Якоби Кейт. Полет черного орла

   — Так вы знаете, где он находится?
   — Знаю, и своими руками уничтожил бы Ключ, прежде чем позволил завладеть им малахи — или Нэшу.
   Роберт со вздохом встал и отодвинул свой стул в сторону.
   — Вы тут посидите и хорошенько подумайте обо всем, что я сказал. Подумайте о том, в чем вы уверены, о том, что видите в Нэше. Я вернусь позже.
   Роберт повернулся и поманил Мику и Финлея из шатра. Отойдя немного, они остановились, и Финлей задал вопрос, давно вертевшийся у него на языке:
   — Что ты собираешься с ней делать? Роберт устало потер глаза.
   — Не знаю. Я не могу держать ее под стражей — все люди понадобятся завтра в бою. Все салти будут нужны на поле боя, чтобы противостоять малахи. Конечно, она молода, но все же…
   Мика хриплым голосом перебил Роберта:
   — Вы собираетесь ее убить?
   — Я не убийца, Мика, но не могу я забыть и того, что случилось с Айн только потому, что я отпустил Валену из Данлорна целой и невредимой. Откуда мне знать, что эта девушка в будущем не причинит зла кому-то, кого я люблю? Не уверен, что снова смогу такое вынести. Чего вы от меня ждете?
   — Ну, — нахмурившись, пробормотал Мика, — нет и уверенности, что она не передумает и не окажет нам помощь. Пройдет еще несколько часов, прежде чем она снова станет опасной. Почему бы не попросить Арли дать ей снотворное снадобье? Так она никому не причинит зла. А когда завтрашний день минует, вы сможете или отпустить ее… или убить. Как сами решите.
   Роберт, подняв брови, взглянул на Финлея.
   — Эта идея лучше всего, что приходило мне на ум. Как ты думаешь?
   Финлей пожал плечами:
   — Пока она никому не причинила вреда. А помочь она, если нам удастся ее переубедить, сможет. Мне нравится предложение Мики.
   — Согласен…
   «Финлей!»
   «Дженн? Что случилось?»
   «Роберт поблизости от тебя?»
   «Да. А в чем дело?»
   «Его разыскивает ваша матушка. Она в отчаянии. Что-то случилось с Галиеной».
 
   Потребовалось некоторое время, чтобы добраться до шатра Роберта. Финлей бежал за братом, с ужасом представляя себе картину разгрома, но увидел только Эйдена, с озабоченным видом ожидавшего их у входа.
   — Благодарение богам! — выдохнул он, увидев их. — Ваша матушка в спальне с Галиеной.
   Роберт не стал задавать никаких вопросов. Он быстро прошел внутрь; Маргарет как раз поднималась с колен у постели Галиены. Рядом виднелась миска с водой и мокрая тряпка.
   — Мне очень жаль, Роберт. Галиене совсем плохо. Я послала за целителем, но…
   Галиена неподвижно лежала на постели, глядя в потолок. Хриплое дыхание с трудом вырывалось из ее груди. Каждый вдох, казалось, давался ей со все большим усилием. Глаза Галиены покраснели, бледное лицо было залито потом, тело напряжено.
   Роберт опустился на колени и взял руки девушки в свои.
   — Галиена! Вы меня слышите?
   Она медленно повернула голову; в широко открытых глазах ничего не отразилось. Губы ее дрогнули, но ничего, кроме сдавленного стона, Роберт не услышал. Он вопросительно взглянул на мать, потом повернулся к Финлею.
   — Позови Дженн, скорее! «Дженн, быстрее сюда!» «Иду».
   — Галиена! — снова обратился к больной Роберт. — Держитесь. Все будет в порядке, я с вами. Вы только держитесь.
   Девушка опять попыталась что-то сказать, но не смогла; попытка только еще больше ослабила ее.
   — Давно она в таком состоянии? — спросил Финлей леди Маргарет.
   — Не знаю. Я проснулась, когда поднялся переполох, но когда все стихло, я услышала ее голос — наши шатры ведь рядом. Когда я пришла, ей было уже очень плохо.
   Галиена неожиданно выгнулась дугой, ее лицо исказила гримаса. Роберт коснулся ее волос, пытаясь облегчить боль.
   — Где Дженн? — прошептал он.
   — Я здесь.
   Финлей отступил в сторону, пропуская Дженн. Она подошла к постели и остановилась у изголовья.
   — Скажи мне, что с ней случилось, — сквозь стиснутые зубы бросил Роберт.
   Дженн кивнула и откинула капюшон плаща. Мгновение она пристально смотрела на Галиену, потом растерянно взглянула на Финлея.
   — Ну? — требовательно спросил Роберт. — В чем дело? Твой взгляд целительницы тебе изменил?
   Дженн сглотнула.
   — Ее отравили, Роберт.
   — Отравили? — резко повернулся к ней Роберт.
   — Она… она умирает.
   Галиена застонала, и Роберт склонился над ней и обнял ее за плечи.
   — Прошу тебя, Роберт, — прошептала Дженн, — помоги ей!
   — Уходите. — Роберт прижал к себе Галиену и крепко зажмурил глаза, сосредоточиваясь.
   Финлей молча вывел из шатра Дженн и Маргарет. Внутри остался только Эйден, тихо бормочущий молитвы. Финлей остался рядом с шатром, не в силах уйти. Он чувствовал, как сила Роберта устремилась в тело Галиены, снимая боль, успокаивая. Дыхание девушки стало ровным, хотя и таким слабым, что Финлей его почти не слышал.
   И еще Финлей увидел слезы, которые полились из глаз Роберта.
   Маккоули умолк, и Финлей отступил в густую тень.
   Дыхания Галиены больше не было слышно.
 
   Маргарет сидела в той части шатра, где накануне проходил военный совет, стиснув руки и пытаясь вернуть себе хоть какое-то спокойствие.
   Ах, да разве это возможно? Она не могла совладать с собой: слезы непрерывно текли по ее щекам, словно стараясь смыть боль, раздирающую ее сердце.
   — Вот, выпейте. — Дженн подошла к ней с кружкой и села рядом. Ласково она вложила кружку в руки Маргарет и помогла ей напиться.
   — Простите меня. Я просто не в силах…
   — Не нужно извиняться, — мягко сказала Дженн. Она оглянулась через плечо на мужчин. Мика и Финлей, епископ и присоединившийся к ним Арли… Все они переговаривались тихо, словно боясь разбудить Галиену.
   Если бы только им это удалось!
   — Она была так молода, — всхлипнула Маргарет. Дженн протянула ей платок, и старая женщина вытерла глаза. — Слишком молода, чтобы умереть. Она так рвалась помочь, исправить хотя бы часть того зла, что творит ее отец. А теперь, как многие женщины, она принесена в жертву — и ради чего? Всего лишь дитя… — Голос Маргарет оборвался, когда она увидела вышедшего из спальни Галиены Роберта. Он двигался неловко, глаза его покраснели, лицо стало серым. Все повернулись к нему.
   — Кто еще знает о том, что случилось? — спросил он в полной тишине.
   — Никто, — ответил Маккоули; по-видимому, он был единственным, кому не изменил голос.
   — Тогда, — медленно произнес Роберт, — пусть все считают, что моя супруга не умерла. Она больна и нуждается в покое. Сейчас войско не должно узнать о том, что здесь произошло. Эйден, вы позаботитесь о ней?
   — Конечно.
   — Завтра вечером, что бы ни случилось, мы приготовим Галиене торжественное погребение, как она того и заслуживает. Мика, найди Деверина и обо всем ему расскажи. Никто больше ничего не должен знать.
   Больше он не сказал ничего, и мужчины стали расходиться, но Маргарет была не в силах подняться на ноги. Роберт внимательно посмотрел на мать, подошел к ней, наклонился и, еле коснувшись ее лба губами, поцеловал.
   Когда Дженн направилась к выходу, Роберт остановил ее и позвал Финлея.
   — Не могу себе представить, что кто-нибудь так ненавидел мою жену, чтобы желать ей смерти, — начал он, тщательно подбирая слова. — Поэтому остается предположить, что яд предназначался мне. Из той бутылки, что стоит на столе, вечером я пил, так что яд в нее должен был быть добавлен уже после того, как Галиена легла.
   — Нэш? — широко раскрыл глаза Финлей. Роберт нахмурился:
   — Может быть, но мне трудно себе представить, чтобы он рискнул явиться сюда сам.
   — Значит, какой-нибудь предатель?
   — Или кто-то, кто проскользнул сюда, пока мы отражали нападение на наши посты. Кто-то, достаточно могущественный, чтобы создать иллюзию и передвигаться с ней вместе, — осуществить сдвиг измерений.
   — Но я не знаю никого, кому бы такое удавалось…
   — Я могу это делать. — Роберт провел рукой по волосам. — Наша задача — до завтра скрыть правду от войска. Мы с Галиеной должны были приветствовать отряды. Дженн, поскольку никто не знает, что ты здесь, — никто даже не знает, что ты жива, — тебе придется занять место Галие-ны. Матушка найдет для тебя подходящую одежду. Закрой лицо вуалью, чтобы никто даже и вблизи не распознал подмены. Ты ниже ростом, чем Галиена, поэтому оставайся на коне. И ты должна позаботиться о том, чтобы не оказаться в гуще сражения.
   Дженн кивнула.
   — Финлей, мне нужно, чтобы ты внимательно прислушивался. Если услышишь какие-нибудь разговоры о Галиене, дай мне знать. Всем, кто сейчас здесь, можно доверять. Если слухи просочатся, то исходить они могут только от предателя. Да, откуда взялось это вино?
   — От Маккоули, — ответил Финлей. — Я вылил все, что еще оставалось в бутылке.
   Роберт кивнул, потом заметил лежащий на столе какой-то длинный предмет, завернутый в шелк. Еще секунду Маргарет оставалась неподвижна, потом резким движением поднялась.
   — Что это?
   — Это меч твоего отца, Роберт. Я хотела, чтобы в завтрашней битве ты сражался им.
   Роберт нерешительно потянул за ленты, удерживающие ткань, и вынул меч в ножнах.
   — Я считал, что он пропал.
   — Я не могла оставить его в Данлорне. Я… Роберт отступил назад, не сводя глаз с меча.
   — Убери его, матушка.
   — Но, Роберт… — начал Финлей.
   — Нет. Я не стану этим мечом убивать собственных сограждан. — С этими словами Роберт повернулся к выходу.
   — Куда ты идешь? — Дженн тут же вскочила. — Ты же не собираешься разыскивать Нэша?
   Роберт бросил на нее суровый взгляд, но голос его остался ровным:
   — Я собираюсь сделать то, что должен был сделать, как только мы сюда прибыли. — Он растворился в темноте.
 
   Ночь была холодная, почти морозная, но Роберт не чувствовал этого. До него, пока он шел через лагерь, доносились жалобы солдат: те кутались в плащи и придвигались поближе к тлеющим углям прогоревших костров, которые светили в темноте, как крупные звезды на предвещающем бурю небе.
   На границе лагеря Роберт задержался, проверяя, не видит ли кто его. Справа от него тянулся лес, полный шорохов и скрытного движения; природа жила своей жизнью, не интере-суясь тем, что задумали собравшиеся здесь люди. Легким усилием мысли Роберт собрал внутри себя силу и свил ее в тутой кокон. Шагнув вперед, он одновременно сделал и мысленное движение, перенесшее его в измерение, которого он никогда полностью не понимал. С этого момента Роберт стал совершенно невидим.
   Пересекая лес, он ощутил дуновение теплого воздуха. Крики ночных птиц отдавались эхом вдалеке. Роберт достиг реки. По приказу Селара здесь был сооружен мост; его охраняли часовые, но Роберта они не заметили. Даже его шаги по доскам были беззвучны. На берегу была выставлена садланийская стража, но Роберт даже не взглянул на наемников. Он прошел по густой черной нефти, которой заранее полили вражеский берег люди Арли, готовясь к будущей битве, и миновал группы спящих солдат — люсарцев и гильдийцев, — которым, похоже, снились кошмары.
   Роберт все больше углублялся во вражеский лагерь; скромные палатки и роскошные шатры пятнали когда-то нетронутую зелень травы. Где-то вдали лаяли собаки и фыркали лошади; люди храпели и стонали во сне, кто-то кашлял.
   Мимо прошел дозор в мундирах королевской гвардии; солдаты тревожно озирались, но не могли заметить никакой опасности.
   Вот они, малахи, — их оказалось сорок шесть. Словно мерзкая невидимая опухоль, проникшая глубоко, охватившая весь лагерь, готовая поразить здоровое тело его собственного войска…
   И что-то еще. Не малахи, но и не салти, — что-то совершенно иное. Что-то настолько гнусное, что Роберт мысленно отшатнулся. Кто же это — он или, может быть, убийца?
   Не Нэш. Эту ауру Роберт отчетливо улавливал, хотя она и была ему незнакома. Нэш всегда оставался для него невидим, как и он сам — для Нэша. Так и гласило пророчество…
   Да, перед ним кто-то другой.
   Роберту следовало вернуться, пока у него хватало сил поддерживать иллюзию. Все его ресурсы понадобятся для завтрашней битвы, и все же…
   Он повернулся и двинулся между шатрами, присматриваясь, прислушиваясь, вынюхивая эту крысу, оставившую такой отчетливый след. След привел его к шатру рядом с королевским.
   Кенрик.
   У входа стояли двое часовых, и Роберт замер рядом с ними. Он поднял руку, и часовые повернулись: им послышался какой-то шум слева. В тот же момент Роберт проскользнул внутрь шатра и подошел к постели.
   Всего лишь мальчишка. Четырнадцатилетний мальчишка, лицо бессмысленное, детское…
   На столе обнаружилась крошечная бутылочка — такая маленькая, что легко уместилась бы в ладони. Роберт взял ее и понюхал, потом наклонился к постели.
   Медленно протянув руку, он пальцем коснулся лба Кенрика.
   — Помни, — прошептал он, — каждый день своей жизни помни, с болью и ужасом. Бойся меня! — Он на мгновение сильно прижал палец, запечатлевая команду, потом отступил в сторону.
   Кенрик пошевелился и застонал во сне, но не проснулся.
   Нет, смерть не для этого ребенка. Не для мальчика, который, только что убив свою сестру, может спать сном невинности. Нет, не смерть — нечто гораздо худшее.
   Роберт повернулся, проделал тот же отвлекающий маневр с часовыми, прошел через королевский лагерь.
   Оказавшись на середине моста, он уничтожил иллюзию. Пусть враги знают, что он беспрепятственно ходил между ними.
   Пусть знают и боятся.

ГЛАВА 28

   Эйден ехал во главе торжественной процессии. Рядом с ним, решительно выпрямившись и с закрытым вуалью лицом, скакала Дженн. Их сопровождали шестеро солдат — двое впереди и четверо позади — с черными орлами дома Дугласов на доспехах.
   Тусклое солнце кидало первые лучи на поле битвы, ледяной ветер разгонял ночные облака. Над рядами воинов на поднятых в знак приветствия копьях и пиках развевались флажки. На склоне холма слева застыли в ожидании лучники. Лошади фыркали и били копытами, но не нарушали строя, как будто тоже знали, что сегодня предстоит.
   Эйден объезжал отряд за отрядом, пока не добрался до небольшой возвышенности, где полукругом замерли, глядя на войско, военачальники и священники. Здесь собрались все предводители восставших; на серебряных доспехах вспыхивали отблески солнца, лица были суровы. Как же не похожи они на тех полных благоговения преданных сынов церкви, которыми были еще недавно, на той утренней мессе, которую он отслужил!
   Эйден остановил коня рядом с Финлеем и оглядел раскинувшуюся перед ними долину: пять тысяч люсарских воинов, выстроившихся в строгом порядке, затем тянущееся до самой реки пустое зеленое пространство. Мост, с этой стороны охраняемый колдунами Роберта. И вторая, вдвое большая, тесно сгрудившаяся королевская армия с черно-красными флажками над ней. Виднелись и желтые вымпелы Гильдии, а в середине, выше всех остальных, реяло знамя Селара, хвастливо заявляя права на победу.
   — Милосердная Минея! — раздался откуда-то слева шепот. Дженн рядом с епископом нервно теребила поводья; потом взяла себя в руки и снова обрела спокойствие. Эйден хотел бы утешить и ободрить ее, но у всех на глазах это было невозможно.
   — Да, впечатляющее зрелище, верно? — ответил Дженн Финлей; в его голосе прозвучало благоговение.
   — А где Роберт? — спросил Эйден, озираясь.
   — Вон там, — показал влево Финлей. Роберт, спешившись, обходил ряды лучников. Следом за ним верхом ехал Мика, сжимая в руках древко знамени Дугласов. Через несколько секунд Роберт вскочил в седло и поскакал к Эйдену и остальным.
   Остановившись впереди военачальников, он оглядел войско.
   — Что ж, пора начинать. Вы готовы, ваше преосвященство?
   Эйден сглотнул, но решительно кивнул.
   — Тогда вперед.
   Эйден пришпорил коня и направился на безлюдную равнину между двумя армиями. Макглашен, Данн и полдюжины других последовали за ним. Как только они тронулись с места, с другой стороны показалась группа представителей Селара. Обе делегации остановились каждая со своей стороны моста.
   Впервые почти за восемь лет Эйден увидел перед собой предателя, занявшего его место: Энтони Бром, тучный, краснолицый, с крошечными бегающими глазками на круглом лице, пыхтел и отдувался, с трудом удерживаясь в седле.
   — Именем короля требую выдачи объявленного вне закона Роберта Дугласа и капитуляции мятежного войска! — крикнул Бром.
   Эйден глубо вздохнув и ответил:
   — Во имя богов и Люсары, пусть королевская армия будет распущена!
   Бром покачал головой; с официальными формулами было покончено.
   — Вы предатель, Маккоули, вы за измену были брошены в темницу и не сделали ничего, чтобы опровергнуть обвинения. И как вы, священник, могли встать во главе мятежников, которых ведет всем известный колдун?
   — А как можете вы делать то, что делаете? — тут же ответил Эйден.
   — Я? Пустые отговорки, Маккоули!
   — Хорошо. Я возвращаюсь, и пусть все решит оружие.
   — Подождите. — Бром поднял пухлую руку. — Король желает переговоров.
   — Так пусть явится сюда.
   — Не с вами. Он будет говорить только с мятежным герцогом.
   Эйден едва не улыбнулся.
   — Я передам вашу просьбу. — С этими словами он повернул коня и поскакал туда, где находился Роберт.
   Военачальники хмуро ждали, что он скажет, — все, кроме Роберта. Тот явно был доволен.
   — Ну?
   — Селар желает с вами говорить.
   — Конечно. Нэша вы видели?
   — По-моему, нет.
   Роберт задумчиво оглядел своих сподвижников. Его взгляд на мгновение остановился на Мике. Потом он повернул коня к мосту.
   — Я поеду один.
   — Милорд! — запротестовал Мика, но Роберт не остановился.
   — Не тревожься. Я скоро вернусь.
   Когда его темная фигура стала удаляться, Макглашен рассмеялся.
   — Не вижу, что тут смешного, — проворчал Эйден.
   — Это вызов, епископ, — ответил Макглашен.
   — Ну и что?
   Пейн наклонился вперед и объяснил:
   — Не только вызов, но и пример. Посмотрите на наших солдат. Роберт бесстрашно один выехал навстречу врагу. Солдаты сразу тоже перестали бояться.
   Эйден фыркнул и стал всматриваться в даль.
   — Ну, тогда хотелось бы мне, чтобы этот пример подействовал и на врагов.
   Арли и его помощники терпеливо ждали у места. Подъехав, Роберт натянул поводья и распорядился:
   — Арли, отведи своих людей в безопасное место.
   — Но тогда мост останется без защиты.
   — Если вы не уберетесь, вас через несколько минут перебьют. Поторопитесь.
 
   Арли неохотно отдал приказ и направился к лесу, оставив Роберта на берегу одного.
   От королевского войска отделилась небольшая группа и направилась к мосту. По мере их приближения Роберт начал различать лица. Он знал всех — значит, Нэша среди них не было.
   Трус!
   Однако малахи среди приближенных Селара был — высокий, светловолосый, элегантно одетый. Он смотрел на Роберта настороженно, с подозрением. Сейчас, когда их разделяло небольшое расстояние, Роберт отчетливо видел ауру малахи.
   Селар в сопровождении Брома и дюжины солдат остановился на берегу. Он казался совершенно спокойным и уверенным в себе. Роберт спешился, прошел вперед и остановился на середине моста.
   Селар тоже спрыгнул с коня, знаком велев своей свите оставаться на месте, и двинулся вперед. Остановившись перед Робертом, он долго молча разглядывал его, ни разу даже не взглянув в сторону войска мятежников. Наконец он развел руками и заговорил:
   — Что сделал я такого, что вы подняли меч против меня? Мы всегда были друзьями.
   — Жизнь изгнанника скучна. Чем вы можете оправдать свое присутствие здесь?
   — Вы прекрасно знаете, какова моя цель. Я отниму корону у брата и буду править Майенной, как и было мне назначено судьбой.
   — Нет, не будете. Селар расправил плечи.
   — У вас маленькая и слабая армия, Изгнанник. Неужели вы и в самом деле думаете, будто сможете остановить меня?
   — Уверен, что смогу.
   Селар издевательски захохотал.
   — Вогн был прав: мне давно уже следовало заняться вами. Глупо было, с моей стороны, не верить ему.
   — И глупо, с вашей стороны, не верить мне теперь. Уведите свою армию обратно в Марсэй. Не приближайтесь к границе.
   — Уж не думаете ли вы, — прошипел Селар, — будто вы меня испугали? Или вы полагаете, что меня хоть немного смущает то, что вы колдун?
   Роберт помолчал и глянул через плечо Селара туда, где на берегу дожидался малахи.
   — Где же советник Нэш?
   — Нэш? А в чем дело? Чего вы от него хотите?
   — Где он?
   — Вы что же, думаете, будто я скажу вам то, что вы хотите знать?
   Роберт снова взглянул в глаза Селару.
   — Остается предположить, что вам известно, что он собой представляет.
   — И что же?
   — Он колдун, такой же как я, как тот человек, что сопровождал вас вместе с гвардейцами.
   — О, ерунда! — со смехом отмахнулся Селар. Роберт покачал головой:
   — А может быть, он нашел способ держать вас в неведении. Как иначе он мог так долго оставаться в живых? К тому же его зовут не Нэш. Его имя Карлан.
   Селар замер, разинув рот, и нахмурился, словно пытаясь что-то вспомнить. Потом на его лицо вернулась мрачная улыбка.
   — Если это какая-то уловка для того, чтобы заставить меня отступить, то она весьма наивна и трогательна.
   — Я даю вам последний шанс, Селар. — Роберт подошел на шаг ближе. — Я могу и буду сражаться с вами. Никакой другой противник не стал бы предостерегать вас. Поверьте, от вашей армии не останется ничего, что вы смогли бы противопоставить Тирону.
   — Не останется ничего! — Селар расхохотался, сделал шаг назад и широким жестом указал на своих солдат. — У нас двойной численный перевес. Как можем мы проиграть сражение?
   — Так отступите вы или нет? — снова спросил Роберт.
   — Никогда!
   Гвардейцы у моста зашевелились, чем-то встревоженные. Позади них, насколько хватал глаз, нетерпеливо переминались воины Селара, которым надоело ждать начала битвы. В вышине уже летали вороны; только их хриплые крики нарушали тяжелую тишину.
   Казалось, никто не заметил, как миновал этот странный момент. Теперь Роберт мог без замирания сердца смотреть на далекие лица, зная, что многие из этих людей уже не увидят заката солнца. Как странно: он все время думал, что как раз теперь может отступить…
   — Хорошо, — помолчав, сказал Роберт, снова переводя взгляд на Селара. Придав лицу самое высокомерное выражение, он продолжал: — Может быть, вы еще и вышлите вперед наемников? Садланийцы всегда были такими шустрыми мишенями! Мои лучники славно поразвлекутся, расстреливая их перед тем, как разделаться с остальной вашей армией.
   — Ха! — бросил Селар. — Как же вы недооцениваете противника! И как дорого вы за это заплатите!
   — Так тому и быть, — равнодушно протянул Роберт, повернулся и пошел обратно, оставив на мосту пустую оболочку человека, которого он когда-то знал и любил. Селар умер давным-давно: его убило нечестивое пособничество Ангелу Тьмы.
   Роберт вскочил в седло и, не оглядываясь, поскакал к своему войску, жестом подозвав к себе Финлея. Братья задержались на равнине, где никто не мог их слышать.
   — Как все прошло? — дрогнувшим от волнения голосом спросил Финлей.
   — Прекрасно. Он пошлет вперед садланийских наемников, как мы и надеялись. Только вот что: мне от тебя кое-что нужно. Поклянись честью, что все выполнишь, иначе я не буду в тебе уверен.
   — О чем ты?
   Роберт помолчал, оглядывая собравшихся на холме военачальников; наконец его взгляд остановился на женщине в роскошном наряде рядом с Маккоули. Лицо ее было скрыто вуалью, но на своем белом иноходце она сидела, гордо выпрямившись.
   — Если мне суждено пасть, — прошептал Роберт, поворачиваясь к Финлею, — обещай мне: ты сделаешь все необходимое, чтобы вытащить отсюда Дженн. Если понадобится, отвези ее в Анклав связанной по рукам и ногам, не обращая внимания ни на какие мольбы, ни на какие угрозы. Можешь ее оглушить, можешь напоить каким-нибудь зельем, — но попасть в руки Ангела Тьмы она не должна ни при каких обстоятельствах. Ты меня понял?
   Финлей посмотрел на брата широко раскрытыми глазами.
   — Да. Обещаю тебе, — кивнул он.
   — Хорошо. А теперь за дело.

* * *

   — О боги, до чего же мне худо! — пробормотала Дженн, судорожно сглотнув.
   — Не тревожьтесь, — спокойно ответил Маккоули, — теперь ждать уже недолго.
   — Вы думаете, что от этого известия я почувствую себя лучше? — Дженн снова сглотнула и сосредоточила внимание на возвращающихся Роберте и Финлее. Она не могла слышать распоряжений Роберта, но военачальники сразу же поспешили к своим отрядам; на возвышенности остались только они с Маккоули и их эскорт.
   — Вы слышали о последнем донесении Годфри?
   — Нет.
   Маккоули понизил голос:
   — Похоже, тактика Роберта уже принесла плоды. Годфри считает, что за последнюю ночь из армии Селара сбежало не меньше тысячи солдат.
   — На тысячу меньше убитых… — прошептала Дженн, глядя на поле будущей битвы.