Страница:
— Нет, это совсем недалеко отсюда. Одна компания превратила эту пещеру в туристический центр.
— В наших горах? Я наверняка бы знал. Да и весь город тоже. Ни Пещеры Сатаны, ни Пещеры Дьявола в наших горах нет. И уж во всяком случае, нет
туристического центра.
— Вот видишь, а в той жизни такая пещера была, и в ней создали туристический центр. Там показывали гроты, подземное море, «Колодец Вельзевула», «Трон Сатаны». И нас повезли туда на экскурсию. Крис Конноли — тот, тамошний, — сначала хотел взять только самых лучших учеников по географии и тех, кто смог сдать тесты по спелеологии. Но потом он на тренировке сломал ногу и поехать не смог. И поэтому поехал весь класс с Тиной Уильямс. Она все время боялась, что кто-нибудь потеряется, а на самом деле потерялась сама. Правда, вместе со мной. Мы там упали в подземную реку, она нас унесла куда-то далеко. А потом был обвал, но нас не убило, и мы по сухому руслу прошли в грот, где стоял подземный склад торговцев наркотиками. В нем было несколько боксов размером раза в три больше, чем наша кладовка, и стояли картонные ящики с кетчупом в банках. В первых двух рядах был кетчуп, а в остальных порошок в пакетах — не то кокаин, не то героин…
— Стоп! — сказал лейтенант Атвуд. — Кетчуп! Вот оно что!
— Папа, это же было в той жизни, — напомнил я.
— Неважно, сынок. Кое-что могло происходить и в этой, Ладно, продолжай, пожалуйста.
— Так вот, там, под землей, у наркоторговцев был сторож, который прятал в озере ящик. Но после того, как река пробила завал, вода стала фонтаном бить в озеро, и оттуда полетели камни. А этот охранник упал в озеро и утонул. Тина Уильямс утащила ящик, и мы принесли его в подземный дом. Но тут все стало затоплять водой. Мы бы утонули, если бы я случайно не зацепился за кольцо ящика и не подумал, что очень хочу быть на поверхности земли. Иное вместе с мисс Уильямс вынесло наверх. Только вспышка — бац! — и мы вместо пещеры оказались в лесу. Потом захотели, чтобы одежда высохла, потом — чтобы появился «Кадиллак», такой, как мы видели в салоне у мистера Логана…
Я очень торопился, чтобы успеть рассказать все, прежде чем отец или мать окончательно убедятся в том, что я свихнулся. Но, как ни странно, хотя мой сбивчивый рассказ действительно очень напоминал бред сумасшедшего, отец прислушивался к нему со все большим интересом. Вероятно, это потому, что теперь он был полицейским и умел разбираться в том, кто псих, а кто нет.
— Логана? — переспросил отец. — Значит, в той жизни Логан содержит автосалон? Там ему повезло больше. Сейчас он работает клерком в автосалоне Тима Бэрона. Мы там с тобой действительно были и рассматривали «Кадиллак» 1969 года.
Мне было приятно узнать, что отец моего дружка Дуга владеет автосалоном, а не работает рекламным агентом, но я не стал останавливаться и продолжил рассказ:
— «Кадиллак» появился, но мы на нем не поехали, а попросили ящик, чтобы он перебросил нас прямо сюда. Мы попали на площадку автосалона, и тут мисс Уильямс решила, что надо отправиться к ее приятелю Милтону Роджерсу, который работает в NASA, и показать ему этот ящик. И мы перелетели прямо туда. Сначала нас встретила очень злая миссис Роджерс, которая подумала, будто мисс Уильяме — любовница ее мужа. Тогда мисс Уильямс приказала ящику, чтобы он превратил миссис Роджерс в собаку. Потом приехал сам Роджерс и стал смотреть ящик, но как раз в это время началась ядерная война и почти всех убило, кроме меня. Но я дотянулся до ящика, и он перебросил меня в другой поток времени, туда, где война не должна была начаться. Зато туда прилетели инопланетяне. Огромные, ростом в десять футов, черные и искрящиеся. Они утащили нас на «летающую тарелку» и там превратили всех, кроме меня, в какие-то светящиеся морковки…
После этих слов я посмотрел на родителей. Если бы мне кто-нибудь начал нести подобный вздор, я бы точно позвонил по телефону скорой психиатрической помощи. У матери такое намерение уже вовсю просматривалось, но отец был весь внимание. Судя по всему, он вовсе не считал мои россказни полным идиотизмом.
— Ну и как же ты оттуда выбрался? — спросил он на полном серьезе.
— На этих инопланетян напали другие. Они стали стрелять друг в друга иглами и крестами. Потом все куда-то исчезли, и я остался один. Тогда я нашел этот ящик, продел палец в кольцо и захотел очутиться дома. А потом оказался у нас в кладовке и услышал, как ты меня зовешь. Вот и все.
— Боже мой! — воскликнула мама. — Я все поняла! Билли, мы с тобой родили вундеркинда! Если записать все фантазии Майка, то получится фантастическая повесть. По ней в Голливуде снимут фильм, и мы получим миллион долларов!
— Это не фантазия, — перебил ее восторги отец. У него было очень серьезное лицо.
— Ты хочешь сказать, что все эти чудеса из сказок были на самом деле? — По-моему, отцовскому заявлению мать изумилась даже больше, чем тому, что я наговорил.
— Этого я пока не знаю, — загадочно ответил отец, — но то, что три незнакомых человека разного возраста рассказывают похожие вещи, я не могу воспринимать как вранье.
— А что, разве еще кто-то видел инопланетян? — удивилась мама.
— Две недели назад наши ребята задержали некоего Боба Ламберта, безработного, который в нетрезвом виде учинил драку в баре. Когда стали разбираться, в чем причина побоища, Ламберт заявил, что рассказывал собутыльникам о том, что видел на пустыре у заброшенной лесопилки каких-то типов ростом в десять футов. Те подняли его на смех, а Ламберт завелся, ударил кого-то по морде, и началась потасовка. Конечно, никто не мог поручиться, что Ламберт не врет о причинах драки, но при опросе свидетелей оказалось, что он действительно молол какую-то чушь про пришельцев, и драка началась после того, как над ним посмеялись. Я не очень хорошо помню, что там написано в показаниях Ламберта, но он вполне подробно описал тех, кого он видел. Мы тогда подумали, что ему спьяну могли и черти померещиться. Но вот что приключилось на прошлой неделе. Нам сообщили, что в соседнем штате угнана машина и угонщик может появиться в нашем графстве. Автомобиль нашли, причем парень, которого задержали, утверждал, будто угнал машину, спасаясь от инопланетян. Он тоже говорил про десять футов роста, про искры зеленого цвета, про какие-то голубые лучи. По его словам, его друга таким лучом втянули в «летающую тарелку». При этом вроде бы этот второй парень превратился не то в светящуюся сигару, не то в сосиску. Но потом пропавший нашелся и ничего не подтвердил. По его словам, он всю ночь проспал и никуда не выходил из дома. Угонщика увезли в его штат, и сейчас он там сидит под следствием, поэтому что было дальше, я не знаю. И вот то же самое я слышу от родного сына. Это все неспроста…
— И что ты думаешь делать?
Отец только хмыкнул.
— Ты меня торопишь. Так просто такие вопросы не решаются. Мне не хотелось бы угодить в отставку по причине психического расстройства. Если я начну убеждать начальство, что речь идет об инопланетянах, мне обеспечено как минимум направление на психиатрическую комиссию. По-моему, надо просто предложить кому-то из чиновников сравнить показания Боба Ламберта, того парня из соседнего штата и твои. Ну а потом показать ящик.
— Неужели ты думаешь. Билли, что кто-то будет этим всерьез заниматься? — нахмурилась мама.
— Конечно, шансов мало. Главное — ящик. Им могут заинтересоваться. Хотя бы только тем, из чего он сделан. Это может и промышленников заинтересовать, и военных.
— И шпионов тоже, — встревожено сказала мама. Отец утвердительно кивнул.
— Ты права. Если все, что говорил Майк, — правда, то владелец этой штуки может стать Богом.
— Мне страшно. Билли, — испуганно произнесла мама.
Мне тоже стало отчего-то очень страшно. Почти как тогда, когда в доме у мистера Роджерса вдруг стало темно, а потом появились пришельцы. Почему-то я вдруг понял: они возвращаются, приближаются к нам неведомо откуда. Наверняка этот вроде бы беспричинный страх ощутил и отец. Но ни он, ни мать еще не знали ничего о том, что означает этот страх, а я знал. Эх, будь на ящике кольцо, я бы знал, что делать!
Тем не менее, я все-таки ухватился за ящик двумя руками: одной — за одну длинную грань, другой — за противоположную. И ощутил, что ящик быстро нагревается! Именно в этот момент мне очень сильно захотелось, чтобы на ящике было кольцо.
И тут произошло то, чего я не ожидал. Точно в середине торцевой стенки ящика твердая поверхность неизвестного материала вдруг выпучилась в виде небольшого непрозрачного пузыря, который стал быстро раздуваться и превратился сперва в полусферу, а потом в сферу диаметром примерно в один дюйм. Еще через пару секунд сфера стала менять форму, сплющиваться и, в конце концов, превратилась в хорошо знакомое мне кольцо, продетое через цапфы.
Конечно, я тут же просунул палец через кольцо и пожелал, чтобы пришельцы не смогли прорваться на Землю. Может быть, я просто пожелал, чтобы исчез страх. Не знаю, мне трудно было оценить свои действия и мысли, потому что на все это я потратил десять секунд, не больше.
Вспышка! Она была очень яркой, но на сей раз я не потерял зрения даже на пару мгновений. Только в сам момент вспышки зажмурился, а потом тут же открыл глаза.
Мать и отец недоуменно переглядывались, вокруг ничего не изменилось. Скорее всего, в окружающих домах вспышку, происшедшую у нас в мастерской, никто не заметил, а если и заметил, то принял ее за искру электросварки. Но страх исчез, и я отчего-то был убежден, что теперь никакие инопланетяне — ни те, что стреляли зелеными иглами, ни те, что стреляли белыми крестами, — уже не появятся.
— Это… он сработал? — произнес отец, поморгав глазами и увидев, что я держу ящик за кольцо, просунув в него палец.
— Да, — пробормотал я, еле ворочая языком от удивления. Удивился я, конечно, не тому, что ящик сработал, и даже не тому, что мне удалось восстановить на нем кольцо. Удивился я тому, насколько ящик уменьшился в размерах. Теперь его и ящиком было трудно назвать. Предмет, вписывающийся в объем 10х5х5 дюймов, проще, наверно, назвать коробкой. Вообще-то мне и раньше казалось, что ящик способен немного увеличиваться и уменьшаться, но сейчас это уже явно не казалось, а было фактом.
— Он стал совсем маленьким, — произнесла мама. Теперь это шкатулочка какая-то…
— Что ты ему приказал? — спросил отец.
— Мне показалось, что всем нам стало жутко. Так было, когда там, в той жизни, появились инопланетяне. Вот я и захотел, чтобы они не смогли сюда прийти…
— Ты думаешь, он выполнил твой приказ?
— Не знаю, это трудно проверить.
— Но он действительно выполняет желания или только пускает вспышки?
— Раньше выполнял, а выполнит ли теперь — не знаю… Но можно попросить его сделать что-нибудь. Такое, чтобы было сразу видно, получилось или нет.
— Хорошо. Прикажи ему, чтобы здесь появилась бутылка «White Horse».
Вспышка! Виски появилось как раз на том верстаке, который мы отремонтировали перед обедом. Отец отвернул пробку и жадно сделал несколько глотков прямо из горлышка.
— Настоящее! — констатировал он. — Черт побери, Волшебная лампа Аладдина в наших руках!
— Может быть, попросить хотя бы десять тысяч долларов? — предложила мама. А то если ты будешь все время просить виски, эта лампа не принесет нам счастья.
Отец почесал лоб и сказал:
— Надо немедленно отвезти ящик губернатору штата, минуя промежуточные инстанции.
— Но ведь сегодня выходной. В канцелярии губернатора вряд ли есть кто-то, кроме дежурных чиновников, — напомнила мама.
— Я думаю, если они увидят то, что только что увидел я, то найдут его на дне моря или Большого Каньона.
Каюсь, но в этот момент я растерялся и не подсказал отцу, что ему надо просто просунуть палец в кольцо и попросить у коробки, чтобы она перенесла его прямо в столицу штата. Но он уже схватил коробку под мышку и перебежал в гараж.
— Билли! — взволнованно крикнула мама. — Осторожнее в дороге, до города два часа езды!
Я подбежал к автомобилю в тот момент, когда отец уже завел мотор.
— Оставайся с мамой! — велел он.
— Нет! — закричал я. — Ты многого еще не знаешь, мне надо ехать с тобой!
— Хорошо. — Он не стал упираться и позволил мне сесть на заднее сиденье.
— Ради Бога, осторожнее! — еще раз напомнила мама, когда мы выезжали из ворот…
Часть III. БОЛЬШАЯ ЭСТАФЕТА
Снова Гран-Кальмаро
— В наших горах? Я наверняка бы знал. Да и весь город тоже. Ни Пещеры Сатаны, ни Пещеры Дьявола в наших горах нет. И уж во всяком случае, нет
туристического центра.
— Вот видишь, а в той жизни такая пещера была, и в ней создали туристический центр. Там показывали гроты, подземное море, «Колодец Вельзевула», «Трон Сатаны». И нас повезли туда на экскурсию. Крис Конноли — тот, тамошний, — сначала хотел взять только самых лучших учеников по географии и тех, кто смог сдать тесты по спелеологии. Но потом он на тренировке сломал ногу и поехать не смог. И поэтому поехал весь класс с Тиной Уильямс. Она все время боялась, что кто-нибудь потеряется, а на самом деле потерялась сама. Правда, вместе со мной. Мы там упали в подземную реку, она нас унесла куда-то далеко. А потом был обвал, но нас не убило, и мы по сухому руслу прошли в грот, где стоял подземный склад торговцев наркотиками. В нем было несколько боксов размером раза в три больше, чем наша кладовка, и стояли картонные ящики с кетчупом в банках. В первых двух рядах был кетчуп, а в остальных порошок в пакетах — не то кокаин, не то героин…
— Стоп! — сказал лейтенант Атвуд. — Кетчуп! Вот оно что!
— Папа, это же было в той жизни, — напомнил я.
— Неважно, сынок. Кое-что могло происходить и в этой, Ладно, продолжай, пожалуйста.
— Так вот, там, под землей, у наркоторговцев был сторож, который прятал в озере ящик. Но после того, как река пробила завал, вода стала фонтаном бить в озеро, и оттуда полетели камни. А этот охранник упал в озеро и утонул. Тина Уильямс утащила ящик, и мы принесли его в подземный дом. Но тут все стало затоплять водой. Мы бы утонули, если бы я случайно не зацепился за кольцо ящика и не подумал, что очень хочу быть на поверхности земли. Иное вместе с мисс Уильямс вынесло наверх. Только вспышка — бац! — и мы вместо пещеры оказались в лесу. Потом захотели, чтобы одежда высохла, потом — чтобы появился «Кадиллак», такой, как мы видели в салоне у мистера Логана…
Я очень торопился, чтобы успеть рассказать все, прежде чем отец или мать окончательно убедятся в том, что я свихнулся. Но, как ни странно, хотя мой сбивчивый рассказ действительно очень напоминал бред сумасшедшего, отец прислушивался к нему со все большим интересом. Вероятно, это потому, что теперь он был полицейским и умел разбираться в том, кто псих, а кто нет.
— Логана? — переспросил отец. — Значит, в той жизни Логан содержит автосалон? Там ему повезло больше. Сейчас он работает клерком в автосалоне Тима Бэрона. Мы там с тобой действительно были и рассматривали «Кадиллак» 1969 года.
Мне было приятно узнать, что отец моего дружка Дуга владеет автосалоном, а не работает рекламным агентом, но я не стал останавливаться и продолжил рассказ:
— «Кадиллак» появился, но мы на нем не поехали, а попросили ящик, чтобы он перебросил нас прямо сюда. Мы попали на площадку автосалона, и тут мисс Уильямс решила, что надо отправиться к ее приятелю Милтону Роджерсу, который работает в NASA, и показать ему этот ящик. И мы перелетели прямо туда. Сначала нас встретила очень злая миссис Роджерс, которая подумала, будто мисс Уильяме — любовница ее мужа. Тогда мисс Уильямс приказала ящику, чтобы он превратил миссис Роджерс в собаку. Потом приехал сам Роджерс и стал смотреть ящик, но как раз в это время началась ядерная война и почти всех убило, кроме меня. Но я дотянулся до ящика, и он перебросил меня в другой поток времени, туда, где война не должна была начаться. Зато туда прилетели инопланетяне. Огромные, ростом в десять футов, черные и искрящиеся. Они утащили нас на «летающую тарелку» и там превратили всех, кроме меня, в какие-то светящиеся морковки…
После этих слов я посмотрел на родителей. Если бы мне кто-нибудь начал нести подобный вздор, я бы точно позвонил по телефону скорой психиатрической помощи. У матери такое намерение уже вовсю просматривалось, но отец был весь внимание. Судя по всему, он вовсе не считал мои россказни полным идиотизмом.
— Ну и как же ты оттуда выбрался? — спросил он на полном серьезе.
— На этих инопланетян напали другие. Они стали стрелять друг в друга иглами и крестами. Потом все куда-то исчезли, и я остался один. Тогда я нашел этот ящик, продел палец в кольцо и захотел очутиться дома. А потом оказался у нас в кладовке и услышал, как ты меня зовешь. Вот и все.
— Боже мой! — воскликнула мама. — Я все поняла! Билли, мы с тобой родили вундеркинда! Если записать все фантазии Майка, то получится фантастическая повесть. По ней в Голливуде снимут фильм, и мы получим миллион долларов!
— Это не фантазия, — перебил ее восторги отец. У него было очень серьезное лицо.
— Ты хочешь сказать, что все эти чудеса из сказок были на самом деле? — По-моему, отцовскому заявлению мать изумилась даже больше, чем тому, что я наговорил.
— Этого я пока не знаю, — загадочно ответил отец, — но то, что три незнакомых человека разного возраста рассказывают похожие вещи, я не могу воспринимать как вранье.
— А что, разве еще кто-то видел инопланетян? — удивилась мама.
— Две недели назад наши ребята задержали некоего Боба Ламберта, безработного, который в нетрезвом виде учинил драку в баре. Когда стали разбираться, в чем причина побоища, Ламберт заявил, что рассказывал собутыльникам о том, что видел на пустыре у заброшенной лесопилки каких-то типов ростом в десять футов. Те подняли его на смех, а Ламберт завелся, ударил кого-то по морде, и началась потасовка. Конечно, никто не мог поручиться, что Ламберт не врет о причинах драки, но при опросе свидетелей оказалось, что он действительно молол какую-то чушь про пришельцев, и драка началась после того, как над ним посмеялись. Я не очень хорошо помню, что там написано в показаниях Ламберта, но он вполне подробно описал тех, кого он видел. Мы тогда подумали, что ему спьяну могли и черти померещиться. Но вот что приключилось на прошлой неделе. Нам сообщили, что в соседнем штате угнана машина и угонщик может появиться в нашем графстве. Автомобиль нашли, причем парень, которого задержали, утверждал, будто угнал машину, спасаясь от инопланетян. Он тоже говорил про десять футов роста, про искры зеленого цвета, про какие-то голубые лучи. По его словам, его друга таким лучом втянули в «летающую тарелку». При этом вроде бы этот второй парень превратился не то в светящуюся сигару, не то в сосиску. Но потом пропавший нашелся и ничего не подтвердил. По его словам, он всю ночь проспал и никуда не выходил из дома. Угонщика увезли в его штат, и сейчас он там сидит под следствием, поэтому что было дальше, я не знаю. И вот то же самое я слышу от родного сына. Это все неспроста…
— И что ты думаешь делать?
Отец только хмыкнул.
— Ты меня торопишь. Так просто такие вопросы не решаются. Мне не хотелось бы угодить в отставку по причине психического расстройства. Если я начну убеждать начальство, что речь идет об инопланетянах, мне обеспечено как минимум направление на психиатрическую комиссию. По-моему, надо просто предложить кому-то из чиновников сравнить показания Боба Ламберта, того парня из соседнего штата и твои. Ну а потом показать ящик.
— Неужели ты думаешь. Билли, что кто-то будет этим всерьез заниматься? — нахмурилась мама.
— Конечно, шансов мало. Главное — ящик. Им могут заинтересоваться. Хотя бы только тем, из чего он сделан. Это может и промышленников заинтересовать, и военных.
— И шпионов тоже, — встревожено сказала мама. Отец утвердительно кивнул.
— Ты права. Если все, что говорил Майк, — правда, то владелец этой штуки может стать Богом.
— Мне страшно. Билли, — испуганно произнесла мама.
Мне тоже стало отчего-то очень страшно. Почти как тогда, когда в доме у мистера Роджерса вдруг стало темно, а потом появились пришельцы. Почему-то я вдруг понял: они возвращаются, приближаются к нам неведомо откуда. Наверняка этот вроде бы беспричинный страх ощутил и отец. Но ни он, ни мать еще не знали ничего о том, что означает этот страх, а я знал. Эх, будь на ящике кольцо, я бы знал, что делать!
Тем не менее, я все-таки ухватился за ящик двумя руками: одной — за одну длинную грань, другой — за противоположную. И ощутил, что ящик быстро нагревается! Именно в этот момент мне очень сильно захотелось, чтобы на ящике было кольцо.
И тут произошло то, чего я не ожидал. Точно в середине торцевой стенки ящика твердая поверхность неизвестного материала вдруг выпучилась в виде небольшого непрозрачного пузыря, который стал быстро раздуваться и превратился сперва в полусферу, а потом в сферу диаметром примерно в один дюйм. Еще через пару секунд сфера стала менять форму, сплющиваться и, в конце концов, превратилась в хорошо знакомое мне кольцо, продетое через цапфы.
Конечно, я тут же просунул палец через кольцо и пожелал, чтобы пришельцы не смогли прорваться на Землю. Может быть, я просто пожелал, чтобы исчез страх. Не знаю, мне трудно было оценить свои действия и мысли, потому что на все это я потратил десять секунд, не больше.
Вспышка! Она была очень яркой, но на сей раз я не потерял зрения даже на пару мгновений. Только в сам момент вспышки зажмурился, а потом тут же открыл глаза.
Мать и отец недоуменно переглядывались, вокруг ничего не изменилось. Скорее всего, в окружающих домах вспышку, происшедшую у нас в мастерской, никто не заметил, а если и заметил, то принял ее за искру электросварки. Но страх исчез, и я отчего-то был убежден, что теперь никакие инопланетяне — ни те, что стреляли зелеными иглами, ни те, что стреляли белыми крестами, — уже не появятся.
— Это… он сработал? — произнес отец, поморгав глазами и увидев, что я держу ящик за кольцо, просунув в него палец.
— Да, — пробормотал я, еле ворочая языком от удивления. Удивился я, конечно, не тому, что ящик сработал, и даже не тому, что мне удалось восстановить на нем кольцо. Удивился я тому, насколько ящик уменьшился в размерах. Теперь его и ящиком было трудно назвать. Предмет, вписывающийся в объем 10х5х5 дюймов, проще, наверно, назвать коробкой. Вообще-то мне и раньше казалось, что ящик способен немного увеличиваться и уменьшаться, но сейчас это уже явно не казалось, а было фактом.
— Он стал совсем маленьким, — произнесла мама. Теперь это шкатулочка какая-то…
— Что ты ему приказал? — спросил отец.
— Мне показалось, что всем нам стало жутко. Так было, когда там, в той жизни, появились инопланетяне. Вот я и захотел, чтобы они не смогли сюда прийти…
— Ты думаешь, он выполнил твой приказ?
— Не знаю, это трудно проверить.
— Но он действительно выполняет желания или только пускает вспышки?
— Раньше выполнял, а выполнит ли теперь — не знаю… Но можно попросить его сделать что-нибудь. Такое, чтобы было сразу видно, получилось или нет.
— Хорошо. Прикажи ему, чтобы здесь появилась бутылка «White Horse».
Вспышка! Виски появилось как раз на том верстаке, который мы отремонтировали перед обедом. Отец отвернул пробку и жадно сделал несколько глотков прямо из горлышка.
— Настоящее! — констатировал он. — Черт побери, Волшебная лампа Аладдина в наших руках!
— Может быть, попросить хотя бы десять тысяч долларов? — предложила мама. А то если ты будешь все время просить виски, эта лампа не принесет нам счастья.
Отец почесал лоб и сказал:
— Надо немедленно отвезти ящик губернатору штата, минуя промежуточные инстанции.
— Но ведь сегодня выходной. В канцелярии губернатора вряд ли есть кто-то, кроме дежурных чиновников, — напомнила мама.
— Я думаю, если они увидят то, что только что увидел я, то найдут его на дне моря или Большого Каньона.
Каюсь, но в этот момент я растерялся и не подсказал отцу, что ему надо просто просунуть палец в кольцо и попросить у коробки, чтобы она перенесла его прямо в столицу штата. Но он уже схватил коробку под мышку и перебежал в гараж.
— Билли! — взволнованно крикнула мама. — Осторожнее в дороге, до города два часа езды!
Я подбежал к автомобилю в тот момент, когда отец уже завел мотор.
— Оставайся с мамой! — велел он.
— Нет! — закричал я. — Ты многого еще не знаешь, мне надо ехать с тобой!
— Хорошо. — Он не стал упираться и позволил мне сесть на заднее сиденье.
— Ради Бога, осторожнее! — еще раз напомнила мама, когда мы выезжали из ворот…
Часть III. БОЛЬШАЯ ЭСТАФЕТА
Снова Гран-Кальмаро
Господин Баринов (он же Родригес, Рамос, Коротков, Браун и прочая, прочая, прочая) проснулся в гордом одиночестве. Похоже, партнерши не дождались его пробуждения и сбежали.
Я особо не тосковал. Меня больше интересовало, где мы находимся и почему я не слышу шума дизелей.
Оказалось, что для получения ответа на эти вопросы достаточно выглянуть в окно. «Дороти», должно быть, еще прошлой ночью или даже вечером ошвартовалась в бухте, приватизированной некогда еще мистером Джералдом Купером-старшим.
Бухта эта, как мне помнилось, была поделена молом на две части: купальную и портовую. Купальной зоны в мой иллюминатор видно не было, а вот портовую я сразу узнал. Правда, в прошлый раз «Дороти» стояла у среднего пирса, а в этот раз причалила у того, что ближе к молу. Два остальных из окна каюты просматривались очень неплохо. У ближнего стояло несколько маломерных катеров и спортивных яхт, у дальнего виднелся романтический силуэт двухмачтовой яхты «Си Игл4» с вооружением старинной бригантины, а также двух аппаратов на воздушной подушке. Утреннее солнце обрызгало легкой позолотой глянцевитую тропическую зелень, через которую просвечивали аккуратные дорожки, лестницы, фонтаны… Высунув голову в окно и посмотрев вдоль корпуса яхты, я увидел розовый особняк в стиле испанской колониальной архитектуры на склоне холма, похожего на мохнатого великана, сидящего по-турецки. Теперь, стало быть, все это перешло к Марселе и… Майку Атвуду. Нечего разевать рот на чужой каравай. Хватит того, что мне и так из фонда О'Брайенов кое-что причитается, если, конечно, Чудо-юдо не лишил меня наследства за аморальное поведение. Опять же из средств за продажу «Rodriguez AnSo incorporated» шейху Абу Рустему тоже какие-то бабки должны быть…
Размечтавшись о том, что и за что мне следует, я как-то упустил из виду все сложности жизни, и на некоторое время она мне показалась совсем прекрасной. Зато когда я о них вспомнил, мне ненадолго захотелось стать обладателем такой коробочки, какой пользовался Майк Атвуд. Хотя бы для того, чтобы заказать себе бутылку водки и, выжрав ее, не думать о всяких там «джикеях», «койотах», «куракинцах», «сорокинцах», «чудо-юдовцах», которые могли быть уже на подходе или на подлете к Марселиной вилле. Но еще больше мне не хотелось думать о грядущих разборках с Еленой Ивановной — то было вообще страшнее атомной войны.
Поэтому утро я начал с душа. Надо было смыть все грехи, счистить, ликвидировать, и как можно скорее. Однако оттереть от кожи смешанный аромат Марселы и Сильвии мне не удалось. Может быть, окружающие его и не почуяли бы, но я все время ощущал. Правда, почти на уровне обонятельного глюка.
Говорят, что, когда кажется, надо креститься. Я уже знал, что народная мудрость в данном случае обычная злая ирония. Если совесть нечиста, любое крещение, перекрещивание, стучание головой об пол, целование крестов и икон и все иные ритуальные действа помогают улучшить морально-психическое состояние даже меньше, чем мертвому припарки.
Одевшись, я вышел из каюты и тут же был встречен одним из охранников, флегматично жевавшим жвачку.
— Леди приказала проводить вас в дом, как только вы проснетесь, сэр, — доложил он.
— О'кей, — кивнул я, — провожай. Кстати, дама из каюты напротив уже проснулась?
— Она уже на берегу, сэр.
Ну хоть тут один повод для волнения был снят. Было у меня сомнение насчет слов Сильвии, которая говорила, что дала Ленке снотворное. Кто ее знает, могли ведь и не снотворное дать, а что покрепче. Впрочем, кое-какой холодок все-таки оставался. Этот «Майк Тайсон» из охраны и приврать мог по приказу хозяйки.
В общем, в сопровождении бугая я вышел на палубу и спустился по трапу на пирс. Экипаж яхты помаленьку наводил марафет на своем судне — кто палубу драил, кто копался в механизмах. Словом, ребята были заняты делом, но тем не менее, когда я проходил мимо, все принимали вертикальное положение и приветствовали:
— Доброе утро, сэр!
Уже удаляясь от яхты, я немного поразмышлял над этими приветствиями. То ли Марсела набрала себе в экипаж совершенно новую публику, которая никогда в жизни не видела Брауна-Атвуда, то ли все эти ребята тоже были загипнотизированы. Короче, видели перед собой не меня, а прежнего босса.
Впрочем, могло быть и так, что этим исполнителям было начхать, кому служить, лишь бы зарплату платили вовремя. И уж тем более их мало волновало, какого хахаля завела на сей раз хозяюшка.
По прямой до розового особняка было не так уж и далеко — каких-нибудь метров двести. Я бы с удовольствием прошелся пешком по лестницам через балюстрады с фонтанчиками, но, должно быть, охрана получила указание таких прогулок не допускать. Может быть, опасались, что в воздухе появятся дельталеты Куракина. Поэтому сопровождающий подвел меня к закрытому и, по-моему, бронированному лимузину, в котором зевали еще два бойца в униформе, с кобурами на поясе и столь же крупный по размерам темнокожий шофер в белой рубашке с коротким рукавом, в белой фуражке и при галстуке.
— Прошу вас, сэр! — Парни открыли передо мной заднюю дверцу этого, по-русски говоря, «членовоза» и, когда я устроился на заднем сиденье, быстренько попрыгали на свои места согласно боевому расписанию. Шофер прокатил нас по S-образной дорожке длиной километра в полтора — на автомобиле, как известно, и семь верст не крюк.
Эта поездка была недолгой, но познавательной. Например, на меня произвели должное впечатление замеченные мною охраннички, прогуливавшиеся по округе с собачками и рациями. В одном месте, на травянистом откосе у поворота дороги, мое внимание привлек весьма малозаметный бугорок. Ручаться за то, что там не пряталась скрытая огневая точка для снайпера, пулеметчика или гранатометчика, я бы не стал. Похожую хреновину я усмотрел и поблизости от другого изгиба дороги, только нацелена она была, должно быть, в противоположную сторону. Марсела, видимо, всерьез готовилась к обороне, и думается, что ее беспокоили не хилые гран-кальмарские рэкетиры, а кто-то посерьезнее.
Лимузин, как говорится, «без замечаний» доехал до ворот подземного гаража, которые перед ним предупредительно открыли, и, заехав внутрь, подкатил к лифту. Основной сопровождающий отворил дверцу, выпустил меня из машины. У лифта дежурила смугленькая цыпочка, изобразившая самую обворожительную улыбку, которую могла позволить себе за здешнее жалованье. Прочая охрана осталась у лимузина, а основной поехал со мной и цыпочкой на лифте.
На втором этаже верзила сперва вышел сам, потом дозволил выйти мне — небось опасался, что супостат может поджидать в холле. Цыпочка что-то пролепетала вслед, но я не разобрал, что именно.
Конечно, тут было малость пошикарнее, чем в нашем чудо-юдовском особняке. Все-таки Сергей Сергеевич был советским уроженцем и от этого маленько утилитаристом. В смысле того, что шибко большую роскошь допускал только там, куда ходили посторонние люди. Была у него в центральном подъезде «зона приемов», куда заезжали кое-какие отечественные и импортные граждане, господа и бывшие товарищи. Там и мебеля стояли под антиквариат, и картины висели, и бронзовые светильники имелись. Во всех прочих местах оборудование было попроще, на средний класс, что называется, типовое. А излишества, сказали нам, ежели хотите, сынули, можете ставить за свой счет. Само собой, что брательник делал кое-какие потуги, ежели не получал пендалей от Зинки, а я даже и не порывался. Конечно, иногда Хрюшка о чем-нибудь эдаком мечтала, но едва я начинал думать, что это в принципе можно купить, как она тут же наступала на горло собственной песне и запрещала мне думать о приобретении «всякой ерунды».
У Марселы, а скорее всего, еще и у Куперов лишних денег было до хрена и больше. Пока я со своим «выводным» топал по анфиладам, увешанным, возможно, даже подлинниками разных известных художников, форматами иной раз 3х4 метра, с багетами, на которые по полкило позолоты ушло, мне все время приходили в голову разные мысли насчет справедливости большевистских идей об экспроприации экспроприаторов. Конечно, надеяться на то, что гран-кальмарские пролетариат и крестьянство всерьез возьмутся за это дело, я не мог. Да и вообще, у самого себя, если так можно выразиться, воровать как-то западло. Но все-таки где-то внутри организма сидела вполне достойная для экс-комсомольца Короткова идея о том, что надо бы тут музей открыть или картинную галерею. Чтобы гран-кальмарский пролетариат в свободное от курортного обслуживания гостей острова и розлива кока-колы из концентратов, поставляемых разными там «джикеями», время мог приобщиться к достижениям мировой художественной культуры. Я толком не знал, чем здешнее крестьянство занимается, но, наверно, и ему не мешало бы поглядеть, хотя бы для общего развития.
Помимо всяких предметов буржуазной роскоши, нам изредка встречались и представители угнетенного класса, то бишь уборщицы, горничные и полотеры, которые вовсю вкалывали, поддерживая порядочек, наводя всюду шик, блеск и глянец. Публика была молодая, не старше тридцати пяти, самое большее — сорока лет. Конечно, будь я на самом деле мистером Брауном, давно бы дал ряд ценных указаний, поставил конкретные задачи и сделал замечания по поводу отдельных недостатков. Тем более что интенсивность работы трудящихся при моем приближении резко возрастала, а затем заметно снижалась. Наверно, если бы я тоном бывалого миллионера, примерно таким, как два года назад на переговорах с президентом Соррильей, задумчиво произнес, что размышляю относительно сокращения численности обслуживающего персонала, то трудовые массы запыхтели бы быстрее. Насчет объявления забастовки, а также иного обострения классовой борьбы у них была кишка тонка. Эксплуатируй сколько хошь.
Так или иначе, но я лично вмешиваться в эти дела не собирался. Ежели у Марселы есть лишние бабки, чтобы содержать всю эту шатию-братию, пусть содержит. В конце концов, создает рабочие места, облегчает положение наемных работников.
Конвоир привел меня в так называемую «малую столовую», предназначенную для принятия пищи в узком семейном кругу. Я оказался в гордом одиночестве за столом, рассчитанным на двенадцать человек. Все остальные давным-давно позавтракали.
Однако откуда ни возьмись, появились два бравых молодчика-официанта и с реактивной скоростью начали выставлять на стол снедь, которую, по их мнению, я мог сожрать за завтраком. В принципе на отсутствие аппетита мне жаловаться не стоило. Как-никак я вчера успел съесть только ленч, а на обед и ужин меня не будили. Видать, сердобольная Марсела решила дать мне отоспаться и сегодня. Поэтому вакуум, образовавшийся в желудке после девятнадцати часов сна, нуждался в заполнении.
Но сметать все, что выставляли молодчики, оказалось не так-то легко. Пришлось проявить волю и выдержку, упорство и настойчивость в достижении поставленной цели. Они поставят — а я съем, они поставят — а я съем! В конце концов, порции были маленькие, поэтому надорваться и лопнуть я не успел, но отяжелел изрядно. Молодцы тоже припотели, возможно, даже по полкило в весе потеряли. Но победа все-таки осталась за мной. Я даже позволил себе маленько поиздеваться. Припомнил, как Соледад обучала меня крутым нравам, и мрачно произнес:
— И это все?
Оба молодца задрожали как осиновые листочки. В глазах прочитался просто панический ужас: «Достукались! Уволит без выходного пособия! И на бирже труда местов нет…» Я даже пожалел эксплуатируемых и лениво зевнул, не дожидаясь, пока кто-нибудь из них успеет собраться с мыслями и сказать что-нибудь вроде: «Не извольте беспокоиться, ваше степенство, мы мигом-с!»
— Спасибо, можете убирать посуду.
Ребята, ей-Богу, точно родились заново. А я встал из-за стола и тяжело пошагал к выходу из столовой. Конвоир, который скромно дожидался меня у двери, сидя на диванчике, тут же вскочил и доложил:
— Миссис Браун просила вас зайти к ней и приказала мне проводить вас, сэр.
Это было очень мило со стороны Марселы, потому как, где ее искать в этом домище, я, конечно, не знал. Правда, у меня не имелось четкого убеждения в том, что я очень нуждаюсь в этой встрече. Я даже не знал, о чем мне с ней говорить.
Но куда денешься? Все равно следовало прогуляться, дабы утрясти содержимое брюха. Пошли.
Марсела обнаружилась во внутреннем дворе особняка. Там было оборудовано нечто вроде сквера с аккуратно подстриженной растительностью, большими деревьями, которые обеспечивали необходимую тень, и с бассейном, куда можно было при желании нырнуть. Тут же имелись два небольших фонтанчика, создававших приятную прохладу, но при этом не повышавших и без того высокий уровень влажности.
Компания была сугубо избранная. Кроме самой миссис Браун и ее лейб-медикессы-конфидентки Сильвии, в шезлонгах обнаружились благотворительница Лаура Вальдес и… мадемуазель Элен Шевалье, нацепившая на нос темные очки и смотревшая на всех так, будто ей каждая из близлежащих дам была должна минимум по миллиону долларов, а счетчик уже вовсю капал. Из мужиков, разумеется, присутствовали Харамильо Ховельянос, капитан «Дороти» Джек и вертолетчик Гил. Фамилий последних двух товарищей я не знал и спрашивать не собирался, но скромно предполагал, что они тут представляют «силовые структуры» Марселиной конторы.
Я особо не тосковал. Меня больше интересовало, где мы находимся и почему я не слышу шума дизелей.
Оказалось, что для получения ответа на эти вопросы достаточно выглянуть в окно. «Дороти», должно быть, еще прошлой ночью или даже вечером ошвартовалась в бухте, приватизированной некогда еще мистером Джералдом Купером-старшим.
Бухта эта, как мне помнилось, была поделена молом на две части: купальную и портовую. Купальной зоны в мой иллюминатор видно не было, а вот портовую я сразу узнал. Правда, в прошлый раз «Дороти» стояла у среднего пирса, а в этот раз причалила у того, что ближе к молу. Два остальных из окна каюты просматривались очень неплохо. У ближнего стояло несколько маломерных катеров и спортивных яхт, у дальнего виднелся романтический силуэт двухмачтовой яхты «Си Игл4» с вооружением старинной бригантины, а также двух аппаратов на воздушной подушке. Утреннее солнце обрызгало легкой позолотой глянцевитую тропическую зелень, через которую просвечивали аккуратные дорожки, лестницы, фонтаны… Высунув голову в окно и посмотрев вдоль корпуса яхты, я увидел розовый особняк в стиле испанской колониальной архитектуры на склоне холма, похожего на мохнатого великана, сидящего по-турецки. Теперь, стало быть, все это перешло к Марселе и… Майку Атвуду. Нечего разевать рот на чужой каравай. Хватит того, что мне и так из фонда О'Брайенов кое-что причитается, если, конечно, Чудо-юдо не лишил меня наследства за аморальное поведение. Опять же из средств за продажу «Rodriguez AnSo incorporated» шейху Абу Рустему тоже какие-то бабки должны быть…
Размечтавшись о том, что и за что мне следует, я как-то упустил из виду все сложности жизни, и на некоторое время она мне показалась совсем прекрасной. Зато когда я о них вспомнил, мне ненадолго захотелось стать обладателем такой коробочки, какой пользовался Майк Атвуд. Хотя бы для того, чтобы заказать себе бутылку водки и, выжрав ее, не думать о всяких там «джикеях», «койотах», «куракинцах», «сорокинцах», «чудо-юдовцах», которые могли быть уже на подходе или на подлете к Марселиной вилле. Но еще больше мне не хотелось думать о грядущих разборках с Еленой Ивановной — то было вообще страшнее атомной войны.
Поэтому утро я начал с душа. Надо было смыть все грехи, счистить, ликвидировать, и как можно скорее. Однако оттереть от кожи смешанный аромат Марселы и Сильвии мне не удалось. Может быть, окружающие его и не почуяли бы, но я все время ощущал. Правда, почти на уровне обонятельного глюка.
Говорят, что, когда кажется, надо креститься. Я уже знал, что народная мудрость в данном случае обычная злая ирония. Если совесть нечиста, любое крещение, перекрещивание, стучание головой об пол, целование крестов и икон и все иные ритуальные действа помогают улучшить морально-психическое состояние даже меньше, чем мертвому припарки.
Одевшись, я вышел из каюты и тут же был встречен одним из охранников, флегматично жевавшим жвачку.
— Леди приказала проводить вас в дом, как только вы проснетесь, сэр, — доложил он.
— О'кей, — кивнул я, — провожай. Кстати, дама из каюты напротив уже проснулась?
— Она уже на берегу, сэр.
Ну хоть тут один повод для волнения был снят. Было у меня сомнение насчет слов Сильвии, которая говорила, что дала Ленке снотворное. Кто ее знает, могли ведь и не снотворное дать, а что покрепче. Впрочем, кое-какой холодок все-таки оставался. Этот «Майк Тайсон» из охраны и приврать мог по приказу хозяйки.
В общем, в сопровождении бугая я вышел на палубу и спустился по трапу на пирс. Экипаж яхты помаленьку наводил марафет на своем судне — кто палубу драил, кто копался в механизмах. Словом, ребята были заняты делом, но тем не менее, когда я проходил мимо, все принимали вертикальное положение и приветствовали:
— Доброе утро, сэр!
Уже удаляясь от яхты, я немного поразмышлял над этими приветствиями. То ли Марсела набрала себе в экипаж совершенно новую публику, которая никогда в жизни не видела Брауна-Атвуда, то ли все эти ребята тоже были загипнотизированы. Короче, видели перед собой не меня, а прежнего босса.
Впрочем, могло быть и так, что этим исполнителям было начхать, кому служить, лишь бы зарплату платили вовремя. И уж тем более их мало волновало, какого хахаля завела на сей раз хозяюшка.
По прямой до розового особняка было не так уж и далеко — каких-нибудь метров двести. Я бы с удовольствием прошелся пешком по лестницам через балюстрады с фонтанчиками, но, должно быть, охрана получила указание таких прогулок не допускать. Может быть, опасались, что в воздухе появятся дельталеты Куракина. Поэтому сопровождающий подвел меня к закрытому и, по-моему, бронированному лимузину, в котором зевали еще два бойца в униформе, с кобурами на поясе и столь же крупный по размерам темнокожий шофер в белой рубашке с коротким рукавом, в белой фуражке и при галстуке.
— Прошу вас, сэр! — Парни открыли передо мной заднюю дверцу этого, по-русски говоря, «членовоза» и, когда я устроился на заднем сиденье, быстренько попрыгали на свои места согласно боевому расписанию. Шофер прокатил нас по S-образной дорожке длиной километра в полтора — на автомобиле, как известно, и семь верст не крюк.
Эта поездка была недолгой, но познавательной. Например, на меня произвели должное впечатление замеченные мною охраннички, прогуливавшиеся по округе с собачками и рациями. В одном месте, на травянистом откосе у поворота дороги, мое внимание привлек весьма малозаметный бугорок. Ручаться за то, что там не пряталась скрытая огневая точка для снайпера, пулеметчика или гранатометчика, я бы не стал. Похожую хреновину я усмотрел и поблизости от другого изгиба дороги, только нацелена она была, должно быть, в противоположную сторону. Марсела, видимо, всерьез готовилась к обороне, и думается, что ее беспокоили не хилые гран-кальмарские рэкетиры, а кто-то посерьезнее.
Лимузин, как говорится, «без замечаний» доехал до ворот подземного гаража, которые перед ним предупредительно открыли, и, заехав внутрь, подкатил к лифту. Основной сопровождающий отворил дверцу, выпустил меня из машины. У лифта дежурила смугленькая цыпочка, изобразившая самую обворожительную улыбку, которую могла позволить себе за здешнее жалованье. Прочая охрана осталась у лимузина, а основной поехал со мной и цыпочкой на лифте.
На втором этаже верзила сперва вышел сам, потом дозволил выйти мне — небось опасался, что супостат может поджидать в холле. Цыпочка что-то пролепетала вслед, но я не разобрал, что именно.
Конечно, тут было малость пошикарнее, чем в нашем чудо-юдовском особняке. Все-таки Сергей Сергеевич был советским уроженцем и от этого маленько утилитаристом. В смысле того, что шибко большую роскошь допускал только там, куда ходили посторонние люди. Была у него в центральном подъезде «зона приемов», куда заезжали кое-какие отечественные и импортные граждане, господа и бывшие товарищи. Там и мебеля стояли под антиквариат, и картины висели, и бронзовые светильники имелись. Во всех прочих местах оборудование было попроще, на средний класс, что называется, типовое. А излишества, сказали нам, ежели хотите, сынули, можете ставить за свой счет. Само собой, что брательник делал кое-какие потуги, ежели не получал пендалей от Зинки, а я даже и не порывался. Конечно, иногда Хрюшка о чем-нибудь эдаком мечтала, но едва я начинал думать, что это в принципе можно купить, как она тут же наступала на горло собственной песне и запрещала мне думать о приобретении «всякой ерунды».
У Марселы, а скорее всего, еще и у Куперов лишних денег было до хрена и больше. Пока я со своим «выводным» топал по анфиладам, увешанным, возможно, даже подлинниками разных известных художников, форматами иной раз 3х4 метра, с багетами, на которые по полкило позолоты ушло, мне все время приходили в голову разные мысли насчет справедливости большевистских идей об экспроприации экспроприаторов. Конечно, надеяться на то, что гран-кальмарские пролетариат и крестьянство всерьез возьмутся за это дело, я не мог. Да и вообще, у самого себя, если так можно выразиться, воровать как-то западло. Но все-таки где-то внутри организма сидела вполне достойная для экс-комсомольца Короткова идея о том, что надо бы тут музей открыть или картинную галерею. Чтобы гран-кальмарский пролетариат в свободное от курортного обслуживания гостей острова и розлива кока-колы из концентратов, поставляемых разными там «джикеями», время мог приобщиться к достижениям мировой художественной культуры. Я толком не знал, чем здешнее крестьянство занимается, но, наверно, и ему не мешало бы поглядеть, хотя бы для общего развития.
Помимо всяких предметов буржуазной роскоши, нам изредка встречались и представители угнетенного класса, то бишь уборщицы, горничные и полотеры, которые вовсю вкалывали, поддерживая порядочек, наводя всюду шик, блеск и глянец. Публика была молодая, не старше тридцати пяти, самое большее — сорока лет. Конечно, будь я на самом деле мистером Брауном, давно бы дал ряд ценных указаний, поставил конкретные задачи и сделал замечания по поводу отдельных недостатков. Тем более что интенсивность работы трудящихся при моем приближении резко возрастала, а затем заметно снижалась. Наверно, если бы я тоном бывалого миллионера, примерно таким, как два года назад на переговорах с президентом Соррильей, задумчиво произнес, что размышляю относительно сокращения численности обслуживающего персонала, то трудовые массы запыхтели бы быстрее. Насчет объявления забастовки, а также иного обострения классовой борьбы у них была кишка тонка. Эксплуатируй сколько хошь.
Так или иначе, но я лично вмешиваться в эти дела не собирался. Ежели у Марселы есть лишние бабки, чтобы содержать всю эту шатию-братию, пусть содержит. В конце концов, создает рабочие места, облегчает положение наемных работников.
Конвоир привел меня в так называемую «малую столовую», предназначенную для принятия пищи в узком семейном кругу. Я оказался в гордом одиночестве за столом, рассчитанным на двенадцать человек. Все остальные давным-давно позавтракали.
Однако откуда ни возьмись, появились два бравых молодчика-официанта и с реактивной скоростью начали выставлять на стол снедь, которую, по их мнению, я мог сожрать за завтраком. В принципе на отсутствие аппетита мне жаловаться не стоило. Как-никак я вчера успел съесть только ленч, а на обед и ужин меня не будили. Видать, сердобольная Марсела решила дать мне отоспаться и сегодня. Поэтому вакуум, образовавшийся в желудке после девятнадцати часов сна, нуждался в заполнении.
Но сметать все, что выставляли молодчики, оказалось не так-то легко. Пришлось проявить волю и выдержку, упорство и настойчивость в достижении поставленной цели. Они поставят — а я съем, они поставят — а я съем! В конце концов, порции были маленькие, поэтому надорваться и лопнуть я не успел, но отяжелел изрядно. Молодцы тоже припотели, возможно, даже по полкило в весе потеряли. Но победа все-таки осталась за мной. Я даже позволил себе маленько поиздеваться. Припомнил, как Соледад обучала меня крутым нравам, и мрачно произнес:
— И это все?
Оба молодца задрожали как осиновые листочки. В глазах прочитался просто панический ужас: «Достукались! Уволит без выходного пособия! И на бирже труда местов нет…» Я даже пожалел эксплуатируемых и лениво зевнул, не дожидаясь, пока кто-нибудь из них успеет собраться с мыслями и сказать что-нибудь вроде: «Не извольте беспокоиться, ваше степенство, мы мигом-с!»
— Спасибо, можете убирать посуду.
Ребята, ей-Богу, точно родились заново. А я встал из-за стола и тяжело пошагал к выходу из столовой. Конвоир, который скромно дожидался меня у двери, сидя на диванчике, тут же вскочил и доложил:
— Миссис Браун просила вас зайти к ней и приказала мне проводить вас, сэр.
Это было очень мило со стороны Марселы, потому как, где ее искать в этом домище, я, конечно, не знал. Правда, у меня не имелось четкого убеждения в том, что я очень нуждаюсь в этой встрече. Я даже не знал, о чем мне с ней говорить.
Но куда денешься? Все равно следовало прогуляться, дабы утрясти содержимое брюха. Пошли.
Марсела обнаружилась во внутреннем дворе особняка. Там было оборудовано нечто вроде сквера с аккуратно подстриженной растительностью, большими деревьями, которые обеспечивали необходимую тень, и с бассейном, куда можно было при желании нырнуть. Тут же имелись два небольших фонтанчика, создававших приятную прохладу, но при этом не повышавших и без того высокий уровень влажности.
Компания была сугубо избранная. Кроме самой миссис Браун и ее лейб-медикессы-конфидентки Сильвии, в шезлонгах обнаружились благотворительница Лаура Вальдес и… мадемуазель Элен Шевалье, нацепившая на нос темные очки и смотревшая на всех так, будто ей каждая из близлежащих дам была должна минимум по миллиону долларов, а счетчик уже вовсю капал. Из мужиков, разумеется, присутствовали Харамильо Ховельянос, капитан «Дороти» Джек и вертолетчик Гил. Фамилий последних двух товарищей я не знал и спрашивать не собирался, но скромно предполагал, что они тут представляют «силовые структуры» Марселиной конторы.