Якоби Кейт. Полет черного орла

   Сердце Мики быстро забилось, что оказалось в общем-то приятно. Стараясь не позволить себе невежливо таращить глаза на красавицу, он сглотнул и пробормотал:
   — Э-э… Конечно, госпожа, я могу поставить вашего коня в стойло. Вы… вы поселились в гостинице?
   Девушка ответила не сразу. Улыбаясь, она обвела взглядом обшарпанные, но крепкие строения таверны.
   — Нет. Я просто хочу побродить по селению, а оставлять коня на улице не стоит: он иногда бывает пуглив. Так можно будет поставить его в конюшню? — Голос ее был мягким и теплым и удивительным образом сливался с пением птиц.
   Мика подошел к коню и положил руку на шею животному.
   — Какой красавец!
   — Это точно. — На лице девушки проступил легкий румянец. — Мой отец разводит лошадей. Я выбрала себе вороного, еще когда он был жеребенком.
   — Мика кивнул, не сводя глаз с коня. Почему-то стало очень трудно непринужденно разговаривать, когда она стоит так близко. Горло у него пересохло, а все слова, которые приходили ему на ум, испарялись, как капли дождя в жаркий летний день.
   — Сам он больше не ездит верхом.
   — Кто? — пробормотал Мика, рискнув еще раз взглянуть на девушку. Она, похоже, не спешила уходить.
   — Мой отец. — Красавица улыбнулась, и Мика неожиданно почувствовал, что у него задрожали колени. — Он несколько лет назад сломал ногу и теперь не может сесть в седло. Так что я объезжаю вместо него лучших коней.
   Вообразил он себе такое, или она и правда не торопится закончить разговор?
   — Должно быть, это… — Мика судорожно искал слова, чувствуя, что буквально тонет в ее глазах. — Э-э… требует немалых усилий.
   — Я справляюсь. — Девушка пожала плечами, погладила по носу вороного и снова взглянула на Мику. — Хорошенько о нем позаботьтесь, ладно? Я вернусь засветло.
   Она собралась уходить, и Мика почувствовал, как все его существо протестует против расставания. Он чуть не протянул руку, чтобы задержать девушку, но вовремя одернул себя.
   — Как ваше имя?
   Еще одна улыбка, и Мика порадовался, что устоял на ногах, держась за повод коня.
   — Меня зовут Сайред. Вы ведь будете здесь, когда я вернусь?
   Мика смог только тупо кивнуть. Помахав ему рукой, девушка покинула двор, и высокий забор скрыл ее от Мики. Не задумываясь, он кинулся следом, но Сайред уже смешалась с толпой на улице. Мика, как идиот, несколько мгновений стоял, растерянно озираясь, но тут шум, донесшийся с дороги, заставил его обернуться.
   — О, кровь Серинлета! — шепотом выругался Мика: в деревню въезжала колонна всадников, одетых в цвета Гильдии, и во главе ее скакал Нэш.
   Уличная толпа расступилась перед отрядом. Мика спрятался за забор, но продолжал наблюдать. Нэш казался чем-то недовольным. В его одежде был лишь намек на принадлежность к Гильдии — желтая полоса на темном плаще. Коротко остриженные волосы и глаза Нэша были черны, как безлунная полночь. Когда бы Мика ни смотрел на это лицо, его всегда поражало, насколько оно неприметно. Черты Нэша не отличались ни красотой, ни уродством; они не выражали ничего, словно Нэш был лишен индивидуальности и характера. Если бы не высокое положение при дворе — и известная немногим истинная сущность, — никто бы не обратил внимания на советника Нэша.
   Ни в чем не проявлялась и ужасная сила, скрытая за этой невыразительной внешностью.
   Мике не удалось высмотреть ничего для себя полезного: за отрядом не следовали повозки, всадники ехали не спеша. Казалось, они просто перемещаются из одного лагеря в другой и совсем не собираются вскоре его покидать. Значит, армия Селара еще не готова к выступлению.
   Прекрасно: чем больше времени будет у Роберта, тем лучше.
   Мика вернулся к конюшне, взял под уздцы вороного Сайред и отвел в стойло. Пожалуй, после обеда стоит прогуляться по лесу. Всегда полезно размяться, подышать свежим воздухом. Да, мысль удачная.
 
   Въезжая в лагерь, Нэш внимательно осматривал все, что попадалось ему на глаза. При виде его сержанты поспешно сбежались и начали рапортовать, подробно описывая то, что Нэша совсем не интересовало, но не упоминая ничего из того, что он хотел знать. Впрочем, одно было заметно с первого взгляда: войско не было готово даже пострелять из рогаток, не говоря уже об участии в серьезных сражениях. Вот что получается, когда полагаешься лишь на наемников да на насильно угнанных в армию крестьян.
   Нэш спешился у своего шатра, резко отдал несколько приказаний насчет безжалостного усиления муштры и вошел внутрь.
   Бросив плащ на кресло, он налил в кубок вина и растянулся на постели.
   Он устал, смертельно устал от того, что слишком много дней провел в седле, что слишком много лет строил планы, слишком много десятилетий ждал чего-то… кого-то…
   Да, он устал, но еще не побежден. В ближайшие дни он даст себе передышку, прибегнет к старому и верному средству: отдыху. Обычные люди и не знают другого средства восстановить силы — так почему бы и ему им не воспользоваться?
   — Теймар! — рявкнул Нэш, не вставая. Даже голову он приподнял только так, чтобы можно было отхлебнуть вина. Тут же он услышал, как откинулось полотнище, закрывавшее вход в шатер. — Теймар, ты получил отчеты о поставках продовольствия ?
   — Нет, он их не получил.
   Нэш подскочил и сел на постели. В шатер вошел де Массе; его небесно-голубой плащ волочился за ним, как королевская мантия.
   — Что вы здесь делаете? — удивленно спросил Нэш.
   — Просто шел мимо и заглянул.
   — Разве Аамин не вызвал вас к себе?
   — Вызвал.
   — Значит, вы явились, чтобы шпионить за мной? — Нэш снова откинулся на подушку, но так, чтобы видеть гостя.
   — Ничего подобного. — Де Массе убедительно притворился оскорбленным. — Я приехал только для того, чтобы выразить вам соболезнование в связи с недавним несчастьем. Малютка герцогиня… Что за трагичный конец столь многообещающей жизни! Как вы думаете восполнить такую потерю?
   — Ее никем нельзя заменить, как вам прекрасно известно! — бросил Нэш и стиснул зубы. Нужно взять себя в руки, как бы ни злило его это вечное поддразнивание де Массе. Если Нэш покажет, как задет, издевательства де Массе станут только еще язвительнее.
   — Вы были уже так близки к тому, чтобы наложить на нее Узы! Я помню, вы собирались выехать для этого в Клоннет, когда стало известно о ее безвременной кончине. Неужели она просто погибла в пламени… или ей помогли отправиться на небеса?
   — Будьте вы прокляты, де Массе! Убирайтесь отсюда!
   — Но я приехал, чтобы помочь вам! — Де Массе с невинным видом развел руками.
   До чего же тошнотворное лицемерие…
   — А как насчет ваших любимых дарриет?
   Де Массе пожал плечами и принялся рассеянно бродить по шатру.
   — Должен признаться, я не смогу делать для вас так же много, как раньше, но не вижу причины, почему бы мне не помогать вам время от времени. Честно говоря, я ожидал от вас лучшего приема. Ведь все идет не так, как вы задумали. Да, вам удалось выманить Врага, но сомневаюсь, чтобы вы ожидали, что это приведет к гибели Союзницы. Насколько я понимаю, смерть Дженнифер Росс ставит вас перед трудной проблемой. Я не хотел бы сыпать соль на раны, но имеет ли теперь смысл продолжать начатое? Вы ведь всегда говорили, что участие Союзницы — главное условие успеха.
   Нэш поднялся с постели. Нет, сегодня у него нет сил для подобных разговоров… Наливая вина в свой кубок, он спросил:
   — Так чего вы хотите?
   Де Массе сочувственно посмотрел на Нэша.
   — Я решил, что стоит вас предостеречь. Мои шпионы сообщают, что в Майенне началась какая-то активность.
   — Тирон? — Нэш поднял глаза на де Массе. — Он собрал армию?
   — Нет еще, но он явно что-то заподозрил. Если вы отложите вторжение слишком надолго, он может решить сам напасть на Люсару. А как только он пересечет границу, вы сможете распрощаться со своим планом. Тирон слишком силен для того, чтобы Селар успел за несколько недель собрать войско, которое могло бы ему противостоять.
   Нэш невольно сделал шаг назад, потом, взяв себя в руки, рявкнул:
   — Теймар! Сюда!
   Раздался топот бегущих ног, и в шатер влетел запыхавшийся слуга.
   — Теймар, я желаю, чтобы через неделю войско было готово выступить в поход, — распорядился Нэш.
   — Да, хозяин, только…
   — Только что?
   — Ничего не получится. Возникли трудности… — Теймар помолчал в нерешительности и продолжил: — У нас нет продовольствия.
   — Как это — нет продовольствия? Теймар безнадежно вздохнул:
   — Дело в том, хозяин… Пока солдаты тут прохлаждались, они сожрали все, что было запасено, и опустошили окрестности на тридцать лиг вокруг. В деревне осталось припасов всего на несколько дней. Да еще вчера случился пожар и все сено сгорело. Нам нечем кормить лошадей. Обоз, которого мы ожидали, так и не прибыл. Мне только что сообщили, что и повозок, на которых везли стрелы, мы лишились: на них напали по дороге и все разграбили.
   — Разграбили? — Голос Нэша превратился в визг.
   — Половина войска как следует не вооружена. Солдатам придется сражаться вилами и дубинками. Самый необходимый груз — железо — куда-то исчез по дороге, и кузнецам не из чего ковать оружие. Войско, конечно, может выступить через неделю, но к концу второго дня люди оголодают и начнут грызться между собой. Тут уж будет не до битвы с врагом.
   Нэш упал в кресло и поник головой. Союзница потеряна, а теперь еще и нет надежды перейти границу до того, как Тирон нанесет удар… Селар будет биться в истерике!
   — Так сколько времени нужно на то, чтобы подготовить армию к выступлению?
   — Я смогу точно оценить все к завтрашнему дню, хозяин, — ответил Теймар. — Мне представляется, что потребуется еще недели четыре, а то и больше.
   — О, зубы Бролеха! — выругался Нэш.
   — Неделя уйдет только на то, чтобы навести порядок…
   — Хорошо. Берись за дело.
   Четыре недели! Не будет ли тогда уже поздно?
   — Де Массе, у вас по-прежнему есть свой человек при дворе Тирона?
   — Конечно.
   — Свяжитесь с ним. Пусть сделает что-нибудь, чтобы отвлечь Тирона, успокоить его подозрения… Нам нужно время! И пошлите своих шпионов в морские порты и на торговые тракты к северу от Голета. Мне нужно знать, какой дорогой двинется Дуглас. — Нэш одним глотком осушил кубок и взглянул на слугу. — Теймар, отправь наемников по домам. Мы снова соберем их через две недели. А тем временем организуй отряды, которые занялись бы пополнением припасов, и отправь их, если понадобится, по всей стране. Что ж, мы дадим Врагу время приготовиться… — Нэш умолк, мрачно глядя в пустой кубок. — А теперь оставьте меня — вы оба. Я не желаю, чтобы меня сегодня беспокоили, — разве что Враг собственной персоной явится в лагерь. Отправляйтесь!
 
   Уже третий раз за вечер Мика поправил свою самую лучшую куртку и выглянул во двор: не вернулась ли она… Уже час как наступила темнота, а Сайред все еще не приходила за своим конем. В зале таверны было тихо: почти все посетители разошлись, осталось лишь несколько местных жителей, которые шепотом обсуждали новости за кружкой пива. Даффи подсел к ним, изредка покрикивая на Кирана, чтобы тот принес еще пива. Мика мог спокойно следить за воротами конюшни.
   О боги, что было в этой девушке такого, что он подскакивает каждый раз, как кто-то проходит мимо таверны? Весь день сегодня, даже пробираясь по лесу к лагерю армии Селара, Мика только о ней и думал, вспоминал ее улыбку, голос, выражение глаз. Все в Сайред было неотразимым…
   Нэш отослал наемников обратно в Садлан. Это здорово, но ведь они же вернутся. А Пейн и Макглашен, похоже, успешно справились со своей задачей: лишили войско продовольствия и оружия. Да, все идет хорошо. Даже превосходно.
   Так где же она?
   Мика закрыл за собой дверь таверны и двинулся по булыжнику двора к воротам. Улица была пустынна. Мика со вздохом вошел в конюшню; его окутал теплый конский запах, какая-то лошадь ткнулась ему в плечо носом.
   — Так вот вы где, — нарушил тишину нежный голос. — Я уж думала, мне придется уехать, не поблагодарив вас.
   Мика всмотрелся в темноту, но никого не увидел. Сайред тихо рассмеялась и вышла из теней — туда, где лунный свет упал на ее лицо. Мика замер на месте, не осознав этого, не понимая собственных чувств…
   — Я начал беспокоиться, — выдохнул он. — Вы сказали, что вернетесь до темноты; вот я и подумал, не случилось ли чего.
   Улыбка Сайред была и неуверенной, и довольной, как будто девушка отчаянно пыталась преодолеть неожиданно охватившее ее смущение.
   — Вы не сказали мне, как вас зовут.
   — Мика. — Больше он ничего не смог из себя выдавить и только стоял, не сводя с Сайред глаз. Выражение ее лица чем-то его тревожило: ласковое, серьезное, очень спокойное. Мика шумно дышал, словно после быстрого бега, и никак не мог взять себя в руки. — Вы хотите, чтобы я оседлал вам коня?
   — Нет.
   — Нет?
   Все так же серьезно глядя на Мику, Сайред сделала шаг вперед и взяла его за руку.
   — Я предпочитаю задержаться и поговорить с вами. Прикосновение Сайред показалось Мике обжигающим.
   Словно по собственной воле, его пальцы стиснули руку девушки. Он не должен был этого делать… проклятие, он не должен был испытывать таких чувств! Куда делся его здравый смысл? Испарился от одной улыбки хорошенькой девушки? Что за чепуха!
   И тем не менее так оно и было. Впрочем, Сайред не походила на случайно встреченную красотку. В ней было что-то необычное: она смотрела на него так, будто давно и хорошо его знала. Следовало бы поостеречься…
   Но Мика отбросил осторожность, как досадную помеху, и поднес к губам руку Сайред. Ее пальцы скользнули по его подбородку, щеке, глазам… и неожиданно оказалось, что она стоит совсем близко. Ни о чем больше не думая, Мика поцеловал девушку. Ее губы, нежные и прохладные, ответили на его поцелуй. Руки Мики сами собой обвили Сайред; он чувствовал, как его тело откликается на близость девушки, на исходящий от нее легкий аромат. Сайред была непередаваемо соблазнительна, и голова Мики кружилась…
   Девушка прижалась к Мике, и он снова ее поцеловал, но тут же отстранился и пробормотал:
   — Нет, так не годится.
   В ее глазах промелькнуло смущение, почти страх.
   — Почему?
   — Мы… совсем друг друга не знаем, — промямлил Мика.
   — А тебе это так нужно? Или ты из тех добродетельных мужчин, которые не прикасаются к девушке до свадьбы?
   Опять Мика заметил тот же глубокий взгляд, значения которого никак не мог понять. Ему казалось, что, несмотря на всю свою открытость, Сайред что-то от него прячет. Мика чувствовал, что догадка где-то рядом, что он вот-вот все поймет…
   — Да, именно так, — ответил он, сразу же начав раскаиваться в собственных словах.
   Сайред, опустив глаза, потеребила губу.
   — Но ты же чувствуешь то же, что и я, верно? Когда я в первый раз тебя увидела, я подумала… но потом я все прочла в твоих глазах. Надеюсь, мне не померещилось… Я не понимаю, что плохого мы делаем.
   Мика застонал, привлек девушку к себе и коснулся губами ее лба. Конечно, он чувствует так же! Что за глупости приходят ему на ум!
   — Но я ничего о тебе не знаю — а знать хочу. Сколько тебе лет?
   — Двадцать два. А тебе?
   — Двадцать восемь.
   — Ну вот видишь, — улыбнулась Сайред, — теперь нам кое-что друг о друге известно. Мы больше не чужие.
   Мика не выдержал и рассмеялся. Все происходящее было таким странным и невероятным!
   — А что будет, когда ты отсюда уедешь? Когда вернешься домой? Я ведь больше тебя никогда не увижу?
   — Но я же могу вернуться. Или ты приедешь ко мне.
   — Что скажет на это твой отец? Как ему понравится, что за его дочерью ухаживает работник из таверны?
   Теперь уже рассмеялась Сайред:
   — Думаю, он скажет, что у меня улучшился вкус.
   Когда девушка перестала смеяться, Мика со вздохом поцеловал ее снова, чувствуя, что утопает в мягкой прохладе ее губ; все мысли куда-то делись, возражать больше не хотелось. Да, в эту девушку он мог бы влюбиться — и очень быстро и очень сильно. Жаль только, что никак не удается понять, что же она от него скрывает; Мика догадывался, что это нечто важное. Все было так, словно…
   О боги! Мика напрягся, но тут же усилием воли заставил себя действовать, как будто ни о чем не догадался. Он не сразу выпустил Сайред, хотя каждая клеточка его тела вопила, предупреждая об опасности.
   Какой же он идиот, что ничего не понял раньше! Кровь Серинлета, если она заметит, что он разгадал ее, она его убьет, каковы бы ни были ее чувства к нему.
   Неужели она?.. Такая красавица! Ну почему, почему ему вечно не везет?
   Мика мягко отстранил Сайред.
   — Мне очень жаль, Сайред, — на самом деле жаль. Ты лучше уезжай, пока я не забыл, что так не годится.
   Она медленно покачала головой и нежно улыбнулась — эту улыбку Мике нелегко было бы забыть. Он оседлал вороного и вывел его во двор. Девушка вышла за ним следом, но прежде чем вскочить в седло, снова быстро поцеловала Мику, словно напоминая ему, чего он лишился… как будто он нуждался в таком напоминании!
   — Я вернусь, Мика, и, может быть, в следующий раз ты передумаешь. — Сайред повернула коня к воротам. Мика стоял неподвижно, пока уличный шум не поглотил стук копыт. Только тогда он позволил себе перевести дух.
   Да, влюбиться в Сайред ему было бы очень легко, но даже если бы он был свободен, если бы мог жить нормальной жизнью и завести семью, на Сайред он никогда бы не женился. Ни через неделю знакомства, ни через год — никогда.
   Потому что Сайред — малахи.

ГЛАВА 13

   Резкий западный ветер гнал по морю увенчанные пеной валы, и лишь иногда в моменты затишья с севера долетали потоки более теплого воздуха. Дженн стояла на палубе, глядя назад, туда, откуда они отчалили.
   Берег Фланхара уже не был виден. Корабль так медленно отходил от пристани, что Дженн уже начала опасаться, что они никогда не выйдут в море. Однако когда судно покинуло гавань, ветер наполнил его паруса, и корабль понесся вперед, как ребенок, сбегающий с крутого холма.
   Дженн подняла лицо к небу, подставив его ледяным порывам. Она снова, как во время жизни в Клоннете, вдыхала свежий, пахнущий солью воздух. Ветер пах и еще чем-то, чему Дженн не могла найти названия. Острый и сладкий запах, иногда отдающий пряностями… аромат настоящего пира.
   Дженн позволила запаху наполнить ее легкие, окутать ее всю, впитаться в ее плоть до самых костей. Это было резкое и обжигающее дыхание океана, невероятно огромного, простирающегося во все стороны. Корабль по сравнению с ним был ужасно маленьким, хоть мачта вздымалась высоко вверх, а наполненный ветром парус казался таким широким. Корпус судна скрипел и стонал, то содрогаясь под ударами волн, то плавно скользя по воде в редкие минуты затишья.
   Дженн всем телом ощущала качку. Это было немного похоже на скачку верхом, только всадником оказывался весь мир… Канаты и веревки, деревянные реи и железные кольца — все они дребезжали и пели под напором ветра. Гул ветра перекрывали голоса моряков: приказы, вопросы, шутки, смех. Пассажиры были менее привычны к качке и брызгам, но тоже смеялись и шутили с матросами. Все они побывали на палубе, но скоро там осталась одна Дженн, наслаждавшаяся новыми ощущениями.
   Как бы это понравилось Эндрю!
   Будь обстоятельства другими, она сама тоже получала бы удовольствие. Так многое изменилось в ее жизни с тех пор, когда — много лет назад — она повстречала в лесу Роберта, но все же какая-то часть ее души жаждала той свободы, что была ее радостью в юности. Той свободы, которая позволяла бродить по свету, искать приключений, жить, не задавая себе вопросов, совершать открытия и ошибки… И все же то, что сейчас испытывала Дженн, тоже было прекрасно, несмотря ни на что.
   — Спустилась бы ты вниз, девонька, — окликнул ее капитан. — Скоро станет холодно. Солнце садится, да и дождь, похоже, собирается.
   Дженн улыбнулась ему:
   — Я не замерзла. Я хочу увидеть закат.
   Капитан ухмыльнулся беззубым ртом и вернулся на свое место рядом с рулевым.
   Дженн снова повернулась к морю, и в этот момент чьи-то руки накинули ей на плечи плащ.
   — Если ты собираешься оставаться на палубе, — услышала Дженн голос Роберта, — то совершенно окоченеешь.
   Дженн не оглянулась на него, но в плащ закуталась. На самом деле она действительно замерзла, лицо совершенно онемело, но уйти она просто не могла.
   Роберт не покинул палубы. Опершись локтями на поручень, он стал, как и Дженн, смотреть на север. Дженн попыталась не обращать на него внимания, убедить себя, что его нет рядом. Она не видела его весь день, с тех пор как корабль покинул гавань. Дженн с подчеркнутым вниманием стала смотреть на запад — туда, где небо превратилось в расплавленное золото. Постепенно начинали появляться и другие цвета, словно боги выплеснули огромные ведра розовой, оранжевой, пурпурной краски. Никогда прежде не видела Дженн такого великолепного заката.
   Наконец солнце скрылось, оставив на небе лишь воспоминание о своем сиянии.
   — Иди-ка ты, девонька, — снова окликнул Дженн капитан. — Пусть твой муженек отведет тебя вниз и согреет.
   — Мой муженек!..
   Роберт схватил ее за локоть и оттащил от поручней.
   — Прости. У меня не было выбора: только так я мог обеспечить тебе каюту. Я решил, что ты предпочтешь расположиться в отдельном помещении, а не делить его с остальными пассажирами. На таких маленьких судах очень тесно, и трехдневное путешествие может показаться вечностью. Я поместился вместе с командой.
   Как только они спустились по трапу и оказались одни, Дженн высвободила руку.
   — Почему ты раньше ничего не сказал?
   — Потому что не хотел спора. Пойдем, я приготовил ужин. Нужно его съесть, пока еда не подгорела.
   Не глядя на Дженн, Роберт повел ее по еще одной узкой лесенке. Пространство под палубой казалось слишком тесным для такого высокого и широкоплечего человека, как Роберт; тем не менее передвигался он с легкостью, словно родился на корабле.
   Свернув налево, они попали в узкий проход; в конце его была дверь. Роберт распахнул ее, пропустил Дженн вперед, потом вошел сам.
   — Это и есть каюта? Пассажир тут должен помещаться целиком? — пробормотала Дженн. Одна стена — обшивка корпуса, — закругляясь, переходила в низкий потолок. У стены располагалась койка, на которой с трудом поместился бы взрослый человек. Койка служила также сиденьем; посередине каюты находился узкий стол, а на противоположной — стене висела полка. На скамье под ней Дженн увидела маленькую жаровню, на которой булькал котелок с варевом. Третья стена от пола до потолка была занята шкафом. Если бы Дженн сделала два больших шага, она уперлась бы носом в стену.
   — На самом деле, — сказал Роберт, помешивая похлебку в котелке, — обычно тут спят четверо. Стол складывается, а дверцы шкафа открываются. На стене есть крюки, к которым можно подвесить гамак.
   — Что такое гамак?
   — Это такая подвесная постель. Очень удобная вещь — только, правда, не в шторм. И если не страдаешь морской болезнью. Садись.
   Дженн протиснулась между столом и койкой и села. Роберт достал тарелки, наполнил их похлебкой из котелка, потом поставил его обратно в жаровню, вынул из шкафа большой ломоть хлеба и положил перед Дженн. Выдвинув из-под стола табурет, он уселся и, не говоря ни слова, принялся за еду.
   После свежего морского воздуха запах похлебки дразнил аппетит, но Дженн не прикоснулась к ней.
   — Почему ты все время заботишься обо мне? Роберт не взглянул на нее.
   — Хороший вопрос. Только ты лучше ешь: теперь два дня, пока мы не причалим к берегу, свежего мяса не будет.
   — Почему?
   — Потому что оно протухнет.
   — Нет, я имею в виду: почему ты заботишься обо мне? Роберт прожевал кусок, проглотил и снова взялся за ложку.
   — Ты знаешь почему.
   — Потому что… — Дженн помолчала, нахмурив брови, — ты дал клятву оберегать меня?
   Роберт кивнул, не отрываясь от еды:
   — Верно.
   — Но ты принес клятву верности и Селару, а теперь идешь на него войной только потому, что он по глупости освободил тебя от присяги.
   — Да. — В первый раз Роберт взглянул на Дженн. Лицо его ничего не выражало. — Уж не думаешь ли ты поступить так же? — Через секунду он снова опустил глаза; тарелка перед ним была уже почти пуста. — Если думаешь, советую подождать, пока мы не вернемся во Фланхар. Будланди не самое безопасное место на свете.
   Роберт молча доел похлебку, поднялся, убрал свою тарелку и взял плащ.
   — Поешь и постарайся отдохнуть. Доброй ночи. — С этими словами Роберт вышел из каюты и решительно закрыл за собой дверь, прежде чем Дженн успела сказать хоть слово.
   На палубе было холодно, но Роберт ничего не имел против. Здесь гораздо лучше, чем в тесноте и духоте каюты. Ветер утих, и парус безжизненно повис. Роберт перекинул плащ через плечо и прошел на нос. Там он нашел бухту каната и удобно уселся, прислонившись спиной к стене рубки.
   — Эх, при такой луне только и плыть, — лучше не бывает, — проворчал сидевший рядом со штурвалом капитан.
   — Верно, — согласился Роберт. Небо стало совершенно безоблачным, и полная луна висела в нем, как огромный голубой полупрозрачный диск.
   — Слышал я, что ты собираешься спать с командой, — дружелюбно продолжал капитан. — Семейные неприятности, а?
   Роберт в ответ только усмехнулся.
   — Да ладно, не печалься. Разве не случается, что путешествие в Будланди совершает чудеса? А впрочем, глоточек рома совершает их тоже. — Капитан протянул Роберту небольшую фляжку.