаты на принятие великого священнического служения не просто ожидали дня рукоположения, чтобы принять Святого Духа, но должны были иметь его ранее.
Церковь придает этому большое значение, что видно и из так называемых пастырских посланий апостола Павла. Великий апостол пишет Тимофею: «...приводя на память нелицемерную веру твою, которая прежде обитала в бабке твоей Лоиде и матери твоей Евнике; уверен, что она и в тебе» (2Тим. 1:5). Между тем мы Хорошо знаем, что вера – это не отвлеченное учение, но «сознание и видение сердца», жизнь Духа Святого в нашей душе.
Апостол пишет своему ученику Тимофею, которого сам поставил епископом: «Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства» (1Тим. 4:14). И в другом месте: «Преподаю тебе, сын мой Тимофей, сообразно с бывшими о тебе пророчествами, такое завещание» (1Тим. 1:18). Святой Феофилакт объясняет:
«Звание учительское и священническое, будучи великим, нуждается в указании Божием, чтобы принять это звание достойному. Поэтому в древности по пророчеству избирались священники, то есть по внушению Святого Духа» (Блаж. Феофилакта, архиеп. Болгарского, толков. на послан. св. ап. Павла. М., 1993 С.489).
Для выдвижения кандидатов на великое звание священников и епископов требуется большая подготовка и соблюдение многих условий. Апостол Павел настаивает, чтобы, если кто непорочен (Тит. 1:6), такого призывали стать пресвитером или епископом. Потому он и советует: «Не из новообращенных» (1Тим. 3:6). Не из новообращенных, потому что, как мы увидим ниже, необходимо прежде приобрести духовный опыт, подтвердить царственное достоинство святым крещением, очиститься и потом уже приступать к рукоположению.
Одним из рукоположений такого рода является рукоположение диаконов в первой Иерусалимской Церкви. После избрания семи диаконов, повествует книга Деяний, их поставили перед апостолами, и сии, помолившись, возложили на них руки (Деян. 6:6). Здесь налицо возложение рук и молитва. Иоанн Златоуст, разбирая этот отрывок, пишет, что апостол
«не объясняет, каким образом, но просто говорит, что они были рукоположены молитвою, потому что так совершается рукоположение. Возлагается рука на человека, но все совершает Бог» (Свт. Иоанн Златоуст. Указ. соч. Т.9. Кн.1. С.138).
В данном случае необходимо отметить, что эти люди, избранные из множества христиан первой Церкви, обладали несколькими качествами, главным из которых было наличие Духа Святого. В связи с избранием Стефана Деяния апостолов говорят, что избрали Стефана, мужа, исполненного веры и Духа Святого (Деян. 6:5). Таким образом, он не принял Святого Духа лишь в момент рукоположения, но уже имел Его благодать.
Объясняя это место, Иоанн Златоуст замечает, что Стефан имел благодать Святого Духа «с купели», с момента святого крещения. Однако «не довольно одной благодати, но нужно еще рукоположение, которое умножало (дары) Духа» (там же, с.143). Кроме того, он отмечает, что Стефан принял бо'льшую благодать, нежели остальные дьяконы: «Хотя рукоположение было общее, но он, однако, получил бо'льшую благодать» (там же). Это принятие большей благодати связано с величайшей чистотой Стефана и с тем, что Святой Дух уже пребывал в нем.
Отсюда, несомненно, явствует, что кандидаты на принятие великого священнического служения не просто ожидали дня рукоположения, чтобы принять Святого Духа, но должны были иметь его ранее.
Церковь придает этому большое значение, что видно и из так называемых пастырских посланий апостола Павла. Великий апостол пишет Тимофею: «...приводя на память нелицемерную веру твою, которая прежде обитала в бабке твоей Лоиде и матери твоей Евнике; уверен, что она и в тебе» (2Тим. 1:5). Между тем мы Хорошо знаем, что вера – это не отвлеченное учение, но «сознание и видение сердца», жизнь Духа Святого в нашей душе.
Апостол пишет своему ученику Тимофею, которого сам поставил епископом: «Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства» (1Тим. 4:14). И в другом месте: «Преподаю тебе, сын мой Тимофей, сообразно с бывшими о тебе пророчествами, такое завещание» (1Тим. 1:18). Святой Феофилакт объясняет:
«Звание учительское и священническое, будучи великим, нуждается в указании Божием, чтобы принять это звание достойному. Поэтому в древности по пророчеству избирались священники, то есть по внушению Святого Духа» (Блаж. Феофилакта, архиеп. Болгарского, толков. на послан. св. ап. Павла. М., 1993 С.489).
Для выдвижения кандидатов на великое звание священников и епископов требуется большая подготовка и соблюдение многих условий. Апостол Павел настаивает, чтобы, если кто непорочен (Тит. 1:6), такого призывали стать пресвитером или епископом. Потому он и советует: «Не из новообращенных» (1Тим. 3:6). Не из новообращенных, потому что, как мы увидим ниже, необходимо прежде приобрести духовный опыт, подтвердить царственное достоинство святым крещением, очиститься и потом уже приступать к рукоположению.