Ворнхолт Джон. Святилище

   Кирк улыбнулся.
   – На Кхиминге, однако, мы видели только пляж и маленькую хижину. Вы не могли бы провести нас в деревню?
   – А это разрешено? – спросила Ренна подругу.
   – Думаю, да, – ответила неохотно Келлен. – Но ведь мы с тобой собирались осмотреть сегодня весь остров.
   Ренна бросила взгляд на Кирка, затем коснулась повязки на голове.
   – Давай вернемся в деревню, – объявила, она. – Я хочу посмотреть, как обстоят дела с отцом.
   Сказав это, стройная брюнетка развернулась и пошла назад в лес, и остальные сразу же поспешили за ней по узкой тропке. Кирк шел следом за Келлен.
   – Что она имела в виду, говоря о своем отце? – спросил капитан.
   – Ее отец подвергался пыткам до того, как они попали сюда, – объяснила Келлен. – Они оба были сильно ранены, ее отец все еще в тяжелом состоянии. А ее только вчера выписали.
   – У вас здесь больница? – спросил Маккой, услышав разговор.
   – Да, – Келлен пожала плечами, словно вопрос был излишним.
   Кирк сошел с тропы и побежал догонять быструю Ренну.
   – Подожди! – крикнул капитан.
   Оно слегка замедлила шаг.
   – Извините, но у меня здесь, кроме Келлен, пока друзей нет, – Оправдывалась она, – и все здесь мне кажется непривычным. Если мой отец выздоровеет, я буду более счастлива.
   – Вы политические беженцы? – поинтересовался Кирк.
   Ренна кивнула головой и поднесла руку к глазам.
   – Это было ужасно. Люди могут быть животными, знаете ли, а все из-за того, что мы восстали против диктатора нашей страны. Многие пожертвовали жизнью, чтобы помочь нам сбежать, но в конечном итоге нашим единственным убежищем стало это место.
   – С какой планеты вы прилетели? – спросил Кирк.
   – С Аллосенга, – ответила Ренна.
   – Аллосенга? – задумался Кирк. – Никогда не слышал о такой планете. А ты похожа на землянку, как и мы с Маккоем.
   – Вы, наверное, побывали на всех планетах Галактики, – сказала с усмешкой девушка.
   – Нет, – улыбнулся Кирк, – но были на многих.
   – Тогда вы не станете возражать, если я спрошу, откуда вы.
   Кирк раздумывал, говорить новой знакомой правду или солгать. Преимуществом лжи было то, что ему не пришлось бы объяснять, какие они преследователи, ведь все равно они были сродни тем нелюдям, которые пытали ее отца и вынудили их оказаться в этом забытом лесу. С другой стороны, говоря правду, он мог бы привлечь девушку для оказания помощи в затруднительной ситуации, в которой они все оказались.
   – Вы сомневаетесь, – заметила Ренна. – Значит, скажете мне сейчас не правду. Оставьте ее для кого-нибудь другого.
   – Нет, – сказал Кирк, – я решил сказать вам правду. Я и мои друзья – преследователи.
   Ренна встревожено посмотрела на него и ускорила шаг. Кирк стал ее догонять. Сверху какое-то животное, словно издеваясь, стало испускать каркающие звуки, похожие на смех.
   – Мы не преследователи инакомыслящих, – убеждал Кирк Ренну. – Это сейчас мы поняли, что не следовало сюда прилетать. Мы совершили ошибку, оказавшись здесь. Мы преследовали преступника, грабившего торговые суда и бросавшего их, поврежденными в космосе.
   – Убийцу? – спросила Ренна.
   – Нет, не совсем, – признался капитан. – Пирата.
   – Может, они брали только необходимое? – предположила Ренна.
   Кирк покачал головой и тихо ответил:
   – Неважно, что нас сюда привело. Важно то, как улететь с этой планеты. Вы не видели никаких космических судов, конфискованных сенитами? Средств перемещения в пространстве? Что-нибудь, что может помочь покинуть планету?
   Ренна вновь замедлила шаг и, не скрывая интереса, сказала:
   – Келлен ваши слова привели бы в ужас и сенитов тоже. Для них все на Санктуарии совершенно. Зачем покидать эту планету?
   – Вы видели на ней только этот остров, – сказал Кирк. – Поверьте, другие места Санктуария далеки от совершенства. В горах люди обитают, как животные, на грани выживания. Они предпочитают такое существование счастью в Дохаме, и я не виню их в этом.
   Они услышали, как кто-то легкими шагами догоняет их.
   – Мы продолжим разговор об этом позже, – шепнула темноволосая беглянка.
   – Ренна! – позвала Келлен, обгоняя Кирка и беря подругу за руку. – Если мы свернем на другую тропку, то я покажу тебе ветровые турбины, которые вырабатывают для нас электричество.
   Ренна ответила вежливой улыбкой.
   – Может, сделаем это в другой раз? Мне действительно нужно проведать отца. Для осмотра острова у меня впереди еще вся жизнь.
   – И в самом деле! – хихикнула Келлен.
   Взявшись за руки, женщины пошли по все расширяющейся тропе, а Кирк присоединился к товарищам.
   – Я хочу увидеть эту больницу, – сказал Маккой.
   – Нам нужно вести себя очень осторожно, – предупредил Кирк, – Я рассказал Ренне, кто мы такие и о нашем желании покинуть Санктуарии.
   Спок удивленно приподнял бровь и спросил:
   – Было ли это мудро с твоей стороны, капитан? Сенитам такое поведение может показаться неприемлемым.
   – У нас нет другого выбора, – ответил Кирк. – Нам нужна помощь. Не думаю, что Ренна тоже хочет остаться здесь до конца жизни.
   – С другой стороны, – подключился Маккой, – Келлен рассказала, что практически родилась на Санктуарии. Она прибыла сюда с родителями еще в детском возрасте и, кроме этого острова, нигде не была.
   – Так же, как и сениты, – заметил, нахмурившись, Кирк. Он кивнул, давая знак следовать за женщинами.
   Тропа повела вверх, туман поднялся на высоту, позволившую различить гору, возвышающуюся над островом. У ее подножия люди увидели огромные белые пропеллеры, вращаемые потоками ветра. Кирк предположил, что вблизи они должны быть намного больше.
   "Используют ли сениты энергию рек и водопадов?" – подумал про себя Кирк.
   Вершина горы утопала в облаках, но капитан решил, что она такая же остроконечная, как и горы на севере.
   На первый взгляд, Кхиминг представлялся белым шатром, установленным среди пузырчатых деревьев на утесе. Деревня располагалась на обширной площадке, очевидно, для лучшего обзора джунглей – насколько это мог позволить не рассеивавшийся туман. Из павильона, в котором Кирк заметил движение фигур, доносились переливистые звуки голосов, виделись там отблески на серебряной посуде.
   – Если вы голодны, – сказала Ренна, – можете что-нибудь поесть. Мы с Келлен идем в клинику.
   – Можно мне пойти с вами? – попросился Маккой. – Обещаю не мешать вам и уйти по первому требованию. Я врач, во всяком случае, был им до прибытия сюда.
   – Я не против, – сказала Ренна. – Не думаю, что мы проведем там много времени.
   Маккой умоляюще посмотрел на Кирка.
   – Обещаю, Джим, что не задержусь и вернусь прямо сюда.
   – О чем ты беспокоишься? – усмехнулась Келлен. – На Кхиминге вам нечего бояться. Это самый спокойный остров на Санктуарии. Здесь живут только лучшие люди.
   Кирк прокашлялся и сказал:
   – Могу себе представить. Мы подождем тебя здесь, Боунз. Держи ухо востро.
   – Пока, – улыбнулась Ренна, повернулась и так быстро пошла прочь, что Келлен и Маккою пришлось догонять ее бегом.
   Кирк и Спок остались одни около поблескивающего павильона. Ветер изменил направление, и до них сквозь туман донесся запах свежей выпечки. Кирк высмотрел винтовую лестницу, ведущую наверх, на площадку огромного дерева, и велел Споку следовать за ним. Поднявшись, они оказались прямо в симпатичном открытом кафе, в котором взад-вперед между столиками, занятыми степенно разговаривающими посетителями, сновали в передниках сениты. Никто из присутствующих не был одет так неприглядно, как вновь прибывшие, но никто, похоже, и внимания на них не обратил, в то время как вошедшие жадно смотрели на тарелки с разносимой пищей, состоявшей из пузырей, фаршированных дарами моря, разнообразной зеленью, похожими на клубни овощами, аппетитно пахнущими желтыми зернышками. На столах лежали горки черного хлеба. Вид из кафе, и правда, открывался великолепный: цветущие джунгли купались в облачках тумана. Вокруг кафе были установлены столбы и мощная конструкция для разворачивания огромного тента на случай внезапного дождя. В задней части кафе имелись двери, ведущие в кухню, о чем можно было догадаться по запаху. По дороге от кафе по обе стороны раскинулись маленькие магазинчики, где заправляли сениты-продавцы. Эта дорога вела в белоснежную деревню.
   – Обедаете вдвоем? – спросил сенит, прервав размышления Кирка.
   – Будьте добры, – ответил капитан, – за ленч нужно платить?
   – Нет, сэр, – ответил, сенит, вопрос Кирка, казалось, шокировал его.
   – Очень удобно, – заметив Спок.
   – Нам столик с видом, – добавил Кирк.
   – Обязательно, сэр.
   Кирк и Спок последовали за сенитом к круглому столику на балконе с видом на буйную растительность джунглей. Кирк уже неплохо знал их, проведя внизу несколько часов, и решил внимательнее рассмотреть Кхиминг и его жителей. Незамысловатые белые домики, выстроенные вдоль утеса, соединялись качающимися канатными мостиками с такого же типа магазинчиками и бунгало, разместившимися высоко на исполинских пузырчатых деревьях. В некоторых местах канатные переходы сходились вместе, и там возвышались похожие на пагоды строения, а также поднимались со дна каньона, как грибы, павильоны. Создания различных рас прогуливались по мостам, разбросанным, как паутина, и не обращали внимания на зияющую внизу пропасть. Каждый дом в Кхиминге был покрашен в ослепительно белый цвет, который придавал поселению странную стерильность и успокаивал глаз несмотря на необычную архитектуру.
   – Эти переходы выглядят хрупкими, – сказал Кирк Споку, – но по ним очень удобно переходить с одного уровня на другой.
   – Они довольно рациональное средство передвижения пешком, – заметил в свою очередь Спок. – Я бы сказал, население здесь в хорошей физической форме благодаря постоянной ходьбе и здоровой пище.
   – Они покрепче, чем в Дохаме, – согласился Кирк и недоуменно покачал головой. – Почему они по-разному кормят жителей двух поселений? Я не вижу в этом никакого смысла.
   – Могу с этим поспорить, капитан. Мне думается, именно в обеспечении и скрывается большой смысл. В Дохаме проживает довольно многочисленная и потенциально опасная группа населения, которую нужно кормить и держать в повиновении. Эту задачу помогают выполнить эль и жирная пища. В Кхиминге цель, очевидно, другая – поддерживать здоровый образ жизни. Это объясняет тот факт, что сами сениты живут здесь.
   Кирк пригляделся к разнообразным представителям мирно обедающих гуманоидов: с голубой, зеленой, коричневой кожей, а у одного из них половина лица была белой, половина – черной, по всей вероятности, он был выходцем с Черона и бежал оттуда во время расовых войн, опустошавших планету.
   Соотношение женщин и мужчин было здесь примерно два к одному, и это объясняло полное отсутствие женщин в Дохаме – все они отсылались на Кхиминг.
   "Это сениты делают и для своего блага, – подумал Кирк, – потому что таким образом в Дохаме удавалось избежать драк из-за женщин".
   Никто из обедающих никуда не спешил, многие оставались в кафе и после того, как уносилась посуда.
   Тут около Кирка и Спока запорхали два сенита: один накрывал на стол, а второй наливал в стаканы воду. Третий уже спешил к ним с хлебом и чашками с дымящейся едой. Кирку хотелось заговорить с сенитами, но он понял, что те очень заняты обслуживанием других столиков. Еда выглядела аппетитно и вкусно пахла, напоминая Кирку о таких земных деликатесах, как блюда из баклажанов.
   – Замечательно, – сказал Спок после ухода слуг. – Никогда не доводилось видеть такой степени согласия среди невулканцев.
   – Должно быть, этому способствует однополость, – проворчал Кирк. – Чего мне хочется, так это вернуться на корабль. Если бы только мне удалось найти слабое место в их системе защиты...
   Спок показал на процветающее кафе и заметил:
   – Если сениты поддерживают эту систему в течение сотен лет, и с таким успехом, то очень сложно будет найти в ней слабое место.
   – Мы попробуем найти его, – упорно настаивал Кирк, – и мне кажется, что можно сделать это на Кхиминге.
   – Возможно, – ответил вулканец, – но сениты имеют опыт обращения с теми, кто плохо вписывается в их систему. Нам сказали, что пока мы проходим испытательный срок и, вероятно, находимся под наблюдением. Нет сомнений, что действовать нам придется самостоятельно, без какой-либо поддержки со стороны "Энтерпрайза". Кроме того, здесь никто не помнит случая, чтобы кому-то удалось покинуть эту планету.
   Кирк покачал головой и пробормотал:
   – И все-таки что-то должно нам помочь.
   – Мы живы и здоровы, – заметил Спок, держа под носом ложку с ароматными черными овощами. – А сениты умеют неплохо готовить.

Глава 8

   Рейна, Келлен и Маккой шли по длинному канатному мосту, соединяющему основание скалы с неописуемым двухэтажным зданием, возведенным на деревьях. Женщины шагали впереди, а доктор неуверенно следовал за ними сзади. Маккой насупился – от ритмичного покачивания канатной дорожки его уже начало тошнить. Келлен остановилась и вернулась к нему.
   – Что с тобой, Маккой? Боишься высоты?
   – Ни в коем случае, – ответил доктор. – Я боюсь упасть. Мне нравятся мосты, которые не шатаются, когда я иду по ним.
   – За ними очень хорошо ухаживают, – ответила коренная жительница. – Мне они кажутся красивыми.
   – Может, вы поторопитесь? – подгоняла их Ренна, смело направляясь к белому зданию, а Келлен с Маккоем плелись позади.
   – У ее отца тяжелое ранение? – спросил Маккой девушку.
   – Сениты делают все возможное, – ответила она. – Если уж они не спасут его, то никто этого не сумеет сделать.
   Они догнали темноволосую у входа в клинику, на двери которой была голубая звезда, что говорило о принадлежности здания к медицинским учреждениям. У двери стоял молодой коренастый сенит.
   – В данный момент вход в клинику запрещен, – сказал сенит Ренне резко.
   – Ну, пожалуйста, – умоляла девушка. – Вы не пустили меня утром, а я должна проведать отца.
   – Одну минуточку, – сказал охранник, открыв дверь и исчезнув за ней.
   Ренна явно расстроилась, и Маккой проникся к ней симпатией.
   – Может, твой отец отдыхает? – успокаивал ее доктор.
   – Мне было легче, когда я находилась рядом с ним, – сказала, хмурясь, Ренна. Сенит быстро вернулся.
   – Вы можете войти, но ненадолго, – разрешил он, придерживая дверь.
   Они вошли в пустынный приемный покой. Маккой понял, что население Кхиминга было вполне здоровым и не подверженным болезням. У двойных дверей их ждал пожилой сенит, выглядевший солидно. На его белом халате Маккой заметил пятна крови. Сенит поприветствовал посетителей.
   – Утром ему была сделана операция, – объяснил он, – но серьезно повреждены внутренние органы. Пациенту ввели успокоительное, однако если вы желаете видеть его прямо сейчас...
   – Да, мне этого очень хотелось бы.
   Маккой промолчал, боясь обидеть сенитов и таким образом упустить шанс осмотреть клинику. Врач-сенит широко распахнул двойные двери. Маккой проследовал за Ренной в большую послеоперационную палату, где стояло шесть коек, а рядом с ними – медицинская аппаратура, точно такая же, как в лазарете Маккоя на "Энтерпрайзе", если даже не лучше. Через толстые стеклянные панели Маккой увидел две операционные, которые произвели на него сильное впечатление. На двух койках из шести лежали больные, за которыми ухаживали шесть сенитов. Ренна прошла мимо первого пациента, оказавшегося пожилым сенитом, прямо к койке, где спал белобородый мужчина с нездорового цвета лицом. С потолка на кровать свисал серебряный балдахин, под ним пациент купался в оранжевых лучах. Ренна стояла рядом и смотрела на похудевшего отца, нервно заламывая себе руки.
   – Он находится в состоянии стаза, – объяснил сенит-доктор.
   – В стазе? – обеспокоено заметил Маккой. – У него такое низкое давление?
   Сенит с любопытством посмотрел на Маккоя.
   – Когда его доставили сюда, он был мертв. Мы воскресили его, но внутренние органы представляют собой месиво, а обе ноги переломаны во многих местах. Мы решили бедра не менять, понимая, что это не имеет смысла, пока не удастся стабилизировать кровообращение. По меньшей мере, необходимо сделать трансплантацию сердца, печени и почек. Мозг пациента также поврежден.
   – Если его так жестоко пытали, – сказал Маккой, – то как ему удалось прибыть сюда живым?
   Сенит внимательно посмотрел на Маккоя и сказал бархатным голосом:
   – Это очень хороший вопрос.
   Ренна, казалось, отключилась от внешнего мира.
   – Отец! – взывала она. – Ты слышишь меня, отец?
   – Он не слышит вас, – сказал сенит. – Если бы он был в сознании, то чувствовал бы невыносимую боль, которую не смогли бы снять никакие лекарства.
   Ренна по-прежнему никого не слышала и не видела, кроме своего отца.
   – Отец, отец... – звала она срывающимся голосом.
   Сенит пожал плечами.
   – Мы, конечно же, можем поддерживать в нем жизнь, но это не наш метод. Полноценная жизнь важнее простого существования.
   – А если ему пересадить искусственные органы? – спросил Маккой.
   – Мы сделали пересадку искусственного сердца утром, – ответил сенит, – но у больного обширные артериальные повреждения. Сейчас ему лучше, но дальнейшего улучшения не будет.
   Ренна начала всхлипывать, и Маккой взял ее нежно за руку.
   – Пойдем, – тихо сказал он. Она не сопротивлялась, и Маккой повел ее в приемный покой. Увидев их печальные лица, Келлен отвернулась и смахнула рукой слезу. В плохом настроении они вышли на улицу под лучи скрывающегося в дымке солнца.
   – Ну, – натянуто улыбнулся Маккой, – доктор сказал, что еще не все потеряно.
   – Этого он не говорил, – мрачно заметила Ренна. – Если бы вы были доктором, что бы вы сказали?
   – Набраться мужества.
   – Мужества! – презрительно фыркнула Ренна. – Всю свою жизнь я была мужественной. Еще девочкой я выполняла то, что не делали мои сверстницы. Этот человек – единственное, что у меня есть в жизни. Я постоянно находилась рядом с ним, и он учил меня всему. С ним я никогда не была одинокой.
   – Разве у тебя нет матери или других родственников? – поинтересовался Маккой.
   Ренна бросила на него колючий взгляд.
   – На Санктуарии у меня никого нет.
   – Ты не одинока, – оптимистично заметила Келлен. – Я буду твоей подругой. Давай не будем говорить о невеселых вещах. Пойдем, у нас еще есть время посмотреть на воздушные турбины.
   Блондинка взяла Ренну за руку и повела к трем подвесным канатным мостам, ведущим от клиники.
   – Маккой, ты с нами не идешь? – спросила Келлен.
   – Нет, спасибо, – отказался он. – Я собираюсь встретиться с друзьями.
   Ренна бросила на него взгляд, полный грусти, словно хотела показать, что ей совсем не хочется идти со своей чересчур оживленной спутницей. Опустив голову, она послушно последовала за Келлен по раскачивающемуся мосту.

* * *

   – Я вот что тебе скажу, Джим, – поведал Маккой за стаканчиком вкусного вина оливкового цвета, – характер повреждений у этого человека говорит о том, что он не мог получить их во время пыток. Даже если допустить, что его пытали, он не выжил бы, не то, что сел бы в космический корабль и добрался сюда. Такие ранения можно получить только в результате катастрофы или столкновения с чем-то.
   Спок удивленно посмотрел на Маккоя и спросил:
   – Он не мог получить их при катапультировании на малой высоте?
   – Да, – подтвердил Маккой, – у него именно такие повреждения.
   Капитан Кирк в задумчивости трогал подбородок, глядя с балкона на покрытый буйной растительностью острой, границы которого скрывались в белой дымке. Вторую половину дня он провел в кафе, где только и делал, что пил, ел и беседовал. Такая жизнь могла понравиться какому-нибудь жиголо с Ригеля-IV, но не капиталу звездного корабля. Кирку мучительно хотелось сделать что-нибудь для побега с этого роскошного острова. Но что?
   – О'кей, – наконец сказал капитан, – может быть, этот умирающий человек и есть Аук-рекс, и они с Ренной – единственные из выживших членов экипажа. От знания этого нам легче не станет и тем более не поможет улететь отсюда.
   Маккой оставался сдержанным.
   – Ты велел мне держать ухо востро. То, что я тебе сказал, должно заинтересовать тебя.
   Кирк улыбнулся и похлопал друга по плечу.
   – Извини, Боунз. Конечно же, меня заинтересует то, что тебе удалось выяснить, но я был бы заинтересован больше, если б нам удалось вернуться на звездолет.
   – В этом я помочь ничем не могу, но уверен, что у Ренны такое же настроение, как у нас.
   – А как насчет ее подруги? – спросил Спок. Наверняка, она прекрасно знает этот остров, ведь она прожила здесь всю свою жизнь.
   – Гм, – задумался Кирк. – Нам нужно постараться вести себя с Келлен обходительнее. Пойдемте поищем ее и Ренну. Я больше не могу оставаться здесь.
   С этими словами Кирк встал решительно.
   – Подожди, – воспротивился Маккой. – Я еще не допил вино.
   – Не слишком расслабляйся, – предупредил Кирк. – Мы ведь не остаемся тут на постоянное место жительства.
   Они отправились по канатному мосту и по узким улочкам белоснежной деревни, заглядывая мимоходом в магазины и рассматривая товары у уличных торговцев. Во многих отношениях, решил Кирк, Кхиминг – не иначе, как один из высококлассных вариантов Дохамы. Пища здесь была более здоровой, но все же готовили и разносили ее сениты, и здесь все так же зависели от них. Вместо шумных баров здесь были спокойные кафе, но население, как и в Дохаме, значительную часть дня проводила в поглощении пищи и вина.
   Если кто-то хотел новую одежду, драгоценности или туалетные принадлежности, то достаточно было зайти в магазин и взять их, как и в Дохаме. Вместо игровых салонов и заведений, где можно было нанести любую татуировку, в Кхиминге имелись салоны-парикмахерские и чайные. Вместо разрумяненных и облаченных в парики сенитов в Кхиминге были настоящие женщины, которые игриво улыбались и флиртовали с Кирком, когда он проходил мимо. Время от времени попадались семьи с вереницами детей.
   Кирка жестом остановила молодая желтокожая женщина с большими шишками на лбу. Она оценивающе осмотрела своими огромными лиловыми глазами вначале Кирка, затем Спока и Маккоя.
   – Вы втроем здесь новички, – сказала, улыбаясь, она. – В Кхиминге я знаю всех мужчин. Вот моя карточка. Если вам понадобится жена или женщина на более короткий срок, то можете заглянуть ко мне в салон. Я могу свести вас со многими красивыми и сексуальными особами женского пола любой расы. Они не отказались бы разделить между собой мужчину.
   Кирк покрутил бумажную карточку, на которой был написан адрес заведения, мимо него они только что прошли.
   – Мы подумаем над вашим предложением, – сказал Кирк с улыбкой.
   – Вы можете сами сделать свой выбор, – добавила, подмигивая, женщина.
   После того, как она удалилась, Спок удивленно приподнял брови:
   – Очаровательно. Здесь проблема совсем другая – у них недостаток мужчин.
   – Она чем-то похожа на Билливога, – заметил Маккой. – Работать здесь не нужно, но она старается делать хоть что-нибудь полезное.
   – В том-то и суть, – ответил возбужденно Кирк. – Что это за жизнь, когда тебе дают все, что пожелаешь?
   Маккой пожал плечами.
   – Некоторым кажется, что это совсем неплохо.
   – Я к этим некоторым не отношусь, – сказал Кирк, поглядывая на склон горы, которую уже начала окутывать темнота. – Неплохо бы начать поиски места для ночевки.
   Доктор прокашлялся.
   – Может, нам все-таки нужно было договориться с дамой, которая дала нам карточку?..
   – Тогда ты точно без жены не останешься, – предупредил Маккоя Кирк.
   – Да и не с одной, а с тремя или четырьмя, – поддержал шутку Маккой.
   Мимо прошел сенит, собирая мусор в бачок.
   – Простите, – обратился к гермафродиту Кирк, – где можно переночевать вновь прибывшим?
   – В доме для гостей, – ответил сенит, показывая на приютившийся у подножия утеса домик.
   В отличие от белоснежных строений на деревьях этот дом был похож на ранчо, какие были на среднем западе, подумал Кирк, торопливо шагая туда. По качающемуся мосту они перешли к маленькому павильону и потом спустились по спиральной лестнице на землю.
   Маккой вздохнул.
   – Как хорошо снова находиться на твердой почве.
   – Капитан, – обратился к Кирку Спок, показывая на то место, откуда они только что явились, – мне кажется, что там у них семинария, о которой нам говорили.
   Кирк и Маккой посмотрели в указанном Споком направлении и увидели внушительное белое здание, стоящее на самой высокой видимой кромке горы и частично скрытое за кручеными вершинами гор. Опустившийся туман создавал впечатление, что здание витает в облаках, как воздушный дворец из сказки. Из самой деревни увидеть сооружение было невозможно. Кирк не мог понять, каким образом туда можно добраться. Мостов, соединяющих Кхиминг с дворцом, Кирк не заметил.
   – Мы должны добраться туда, – сказал решительно капитан.
   – Вот вы где! – услышали они знакомый голос.
   Оглянувшись, они увидели, как проворная Келлен быстро приближается к ним из дома.
   – Вам нужно помочь Рейне, – сказала она. – Мне никак не удается поднять ей настроение. Если ее отец умрет, то не знаю даже, что с ней станет.