Вуд Алекс. Империя красоты

   — Только не вздумай превратить участок в бордель, — похохатывал Доил, — ты хоть и смазливый мальчик, но все-таки полицейский и должен думать о чести мундира…
   Марк вздохнул. В этом был весь Джо. Каждый раз, когда Марк оставался дежурить, он отпускал подобные остроты собственного сочинения, над которыми никто не смеялся. Джо подшучивал и над остальными, но Марку, в силу его молодости, доставалось больше всех.
   Джо продолжал упражняться в остроумии, а Марк молча ждал, когда ему это надоест и он наконец начнет собираться домой. Под монотонное бурчание Доила удивительно хорошо вспоминалось прекрасное лицо Магдалены, вкус ее ласковых губ, пьянящий аромат ее духов…
   — Эй, да ты не слушаешь меня! — воскликнул Доил, смекнувший, что дело нечисто. Больно уж мечтательное выражение застыло на лице Красавчика.
   — Конечно, слушаю, Джо! — откликнулся Марк с подозрительной живостью. Ужасно было очнуться и увидеть перед собой не блестящие изумрудные глаза Магдалены, а маленькие, налитые кровью глазки Толстяка Доила.
   — Оставь парня в покое, — пробормотал Чак Рейнолдс, который вовремя подошел к ним. — Ты вот домой собираешься, а Лэнгтону всю ночь работать.
   Он наклонился к Марку и проговорил вполголоса:
   — Если хочешь, я заберу список Мэриголд домой и просмотрю его в выходные. У тебя и без него хлопот будет по горло…
   Но Марк отчаянно замотал головой.
   — Ну смотри, — понимающе усмехнулся Чак. — Хочешь в одиночку раскрыть дело и героем заделаться? На награду рассчитываешь?
   Марк покраснел.
   — Ладно… Я сделал себе копию. Вдруг что-то в голову придет. — Чак похлопал себя по карману. — Надеюсь, ты от помощи не откажешься?
   — О чем ты говоришь! — возмутился Марк. — Мы же напарники!
   Но Чак подмигнул ему и прижал палец ко рту, призывая к молчанию. Он уже пожалел о том, что в приступе болтливости рассказал ребятам об их визите в «Мэриголд корпорэйшн».
   Лейтенант Уолш потом устроил ему хорошую головомойку, и Чак старался не обсуждать с Марком это дело в присутствии других.
   Марк кивнул. Он так и не рассказал Чаку все подробности своей встречи с Магдаленой.
   Да и о чем там было рассказывать? О том, что один час в ее кабинете превратился в вечность, наполненную страстными поцелуями Магдалены? Мирку было страшно даже представить себе, как отреагирует Чак, с его цинизмом и приземленностью, на подобное откровение.
   Они распрощались, и через некоторое время Марк остался один. Теперь он — вершитель судеб шестьдесят восьмого участка, и все задержанные в эту ночь правонарушители будут трепетать перед ним. Но пока никаких преступников не было, и Марк мог заварить себе крепкий чай и полностью погрузиться в сладкие воспоминания…
   Стройное тело Магдалены трепетало в его объятиях, и Марку едва удавалось контролировать себя. Вряд ли ей понравится, если он накинется сейчас на нее как дикарь. Хотя кто мог сказать, что именно придется Магдалене по душе? Еще полчаса назад он и мечтать не смел о ее поцелуях, а сейчас от вкуса ее губ кружится голова. Может быть, она ждет от него решительных действий, а может быть, просто играет, дразня и раззадоривая его.
   Но если разум Марка разрывали сомнения, то его тело твердо знало, что нужно делать. Его пальцы проворно искали застежку на ее платье, и прежде чем Магдалена осознала, что происходит, руки Марка уже ласкали ее, обнаженную спину.
   — О нет! — мягко произнесла она, отстраняясь и приводя застежку в порядок.
   В глазах Марка промелькнул ужас, словно он лишь сейчас осознал, что творили его руки.
   Магдалена обняла его и прошептала, чтобы предотвратить новый поток раскаяния с его стороны:
   — Ко мне должны прийти посетители… Неудобно получится, если нас с тобой застукают…
   Она подмигнула Марку, напомнив ему девчонку-школьницу, которая впервые поцеловалась с мальчиком на выпускном вечере.
   — Прости. Я, должно быть, с ума сошел… — виновато сказал Марк.
   Магдалена улыбнулась. Как раз этого она и добивается — чтобы он сошел с ума. И, судя по всему, она чрезвычайно близка к цели.
   — Мне действительно надо работать, — проговорила она не без сожаления и, протянув руку, растрепала волосы Марка. — Но мы не будем расставаться надолго.
   Эти слова, сказанные Магдаленой на прощание, до сих пор звучали в ушах Марка. Сколько обещаний и намеков на будущее блаженство было в них и в ее голосе, томном и вкрадчивом, таком же необыкновенно красивом, как и она сама! Со счастливой улыбкой Марк вышел из кабинета Магдалены. Горечь расставания была значительно подслащена предвкушением новой встречи…
   Однако Марк не был бы так счастлив, если бы знал, что никаких посетителей Магдалена Мэриголд не ждала. Проводив молодого человека, она сказала Лилиан, чтобы ее не беспокоили, заперла дверь кабинета и с ногами забралась на диван. Ей хотелось помечтать… Только что ситуация едва не вышла из-под ее контроля.
   Магдалену охватила сладкая дрожь при мысли о том, как они с Марком были близки к… Нет, пока об этом не может быть и речи. Слишком легкая победа для Марка Лэнгтона. Своими умоляющими взглядами он заслужил поцелуй, но не больше. За право обладать ею надо заплатить немалую цену — безоговорочно отдать ей свое сердце. Она не девочка из соседнего дома, за которой можно приударить от нечего делать. Она — Магдалена Мэриголд, королева красоты этого города, и Марку Лэнгтону еще предстоит ощутить на себе пленительное бремя ее власти…
   Магдалена закрыла глаза. Она все еще чувствовала горячие требовательные губы Марка на своей коже, но холодный рассудок уже просчитывал новую комбинацию. Где они встретятся в следующий раз и как она поразит его воображение? Магдалена рисовала себе одну пленительную картину за другой. Нет, торопиться она не будет. Марку придется запастись терпением, чтобы получить вожделенный приз. И он никогда не догадается, что ее сжигает такое же желание.
   Зачем ей признаваться в своей уязвимости?
   Магдалена улыбнулась. Теперь-то ей известна вся сладость промедления. К чему сломя голову бросаться в объятия друг друга, чтобы утолить страсть, которая еще толком и не разгорелась? Так поступают глупцы, а Магдалена всегда считала себя мудрой. Она будет постепенно разжигать в мальчике пламя, наслаждаться трепетом собственного сердца, а только потом, когда ей надоест эта игра, она позволит Марку приблизиться к себе…
   Этот взрыв чувств можно будет по праву назвать любовью. Как долго она продлится, неизвестно. Магдалена не привыкла загадывать так далеко. Любовь проходит — это ясно с самого начала и это нужно принять со стойкостью древнего философа. Но до того как она пройдет, нужно насладиться ею до последней капли, выжать из нее все эмоции, восторги, радости душевные и физические. Держать в руках сердце мужчины, лепить его по своему желанию, быть хозяйкой его судьбы и смыслом его жизни — вот как Магдалена Мэриголд представляла себе любовь, и она была бы искренне возмущена, если бы кто-нибудь назвал ее бездушной.
   Мечты Марка в корне отличались от фантазий Магдалены. Как и она, он стремился к обладанию, но если ее в первую очередь влекла власть над его сердцем и душой, Марка будоражили воспоминания о ее прекрасном теле. Магдалена была настолько изящно сложена, что казалась произведением искусства, а не живой женщиной. Но в то же время изгибы ее фигуры были на удивление соблазнительны. Марк лично убедился в этом, когда сжимал ее в объятиях. У Магдалены была высокая упругая грудь и крепкие бедра, и Марка бросало в жар каждый раз, когда он вспоминал, как страстно она прижималась к нему.
   Магдалена была настолько прекрасна, что Марк до сих пор не мог поверить в то, что она на самом деле обратила на него внимание. Еще труднее было представить себе, что за столь невероятным началом последует продолжение.
   Марк всегда трезво оценивал себя. Магдалена Мэриголд была слишком хороша для него. К тому же она была не только красива, но и безумно богата, а такие женщины обычно не влюбляются с первого взгляда в обычных полицейских.
   Скорее всего, она просто поддалась импульсу, а сейчас уже забыла, как он выглядит.
   Марк заскрежетал зубами. Жестоко отрывать чашу от губ страждущего, лишь смочив их целительной влагой. Неужели Магдалена останется для него лишь воспоминанием? Но нет, это невозможно. Когда он целовал ее, он явственно ощущал дрожь ее тела, податливость ее губ, ее желание принадлежать ему. Мужчина не может ошибаться в таких вещах. Он всегда чувствует, как женщина реагирует на его поцелуи. Кожа Магдалены горела под его ладонями, и если бы она не остановила его…
   Голову Марка тотчас наводнили смелые образы. Оказалось, что и упущенная возможность в состоянии принести удовлетворение. Сила красоты Магдалены была настолько велика, что даже мечты о ней наполнили Марка блаженством. И, пожалуй, в тот час не было в Нью-Йорке полицейского при исполнении служебных обязанностей, чьи мысли были бы так далеки от работы.
   Возмущенные крики в участке привели Марка в чувство. Патрульная машина привезла троих малолетних хулиганов, которые разбили витрину китайского кафе. Началось. Мечтать о Магдалене было гораздо приятнее, чем возиться с преступниками, но пора прощаться с очаровательным видением в золотистом платье и приступать к грязной работе. Впервые в жизни Марк Лэнгтон не испытывал никакой радости при мысли о том, что занимается важным и благородным делом.
   Разобравшись с хулиганами (всего-то записав их адреса и припугнув хорошенько), Марк принялся за составленный Магдаленой список. С волнением он развернул лист плотной белой бумаги, от которого — он мог поклясться в этом — пахло ее духами. Почерк у Магдалены был мелкий и разборчивый, с красивыми заглавными буквами и множеством завитушек. Даже удивительно, что она взяла на себя труд писать рукой.
   Могла бы просто напечатать текст. Марк был склонен рассматривать этот пустяк как знак особого благоволения к нему.
   Он поднес листок к губам, как будто намереваясь поцеловать его, затем одумался и положил его обратно на стол. Достал свой блокнот, ручку и принялся внимательно изучать список, надеясь, что он прольет свет на личность грабителя и поможет отыскать пропавшие кремы Магдалены, прекрасной, как яблоневый сад в цвету…
   — Марк тряхнул головой. Поэтическую жилку надо задавить немедленно, иначе о работе придется забыть. Сейчас он — полицейский, и ни о каких возвышенных чувствах не может быть и речи.
   Под первым номер в списке стояла Лилиан Хиган, личная помощница Магдалены. Милая девушка, подумал Марк. Но, скорее всего, все в окружении Магдалены покажутся ему милыми, а ведь кто-то из них — вор. Если предположить самое плохое, какая причина может быть у мисс Хиган, чтобы совершить кражу? Марк представил себе сосредоточенное личико Лилиан. Единственное, что приходило в голову, это шпионаж. Лилиан Хиган подкупили конкуренты «Мэриголд корпорэйшн», и она раздобыла для них образцы новых кремов.
   Марк сделал пометку в своем блокноте и перешел к номеру два. Лоуренс Батлер, первый заместитель президента корпорации (то есть Магдалены Мэриголд), непосредственно отвечает за выставку. Рядом с фамилией Батлера Магдалена написала, что он работает на «Мэриголд корпорэйшн» уже более двадцати лет и его честность не вызывает у нее никаких сомнений.
   Марк покачал головой. Разве мало известно случаев, когда предательство совершалось вернейшими из друзей? Но раз Магдалена так уверена в этом Батлере, то его можно отложить на потом.
   Номер три — некий Альберт Максимилиан «Таурицио» Голдштайн, главный художник-оформитель выставки. Гениальнейший мастер, автор почти всех композиций, написала о нем Магдалена.
   Марку этот тип сразу не понравился. Он потянулся к компьютеру и попробовал поискать в Интернете информацию об этом Таурицио Голдштайне.
   В это было тяжело поверить, но на каждые десять хвалебных отзывов приходился лишь один ругательный. Видимо, этого Голдштайна действительно высоко ценили. Марк критически рассмотрел парочку его работ и против воли залюбовался ими. Должно быть, Магдалена немало денег ему отвалила, проворчал он про себя. Но тут Марк наткнулся на фотографию Голдштайна и моментально позабыл о его достижениях. Потому что и без художественных талантов Таурицио Голдштайн был человеком примечательным, и у Марка резко испортилось настроение, когда он подумал о том, что этот тип работает бок о бок с Магдаленой.
   У знаменитого художника были роскошные черные кудри до плеч и мефистофельский взгляд.
   Такое лицо было легко вообразить себе на полотне средневекового художника, не хватало лишь белоснежного плоеного воротника, узких усиков и грушевидной жемчужины в ухе. Он мог бы бороздить моря, небрежно отряхивая с кружевных манжет кровь поверженных противников. Неужели подобный роковой красавец оставил Магдалену равнодушной? На сердце у Марка заскребли кошки. Как он может на что-то рассчитывать, если рядом с ней находятся такие мужчины? Голдштайн красив, талантлив, знаменит. Разве возможно сравнить его и скромного сержанта полиции?
   Марк со злостью выключил компьютер. Кто знает, может быть, этот неземной красавец и есть их клиент. Его творческая натура вступила в конфликт с прагматизмом деловой женщины, и он решил отомстить, стащив самые ценные флаконы. Марк яростно застрочил в блокноте. С этими художниками никогда нельзя знать наверняка. Он будет зарабатывать миллионы и в то же время вести себя как торговка на базаре, которая ни за что не хочет поступиться малейшей выгодой.
   Четвертым и последним номером стояла Эжени Каузар, администратор Сити-Холла, которая следила за тем, чтобы при размещении композиций не нарушались правила выставочного зала.
   Не густо. Марк отодвинул список в сторону и потер переносицу. Только эти люди в мельчайших подробностях знали расположение экспонатов и могли украсть самое ценное, не причиняя вреда выставке в целом. Что ж, его задача упрощается. Разобраться с четырьмя гораздо легче, чем, например, с десятью подозреваемыми.
   И Марк принялся набрасывать план действий, придумывая, как вывести вора на чистую воду и не привлечь лишнее внимание.

5

   Однако ближе к утру в участок доставили компанию подвыпивших молодых людей, из-за которых Марку пришлось прервать свою работу. Выяснилось, что всю ночь гуляки угоняли машины и катались по городу, не обращая внимания на светофоры, ограничительные линии и прочие пустяки. Бдительный дорожный патруль попытался оштрафовать их за превышение скорости, но они и не подумали остановиться.
   Тогда полицейские пустились в погоню, и через полтора часа четверо трезвеющих на глазах молодых людей и одна девушка сидели в шестьдесят восьмом участке. Доркин, задержавший их патрульный, писал рапорт, а провинившиеся перешептывались и храбрились изо всех сил.
   Одного взгляда на них Марку было достаточно, чтобы понять, что собой представляют задержанные — избалованные детки состоятельных родителей, которые всеми возможными способами пытаются разнообразить свою жизнь.
   Все пятеро были дорого одеты и время от времени принимались рассуждать о своих правах и о безграничной тупости полицейских. Марка это не трогало, хотя он знал многих своих коллег, которые пришли бы в дикую ярость от таких высказываний.
   Уже прикидывают, когда родители смогут вытащить их отсюда, с неприязнью думал он.
   Ничего, просто так выкрутиться у них не получится. Он намеренно не торопился заняться их делом. Пусть посидят немного, понервничают.
   А если будут сильно выступать, то он распорядится отправить их в камеру. Несколько часов за решеткой — как раз то, что нужно, чтобы привести молодых нахалов в чувство.
   Сидя за своим столом, Марк исподлобья оглядывал веселую компанию. Странно, что с ними всего одна девушка, обычно такие прожигатели жизни стремятся окружить себя большим числом женщин. Девушка стояла спиной к Марку, и он не видел ее лица. Зато ее стройная фигурка в коротком облегающем платье была перед ним как на ладони. Один из парней подметил внимательный взгляд Марка и что-то сказал своим приятелям. Они громко расхохотались, а девушка с лукавой усмешкой обернулась.
   Раздосадованный Марк уткнулся в свои бумаги. Неважный из него воспитатель душ человеческих. Хотел нагнать на них побольше страху, а вместо этого насмешил.
   — Эй, господин полицейский, не подскажете, сколько нам еще здесь торчать придется? — выкрикнула девушка, обращаясь к Марку.
   Ее голос показался ему смутно знакомым, но он был слишком зол, чтобы вспоминать.
   — Ровно столько, сколько надо, — ответил Марк холодно.
   Девушка презрительно фыркнула и пошла к нему. Ее немного пошатывало, но в остальном было не заметно, что она пьяна. На ее лице застыло сосредоточенное выражение, словно она решала какую-то важную задачу. Марк нахмурился. Где он мог видеть эту девицу? Яркое выразительное личико, растрепанные рыжие волосы вызывали у него смутные ассоциации, но как он ни напрягал память, ничего конкретного в голову не приходило.
   — Послушайте, не будем же мы сидеть здесь всю ночь из-за какого-то дурацкого превышения скорости. Это просто смешно. Мы готовы заплатить штраф, — проговорила девушка, подойдя ближе. — Ох, вот так встреча…
   Она рассмеялась и с размаху уселась на стул напротив Марка. И в этот самый момент Марк ее вспомнил. Дженни, дальняя родственница Магдалены. Какая разительная перемена произошла в ее облике! Неудивительно, что он сразу не узнал ее. В Сити-Холле она показалась ему чуть ли не дурнушкой — тусклые волосы, угрюмое лицо, мешковатая одежда. Хотя, конечно, тогда он был ослеплен Магдаленой… Но сейчас Дженнифер была абсолютно другой. Это платье, макияж, прическа невероятно шли ей, и она из посредственности превратилась в красавицу. Марк завороженно разглядывал ее, не зная, что сказать.
   — Вот уж не ожидала встретить тебя тут, — усмехнулась Дженнифер. — Я была уверена, что ты — очередная находка Мэгги, а ты, оказывается, в полиции работаешь…
   Словосочетание «очередная находка» покоробило Марка. Что она имеет в виду?
   — Интересно, что ей надо от полицейского? — Девушка с любопытством посмотрела на него. — Неужели Мэгги так низко опустилась?
   Кровь бросилась Марку в лицо. Что значит «низко опустилась»?
   — Я выполняю конфиденциальное поручение мисс Мэриголд, — сухо произнес он. — И твои намеки и догадки меня не интересуют.
   — А в чем дело? — заинтригованно спросила Джен. Она облокотилась на стол и заглянула Марку в глаза.
   — Об этом тебе лучше спросить у мисс Мэриголд. Попозже. Сейчас у тебя своих проблем немало.
   — Какая скука. — Джен притворно зевнула. — Я же сказала, что мы заплатим любой штраф.
   — Дело не в штрафе, — отчеканил Марк. — У нас есть подозрения, что машина, на которой ты каталась с дружками, краденая.
   Однако на хладнокровие Дженнифер это заявление никак не повлияло.
   — Очень может быть, — задумчиво произнесла она. — Никогда не знала, где Карл берет свои машины.
   Она оглянулась на галдевших приятелей.
   — В таком случае, я боюсь, всем вам грозит тюремное заключение, — не без удовольствия сказал Марк.
   Он представлял себе, сколько горя натерпелась Магдалена с такой родственницей! Кто-то должен наказать эту девчонку, и Марк был рад тому, что станет своеобразным орудием мести.
   Однако он напрасно думал, что напугал ее.
   — Наверное, это к лучшему, — печально вздохнула Дженнифер. — Хоть буду подальше от всевидящего ока своей мамаши.
   В эту минуту Джен была похожа на обиженного ребенка, и сердце Марка дрогнуло. Хорошенькие девушки всегда могли рассчитывать на его снисхождение. Какая, должно быть, ужасная мать у Дженнифер, раз она готова спрятаться от нее в тюрьме. В четыре часа утра Марк-Лэнгтон был настроен особенно миролюбиво. Вопреки здравому смыслу эта девушка нравилась ему. По крайней мере сейчас, когда в участке было так мало людей, а голова немного гудела от бессонной ночи…
   — Мать живет вместе с тобой? — спросил Марк.
   Девушка кивнула. Похоже, Магдалена собрала под своей крышей всех бедных родственников, подумал Марк. Наверное, несладко ей приходится…
   — В доме мисс Мэриголд? — уточнил он.
   Джен с недоумением уставилась на него. С минуту они обменивались непонимающими взглядами.
   — Эээ.., вообще-то.., мисс Мэриголд и есть моя мать, — медленно произнесла она.
   У Марка словно раскат грома над головой грянул. Воздушная, эфемерная, юная Магдалена — мать Дженнифер? Сколько же ей лет?
   — Сколько же ей лет? — машинально повторил он вслух.
   — Сорок девять, — ответила Джен. — Она разве ничего тебе не объяснила? А, точно, она же назвала меня родственницей…
   Джен замолчала и опустила глаза, не забывая время от времени поглядывать исподтишка на молодого человека. Марк был ошеломлен. Он же видел эту женщину вблизи, ее гладкую кожу без единой морщинки, блестящие глаза, молодой щедрый рот… А ее фигура! Не каждая двадцатилетняя девушка может похвастать такой…
   Нет, это невозможно.
   — А сколько лет тебе? — пробормотал он, не в силах переварить сообщение Дженнифер.
   — Двадцать три, — хихикнула девушка. — С трудом в это верится, правда?
   — Но почему она ничего не сказала? — удивленно воскликнул Марк.
   — Это проще простого! — Джен состроила презрительную гримасу. — Мэгги не особенно любит афишировать степень нашего родства.
   Вернее, всеми силами старается ее скрыть. Особенно от привлекательных молодых людей…
   Марк пропустил эту шпильку мимо ушей.
   — Но она так молодо выглядит… — пробормотал он.
   — Естественно, ведь к ее услугам лучшие пластические хирурги мира, — пожала плечами Дженнифер. — Она вся изрезана вдоль и поперек. Неужели ты думаешь, что хозяйка целой империи красоты позволит себе стареть, словно она — обыкновенная женщина?
   Марк был потрясен до глубины души. Он не задумывался о возрасте Магдалены — ее красота и свежесть не допускали даже такой мысли.
   Он восхищался ею как прекрасным созданием природы, а она оказалась подделкой…
   — Эй, что с тобой? — встревоженно спросила Джен, потому что Марк вдруг побледнел.
   — Все в порядке, — выдавил он из себя. — Просто это все так.., неожиданно.
   — Ты же еще не успел в нее влюбиться? — осведомилась Дженнифер так небрежно, как будто речь шла о прогнозе погоды на завтра.
   — А вот это тебя уже не касается!
   Марк осознал, что стоит перед Дженнифер и кричит на нее во все горло. Девушка вжалась в спинку стула и смотрела на него испуганными глазами. Ее друзья на другом конце комнаты сразу перестали шуметь. Даже невозмутимый Доркин оторвался от своего рапорта.
   — Прости. — Марк в изнеможении плюхнулся обратно на стул. — Я переутомился. У меня был тяжелый день.
   — Можешь не извиняться, — с горечью проговорила Дженнифер. — Узнаю почерк Мэгги.
   Она уже успела заморочить тебе голову.
   — Ничего она мне не морочила, — неестественно возмутился Марк. Сил на притворство у него почти не было, однако он ни за что не хотел признаваться Дженнифер в том, что Магдалена произвела на него впечатление.
   — А почему тогда ты так разозлился, узнав о ее возрасте? Какая тебе разница?
   Действительно, мысленно успокаивал себя Марк. Не все ли ему равно, сколько лет Магдалене — двадцать пять или сорок девять? Взрослая дочь тоже ничего не меняет. Магдалена в первую очередь прекрасная женщина, а все остальное не имеет значения.
   Джен точно читала его мысли.
   — В нее многие влюбляются, — поведала она ему, — и делают вид, что им все равно, сколько ей лет.
   — Мне на самом деле все равно.
   — Нет.
   — Да.
   — Ты уже влюбился в нее.
   — Не правда.
   — По уши влюбился, — упорствовала Джен.
   — Чушь! — Марк что есть силы рубанул ладонью по столу. — Лучше скажи мне, за что ты так ее не любишь?
   Дженнифер закусила губу.
   — Я же видел, как ты с ней разговаривала, — продолжал Марк. — Как будто она — твой злейший враг. Тебе не кажется, что ты несправедлива?
   — Нет! — выкрикнула девушка и отвернулась.
   Несколько минут они молчали, каждый переживал свою обиду в одиночку, злился на другого и самого себя. Зачем они вообще затеяли этот разговор!
   — Что ты можешь об этом знать, — наконец еле слышно сказала Джен. — Она все время пытается превратить меня в свою копию. Я для нее символ, наследница великой империи Магдалены Мэриголд. И я должна стать такой же бесчувственной куклой, как она, также одеваться, краситься, ходить, разговаривать…
   Джен закрыла лицо руками.
   — По-моему, ты преувеличиваешь, — неуверенно пробормотал Марк. На бесчувственную куклу Магдалена совсем не походила.
   — Я лучше знаю, — возразила Джен. — Конечно, с тобой она совсем другая…
   — В любом случае, что плохого в желании матери, чтобы дочь шла по ее стопам? — поспешно перебил ее Марк, уводя от опасной темы.
   — Ты не правильно выбрал профессию. Из тебя вышел бы отличный адвокат, — съязвила Джен. — Но ты коп, поэтому побыстрее отправляй нас с ребятами в камеру и заполняй свои бумажки!
   Марк побагровел. Гадкая девчонка! Надо бы как следует проучить ее, чтобы в следующий раз знала, как с кем нужно разговаривать. Богатая мамочка вряд ли сможет ей помочь, если он обвинит Дженнифер в оскорблении полицейского…
   — Знаешь что? Забирай-ка своих дружков и катись с ними отсюда, — прошипел он угрожающе. — И чтобы через пять минут духу вашего тут не было. А если вы еще попадетесь, то будь уверена, я все сделаю, чтобы посадить вас надолго!