Страница:
Натали вертела запястьями и терла лодыжки друг о друга, чтобы высвободиться из веревок, но Эван, очевидно, брал такие же уроки завязывания узлов, как и Серена. С загнутыми за спиной руками и ногами, ее тело превратилось в неуклюжий треугольник, и она почти совсем не могла двигаться.
Некоторое время машина то ускорялась, то тормозила, то поворачивала. Потом скорость перестала меняться, и дорога больше не поворачивала. Эван, очевидно, выехал с городских улиц на шоссе.
Он увозит меня прочь из города, осознала Натали. Она снова стала извиваться, напрасно пытаясь ослабить веревки, ее запястья болели от трения, одеяло окутывало ее паром собственного жаркого дыхания.
Эван ехал и ехал, беспрестанно бормоча себе под нос.
Казалось, они ехали многие часы, и в конце концов монотонность поездки превзошла страх Натали. Не видя ничего, кроме темноты, она то и дело впадала в прерывистый сон, пока мили скользили мимо нее.
Девушка проспала какое-то время, когда внезапное прекращение звука и движения разбудило ее. Она услышала шорох вокруг себя, и одеяло поднялось с ее лица. Эван улыбнулся ей с готовностью и скрытностью мальчика, прогуливающего занятия.
– Мы приехали.
Маркхэм сорвал ленту с ее рта, заставив ее открыть рот от боли и облегчения. Прежде чем она смогла позвать на помощь, Натали почувствовала знакомое лезвие охотничьего ножа, коснувшееся ее горла.
– Никого нет на мили вокруг, – сообщил Эван. – Здесь мы можем поговорить.
Прежде чем заговорить, она постаралась выровнять дыхание.
– Где мы?
– Немного южнее Биг Сур. – Похититель распахнул боковую дверь фургона, открыв панораму темноты и похожего на сладкую вату тумана. – Не правда ли, красиво?
– Ммм... – Все еще связанная, как теленок для родео, Натали только краем глаза ухватила ландшафт снаружи. Хотя она почти ничего не видела, запах соленой воды и шум набегающих волн сказали ей, что они, должно быть, находились на берегу океана.
Эван сел в открытом дверном проеме и уставился в ночь, его лицо было едва различимо в окружающем свете.
– Это напоминает то время, когда мы все поехали в Кейп Код. Помнишь? Туман кажется таким близким и заставляет мир вокруг казаться таким маленьким, но все же ты знаешь, что он скрывает этот огромный океан, а за ним – разные страны. В тот день мы не могли видеть дальше десяти ярдов, но я все время представлял, как это – полететь прямо в этот туман и приземлиться в Англии, или во Франции, или еще где-нибудь.
– Да. – Натали ерзала на месте, чтобы хоть немного восстановить кровообращение в конечностях. – Зачем ты привез меня сюда?
– Как и сказал, просто хотел поговорить. – Отложив нож в сторону, он закрыл руками лицо. – Я так устал.
Натали сглотнула, стараясь придать своему голосу мягкость и жалость.
– Почему так, Эван?
– Это тяжело. Ты не представляешь, как тяжело. – Мужчина уткнулся лбом в колени, и, казалось, разговаривал с кем-то невидимым. – Мы оба согласились, что я должен взять это на себя, но не думаю, что смогу выдержать еще. Не в одиночку.
– Все хорошо. Ты сделал все, что смог. – Натали подбирала слова так, будто это были шаги по минному полю. – Теперь ты можешь отдохнуть...
– Нет. – Эван резко выпрямился, овал его затененного лица был черным и неумолимым, как полированный гагат. – Я должен продолжать. Я должен их спасти.
– Спасти их? От чего?
– От страха. Ты должна знать это лучше, чем кто-либо, Бу. – Маркхэм посмотрел в туман. – Это несправедливо. Большинство людей проживают свои жизни, даже не думая о Черной Комнате, которая их ожидает. Но у нас нет шанса. Для нас любое маленькое счастье омрачается постоянным напоминанием, что всему этому приходит конец.
Его голос сорвался, и он издал горький вздох.
– Сондра была права. Лучше избавиться от жизни, как от вредной привычки, прежде чем у тебя появится к ней вкус.
Холодный туман проник через пуловер Натали, и ее зубы начали стучать.
– Поэтому ты хотел убить детей?
Эван медленно кивнул.
– Чтобы избавить их от жизни, полной горя, жизни в рабстве Корпорации. Да. Сондра была права – мне надо было разнести Школу на кусочки. Но... эта маленькая девочка так посмотрела на меня...
Он заломил руки, и Натали узнала сомнения Безликого Человека, которого видела Лори Гэннон.
– Но ты все равно убил ее, ведь так? Маленькую девочку.
– Мне пришлось. Она меня видела.
– А как насчет Джема? – спросила Натали. – И Артура, и Люси, и остальных? Почему они?
Эван пожал плечами, как будто ответ был очевидным.
– Они были моими друзьями. Я должен был спасти их.
Сердце Натали замерло.
– А я твой друг, Эван?
– Да. – Сказав это с болью в голосе, он подобрал нож и склонился над ней, проведя пальцами свободной руки по ее щеке. – Я бы сделал это для тебя, но...
Дрожа, убийца сорвал парик с ее головы и погладил гладкую как мрамор кожу.
– Ты – это все, что делает жизнь такой невыносимой. Такая драгоценная и красивая, что я никогда не хочу говорить «до свидания».
Судорожно глотнув, Натали почувствовала, как нож нажал на ее трахею.
– Я знаю, каково это, – прошептала она, боясь, что при любом движении горла лезвие может порезать. – Всю жизнь я до ужаса боялась смерти – так сильно, что иногда не могла выйти из комнаты. И все же, даже когда я делала все, что могла, чтобы остаться в живых, я не видела в жизни никакого смысла. Хуже всего было, когда ты ушел: я думала, что в любом случае навсегда останусь одна в комнате, я могла умереть с тем же успехом. Единственное, что удерживало меня от этого – надежда, что когда-нибудь я смогу увидеть тебя.
Нож дрожал. Натали услышала, как Эван хлюпает носом.
Она заставила свои зубы не стучать достаточно времени, чтобы улыбнуться.
– Я тоже не хочу говорить «до свидания», Эван. Не во второй раз. Никогда.
Еще один всхлип.
– О, Бу... ты не знаешь, как сильно я хотел, чтобы ты это сказала.
– Так же, как я хотела сказать это. Я знаю, что ты сделал то, что сделал, ради любви. Теперь я это понимаю. И хочу помочь.
При этих словах Эван опустил нож и, всхлипывая, обнял ее.
– Все хорошо, – ворковала Натали. – Теперь мы вместе.
– Да. Вместе. – Вытерев лицо рукавом, он засунул лезвие ножа под узел, который связывал ее руки и ноги. Пульс Натали участился.
Однако, когда он начал резать веревку, все его тело свело внезапной судорогой.
– Нет, – выдохнул он. – Не сейчас.
Охотничий нож шлепнулся на пол, и Эван откатился к стене фургона, прижимая руки к вискам.
– Одиножды один – один! Одиножды два – два! Одиножды три – три! – Он выталкивал слова через стиснутые зубы, как плохой чревовещатель.
Натали корчилась в веревках, чтобы проверить, не ослаб ли узел. Но нет.
– Давай, Эван. Борись с ней!
– Одиножды двенадцать – двенадцать! Дважды один – два! Дважды три... дважды ТРИ!..
Эван замолчал, его лицо скривилось, словно выпытывая у мозга ответ. Потом его челюсть отвисла, воздух вырвался из глотки и руки упали на колени. Натали захныкала.
– Никогда не доверяй мужчине женскую работу, – пробормотал он с холодной уверенностью Сондры.
Оттолкнувшись от стены, он потянулся к Натали, чтобы забрать нож.
Глава 37
Глава 38
Некоторое время машина то ускорялась, то тормозила, то поворачивала. Потом скорость перестала меняться, и дорога больше не поворачивала. Эван, очевидно, выехал с городских улиц на шоссе.
Он увозит меня прочь из города, осознала Натали. Она снова стала извиваться, напрасно пытаясь ослабить веревки, ее запястья болели от трения, одеяло окутывало ее паром собственного жаркого дыхания.
Эван ехал и ехал, беспрестанно бормоча себе под нос.
Казалось, они ехали многие часы, и в конце концов монотонность поездки превзошла страх Натали. Не видя ничего, кроме темноты, она то и дело впадала в прерывистый сон, пока мили скользили мимо нее.
Девушка проспала какое-то время, когда внезапное прекращение звука и движения разбудило ее. Она услышала шорох вокруг себя, и одеяло поднялось с ее лица. Эван улыбнулся ей с готовностью и скрытностью мальчика, прогуливающего занятия.
– Мы приехали.
Маркхэм сорвал ленту с ее рта, заставив ее открыть рот от боли и облегчения. Прежде чем она смогла позвать на помощь, Натали почувствовала знакомое лезвие охотничьего ножа, коснувшееся ее горла.
– Никого нет на мили вокруг, – сообщил Эван. – Здесь мы можем поговорить.
Прежде чем заговорить, она постаралась выровнять дыхание.
– Где мы?
– Немного южнее Биг Сур. – Похититель распахнул боковую дверь фургона, открыв панораму темноты и похожего на сладкую вату тумана. – Не правда ли, красиво?
– Ммм... – Все еще связанная, как теленок для родео, Натали только краем глаза ухватила ландшафт снаружи. Хотя она почти ничего не видела, запах соленой воды и шум набегающих волн сказали ей, что они, должно быть, находились на берегу океана.
Эван сел в открытом дверном проеме и уставился в ночь, его лицо было едва различимо в окружающем свете.
– Это напоминает то время, когда мы все поехали в Кейп Код. Помнишь? Туман кажется таким близким и заставляет мир вокруг казаться таким маленьким, но все же ты знаешь, что он скрывает этот огромный океан, а за ним – разные страны. В тот день мы не могли видеть дальше десяти ярдов, но я все время представлял, как это – полететь прямо в этот туман и приземлиться в Англии, или во Франции, или еще где-нибудь.
– Да. – Натали ерзала на месте, чтобы хоть немного восстановить кровообращение в конечностях. – Зачем ты привез меня сюда?
– Как и сказал, просто хотел поговорить. – Отложив нож в сторону, он закрыл руками лицо. – Я так устал.
Натали сглотнула, стараясь придать своему голосу мягкость и жалость.
– Почему так, Эван?
– Это тяжело. Ты не представляешь, как тяжело. – Мужчина уткнулся лбом в колени, и, казалось, разговаривал с кем-то невидимым. – Мы оба согласились, что я должен взять это на себя, но не думаю, что смогу выдержать еще. Не в одиночку.
– Все хорошо. Ты сделал все, что смог. – Натали подбирала слова так, будто это были шаги по минному полю. – Теперь ты можешь отдохнуть...
– Нет. – Эван резко выпрямился, овал его затененного лица был черным и неумолимым, как полированный гагат. – Я должен продолжать. Я должен их спасти.
– Спасти их? От чего?
– От страха. Ты должна знать это лучше, чем кто-либо, Бу. – Маркхэм посмотрел в туман. – Это несправедливо. Большинство людей проживают свои жизни, даже не думая о Черной Комнате, которая их ожидает. Но у нас нет шанса. Для нас любое маленькое счастье омрачается постоянным напоминанием, что всему этому приходит конец.
Его голос сорвался, и он издал горький вздох.
– Сондра была права. Лучше избавиться от жизни, как от вредной привычки, прежде чем у тебя появится к ней вкус.
Холодный туман проник через пуловер Натали, и ее зубы начали стучать.
– Поэтому ты хотел убить детей?
Эван медленно кивнул.
– Чтобы избавить их от жизни, полной горя, жизни в рабстве Корпорации. Да. Сондра была права – мне надо было разнести Школу на кусочки. Но... эта маленькая девочка так посмотрела на меня...
Он заломил руки, и Натали узнала сомнения Безликого Человека, которого видела Лори Гэннон.
– Но ты все равно убил ее, ведь так? Маленькую девочку.
– Мне пришлось. Она меня видела.
– А как насчет Джема? – спросила Натали. – И Артура, и Люси, и остальных? Почему они?
Эван пожал плечами, как будто ответ был очевидным.
– Они были моими друзьями. Я должен был спасти их.
Сердце Натали замерло.
– А я твой друг, Эван?
– Да. – Сказав это с болью в голосе, он подобрал нож и склонился над ней, проведя пальцами свободной руки по ее щеке. – Я бы сделал это для тебя, но...
Дрожа, убийца сорвал парик с ее головы и погладил гладкую как мрамор кожу.
– Ты – это все, что делает жизнь такой невыносимой. Такая драгоценная и красивая, что я никогда не хочу говорить «до свидания».
Судорожно глотнув, Натали почувствовала, как нож нажал на ее трахею.
– Я знаю, каково это, – прошептала она, боясь, что при любом движении горла лезвие может порезать. – Всю жизнь я до ужаса боялась смерти – так сильно, что иногда не могла выйти из комнаты. И все же, даже когда я делала все, что могла, чтобы остаться в живых, я не видела в жизни никакого смысла. Хуже всего было, когда ты ушел: я думала, что в любом случае навсегда останусь одна в комнате, я могла умереть с тем же успехом. Единственное, что удерживало меня от этого – надежда, что когда-нибудь я смогу увидеть тебя.
Нож дрожал. Натали услышала, как Эван хлюпает носом.
Она заставила свои зубы не стучать достаточно времени, чтобы улыбнуться.
– Я тоже не хочу говорить «до свидания», Эван. Не во второй раз. Никогда.
Еще один всхлип.
– О, Бу... ты не знаешь, как сильно я хотел, чтобы ты это сказала.
– Так же, как я хотела сказать это. Я знаю, что ты сделал то, что сделал, ради любви. Теперь я это понимаю. И хочу помочь.
При этих словах Эван опустил нож и, всхлипывая, обнял ее.
– Все хорошо, – ворковала Натали. – Теперь мы вместе.
– Да. Вместе. – Вытерев лицо рукавом, он засунул лезвие ножа под узел, который связывал ее руки и ноги. Пульс Натали участился.
Однако, когда он начал резать веревку, все его тело свело внезапной судорогой.
– Нет, – выдохнул он. – Не сейчас.
Охотничий нож шлепнулся на пол, и Эван откатился к стене фургона, прижимая руки к вискам.
– Одиножды один – один! Одиножды два – два! Одиножды три – три! – Он выталкивал слова через стиснутые зубы, как плохой чревовещатель.
Натали корчилась в веревках, чтобы проверить, не ослаб ли узел. Но нет.
– Давай, Эван. Борись с ней!
– Одиножды двенадцать – двенадцать! Дважды один – два! Дважды три... дважды ТРИ!..
Эван замолчал, его лицо скривилось, словно выпытывая у мозга ответ. Потом его челюсть отвисла, воздух вырвался из глотки и руки упали на колени. Натали захныкала.
– Никогда не доверяй мужчине женскую работу, – пробормотал он с холодной уверенностью Сондры.
Оттолкнувшись от стены, он потянулся к Натали, чтобы забрать нож.
Глава 37
Беседа в клетке
Было уже за полночь, когда Дэн водрузил сканер души на место рядом со своим складным стулом и вынырнул из оклеенного фольгой чулана, чтобы позвать Серену. Она ждала его в коридоре, сняв парик, и серьезным шепотом совещалась со Стюартом Йи.
– Вы нашли ее? – спросил Дэн детектива, хотя уже знал ответ.
Йи покачал головой.
– Все ее вещи в номере, но ее нет.
– Что сказали в гостинице?
– Клерк не помнит, чтобы видела, как она уезжала. Конечно, тяжело опрашивать свидетелей, когда не знаешь цвет глаз и волос человека, которого ищешь.
– Клерк видела что-нибудь необычное?
Йи запахнул полы своего пиджака.
– Темноволосая женщина в инвалидном кресле, очевидно, заснула или потеряла сознание, сидя в гостиничной столовой. Небритый молодой человек с короткими коричневыми волосами и густыми бровями сказал клерку, что собирается отвезти женщину в кровать, и выкатил ее из фойе. Но мы опросили других служащих, и никто не вспомнил, чтобы в гостинице регистрировалась женщина-инвалид.
Сердце Дэна сжалось.
– Сколько времени прошло?
– Около трех часов. – Слова несли отпечаток невысказанного извинения, как у хирурга, чья операция не увенчалась успехом.
Дэн посмотрел на Серену, на лице которой отразилось его хмурое выражение.
– Нам лучше начать, – сказала она.
Пока Йи оставался у входа в будку, готовый закрыть двери, Дэн отвел Серену в чулан и привязал ее к деревянному креслу. Практически на ощупь присоединяя провода сканера души к ее черепу в жалком свете фонарика, он уронил один из электродов ей на колени.
– Соберись, – отчитала его Серена. – Паникуя, ты ей не поможешь.
Глубоко вздохнув, Дэн наконец присоединил женщину к машине и вытянул кулон со змеями Эвана Маркхэма из кармана.
– Мне это не понадобится, – сказала Серена. – Если помнишь, Сондра – моя старая приятельница по Академии Контактеров Айрис. Я могу сама быть «камнем преткновения».
Дэн кивнул и убрал ожерелье. Заняв свое место, он включил монитор сканера души, а Серена закрыла глаза, бормоча молчаливый призыв.
Нижние линии на мониторе дрогнули, но потом снова стали ровными.
Серена разочарованно поджала губы.
– О-ох.
– Что? – Дэн подался вперед. – В чем дело?
– Я получаю сигнал занятости.
– Что?
– Вы ее вызвали? – спросил Йи через дверь позади них.
– Нет! Продолжай. – Дэн снова склонился к Серене. – Что ты подразумеваешь под «сигналом занятости»?
– Я достала до Сондры, но она сейчас занимает чужое сознание и продолжает ускользать от меня. Это значит, что она вселилась в другого фиола.
Пульс Дэна забился с бешеной скоростью.
– Натали?
– Не знаю. – Серена нахмурила брови. – Кто бы ни был на другом конце, он изо всех сил старается избавиться от Сондры. Подожди минутку, может, я смогу затащить ее.
Ерзая в бессильном нетерпении, Дэн перевел взгляд с каменно-спокойного лица Серены на упрямо плоские линии на экране сканера души. Сам того не желая, он проверил часы. Светящийся голубым дисплей показывал 12:18, и его паника переросла в отчаяние.
Затем он услышал, как Серена начала глотать воздух, и линии на экране сканера души взорвались резкими всплесками зеленого.
– Двери! – крикнул он Йи.
Вход в чулан закрылся, когда Серена обнажила зубы и зарычала. Дэн узнал знакомое выражение, когда она злобно уставилась на него.
– Добро пожаловать обратно, Сондра.
Она улыбнулась без следа юмора.
– Дэн. Кажется, ты отвлек меня.
Отвлек? Тогда есть шанс...
– Где Натали, Сондра?
– На пути в рай, – грубо засмеялась она.
– Хватит молоть чушь. – Этуотер указал на кнопку паники. – Скажи, где она, или ты проведешь в этой коробке остаток вечности.
Ее улыбка сморщилась, как гниющий фрукт.
– Думаешь, мне это важно? Думаешь, я буду переживать о том, что буду одна впервые за все время своего несчастного существования? Никаких мертвых людей, жужжащих мне в уши... это будет облегчение.
Дэн повысил тон.
– Мы уже знаем, что Эван – убийца фиолов. Это только вопрос времени, мы его поймаем. Если ты нам поможешь, мы можем осудить его на смертную казнь.
Сондра продолжала, будто не слыша его.
– Ты не знаешь, как тебе повезло. Ты можешь умереть только один раз.
– Мы теряем время. – Его голос поднялся до крика: – Где Натали?
– Помнишь дело Рэндольфа Экзетера, да? Я вызывала его последнюю жертву: двенадцатилетнюю девочку. Он выдрал все ее зубы плоскогубцами, прежде чем засунуть свой член ей в рот.
– Хватит! Где Натали?
– Потом он осторожно отрезал ей веки, чтобы ей пришлось смотреть на него, пока он ее насиловал...
– Я сказал: ХВАТИТ!
– Но это всего лишь день работы для фиола. Обязанности Корпорации, и все такое.
Дэн вскочил со стула и схватил ее за шею.
– ГДЕ ОНА, ТЫ, МЕРЗКАЯ СУКА?
Сондра ухмыльнулась, ее глаза пылали сумасшедшим фанатизмом.
– Давай, – прокаркала она. – Помоги еще и этой в ее несчастье!
Он убрал дрожащие руки с ее горла и постарался успокоиться, понизив голос до шепота:
– Спрашиваю еще раз: где Натали?
– Там, где она никогда больше не умрет. – Женщина улыбнулась с непоколебимой уверенностью умалишенной. – Если бы ты действительно любил ее, ты бы сам отправил ее туда.
Не говоря ни слова, Дэн быстро повернулся и нажал на кнопку паники.
Серена дернулась в кресле, как осужденный преступник, когда электрический разряд отключил ее сознание.
Ее глаза закатились, словно белые луны в темноте, и она замерла.
Дэн взглянул на экран сканера души. Его линии были ровными.
Он развязал запястья фиолки, прежде чем она пришла в сознание.
Мфьюм выпрямилась и потерла лоб, на ее ресницах собралась влага, мускулы лица дрожали от электрошока, как у пациента шоковой терапии.
– Не обязательно было это делать.
– Прости. – Он встал на колени, чтобы развязать узлы у ее лодыжек. – Лучше начни читать свою защитную мантру. Мы оставляем ее здесь.
Серена устало кивнула и начала бормотать.
– Ты что-нибудь узнала из воспоминаний Сондры? – спросил Дэн, освободив ее левую ногу. – Что-нибудь, что могло бы помочь нам найти Натали?
Она застонала, и ее шепот замер.
– Серена? – подняв голову, он увидел, что женщина упала набок, ее веки трепетали, а губы тряслись. С тошнотворным ужасом агент повернулся к сканеру души.
На мониторе царил хаос зеленых завитков.
Устройство соскочило с молочной корзины и с треском упало на пол, и Дэн почувствовал, что вокруг его шеи затянулся пучок проводов от электродов.
– Хочешь запереть меня здесь? – прошипел голос Серены в его ухо. – Тогда я хочу, чтобы ты составил мне компанию.
Она знала мантру Серены, осознал Дэн чуть позднее, чем следовало. Не в состоянии закричать, он бросался из стороны в сторону, колотя руками женщину позади него. Но Сондра не сдавалась, используя натренированые в Академии Контактеров Айрис мускулы, чтобы туже затянуть связку.
Жаждущий кислорода мозг Дэна корчился, и темнота в оклеенном фольгой чулане становилась мрачнее и тише. Повинуясь рефлексу, он выдернул Т-38 из кобуры и направил его через плечо, взводя курок.
– Ну, давай, – произнес голос позади него.
Палец Дэна задрожал на спусковом крючке. Это Серена! Ты убьешь Серену!
Направив дуло пистолета в потолок, он выстрелил четыре раза. Пятая пуля пробила стену, потому что Сондра схватила его за руку и вывернула ее за спину, вывихнув ему плечо.
Удавка соскользнула с его шеи, когда она ее отпустила, и кислород ворвался в его легкие. Дэн хотел закричать, но из поврежденного горла раздался только скрипящий сип. С обжигающей болью в плече он едва чувствовал, как Сондра вывернула пистолет из его руки.
Вспомнив, что ее правая лодыжка все еще была привязана к креслу, Дэн схватился за одну из ножек кресла и перевернул его. Сондра взвизгнула от удивления, ударившись головой о стену, когда с грохотом упала на пол. Кусочки пластыря все еще покрывали ее голову в тех местах, откуда она оторвала электроды. Она в бешенстве билась, пытаясь освободить ногу от якоря перевернутого кресла, пока Дэн поворачивался, чтобы навалиться на нее.
В этот момент дверь слева от них распахнулась, и Стюарт Йи засунул свой пистолет в чулан, направив дуло на Серену.
– Получай!
– Не стреляйте! – просипел Дэн, все еще глотая воздух.
Увидев открытую дверь, Сондра изобразила извращенную пародию на коронную улыбку Серены:
– Думаю, моя очередь идти. Увидимся, Дэн.
Она подняла Т-38, направив его прямо в голову Этуотера.
Натали,подумал он.
И Сондра нажала на курок.
– Вы нашли ее? – спросил Дэн детектива, хотя уже знал ответ.
Йи покачал головой.
– Все ее вещи в номере, но ее нет.
– Что сказали в гостинице?
– Клерк не помнит, чтобы видела, как она уезжала. Конечно, тяжело опрашивать свидетелей, когда не знаешь цвет глаз и волос человека, которого ищешь.
– Клерк видела что-нибудь необычное?
Йи запахнул полы своего пиджака.
– Темноволосая женщина в инвалидном кресле, очевидно, заснула или потеряла сознание, сидя в гостиничной столовой. Небритый молодой человек с короткими коричневыми волосами и густыми бровями сказал клерку, что собирается отвезти женщину в кровать, и выкатил ее из фойе. Но мы опросили других служащих, и никто не вспомнил, чтобы в гостинице регистрировалась женщина-инвалид.
Сердце Дэна сжалось.
– Сколько времени прошло?
– Около трех часов. – Слова несли отпечаток невысказанного извинения, как у хирурга, чья операция не увенчалась успехом.
Дэн посмотрел на Серену, на лице которой отразилось его хмурое выражение.
– Нам лучше начать, – сказала она.
Пока Йи оставался у входа в будку, готовый закрыть двери, Дэн отвел Серену в чулан и привязал ее к деревянному креслу. Практически на ощупь присоединяя провода сканера души к ее черепу в жалком свете фонарика, он уронил один из электродов ей на колени.
– Соберись, – отчитала его Серена. – Паникуя, ты ей не поможешь.
Глубоко вздохнув, Дэн наконец присоединил женщину к машине и вытянул кулон со змеями Эвана Маркхэма из кармана.
– Мне это не понадобится, – сказала Серена. – Если помнишь, Сондра – моя старая приятельница по Академии Контактеров Айрис. Я могу сама быть «камнем преткновения».
Дэн кивнул и убрал ожерелье. Заняв свое место, он включил монитор сканера души, а Серена закрыла глаза, бормоча молчаливый призыв.
Нижние линии на мониторе дрогнули, но потом снова стали ровными.
Серена разочарованно поджала губы.
– О-ох.
– Что? – Дэн подался вперед. – В чем дело?
– Я получаю сигнал занятости.
– Что?
– Вы ее вызвали? – спросил Йи через дверь позади них.
– Нет! Продолжай. – Дэн снова склонился к Серене. – Что ты подразумеваешь под «сигналом занятости»?
– Я достала до Сондры, но она сейчас занимает чужое сознание и продолжает ускользать от меня. Это значит, что она вселилась в другого фиола.
Пульс Дэна забился с бешеной скоростью.
– Натали?
– Не знаю. – Серена нахмурила брови. – Кто бы ни был на другом конце, он изо всех сил старается избавиться от Сондры. Подожди минутку, может, я смогу затащить ее.
Ерзая в бессильном нетерпении, Дэн перевел взгляд с каменно-спокойного лица Серены на упрямо плоские линии на экране сканера души. Сам того не желая, он проверил часы. Светящийся голубым дисплей показывал 12:18, и его паника переросла в отчаяние.
Затем он услышал, как Серена начала глотать воздух, и линии на экране сканера души взорвались резкими всплесками зеленого.
– Двери! – крикнул он Йи.
Вход в чулан закрылся, когда Серена обнажила зубы и зарычала. Дэн узнал знакомое выражение, когда она злобно уставилась на него.
– Добро пожаловать обратно, Сондра.
Она улыбнулась без следа юмора.
– Дэн. Кажется, ты отвлек меня.
Отвлек? Тогда есть шанс...
– Где Натали, Сондра?
– На пути в рай, – грубо засмеялась она.
– Хватит молоть чушь. – Этуотер указал на кнопку паники. – Скажи, где она, или ты проведешь в этой коробке остаток вечности.
Ее улыбка сморщилась, как гниющий фрукт.
– Думаешь, мне это важно? Думаешь, я буду переживать о том, что буду одна впервые за все время своего несчастного существования? Никаких мертвых людей, жужжащих мне в уши... это будет облегчение.
Дэн повысил тон.
– Мы уже знаем, что Эван – убийца фиолов. Это только вопрос времени, мы его поймаем. Если ты нам поможешь, мы можем осудить его на смертную казнь.
Сондра продолжала, будто не слыша его.
– Ты не знаешь, как тебе повезло. Ты можешь умереть только один раз.
– Мы теряем время. – Его голос поднялся до крика: – Где Натали?
– Помнишь дело Рэндольфа Экзетера, да? Я вызывала его последнюю жертву: двенадцатилетнюю девочку. Он выдрал все ее зубы плоскогубцами, прежде чем засунуть свой член ей в рот.
– Хватит! Где Натали?
– Потом он осторожно отрезал ей веки, чтобы ей пришлось смотреть на него, пока он ее насиловал...
– Я сказал: ХВАТИТ!
– Но это всего лишь день работы для фиола. Обязанности Корпорации, и все такое.
Дэн вскочил со стула и схватил ее за шею.
– ГДЕ ОНА, ТЫ, МЕРЗКАЯ СУКА?
Сондра ухмыльнулась, ее глаза пылали сумасшедшим фанатизмом.
– Давай, – прокаркала она. – Помоги еще и этой в ее несчастье!
Он убрал дрожащие руки с ее горла и постарался успокоиться, понизив голос до шепота:
– Спрашиваю еще раз: где Натали?
– Там, где она никогда больше не умрет. – Женщина улыбнулась с непоколебимой уверенностью умалишенной. – Если бы ты действительно любил ее, ты бы сам отправил ее туда.
Не говоря ни слова, Дэн быстро повернулся и нажал на кнопку паники.
Серена дернулась в кресле, как осужденный преступник, когда электрический разряд отключил ее сознание.
Ее глаза закатились, словно белые луны в темноте, и она замерла.
Дэн взглянул на экран сканера души. Его линии были ровными.
Он развязал запястья фиолки, прежде чем она пришла в сознание.
Мфьюм выпрямилась и потерла лоб, на ее ресницах собралась влага, мускулы лица дрожали от электрошока, как у пациента шоковой терапии.
– Не обязательно было это делать.
– Прости. – Он встал на колени, чтобы развязать узлы у ее лодыжек. – Лучше начни читать свою защитную мантру. Мы оставляем ее здесь.
Серена устало кивнула и начала бормотать.
– Ты что-нибудь узнала из воспоминаний Сондры? – спросил Дэн, освободив ее левую ногу. – Что-нибудь, что могло бы помочь нам найти Натали?
Она застонала, и ее шепот замер.
– Серена? – подняв голову, он увидел, что женщина упала набок, ее веки трепетали, а губы тряслись. С тошнотворным ужасом агент повернулся к сканеру души.
На мониторе царил хаос зеленых завитков.
Устройство соскочило с молочной корзины и с треском упало на пол, и Дэн почувствовал, что вокруг его шеи затянулся пучок проводов от электродов.
– Хочешь запереть меня здесь? – прошипел голос Серены в его ухо. – Тогда я хочу, чтобы ты составил мне компанию.
Она знала мантру Серены, осознал Дэн чуть позднее, чем следовало. Не в состоянии закричать, он бросался из стороны в сторону, колотя руками женщину позади него. Но Сондра не сдавалась, используя натренированые в Академии Контактеров Айрис мускулы, чтобы туже затянуть связку.
Жаждущий кислорода мозг Дэна корчился, и темнота в оклеенном фольгой чулане становилась мрачнее и тише. Повинуясь рефлексу, он выдернул Т-38 из кобуры и направил его через плечо, взводя курок.
– Ну, давай, – произнес голос позади него.
Палец Дэна задрожал на спусковом крючке. Это Серена! Ты убьешь Серену!
Направив дуло пистолета в потолок, он выстрелил четыре раза. Пятая пуля пробила стену, потому что Сондра схватила его за руку и вывернула ее за спину, вывихнув ему плечо.
Удавка соскользнула с его шеи, когда она ее отпустила, и кислород ворвался в его легкие. Дэн хотел закричать, но из поврежденного горла раздался только скрипящий сип. С обжигающей болью в плече он едва чувствовал, как Сондра вывернула пистолет из его руки.
Вспомнив, что ее правая лодыжка все еще была привязана к креслу, Дэн схватился за одну из ножек кресла и перевернул его. Сондра взвизгнула от удивления, ударившись головой о стену, когда с грохотом упала на пол. Кусочки пластыря все еще покрывали ее голову в тех местах, откуда она оторвала электроды. Она в бешенстве билась, пытаясь освободить ногу от якоря перевернутого кресла, пока Дэн поворачивался, чтобы навалиться на нее.
В этот момент дверь слева от них распахнулась, и Стюарт Йи засунул свой пистолет в чулан, направив дуло на Серену.
– Получай!
– Не стреляйте! – просипел Дэн, все еще глотая воздух.
Увидев открытую дверь, Сондра изобразила извращенную пародию на коронную улыбку Серены:
– Думаю, моя очередь идти. Увидимся, Дэн.
Она подняла Т-38, направив его прямо в голову Этуотера.
Натали,подумал он.
И Сондра нажала на курок.
Глава 38
Пересечение душ
Дэн не почувствовал пулю, пробившую его череп. Прежде чем клетки его мозга успели отозваться болью, выстрел из дула пистолета взбил его серое вещество в кашу. К тому времени, когда его кровь запятнала фольгу на стене чулана, а тело упало на пол, он уже давно ушел.
Ты должен жить в мире с собой, пока можешь, так что можно будет проститься, когда придет время.
Дэн вспомнил слова Дэна, пытаясь сориентироваться в не имеющем направлений мире мертвых. Он так много еще не сделал: он снова хотел помочь племяннице искать пасхальные яйца, хотел обнять маму, хотел рыбачить с пирса вместе с отцом и ничего не ловить. Он бы хотел еще раз извиниться перед Сьюзен и вымолить прощение у жены и детей Аллана Пеллетьера. Но больше всего он жаждал обнять Натали и заглянуть в ее бездонные фиолетовые глаза. Теперь – слишком поздно, слишком поздно для всего.
Кроме, пожалуй, одного.
Не в состоянии видеть, слышать, нюхать, трогать или пробовать на вкус, Дэн обладал только чувством собственного разума, который неожиданно показался необычайно широким. Бесконечно малые ответвления его души тянулись к каждому атому, до которого он когда-либо дотрагивался – от песчинок на Мауи, где он гулял вместе со Сьюзен в их медовый месяц, до кожи на ладони Сида Престона. Триллионы триллионов «камней преткновения», и каждый накладывал крошечное квантовое притяжение на энергию его сущности.
Натали– «камень преткновения»,подумал он. Если я смогу ее найти... если есть шанс...Обнадеженный, он начал ее искать.
Но он не рассчитывал на то, что пересечется душами с Алланом Пеллетьером.
Словно материя и антиматерия, бесплотные духи жертвы и убийцы притянули друг друга, точно направленные на обоюдное уничтожение. Появилось небольшое деформационное нарушение личности, и Пеллетьер влился в Дэна расплавленной магмой.
Кукла разума другого человека, Дэн увидел себя стоящим перед темной деревянной дверью – хотя он не видел сцену настолько, насколько помнил. Его мозолистые коричневые руки на ощупь искали нужный ключ на кольце в тусклом свете закрытой решеткой лампочки над ним.
– Стоять! – прокричал голос откуда-то справа из аллеи.
Он не думал, что обращались к нему. В конце концов, он был ночным сторожем этой прачечной и всего лишь выполнял свою работу.
– Руки за голову, немедленно! – рявкнул другой голос.
Казалось, голоса обращались к нему, но он не мог понять, почему. Он обернулся, чтобы посмотреть, чего они хотят, держа ключи в руке.
Нет, пожалуйста, нет!– умолял Дэн в беспомощном ужасе, по мере того как сцена разворачивалась с неизбежностью повторяемой телевизионной программы. Он едва успел взглянуть на трех мужчин в форме в конце аллеи, прежде чем пули пробили в его плоти красные скважины агонии.
Следующее, что он понял, – он лежит на спине. Дэн попытался сделать вдох, и его легкие наполнились жидкостью, отверстия в груди захрюкали и забулькали. Мысль, что он, возможно, умирает, показалась слишком невероятной, чтобы поверить: он не мог умереть. Кто будет заботиться об Андреа и детях? Бобби только восемь, а Оливия только вылезла из пеленок...
Трое мужчин в форме смотрели на него, лица под шлемами были белыми от страха. Кто они? Почему они это сделали? Один из них снял куртку и склонился, чтобы прижать ее к кровоточащим ранам. Дэн смотрел на собственное лицо и чувствовал пылающую внутри себя неугасимую ярость. Ни прощения, ни оправдания – только бесконечная ненависть к этому человеку, укравшему у него семью и будущее.
Было ли это наказанием – роком вечной ненависти к себе?
О боже, Натали, зачем ты солгала мне?
Этуотер чуть было не сдался проклятию, когда произошла странная вещь. Как только ярость и горе Пеллетьера затопили Дэна, его собственное чувство вины и боль пропитали сущность другого мужчины. Аллан Пеллетьер увидел, как прямо перед ним застрелили двух близких друзей, узнал страх преследования убийцы по окутанным ночным мраком городским улицам. У него все внутри сжалось от сожаления, когда он узнал, что от его руки погиб невинный человек, и его лицо горело от стыда, когда он выходил из зала суда мимо жены, братьев и матери убитого. Он чахнул перед телевизором, смотря мультфильмы, в то время как его брак, когда-то счастливый, не выдержал тяжести угрызений совести. На мгновение два человека стали одним, и, с полным проникновением, в конце концов поняли друг друга.
Думаю, не стоит обвинять тебя,признал Пеллетьер, и его слова эхом отдавались в мыслях Дэна. На твоем месте я мог бы сделать то же самое.
Красный прилив из смеси их гнева и сожаления отступил, оставив обоих очищенными и свободными.
Я не могу выразить, как сожалею о своем поступке,сказал Дэн.
Ты только что выразил,ответил Пеллетьер. И теперь я верю тебе.
При этих словах его душа снова выпустила Дэна в пустоту.
Натали...
Дэн продолжил искать с удвоенной быстротой. Сколько времени он провел с Пеллетьером? Казалось, время здесь не имело значения, и все же каждая прошедшая секунда могла означать смерть Натали.
Мчась, как электрон в силовом поле, Дэн метался от одного «камня преткновения» своей жизни к другому, но все тропы вели в тупик. К тому же были еще души, с которыми он пересекался: на мгновение он стал старым Анасази, благословляющим рождение сына в тени кирпичной стены Меса Верде. Потом – игроком, делающим первую подачу в партии гольфа. После этого – крошечной девочкой, умирающей в колыбели, единственной радостью которой было нежное родительское прикосновение. Скучающие по дому души, дрейфующие в забвении, перебирающие вспоминания, словно стопку старых открыток. Они разъедали решимость Дэна безнадежными стремлениями, растворяя его в едкой стране своих посмертных снов.
Как будто посылая сигнал бедствия, он концентрировался на образе Натали верхом на гипсовом коне до тех пор, пока вся его сущность не завибрировала от воспоминания, простирая его во вселенную. Пожалуйста, Натали, услышь меня,молился он. Вызови меня– позови меня к себе!
Неотвратимый водоворот силы поймал его в свою воронку, и Дэн по спирали полетел в его пучину, словно вода по водосточной трубе. Тяга была такой сильной, что сперва он инстинктивно сопротивлялся, опасаясь, что она может затащить его в другую одержимую душу, в ад, в забвение.
В следующий момент Дэн почувствовал покалывание в пальцах ног и рук – настоящее ощущение, а не просто воспоминание. Запястья горели, связанные веревкой, бедро болело от жесткости пола, грудь без лифчика свесилась на одну сторону под пестрым изгибом пуловера.
Я внутри нее,подумал он с благоговением. Я– часть Натали.
Другие чувства ворвались в его сознание: соленый запах пота и холодного морского воздуха. Далекий шум волн и бормотание человека. Темное пятно в его глазах обрело очертания, превратившись в косой силуэт сгорбившейся фигуры. Она обнимала колени и качалась из стороны в сторону.
Беспомощно лежа на полу фургона, Натали содрогнулась, поняв, кто коснулся ее кожи.
– Дэн? – выдохнула она. – Нет! Только не ты...
Да, это я,ответил он в ее мозгу.
Он почувствовал, как дрожат ее губы.
– Как.?..
Не важно– я в порядке. И хочу вытащить тебя отсюда.
– Дэн, я не могу...
Тихо! Молчи!
Слишком поздно. Дэн заметил, что бормотание прекратилось. Сгорбленная фигура подняла голову.
– Ты произнесла его имя, так? – Голос дрожал горьким недоверием преданного любовника.
Натали поспешила успокоить его.
– Эван, я не...
– Ты все еще думаешь о нем. – Маркхэм вскочил, словно готовая растоптать ее лошадь. – Ты сказала, что хочешь, чтобы мы были вместе, и продолжаешь думать о нем.
Натали! Как я могу вселиться в Эвана?– спросил Дэн.
Ты когда-нибудь до него дотрагивался?– спросила она в ответ.
Нет, я никогда не притрагивался к фиолам... раньше...
Подожди, пока я войду с ним в контакт,предложила она. Тогда ты сможешь перескочить от меня к нему.
Эван охватил руками голову, закипая.
– Я спас тебя, ты, неблагодарная сука! Она собиралась убить тебя, а я вытолкал ее! Я спас тебя!
– Знаю! И я действительно люблю тебя. Освободи меня, и я докажу тебе это.
– Да неужто? – Эван наклонился, так что его губы щекотали ее щеку, а дыхание паром окутывало ухо. – Ты действительно хочешь, чтобы мы навсегда были вместе?
– Да. Навсегда.
Приготовься,велела Натали.
Эван пробежал левой рукой от ее виска к основанию шеи.
– В таком случае, я просто перережу тебе горло. Тогда я смогу вызывать тебя всегда, когда захочу.
Его рука сомкнулась на ее шее, и он потянулся правой к охотничьему ножу. Замолчав, Натали дернула голову вверх, открыв рот, и впилась зубами в запястье Эвана.
ДАВАЙ!– закричала она Дэну.
Дэн услышал удивленный крик Эвана, почувствовав его кровь на языке Натали. А потом его сознание взорвалось, когда Натали метнула его из своего разума стрелой нацеленной мысли.
Секундой позже разрывающая боль охватила его левую руку. Его взгляд вынырнул из черноты, и возникло странное ощущение, что он перевернулся вверх ногами, потому что восприятие резко изменилось на 180 градусов: теперь он смотрел вниз на Натали, которая продолжала кусать его пульсирующее запястье.
Ты должен жить в мире с собой, пока можешь, так что можно будет проститься, когда придет время.
Дэн вспомнил слова Дэна, пытаясь сориентироваться в не имеющем направлений мире мертвых. Он так много еще не сделал: он снова хотел помочь племяннице искать пасхальные яйца, хотел обнять маму, хотел рыбачить с пирса вместе с отцом и ничего не ловить. Он бы хотел еще раз извиниться перед Сьюзен и вымолить прощение у жены и детей Аллана Пеллетьера. Но больше всего он жаждал обнять Натали и заглянуть в ее бездонные фиолетовые глаза. Теперь – слишком поздно, слишком поздно для всего.
Кроме, пожалуй, одного.
Не в состоянии видеть, слышать, нюхать, трогать или пробовать на вкус, Дэн обладал только чувством собственного разума, который неожиданно показался необычайно широким. Бесконечно малые ответвления его души тянулись к каждому атому, до которого он когда-либо дотрагивался – от песчинок на Мауи, где он гулял вместе со Сьюзен в их медовый месяц, до кожи на ладони Сида Престона. Триллионы триллионов «камней преткновения», и каждый накладывал крошечное квантовое притяжение на энергию его сущности.
Натали– «камень преткновения»,подумал он. Если я смогу ее найти... если есть шанс...Обнадеженный, он начал ее искать.
Но он не рассчитывал на то, что пересечется душами с Алланом Пеллетьером.
Словно материя и антиматерия, бесплотные духи жертвы и убийцы притянули друг друга, точно направленные на обоюдное уничтожение. Появилось небольшое деформационное нарушение личности, и Пеллетьер влился в Дэна расплавленной магмой.
Кукла разума другого человека, Дэн увидел себя стоящим перед темной деревянной дверью – хотя он не видел сцену настолько, насколько помнил. Его мозолистые коричневые руки на ощупь искали нужный ключ на кольце в тусклом свете закрытой решеткой лампочки над ним.
– Стоять! – прокричал голос откуда-то справа из аллеи.
Он не думал, что обращались к нему. В конце концов, он был ночным сторожем этой прачечной и всего лишь выполнял свою работу.
– Руки за голову, немедленно! – рявкнул другой голос.
Казалось, голоса обращались к нему, но он не мог понять, почему. Он обернулся, чтобы посмотреть, чего они хотят, держа ключи в руке.
Нет, пожалуйста, нет!– умолял Дэн в беспомощном ужасе, по мере того как сцена разворачивалась с неизбежностью повторяемой телевизионной программы. Он едва успел взглянуть на трех мужчин в форме в конце аллеи, прежде чем пули пробили в его плоти красные скважины агонии.
Следующее, что он понял, – он лежит на спине. Дэн попытался сделать вдох, и его легкие наполнились жидкостью, отверстия в груди захрюкали и забулькали. Мысль, что он, возможно, умирает, показалась слишком невероятной, чтобы поверить: он не мог умереть. Кто будет заботиться об Андреа и детях? Бобби только восемь, а Оливия только вылезла из пеленок...
Трое мужчин в форме смотрели на него, лица под шлемами были белыми от страха. Кто они? Почему они это сделали? Один из них снял куртку и склонился, чтобы прижать ее к кровоточащим ранам. Дэн смотрел на собственное лицо и чувствовал пылающую внутри себя неугасимую ярость. Ни прощения, ни оправдания – только бесконечная ненависть к этому человеку, укравшему у него семью и будущее.
Было ли это наказанием – роком вечной ненависти к себе?
О боже, Натали, зачем ты солгала мне?
Этуотер чуть было не сдался проклятию, когда произошла странная вещь. Как только ярость и горе Пеллетьера затопили Дэна, его собственное чувство вины и боль пропитали сущность другого мужчины. Аллан Пеллетьер увидел, как прямо перед ним застрелили двух близких друзей, узнал страх преследования убийцы по окутанным ночным мраком городским улицам. У него все внутри сжалось от сожаления, когда он узнал, что от его руки погиб невинный человек, и его лицо горело от стыда, когда он выходил из зала суда мимо жены, братьев и матери убитого. Он чахнул перед телевизором, смотря мультфильмы, в то время как его брак, когда-то счастливый, не выдержал тяжести угрызений совести. На мгновение два человека стали одним, и, с полным проникновением, в конце концов поняли друг друга.
Думаю, не стоит обвинять тебя,признал Пеллетьер, и его слова эхом отдавались в мыслях Дэна. На твоем месте я мог бы сделать то же самое.
Красный прилив из смеси их гнева и сожаления отступил, оставив обоих очищенными и свободными.
Я не могу выразить, как сожалею о своем поступке,сказал Дэн.
Ты только что выразил,ответил Пеллетьер. И теперь я верю тебе.
При этих словах его душа снова выпустила Дэна в пустоту.
Натали...
Дэн продолжил искать с удвоенной быстротой. Сколько времени он провел с Пеллетьером? Казалось, время здесь не имело значения, и все же каждая прошедшая секунда могла означать смерть Натали.
Мчась, как электрон в силовом поле, Дэн метался от одного «камня преткновения» своей жизни к другому, но все тропы вели в тупик. К тому же были еще души, с которыми он пересекался: на мгновение он стал старым Анасази, благословляющим рождение сына в тени кирпичной стены Меса Верде. Потом – игроком, делающим первую подачу в партии гольфа. После этого – крошечной девочкой, умирающей в колыбели, единственной радостью которой было нежное родительское прикосновение. Скучающие по дому души, дрейфующие в забвении, перебирающие вспоминания, словно стопку старых открыток. Они разъедали решимость Дэна безнадежными стремлениями, растворяя его в едкой стране своих посмертных снов.
Как будто посылая сигнал бедствия, он концентрировался на образе Натали верхом на гипсовом коне до тех пор, пока вся его сущность не завибрировала от воспоминания, простирая его во вселенную. Пожалуйста, Натали, услышь меня,молился он. Вызови меня– позови меня к себе!
Неотвратимый водоворот силы поймал его в свою воронку, и Дэн по спирали полетел в его пучину, словно вода по водосточной трубе. Тяга была такой сильной, что сперва он инстинктивно сопротивлялся, опасаясь, что она может затащить его в другую одержимую душу, в ад, в забвение.
В следующий момент Дэн почувствовал покалывание в пальцах ног и рук – настоящее ощущение, а не просто воспоминание. Запястья горели, связанные веревкой, бедро болело от жесткости пола, грудь без лифчика свесилась на одну сторону под пестрым изгибом пуловера.
Я внутри нее,подумал он с благоговением. Я– часть Натали.
Другие чувства ворвались в его сознание: соленый запах пота и холодного морского воздуха. Далекий шум волн и бормотание человека. Темное пятно в его глазах обрело очертания, превратившись в косой силуэт сгорбившейся фигуры. Она обнимала колени и качалась из стороны в сторону.
Беспомощно лежа на полу фургона, Натали содрогнулась, поняв, кто коснулся ее кожи.
– Дэн? – выдохнула она. – Нет! Только не ты...
Да, это я,ответил он в ее мозгу.
Он почувствовал, как дрожат ее губы.
– Как.?..
Не важно– я в порядке. И хочу вытащить тебя отсюда.
– Дэн, я не могу...
Тихо! Молчи!
Слишком поздно. Дэн заметил, что бормотание прекратилось. Сгорбленная фигура подняла голову.
– Ты произнесла его имя, так? – Голос дрожал горьким недоверием преданного любовника.
Натали поспешила успокоить его.
– Эван, я не...
– Ты все еще думаешь о нем. – Маркхэм вскочил, словно готовая растоптать ее лошадь. – Ты сказала, что хочешь, чтобы мы были вместе, и продолжаешь думать о нем.
Натали! Как я могу вселиться в Эвана?– спросил Дэн.
Ты когда-нибудь до него дотрагивался?– спросила она в ответ.
Нет, я никогда не притрагивался к фиолам... раньше...
Подожди, пока я войду с ним в контакт,предложила она. Тогда ты сможешь перескочить от меня к нему.
Эван охватил руками голову, закипая.
– Я спас тебя, ты, неблагодарная сука! Она собиралась убить тебя, а я вытолкал ее! Я спас тебя!
– Знаю! И я действительно люблю тебя. Освободи меня, и я докажу тебе это.
– Да неужто? – Эван наклонился, так что его губы щекотали ее щеку, а дыхание паром окутывало ухо. – Ты действительно хочешь, чтобы мы навсегда были вместе?
– Да. Навсегда.
Приготовься,велела Натали.
Эван пробежал левой рукой от ее виска к основанию шеи.
– В таком случае, я просто перережу тебе горло. Тогда я смогу вызывать тебя всегда, когда захочу.
Его рука сомкнулась на ее шее, и он потянулся правой к охотничьему ножу. Замолчав, Натали дернула голову вверх, открыв рот, и впилась зубами в запястье Эвана.
ДАВАЙ!– закричала она Дэну.
Дэн услышал удивленный крик Эвана, почувствовав его кровь на языке Натали. А потом его сознание взорвалось, когда Натали метнула его из своего разума стрелой нацеленной мысли.
Секундой позже разрывающая боль охватила его левую руку. Его взгляд вынырнул из черноты, и возникло странное ощущение, что он перевернулся вверх ногами, потому что восприятие резко изменилось на 180 градусов: теперь он смотрел вниз на Натали, которая продолжала кусать его пульсирующее запястье.