Только что майор повесил на рычаг телефонную трубку: Николай, отвечавший за Ближний Восток, уже прилетел в Израиль и теперь активно занимался подготовкой визита.
   – На себя-то не всегда можно… – Господин Иващенко пожал плечами. – Три года!
   – Что – три года? – не понял Владимир Александрович.
   – У «хозяина», в одном бараке. Республика Коми – есть такая… Слышал?
   – Приходилось. – Виноградов не стал уточнять, что по роду службы ему когда-то пришлось покататься по северным лагерям. И это был шок на всю оставшуюся жизнь.
   – Я уже хорошо стоял, в авторитете, а у пацана – первая ходка! Интеллигент, очечки… – Китаец хмыкнул. – У меня тогда общего срока засижено было больше, чем ему лет исполнилось!
   – За что же это его? – удивился майор.
   – Шумная история… Конец застоя, еще Горбачева только выбрали. А этот головастик в университете учился – не то физиком, не то химиком. Или что-то такое насчет компьютеров? Не помню, короче. – Снизу просигналили, и рассказчик заторопился: – Пора… В общем, он натуральную банду организовал, из одних евреев. Человек двадцать! Со всеми делами – оружие, транспорт, разведка. Это сейчас такое сплошь и рядом, а тогда… Больше года половину торговли и всех теневиков в своем городе раком ставили. Потом, естественно, сгорели. И никто верить не хотел, что такой мозгляк действительно за главного! Все равно пятерик навесили – хоть потом и освободили условно-досрочно, по половине срока.
   Дальнейшее Виноградов представлял и сам: перестройка, открывшийся массовый «выезд», успешное применение отечественного криминального опыта на исторической родине.
   – Он действительно там… самый главный?
   – Да. – Судя по тону, Китаец знал, что говорит. – Кто-то пытался спорить, но… Что-то я больше об этих ребятах ничего не слышал.
   Несколько позже, в автомобиле, господин Иващенко извинился:
   – Мне неудобно говорить, но… Ясно – конспирация, всякие там пароли, проверки! В каждой конторе свои правила. Только… Он очень самолюбивый парень. Умный, но обидчивый. Поэтому – постарайтесь поделикатнее, ладно?
   …И теперь, сидя на узенькой, похожей на носилки койке медицинского отсека, майор даже и не знал, как перейти к формальному знакомству.
   Автобус снова куда-то ехал, но почти не трясло.
   – Моя фамилия – Виноградов.
   – Я в курсе. Очень приятно! – Они остались один на один, Леня перебрался, очевидно, к водителю. – Хорошо, что вы не пострадали.
   – Да, меня тоже это радует. – Владимир Александрович позволил себе подпустить в голосе некоторые капризные нотки. В конце концов, он был гостем, безопасность которого оказалась под угрозой. И принимающая сторона обязана чувствовать себя виноватой.
   – Вы что-то хотели спросить? Меня предупреждал наш общий американский знакомый.
   – Если не возражаете… – Помимо описания внешности, Китаец на всякий случай снабдил Виноградова некоторыми дополнительными сведениями, позволявшими исключить подмену. – Учитывая несколько необычные обстоятельства нашей встречи… Скажите, тот негодяй, уголовник, который когда-то оставил эту отметину, – как его звали в лагере?
   – Кличка у него была – Вислый. – Собеседник непроизвольно дотронулся до шрама.
   – И чем это он вас?
   – Ложкой. Обычной заточенной ложкой!
   – Спасибо… Кстати, помните последний вечер перед освобождением? Тогда много народу собралось…
   – Нет, всего трое! – Чувствовалось, что воспоминания о далеких северных лесах утратили для сидящего напротив человека болезненную остроту. Более того, он, кажется, даже получал от игры в шпионов какое-то удовольствие. – Всего трое. В клубе… Я, Китаец и сам «хозяин» зоны – он был прикормленный, и никто бы нам не предъявил, но все равно светиться не хотелось.
   – Что, кстати, пили?
   – Коньяк! Собственно, пили только мы двое – гражданин начальник не мог, как раз от триппера лечился. Рассказать, где он его подцепил?
   – Нет, достаточно! Извините за бестактность… – Теперь личность собеседника, как пишется в милицейских справках, была установлена. – Скажите, что происходит? Назначается время и место встречи, но вместо вас на нее приходят какие-то веселые ребята с автоматами и устраивают бойню… Я не очень верю в случайности.
   – Правильно делаете. Мою машину взорвали в клочья, когда водитель попытался повернуть ключ зажигания. Остались одни головешки… И от охранника тоже. Я как раз собирался ехать на «Каменный цветок», пообщаться.
   Владимир Александрович поднял брови и посмотрел на собеседника: ни царапин, ни синяков. Тот, перехватив его взгляд, криво улыбнулся:
   – Да вы тоже кровью не истекаете… Слава Богу, конечно! Спасло, что в последнюю минуту планы изменились.
   – Чьи планы имеются в виду? – уточнил Виноградов.
   – Мои планы… Приехать к вам туда никак не получалось, поэтому надо было на ходу переигрывать всю программу. Я остался в офисе, а за вами машину на правил, чтобы привезли. Но те-то об этом не знали! Они думали – я еду… И поторопились.
   – Халтурщики какие-то… Там недоделали, тут недоработали! Куча народу перебита – а результатов ноль.
   Не то чтобы Владимир Александрович остался недоволен, нет! Просто – хотелось сказать какую-нибудь гадость. Но собеседник, кажется, даже немного обиделся:
   – Во-первых, еще не вечер… А во-вторых, вы же только вчера приехали! А основания для беспокойства возникли еще позже.
   – Не понял… Так это что – из-за меня все? – оторопел Виноградов. Честно говоря, он питал иллюзии, что просто-напросто угодил в очередную внутреннюю разборку между местными конкурентами.
   – Скорее из-за того, что вы привезли…
   – Та-ак! Интересно. Могу узнать по дробности?
   – Разумеется. А потом – обсудим и вашу проблему…
   «Скорую помощь» опять начало трясти и подбрасывать на ухабах. Создавалось впечатление, что при всей извилистости траектории едут они не куда-то, а по замкнутому маршруту.
   Это было не так уж глупо – кто обратит внимание на медицинский автобус в потоке транспорта?
   – Вы знаете, что мне передал через вас Китаец?
   – Нет. И знать не хочу!
   – Правильная позиция… Но сейчас придется кое-что выслушать. Все равно мне придется теперь многое объяснять господину Ива… – Сидящий напротив осекся и подобрал приемлемое окончание фразы: – Общему нашему американскому знакомому. Лучше, если информация дойдет до него из первых рук.
   – Хорошо. Говорите! – Такой подход радовал. Видимо, отправлять на тот свет Виноградова собеседник не намеревался.
   – Благодарю вас… Итак! Вы слышали что-нибудь про убийство Ицхака Рабина?
   – Это ваш президент был?
   – Премьер-министр… Так вот, мы считаем, что его ликвидировал ШАБАК.
   – Я слышал другую фамилию, – блеснул эрудицией Владимир Александрович. – Кажется, Амин… или Амир?
   – Игал Амир… Но это не важно: ШАБАК – не фамилия человека. Это что-то вроде еврейского гестапо.
   – У нас про Моссад много писали. Спецназ, террористы, всякое такое…
   – Нет, тут несколько другие функции. Но это тоже не важно! Мы помогаем комиссии Шамгара, которой поручено расследование. Помогаем, конечно, негласно, втемную.
   – Понял… У вас тоже могут «предъявить» за сотрудничество с ментами?
   – Нет, – усмехнулся собеседник. – Если вы имеете в виду всяческие «воровские понятия», то здесь все по-другому. Наоборот, люди из правительства не стали бы иметь с нами дела. Репутация, увы… Так вот, это именно мы нашли человека из «Хевра кадиша», погребальной конторы!
   Очевидно, это был знаменательный факт, известный каждому израильтянину. Но тут пришлось сделать поправку на серость гостя.
   – Считалось, что вскоре после покушения погиб один из офицеров, непосредственно отвечавших за безопасность Рабина. Якобы во время чистки личного оружия… Но входное отверстие от пули у него было в спине! Ясно?
   Виноградов кивнул.
   – Это был, по нашим данным, тот самый офицер, который отослал домой человека с «электронной аркой». Ну то есть с детектором металлов, вроде тех, что в аэропортах.
   – Ничего себе…
   – Там много странностей было! Например, шофер Рабина впервые за все время работы не получил маршрута экстренной эвакуации. Это всегда и везде делалось – а в тот день нет… Раненого повезли черт знает куда, потеряли время. Потом эта пленка странная.
   – Та, что любитель на видеокамеруснял? – Кадры убийства показывали и по российскому телевидению.
   – Люб-битель… Странный такой – не площадь его интересовала, не митинг, а лестница с задворками. Где и народу-то почти никого – но! Почему-то Игал Амир постоянно в кадре… До самого того момента, когда выстрелил.
   – Может, специальная съемка, служебная? У нас и госбезопасность, и ОМОН постоянно при массовых мероприятиях ведут фиксацию. На всякий случай, чтобы потом прокуратуре предъявлять, если что. Тем более, – припомнил виденное на экране Владимир Александрович, – позиция у оператора была такая, что вместо него за просто мог снайпер сесть. В России обычно на такие места кого попало не пускают.
   – У нас тоже! – заверил его собеседник. – Так вот, вы привезли мне по меньшей мере миллион долларов. Разумеется, это без учета доли вашего… босса.
   – Серьезно? – Виноградов представил себе красивую, в кожаном футляре зажигалку от «Картье», которую передал людям сегодняшнего собеседника на встрече в Ариэле. Он считал это просто сувениром – и уж в крайнем случае чем-то вроде условного знака, понятного только друзьям Китайца.
   Вещь была шикарная, дорогая, но… миллион баксов?
   – Вы курите?
   – Нет, бросил – почти шесть лет уже, – покачал головой майор.
   – Я тоже, – кивнул собеседник. Потом продолжил: – Внутри зажигалки была вмонтирована микрокассета. Копия видеопленки, снятой в день покушения оператором ШАБАКа. Только не того, резаного и перемонтированного варианта, который представлен комиссии по расследованию… а оригинала. На котором не только Амир заснят, но и тот охранник, который кричал насчет холостых патронов. И еще один человек из команды «Эйал» – он пистолет достал тоже, но не выстрелил, потому что уже не требовалось.
   – Здорово. Продавать теперь будете?
   – Да, за очень хорошие деньги! Пленку сразу же, на «территориях», перегнали в обычный формат. Я связался с потенциальными покупателями, планировал сегодня на вечер организовать кое-кому закрытый просмотр – и на тебе! Кто-то успел простучать.
   – Скоренько сработали, – признал Виноградов. – Нас устранишь – остальные напугаются. Поймут, что лучше не связываться, так?
   Он не знал, по каким каналам люди Китайца раздобыли такую опасную вещицу, но для того, чтобы сделать на ней деньги, требовалось большое мужество… Старик не хотел рисковать сам, предоставил возможность отличиться израильскому коллеге. Заодно – оказал услугу, требующую взаимности, да и «доля» его все равно никуда не девалась.
   Мудрый человек был Китаец, осторожный – и кликуху не зря на зоне получил…
   – Может, не стоит связываться? Мертвым деньги не нужны… А эти ваши ребята из ШАБАКа – они не шутят!
   Автобус, кажется, остановился.
   – Не в деньгах дело! – поморщился тот, что сидел напротив. Помолчал. Уточнил: – Не в этих деньгах, что за пленку. Ладно, подробно не буду объяснять, но для общего развития… На чем делает здесь деньги организованная преступность? То есть – мы? Нелегальная торговля с арабами на «территориях» и за границей – раз. «Налоги» со строительного бизнеса – два! Ну и остальное всякое… Чем стабильнее обстановка – тем больше доход: в войну и при введении «особого режима» много криминалом не наживешь. Какая там контрабанда! Что не сгорит, то солдаты отнимут. Мало того, рабочих-арабов настройках почти девяносто процентов, – а их после каждого обострения обстановки в страну не пускают. Раньше они каждый день через «зеленую линию» туда-сюда шастали – теперь шиш с маслом! Интересы безопасности…
   Что-то такое Владимир Александрович читал в прессе, но не слишком внимательно. Теперь пожалел.
   – Ладно, допустим: израильская мафия – гарант мира и экономического процветания! А ШАБАК-то этот чего на вас взъелся? Не делитесь, что ли?
   – Слушайте, не надо все мерить вашими российскими мерками. Здесь тоже коррупции хватает, но не настолько же! Армия расцветает во время войны, а спецслужбы – когда обстановка нестабильная. Когда террор, массовые беспорядки, когда обыватель из дома нос высунуть боится… Что – сами не знаете? Что – у вас не так? Везде так! В подобных условиях и звания побыстрее идут, и награды. Да и вообще, руки развязаны, никто не придирается к каждой лишней истраченной копеечке и не задает всяких вопросов – насчет прав человека, к примеру…
   – Интересный вы человек, – с уважением, но сочувствующе посмотрел Владимир Александрович. – Как же вы живы-то до сих пор?
   – У нас говорят – «леат-леат»! – невесело поднял углы губ собеседник. – Это на иврите… По-русски что-то вроде «Тише едешь – дальше будешь». Я стараюсь вести себя очень осторожно.
   – Поэтому и заслали меня за «зеленую черту», вместо того чтобы напрямую встретиться?
   – Совершенно справедливо! Пока убедились, что вы именно тот, о ком из Штатов предупредили, пока проверили, нет ли «хвоста»… Потом надо было посмотреть ваш подарок. Вообще я сам, лично, практически ни с кем не встречаюсь – только через посредников. Потому и жив, собственно…
   – Но утечка-то прошла все же?
   – Я у вас там, в России, знаете, на чем сел? На сбыте! Самое уязвимое место в любом криминале. Продажа краденого, продажа наркотиков… Вот и тут – кто-то из потенциальных покупателей подставил. Ничего, разберемся!
   Виноградов поверил, что он разберется. Если, конечно, успеет.
   – Что теперь? Наш человек должен был вам одну просьбу передать, чтобы до моего приезда…
   – Конечно. Долг платежом красен, я понимаю!
   – Вам, наверное, не до этого? – с надеждой поинтересовался Владимир Александрович.
   Честно говоря, в свете последних событий он был вовсе не прочь незаметно свалить из местного криминально-политического пасьянса. Неудача запросто перекладывалась на совесть «принимающей стороны» и списывалась на объективные причины… А с другой стороны, каждый лишний контакт, каждая личная встреча сулили сейчас неоправданный риск.
   Сидящий напротив молодой человек уловил настроение гостя. Он даже чуть-чуть покачал головой, – впрочем, это могло объясняться неровностями дорожного покрытия.
   «Скорая» опять куда-то неторопливо перемещалась.
   – Проблемы, собственно, нет. Засветились вы только краешком, ни фамилии, ни гражданства вашего никто не знает, как в страну попали – тоже… Полностью в курсе были только я, Леня, ваш человек и покойный Айзек. Фото они, конечно, сделали, но пока разошлют своим по сети ШАБАКа, пока сверят с компьютерами…
   – Да ну, минутное дело!
   – Это – если официально, А они же не могут пока… Все списывают на арабских террористов-смертников из «Хамаса», якобы даже уже на радио кто-то звонил, принял на себя ответственность.
   – Беспроигрышная лотерея…
   – Вот именно. Ничего, я им еще вдую, козлам ссученным!
   В эту минуту собеседник выглядел натуральным российским зеком эпохи застоя. Не хватало только пальцев веером и папиросы в зубы.
   – Короче… На квартиру тебе уже не когда, да и незачем. Шмотки брось, чего надо по дороге в порт купите – я расходы компенсирую. Пересядешь в тачку к Лене, он по пути все расскажет и документы отдаст.
   – Какие документы?
   – Леня объяснит… Да не беспокойся! Все как положено упрятали, по рекламным буклетам. И еще презент, так сказать, от нашей фирмы – за понесенный моральный ущерб.
   – Если что-то дорогое… – засомневался Виноградов. И вовсе не из соображений этики: просто некоторые покупки могут привлечь ненужное внимание таможенников, да и вообще!
   – Все – в пределах разумного. Так! На этом прощаемся. Китайцу от меня – поклон, благодарность и извинения. Я по-прежнему в долгу… – Собеседник посмотрел на циферблат простеньких электронных часов: – Ваша группа сейчас на пути в Хайфу. В Назарете планируется получасовая остановка, последняя – там и подсядете в автобус. Коллективных туристов при выезде почти не беспокоят, так что все будет хорошо. Желаю удачи!
   – Вам тоже… как это? Мазлтов!
   – Давай, братан.
   Дружить с таким человеком было почти так же опасно, как враждовать…

Глава четвертая
РОССИЯ

   Один поставлен к стеночке,
   Другой снимает пеночки…
В. Шефнер

   – Да мало ли кто за его головой охотился? Почему обязательно если что, так спецслужбы!
   – Во всяком случае, они своего добились.
   – Ну что касается головы…
   Фраза получилась несколько двусмысленной. Виноградов и сам был циником, но определенные границы старался соблюдать даже в разговорах с близкими людьми.
   – Напрасно морщитесь, Владимир Александрович. Он получил что положено. Не за это, так за то!
   Все газеты и телевидение по обе стороны океана со смаком описывали, как неуловимый лидер израильской «русской» преступности поднес к уху поданный секретаршей мобильный радиотелефон. Он не успел даже поинтересоваться, кто говорит, – нажатая невидимым собеседником кнопка привела в действие мощнейший заряд. Хоронили убитого в запаянном гробу – фактически только то, что ниже плеч. Остальное просто собирали со стенок офиса…
   – Владимир Александрович! Мне кажется, в последнее время вы стали утрачивать ориентиры…
   Собеседник помассировал свои приметные, и без того несколько оттопыренные уши. Потом продолжил:
   – Я имею в виду в первую очередь нравственные критерии нашей деятельности. Конечные цели, принципы…
   Виноградов слушал. С возрастом даже самые отпетые негодяи начинают подводить под каждую свою очередную гадость некое подобие теоретической базы. Чем и объясняется, видимо, количество расплодившейся по стране мемуарной литературы.
   – Все эти Китайцы… прочая шваль… Это же расходный материал! К ним так и надо относиться. Те, кого мы используем, имеют право на существование – но лишь до определенного момента. Вы меня понимаете?
   – Да, шеф, – дисциплинированно кивнул Владимир Александрович. – Конечно!
   – Понимаете – но не согласны? Я же вижу… Зря! Послушайте, вы перспективный молодой человек. И вам придется избавиться от многого в себе, если рассчитываете на приличную карьеру.
   – Я просто немного устал. И чувствую себя не очень… Простите.
   – Ничего… Все мы, в конце концов, участвуем в одной игре! Только некоторые сидят за карточным столом, а другие позволяют тасовать себя в колоде.
   Ушастый прошелся по кабинету.
   – Вы отлично поработали. Пока все идет по плану. Отдохните пару дней, я потом вас сам разыщу. Когда на службу?
   – В понедельник. Я звонил, там все в порядке.
   – Да, наш парень контролировал прикрытие… Никаких нареканий со стороны медперсонала, никаких нарушений режима – просто показательный больной! Дома все нормально?
   – Слава Богу! Жаль, что практически ничего из сувениров привезти нельзя было. Всякие мелочи – сказал, что на распродаже купил, а видеокамера…
   Это был именно тот сюрприз, который в Израиле вручил ему Леня, – симпатичная «сонечка» в кожаном чехле. Пришлось сказать жене, что видеокамера – ценный подарок от Министерства внутренних дел, за выступление на семинаре. Умная женщина – сделала вид, что верит…
   – Как с деньгами?
   – В порядке. Получил все что положено.
   Виноградов был не то чтобы скуповат, но, пожалуй, излишне расчетлив в тратах. В семье установился достаток – еще не богатство, но уже вполне пристойное, подобающее статусу квалифицированного специалиста состояние. Да, появилась возможность позволить жене и детям несколько повысить планку потребностей, но…
   Слишком их было много – не вовремя пересевших из старых «пятерок» в шикарные БМВ, сменивших квартиры в Веселом Поселке на апартаменты с видом на Летний сад… Тех, кто начинал обедать только в стодолларовых кабаках, а жене нанимал приходящую косметичку.
   «Иных уж нет, а те далече…»
   С коня больнее падать, чем с осла, говорят на Востоке. «Леат-леат», говорили на ту же тему наученые горьким опытом израильтяне.
   – Не высовывайся! – лупил Виноградова по макушке инструктор спецназа…
   Владимир Александрович делал выводы.
   Кроме того, вокруг часто гибли люди. Так часто, что собственная смерть для майора уже перестала быть чем-то отвлеченно-мистическим, таинственным. Она постоянно бродила рядом – и учитывалась как нежелательный, но неизбежный фактор, как своего рода профессиональная издержка.
   Поэтому следовало позаботиться о будущем семьи. Потеря кормильца не должна была стать катастрофой в финансовом плане – хотя бы на первый, самый тяжелый год. И конечно же, поучала зазнавшихся народная мудрость: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся!» От ареста в России никто испокон веку убережен не был: ни царь, ни холоп, ни опричник… И неизвестно, что дешевле – похороны или адвокат.
   – Хорошо, идите! – распорядился ушастый. Потом, однако, придержал Виноградова за рукав: – Действительно, выглядишь не очень… Отлежись в выходные, а с понедельника подключайся. Говорят, редактор заждался – даже хотел в Москву делегацию посылать!
   – Обязательно! – Владимир Александрович уже и сам скучал о родной милицейской газете. – В девять ноль-ноль на планерку…
   Но ни в понедельник, ни во вторник он на службу не вышел. Ничего страшного, просто заболел. Заболел по-настоящему, не по фальшивой московской справке, – с температурой за сорок, с холодным потом и окровавленными губами.
   – Недолечили! – ругнулся в адрес столичных врачей навестивший его коллектив. – Ну мы им, гадам…
   Оставив положенные гостинцы, ребята отправились дальше – кто в редакцию, кто за пивом… А Владимир Александрович с трудом проглотил очередную таблетку.
   Собственно, болеть даже нравилось. Беспомощность освобождала от необходимости принимать решения, в доме никто не перечил, и даже старшая дочь старалась не попадаться под руку. Снилось все что угодно: полярные льды, выпускные экзамены в школе, какая-то комета… Это не имело никакого отношения к реальности, а потому не тревожило.
   И ничто из того, что он видел во сне, нельзя было назвать кошмаром – так, второсортные копии кабельного телевидения.
   – Где-то вы, товарищ майор, инфекцию подхватили… Организм молодой, но ослабленный! Спортом надо больше заниматься, а не в кабинетах без форточек штаны просиживать, – отчитала Виноградова дежурная докторша из поликлиники ГУВД. – Ну-ка, номер удостоверения…
   Владимир Александрович назвал по памяти, и женщина принялась заполнять больничный.
   – Так… Позвонить от вас можно?
   – О чем разговор! Может, пообедаете? Или чаю? – Ему еще с лейтенантских времен всегда было жалко этих несчастных женщин – то промокших, то замерзших, с мизерной зарплатой и старомодной принципиальностью. Транспорта в милиции постоянно не хватало – в первую очередь удовлетворялись запросы начальства, потом что-то перепадало постовым и оперативным службам, а до медиков главка почти ничего и не доходило. Вот и сейчас.
   – Нет, что вы! Еще двое в вашем районе… Машина сломалась, придется пешком.
   В конце концов Виноградову удалось всучить женщине на дорогу красивую шоколадку…
   Собственно, ко вторнику кризис уже миновал – и наступило то благостное состояние, когда безделье еще не томит, но уже появляются неотчетливые позывы с кем-нибудь пообщаться.
   Верным признаком близящегося выздоровления стал вечерний скандал с дочерью. Поводом послужила какая-то мелочь, и, успокоившись, Владимир Александрович понял, что скоро его опять неумолимо потянет навстречу неприятностям.
   Так и случилось…
   Первый визит к врачу закончился пухлой пачкой направлений на анализы и продлением больничного листа. Не пришлось даже ничего изображать – в ведомственной поликлинике ГУВД подопечных жалели и с выпиской никто не торопился.
   Виноградов для порядка сделал флюорографию, уточнил расписание и со спокойной душой отправился на «Динамо»: все равно в лабораторию на Гоголя следовало прибыть с утра. Тем более что баночку для анализа мочи он с собой прихватить не додумался, а без нее выполнение гражданского долга затруднялось.
   Дворцовая площадь была, по обыкновению, великолепна. Владимир Александрович сел в машину, прогрел подостывший за время сидения в очереди двигатель и, по-милицейски пренебрегая запрещающими знаками, выехал на набережную. Через полчаса он уже вдыхал запах пота и вытертого тысячами рук «железа» – предстояло размяться и чуть-чуть поработать…
   Под конец тренировки подъехал Освальд:
   – Привет, Саныч!
   – Здорово… Подождешь?
   – Запросто.
   На долгие реверансы времени не было – опоздавший расстегнул куртку и уселся на тренажер. А Виноградов побежал обратно, к импровизированным футбольным воротам, – их команда, сборная ветеранов, уже почти час позорно проигрывала соплякам из школы милиции.
   – Куда ты смотришь, меш-шок?
   – По мячу попадать надо! Понял?
   – Я тоже сейчас – как толкану…
   – Мужики, собрались! Последнюю играем, до трех.
   После душа несколько успокоились.
   – Ты где пропадал-то, Саныч?