Вудивисс Кэтлин. Лепестки на воде

   — Да, но все напрасно, Шеймас. Шимейн твердо решила остаться с Гейджем. Говорит, что любит его и никто другой ей не нужен.
   — Черт бы побрал ее ирландское упрямство!
   — Шеймас, как тебе не стыдно! Ведь она наша дочь!
   — Жаль, упрямство она унаследовала от меня!
   — Пожалуй, она права, — грустно признала Камилла. — Какое право, мы имеем обвинять человека, почти ничего о нем не зная? Шимейн клянется, что гнусные слухи распускают завистники и сплетники — старая дева, мечтавшая стать женой Гейджа…
   — Посмотрим, сможет ли Морис нам помочь, — пробормотал Шеймас, не слушая жену. — Пусть попробует уговорить ее вернуться с нами. Некогда она уверяла, что любит его, а он до сих пор без ума от нее.
   — Вряд ли Шимейн согласится вернуться домой без мужа, Шеймас. А если мы увезем ее силой, она возненавидит нас.
   — Неужели мы потеряли ее?
   — Этого я и опасаюсь. Мы потеряли нашу маленькую девочку. Она стала женщиной и впредь намерена жить своим умом.

Глава 22

   — Едут! — выпалил Фланнери вскоре после того, как Джиллиан увел Эндрю в лес выслеживать мелких зверьков. Гейдж и Шимейн подошли к борту корабля и, посмотрев в ту сторону, куда указывал узловатый палец плотника, увидели приближающуюся к причалу большую лодку. Высокий мужчина в треуголке выпрыгнул на причал и привязал лодку, пока его спутник укладывал на дно весла.
   Первый джентльмен повел двух юных дам к стапелю, следом спешил второй под руку с еще одной дамой. Заметив Шимейн, мужчины галантным жестом сняли треуголки.
   Ростом они не уступали Гейджу. Густые, жесткие даже на вид темно-пепельные волосы старшего были заплетены в косицу над высоким твердым воротником. На обветренном угловатом лице выделялись карие глаза, вокруг рта разбегались лучики насмешливых морщинок.
   — Капитан Торнтон, — произнес Фланнери, обращаясь к Гейджу, — это капитан Бошан…
   — Натаниэль Бошан, — гость протянул Гейджу руку, — или просто Натан.
   Гейдж ответил ему фразой, которая давно стала привычной для всех, кто знал его:
   — Зовите меня Гейджем.
   Натаниэль представил своих спутниц.
   — Мои сестры-близнецы, Габриел и Гарленд, — а затем обнял за плечи женщину с каштановыми волосами, стоящую рядом. — А это моя жена Шарлотта.
   Волосы девушек и молодого джентльмена были иссиня-черными, лица всех троих отличались поразительным сходством, их золотистые глаза поблескивали, как полированный янтарь.
   — Мой младший брат, Руарк — Натаниэль хлопнул молодого спутника по плечу.
   — Ваш покорный слуга, мадам Торнтон. — Руарк ослепительно улыбнулся и отвесил Шимейн галантный поклон. — Ваша красота говорит об ирландской крови.
   Изумрудные глаза Шимейн лукаво блеснули.
   — А вы, сэр, наделены истинно ирландским красноречием.
   Руарк запрокинул голову и довольно рассмеялся:
   — По правде сказать, обожаю ирландцев!
   — Значит, у вас безупречный вкус, сэр, — подхватила Шимейн, вызвав у мужчин смех.
   Габриел шагнула вперед, озорно поблескивая глазами.
   — Пожалуй, следует предупредить вас насчет моего брата, миссис Торнтон. Похоже, он решил до старости избегать брачных уз, однако относится к каждой миловидной девушке так, словно только она способна похитить его сердце. Он попытался бы украсть и ваше, если бы смог.
   — Как тебе не стыдно, глупышка! — со смехом упрекнул сестру Руарк. — Ты слишком смело судишь меня, но в свои двадцать лет еще не нашла достойного поклонника!
   — Благодарю вас, мистрис Бошан, но предостережения мне ни к чему, — ответила Шимейн, обнимая мужа за талию. — Мое сердце уже отдано другому.
   — Вот и хорошо! Стало быть, вам ничто не угрожает. — Габриел насмешливо покосилась на своего красавца брата, который добродушно погрозил ей пальцем. Встряхнув головкой, Габриел взвизгнула и поспешно отступила от брата. — Попробуй только ущипнуть меня! Я все расскажу маме!
   Наблюдая за своими расшалившимися родственниками и неодобрительно качая головой, Гарленд обратилась к Шимейн:
   — Как вы, вероятно, уже заметили, мадам, в этой семье только я наделена рассудком, — начала она, вызвав возмущенные возгласы у обоих братьев и сестры. Не обращая на них внимания, Гарленд приподняла тонкий прямой носик, но ее золотистые глаза вспыхнули заразительным весельем, едва она повернулась к Шимейн. — Пожалуйста, зовите меня Гарленд, миссис Торнтон. Видимо, мне придется также попросить вас звать мою сестру по имени… — Гарленд искоса взглянула на Габриел, словно желая пристыдить ее, — …поскольку отсутствие манер не позволяет ей сделать это самой.
   — А я сочту за честь, если вы будете звать меня Шимейн.
   Габриел пожала тонкими плечами, оставшись равнодушной к упреку сестры.
   — Гарленд считает себя самой умной и воспитанной в семье. И вправду, она внимательнее выслушивает наставления наших учителей, чем я. Но, по-моему, ее можно назвать иначе — занудой, воображалой…
   Издав приглушенный возглас, Гарленд бросилась к сестре, и Габриел отпрыгнула в сторону.
   — Девочки, ведите себя прилично, — вмешалась Шарлотта, всплеснув руками. — Что подумают о нас наши новые знакомые? Полагаю, ничего хорошего.
   Гейдж улыбнулся, очарованный веселым семейством.
   — Напротив, мадам! Теперь я понимаю, чего мне недоставало в детстве.
   — С нами не соскучишься, — сказал Натаниэль. — У нас есть еще один брат, которому не исполнилось и двадцати лет. Он отправился к приятелю и предпочел погостить у него подольше. В последний раз, когда я видел их, юноши усердно флиртовали с соседскими девушками. — Глаза Натаниэля засветились воодушевлением, когда он перевел взгляд на корабль. — Признаюсь, мне не терпится осмотреть этот красавец, сэр.
   Уловив в этом заявлении намек, Шимейн обратилась к трем дамам:
   — Не хотите ли пройти в дом? Мы с мужем хотели бы познакомить вас с остальными гостями.
   Все дамы охотно согласились.
   Морис дю Мерсер еще раньше удалился в дом, и теперь, когда Шимейн ввела в гостиную трех новых знакомых, поднялся с кресла, откуда наблюдал за игрой в вист. Он был явно рад новому развлечению, но не ожидал, что гостей будет так много. Сначала его представили Шарлотте, потом Габриел. Последняя на одном дыхании засыпала его градом вопросов, так что Морис едва успевал отвечать на них. Гарленд рассматривала убранство гостиной, но, когда Шимейн подозвала ее, чтобы познакомить с Морисом, смело взглянула ему в лицо.
   — Гарленд, это друг нашей семьи маркиз дю Мерсер, — произнесла Шимейн. — Ваша светлость, это госпожа Гарленд Бошан…
   — Просто Морис. — Маркиз учтиво поклонился Гарленд.
   — Если не возражаете, милорд, зовите меня Гарленд. — На ее губах мелькнула улыбка. — Когда ко мне обращаются «госпожа», я чувствую себя… старой девой.
   — В таком случае вы на редкость юная и очаровательная старая дева, — добродушно пошутил Морис.
   Габриел украдкой вздохнула, понимая, что не сумела увлечь маркиза разговором. Он явно заинтересовался ее сестрой! Габриел давно поняла: иной раз, когда встречаются два человека, растащить их невозможно — так произошло и на этот раз, хотя Гарленд сохраняла вежливую сдержанность, граничащую с надменностью. Габриел решила, что пора учиться у сестры — ей, Габриел, никогда еще не удавалось так быстро очаровать поклонника своим умением болтать без умолку.
   Смело выдержав поражение, Габриел задала еще один вопрос — в пользу сестры:
   — А где же маркиза, ваша светлость?
   — Если не считать бабушки, у меня нет ни родных, ни жены, — ответил Морис, многозначительно взглянув на Шимейн, румянец на щеках которой доставил ему удовлетворение.
   Приложив палец к губам, Габриел задумалась.
   — Интересно, как бы мне жилось, будь я единственным ребенком в семье? Нас пятеро, и поскольку мы с Гарленд близнецы, приходится делиться всем, в том числе и знакомыми…
   Морис хранил молчание, ибо понимал: Габриел намекает, что и его сестры будут делить на двоих.
   — Дорогая, нам не хватает стульев, — известила Камилла дочь. — В доме найдется еще несколько?
   — Конечно, мама, — ответила Шимейн и хотела было попросить Нолу принести стулья со второго этажа, но, заметив, как Бесс манит ее из кухни, извинилась и отправилась решать вместе с кухаркой, какой соус подать к оленине.
   — Я принесу стулья, — по-джентльменски предложил маркиз, вспомнив, что видел их на веранде.
   Карты отложили, дамы сняли шляпки. Морис не заметил, что принесенный им стул довольно шаткий: пододвигая его Гарленд, маркиз не мог оторвать глаз от ее шеи, где черные волосы были убраны в затейливый узел. Кожа Гарленд, оттененная смоляными прядями, казалась белоснежной.
   Едва Гарленд успела присесть, как сиденье стула отделилось от спинки и все сооружение развалилось. Все, кто был в эту минуту в гостиной, дружно ахнули, но Морис не растерялся и вовремя пришел на помощь — подхватил падающую девушку и был немедленно вознагражден обольстительным ароматом: сладкой смесью запахов сирени и душистого мыла, опьянившей его, словно крепкое вино. Прижав Гарленд к себе, маркиз успел мельком увидеть округлости ее грудей, прикрытые розовато-сиреневой тканью, и каскады кремового кружева, ниспадающие с воротника облегающего лифа Гарленд. Маркиз невольно сжал ее узкую талию.
   — О, как я вам благодарна! — выдохнула Гарленд. Морис помог ей выпрямиться и обеспокоенно спросил:
   — Вы не ушиблись?
   Обернувшись, Гарленд уставилась в его сияющие черные глаза и вздрогнула от внезапно охватившего ее волнения. Она всегда считала, что с ее братом не сравниться никакому красавцу, — теперь была готова изменить мнение.
   — Нет, что вы, ваша светлость! — заверила она маркиза. — Я даже не успела упасть!
   — Морис, — шепотом поправил ее спаситель.
   Пара наконец заметила, что остальные присутствующие в комнате молча наблюдают за ними. Гарленд порозовела, но Морис, привыкший к пристальным взглядам, наклонился и поднял стул.
   — По-моему, Шимейн, как столяр ваш супруг оставляет желать лучшего, — съязвил он, давая бывшей невесте понять, что человек, которому она отдалась, отнюдь не безупречен.
   Шимейн поспешно вступилась за мужа:
   — Это моя вина, ваша светлость. Мне следовало предупредить вас, что на веранде стоят стулья, требующие починки. Их смастерил вовсе не Гейдж. — Она обвела рукой мебель, стоящую в комнате. — Вот его творения.
   Внезапно снаружи донесся перепуганный крик, и Шимейн мгновенно узнала голос Эндрю. Она поспешно вылетела на веранду, чуть не сбив по пути Гарленд и Мориса. Эндрю со всех ног мчался к дому, оставив Джиллиана далеко позади. Шимейн сбежала по ступенькам и бросилась навстречу мальчику. Тот прижался к Шимейн, словно по пятам гналась стая злых собак. Всхлипывая, Эндрю уткнулся личиком в плечо Шимейн, наотрез отказываясь поднять голову. Наконец подоспел запыхавшийся Джиллиан.
   — Что случилось? — встревоженно спросила Шимейн. — Что испугало его?
   — Каин, — задыхаясь, объяснил Джиллиан. — Спрятался в дупле поваленного дерева, да так ловко, что я ни за что не заметил бы его, а Энди заметил!
   Шимейн вспомнила жалкое существо, с которым подружилась. Она считала горбуна безобидным и теперь корила себя.
   — Неужели Каин обидел его?
   — Нет, Энди бросился домой только от испуга.
   Шимейн с облегчением прижала к себе дрожащего ребенка, и, увидев, что к ним спешит Гейдж, крикнула:
   — Все в порядке, Энди только перепугался!
   Джиллиану пришлось еще раз объяснить Гейджу, что случилось.
   — Ты спросил Каина, что он делал в лесу?
   — Потому я и задержался, — кивнул Джиллиан. — Трудно разобрать, что он говорит, но, насколько я понял, он следил за миссис.
   — Следил за Шимейн? — Гейдж нахмурился, обменялся взглядом с женой и снова повернулся к Джиллиану. — Но зачем?
   — Каин сказал, что Поттс и остальные хотят убить ее.
   — Остальные? А ты спросил, кто они такие?
   — Я пытался, капитан, но он отказался отвечать. Выбрался из своего логова, вывел мула и уехал. — Джиллиан недоуменно покачал головой. — Вы бы посмотрели, что он настроил! Понятия не имею, когда он все успел, но он даже вырыл рядом просторную пещеру и сделал прочную лестницу, чтобы мул спускался по ней, а вокруг навалил валежника, чтобы вход в пещеру никто не заметил. Убежище выглядело так естественно, что я не обратил бы на него внимания, даже пройдя в двух шагах. Похоже, Каин уже давно сидел там и не хотел, чтобы его заметили ни те, кто приближается к дому со стороны леса, ни мы.
   — Наверное, его-то я и обнаруживал все время, — пробормотал Гейдж.
   — Не знаю, капитан. Но сдается мне, он провел немало времени в лесу, если успел построить такое убежище.
   — Но что сделал бы Каин, если бы заметил Поттса?
   У Джиллиана был на все готов ответ.
   — Я находился на расстоянии пятидесяти шагов от его логова, когда Эндрю закричал. Я подбежал поближе, желая узнать, что его испугало. Только тогда и заметил, что Каин скорчился в дупле поваленного дерева. Он держал перед собой зеленую ветку и сидел тихо, как мышка, пока не понял, что я вижу его. Тогда он отбросил ветку, и я увидел, что у него на коленях лежит ржавый кремневый пистолет. Я вздрогнул, не зная, что он задумал. По правде сказать, пистолет был таким ветхим, что мог развалиться от выстрела. По-моему, горбун собирался стрелять в Поттса.
   Гейдж взял у жены всхлипывающего сына. Шимейн вытерла Эндрю глаза и нос, но мальчик по-прежнему вздрагивал. Он обхватил обеими ручонками шею отца и крепко сжал ее, пока Шимейн не принялась успокаивающе гладить его по спине. Эндрю поднял голову и слабо улыбнулся.
   — Маленький проказник, — проговорила Шимейн и взъерошила ребенку волосы. — Перепугал меня до смерти!
   — Я возьму его с собой на корабль, — решил Гейдж.
   — Джиллиан! — позвал Энди, оглядываясь на юношу. Джиллиан подошел поближе.
   — Я здесь, Энди.
   — Мы идем на корабль. Хочешь с нами?
   — Конечно.
   Шимейн долго смотрела им вслед, а повернувшись, обнаружила, что гости собрались на веранде.
   — Что случилось, Шимейн? — крикнул Уильям, не дожидаясь, когда она подойдет поближе.
   — Ничего страшного, милорд — Эндрю испугался, только и всего. Здесь неподалеку живет один калека. Энди увидел его в лесу, а вы ведь знаете, как он боится незнакомых людей. Вот он и бросился прочь от Каина…
   — От Каина? — переспросила мать Шимейн. — Какое странное имя!
   — Ты права, мама, но если бы ты увидела этого несчастного, ты поняла бы, как оно подходит ему.
   — Он умышленно напугал ребенка? — спросил Морис.
   — Нет, — ответила Шимейн, отметив, что ее бывший жених стоит рядом с Гарленд. Красивая пара — Шимейн надеялась, что их знакомство закончится супружеским союзом. Пожалуй, такую девушку, как Гарленд, даже Эдит дю Мерсер сочла бы достойной супругой для маркиза. — Если Джиллиан правильно понял Каина, тот охранял меня.
   Камилла мгновенно насторожилась и поднесла дрожащую руку к груди.
   — Зачем? Он заподозрил, что тебе грозит опасность?
   Шимейн поняла, какие мысли пришли в голову матери, и ответила небрежным тоном:
   — Один матрос с «Гордости Лондона» угрожал убить меня…
   — Он еще здесь? — перебил Шеймас, разделяя тревогу жены.
   — Да, папа. Похоже, Джейкоб Поттс твердо решил сдержать клятву.
   — Почему же именно Каин решил охранять тебя? — удивлялась Камилла, не понимая, что пробудило в калеке рыцарские чувства. Неужели ее дочь чего-то не договаривает?
   Шимейн не хотелось продолжать объяснения, но она видела, что мать вне себя от беспокойства.
   — Просто однажды я помогла Каину…
   — Каким образом? — допытывался отец. Шимейн пожала плечами.
   — Поттс избивал Каина, а я вмешалась…
   — Как? — Шеймас не скрывал тревоги. — Что ты сделала?
   — Ударила Поттса, — смущенно пробормотала Шимейн.
   — Что?! — оглушительно выпалил Шеймас. Камилла от потрясения чуть не лишилась чувств.
   — Немыслимо! Больше я не желаю об этом слышать!
   Но ее супруг был неумолим.
   — Рассказывай, — велел он дочери.
   Шимейн тяжело вздохнула, предчувствуя, какой град упреков вызовет ее признание. Сообщать отцу все подробности явно не стоило.
   — Поттс издевался над Каином и бил его, а я схватила палку и пару раз ударила Поттса по голове. Вот и все.
   Камилла застонала в изнеможении.
   — Не может быть! Шеймас, скажи, что это неправда!
   — Нет, правда! — жизнерадостно вмешалась Мэри-Маргарет, забавляясь изумлением супругов. — Я видела это своими глазами!
   Морис прыснул, а потом не сдержавшись, к удовольствию близнецов и ужасу Камиллы, расхохотался.
   — Ну и ну! Это на вас похоже. — Он задорно подмигнул Шимейн.
   — Какая вы смелая! — восхищенно воскликнула Габриел. — Как бы я хотела быть такой!
   — Ты визжишь, стоит тебе увидеть мышонка, — напомнила ее сестра.
   Габриел встряхнула прелестной головкой:
   — Это лучше, чем возиться с каждым котенком и щенком!
   — Должно быть, этот Поттс какой-нибудь хилый коротышка? — осторожно спросил Шеймас.
   Дочь ответила ему слабой и неубедительной улыбкой.
   — Боже милостивый! — выпалил Шеймас, опасаясь самого худшего. — Она лишилась рассудка!
   — И все-таки, насколько велик этот Поттс? — с дрожью спросила Камилла.
   Шимейн отвела взгляд и прикусила нижнюю губу, досадуя на то, что причинила матери беспокойство.
   — Он довольно крепкий человек.
   Шеймаса не удовлетворил этот довольно туманный намек.
   — Каков он с виду, Шимейн?
   — Ты видел Слая Таккера? — опасливо спросила Шимейн, надеясь, что родители не успели познакомиться со столяром-здоровяком.
   — О нет! — простонала Камилла и зажала рот трясущейся ладонью.
   — А тебе не приходило в голову, что такой человек способен свернуть тебе шею, как цыпленку? — в ярости закричал Шеймас.
   Мэри-Маргарет, которая веселилась, как никогда, встала на защиту Шимейн.
   — Он попытался, но мистер Торнтон поспешил на помощь Шимейн и бросил обидчика прямо в лужу посреди улицы!
   — Я иду в дом! — слабым голосом выговорила Камилла. — Для одного дня достаточно! Надеюсь, такое больше никогда не повторится!
   Шимейн вздохнула, радуясь, что вспышка родительского гнева позади.
   — Винить надо не Шимейн, а этот медвежий угол! — возмущенно бормотал Шеймас, следуя за женой. — Она должна непременно уехать с нами домой — на первом же корабле, который отправится в Англию!
   Вслед за супругами в дом вошли слуги и пожилые гости, а близнецы и маркиз остались на веранде.
   Морис неотрывно смотрел на Шимейн, восхищенный ее поступком.
   — Я всегда считал, что вы смелая женщина и заткнете за пояс любого мужчину, Шимейн. Я рад слышать, что не ошибался в вас.
   — По-моему, она прелесть! — подхватила Габриел, однако гораздо больше ее занимали отношения между маркизом и женой колониста — у нее было немало причин думать, что они не просто хорошие знакомые. Поколебавшись, Габриел решила удовлетворить свое любопытство. — Вы давно познакомились?
   Черные глаза Мориса восхищенно блестели. Не сводя глаз с бывшей невесты, он без смущения признался:
   — Мы с Шимейн были обручены, пока мистер Торнтон не похитил ее.
   — Вот как? — еле слышно пробормотала Габриел, но любопытство одержало верх, и она заметила: — А я думала, обрученные — все равно что женатые.
   Шимейн густо покраснела, не желая вдаваться в подробности.
   — Нас с Морисом разлучили, и у меня не было причин надеяться, что мы когда-нибудь вновь встретимся.
   — Какая жалость! — сочувственно протянула Гарленд.
   — Все не так уж плохо, — возразила Шимейн. — Видите ли, я очень люблю своего мужа.
   — Но прежде вы, должно быть, любили его светлость, — проронила Габриел.
   — Да, но, пожалуй, не так крепко, как мне прежде казалось, — с запинкой призналась Шимейн, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом черных глаз. — Нам с Морисом нравилось быть вдвоем. Он так красив… — Она помедлила, желая быть искренней, и вместе с тем боясь оскорбить чувства маркиза. — Я, видно, потеряла голову, польщенная его вниманием.
   Габриел перевела взгляд с Шимейн на Мориса и поняла смысл объяснений собеседницы. Эти двое и вправду составляли неотразимую пару. Впрочем, мистер Торнтон не уступал маркизу обаянием и мужской красотой. В сущности, Габриел не могла отдать предпочтение ни одному из этих мужчин. Поскольку Гарленд не осмелилась бы расспрашивать Мориса, выяснение нынешних обстоятельств его жизни Габриел взяла на себя.
   — А сейчас у вас в Англии есть невеста?
   Гарленд возмущенно приоткрыла рот. Стыдясь за сестру, она посоветовала собеседнику:
   — Вам незачем отвечать на этот вопрос, ваша светлость. Наверное, моя сестра забыла о приличных манерах, которым безуспешно пыталась обучить ее мама.
   Морис ничуть не оскорбился. Ему пришлось слишком долго сдерживать свою страсть к Шимейн, и теперь, потеряв ее, он понимал: только другая столь же прелестная девушка поможет ему сбросить камень с души. По правде говоря, он был готов хитростью увезти Шимейн отсюда и никогда не вспоминать о том, что случилось с ней за время разлуки. Впрочем, Гарленд тоже была недурна собой: в особенности Морису нравились ее скромные, сдержанные манеры. Он не мог предсказать, насколько далеко зайдут его отношения с девушкой, но был не прочь подать ей надежду, а тем временем выяснить, не удастся ли поссорить Гейджа и Шимейн.
   — Должен признаться, Габриел, теперь, когда Шимейн вышла замуж за Торнтона, мне придется в ближайшем будущем искать себе другую невесту.
   Улыбка девушки не понравилась Морису, он насторожился.
   — Надеюсь, вы не откажетесь побывать у нас — после того как мы вернемся из Нью-Йорка, — незамедлительно предложила Габриел. — Видите ли, я пытаюсь найти кавалера для сестры — чтобы наша спальня осталась в моем распоряжении…
   — Габриел! — возмущенно воскликнула Гарленд. — Как ты смеешь делать такие намеки! Мы с маркизом едва знакомы!
   — Пока нам приходится делить комнату, а Гарленд так привередлива! — словно не слыша, продолжала сестра. — Вечно придирается, говорит, что я неряха. На самом деле у нас просто разные представления о чистоте и уюте.
   Морис понял: если он всерьез намерен ухаживать за Гарленд, ему придется заключить союз с Габриел.
   — Если вы сообщите мне дату своего возвращения, я буду счастлив нанести вам визит.
   — Боже милостивый! — ошеломленно прошептала Гарленд и нервно затеребила свой кружевной воротник, жалея, что позабыла веер и ей нечем охладить пылающее лицо. Своего будущего мужа Гарленд представляла в точности таким, как маркиз, но она даже не смела рассчитывать на его благосклонность. Гарленд сконфузилась при виде возмутительной дерзости сестры и вместе с тем втайне была ей благодарна.
   На веранду вышла Бесс и начала накрывать стол, вынесенный подмастерьями.
   — Дорогая, хватит ли у нас посуды?
   — Сейчас я покажу, где что лежит, — отозвалась Шимейн. Выйдя на веранду, она помедлила рядом с бывшим женихом и ласково коснулась его руки. — Морис, я рада, что вы совершили утомительное путешествие не зря. Надеюсь, когда-нибудь вы простите мне замужество с Гейджем.
   — Рана еще не затянулась, Шимейн, — шепотом ответил он. — Какими бы ни были ваши чувства ко мне, я любил вас и мечтал увидеть своей женой. Прежде чем я соглашусь оставить вас на попечение мужа, я должен покончить с одним делом: убедиться, что вам ничто не угрожает и вы… счастливы.
   — Я счастлива, Морис, поверьте.
   — Пока — да, но меня тревожит ваше будущее, Шимейн, и эта тревога не исчезнет сама собой. Если Гейдж недостоин быть вашим мужем, я займу его место.

Глава 23

   Эдит дю Мерсер поспешно покинула берега Англии через несколько дней после того, как узнала, что ее внук отплыл в колонию вместе с супругами О'Хирн на поиски Шимейн. Несмотря на то что Эдит пришлось выложить кругленькую сумму за отдельную каюту на «Лунном скакуне» и отказаться от сопровождения горничной или компаньонки, уже на борту корабля она обнаружила, что должна делить каюту с богатой путешественницей. Плавание превратилось в пытку. Гулкий, назойливый храп каждую ночь терзал нервы Эдит. В таких обстоятельствах даже самая уравновешенная, покладистая и неприхотливая дама стала бы вспыльчивой и раздражительной, а Эдит дю Мерсер привыкла к власти и роскоши. Ее суровый дед требовал от нее аристократической безукоризненной надменности, которую считал отличительной чертой высшей знати.
   Если бы не боязнь возбудить подозрения, Эдит заплатила бы любые деньги, лишь бы ее соседку сбросили за борт. Но в данном случае о своих удобствах следовало забыть ради единственной цели: Эдит мечтала, чтобы ее внук женился на знатной и влиятельной женщине, связи которой возвели бы его поближе к трону. Все признавали, что Морис обладает твердым характером, обаянием, достоинством, но внуку Эдит недоставало тщеславия, побуждающего его стать доверенным лицом его величества короля Георга II и, возможно, основателем будущей династии английских монархов.
   Охваченный страстью к ничтожной ирландке, Морис не понимал, что, сделав ее женой, он навсегда отрежет себе путь к престолу. Если бы он взял Шимейн в любовницы, он мог жениться на титулованной особе и иметь все шансы добиться славы и влияния. Но он слишком увлекся Шимейн: высокому положению в обществе предпочел сиюминутное счастье обладания ею. Несомненно, единственным результатом такой женитьбы стал бы выводок ирландцев-полукровок, запятнавших имя дю Мерсеров. После многочисленных споров с Морисом, во время которых он безуспешно пытался убедить бабушку в неоспоримых достоинствах Шимейн, Эдит стало ясно лишь одно: внук остается непоколебим в своем решении. Эдит поняла, что предотвратить этот брак можно лишь в том случае, если действовать незамедлительно и забыть о щепетильности. Так она и поступила, не опасаясь вызвать у Мориса подозрения. Он был благороден и вряд ли предполагал, что бабушка прибегнет к любым средствам, лишь бы обеспечить потомкам рода дю Мерсеров славу и величие..