Страница:
Она положила книги на стол, подогнула под себя ноги и начала с тома Диккенса, как с более перспективного. Внимательно пролистала его, прощупывая пальцами каждую мелованную страницу. Бесполезно. Шелли – то же самое. Что дальше, каталог или «Рубай»? Вряд ли кому-то пришло бы в голову использовать тонкую книжицу, но все-таки…
Меган небрежно открыла Омара Хайяма и замерла, не в силах поверить собственным глазам. Первый лист был как закладкой заложен коричневатым бумажным прямоугольником, на котором расплывались затейливые чернильные буквы. Сердце девушки подскочило, руки задрожали. Год с лишним она мечтала об этом мгновении… Неужели удача наконец улыбнулась ей?
Девушка на секунду закрыла глаза. Главное, не волноваться и не спешить. Может быть, это не то письмо. Может быть, это вообще не письмо… Меган взяла коричневатый лист бумаги в руки и развернула его. Чернила расплылись от времени, и письмо едва можно было прочесть. По крайней мере, человеку, незнакомому с его содержанием. Однако Меган знала, о чем там должно быть написано, и, поднеся письмо к окну, по буковкам разбирала его.
Капельки пота проступили на лбу Меган. Что, если главной части письма – указания, где спрятан ларец, – не существует? Или лорд Воксхолл вообще не писал об этом своей супруге, предоставив ей выбрать место по своему усмотрению?
Меган перевернула листок. Вторая страница сохранилась лучше, и девушка погрузилась в чтение. По мере того, как она продвигалась дальше, выражение тревоги покидало ее лицо. Меган закончила читать и мечтательно улыбнулась. Наконец-то жизнь повернулась к ней своей светлой стороной. Во второй части письма лорд Воксхолл давал жене точные указания о том, куда лучше всего спрятать семейную реликвию!
Больше всего на свете Ариадна любила рассказывать Меган предания о своих благородных предках и родичах. Она почти не общалась с миссис Траут и ее дочерью, разве что регулярно слала открытки с поздравлениями на дни рождения и Рождество. Однако это не мешало бедной женщине гордиться своим родством с английской знатью. Меган послушно внимала рассказам о былом великолепии родов Экерли и Траутов. Они не особенно интересовали ее. В конце концов, Меган была дочерью обычного землемера из Хетфордшира и не могла проследить свою родословную до пятнадцатого века нашей эры…
Но однажды Ариадна рассказала Меган историю, которая сильно отличалась от ее предыдущих рассказов. В нем явственно звучала не ностальгия по давно ушедшим векам, а приключенческая нотка пополам с обидой на судьбу. Когда-то ее бабка, старшая дочь графа Экерли, должна была получить в приданое семейную реликвию – кованый ларец с рубиновым ожерельем. Он по наследству передавался старшей дочери в семье и автоматически делал девушку весьма завидной невестой. Дело было не в редкости и красоте украшения, а в баснословной стоимости камней, по преданию вывезенных давним предком из Африки. Если бы Эмили Экерли получила ларец, то сейчас бы им владела Ариадна Саммерс, вернее Гилберт, как ее прямая наследница. Однако упрямая Эмили нарушила волю отца, выйдя замуж по велению сердца, а не по его желанию. Вопреки традиции ларец был передан ее младшей сестре Энн, от которой он соответственно перешел к миссис Траут.
– Ах, если бы гордая Эмили послушала отца, то сейчас я могла бы передать ларец тебе, как своей законной дочери, – вздыхала миссис Гилберт, гладя пышные волосы Меган. – Ведь он должен бы принадлежать тебе по праву, хоть ты и не родная мне…
Ариадна переживала из-за утраты семейной реликвии, а Меган не без сожаления прикидывала про себя, сколько денег она смогла бы выручить за ожерелье. Хватило бы и на новый дом, и на безбедную жизнь. Почему все так несправедливо устроено? – размышляла Меган. У Августины Траут и так все есть – дом, деньги, положение в обществе. Ей совершенно не нужен какой-то там ларец. В то время как для семьи Меган он мог бы стать настоящим спасением…
Однажды, выслушивая новую порцию старых воспоминаний матери, Меган предложила:
– А почему бы нам с тобой как-нибудь не навестить миссис Траут и Марию? Интересно было бы посмотреть, как они живут.
Ариадна печально покачала головой. Гостеприимство ее кузины Августины было слишком хорошо известно, чтобы по доброй воле подвергать себя такой пытке.
– Моя дорогая кузина не очень любит своих родственников, – призналась она. – Ей кажется, что все только и мечтают, что о жизни за ее счет.
Меган была вынуждена согласиться, что в этом есть доля правды.
– И все равно мне бы хотелось взглянуть на ларец и ожерелье, – задумчиво проговорила она себе под нос, не обращаясь к матери.
К ее удивлению Ариадна вдруг залилась краской.
– Даже если бы мы и поехали в «Вереск», – сказала миссис Гилберт, заикаясь, – моя кузина вряд ли смогла бы показать тебе ларец.
– Почему? Она его продала?
Ариадна покраснела еще сильнее. Заинтригованная Меган продолжала расспрашивать мать, пока та не призналась:
– Понимаешь, детка, миссис Траут думает, что ларец давно пропал…
Это требовало объяснения. Меган настаивала, и пунцовая от стыда миссис Гилберт постепенно рассказала ей все. Много лет назад, когда отношения между этими двумя ветвями семейства были еще не столь натянуты, маленькая Ариадна Саммерс гостила у своей троюродной сестры в «Вереске». Девочке было всего шесть лет, в то время как будущей миссис Траут недавно исполнилось двадцать пять. Это была высокомерная сварливая девица, которую совершенно не радовал тот факт, что по дому носится крохотное существо, имеющее к ней весьма отдаленное отношение. Соответственно, Ариадна не питала теплых чувств к своей кузине. Бедняжку Ариадну все время заставляли чувствовать бедной родственницей в богатом доме, и девочка затаила обиду и на свою кузину, и на ее мать.
Однажды Ариадна заигралась в библиотеке (куда, между прочим, ей было строго-настрого запрещено заходить), и, услышав тяжелые шаги хозяйки дома, девочка поспешила спрятаться за тяжелой портьерой. Это действительно была мать Августины, к которой скоро присоединилась ее дочь. Ариадна поняла, что ей придется высидеть в своем убежище до самого конца, иначе суровое наказание неминуемо настигнет ее.
Дочь и мать говорили о самых разных вещах, добрую половину из которых шестилетняя Ариадна попросту не поняла. В военное время нелегко приходилось даже богатым людям. Близость «Вереска» к берегам Франции делала его особенно уязвимым. Что если немецкие войска все-таки вторгнутся в Англию? Как спасти свое состояние от захватчиков? – вот что волновало этих людей гораздо больше, чем будущее Европы или даже их страны.
Правда, больше волновалась мать. Августина выказывала свойственное юности пренебрежение к любой опасности.
– Нужно куда-нибудь спрятать драгоценности, – озабоченно говорила мать. – Уже из-за одного ларца к нам могут нагрянуть грабители… Вот и отец советует…
Ариадна услышала, как старая миссис Воксхолл зашуршала бумагой.
– Смотри, он написал, что тайник надо устроить…
– Ах, мама, и охота вам глупостями заниматься, – зевнула Августина. – Во-первых, никто и никогда не пустит немцев в Англию. А во-вторых, если кто-нибудь захочет, он весь дом перевернет и найдет ваши тайники. Отец сошел с ума, если вздумал давать вам указания насчет драгоценностей в письме. Разве вы не знаете, что цензоры прочитывают всю фронтовую почту?
С этими словами девушка вышла из библиотеки. Ариадна перевела дух. Тетушка была подслеповата, и после ухода кузины опасность быть обнаруженной значительно уменьшилась. Она осторожно выглянула из-за портьеры. Тетка стояла к ней спиной, погрузившись в чтение. Она не успела сказать дочери, что письмо было передано через надежного человека, а не обычной почтой, так что цензоров можно было не опасаться. Но презрение Августины больно задело мать. Ариадна отчетливо слышала, как тетка вполголоса бормотала:
– Чересчур умна стала… родителей ни во что не ставит… ничего, без нее разберемся…
К великой радости Ариадны вскоре ее тетка вышла из библиотеки. Девочка выскочила из своего убежища и уже собралась покинуть опасную библиотеку, как ее внимание привлек лист бумаги, лежавший на полу у двери. Очевидно, миссис Воксхолл выронила его только что, когда выходила. Трепеща от одной мысли, что строгая тетка может в любой момент обнаружить пропажу и вернуться за ней, Ариадна, тем не менее, подняла листик. Она без труда разобрала четкий почерк дяди. Не все было понятно девочке в письме, но кое-что было ясно – дядя советовал, как лучше всего устроить в «Вереске» надежный тайник.
Прочитав письмо с горем пополам, Ариадна не смогла удержаться от детской шалости. Девочка свернула письмо, сунула его в первую попавшуюся книжку, поставила книгу обратно на полку и выбежала из библиотеки.
Через несколько дней она благополучно забыла о своем поступке. Да и не до того было. В небе Кента появились первые немецкие бомбардировщики, и напуганные жители проходили несложную науку срываться с места и бежать в подвалы при первых пронзительных воплях сирены.
Это было страшное время, и незначительный эпизод с письмом затерялся в памяти маленькой Ариадны. Все, кто мог, покидали район, и Воксхоллы спешно уехали одними из первых на север страны, где можно было спокойно спать по ночам и не вздрагивать от далекой канонады. Вначале Ариадна была при тетке, но как только представилась возможность, миссис Траут переправила девочку матери. Для Ариадны началась совсем другая жизнь. Пути родственников разошлись окончательно.
После войны Августина Воксхолл вернулась в «Вереск» и стала приводить его в порядок. У Ариадны была своя жизнь, свои заботы и радости. О детской проказе с письмом она вспомнила, когда троюродная сестра выходила замуж за лорда Маллиона. Рубинового ожерелья, семейной реликвии, на невесте не было. Официально было объявлено, что драгоценность была утеряна во время войны, когда спешно покинутый «Вереск» пустовал несколько месяцев.
Многие спрашивали, почему предусмотрительная миссис Воксхолл не прихватила ларец с собой, как она сделала с другими драгоценностями, на что кузина раздраженно отвечала, что в то время маман совсем выжила из ума и оставила самое ценное в доме. Миссис Воксхоллы умерла незадолго до возвращения в «Вереск» и не могла опровергнуть или подтвердить слова дочери. Но Ариадна была уверена, что она просто воспользовалась советом мужа и надежно спрятала ларец в доме. Тащить с собой такую тяжесть на другой конец страны в военное время было бы глупо и небезопасно, зато хорошо устроенный тайник мог веками хранить реликвию.
– Знаешь, детка, мне было немного страшно, да и стыдно признаваться в этом поступке, – смущенно пробормотала Ариадна. – Кузина, очевидно, совсем забыла о письме отца… Если бы ты только слышала, какими словами она поминала свою мать, которая якобы не позаботилась о ценном ларце, ты бы меня поняла! Она всегда была очень несдержанна на язык и совсем не думала о других…
Меган все отлично понимала. Маленькая месть со стороны Ариадны Саммерс, впоследствии Ариадны Гилберт. Конечно, не по-христиански и уж совсем не по-родственному. Но Меган не осуждала мать. В конце концов, ларец и ожерелье должны были бы принадлежать ей.
Таких «если» было слишком много. И все же Меган чувствовала, что у нее есть шанс. Если она сумеет отыскать ларец, то заберет его себе, и все ее проблемы будут решены… Разве он по праву не принадлежит ее матери, пусть и приемной? К тому же это так увлекательно – разыскивать сокровища…
План, простой и изящный, возник у Меган очень быстро. Случайной гостье ни за что не открыть тайну сокровища. Для того чтобы отыскать письмо в огромной библиотеке «Вереска», нужно время. Вряд ли миссис Траут, чей характер только ухудшился с возрастом, будет долго терпеть подле себя молодую родственницу. Однако если эта родственница будет приносить пользу, и немаленькую, то дрогнет самое неласковое сердце… Меган не стала говорить Ариадне о своем плане. Но та, должно быть, обо всем догадалась, когда дочь вдруг захотела поработать на троюродную тетку.
– Кузина моя не сахар, – качала головой Ариадна. – Думаю, она ни капли не изменилась с годами. Тебе придется очень постараться, чтобы угодить ей.
И Меган постаралась. Устроиться на работу к миссис Траут оказалось не так сложно, как она полагала. Ей повезло – старая дама давно подумывала о том, чтобы найти хорошую экономку, которой она могла бы доверять. Жительницы Локерхарт Вэлли вызывали у миссис Траут подозрение, а из других деревень никто не соглашался служить у нее за то жалование, что она была готова заплатить.
Появление дальней родственницы пришлось как нельзя кстати. Меган была энергична, расторопна, во многом разбиралась, умела работать быстро и хорошо. А когда миссис Траут обнаружила, что девушка образована и может выполнять обязанности секретаря, то радость ее не знала границ. То, что Меган разбирается и в автомобилях, стало ясно несколько позднее, но тоже пришлось старой леди по вкусу. За жалование одной горничной у нее был и водитель, и механик, и секретарь, и экономка, и компаньонка. А тот факт, что девушка чурается общества людей и предпочитает все свободное время проводить в «Вереске», не вызывал у миссис Траут никаких подозрений. Наоборот, она была рада тому, что Меган не шатается по Локерхарт Вэлли и не заводит сомнительных знакомств, а также не сплетничает о том, что происходит в «Вереске». Она даже подумывала отписать заботливой и проворной родственнице что-нибудь в завещании, но так и не удосужилась его составить.
Меган никогда не терзали угрызения совести из-за того, что она фактически собирается присвоить себе чужую собственность. Ларец должен бы принадлежать Ариадне Саммерс, а не миссис Траут. К тому же последняя уверена, что он давным-давно пропал, так что она не пострадает. Порой Меган рассматривала себя как своего рода возмездие скупой вздорной старухе, которая со всеми ссорилась и даже родной дочери не пожелала протянуть руку помощи…
И теперь письмо было в руках Меган. Последний шаг отделяет ее от заветной цели. Что ее ждет? Награда или горькое разочарование? Что если весь год она гонялась за химерой и мнила себя хозяйкой сокровища, которого уже не существует?
За окном послышался шум подъезжающей машины. Меган быстро спрятала письмо в карман, поставила книги на место и вышла из библиотеки. Пора вспомнить о долге… А долг экономки – достойно встретить хозяина, вернувшегося из долгой поездки!
10
Меган небрежно открыла Омара Хайяма и замерла, не в силах поверить собственным глазам. Первый лист был как закладкой заложен коричневатым бумажным прямоугольником, на котором расплывались затейливые чернильные буквы. Сердце девушки подскочило, руки задрожали. Год с лишним она мечтала об этом мгновении… Неужели удача наконец улыбнулась ей?
Девушка на секунду закрыла глаза. Главное, не волноваться и не спешить. Может быть, это не то письмо. Может быть, это вообще не письмо… Меган взяла коричневатый лист бумаги в руки и развернула его. Чернила расплылись от времени, и письмо едва можно было прочесть. По крайней мере, человеку, незнакомому с его содержанием. Однако Меган знала, о чем там должно быть написано, и, поднеся письмо к окну, по буковкам разбирала его.
Капельки пота проступили на лбу Меган. Что, если главной части письма – указания, где спрятан ларец, – не существует? Или лорд Воксхолл вообще не писал об этом своей супруге, предоставив ей выбрать место по своему усмотрению?
Меган перевернула листок. Вторая страница сохранилась лучше, и девушка погрузилась в чтение. По мере того, как она продвигалась дальше, выражение тревоги покидало ее лицо. Меган закончила читать и мечтательно улыбнулась. Наконец-то жизнь повернулась к ней своей светлой стороной. Во второй части письма лорд Воксхолл давал жене точные указания о том, куда лучше всего спрятать семейную реликвию!
* * *
Отец Меган женился на троюродной сестре миссис Траут, когда девочке было всего пять лет, и она привыкла считать Ариадну Саммерс родной матерью. Своих детей у Ариадны не было, и она всей душой привязалась к единственной дочке мужа. Жизнь их не изобиловала радостями – Эл Гилберт сильно выпивал, денег зарабатывал мало и о будущем семьи совершенно не беспокоился. Меган неоднократно сбегала из дома, но все время возвращалась, потому что там ее ждала несчастная женщина, ставшая ей настоящей матерью.Больше всего на свете Ариадна любила рассказывать Меган предания о своих благородных предках и родичах. Она почти не общалась с миссис Траут и ее дочерью, разве что регулярно слала открытки с поздравлениями на дни рождения и Рождество. Однако это не мешало бедной женщине гордиться своим родством с английской знатью. Меган послушно внимала рассказам о былом великолепии родов Экерли и Траутов. Они не особенно интересовали ее. В конце концов, Меган была дочерью обычного землемера из Хетфордшира и не могла проследить свою родословную до пятнадцатого века нашей эры…
Но однажды Ариадна рассказала Меган историю, которая сильно отличалась от ее предыдущих рассказов. В нем явственно звучала не ностальгия по давно ушедшим векам, а приключенческая нотка пополам с обидой на судьбу. Когда-то ее бабка, старшая дочь графа Экерли, должна была получить в приданое семейную реликвию – кованый ларец с рубиновым ожерельем. Он по наследству передавался старшей дочери в семье и автоматически делал девушку весьма завидной невестой. Дело было не в редкости и красоте украшения, а в баснословной стоимости камней, по преданию вывезенных давним предком из Африки. Если бы Эмили Экерли получила ларец, то сейчас бы им владела Ариадна Саммерс, вернее Гилберт, как ее прямая наследница. Однако упрямая Эмили нарушила волю отца, выйдя замуж по велению сердца, а не по его желанию. Вопреки традиции ларец был передан ее младшей сестре Энн, от которой он соответственно перешел к миссис Траут.
– Ах, если бы гордая Эмили послушала отца, то сейчас я могла бы передать ларец тебе, как своей законной дочери, – вздыхала миссис Гилберт, гладя пышные волосы Меган. – Ведь он должен бы принадлежать тебе по праву, хоть ты и не родная мне…
Ариадна переживала из-за утраты семейной реликвии, а Меган не без сожаления прикидывала про себя, сколько денег она смогла бы выручить за ожерелье. Хватило бы и на новый дом, и на безбедную жизнь. Почему все так несправедливо устроено? – размышляла Меган. У Августины Траут и так все есть – дом, деньги, положение в обществе. Ей совершенно не нужен какой-то там ларец. В то время как для семьи Меган он мог бы стать настоящим спасением…
Однажды, выслушивая новую порцию старых воспоминаний матери, Меган предложила:
– А почему бы нам с тобой как-нибудь не навестить миссис Траут и Марию? Интересно было бы посмотреть, как они живут.
Ариадна печально покачала головой. Гостеприимство ее кузины Августины было слишком хорошо известно, чтобы по доброй воле подвергать себя такой пытке.
– Моя дорогая кузина не очень любит своих родственников, – призналась она. – Ей кажется, что все только и мечтают, что о жизни за ее счет.
Меган была вынуждена согласиться, что в этом есть доля правды.
– И все равно мне бы хотелось взглянуть на ларец и ожерелье, – задумчиво проговорила она себе под нос, не обращаясь к матери.
К ее удивлению Ариадна вдруг залилась краской.
– Даже если бы мы и поехали в «Вереск», – сказала миссис Гилберт, заикаясь, – моя кузина вряд ли смогла бы показать тебе ларец.
– Почему? Она его продала?
Ариадна покраснела еще сильнее. Заинтригованная Меган продолжала расспрашивать мать, пока та не призналась:
– Понимаешь, детка, миссис Траут думает, что ларец давно пропал…
Это требовало объяснения. Меган настаивала, и пунцовая от стыда миссис Гилберт постепенно рассказала ей все. Много лет назад, когда отношения между этими двумя ветвями семейства были еще не столь натянуты, маленькая Ариадна Саммерс гостила у своей троюродной сестры в «Вереске». Девочке было всего шесть лет, в то время как будущей миссис Траут недавно исполнилось двадцать пять. Это была высокомерная сварливая девица, которую совершенно не радовал тот факт, что по дому носится крохотное существо, имеющее к ней весьма отдаленное отношение. Соответственно, Ариадна не питала теплых чувств к своей кузине. Бедняжку Ариадну все время заставляли чувствовать бедной родственницей в богатом доме, и девочка затаила обиду и на свою кузину, и на ее мать.
Однажды Ариадна заигралась в библиотеке (куда, между прочим, ей было строго-настрого запрещено заходить), и, услышав тяжелые шаги хозяйки дома, девочка поспешила спрятаться за тяжелой портьерой. Это действительно была мать Августины, к которой скоро присоединилась ее дочь. Ариадна поняла, что ей придется высидеть в своем убежище до самого конца, иначе суровое наказание неминуемо настигнет ее.
Дочь и мать говорили о самых разных вещах, добрую половину из которых шестилетняя Ариадна попросту не поняла. В военное время нелегко приходилось даже богатым людям. Близость «Вереска» к берегам Франции делала его особенно уязвимым. Что если немецкие войска все-таки вторгнутся в Англию? Как спасти свое состояние от захватчиков? – вот что волновало этих людей гораздо больше, чем будущее Европы или даже их страны.
Правда, больше волновалась мать. Августина выказывала свойственное юности пренебрежение к любой опасности.
– Нужно куда-нибудь спрятать драгоценности, – озабоченно говорила мать. – Уже из-за одного ларца к нам могут нагрянуть грабители… Вот и отец советует…
Ариадна услышала, как старая миссис Воксхолл зашуршала бумагой.
– Смотри, он написал, что тайник надо устроить…
– Ах, мама, и охота вам глупостями заниматься, – зевнула Августина. – Во-первых, никто и никогда не пустит немцев в Англию. А во-вторых, если кто-нибудь захочет, он весь дом перевернет и найдет ваши тайники. Отец сошел с ума, если вздумал давать вам указания насчет драгоценностей в письме. Разве вы не знаете, что цензоры прочитывают всю фронтовую почту?
С этими словами девушка вышла из библиотеки. Ариадна перевела дух. Тетушка была подслеповата, и после ухода кузины опасность быть обнаруженной значительно уменьшилась. Она осторожно выглянула из-за портьеры. Тетка стояла к ней спиной, погрузившись в чтение. Она не успела сказать дочери, что письмо было передано через надежного человека, а не обычной почтой, так что цензоров можно было не опасаться. Но презрение Августины больно задело мать. Ариадна отчетливо слышала, как тетка вполголоса бормотала:
– Чересчур умна стала… родителей ни во что не ставит… ничего, без нее разберемся…
К великой радости Ариадны вскоре ее тетка вышла из библиотеки. Девочка выскочила из своего убежища и уже собралась покинуть опасную библиотеку, как ее внимание привлек лист бумаги, лежавший на полу у двери. Очевидно, миссис Воксхолл выронила его только что, когда выходила. Трепеща от одной мысли, что строгая тетка может в любой момент обнаружить пропажу и вернуться за ней, Ариадна, тем не менее, подняла листик. Она без труда разобрала четкий почерк дяди. Не все было понятно девочке в письме, но кое-что было ясно – дядя советовал, как лучше всего устроить в «Вереске» надежный тайник.
Прочитав письмо с горем пополам, Ариадна не смогла удержаться от детской шалости. Девочка свернула письмо, сунула его в первую попавшуюся книжку, поставила книгу обратно на полку и выбежала из библиотеки.
Через несколько дней она благополучно забыла о своем поступке. Да и не до того было. В небе Кента появились первые немецкие бомбардировщики, и напуганные жители проходили несложную науку срываться с места и бежать в подвалы при первых пронзительных воплях сирены.
Это было страшное время, и незначительный эпизод с письмом затерялся в памяти маленькой Ариадны. Все, кто мог, покидали район, и Воксхоллы спешно уехали одними из первых на север страны, где можно было спокойно спать по ночам и не вздрагивать от далекой канонады. Вначале Ариадна была при тетке, но как только представилась возможность, миссис Траут переправила девочку матери. Для Ариадны началась совсем другая жизнь. Пути родственников разошлись окончательно.
После войны Августина Воксхолл вернулась в «Вереск» и стала приводить его в порядок. У Ариадны была своя жизнь, свои заботы и радости. О детской проказе с письмом она вспомнила, когда троюродная сестра выходила замуж за лорда Маллиона. Рубинового ожерелья, семейной реликвии, на невесте не было. Официально было объявлено, что драгоценность была утеряна во время войны, когда спешно покинутый «Вереск» пустовал несколько месяцев.
Многие спрашивали, почему предусмотрительная миссис Воксхолл не прихватила ларец с собой, как она сделала с другими драгоценностями, на что кузина раздраженно отвечала, что в то время маман совсем выжила из ума и оставила самое ценное в доме. Миссис Воксхоллы умерла незадолго до возвращения в «Вереск» и не могла опровергнуть или подтвердить слова дочери. Но Ариадна была уверена, что она просто воспользовалась советом мужа и надежно спрятала ларец в доме. Тащить с собой такую тяжесть на другой конец страны в военное время было бы глупо и небезопасно, зато хорошо устроенный тайник мог веками хранить реликвию.
* * *
– Почему же ты ничего не сказала миссис Траут? – изумилась Меган. – Вы бы могли вместе отыскать это письмо и тайник и посмотреть, там ли ожерелье.– Знаешь, детка, мне было немного страшно, да и стыдно признаваться в этом поступке, – смущенно пробормотала Ариадна. – Кузина, очевидно, совсем забыла о письме отца… Если бы ты только слышала, какими словами она поминала свою мать, которая якобы не позаботилась о ценном ларце, ты бы меня поняла! Она всегда была очень несдержанна на язык и совсем не думала о других…
Меган все отлично понимала. Маленькая месть со стороны Ариадны Саммерс, впоследствии Ариадны Гилберт. Конечно, не по-христиански и уж совсем не по-родственному. Но Меган не осуждала мать. В конце концов, ларец и ожерелье должны были бы принадлежать ей.
* * *
Идея самой отыскать ларец втайне от его нынешней законной владелицы не сразу пришла Меган в голову. Но раз подумав об этом, девушка уже не могла отделаться от столь заманчивой мысли. Допустим, миссис Воксхолл все-таки спрятала ларец и ничего не сказала дочери, рассуждала сама с собой Меган. Допустим, с ним ничего не случилось за время отсутствия хозяев… Что если сокровище до сих пор лежит в укромном месте, а единственный ключ к находке – письмо, спрятанное в книге шаловливым ребенком? Если книга до сих пор в библиотеке «Вереска», то нужно всего лишь отыскать ее и взять письмо…Таких «если» было слишком много. И все же Меган чувствовала, что у нее есть шанс. Если она сумеет отыскать ларец, то заберет его себе, и все ее проблемы будут решены… Разве он по праву не принадлежит ее матери, пусть и приемной? К тому же это так увлекательно – разыскивать сокровища…
План, простой и изящный, возник у Меган очень быстро. Случайной гостье ни за что не открыть тайну сокровища. Для того чтобы отыскать письмо в огромной библиотеке «Вереска», нужно время. Вряд ли миссис Траут, чей характер только ухудшился с возрастом, будет долго терпеть подле себя молодую родственницу. Однако если эта родственница будет приносить пользу, и немаленькую, то дрогнет самое неласковое сердце… Меган не стала говорить Ариадне о своем плане. Но та, должно быть, обо всем догадалась, когда дочь вдруг захотела поработать на троюродную тетку.
– Кузина моя не сахар, – качала головой Ариадна. – Думаю, она ни капли не изменилась с годами. Тебе придется очень постараться, чтобы угодить ей.
И Меган постаралась. Устроиться на работу к миссис Траут оказалось не так сложно, как она полагала. Ей повезло – старая дама давно подумывала о том, чтобы найти хорошую экономку, которой она могла бы доверять. Жительницы Локерхарт Вэлли вызывали у миссис Траут подозрение, а из других деревень никто не соглашался служить у нее за то жалование, что она была готова заплатить.
Появление дальней родственницы пришлось как нельзя кстати. Меган была энергична, расторопна, во многом разбиралась, умела работать быстро и хорошо. А когда миссис Траут обнаружила, что девушка образована и может выполнять обязанности секретаря, то радость ее не знала границ. То, что Меган разбирается и в автомобилях, стало ясно несколько позднее, но тоже пришлось старой леди по вкусу. За жалование одной горничной у нее был и водитель, и механик, и секретарь, и экономка, и компаньонка. А тот факт, что девушка чурается общества людей и предпочитает все свободное время проводить в «Вереске», не вызывал у миссис Траут никаких подозрений. Наоборот, она была рада тому, что Меган не шатается по Локерхарт Вэлли и не заводит сомнительных знакомств, а также не сплетничает о том, что происходит в «Вереске». Она даже подумывала отписать заботливой и проворной родственнице что-нибудь в завещании, но так и не удосужилась его составить.
Меган никогда не терзали угрызения совести из-за того, что она фактически собирается присвоить себе чужую собственность. Ларец должен бы принадлежать Ариадне Саммерс, а не миссис Траут. К тому же последняя уверена, что он давным-давно пропал, так что она не пострадает. Порой Меган рассматривала себя как своего рода возмездие скупой вздорной старухе, которая со всеми ссорилась и даже родной дочери не пожелала протянуть руку помощи…
И теперь письмо было в руках Меган. Последний шаг отделяет ее от заветной цели. Что ее ждет? Награда или горькое разочарование? Что если весь год она гонялась за химерой и мнила себя хозяйкой сокровища, которого уже не существует?
За окном послышался шум подъезжающей машины. Меган быстро спрятала письмо в карман, поставила книги на место и вышла из библиотеки. Пора вспомнить о долге… А долг экономки – достойно встретить хозяина, вернувшегося из долгой поездки!
10
Всю дорогу до Локерхарт Вэлли Агата развлекала Алекса разговорами, а он вспоминал, как два дня назад ехал на этой же машине по этой же дороге и пытался произвести впечатление на другую темноволосую девушку. Почти не слушая бессмысленную болтовню Агаты, Апекс впервые задумался над нелепыми законами привлекательности, которые правят в этом мире. Почему чаще всего случается, что те, кто тебе нужен меньше всего, из кожи вон лезут, чтобы тебе понравиться? Взять ту же Агату. Она уже столько раз недвусмысленно давала ему понять, что не прочь продолжить знакомство, что уклоняться от ее намеков было уже просто неприлично. Но Агата Моллест, при всех ее неоспоримых достоинствах, вызывала у Алекса отвращение. Необременительный летний романчик с дальним прицелом? Нет, спасибо. Слишком много подобных приключений было в его жизни, чтобы к ним оставался какой-либо интерес.
Алекс нажал на кнопку, и брезентовый верх «кадиллака» бесшумно скользнул вниз.
– Ах, как чудесно! – восторженно воскликнула Агата.
Алекс молча кивнул. Теплый ветер приятно обдувал разгоряченное лицо, да и его разговорчивая соседка на время приумолкла, наслаждаясь новыми ощущениями. Алексу ужасно захотелось, чтобы на месте Агаты сейчас сидела Меган. Не то чтобы он влюбился в суровую мисс Гилберт с первого взгляда, нет. Просто она была так непохожа на женщин, с которыми он привык иметь дело, что Алекс поневоле терялся. Я всего лишь хочу разобраться в ней, узнать ее получше, уверял он себя, стараясь не спрашивать себя: «зачем?».
Меган казалась ему типичной англичанкой. Еще перед поездкой в Англию, сидя с друзьями в нью-йоркском ресторане, Алекс выслушал немало отзывов об английских девушках. Хорошенькие, неглупые, но какие-то бесцветные, чересчур строги и говорят исключительно о погоде, не способны на решительные поступки, а любовь для них автоматически приравнивается к замужеству. Конечно, среди подобных оценок было много шуточных, и Алекс не собирался слепо на них полагаться, но сейчас ему очень хотелось знать, что из этого правда, а что нет…
Они въехали в Локерхарт Вэлли. Агата приосанилась, прекрасно понимая, какие выводы сделают местные жители, увидев ее в машине Алекса. И пусть в этом нет ни грамма правды, ее самолюбие готово удовольствоваться и этим. Однако торжествовала Агата недолго. Из аптеки под руку с дочкой почтальона выходила Лили Вандемир, и Алекс резко затормозил прямо перед девушками. Марта испуганно метнулась в сторону, но Лили даже не дрогнула. Она, естественно, заметила, чья это машина и кто в ней сидит, но даже не посмотрела на Агату. Все ее внимание было приковано к Алексу.
– Добрый вечер, мисс Вандемир, – поздоровался молодой человек.
– Здравствуйте, мистер Бэрринджер, – ответила Лили с милой улыбкой. – Привет, Агата.
Черт бы тебя побрал, выругалась про себя художница, но улыбнулась и помахала Лили рукой.
– Кажется, я напугал вашу подругу, – пробормотал Алекс, глядя на аптеку, куда скрылась Марта.
– Ничего страшного, – прыснула Лили.
Агате очень хотелось прервать этот бессмысленный диалог, но она боялась, что Алекс поведет себя не так, как было бы выгодно ей. Еще не хватало, чтобы он опозорил ее перед этой блондиночкой!
– Послушайте, мисс Вандемир, у меня есть к вам одно предложение, – вдруг сказал Алекс.
Агата напряглась. Лили порозовела.
– Мы с Агатой ехали в «Вереск» пить чай, – как ни в чем не бывало солгал Алекс. – Не хотите к нам присоединиться?
Лили удивилась. Агата тоже.
– В «Вереске» наверняка найдется что-нибудь вкусненькое, – уговаривал Алекс, – а потом я мог бы показать вам дом… Ведь вы ни разу там не были?
Это стало решающим доводом. Лили кивнула, и Алекс, выскочив из машины, проворно распахнул перед ней заднюю дверцу. Агата не знала, досадовать ей или радоваться. Если Алекс хотел пригласить ее на чай, то почему он заговорил об этом лишь сейчас? Боялся, что она ему откажет? Неужели она всего-навсего ширма, за которой прячется его интерес к Лили Вандемир? Но почему тогда в Чаринг Кросс он расспрашивал ее о Меган Гилберт?
Нет, этот наследник определенно не прост, размышляла Агата, косо поглядывая на идеальный профиль Алекса. Но скоро все выяснится. Меня он не сможет долго водить за нос.
А Лили Вандемир ни о чем не думала. Она удобно устроилась на заднем сиденье «кадиллака» и отдалась на волю судьбы, заранее уверенная, что та не обманет ее ожиданий.
При виде Агаты и Лили в машине Алекса Меган позабыла и о письме, и о сокровище. Любовь ко всему миру угасла так же быстро, как и вспыхнула. Алекс весело помахал ей рукой и помог девушкам выйти из «кадиллака».
Меган с каменным лицом наблюдала за этой трогательной сценкой, пытаясь не выдать охвативших ее чувств. В любом случае она обязана помнить, что она ему не мать, не сестра, и (упаси Бог!) не жена. Она – экономка, послушно ожидающая указаний хозяина.
– Добрый вечер, мистер Бэрринджер, – ледяным тоном произнесла она. – Как прошла поездка?
С каким-то свирепым удовлетворением Меган заметила, что радостная улыбка несколько померкла на лице Алекса. Она намеренно игнорировала девушек. Пусть знают, что здесь их по-прежнему не ждут!
– Отлично, – кивнул Алекс. – Вы не могли бы распорядиться насчет чая в большой гостиной?
– Конечно. – На лице Меган не дрогнул ни один мускул.
Она первой вошла в дом. Алексу казалось, что он физически ощущает исходящее от нее неодобрение. Так не в меру строгая тетушка могла бы порицать легкомысленного племянника. Алекс словно услышал, о чем сейчас думает Меган. Конечно, вы вольны в своих поступках, мистер Бэрринджер, но приглашать девушек домой на второй день знакомства было в высшей степени неосмотрительно…
Настроение Алекса резко ухудшилось. А на что ты рассчитывал? – спросил он себя с горечью. На то, что она тебя приревнует? Прием стар как мир. Если хочешь, чтобы тобой заинтересовалась девушка, обрати внимание на ее подругу. Столько раз срабатывало… Но Меган Гилберт не девушка. Это какой-то монстр в юбке, робот без капли человеческих эмоций. Правда, робот с удивительно красивыми ногами…
Меган свернула в правый коридор, который вел на кухню, и Алекс очнулся. Ему нужно было налево, в большую гостиную. Что ж, будем развлекать гостей, раз так получилось…
Большая гостиная «Вереска» произвела на Агату и Лили неизгладимое впечатление. Алексу она казалась старомодной и чересчур захламленной, однако девушки пришли в восторг от пуфиков и этажерок, заставленных изящными статуэтками, на которых и самый придирчивый взгляд не обнаружил бы и следа пыли. Агата шумно выражала свое восхищение; чувства Лили выдавал лишь яркий румянец на нежных щечках. Кто знает, может быть, она уже представляла себя хозяйкой всего этого великолепия…
Чай принесла Эллис. Она с некоторым удивлением взирала на посторонних девушек, рассевшихся в больших креслах миссис Траут. Все мужчины одинаковы, думала она с неодобрением, расставляя на столике чашки и вазочки с джемом и конфетами. Не успел приехать, а уже завел знакомства… Что в этом было плохого, Эллис вряд ли могла сказать, однако как миссис Траут отреагировала бы на вольное поведение своего внука?
И все же Эллис украдкой окинула девушек придирчивым взглядом. Художница (фамилию ее Эллис не помнила) не понравилась ей. Слишком худая и носатая. А вот дочка бухгалтера была чудо как хороша. Беленькая, с розовыми щечками и блестящими глазками она напоминала героиню сказки, которая в самом конце выходит замуж за прекрасного принца. Принц был тут же, правда, принц несколько восточного типа, какой-нибудь шейх или падишах.
Что ж, такая красавица как Лили Вандемир заслуживает самого лучшего, решила про себя Эллис и вышла из большой гостиной, притворив за собой дверь.
– Как я погляжу, молодому хозяину приглянулась Лили Вандемир… Вот радость будет для ее родителей!
– Еще неизвестно, что будет, – многозначительно проговорила Меган. – Лили надо бы поосторожнее вести себя.
– Да что вы такое говорите, мисс Гилберт! – всплеснула руками Эллис. – Мистер Бэрринджер благородный человек, и он ни за что не станет…
– Господи, Эллис, но вы же ничего о нем не знаете, – поморщилась Меган. – Просто удивительно, до чего вы доверчивы! Не успел он приехать, а вся деревня уже без ума от него. Или это его положение кружит всем головы?
Тон Меган был полон такого презрения, что Эллис решила обидеться.
– По крайней мере, с ним приятно разговаривать, – буркнула она и добавила как бы про себя: – в отличие от некоторых…
Меган вспыхнула.
– Если я вас чем-то не устраиваю, Эллис, – деревянно проговорила она, – вы можете пожаловаться вашему добренькому хозяину, пусть он меня уволит.
Эллис открыла было рот, чтобы оправдаться, но Меган не дала ей договорить.
– Впрочем, можете не переживать. Я сама здесь долго не останусь.
С этими словами Меган выбежала из кухни. Горничная растерянно смотрела ей вслед. И чего она так взбеленилась? Всегда была такая спокойная, выдержанная, и вдруг на тебе… Эллис на секунду задумалась, а потом заулыбалась. Ох, неспроста все это… Что ни говори, а голубые глаза наследника затронули не только сердечко Лили Вандемир!
Алекс нажал на кнопку, и брезентовый верх «кадиллака» бесшумно скользнул вниз.
– Ах, как чудесно! – восторженно воскликнула Агата.
Алекс молча кивнул. Теплый ветер приятно обдувал разгоряченное лицо, да и его разговорчивая соседка на время приумолкла, наслаждаясь новыми ощущениями. Алексу ужасно захотелось, чтобы на месте Агаты сейчас сидела Меган. Не то чтобы он влюбился в суровую мисс Гилберт с первого взгляда, нет. Просто она была так непохожа на женщин, с которыми он привык иметь дело, что Алекс поневоле терялся. Я всего лишь хочу разобраться в ней, узнать ее получше, уверял он себя, стараясь не спрашивать себя: «зачем?».
Меган казалась ему типичной англичанкой. Еще перед поездкой в Англию, сидя с друзьями в нью-йоркском ресторане, Алекс выслушал немало отзывов об английских девушках. Хорошенькие, неглупые, но какие-то бесцветные, чересчур строги и говорят исключительно о погоде, не способны на решительные поступки, а любовь для них автоматически приравнивается к замужеству. Конечно, среди подобных оценок было много шуточных, и Алекс не собирался слепо на них полагаться, но сейчас ему очень хотелось знать, что из этого правда, а что нет…
Они въехали в Локерхарт Вэлли. Агата приосанилась, прекрасно понимая, какие выводы сделают местные жители, увидев ее в машине Алекса. И пусть в этом нет ни грамма правды, ее самолюбие готово удовольствоваться и этим. Однако торжествовала Агата недолго. Из аптеки под руку с дочкой почтальона выходила Лили Вандемир, и Алекс резко затормозил прямо перед девушками. Марта испуганно метнулась в сторону, но Лили даже не дрогнула. Она, естественно, заметила, чья это машина и кто в ней сидит, но даже не посмотрела на Агату. Все ее внимание было приковано к Алексу.
– Добрый вечер, мисс Вандемир, – поздоровался молодой человек.
– Здравствуйте, мистер Бэрринджер, – ответила Лили с милой улыбкой. – Привет, Агата.
Черт бы тебя побрал, выругалась про себя художница, но улыбнулась и помахала Лили рукой.
– Кажется, я напугал вашу подругу, – пробормотал Алекс, глядя на аптеку, куда скрылась Марта.
– Ничего страшного, – прыснула Лили.
Агате очень хотелось прервать этот бессмысленный диалог, но она боялась, что Алекс поведет себя не так, как было бы выгодно ей. Еще не хватало, чтобы он опозорил ее перед этой блондиночкой!
– Послушайте, мисс Вандемир, у меня есть к вам одно предложение, – вдруг сказал Алекс.
Агата напряглась. Лили порозовела.
– Мы с Агатой ехали в «Вереск» пить чай, – как ни в чем не бывало солгал Алекс. – Не хотите к нам присоединиться?
Лили удивилась. Агата тоже.
– В «Вереске» наверняка найдется что-нибудь вкусненькое, – уговаривал Алекс, – а потом я мог бы показать вам дом… Ведь вы ни разу там не были?
Это стало решающим доводом. Лили кивнула, и Алекс, выскочив из машины, проворно распахнул перед ней заднюю дверцу. Агата не знала, досадовать ей или радоваться. Если Алекс хотел пригласить ее на чай, то почему он заговорил об этом лишь сейчас? Боялся, что она ему откажет? Неужели она всего-навсего ширма, за которой прячется его интерес к Лили Вандемир? Но почему тогда в Чаринг Кросс он расспрашивал ее о Меган Гилберт?
Нет, этот наследник определенно не прост, размышляла Агата, косо поглядывая на идеальный профиль Алекса. Но скоро все выяснится. Меня он не сможет долго водить за нос.
А Лили Вандемир ни о чем не думала. Она удобно устроилась на заднем сиденье «кадиллака» и отдалась на волю судьбы, заранее уверенная, что та не обманет ее ожиданий.
* * *
Меган выбежала на крыльцо встречать Алекса. Письмо в правом кармане жакета приятно грело душу, и ей хотелось любить весь мир. Было даже своеобразное удовольствие в том, что момент, когда она сможет приступить к поискам тайника, несколько откладывался. Еще чуть-чуть она продлит свою мечту, уже зная, что письмо, по крайней мере, оказалось реальностью.При виде Агаты и Лили в машине Алекса Меган позабыла и о письме, и о сокровище. Любовь ко всему миру угасла так же быстро, как и вспыхнула. Алекс весело помахал ей рукой и помог девушкам выйти из «кадиллака».
Меган с каменным лицом наблюдала за этой трогательной сценкой, пытаясь не выдать охвативших ее чувств. В любом случае она обязана помнить, что она ему не мать, не сестра, и (упаси Бог!) не жена. Она – экономка, послушно ожидающая указаний хозяина.
– Добрый вечер, мистер Бэрринджер, – ледяным тоном произнесла она. – Как прошла поездка?
С каким-то свирепым удовлетворением Меган заметила, что радостная улыбка несколько померкла на лице Алекса. Она намеренно игнорировала девушек. Пусть знают, что здесь их по-прежнему не ждут!
– Отлично, – кивнул Алекс. – Вы не могли бы распорядиться насчет чая в большой гостиной?
– Конечно. – На лице Меган не дрогнул ни один мускул.
Она первой вошла в дом. Алексу казалось, что он физически ощущает исходящее от нее неодобрение. Так не в меру строгая тетушка могла бы порицать легкомысленного племянника. Алекс словно услышал, о чем сейчас думает Меган. Конечно, вы вольны в своих поступках, мистер Бэрринджер, но приглашать девушек домой на второй день знакомства было в высшей степени неосмотрительно…
Настроение Алекса резко ухудшилось. А на что ты рассчитывал? – спросил он себя с горечью. На то, что она тебя приревнует? Прием стар как мир. Если хочешь, чтобы тобой заинтересовалась девушка, обрати внимание на ее подругу. Столько раз срабатывало… Но Меган Гилберт не девушка. Это какой-то монстр в юбке, робот без капли человеческих эмоций. Правда, робот с удивительно красивыми ногами…
Меган свернула в правый коридор, который вел на кухню, и Алекс очнулся. Ему нужно было налево, в большую гостиную. Что ж, будем развлекать гостей, раз так получилось…
Большая гостиная «Вереска» произвела на Агату и Лили неизгладимое впечатление. Алексу она казалась старомодной и чересчур захламленной, однако девушки пришли в восторг от пуфиков и этажерок, заставленных изящными статуэтками, на которых и самый придирчивый взгляд не обнаружил бы и следа пыли. Агата шумно выражала свое восхищение; чувства Лили выдавал лишь яркий румянец на нежных щечках. Кто знает, может быть, она уже представляла себя хозяйкой всего этого великолепия…
Чай принесла Эллис. Она с некоторым удивлением взирала на посторонних девушек, рассевшихся в больших креслах миссис Траут. Все мужчины одинаковы, думала она с неодобрением, расставляя на столике чашки и вазочки с джемом и конфетами. Не успел приехать, а уже завел знакомства… Что в этом было плохого, Эллис вряд ли могла сказать, однако как миссис Траут отреагировала бы на вольное поведение своего внука?
И все же Эллис украдкой окинула девушек придирчивым взглядом. Художница (фамилию ее Эллис не помнила) не понравилась ей. Слишком худая и носатая. А вот дочка бухгалтера была чудо как хороша. Беленькая, с розовыми щечками и блестящими глазками она напоминала героиню сказки, которая в самом конце выходит замуж за прекрасного принца. Принц был тут же, правда, принц несколько восточного типа, какой-нибудь шейх или падишах.
Что ж, такая красавица как Лили Вандемир заслуживает самого лучшего, решила про себя Эллис и вышла из большой гостиной, притворив за собой дверь.
* * *
На кухне сидела Меган, и Эллис с порога решила поделиться с ней своими наблюдениями.– Как я погляжу, молодому хозяину приглянулась Лили Вандемир… Вот радость будет для ее родителей!
– Еще неизвестно, что будет, – многозначительно проговорила Меган. – Лили надо бы поосторожнее вести себя.
– Да что вы такое говорите, мисс Гилберт! – всплеснула руками Эллис. – Мистер Бэрринджер благородный человек, и он ни за что не станет…
– Господи, Эллис, но вы же ничего о нем не знаете, – поморщилась Меган. – Просто удивительно, до чего вы доверчивы! Не успел он приехать, а вся деревня уже без ума от него. Или это его положение кружит всем головы?
Тон Меган был полон такого презрения, что Эллис решила обидеться.
– По крайней мере, с ним приятно разговаривать, – буркнула она и добавила как бы про себя: – в отличие от некоторых…
Меган вспыхнула.
– Если я вас чем-то не устраиваю, Эллис, – деревянно проговорила она, – вы можете пожаловаться вашему добренькому хозяину, пусть он меня уволит.
Эллис открыла было рот, чтобы оправдаться, но Меган не дала ей договорить.
– Впрочем, можете не переживать. Я сама здесь долго не останусь.
С этими словами Меган выбежала из кухни. Горничная растерянно смотрела ей вслед. И чего она так взбеленилась? Всегда была такая спокойная, выдержанная, и вдруг на тебе… Эллис на секунду задумалась, а потом заулыбалась. Ох, неспроста все это… Что ни говори, а голубые глаза наследника затронули не только сердечко Лили Вандемир!