Страница:
— Что ж, если я не могу жить, служа вам, — сказал Скалбейн, — в таком случае мне остается, служа вам, умереть.
— Может быть, так будет лучше, — сказал Габорн. Верховный Маршал поднялся и вложил меч в ножны.
— Вам, разумеется, известно, что Радж Ахтен движется на юг, к столице вашей родной Мистаррии. Вы вступите с ним в бой. Скоро. Если он вас убьет, вашей смерти порадуются многие.
— Знаю, — сказал Габорн.
— Праведные Полки тоже отправляются на юг. И хоть вы и отвергли меня, мы тоже будем сражаться.
В людном зале воцарилась полная тишина, в которой слышен был каждый звук, когда Верховный Маршал, повернувшись, зашагал прочь.
Боринсон заметил выражение лица принца Селинора. Тот, склонив голову на бок, смотрел на происходящее оценивающим взглядом.
И Боринсон подумал, что молодой принц не осмелился бы предложить королю свой меч прилюдно.
Глава 8
Глава 9
Глава 10
— Может быть, так будет лучше, — сказал Габорн. Верховный Маршал поднялся и вложил меч в ножны.
— Вам, разумеется, известно, что Радж Ахтен движется на юг, к столице вашей родной Мистаррии. Вы вступите с ним в бой. Скоро. Если он вас убьет, вашей смерти порадуются многие.
— Знаю, — сказал Габорн.
— Праведные Полки тоже отправляются на юг. И хоть вы и отвергли меня, мы тоже будем сражаться.
В людном зале воцарилась полная тишина, в которой слышен был каждый звук, когда Верховный Маршал, повернувшись, зашагал прочь.
Боринсон заметил выражение лица принца Селинора. Тот, склонив голову на бок, смотрел на происходящее оценивающим взглядом.
И Боринсон подумал, что молодой принц не осмелился бы предложить королю свой меч прилюдно.
Глава 8
Зеленая женщина
Улетая, Аверан все оглядывалась на крепость, где остался старший смотритель Бранд, и пыталась издалека рассмотреть, что там происходит. Ей казалось, что вот-вот она увидит дым пожара, услышит крики.
Но сверкал, как всегда, белый камень башен, озаренных лучами утреннего солнца, и крепость, отступая все дальше, становилась постепенно крохотным пятнышком на горизонте. Потом ее поглотили облака тумана, поднявшегося из низин. Имей Аверан даже зрение дальновидна, и тогда она не разглядела бы замок.
Она долго летела на большой высоте. Внизу, под крыльями ящера, проплывала земля. В лицо бил холодный ветер, а бока и спину пригревало солнце. Облака все поднимались, тянулись кверху, превращаясь в белые, похожие на стеклянные, столбы, принимая таинственные очертания. Аверан знала, что залетать в эти облака нельзя. В них было полно кристалликов льда, и воздушные потоки, овевавшие их, бывали опасны.
Даже просто пролетая мимо, Аверан ощущала их холодное дыхание. Ей так нужны были сейчас кожаные перчатки для верховой езды, чтобы не мерзли руки!
Она крепко прижималась к шее Налетчика, согреваясь его теплом, и прислушивалась к ритму дыхания, чтобы определить, не устал ли он.
Два раза она заставляла Налетчика спуститься на землю и немного отдохнуть. Граак был стар и уставал быстро. Аверан опасалась, что сердце его не выдержит долгого перелета.
Горы Алькайр остались позади и утонули в тумане, и слева вынырнули из облаков горы Брейс, разворачиваясь перед нею цепью вершин. Аверан знала название каждого пика и знала, что уже приближается к Каррису, расположенному сразу за седловиной горного хребта в семидесяти милях впереди. Боясь, что до темноты не доберется, она надеялась только, что облаков будет немного и сверху удастся разглядеть огни города.
Смеркалось, Аверан страдала от голода и жажды, поскольку ничего не ела, боясь, что ее скакун не выдержит лишнего веса. Она лежала у него на шее, прислушиваясь к равномерному стуку — «тумп-умп, тумп-умп, тумп-умп» — стуку сердца, чтобы понять, не пора ли дать ему новую передышку.
Из-за всего этого она едва не прозевала самое важное н ее жизни событие. В сгущавшихся сумерках по безоблачному небу пронеслась, как комета, зеленая женщина.
Аверан услышала крик — пронзительный, бессловесный вопль — и подняла голову.
Небо вверху было голубым, как яйцо малиновки.
И с неба падала зеленая женщина.
До нее было ярдов двести. Женщина летела вниз ногами, нагая, словно новорожденный младенец. Она была высокая и худощавая, под маленькой грудью отчетливо выступали ребра. Волосы у нее были цвета сосновой хвои, а кожа — мягкого, почти естественного телесного оттенка.
Аверан видела ее совершенно отчетливо.
Она быстро взглянула вверх — может быть, женщина свалилась с какого-нибудь летательного устройства? Пламяплеты летали иногда на воздушных шарах, наполненных горячим воздухом, а еще поговаривали, будто Властители Неба путешествуют порой на кораблях из облаков — но ничего такого Аверан не увидела.
Ни над головой, ни по сторонам не было ни облачка, ни шара.
Аверан чувствовала, как холодный ветер задувает в прорехи платья, леденит лицо и руки. Она все прекрасно видела. Слышала крик женщины.
Сердце девочки дрогнуло.
Мать упала со стула у нее на глазах и разбила голову о каменную плиту перед очагом. Любимая подружка Кайлис, пятилетняя девочка, упала с посадочного карниза тоже у нее на глазах — на острые скалы.
Аверан ни за что не смогла бы безучастно смотреть, как кто-то летит навстречу верной гибели.
Забыв о послании, о герцоге Палдане, о Каррисе, она откинулась назад, крепко стиснула ногами бока Налетчика и закричала:
— Вниз! Быстро!
Граак сложил крылья и спикировал вслед за зеленой женщиной, словно ястреб, падающий на добычу.
На какой-то миг молящие о помощи глаза женщины встретились с глазами Аверан. Рот ее от ужаса был разинут так, что обнажились клыки, длинные зеленые пальцы скрючились, словно когти.
«Это не человек», — поняла Аверан. Зеленая женщина не человек. Но это не имело значения. Что ни говори, она была слишком похожа на человека. Тело ее камнем вошло в облака и мгновенно скрылось из виду.
Аверан нырнула следом. Лицо ее сразу покрылось бисерными капельками влаги.
Налетчик захлопал крыльями и круто пошел вниз, не желая лететь наугад. До них донесся треск ломающихся веток, и пронзительный крик оборвался.
Ящер вынырнул из облаков, низко нависших над землей, и Аверан сразу увидела зеленую женщину.
Та упала в чей-то сад, между трех диких яблонь. При падении она задела одно из деревьев, и пострадавшие ветви белели свежими изломами.
Граак подлетел к саду. Аверан была как во сне. Не успел ящер сложить крылья, как девочка уже соскочила, не дожидаясь, пока он коснется земли.
И бросилась к зеленой женщине.
Та лежала как-то наискосок, с закинутой за голову правой рукой, разметав ноги в стороны. Она с такой силой ударилась о влажную землю, что выбила телом небольшую ямку.
Переломов было не видно. Открытых ран тоже. Но на левой груди Аверан разглядела сгусток зеленой крови, такой темной и густой, что она казалась почти черной.
Аверан редко видела обнаженных женщин, а такой, как эта — и вовсе ни разу. Зеленая женщина была не просто красива — она была прекрасна, сверхъестественно хороша, как Властительницы Рун со множеством даров обаяния, в присутствии которых обычным женщинам только и остается, что прийти в отчаяние.
Но несмотря на совершенные черты лица и безупречную кожу, она все равно не была человеком. Длинные пальцы ее заканчивались когтями, острыми, как рыболовные крючки. Из приоткрытого рта текла зеленая кровь и высовывались клыки длиннее, чем у медведя. Уши были… какие-то не такие. Тонкие и изящные, они стояли слегка торчком, как у оленей.
Зеленая женщина не дышала.
Аверан прижалась ухом к ее груди, прислушиваясь к биению сердца. Оно билось медленно и слабо, словно у спящего человека.
Аверан ощупала руки и ноги женщины в поисках ран. Вытерла зеленую кровь, нашла что-то похожее на царапину от ее же когтей. Затем, стерев кровь с ее губ, девочка проверила рот.
Та прокусила при падении язык, который теперь очень сильно кровоточил. Боясь, как бы женщина не захлебнулась собственной кровью, Аверан повернула ей голову набок.
Зеленая женщина глухо, гортанно зарычала, как собака, которой снится охота.
Девочка отпрянула, в первый раз сообразив, что существо это может оказаться зверем. Диким. И хищным.
Тут залаяла собака.
Аверан огляделась по сторонам.
Они находились на чьем-то хуторе. Неподалеку стоял дом — крытая соломой хибарка, сложенная из камней, собранных в поле. Возле изгороди, не смея приблизиться к грааку, заливался злобным лаем волкодав. Граак смотрел на пса голодным взглядом, словно только и ожидая, когда тот на него бросится.
Зеленая женщина приоткрыла глаза и схватила девочку за горло.
Аверан рванулась и закричала.
Но сверкал, как всегда, белый камень башен, озаренных лучами утреннего солнца, и крепость, отступая все дальше, становилась постепенно крохотным пятнышком на горизонте. Потом ее поглотили облака тумана, поднявшегося из низин. Имей Аверан даже зрение дальновидна, и тогда она не разглядела бы замок.
Она долго летела на большой высоте. Внизу, под крыльями ящера, проплывала земля. В лицо бил холодный ветер, а бока и спину пригревало солнце. Облака все поднимались, тянулись кверху, превращаясь в белые, похожие на стеклянные, столбы, принимая таинственные очертания. Аверан знала, что залетать в эти облака нельзя. В них было полно кристалликов льда, и воздушные потоки, овевавшие их, бывали опасны.
Даже просто пролетая мимо, Аверан ощущала их холодное дыхание. Ей так нужны были сейчас кожаные перчатки для верховой езды, чтобы не мерзли руки!
Она крепко прижималась к шее Налетчика, согреваясь его теплом, и прислушивалась к ритму дыхания, чтобы определить, не устал ли он.
Два раза она заставляла Налетчика спуститься на землю и немного отдохнуть. Граак был стар и уставал быстро. Аверан опасалась, что сердце его не выдержит долгого перелета.
Горы Алькайр остались позади и утонули в тумане, и слева вынырнули из облаков горы Брейс, разворачиваясь перед нею цепью вершин. Аверан знала название каждого пика и знала, что уже приближается к Каррису, расположенному сразу за седловиной горного хребта в семидесяти милях впереди. Боясь, что до темноты не доберется, она надеялась только, что облаков будет немного и сверху удастся разглядеть огни города.
Смеркалось, Аверан страдала от голода и жажды, поскольку ничего не ела, боясь, что ее скакун не выдержит лишнего веса. Она лежала у него на шее, прислушиваясь к равномерному стуку — «тумп-умп, тумп-умп, тумп-умп» — стуку сердца, чтобы понять, не пора ли дать ему новую передышку.
Из-за всего этого она едва не прозевала самое важное н ее жизни событие. В сгущавшихся сумерках по безоблачному небу пронеслась, как комета, зеленая женщина.
Аверан услышала крик — пронзительный, бессловесный вопль — и подняла голову.
Небо вверху было голубым, как яйцо малиновки.
И с неба падала зеленая женщина.
До нее было ярдов двести. Женщина летела вниз ногами, нагая, словно новорожденный младенец. Она была высокая и худощавая, под маленькой грудью отчетливо выступали ребра. Волосы у нее были цвета сосновой хвои, а кожа — мягкого, почти естественного телесного оттенка.
Аверан видела ее совершенно отчетливо.
Она быстро взглянула вверх — может быть, женщина свалилась с какого-нибудь летательного устройства? Пламяплеты летали иногда на воздушных шарах, наполненных горячим воздухом, а еще поговаривали, будто Властители Неба путешествуют порой на кораблях из облаков — но ничего такого Аверан не увидела.
Ни над головой, ни по сторонам не было ни облачка, ни шара.
Аверан чувствовала, как холодный ветер задувает в прорехи платья, леденит лицо и руки. Она все прекрасно видела. Слышала крик женщины.
Сердце девочки дрогнуло.
Мать упала со стула у нее на глазах и разбила голову о каменную плиту перед очагом. Любимая подружка Кайлис, пятилетняя девочка, упала с посадочного карниза тоже у нее на глазах — на острые скалы.
Аверан ни за что не смогла бы безучастно смотреть, как кто-то летит навстречу верной гибели.
Забыв о послании, о герцоге Палдане, о Каррисе, она откинулась назад, крепко стиснула ногами бока Налетчика и закричала:
— Вниз! Быстро!
Граак сложил крылья и спикировал вслед за зеленой женщиной, словно ястреб, падающий на добычу.
На какой-то миг молящие о помощи глаза женщины встретились с глазами Аверан. Рот ее от ужаса был разинут так, что обнажились клыки, длинные зеленые пальцы скрючились, словно когти.
«Это не человек», — поняла Аверан. Зеленая женщина не человек. Но это не имело значения. Что ни говори, она была слишком похожа на человека. Тело ее камнем вошло в облака и мгновенно скрылось из виду.
Аверан нырнула следом. Лицо ее сразу покрылось бисерными капельками влаги.
Налетчик захлопал крыльями и круто пошел вниз, не желая лететь наугад. До них донесся треск ломающихся веток, и пронзительный крик оборвался.
Ящер вынырнул из облаков, низко нависших над землей, и Аверан сразу увидела зеленую женщину.
Та упала в чей-то сад, между трех диких яблонь. При падении она задела одно из деревьев, и пострадавшие ветви белели свежими изломами.
Граак подлетел к саду. Аверан была как во сне. Не успел ящер сложить крылья, как девочка уже соскочила, не дожидаясь, пока он коснется земли.
И бросилась к зеленой женщине.
Та лежала как-то наискосок, с закинутой за голову правой рукой, разметав ноги в стороны. Она с такой силой ударилась о влажную землю, что выбила телом небольшую ямку.
Переломов было не видно. Открытых ран тоже. Но на левой груди Аверан разглядела сгусток зеленой крови, такой темной и густой, что она казалась почти черной.
Аверан редко видела обнаженных женщин, а такой, как эта — и вовсе ни разу. Зеленая женщина была не просто красива — она была прекрасна, сверхъестественно хороша, как Властительницы Рун со множеством даров обаяния, в присутствии которых обычным женщинам только и остается, что прийти в отчаяние.
Но несмотря на совершенные черты лица и безупречную кожу, она все равно не была человеком. Длинные пальцы ее заканчивались когтями, острыми, как рыболовные крючки. Из приоткрытого рта текла зеленая кровь и высовывались клыки длиннее, чем у медведя. Уши были… какие-то не такие. Тонкие и изящные, они стояли слегка торчком, как у оленей.
Зеленая женщина не дышала.
Аверан прижалась ухом к ее груди, прислушиваясь к биению сердца. Оно билось медленно и слабо, словно у спящего человека.
Аверан ощупала руки и ноги женщины в поисках ран. Вытерла зеленую кровь, нашла что-то похожее на царапину от ее же когтей. Затем, стерев кровь с ее губ, девочка проверила рот.
Та прокусила при падении язык, который теперь очень сильно кровоточил. Боясь, как бы женщина не захлебнулась собственной кровью, Аверан повернула ей голову набок.
Зеленая женщина глухо, гортанно зарычала, как собака, которой снится охота.
Девочка отпрянула, в первый раз сообразив, что существо это может оказаться зверем. Диким. И хищным.
Тут залаяла собака.
Аверан огляделась по сторонам.
Они находились на чьем-то хуторе. Неподалеку стоял дом — крытая соломой хибарка, сложенная из камней, собранных в поле. Возле изгороди, не смея приблизиться к грааку, заливался злобным лаем волкодав. Граак смотрел на пса голодным взглядом, словно только и ожидая, когда тот на него бросится.
Зеленая женщина приоткрыла глаза и схватила девочку за горло.
Аверан рванулась и закричала.
Глава 9
Спасение
Роланд и барон Полл скакали весь день без передышки с такой скоростью, что обычные лошади давно бы уже пали, и вдруг под вечер услышали рычание и лай собаки, и крик ребенка.
В это время они проезжали мимо селения, расположившегося у подножия гор Брейс, и на повороте Роланд немного придержал свою лошадь. Здесь, в тени вершин, под небом, сплошь покрытым облаками, уже начинало смеркаться.
Они подъехали совсем близко к маленькому хутору с садом, где росли груши и дикие яблони на задворках, когда услышали отчаянный крик.
Бросив быстрый взгляд в сторону сада, Роланд увидел граака и здоровенного волкодава, и перепуганную девочку под деревом.
— Клянусь Силами, это дикий граак! — вскричал барон Полл, пришпоривая коня. Вблизи гор дикие грааки частенько нападали на домашнюю скотину. Но людей они трогали довольно редко.
У Роланда отчаянно заколотилось сердце.
Барон Полл, подскакав следом за ним к хижине, выхватил топор и пришпорил коня, распугав стайку утят возле порога. Собака, ободренная его присутствием, ринулась на граака.
Кобыла Роланда перепрыгнула изгородь, и только тут он сообразил, что тоже, оказывается, собрался драться. Он вытащил свой кинжал, мало пригодный для боя с таким крупным ящером.
Мир для него сузился, превратившись в одну точку. Он слышал только крик ребенка в глубине сада, видел только огромного зверя, привставшего и растопырившего крылья. Скакун барона Полла взвился на дыбы.
Ящер был старый на вид и очень большой. С зубами, похожими на кинжалы, с горящими золотистым огнем глазами.
Волкодав прыгнул, и граак, подавшись вперед, схватил пса огромными челюстями. И принялся злобно трясти, ломая кости.
Ящер отвлекся, занявшись добычей, а барон Полл поднял обеими руками топор и, метнув изо всех сил, попал зверю прямо между глаз.
— Ага, получай, грязная тварь! — крикнул барон, подражая какому-то великому герою.
Граак резко отдернул голову, словно удивившись. От ужасного удара, нанесенного бароном, кровь хлынула ручьем. Зверь только хлопнул крыльями, покачнулся и рухнул.
Роланд, сидя в седле с крепко стиснутым в руке мечом, ощутил неистовую радость победы.
Ребенок все еще кричал.
Теперь, когда граак распластался по земле, не заслоняя обзор своими крыльями, Роланд ее разглядел — это была девочка лет семи-восьми, стоявшая под деревом на коленях, вполоборота повернувшись к нему. У нее были пронзительные зеленые глаза и кудрявые волосы, рыжие, как у Роланда.
Одета она была в темно-голубой плащ с королевским гербом — зеленым рыцарем в венке из дубовых листьев. Над этим рыцарем красным цветом был вышит граак.
Наездник. От лица Роланда отхлынула вся кровь. Они убили королевского граака. Никакого золота не хватит, чтобы расплатиться за это с новым королем.
Девочка снова закричала, и Роланд увидел еще кое-что. Яблоня, под которой она сидела, была сломана, словно в нее ударила молния. И в высокой бурой траве что-то зеленело.
Это что-то держало когтями наездника за плащ.
На девочку напал вовсе не граак. Ей угрожало другое.
— Помоги-и-ите! — вопил ребенок.
Роланд осторожно, желая рассмотреть это зеленое нечто получше, сделал несколько шагов вперед, и взору его предстала зеленая женщина, лежавшая в луже темно-зеленой крови.
Ничего подобного он никогда не видал. Зеленая женщина была прекраснее и удивительнее всех живых существ, которых Роланд мог себе представить. Она цепко держала когтями плащ девочки — просто держала — и разглядывала вышитый на нем герб. Словно зачарованная, она двигала его то так, то этак, всматриваясь в разноцветные нити, складывавшиеся в изображение рыцаря.
Роланд растерялся.
— Сними эту штуку, детка, — тихонько посоветовал он. — Перестань кричать и отдай ей плащ.
Девочка повернула к нему пепельно-белое лицо. Кричать она перестала, но, пытаясь выпутаться из одежды, жалобно всхлипнула.
Барон Полл тем временем спешился, подобрал свой топор и направился к ним.
Роланд, с кинжалом наготове, тоже соскочил с лошади.
Пока ребенок пытался освободиться, женщина их не замечала. Вдруг она резким движением схватила девочку за руку и уставилась йа нее темно-зелеными, как ее кровь, глазами.
— Отпусти! — крикнул Роланд и шагнул вперед, подняв меч. Барон Полл встал рядом с ним.
Зеленая женщина повернулась, посмотрела на Роланда. Отшвырнула девочку, как тряпичную куклу, поднялась на четвереньки, принюхиваясь по-звериному, и маленькие груди ее закачались из стороны в сторону. Учуяв запах, она уставилась в упор на барона Полла.
Сердце Роланда дрогнуло от страха.
— Вот это правильно, — сказал барон Полл. — Я — тот, кого ты ищешь. Тот, кто тебе нужен. Чуешь кровь? Хочешь капельку? Так подойди и возьми.
И зеленая женщина бросилась на Полла, тремя прыжками покрыв расстояние в шестьдесят футов. Роланд ждал ее. Расставив ноги, он вскинул кинжал, рассчитав замах так, чтобы одним ударом отрубить ей голову.
С громким криком он опустил клинок в тот самый миг, когда зеленая женщина добралась до барона.
Роланд вложил в удар всю свою силу, но, когда меч коснулся ее шеи, то словно он ударился о камень. Клинок лязгнул, соскользнул и, отлетев, оцарапал ему запястье.
Его обожгло такой болью, что проняла дрожь.
А зеленая женщина занялась бароном. Тот так изумился, что не успел увернуться и упал на спину, и она, навалившись на него, вцепилась в рукоять топора.
Барон пытался вырвать топор, но даже со всеми своими дарами силы смог лишь немного подтянуть его к себе.
Женщина крепко держала рукоять, изучая оружие. Учуяла запекшуюся кровь граака и провела по лезвию длинным языком.
Роланд отшатнулся, увидев, как это существо, закрыв глаза, смакует вкус крови.
Девочка все еще всхлипывала. В ушах Роланда стоял звон, по телу под туникой заструился пот.
Зеленая женщина явно так же жаждала крови, как заблудившийся в пустыне человек — глотка воды.
— О Силы, заберите ее от меня! — осипшим от страха голосом сказал барон Полл. Он все еще пытался отнять топор, но зеленая женщина принялась вылизывать лезвие.
Роланд никогда ничего подобного не видел и даже не слышал о таком. Должно быть, это свирепое чудовище вызвано из небытия, из преисподней. Из двух небольших ранок на теле женщины сочилась темно-зеленая кровь.
Рядом слышались всхлипывания королевского вестника. Роланд сказал мягко:
— Уходи отсюда, дитя. Иди медленно. Не беги.
Он и сам двинулся было прочь, понимая, что ничем не может помочь барону Поллу.
Зеленая женщина перестала лизать лезвие, повернулась к Роланду и нежно, копируя интонации, произнесла:
— Уходи отсюда, дитя. Иди медленно. Не беги.
Непонятно было, приказывала она или просто повторила его слова. Роланд сделал еще один шаг назад, под ногами зашуршала сухая трава. Хрустнула ветка под каблуком.
Зеленая женщина лизнула лезвие и крикнула барону Поллу:
— Я — тот, кого ты ищешь. Тот, кто тебе нужен. Чуешь кровь? Хочешь капельку? Так подойди и возьми.
Она жадно вылизывала кровь, и барон Полл кивнул и, разжав руки, уступил ей оружие.
— Кровь, — тихо сказал он. — Кровь.
Зеленая женщина перестала лизать, посмотрела на него.
— Кровь, — повторила она и пробежала языком по лезвию. — Кровь.
Роланд к этому времени отошел уже шагов на десять, не решаясь повернуться и побежать. Он знал, что от собаки и медведя убегать нельзя. Резкие движения только возбуждают зверя. От этой женщины бежать, пожалуй, тоже не стоило.
Он сделал еще шаг и повернулся. Но не успел и вздохнуть, как зеленая женщина обхватила его сзади.
— Кровь! — сказала она, оторвав его от земли. Обнюхала запястье, которое он только что поранил, и глубоко втянула ноздрями запах.
— Нет! — закричал Роланд, когда женщина опустила его обратно и положила на бок. В рот ему попала земля, он почувствовал резкий запах моркови, запах почвы и росшего вокруг дикого ячменя.
Потом зеленая женщина вонзила ему в руку когти, и он ощутил жгучую боль. Роланд попытался вырваться, ударить ее в лицо. Но она удержала его и пробежала языком по запястью, пробуя кровь на вкус.
Он ударил ее по щиколоткам. Это было все равно, что ударить по стальным канатам, хотя на вид женщина казалась изящной, словно танцовщица. И она только сильнее вцепилась в его руку.
Роланд задохнулся от боли.
Зеленая женщина принялась высасывать рану, причмокивая, вытягивать жизненные силы. Боясь, что в любой момент она вцепится в глотку, опасаясь за свою жизнь, он начал орать что было сил.
— Помоги! — крикнул Роланд барону Поллу. Но толстяк-рыцарь только стоял, дрожа от ужаса и беспомощности, и смотрел на Роланда.
О Силы, мелькнуло в голове у Роланда. Проспать двадцать лет, проснуться — и через неделю умереть.
Вдруг девочка-наездник подбежала к барону, выхватила у него топор и бросилась к ним.
— Нет! Нет! — закричал Роланд. Девочка взмахнула топором над головой зеленой женщины, и раздался тупой стук.
Зеленая женщина замерла, немного ослабив хватку. Посмотрела на девочку. И тоже закричала:
— Нет! Нет!
Затем она разжала руки, и Роланд оказался на свободе. Он попытался отползти, но запутался в траве и упал в нескольких шагах.
Зеленая женщина глядела на него голодными глазами.
— Нет, — сказала девочка. — Его — нельзя.
И снова ударила женщину топором по голове. Та припала к земле. Посмотрела на девочку снизу вверх, повторила, как попугай:
— Нет.
Девочка бросила топор. От ударов на голове зеленой женщины осталось лишь несколько порезов. Из них медленно потекла темная кровь.
Наклонившись, девочка погладила ее по волосам. Зеленая женщина выгнула спину, словно радуясь ласке.
— Когда дрессируешь хищника, — сказала малышка Роланду и барону Поллу, — его нужно хвалить за хорошее поведение, а за плохое — наказывать.
Роланд кивнул. Разумеется, ей лучше знать, как дрессировать животных. Ведь она наездник и должна была ухаживать за грааками.
Когда-то Роланд был королевским мясником. В детстве в его обязанности входило еще носить старшему смотрителю псарни Хамриксону кости и потроха для обучения королевских боевых псов. Он сразу понял, что она имеет в виду.
Роланд осторожно попятился, боясь привлечь внимание зеленой женщины, и подошел к мертвому грааку.
— Не надо, это сделаю я, — сказала девочка. — Пусть считает хозяйкой меня.
И заторопилась следом, обходя ящера. Когда она посмотрела на граака, в ее глазах появилась боль. Девочка нагнулась и вытащила из пасти останки пса. Сделать это было весьма непросто. Волкодав весил, должно быть, фунтов сто, но девочка управилась с ним без труда.
«Дурак я, — подумал Роланд. — Ведь она — наездник, а значит, имеет по меньшей мере один дар силы. Она сильнее меня, невзирая на малый рост. Я собирался спасти ее, а вместо этого она спасла меня».
Подтащив пса поближе, она положила его к ногам зеленой женщины.
— Кровь, — тихо сказала девочка. — Для тебя.
Та, обнюхав собаку, принялась слизывать кровь со шкуры. И поняв, что никто не собирается отнимать у нее еду, вгрызлась в останки, разрывая зубами собачью плоть.
— Хорошая девочка, — похвалила малышка. — Очень. Хорошая.
Зеленая женщина подняла взгляд. И красным от крови ртом повторила:
— Хорошая девочка.
— Ты еще и умная девочка, — добавила наездница. Указала на себя и произнесла: — Аверан. Аверан.
Зеленая женщина повторила ее имя. Затем Аверан ткнула в сторону Роланда, и тот тоже назвал себя. Потом и Подошедший барон Полл. Наконец Аверан показала на Зеленую женщину.
Та, перестав есть, ответила непонимающим взглядом.
В это время они проезжали мимо селения, расположившегося у подножия гор Брейс, и на повороте Роланд немного придержал свою лошадь. Здесь, в тени вершин, под небом, сплошь покрытым облаками, уже начинало смеркаться.
Они подъехали совсем близко к маленькому хутору с садом, где росли груши и дикие яблони на задворках, когда услышали отчаянный крик.
Бросив быстрый взгляд в сторону сада, Роланд увидел граака и здоровенного волкодава, и перепуганную девочку под деревом.
— Клянусь Силами, это дикий граак! — вскричал барон Полл, пришпоривая коня. Вблизи гор дикие грааки частенько нападали на домашнюю скотину. Но людей они трогали довольно редко.
У Роланда отчаянно заколотилось сердце.
Барон Полл, подскакав следом за ним к хижине, выхватил топор и пришпорил коня, распугав стайку утят возле порога. Собака, ободренная его присутствием, ринулась на граака.
Кобыла Роланда перепрыгнула изгородь, и только тут он сообразил, что тоже, оказывается, собрался драться. Он вытащил свой кинжал, мало пригодный для боя с таким крупным ящером.
Мир для него сузился, превратившись в одну точку. Он слышал только крик ребенка в глубине сада, видел только огромного зверя, привставшего и растопырившего крылья. Скакун барона Полла взвился на дыбы.
Ящер был старый на вид и очень большой. С зубами, похожими на кинжалы, с горящими золотистым огнем глазами.
Волкодав прыгнул, и граак, подавшись вперед, схватил пса огромными челюстями. И принялся злобно трясти, ломая кости.
Ящер отвлекся, занявшись добычей, а барон Полл поднял обеими руками топор и, метнув изо всех сил, попал зверю прямо между глаз.
— Ага, получай, грязная тварь! — крикнул барон, подражая какому-то великому герою.
Граак резко отдернул голову, словно удивившись. От ужасного удара, нанесенного бароном, кровь хлынула ручьем. Зверь только хлопнул крыльями, покачнулся и рухнул.
Роланд, сидя в седле с крепко стиснутым в руке мечом, ощутил неистовую радость победы.
Ребенок все еще кричал.
Теперь, когда граак распластался по земле, не заслоняя обзор своими крыльями, Роланд ее разглядел — это была девочка лет семи-восьми, стоявшая под деревом на коленях, вполоборота повернувшись к нему. У нее были пронзительные зеленые глаза и кудрявые волосы, рыжие, как у Роланда.
Одета она была в темно-голубой плащ с королевским гербом — зеленым рыцарем в венке из дубовых листьев. Над этим рыцарем красным цветом был вышит граак.
Наездник. От лица Роланда отхлынула вся кровь. Они убили королевского граака. Никакого золота не хватит, чтобы расплатиться за это с новым королем.
Девочка снова закричала, и Роланд увидел еще кое-что. Яблоня, под которой она сидела, была сломана, словно в нее ударила молния. И в высокой бурой траве что-то зеленело.
Это что-то держало когтями наездника за плащ.
На девочку напал вовсе не граак. Ей угрожало другое.
— Помоги-и-ите! — вопил ребенок.
Роланд осторожно, желая рассмотреть это зеленое нечто получше, сделал несколько шагов вперед, и взору его предстала зеленая женщина, лежавшая в луже темно-зеленой крови.
Ничего подобного он никогда не видал. Зеленая женщина была прекраснее и удивительнее всех живых существ, которых Роланд мог себе представить. Она цепко держала когтями плащ девочки — просто держала — и разглядывала вышитый на нем герб. Словно зачарованная, она двигала его то так, то этак, всматриваясь в разноцветные нити, складывавшиеся в изображение рыцаря.
Роланд растерялся.
— Сними эту штуку, детка, — тихонько посоветовал он. — Перестань кричать и отдай ей плащ.
Девочка повернула к нему пепельно-белое лицо. Кричать она перестала, но, пытаясь выпутаться из одежды, жалобно всхлипнула.
Барон Полл тем временем спешился, подобрал свой топор и направился к ним.
Роланд, с кинжалом наготове, тоже соскочил с лошади.
Пока ребенок пытался освободиться, женщина их не замечала. Вдруг она резким движением схватила девочку за руку и уставилась йа нее темно-зелеными, как ее кровь, глазами.
— Отпусти! — крикнул Роланд и шагнул вперед, подняв меч. Барон Полл встал рядом с ним.
Зеленая женщина повернулась, посмотрела на Роланда. Отшвырнула девочку, как тряпичную куклу, поднялась на четвереньки, принюхиваясь по-звериному, и маленькие груди ее закачались из стороны в сторону. Учуяв запах, она уставилась в упор на барона Полла.
Сердце Роланда дрогнуло от страха.
— Вот это правильно, — сказал барон Полл. — Я — тот, кого ты ищешь. Тот, кто тебе нужен. Чуешь кровь? Хочешь капельку? Так подойди и возьми.
И зеленая женщина бросилась на Полла, тремя прыжками покрыв расстояние в шестьдесят футов. Роланд ждал ее. Расставив ноги, он вскинул кинжал, рассчитав замах так, чтобы одним ударом отрубить ей голову.
С громким криком он опустил клинок в тот самый миг, когда зеленая женщина добралась до барона.
Роланд вложил в удар всю свою силу, но, когда меч коснулся ее шеи, то словно он ударился о камень. Клинок лязгнул, соскользнул и, отлетев, оцарапал ему запястье.
Его обожгло такой болью, что проняла дрожь.
А зеленая женщина занялась бароном. Тот так изумился, что не успел увернуться и упал на спину, и она, навалившись на него, вцепилась в рукоять топора.
Барон пытался вырвать топор, но даже со всеми своими дарами силы смог лишь немного подтянуть его к себе.
Женщина крепко держала рукоять, изучая оружие. Учуяла запекшуюся кровь граака и провела по лезвию длинным языком.
Роланд отшатнулся, увидев, как это существо, закрыв глаза, смакует вкус крови.
Девочка все еще всхлипывала. В ушах Роланда стоял звон, по телу под туникой заструился пот.
Зеленая женщина явно так же жаждала крови, как заблудившийся в пустыне человек — глотка воды.
— О Силы, заберите ее от меня! — осипшим от страха голосом сказал барон Полл. Он все еще пытался отнять топор, но зеленая женщина принялась вылизывать лезвие.
Роланд никогда ничего подобного не видел и даже не слышал о таком. Должно быть, это свирепое чудовище вызвано из небытия, из преисподней. Из двух небольших ранок на теле женщины сочилась темно-зеленая кровь.
Рядом слышались всхлипывания королевского вестника. Роланд сказал мягко:
— Уходи отсюда, дитя. Иди медленно. Не беги.
Он и сам двинулся было прочь, понимая, что ничем не может помочь барону Поллу.
Зеленая женщина перестала лизать лезвие, повернулась к Роланду и нежно, копируя интонации, произнесла:
— Уходи отсюда, дитя. Иди медленно. Не беги.
Непонятно было, приказывала она или просто повторила его слова. Роланд сделал еще один шаг назад, под ногами зашуршала сухая трава. Хрустнула ветка под каблуком.
Зеленая женщина лизнула лезвие и крикнула барону Поллу:
— Я — тот, кого ты ищешь. Тот, кто тебе нужен. Чуешь кровь? Хочешь капельку? Так подойди и возьми.
Она жадно вылизывала кровь, и барон Полл кивнул и, разжав руки, уступил ей оружие.
— Кровь, — тихо сказал он. — Кровь.
Зеленая женщина перестала лизать, посмотрела на него.
— Кровь, — повторила она и пробежала языком по лезвию. — Кровь.
Роланд к этому времени отошел уже шагов на десять, не решаясь повернуться и побежать. Он знал, что от собаки и медведя убегать нельзя. Резкие движения только возбуждают зверя. От этой женщины бежать, пожалуй, тоже не стоило.
Он сделал еще шаг и повернулся. Но не успел и вздохнуть, как зеленая женщина обхватила его сзади.
— Кровь! — сказала она, оторвав его от земли. Обнюхала запястье, которое он только что поранил, и глубоко втянула ноздрями запах.
— Нет! — закричал Роланд, когда женщина опустила его обратно и положила на бок. В рот ему попала земля, он почувствовал резкий запах моркови, запах почвы и росшего вокруг дикого ячменя.
Потом зеленая женщина вонзила ему в руку когти, и он ощутил жгучую боль. Роланд попытался вырваться, ударить ее в лицо. Но она удержала его и пробежала языком по запястью, пробуя кровь на вкус.
Он ударил ее по щиколоткам. Это было все равно, что ударить по стальным канатам, хотя на вид женщина казалась изящной, словно танцовщица. И она только сильнее вцепилась в его руку.
Роланд задохнулся от боли.
Зеленая женщина принялась высасывать рану, причмокивая, вытягивать жизненные силы. Боясь, что в любой момент она вцепится в глотку, опасаясь за свою жизнь, он начал орать что было сил.
— Помоги! — крикнул Роланд барону Поллу. Но толстяк-рыцарь только стоял, дрожа от ужаса и беспомощности, и смотрел на Роланда.
О Силы, мелькнуло в голове у Роланда. Проспать двадцать лет, проснуться — и через неделю умереть.
Вдруг девочка-наездник подбежала к барону, выхватила у него топор и бросилась к ним.
— Нет! Нет! — закричал Роланд. Девочка взмахнула топором над головой зеленой женщины, и раздался тупой стук.
Зеленая женщина замерла, немного ослабив хватку. Посмотрела на девочку. И тоже закричала:
— Нет! Нет!
Затем она разжала руки, и Роланд оказался на свободе. Он попытался отползти, но запутался в траве и упал в нескольких шагах.
Зеленая женщина глядела на него голодными глазами.
— Нет, — сказала девочка. — Его — нельзя.
И снова ударила женщину топором по голове. Та припала к земле. Посмотрела на девочку снизу вверх, повторила, как попугай:
— Нет.
Девочка бросила топор. От ударов на голове зеленой женщины осталось лишь несколько порезов. Из них медленно потекла темная кровь.
Наклонившись, девочка погладила ее по волосам. Зеленая женщина выгнула спину, словно радуясь ласке.
— Когда дрессируешь хищника, — сказала малышка Роланду и барону Поллу, — его нужно хвалить за хорошее поведение, а за плохое — наказывать.
Роланд кивнул. Разумеется, ей лучше знать, как дрессировать животных. Ведь она наездник и должна была ухаживать за грааками.
Когда-то Роланд был королевским мясником. В детстве в его обязанности входило еще носить старшему смотрителю псарни Хамриксону кости и потроха для обучения королевских боевых псов. Он сразу понял, что она имеет в виду.
Роланд осторожно попятился, боясь привлечь внимание зеленой женщины, и подошел к мертвому грааку.
— Не надо, это сделаю я, — сказала девочка. — Пусть считает хозяйкой меня.
И заторопилась следом, обходя ящера. Когда она посмотрела на граака, в ее глазах появилась боль. Девочка нагнулась и вытащила из пасти останки пса. Сделать это было весьма непросто. Волкодав весил, должно быть, фунтов сто, но девочка управилась с ним без труда.
«Дурак я, — подумал Роланд. — Ведь она — наездник, а значит, имеет по меньшей мере один дар силы. Она сильнее меня, невзирая на малый рост. Я собирался спасти ее, а вместо этого она спасла меня».
Подтащив пса поближе, она положила его к ногам зеленой женщины.
— Кровь, — тихо сказала девочка. — Для тебя.
Та, обнюхав собаку, принялась слизывать кровь со шкуры. И поняв, что никто не собирается отнимать у нее еду, вгрызлась в останки, разрывая зубами собачью плоть.
— Хорошая девочка, — похвалила малышка. — Очень. Хорошая.
Зеленая женщина подняла взгляд. И красным от крови ртом повторила:
— Хорошая девочка.
— Ты еще и умная девочка, — добавила наездница. Указала на себя и произнесла: — Аверан. Аверан.
Зеленая женщина повторила ее имя. Затем Аверан ткнула в сторону Роланда, и тот тоже назвал себя. Потом и Подошедший барон Полл. Наконец Аверан показала на Зеленую женщину.
Та, перестав есть, ответила непонимающим взглядом.
Глава 10
Самоцвет
То и дело слезы застилали глаза Аверан, мешая смотреть — слезы гнева и боли от гибели граака. Ей хотелось казаться взрослой, вести себя так, как ведут взрослые. Но сохранять хотя бы видимость бесстрастия оказалось труднее, чем она думала.
Поэтому после того, как все представились друг другу, Аверан поспешила заняться делом и, двигаясь, как во сне, кинулась перевязывать Роланду рану. Она была измучена всем пережитым за день — встречей с упавшей с неба женщиной, гибелью Налетчика и мыслями о том, что происходит сейчас в Башне Хаберд. Ей хотелось плакать.
Но она закусила губу и взялась за работу.
Аверан знала, что рана Роланда должна была болеть немилосердно. Рана была глубокой, рваной и сильно кровоточила. Аверан сходила к колодцу возле хижины и принесла ведро воды, промыла рану и обработала. Роланд застонал, а зеленая женщина нетерпеливо придвинулась ближе, совсем как собака, которая ждет подачки.
— Нет, — предупредила ее Аверан. — Это не тебе. Барон Полл схватился за топор. Угрожающе потряс им. Зеленая женщина попятилась. Роланд невесело усмехнулся.
— Спасибо, дитя, что не скармливаешь меня своей питомице.
Аверан промокнула последние капли крови. От ее легких прикосновений рана снова открылась, и пришлось сделать повязку, оторвав кусок от туники Роланда.
— Она мне не питомица, — возразила Аверан, борясь с новым приступом рыданий.
— Попробуй объясни это ей, — сказал барон Полл. — Через полчаса она будет прыгать перед тобой на задних лапках и полезет к тебе под одеяло.
Аверан знала, что оба они правы. Зеленая женщина ее приняла, приняла в тот миг, когда, очнувшись, увидела Аверан перед собою. То же самое происходило с птенцами грааков, когда те вылуплялись. Но пусть барон Полл трижды прав, слушать его Аверан не желала. В конце концов, именно этот недотепа убил ее Налетчика.
«Зеленая женщина решила, что я ее мать», — подумала Аверан. И покачала головой. Что с ней делать, она не знала.
— Ты вызвала это существо? — спросил барон Полл.
— Как это «вызвала»? — переспросила Аверан.
— Ну в природе-то таких не существует, — сказал барон, с опаской поглядывая на зеленую женщину. — Я о них слыхом не слыхивал. Стало быть, кто-то ее вызвал.
Аверан пожала плечами. Вопрос барона Полла был выше ее понимания. О магии она не знала ничего, кроме того, что рассказывали случайно забредавшие в их края чародеи. Но в Башне Хаберд нечасто видели людей, обладавших силой.
— Она существо, которое принадлежит зеленому огню, — сказал Роланд. — Бывает такое зеленое пламя. У тебя есть власть над огнем?
Зеленая женщина поднялась с корточек, подошла к туше Налетчика и принялась есть. Аверан вздрогнула и отвернулась.
— Нет, — ответила она безучастно. — Иногда я разводила огонь в очаге; больше я ничего не умею с ним делать. Я не пламяплет.
Аверан промокнула оставшуюся кровь с раны Роланда краем его туники.
— Земля тоже бывает зеленой, — сказала она. — А еще вода.
И смахнула слезу.
Роланд промолчал, но заговорил барон.
— Ты права, девочка, искусством вызывания владеют пламяплеты, а вовсе не маги земли и не чародеи вод.
— Она упала с неба, — сказала Аверан. — Это все, что я знаю. Я видела, как она свалилась с неба прямо передо мной. Я летела выше облаков. Может быть, она — воздушное существо?
Барон искоса посмотрел на нее.
— Кем-то вызванное, — задумчиво сказал он, стараясь убедить в первую очередь самого себя.
Аверан нахмурилась. Она имела дар ума и благодаря этому училась быстро. Но ей было всего девять лет и магическим искусствам ее никогда не обучали.
— Вы думаете, что я — вызыватель? Вы сошли с ума. Барон Полл был опытный человек, даже Роланд прислушивался к его советам. Он сказал:
— Может быть, но мне приходилось слышать, что у Сил порой бывают свои причины поступать так, как они поступают. Возможно, ты ее не вызывала, но ее могли тебе послать.
Эта мысль показалась девочке вовсе невероятной. Кровотечение у Роланда наконец прекратилось, рана на вид была чистой.
Аверан заметила у себя на руках присохшую зеленую кровь. Она окунула руки в ведро с водой и попыталась ее отскрести, но зелень уже въелась в кожу, покрыв ее неровными пятнами, похожими на следы пролитых чернил. Оставалось только надеяться, что хотя бы со временем они сойдут.
— Мне жаль, что так вышло с твоим грааком, — сказал барон Полл раз уже, наверное, в третий. — Ты можешь меня простить?
Аверан с трудом удержалась от новых слез. «Налетчик не был моим грааком», — сказала она себе. Своим его назвать могли бы скорее король или Бранд.
Но она не один год кормила этого зверя, чистила ему зубы и подпиливала когти. Она любила старичка.
Она знала, что он был стар, и жить ему оставалось самое большее год-другой.
Аверан понимала, что нельзя винить барона Полла за эту смерть. Бранд говорил ей: «Никогда не наказывай зверя, у которого доброе сердце. Даже самый добрый зверь может укусить тебя по ошибке».
«То же относится и к людям, — подумала она. — Даже к таким старым, толстым рыцарям, которые могли бы уже научиться смотреть повнимательнее». Слезы снова подступили к глазам.
— Все уже забыто, сэр Пузан, — беззаботно сказала Аверан, стараясь не выдать голосом свою боль.
— Смелее, дитя, ругай меня, если тебе от этого будет легче, — сказал толстый рыцарь. — Можешь не стесняться!
Аверан и хотелось бы попридержать язык, но выносить боль становилось все труднее. Однако и быть слишком грубой с лордом она не смела.
— Пожалуйста — сэр Обжора, сэр Толстопуз, сэр Бочонок.
— Не стесняйся, не стесняйся, — хмуро сказал Полл.
— Он барон, — поправил девочку Роланд, — и ему более приличествует зваться барон Бочонок.
Поэтому после того, как все представились друг другу, Аверан поспешила заняться делом и, двигаясь, как во сне, кинулась перевязывать Роланду рану. Она была измучена всем пережитым за день — встречей с упавшей с неба женщиной, гибелью Налетчика и мыслями о том, что происходит сейчас в Башне Хаберд. Ей хотелось плакать.
Но она закусила губу и взялась за работу.
Аверан знала, что рана Роланда должна была болеть немилосердно. Рана была глубокой, рваной и сильно кровоточила. Аверан сходила к колодцу возле хижины и принесла ведро воды, промыла рану и обработала. Роланд застонал, а зеленая женщина нетерпеливо придвинулась ближе, совсем как собака, которая ждет подачки.
— Нет, — предупредила ее Аверан. — Это не тебе. Барон Полл схватился за топор. Угрожающе потряс им. Зеленая женщина попятилась. Роланд невесело усмехнулся.
— Спасибо, дитя, что не скармливаешь меня своей питомице.
Аверан промокнула последние капли крови. От ее легких прикосновений рана снова открылась, и пришлось сделать повязку, оторвав кусок от туники Роланда.
— Она мне не питомица, — возразила Аверан, борясь с новым приступом рыданий.
— Попробуй объясни это ей, — сказал барон Полл. — Через полчаса она будет прыгать перед тобой на задних лапках и полезет к тебе под одеяло.
Аверан знала, что оба они правы. Зеленая женщина ее приняла, приняла в тот миг, когда, очнувшись, увидела Аверан перед собою. То же самое происходило с птенцами грааков, когда те вылуплялись. Но пусть барон Полл трижды прав, слушать его Аверан не желала. В конце концов, именно этот недотепа убил ее Налетчика.
«Зеленая женщина решила, что я ее мать», — подумала Аверан. И покачала головой. Что с ней делать, она не знала.
— Ты вызвала это существо? — спросил барон Полл.
— Как это «вызвала»? — переспросила Аверан.
— Ну в природе-то таких не существует, — сказал барон, с опаской поглядывая на зеленую женщину. — Я о них слыхом не слыхивал. Стало быть, кто-то ее вызвал.
Аверан пожала плечами. Вопрос барона Полла был выше ее понимания. О магии она не знала ничего, кроме того, что рассказывали случайно забредавшие в их края чародеи. Но в Башне Хаберд нечасто видели людей, обладавших силой.
— Она существо, которое принадлежит зеленому огню, — сказал Роланд. — Бывает такое зеленое пламя. У тебя есть власть над огнем?
Зеленая женщина поднялась с корточек, подошла к туше Налетчика и принялась есть. Аверан вздрогнула и отвернулась.
— Нет, — ответила она безучастно. — Иногда я разводила огонь в очаге; больше я ничего не умею с ним делать. Я не пламяплет.
Аверан промокнула оставшуюся кровь с раны Роланда краем его туники.
— Земля тоже бывает зеленой, — сказала она. — А еще вода.
И смахнула слезу.
Роланд промолчал, но заговорил барон.
— Ты права, девочка, искусством вызывания владеют пламяплеты, а вовсе не маги земли и не чародеи вод.
— Она упала с неба, — сказала Аверан. — Это все, что я знаю. Я видела, как она свалилась с неба прямо передо мной. Я летела выше облаков. Может быть, она — воздушное существо?
Барон искоса посмотрел на нее.
— Кем-то вызванное, — задумчиво сказал он, стараясь убедить в первую очередь самого себя.
Аверан нахмурилась. Она имела дар ума и благодаря этому училась быстро. Но ей было всего девять лет и магическим искусствам ее никогда не обучали.
— Вы думаете, что я — вызыватель? Вы сошли с ума. Барон Полл был опытный человек, даже Роланд прислушивался к его советам. Он сказал:
— Может быть, но мне приходилось слышать, что у Сил порой бывают свои причины поступать так, как они поступают. Возможно, ты ее не вызывала, но ее могли тебе послать.
Эта мысль показалась девочке вовсе невероятной. Кровотечение у Роланда наконец прекратилось, рана на вид была чистой.
Аверан заметила у себя на руках присохшую зеленую кровь. Она окунула руки в ведро с водой и попыталась ее отскрести, но зелень уже въелась в кожу, покрыв ее неровными пятнами, похожими на следы пролитых чернил. Оставалось только надеяться, что хотя бы со временем они сойдут.
— Мне жаль, что так вышло с твоим грааком, — сказал барон Полл раз уже, наверное, в третий. — Ты можешь меня простить?
Аверан с трудом удержалась от новых слез. «Налетчик не был моим грааком», — сказала она себе. Своим его назвать могли бы скорее король или Бранд.
Но она не один год кормила этого зверя, чистила ему зубы и подпиливала когти. Она любила старичка.
Она знала, что он был стар, и жить ему оставалось самое большее год-другой.
Аверан понимала, что нельзя винить барона Полла за эту смерть. Бранд говорил ей: «Никогда не наказывай зверя, у которого доброе сердце. Даже самый добрый зверь может укусить тебя по ошибке».
«То же относится и к людям, — подумала она. — Даже к таким старым, толстым рыцарям, которые могли бы уже научиться смотреть повнимательнее». Слезы снова подступили к глазам.
— Все уже забыто, сэр Пузан, — беззаботно сказала Аверан, стараясь не выдать голосом свою боль.
— Смелее, дитя, ругай меня, если тебе от этого будет легче, — сказал толстый рыцарь. — Можешь не стесняться!
Аверан и хотелось бы попридержать язык, но выносить боль становилось все труднее. Однако и быть слишком грубой с лордом она не смела.
— Пожалуйста — сэр Обжора, сэр Толстопуз, сэр Бочонок.
— Не стесняйся, не стесняйся, — хмуро сказал Полл.
— Он барон, — поправил девочку Роланд, — и ему более приличествует зваться барон Бочонок.