Страница:
— И все же мне кажется, что он не пойдет с нами.
— Как знать! Впрочем, Террз вырос, Верран. Он достаточно зрел, чтобы принимать собственные решения. И вероятнее всего, они не будут продиктованы вашими интересами.
— Знаю. Но мысль о том, что я… что я бросаю сына…
— Даже если он этого хочет?
— Единственный человек в этих пещерах… преследуемый герцогскими гвардейцами…
— Вы еще не готовы расстаться с ним?
— Не знаю, — сказала она, покачав головой. — Если сын не воспротивится, то я была бы рада пойти с вами. Как мне этого хочется! Но если Террз упрется, тогда — не знаю. Я не могу ответить прямо сейчас, нужно время, чтобы все обдумать.
Феннахар кивнул, и Верран заметила, что он пытается скрыть разочарование, правда, без особого успеха. Она едва не согласилась уйти с ним. Его доводы почти взяли верх, и слова уже были готовы сорваться с ее губ. Но прежде чем принять окончательное решение, она сказала:
— Давайте закончим с дневниками лорда Грижни. Надо придумать, каким образом их взять…
— Как я понял, они принадлежат вам и вы вольны делать с ними все, что заблагорассудится.
— Верно, но мне кажется, было бы нелишним подготовить кое-какие обоснования. Если Террз найдет их у вас, он будет против.
— А если ему все объяснить — так же, как я все объяснил вам…
— Террз — не я, Рил. Его не волнует, что происходит наверху. Думаю, он любой ценой постарается оставить у себя дневники отца и ради этого может пойти на все.
— Вы недооцениваете мальчика.
— Быть может, но единственная возможность все выяснить — пойти и сказать ему правду. Вы доверились мне только тогда, когда у вас не было выбора. Не попробовать ли тот же метод с моим сыном?
Феннахар неохотно кивнул и после недолгих раздумий спросил:
— До дневников трудно добраться?
— Скажем так, непросто. Они хранятся в самых старых помещениях, называемых Обителью. Комнаты не заперты и не охраняются — вардрулы не прибегают к подобной предосторожности. Однако Террз находится там все время, особенно в последние дни. По дневникам он изучает искусство магии. А после очередного нападения герцогских гвардейцев, он и вовсе забросил все дела и пытается освоить новые способы защиты пещер, понимаете? Он не выходит из Обители ни на минуту. Ничего не ест, если только я его не заставлю, и, по-моему, совсем не спит. Практикуется в магии, больше ничего. Боюсь, как бы силы не покинули его… — Она тяжело вздохнула. — Так что дневники всегда под присмотром.
— Вы отведете меня в Обитель?
— Да, когда все вардрулы уснут. Но Террз — спать не будет.
— Его надо убедить отдохнуть. Воспользуйтесь материнским влиянием.
— У меня его нет.
— Не может не быть. Мальчик изнурен. Конечно же вы убедите его пойти к себе поесть и отдохнуть.
— У него нет своей комнаты. И никогда не было. Он спит у Змадрков в общем гроте.
— Уговорите его прийти сюда, в ваши комнаты. Куда угодно, где вы можете наблюдать за ним.
— Не знаю. Будет нелегко. Постараюсь сделать все что смогу.
— Я приду в Обитель немного позже.
— Да, позже вы сможете прийти за ними.
— Как бы мне хотелось, чтобы вы покинули подземелье вместе со мной. До наступления багрянца осталось совсем недолго, давайте получше обдумаем план.
Она кивнула.
— При всем желании не могу не думать об этом, но я еще даже не поговорила с Террзом. Что, если свершится чудо, и он согласится пойти с нами, а затем выяснится, что мы втайне от него взяли дневники? Он никогда больше не поверит человеку. Рил, давайте подождем немного. Совсем немного…
— Я не могу ждать. Дневники Фал-Грижни необходимо вернуть в Ланти-Юм — это самое важное. И я должен унести их до того, как сюда вернутся герцогские гвардейцы. А они вернутся — мы оба это знаем. Кроме того, проклятие Фал-Грижни может свершиться в любое время — возможно, многие столетия спустя, а возможно, завтра утром. Поэтому у нас нет времени. И вот еще что: только могущественный чародей сможет одолеть заклятие — это мой дядюшка Джин, а он смертельно болен. Боюсь, ему отпущено слишком мало времени. Когда он покинет нас, в мире больше не останется чародея, равного ему по могуществу, не будет никого, кто бы понимал, сколь страшная опасность нам угрожает. Дядя Джин должен получить эти дневники без промедления. Нет, Верран я и так потерял слишком много времени.
У нее не было аргументов.
— Хорошо. Мы отправимся с наступлением багрянца. А до тех пор я хотела бы побыть одна. Мне надо подумать.
Позже, когда свечение стен некоторых туннелей и комнат приобрело каштановый оттенок, что означало переход от пурпура к багрянцу, леди Верран подошла к Обители. Она должна выйти вместе с сыном, чтобы Феннахар понял, что можно украсть дневники.
«Не украсть, — поправила она себя. — Дневники принадлежат мне, и он берет их с моего позволения». Как бы то ни было, ей не удалось полностью оправдать себя. И чем явственней из комнаты доносилось приглушенное бормотание, тем сильнее она нервничала.
Сын с кем-то разговаривает. Она остановилась, прислушалась, и беседа стала отчетливо слышна.
— Незадолго до того, как моя Будущность станет мне братом-супругом.
Верран узнала голос Змадрк Четырнадцатой.
— Верно. От багрянца к багрянцу моя внутренняя дисгармония уменьшается, — пропел в ответ Террз.
— Скоро руу клана совпадет с Лвжирри.
О чем это они говорят? Как только Верран вошла в Обитель, она все поняла. Успехи Террза были более чем очевидны. Руки его изменились: стали светиться и напоминать щупальца, это еще она могла выдержать с известной долей спокойствия, но впервые она видела, что его преображение вышло за пределы простого развития. Уже и руки его, и ноги приобрели свечение, да и тело стало слегка просвечивать. Босые ступни ровно сияли, а в пальцах ног явно отсутствовали кости. Изменения тела, если они и имели место, были скрыты одеждой. Появившийся хиир, однако, не изменил полностью его человеческого облика. Вокруг глаз залегли глубокие тени, изможденное от усталости и бессонницы лицо стало серым. В то же время выглядел он победителем. Четырнадцатая стояла рядом с ним, и их щупальца были сплетены.
Верран подавила в себе удивление и отвращение. Голос ее был спокоен, а речь тиха, как и подобает при обращении к сыну и его Будущности. Приветствия прозвучали на лантийском. Взгляд Террза, холодный и тяжелый, потеплел перед миролюбием матери, похоже, он готовился встретить решительное неодобрение. Удовлетворенный взгляд его красноречиво говорил об этом. Верран быстро оглядела маленькую комнату. У одной стены стоял скат, которым ее сын обычно пользовался, доставая какие-либо предметы. На полу у подножия ската лежали открытая книга, свиток, заметки в кожаном переплете и тоненькая золотая пластина с выгравированными на ней словами и магическими символами — драгоценные реликвии Фал-Грижни с секретами высшей магии. Выказывать повышенный интерес к дневникам было нельзя, Террз моментально бы это заметил, и она отвела взгляд.
— Прошло много малых венов, с тех пор как мы в последний раз виделись. — Спокойно сказала она сыну. — Я беспокоюсь о тебе.
— Не надо. Я был очень занят, только и всего.
— Как давно ты не спал или не ел?
— Не знаю, как-то не заметил.
— Ты подорвешь свое здоровье.
— Какая разница? Есть вещи куда более важные. Мама, последние несколько малых венов я пробовал свои силы в магии. И теперь знаю много больше, чем умел до сих пор.
— Вижу, — сказала Верран, поглядев на его светящееся тело. Какого усилия ей стоило удержать себя в руках и сохранить спокойствие!
— Само изменение — только одна область, в которой я добился успехов. Но есть и другая, более важная. Мама… — Радость прорвалась сквозь бесстрастие Террза, и улыбка озарила его бледное, изможденное лицо. — Мама, наконец я научился вызывать Камнепад Грижни.
— И что это значит? Что за Камнепад?
— С помощью магии обрушивать камни с вершины. Знаешь ли ты, как это важно для защиты пещер? Мы теперь защищены от вторжений. Да еще как защищены! Мам, я уверен, Камнепад всех нас спасет.
Верран никогда не видела его таким взволнованным. Куда подевалось непроницаемое спокойствие? Глаза сына страстно горели. Четырнадцатая, понимавшая лантийскую речь, исполненная симпатией к своему будущему супругу, сжала ему руку.
Вот что его воистину волнует, подумала Верран. Магия не сама по себе, не для увеличения собственной силы, но для защиты своего дома, семьи, друзей. Он — не просто человек, много лучший, чем его отец, он — человек с широкой душой. А она задумала лишить его дневников, без которых нельзя было бы продолжать занятия магией. Верран почувствовала приступ дурноты. Как же ненавистны подлость и обман! Как хочется сказать ему правду, как того желал Рил. Но реакция Террза непредсказуема. Ничего, когда все обнаружится, он простит нам.
— Я не совсем понимаю, что такое Камнепад, — сказала она. — Камни действительно падают или это только иллюзия, как твои ловушки?
— Камнепад настоящий, и это огромный шаг вперед! От иллюзии к реальности — огромный шаг… ну, словами этого не объяснить. Лучше давай покажу.
— Не стоит сейчас, Террз. Ты уже загнал себя. Ты истощен…
— Но я хочу показать. — Мягко высвободив руку из ладони Четырнадцатой, Террз встал на скат, наклонился и поднял золотую пластину отца. — Вот смотри, мама. Видишь вон там сталактиты? — Он показал на пучок тонких каменных сосулек. — Смотри. — Пока Террз, наклонив голову, нараспев произносил заклинания, один его светящийся бескостный палец выписывал знаки на пластине. Верран перевела встревоженный взгляд со сталактитов на щупальце и обратно. Возросшее мастерство Террза в магии было налицо. Юноша уверенным низким голосом произносил слова. С первого же раза за минимум пассов он достиг нужного для магических действ состояния.
Если бы лорд Грижни мог видеть своего сына, подумала Верран, и раскаяние вновь охватило ее. Вдруг сталактиты задрожали, затем раздался звук, похожий, на скрежет зубов, и каменные сосульки обрушились с потолка и разбились на полу. Хрупкое острие вонзилось в пол, хлопнув, как закрывающаяся ставня. Верран заворожено замерла. Каменные осколки разлетелись по полу, один из них упал возле ее ноги. Она наклонилась, подняла его и обнаружила, что края идеально ровные и острые.
— Ну как, мама?
С Террза слетела маска напускной отчужденности и неприступности. Он смотрел с нескрываемым триумфом и имел на то полное право.
— Поразительно. Ты весь в отца. О, если бы ты его знал!
— Не горюй, мама. У меня есть все, чтобы узнать и его самого, и наших Предков. Видишь, я почти с ними.
Это состояние сына не нравилось ей, и Верран попыталась отвлечь его.
— Этот твой Камнепад — означает ли он, что ты можешь обрушить сталактиты на головы врагов?
— Да, в любое время. Эти камешки пустяк для меня, мама. Я могу обрушить большие камни и даже громадные валуны. Со всеми военными кампаниями герцогских гвардейцев можно покончить одним ударом Они скоро узнают, с кем имеют дело. Безопасное будущее нам гарантировано. Я покажу тебе. Видишь тот огромный камень…
— Подожди, Террз. Не надо ничего больше показывать, ты уже и так очень устал. Тебе необходимо поесть и отдохнуть, иначе ты заболеешь.
— Я вовсе не устал, — доказывал Террз, но было видно, что последняя демонстрация магических навыков вконец его истощила. Плечи юноши поникли, а движения стали непривычно неуверенными.
— Нет, устал! Если не ляжешь отдохнуть, то просто упадешь. Мне не веришь, так взгляни хотя бы на свои руки и ноги.
Террз подчинился и некоторое время озадаченно наблюдал, как угасает его сияющая плоть, а конечности приобретают человеческие формы. Он даже нахмурился, безуспешно пытаясь восстановить присущий вардрулам облик.
— Не действует, Террз, — решительно сказала Верран. — Ты слишком устал. Пожалуйста, пойдем со мной, поешь и поспишь хотя бы полбагрянца.
— Нет времени, мама, я должен работать.
— В таком состоянии нельзя плодотворно работать. Ты попусту потратишь драгоценное время, а то и совсем лишишься сил.
Матриарх Фал-Грижни правильно говорит, — заметила Четырнадцатая. Ее свечение пульсировало, выражая мягкую настойчивость. — Фал-Грижни Террз почти совсем ослабел. Будущность умоляет тебя, прислушайся к словам матриарха. — Террз заколебался, и она добавила: — Отдохни, а пока ты набираешься сил, я посещу погребальную заводь, прошло уже много багрянцев с тех пор, как я общалась с Предками.
— Змадрк Четырнадцатая провела слишком много времени среди мертвецов, — понизив тон, заметил Террз.
— Как я могу покинуть свой клан? Почти все сородичи присоединились к Предкам. Я — часть их.
— Не забудь о живых.
— Я никогда не забуду ни живых, ни мертвых. Не бойся за меня, Будущность, иди поспи.
Террз пошевелил пальцами в знак согласия и вместе с матерью вышел из Обители. Теперь, когда юноша согласился ненадолго приостановить работу, усталость обрушилась на него, и он едва переставлял ноги. Верран замедлила шаг. Пока они шли мимо ниши, полускрытой огромным сталагмитом, где прятался Хар-Феннахар, Верран взволнованно взглянула на сына. Устал, погружен в свои мысли и ничего вокруг не замечает… Террз явно ничего не заподозрил. Почувствовав перед ним вину, она опустила глаза.
Когда они пришли в жилище Верран, та поставила перед сыном простую пищу. Террз без аппетита поел и, вяло и нерешительно протестуя, отправился отдыхать. Он растянулся на соломенном тюфяке и через секунду заснул. Пока багрянец скользил по пещерам, перекрашивая стены туннелей из каштанового в пурпурный цвет, юноша, еще человек, спал. Верран смотрела на бледное измученное лицо сына и пыталась оценить силу его разума. Как всегда, сердце и помыслы сына были закрыты для нее. Непроизвольно думы ее обратились к теме более понятной — к Риллифу Хар-Феннахару.
«У нас ничего не получится, — подумала она. — Я никогда не дам ему прямой ответ. Не смогу. Он уходит. Возможно, в эти минуты он возвращается в Ланти-Юм. Оттуда поедет в гостиницу на Хурбской дороге, где будет ждать… ждать несколько дней. Если я не приду, он поймет, каково мое решение. Надеюсь, он помирится с герцогом и заживет жизнью лорда Феннахара. И я никогда его больше не увижу. Никогда не увижу, как появляются морщины на лбу, когда он размышляет о чем-либо, никогда не услышу, как забавно взрывается его голос, когда он смеется. В конце концов он женится на какой-нибудь лантийской леди — без сомнения, много моложе меня — и будет счастлив. Пока я сижу в этом каменном мешке…»
В этот миг из дальнего уголка ее души раздался другой слабый голос: «Глупая, ты не в каменном мешке. Дверь твоей темницы широко открыта. Тебе нужно выйти — только и всего. Террз прекрасно справится и без тебя. Иди! »
Детская безответственность. Все не так просто.
«Нет, моя дорогая. Все так просто, что дальше некуда».
Багрянец истекал, а леди Верран так и не приняла решения. В то время как ее разрывали внутренние противоречия, в дверях появился лейтенант Фтриллжнр Рдсдр.
— Матриарх, — пропел вардрул, и звук его голоса разбудил Террза. — Фал-Грижни Террз, я принес известие. Нас предали. Человек по имени Феннахар предпринял попытку украсть реликвии архипатриарха Фал-Грижни, который не является ни предком его, ни родственником. Мы схватили его на пороге Выхода Жнриффа вместе с украденными вещами. Он пытался бежать, но был задержан. Сейчас все в порядке, реликвии в безопасности, но что делать с вором? Изгнать его, чтобы он раскрыл пути в наши пещеры врагу, или… — последовавший затем вопрос Фтриллжнра показал меру влияния Террза, — или отправить к Незримому водопаду?
Глава 12
— Как знать! Впрочем, Террз вырос, Верран. Он достаточно зрел, чтобы принимать собственные решения. И вероятнее всего, они не будут продиктованы вашими интересами.
— Знаю. Но мысль о том, что я… что я бросаю сына…
— Даже если он этого хочет?
— Единственный человек в этих пещерах… преследуемый герцогскими гвардейцами…
— Вы еще не готовы расстаться с ним?
— Не знаю, — сказала она, покачав головой. — Если сын не воспротивится, то я была бы рада пойти с вами. Как мне этого хочется! Но если Террз упрется, тогда — не знаю. Я не могу ответить прямо сейчас, нужно время, чтобы все обдумать.
Феннахар кивнул, и Верран заметила, что он пытается скрыть разочарование, правда, без особого успеха. Она едва не согласилась уйти с ним. Его доводы почти взяли верх, и слова уже были готовы сорваться с ее губ. Но прежде чем принять окончательное решение, она сказала:
— Давайте закончим с дневниками лорда Грижни. Надо придумать, каким образом их взять…
— Как я понял, они принадлежат вам и вы вольны делать с ними все, что заблагорассудится.
— Верно, но мне кажется, было бы нелишним подготовить кое-какие обоснования. Если Террз найдет их у вас, он будет против.
— А если ему все объяснить — так же, как я все объяснил вам…
— Террз — не я, Рил. Его не волнует, что происходит наверху. Думаю, он любой ценой постарается оставить у себя дневники отца и ради этого может пойти на все.
— Вы недооцениваете мальчика.
— Быть может, но единственная возможность все выяснить — пойти и сказать ему правду. Вы доверились мне только тогда, когда у вас не было выбора. Не попробовать ли тот же метод с моим сыном?
Феннахар неохотно кивнул и после недолгих раздумий спросил:
— До дневников трудно добраться?
— Скажем так, непросто. Они хранятся в самых старых помещениях, называемых Обителью. Комнаты не заперты и не охраняются — вардрулы не прибегают к подобной предосторожности. Однако Террз находится там все время, особенно в последние дни. По дневникам он изучает искусство магии. А после очередного нападения герцогских гвардейцев, он и вовсе забросил все дела и пытается освоить новые способы защиты пещер, понимаете? Он не выходит из Обители ни на минуту. Ничего не ест, если только я его не заставлю, и, по-моему, совсем не спит. Практикуется в магии, больше ничего. Боюсь, как бы силы не покинули его… — Она тяжело вздохнула. — Так что дневники всегда под присмотром.
— Вы отведете меня в Обитель?
— Да, когда все вардрулы уснут. Но Террз — спать не будет.
— Его надо убедить отдохнуть. Воспользуйтесь материнским влиянием.
— У меня его нет.
— Не может не быть. Мальчик изнурен. Конечно же вы убедите его пойти к себе поесть и отдохнуть.
— У него нет своей комнаты. И никогда не было. Он спит у Змадрков в общем гроте.
— Уговорите его прийти сюда, в ваши комнаты. Куда угодно, где вы можете наблюдать за ним.
— Не знаю. Будет нелегко. Постараюсь сделать все что смогу.
— Я приду в Обитель немного позже.
— Да, позже вы сможете прийти за ними.
— Как бы мне хотелось, чтобы вы покинули подземелье вместе со мной. До наступления багрянца осталось совсем недолго, давайте получше обдумаем план.
Она кивнула.
— При всем желании не могу не думать об этом, но я еще даже не поговорила с Террзом. Что, если свершится чудо, и он согласится пойти с нами, а затем выяснится, что мы втайне от него взяли дневники? Он никогда больше не поверит человеку. Рил, давайте подождем немного. Совсем немного…
— Я не могу ждать. Дневники Фал-Грижни необходимо вернуть в Ланти-Юм — это самое важное. И я должен унести их до того, как сюда вернутся герцогские гвардейцы. А они вернутся — мы оба это знаем. Кроме того, проклятие Фал-Грижни может свершиться в любое время — возможно, многие столетия спустя, а возможно, завтра утром. Поэтому у нас нет времени. И вот еще что: только могущественный чародей сможет одолеть заклятие — это мой дядюшка Джин, а он смертельно болен. Боюсь, ему отпущено слишком мало времени. Когда он покинет нас, в мире больше не останется чародея, равного ему по могуществу, не будет никого, кто бы понимал, сколь страшная опасность нам угрожает. Дядя Джин должен получить эти дневники без промедления. Нет, Верран я и так потерял слишком много времени.
У нее не было аргументов.
— Хорошо. Мы отправимся с наступлением багрянца. А до тех пор я хотела бы побыть одна. Мне надо подумать.
Позже, когда свечение стен некоторых туннелей и комнат приобрело каштановый оттенок, что означало переход от пурпура к багрянцу, леди Верран подошла к Обители. Она должна выйти вместе с сыном, чтобы Феннахар понял, что можно украсть дневники.
«Не украсть, — поправила она себя. — Дневники принадлежат мне, и он берет их с моего позволения». Как бы то ни было, ей не удалось полностью оправдать себя. И чем явственней из комнаты доносилось приглушенное бормотание, тем сильнее она нервничала.
Сын с кем-то разговаривает. Она остановилась, прислушалась, и беседа стала отчетливо слышна.
— Незадолго до того, как моя Будущность станет мне братом-супругом.
Верран узнала голос Змадрк Четырнадцатой.
— Верно. От багрянца к багрянцу моя внутренняя дисгармония уменьшается, — пропел в ответ Террз.
— Скоро руу клана совпадет с Лвжирри.
О чем это они говорят? Как только Верран вошла в Обитель, она все поняла. Успехи Террза были более чем очевидны. Руки его изменились: стали светиться и напоминать щупальца, это еще она могла выдержать с известной долей спокойствия, но впервые она видела, что его преображение вышло за пределы простого развития. Уже и руки его, и ноги приобрели свечение, да и тело стало слегка просвечивать. Босые ступни ровно сияли, а в пальцах ног явно отсутствовали кости. Изменения тела, если они и имели место, были скрыты одеждой. Появившийся хиир, однако, не изменил полностью его человеческого облика. Вокруг глаз залегли глубокие тени, изможденное от усталости и бессонницы лицо стало серым. В то же время выглядел он победителем. Четырнадцатая стояла рядом с ним, и их щупальца были сплетены.
Верран подавила в себе удивление и отвращение. Голос ее был спокоен, а речь тиха, как и подобает при обращении к сыну и его Будущности. Приветствия прозвучали на лантийском. Взгляд Террза, холодный и тяжелый, потеплел перед миролюбием матери, похоже, он готовился встретить решительное неодобрение. Удовлетворенный взгляд его красноречиво говорил об этом. Верран быстро оглядела маленькую комнату. У одной стены стоял скат, которым ее сын обычно пользовался, доставая какие-либо предметы. На полу у подножия ската лежали открытая книга, свиток, заметки в кожаном переплете и тоненькая золотая пластина с выгравированными на ней словами и магическими символами — драгоценные реликвии Фал-Грижни с секретами высшей магии. Выказывать повышенный интерес к дневникам было нельзя, Террз моментально бы это заметил, и она отвела взгляд.
— Прошло много малых венов, с тех пор как мы в последний раз виделись. — Спокойно сказала она сыну. — Я беспокоюсь о тебе.
— Не надо. Я был очень занят, только и всего.
— Как давно ты не спал или не ел?
— Не знаю, как-то не заметил.
— Ты подорвешь свое здоровье.
— Какая разница? Есть вещи куда более важные. Мама, последние несколько малых венов я пробовал свои силы в магии. И теперь знаю много больше, чем умел до сих пор.
— Вижу, — сказала Верран, поглядев на его светящееся тело. Какого усилия ей стоило удержать себя в руках и сохранить спокойствие!
— Само изменение — только одна область, в которой я добился успехов. Но есть и другая, более важная. Мама… — Радость прорвалась сквозь бесстрастие Террза, и улыбка озарила его бледное, изможденное лицо. — Мама, наконец я научился вызывать Камнепад Грижни.
— И что это значит? Что за Камнепад?
— С помощью магии обрушивать камни с вершины. Знаешь ли ты, как это важно для защиты пещер? Мы теперь защищены от вторжений. Да еще как защищены! Мам, я уверен, Камнепад всех нас спасет.
Верран никогда не видела его таким взволнованным. Куда подевалось непроницаемое спокойствие? Глаза сына страстно горели. Четырнадцатая, понимавшая лантийскую речь, исполненная симпатией к своему будущему супругу, сжала ему руку.
Вот что его воистину волнует, подумала Верран. Магия не сама по себе, не для увеличения собственной силы, но для защиты своего дома, семьи, друзей. Он — не просто человек, много лучший, чем его отец, он — человек с широкой душой. А она задумала лишить его дневников, без которых нельзя было бы продолжать занятия магией. Верран почувствовала приступ дурноты. Как же ненавистны подлость и обман! Как хочется сказать ему правду, как того желал Рил. Но реакция Террза непредсказуема. Ничего, когда все обнаружится, он простит нам.
— Я не совсем понимаю, что такое Камнепад, — сказала она. — Камни действительно падают или это только иллюзия, как твои ловушки?
— Камнепад настоящий, и это огромный шаг вперед! От иллюзии к реальности — огромный шаг… ну, словами этого не объяснить. Лучше давай покажу.
— Не стоит сейчас, Террз. Ты уже загнал себя. Ты истощен…
— Но я хочу показать. — Мягко высвободив руку из ладони Четырнадцатой, Террз встал на скат, наклонился и поднял золотую пластину отца. — Вот смотри, мама. Видишь вон там сталактиты? — Он показал на пучок тонких каменных сосулек. — Смотри. — Пока Террз, наклонив голову, нараспев произносил заклинания, один его светящийся бескостный палец выписывал знаки на пластине. Верран перевела встревоженный взгляд со сталактитов на щупальце и обратно. Возросшее мастерство Террза в магии было налицо. Юноша уверенным низким голосом произносил слова. С первого же раза за минимум пассов он достиг нужного для магических действ состояния.
Если бы лорд Грижни мог видеть своего сына, подумала Верран, и раскаяние вновь охватило ее. Вдруг сталактиты задрожали, затем раздался звук, похожий, на скрежет зубов, и каменные сосульки обрушились с потолка и разбились на полу. Хрупкое острие вонзилось в пол, хлопнув, как закрывающаяся ставня. Верран заворожено замерла. Каменные осколки разлетелись по полу, один из них упал возле ее ноги. Она наклонилась, подняла его и обнаружила, что края идеально ровные и острые.
— Ну как, мама?
С Террза слетела маска напускной отчужденности и неприступности. Он смотрел с нескрываемым триумфом и имел на то полное право.
— Поразительно. Ты весь в отца. О, если бы ты его знал!
— Не горюй, мама. У меня есть все, чтобы узнать и его самого, и наших Предков. Видишь, я почти с ними.
Это состояние сына не нравилось ей, и Верран попыталась отвлечь его.
— Этот твой Камнепад — означает ли он, что ты можешь обрушить сталактиты на головы врагов?
— Да, в любое время. Эти камешки пустяк для меня, мама. Я могу обрушить большие камни и даже громадные валуны. Со всеми военными кампаниями герцогских гвардейцев можно покончить одним ударом Они скоро узнают, с кем имеют дело. Безопасное будущее нам гарантировано. Я покажу тебе. Видишь тот огромный камень…
— Подожди, Террз. Не надо ничего больше показывать, ты уже и так очень устал. Тебе необходимо поесть и отдохнуть, иначе ты заболеешь.
— Я вовсе не устал, — доказывал Террз, но было видно, что последняя демонстрация магических навыков вконец его истощила. Плечи юноши поникли, а движения стали непривычно неуверенными.
— Нет, устал! Если не ляжешь отдохнуть, то просто упадешь. Мне не веришь, так взгляни хотя бы на свои руки и ноги.
Террз подчинился и некоторое время озадаченно наблюдал, как угасает его сияющая плоть, а конечности приобретают человеческие формы. Он даже нахмурился, безуспешно пытаясь восстановить присущий вардрулам облик.
— Не действует, Террз, — решительно сказала Верран. — Ты слишком устал. Пожалуйста, пойдем со мной, поешь и поспишь хотя бы полбагрянца.
— Нет времени, мама, я должен работать.
— В таком состоянии нельзя плодотворно работать. Ты попусту потратишь драгоценное время, а то и совсем лишишься сил.
Матриарх Фал-Грижни правильно говорит, — заметила Четырнадцатая. Ее свечение пульсировало, выражая мягкую настойчивость. — Фал-Грижни Террз почти совсем ослабел. Будущность умоляет тебя, прислушайся к словам матриарха. — Террз заколебался, и она добавила: — Отдохни, а пока ты набираешься сил, я посещу погребальную заводь, прошло уже много багрянцев с тех пор, как я общалась с Предками.
— Змадрк Четырнадцатая провела слишком много времени среди мертвецов, — понизив тон, заметил Террз.
— Как я могу покинуть свой клан? Почти все сородичи присоединились к Предкам. Я — часть их.
— Не забудь о живых.
— Я никогда не забуду ни живых, ни мертвых. Не бойся за меня, Будущность, иди поспи.
Террз пошевелил пальцами в знак согласия и вместе с матерью вышел из Обители. Теперь, когда юноша согласился ненадолго приостановить работу, усталость обрушилась на него, и он едва переставлял ноги. Верран замедлила шаг. Пока они шли мимо ниши, полускрытой огромным сталагмитом, где прятался Хар-Феннахар, Верран взволнованно взглянула на сына. Устал, погружен в свои мысли и ничего вокруг не замечает… Террз явно ничего не заподозрил. Почувствовав перед ним вину, она опустила глаза.
Когда они пришли в жилище Верран, та поставила перед сыном простую пищу. Террз без аппетита поел и, вяло и нерешительно протестуя, отправился отдыхать. Он растянулся на соломенном тюфяке и через секунду заснул. Пока багрянец скользил по пещерам, перекрашивая стены туннелей из каштанового в пурпурный цвет, юноша, еще человек, спал. Верран смотрела на бледное измученное лицо сына и пыталась оценить силу его разума. Как всегда, сердце и помыслы сына были закрыты для нее. Непроизвольно думы ее обратились к теме более понятной — к Риллифу Хар-Феннахару.
«У нас ничего не получится, — подумала она. — Я никогда не дам ему прямой ответ. Не смогу. Он уходит. Возможно, в эти минуты он возвращается в Ланти-Юм. Оттуда поедет в гостиницу на Хурбской дороге, где будет ждать… ждать несколько дней. Если я не приду, он поймет, каково мое решение. Надеюсь, он помирится с герцогом и заживет жизнью лорда Феннахара. И я никогда его больше не увижу. Никогда не увижу, как появляются морщины на лбу, когда он размышляет о чем-либо, никогда не услышу, как забавно взрывается его голос, когда он смеется. В конце концов он женится на какой-нибудь лантийской леди — без сомнения, много моложе меня — и будет счастлив. Пока я сижу в этом каменном мешке…»
В этот миг из дальнего уголка ее души раздался другой слабый голос: «Глупая, ты не в каменном мешке. Дверь твоей темницы широко открыта. Тебе нужно выйти — только и всего. Террз прекрасно справится и без тебя. Иди! »
Детская безответственность. Все не так просто.
«Нет, моя дорогая. Все так просто, что дальше некуда».
Багрянец истекал, а леди Верран так и не приняла решения. В то время как ее разрывали внутренние противоречия, в дверях появился лейтенант Фтриллжнр Рдсдр.
— Матриарх, — пропел вардрул, и звук его голоса разбудил Террза. — Фал-Грижни Террз, я принес известие. Нас предали. Человек по имени Феннахар предпринял попытку украсть реликвии архипатриарха Фал-Грижни, который не является ни предком его, ни родственником. Мы схватили его на пороге Выхода Жнриффа вместе с украденными вещами. Он пытался бежать, но был задержан. Сейчас все в порядке, реликвии в безопасности, но что делать с вором? Изгнать его, чтобы он раскрыл пути в наши пещеры врагу, или… — последовавший затем вопрос Фтриллжнра показал меру влияния Террза, — или отправить к Незримому водопаду?
Глава 12
Феннахара держали под стражей в маленькой комнатке неподалеку от Выхода Жнриффа. Верран испугалась было, увидев на пороге четырех высоченных Фтриллжнров, вооруженных отнятыми у гвардейцев мечами. Часовые, оружие… Как это не вязалось с миролюбивым духом вардрулов… Но времена изменились, да и продолжают меняться, сухо напомнила она себе. И все оттого, что она вырастила в этих пещерах своего сына.
Террз задержался, чтобы переброситься парой фраз с часовыми.
— Где дневники Фал-Грижни? — коротко спросил он.
— Возвращены в Обитель, — ответил ему вардрул, чуть дрогнув глазными валиками и просияв: он гордился выполненным поручением. — В целости, сохранности и под охраной.
Террз поводил пальцами и ступил за порог, следом за ним вошла Верран. Фтриллжнр Рдсдр, не считая себя вправе вмешиваться в чужие дела, остался снаружи, вместе с сородичами.
Феннахар сидел, опершись спиной о стену и вытянув длинные ноги. Судя по виду, он пребывал в задумчивом унынии. При виде вошедших Феннахар напустил на себя бесстрастный вид и на Верран взглянул лишь мельком. Она слегка опешила, уязвленная таким пренебрежением, но потом поняла: «Он же защищает меня. Не хочет, чтобы Террз догадался, что я ему помогала». Инстинктивно взгляд ее метнулся к сыну, лицо которого казалось высеченным из камня. «Он расстроен и очень обеспокоен, — подумала Верран. — Изо всех сил пытается скрыть чувства, но я-то знаю этот взгляд. Он все еще не решил, как поступить».
Видя, что пленник поднялся на ноги, Террз тихо заговорил:
— Феннахар, мне сообщили, что вы пытались вынести из пещер записи архипатриарха Грижни. Верно ли это?
— Да, это так.
— Зачастую наши действия бывают неверно истолкованы. Мне не хотелось бы делать ошибочных выводов. Вероятно, вы просто хотели изучить их на Поверхности, при свете дня?
— Нет, Террз.
— Тогда, возможно, задались целью подыскать для них более надежный тайник?
— Нет.
— Но наверняка существует элементарное объяснение, которое докажет вашу полную невиновность.
«Как ему хочется в это верить, — подумала Верран. — Бедный мой Террз! » Феннахар покачал головой.
— И все же я не могу заподозрить вас в краже, — настаивал юноша, но Верран слышала в его голосе нотки нарастающего отчаяния и гнева. — Это исключено. Разве мы не пожали друг другу руки?
Феннахар густо покраснел.
— Террз, объяснение конечно же существует, только оно не снимает с меня вину. Когда вы выслушаете то, что я вам скажу, могу лишь надеяться на ваше прощение. Но прежде позвольте задать вам один вопрос. Вы ведь досконально изучили содержание дневников отца, верно? Так скажите, описана ли в них магическая процедура распространения пагубной Тьмы?
— Феннахар, вас не касается содержание этих дневников. И сейчас от вас требуется не задавать вопросы, а отвечать на них.
— Прошу тебя, скажи ему то, о чем он спрашивает, — перебила сына Верран. — Тому есть причина, и немаловажная. Пожалуйста, ради меня.
— Ладно, мама. — Не слишком охотно согласился Террз. — Если тебе так хочется. Действительно в тетради патриарха Грижни есть несколько страниц, где описана процедура, о которой говорил Феннахар. Сам я не пытался ее освоить, поскольку это за пределами моих возможностей, да и вообще под силу лишь могущественнейшим из магов. Как вы о ней узнали? — В свою очередь спросил он.
— Мне рассказал дядя, Джинзин Фарни. Террз, ваши знания достаточно обширны. Скажите, как вы считаете, что станет, если магическую Тьму наслать на остров Далион?
— Все обитатели Поверхности вымрут, — уверенно сказал Террз после недолгого раздумья. — Не только люди, но также животные и светолюбивые растения. Почему вы об этом спросили?
— Буквально за несколько секунд до смерти ваш отец, Непревзойденный Грижни, завел механизм зловещей Тьмы. Когда он сработает, когда обрушится кара сия, никому не ведомо, но все мы на Далионе приговорены либо к гибели, либо к изгнанию.
Читая описание проклятия Тьмой, я часто задумывался над тем, какой же силой должен был обладать сотворивший его ум. Но мне и в голову не могло прийти, что патриарх Грижни прибегнет к столь грозной магии. Вы уверены, что это правда?
— Он сам сказал об этом перед смертью, прекрасно понимая, что никто не сможет помешать исполнению его планов.
— Как же он, должно быть, ненавидел город со всеми его обитателями, — задумчиво произнес Террз. — И как презирал все человечество. И не без весомых на то оснований.
— Никакие основания не дают право налагать проклятие на невинных.
— Невинные люди? Разве они существуют? Каждый человек изначально жесток и немилосерден. Люди убили патриарха Грижни и разогнали его клан. Люди явились в пещеры, чтобы истребить вардрулов. Хладнокровные убийцы, не знающие пощады. Исчезни с лица земли человечество, мир стал бы гораздо чище и добрее. Должно быть, патриарх Грижни знал, что делает.
— Непревзойденный Грижни действовал не из соображений справедливости. Последний его поступок — не что иное, как воплощение всей той человеческой жестокости, которую вы осуждаете. Однако далеко не все люди рождаются убийцами, Террз… есть среди них создания столь же кроткие и дружелюбные, как вардрулы. Человечество не заслужило проклятия, поверьте. Потому-то глава ордена Избранных и отрядил меня в пещеры за дневниками Фал-Грижни — может, еще удастся разрушить чары вашего отца.
— И потому вы решили похитить дневники? — В душе Террза закипал гнев, но голос по-прежнему звучал ровно. Пожалуй, даже чересчур ровно. — Вы обманули и обокрали тех, кто по глупости своей вам поверил.
— Да, правда. Теперь я понимаю, что с самого начала следовало быть с вами откровенным, но я не решился на это. Простите.
— Ваша мнимая дружба — сплошное притворство, — продолжал Террз, и от спокойствия его веяло холодом Ледового моря. — Вы лицемерили, чтобы усыпить нашу бдительность. Истинной дружбы не было и в помине. Все — ложь, а рукопожатие — и вовсе насмешка.
— Нет, вы абсолютно неправы. Дружба и уважение, которые я к вам питаю, — самые неподдельные и были такими всегда.
— Лжете, Феннахар. Вы лживы, как любой другой представитель рода человеческого. Представляю, как вас занимала эта игра. Про себя, я уверен, вы потешались над нашей глупой наивностью, радовались, как легко обвели нас вокруг пальца.
«Да, он задет за живое, — подумала Верран и не могла не заключить: — И не преминет дать сдачи».
— У меня и в мыслях не было смеяться над вами, поверьте… — попытался возразить Феннахар.
— С какой стати мне вам верить, когда вы уже доказали свою предательскую сущность? — холодно ответил ему Террз. — Прикажете полагаться на заверения завзятого лжеца? У меня нет обыкновения повторять собственные ошибки.
— Не сомневаюсь, что заслужил подобное отношение. Да, я скрывал от вас правду, но ни за что не стал бы обманом завоевывать ваше расположение, чтобы потом воспользоваться им в своих целях. Прошу, не приписывайте мне лишнего злодейства. Послушайте, Террз. Если бы я в свое время женился, — его взгляд невольно обратился к Верран, но лишь на мгновение, — то сейчас, наверное, у меня был бы сын, такого же возраста, как вы. И с тех пор как я узнал вас, мне не раз чудилось, будто…
Казалось, маска Террза начала таять, трескаться на глазах, но тут же снова застыла.
— Молчите! — резко приказал он, и теперь уже ледяное негодование было направлено и на собственную минутную слабость. — Эти слезные мольбы столь же пошлы, сколь и лицемерны, и я на них не куплюсь. Довольно, не считайте меня глупее, чем я есть на самом деле.
— Я говорю чистую правду.
— Вы лжец, Феннахар. — Огнем в глазах он удивительно походил на Непревзойденного Фал-Грижни в минуту опасности. Больше вам меня не одурачить. Вы лжец, наделенный той же врожденной склонностью к обману, что и все люди — ваши собратья. Мудрый патриарх Грижни верно понял лживую вашу породу и нашел ей достойное наказание. Отец, предвидя истязание вардрулов, протянул руку из могилы, чтобы очистить остров от человеческой скверны.
— Террз, вы хотите правды? Будь по-вашему. Гонения вардрулов — прямое следствие вашего пребывания в их пещерах, и ничто иное. Ваше присутствие здесь ставит под угрозу само их существование. И если их участь вам действительно небезразлична, отведите от них эту угрозу — покиньте пещеры и вернитесь в мир людей — в свой мир.
Террз ответил не сразу, чувствуя в брошенном ему обвинении зерно истины.
— Вы понимаете, чего требуете? Чтобы я оторвался от клана? Да это равносильно смерти…
— Вам вовсе не нужно отрываться от него навечно. Но в данный момент, оставаясь здесь, вы лишь навлечете на него беду. Равно как и на многие тысячи безвинных людей… если только не позволите мне передать Непревзойденному Джинзину Фарни отцовские дневники.
— После всего, что произошло, вы смеете требовать от меня такой жертвы? — Казалось, гнев вот-вот разорвет оковы ледяного самообладания.
— Если и жертвы, то не вечной, так как дядя Джин немедленно вернет вам записи после того, как внимательно их изучит.
— Так ли это? Прикажете поверить, что непревзойденный Фарни не менее порядочен, чем его сородич Феннахар? Ваши доводы весьма весомы, и я их непременно обдумаю. Однако не менее весомы и доводы Фтриллжнра Рдсдра, предлагающего спустить вас в Незримый водопад.
«И у него ведь хватит духу, — подумала Верран. — Кажется, он превращается в чудовище. Как меня это пугает».
Феннахар не нашелся, что сказать, в отличие от Верран, которая заговорила, стараясь выдержать ровный тон:
— Если надумаешь, придется отправить и меня туда же.
Террз задержался, чтобы переброситься парой фраз с часовыми.
— Где дневники Фал-Грижни? — коротко спросил он.
— Возвращены в Обитель, — ответил ему вардрул, чуть дрогнув глазными валиками и просияв: он гордился выполненным поручением. — В целости, сохранности и под охраной.
Террз поводил пальцами и ступил за порог, следом за ним вошла Верран. Фтриллжнр Рдсдр, не считая себя вправе вмешиваться в чужие дела, остался снаружи, вместе с сородичами.
Феннахар сидел, опершись спиной о стену и вытянув длинные ноги. Судя по виду, он пребывал в задумчивом унынии. При виде вошедших Феннахар напустил на себя бесстрастный вид и на Верран взглянул лишь мельком. Она слегка опешила, уязвленная таким пренебрежением, но потом поняла: «Он же защищает меня. Не хочет, чтобы Террз догадался, что я ему помогала». Инстинктивно взгляд ее метнулся к сыну, лицо которого казалось высеченным из камня. «Он расстроен и очень обеспокоен, — подумала Верран. — Изо всех сил пытается скрыть чувства, но я-то знаю этот взгляд. Он все еще не решил, как поступить».
Видя, что пленник поднялся на ноги, Террз тихо заговорил:
— Феннахар, мне сообщили, что вы пытались вынести из пещер записи архипатриарха Грижни. Верно ли это?
— Да, это так.
— Зачастую наши действия бывают неверно истолкованы. Мне не хотелось бы делать ошибочных выводов. Вероятно, вы просто хотели изучить их на Поверхности, при свете дня?
— Нет, Террз.
— Тогда, возможно, задались целью подыскать для них более надежный тайник?
— Нет.
— Но наверняка существует элементарное объяснение, которое докажет вашу полную невиновность.
«Как ему хочется в это верить, — подумала Верран. — Бедный мой Террз! » Феннахар покачал головой.
— И все же я не могу заподозрить вас в краже, — настаивал юноша, но Верран слышала в его голосе нотки нарастающего отчаяния и гнева. — Это исключено. Разве мы не пожали друг другу руки?
Феннахар густо покраснел.
— Террз, объяснение конечно же существует, только оно не снимает с меня вину. Когда вы выслушаете то, что я вам скажу, могу лишь надеяться на ваше прощение. Но прежде позвольте задать вам один вопрос. Вы ведь досконально изучили содержание дневников отца, верно? Так скажите, описана ли в них магическая процедура распространения пагубной Тьмы?
— Феннахар, вас не касается содержание этих дневников. И сейчас от вас требуется не задавать вопросы, а отвечать на них.
— Прошу тебя, скажи ему то, о чем он спрашивает, — перебила сына Верран. — Тому есть причина, и немаловажная. Пожалуйста, ради меня.
— Ладно, мама. — Не слишком охотно согласился Террз. — Если тебе так хочется. Действительно в тетради патриарха Грижни есть несколько страниц, где описана процедура, о которой говорил Феннахар. Сам я не пытался ее освоить, поскольку это за пределами моих возможностей, да и вообще под силу лишь могущественнейшим из магов. Как вы о ней узнали? — В свою очередь спросил он.
— Мне рассказал дядя, Джинзин Фарни. Террз, ваши знания достаточно обширны. Скажите, как вы считаете, что станет, если магическую Тьму наслать на остров Далион?
— Все обитатели Поверхности вымрут, — уверенно сказал Террз после недолгого раздумья. — Не только люди, но также животные и светолюбивые растения. Почему вы об этом спросили?
— Буквально за несколько секунд до смерти ваш отец, Непревзойденный Грижни, завел механизм зловещей Тьмы. Когда он сработает, когда обрушится кара сия, никому не ведомо, но все мы на Далионе приговорены либо к гибели, либо к изгнанию.
Читая описание проклятия Тьмой, я часто задумывался над тем, какой же силой должен был обладать сотворивший его ум. Но мне и в голову не могло прийти, что патриарх Грижни прибегнет к столь грозной магии. Вы уверены, что это правда?
— Он сам сказал об этом перед смертью, прекрасно понимая, что никто не сможет помешать исполнению его планов.
— Как же он, должно быть, ненавидел город со всеми его обитателями, — задумчиво произнес Террз. — И как презирал все человечество. И не без весомых на то оснований.
— Никакие основания не дают право налагать проклятие на невинных.
— Невинные люди? Разве они существуют? Каждый человек изначально жесток и немилосерден. Люди убили патриарха Грижни и разогнали его клан. Люди явились в пещеры, чтобы истребить вардрулов. Хладнокровные убийцы, не знающие пощады. Исчезни с лица земли человечество, мир стал бы гораздо чище и добрее. Должно быть, патриарх Грижни знал, что делает.
— Непревзойденный Грижни действовал не из соображений справедливости. Последний его поступок — не что иное, как воплощение всей той человеческой жестокости, которую вы осуждаете. Однако далеко не все люди рождаются убийцами, Террз… есть среди них создания столь же кроткие и дружелюбные, как вардрулы. Человечество не заслужило проклятия, поверьте. Потому-то глава ордена Избранных и отрядил меня в пещеры за дневниками Фал-Грижни — может, еще удастся разрушить чары вашего отца.
— И потому вы решили похитить дневники? — В душе Террза закипал гнев, но голос по-прежнему звучал ровно. Пожалуй, даже чересчур ровно. — Вы обманули и обокрали тех, кто по глупости своей вам поверил.
— Да, правда. Теперь я понимаю, что с самого начала следовало быть с вами откровенным, но я не решился на это. Простите.
— Ваша мнимая дружба — сплошное притворство, — продолжал Террз, и от спокойствия его веяло холодом Ледового моря. — Вы лицемерили, чтобы усыпить нашу бдительность. Истинной дружбы не было и в помине. Все — ложь, а рукопожатие — и вовсе насмешка.
— Нет, вы абсолютно неправы. Дружба и уважение, которые я к вам питаю, — самые неподдельные и были такими всегда.
— Лжете, Феннахар. Вы лживы, как любой другой представитель рода человеческого. Представляю, как вас занимала эта игра. Про себя, я уверен, вы потешались над нашей глупой наивностью, радовались, как легко обвели нас вокруг пальца.
«Да, он задет за живое, — подумала Верран и не могла не заключить: — И не преминет дать сдачи».
— У меня и в мыслях не было смеяться над вами, поверьте… — попытался возразить Феннахар.
— С какой стати мне вам верить, когда вы уже доказали свою предательскую сущность? — холодно ответил ему Террз. — Прикажете полагаться на заверения завзятого лжеца? У меня нет обыкновения повторять собственные ошибки.
— Не сомневаюсь, что заслужил подобное отношение. Да, я скрывал от вас правду, но ни за что не стал бы обманом завоевывать ваше расположение, чтобы потом воспользоваться им в своих целях. Прошу, не приписывайте мне лишнего злодейства. Послушайте, Террз. Если бы я в свое время женился, — его взгляд невольно обратился к Верран, но лишь на мгновение, — то сейчас, наверное, у меня был бы сын, такого же возраста, как вы. И с тех пор как я узнал вас, мне не раз чудилось, будто…
Казалось, маска Террза начала таять, трескаться на глазах, но тут же снова застыла.
— Молчите! — резко приказал он, и теперь уже ледяное негодование было направлено и на собственную минутную слабость. — Эти слезные мольбы столь же пошлы, сколь и лицемерны, и я на них не куплюсь. Довольно, не считайте меня глупее, чем я есть на самом деле.
— Я говорю чистую правду.
— Вы лжец, Феннахар. — Огнем в глазах он удивительно походил на Непревзойденного Фал-Грижни в минуту опасности. Больше вам меня не одурачить. Вы лжец, наделенный той же врожденной склонностью к обману, что и все люди — ваши собратья. Мудрый патриарх Грижни верно понял лживую вашу породу и нашел ей достойное наказание. Отец, предвидя истязание вардрулов, протянул руку из могилы, чтобы очистить остров от человеческой скверны.
— Террз, вы хотите правды? Будь по-вашему. Гонения вардрулов — прямое следствие вашего пребывания в их пещерах, и ничто иное. Ваше присутствие здесь ставит под угрозу само их существование. И если их участь вам действительно небезразлична, отведите от них эту угрозу — покиньте пещеры и вернитесь в мир людей — в свой мир.
Террз ответил не сразу, чувствуя в брошенном ему обвинении зерно истины.
— Вы понимаете, чего требуете? Чтобы я оторвался от клана? Да это равносильно смерти…
— Вам вовсе не нужно отрываться от него навечно. Но в данный момент, оставаясь здесь, вы лишь навлечете на него беду. Равно как и на многие тысячи безвинных людей… если только не позволите мне передать Непревзойденному Джинзину Фарни отцовские дневники.
— После всего, что произошло, вы смеете требовать от меня такой жертвы? — Казалось, гнев вот-вот разорвет оковы ледяного самообладания.
— Если и жертвы, то не вечной, так как дядя Джин немедленно вернет вам записи после того, как внимательно их изучит.
— Так ли это? Прикажете поверить, что непревзойденный Фарни не менее порядочен, чем его сородич Феннахар? Ваши доводы весьма весомы, и я их непременно обдумаю. Однако не менее весомы и доводы Фтриллжнра Рдсдра, предлагающего спустить вас в Незримый водопад.
«И у него ведь хватит духу, — подумала Верран. — Кажется, он превращается в чудовище. Как меня это пугает».
Феннахар не нашелся, что сказать, в отличие от Верран, которая заговорила, стараясь выдержать ровный тон:
— Если надумаешь, придется отправить и меня туда же.