Якубова Алия Мирфаисовна. Владычица Ночи: Дитя Смерти

   Тут Менестрес не смогла сдержаться, проговорив:
   – Неужели они видят в дочери Смерти мессию?
   Наррад пожал плечами, ответив:
   – Во всяком случае, они знают, что в ней достаточно сил, чтобы перевернуть мир. Такая сила в том, кто наполовину смертен!
   – Неужели только из-за этого? – подал голос Димьен.
   – Вдобавок эта девушка не принадлежит и к одной из сил. Она не Светлая и не Темная. И еще, я слышал, что есть какое-то пророчество…
   – Пророчество?
   – Никто не знает, откуда оно пришло, но, насколько мне известно, оно предвещает конец хранителям, а, возможно, и всему миру.
   – И, якобы, ради предотвращения этого, Светлые готовы принести девушку в жертву, – едва слышно проговорила Менестрес.
   – Ничуть не удивлюсь, – хмыкнул демон. – Да, у нас с ними давняя вражда. Она пошла с самого начала, ибо у нас разные взгляды на обязанности хранителей. Мне иногда кажется, что они просто свихнулись на теме сделать весь мир белым и пушистым. Но это абсурд! И я уверен, что если они посчитают, что ради всеобщего блага нужно принести кого-то в жертву – они это сделают не задумываясь. Жертвенность у них в крови – этого не отнять.
   В устах Наррада это звучало как глубокая ирония. Честно говоря, Менестрес была склонна с ним согласиться, вслух же сказала:
   – Не думаю, что у них получится.
   – Во всяком случае, на их месте я бы не стал недооценивать отца девушки, – усмехнулся демон. – Выступать против Смерти – безумие! Во всяком случае я не знаю более могущественной силы.
   – Тут я, пожалуй, соглашусь. Но не может ли быть так, что именно поэтому Светлые стягивают все силы?
   – Чтобы отвлечь Смерть? – искренне удивился Наррад. – Но он же из вездесущих. Насколько мне известно, для него не существует границ времени и пространства. Так что это изначально глупая затея. На их месте я бы обставил все так, чтобы причастность Светлых доказать было нельзя, будто все само получилось. Правда это не их метод. Слишком вероломно.
   Тут-то Менестрес и поняла окончательно, зачем Светлым союз с Темными. Чтобы, по большому счету, обмануть свою природу, сделать чужими руками грязную работу. Сами Светлые не могут поступать подло, вероломно – их крылья этого не выдержат. Но если заключить союз с Темными, у которых далеко не столь жесткие моральные рамки, то все может стать возможным.
   Владычица Ночи невольно похолодела. Хотя волнение выдала лишь тем, что чуть сильнее сжала подлокотник кресла. Холодным, бесстрастным голосом она спросила:
   – Наррад, вы думаете, кто-то мог пойти на этот союз?
   На некоторое время в гостиной повисла давящая тишина, которую взорвал голос демона, как камень разбивает стекло:
   – Не знаю. На самом деле не думаю. У Светлых вряд ли найдется столько… выгод, чтобы посулить их нам. Как ни крути, а мы редко делаем что-либо просто так. Разве что по старой дружбе или тем, кто нам близок.
   На эту фразу Менестрес отвесила едва заметный поклон. Как бы там ни было, но вампиры всегда считались ближе к Темным, чем к Светлым. Во всяком случае первые от Пьющих Кровь никогда не открещивались и не гнушались общением. Зачастую даже наоборот.
   На секунду задумавшись, Менестрес сказала самым дружеским и располагающим тоном:
   – В расчетливости и дальновидности вам не откажешь. Я тоже считаю, что выступать против Смерти – по меньшей мере опрометчиво. Более чем опасно иметь такого врага, ибо я не думаю, что он будет спокойно наблюдать за кознями против своей дочери. Да, обычно он придерживается политики невмешательства, но тут, думаю, возможно исключение.
   – Согласен с вами, Ваше Величество, – склонил голову Наррад, а в его глазах мелькнуло что-то, похожее на тревогу. Королева еле сдержала торжествующую улыбку. Она достаточно долго правила, чтобы уметь держать лицо при любых обстоятельствах.
   – Я была уверена, что мы без труда придем к взаимопониманию, – чинно ответила Менестрес.
   – Дом Варад всегда будет рад оказать вам услугу, Владычица Ночи, – поклонился Наррад.
   – На столь искренние заверения в дружбе я могу ответить только тем же, – ответила королева, чем вызвала удивленные взгляды Антуана и Димьена, но вампирша быстро послала им мысленный сигнал: "Все идет как надо", и они поспешили взять себя в руки.
   – У вас еще есть вопросы к нам? – вежливо поинтересовался главный демон.
   – Нет. И я очень признательна дому Варад, что вы столь радушно откликнулись на мое приглашение.
   – Для нас было честью лично познакомиться с Вами, Владычица Ночи. А теперь разрешите откланяться.
   Троица демонов чинно удалилась в открывшуюся между мирами дверь, которая исчезла вслед за ними так же быстро, как и появилась.
   Вампиры остались в гостиной. Легким взмахом руки Менестрес укрепила вокруг замка ментальную защиту непроницаемости. Возможность подслушивания исключалась полностью.
   – Похоже, эта встреча нам ничего особого не дала, – вздохнул Антуан.
   – Это не так, – довольно улыбнулась королева. – Да, мы не узнали, каков именно план Светлых, но его общие очертания теперь ясны. К тому же мы сумели осложнить им жизнь.
   – А мы с тобой присутствовали при одном и том же разговоре? – подозрительно покосился Антуан.
   Менестрес вновь улыбнулась и пояснила:
   – Светлые хотят уничтожить Шерри, но знают, что за этим последует. К тому же помнят договор. Поэтому их план – убить ее так, чтобы самим остаться ни при чем. Для этого им и нужен союз с Темными, чтобы те воплотили этот план со свойственным им вероломством. Но тут, по словам Наррада, их ожидал небольшой прокол. Главам домов высших арканов чужды высшие идеалы Светлых. И у них нет ничего достойного, чтобы предложить демонам, чтобы соблазнить их. К тому же я вбила последний гвоздь, чтобы этот союз не состоялся.
   – Танат? – предположил Антуан.
   – Именно, – подтвердила вампирша. – Все наслышаны, что могущество Смерти практически безгранично. Да, он никогда не выходил за рамки своих обязанностей, но, как гласит пословица: всегда бывает первый раз. И, думаю, никто не жаждет попасть ему под руку в этот первый раз.
   – Ты же мягко дала понять, что в этом случае Танат в стороне стоять не будет, – усмехнулся Димьен.
   – Причем не солгав ни в чем, – добавила Менестрес.
   – В том-то и дело, – согласился Димьен. – Говорят, что демоны – интриганы от природы, поэтому очень ценят, когда им говорят правду. На самом деле мне показалось, что они сами уже устали от интриг.
   – Но хватки по-прежнему не теряют.
   – Значит теперь, зная чей гнев могут вызвать, Темные вряд ли пойдут на сговор со Светлыми, – проговорил Антуан.
   – Именно так.
   – Но зачем было обещать им свою дружбу? Не слишком ли это… опрометчиво? – не унимался Антуан.
   – Дружба с демонами – не самая худшая вещь. С ними очень даже можно договориться. И не стоит их недооценивать.
   – Но это… рискованно, – попытался возразить Антуан.
   – Выбирать союзников всегда рискованно. Но в этом случае он минимален. Да, они коварны, но слово свое держат, – ответила Менестрес.
   – Да и не пойдут они против Владычицы Ночи, – добавил Димьен. – Они не настолько глупы, чтобы совать голову в пасть голодному тигру.
   Антуан покосился на телохранителя, а Менестрес с усмешкой пояснила:
   – Ни для кого не секрет, что я могу призывать в свои руки Косу Смерти. А это очень грозное оружие.
   – Ты и сама можешь быть очень грозной, – отметил Димьен.
   О да, и он, и Антуан знали, какой Менестрес может быть во гневе. И, зная это, желали никогда больше не видеть.

Глава 40.

   Шерри задержалась в доме Мюриэль на два дня. У них было что… обсудить. Лота и Кируми тактично оставили их одних, намекнув, что у них слишком хороший слух. Правда, прежде чем уйти, они убедились, что Мюриэль достаточно хорошо себя чувствует.
   Проводив их, Шерри спросила:
   – Менестрес говорила, что все вампиры клана Инъяиль носят ангельские имена, как твое. Они твои птенцы, а значит, тоже инъяильцы, но их имена…
   – У Лоты и Кируми есть клановые имена, – ответила Мюриэль, – Это Лорель и Кириэль, но им самим нравятся их собственные. Так что фактически у них двойные имена.
   Вампирша привычным жестом отдернула и поплотнее запахнула халат. Потом предложила Шерри вернуться в спальню. Протестов не последовало.
   Через… некоторое время у Шерри все-таки проснулась совесть. Все еще не желая покидать объятий Мюриэль, она проговорила:
   – Мне все-таки нужно поехать к Менестрес. А то очень неудобно получается. К тому же моя сила…
   – Конечно. Я понимаю. Тебе нужно учиться пользоваться ею, вспомнить, как ты это делала, – согласилась Мюриэль, нехотя разжимая объятья. – Я отвезу тебя, но сама не останусь, подъеду позже.
   – У тебя какие-то дела?
   – На самом деле мне просто нужно питаться.
   – О, прости пожалуйста! Ты тут неотлучно со мной уже несколько дней, а ведь ты еще не до конца поправилась! – обеспокоено проговорила Шерри, оторвавшись от поиска деталей одежды.
   – Ничего страшного, моя милая. Я же не на последней грани истощения, – поспешила успокоить ее Мюриэль.
   – Все равно, – возразила девушка и, повернувшись к вампирше в профиль, сказала, оттянув ворот рубашки, – Пей.
   Взгляд Мюриэль успел ухватиться за бьющуюся жилку под тонкой кожей, прежде, чем она быстро отвернулась, сказав:
   – Ты не понимаешь, что предлагаешь, – и судорожно сглотнула. Да, до истощения еще далеко, но голод был сильный.
   – Все я понимаю! – между тем возмутилась Шерри. – Сама знаешь, на мне все очень быстро заживает, да и пять литров сразу, думаю, ты не выпьешь.
   – Не выпью, – с улыбкой согласилась вампирша. – Но ты наверняка будешь чувствовать слабость. К тому же такое питание – это акт большого доверия.
   – Можно подумать я тебе не доверяю! – фыркнула девушка. – Ты пей давай, а то у меня сейчас шею сведет так сидеть.
   – Хорошо, – согласилась Мюриэль. Уж слишком велико было искушение.
   Вампирша приобняла Шерри, на миг поймала ее взгляд, словно говоря, что все будет хорошо, потом губы прикоснулись к бархатистой коже, и последовал молниеносный укол. Девушка лишь вздрогнула, но скорее от неожиданности, чем от боли. Ее-то как раз и не было, наоборот, нахлынули такие приятные чувства, о которых так просто и не расскажешь. Шерри еле сдержалась, чтобы не застонать от удовольствия.
   Кровь живительным нектаром разлилась по горлу Мюриэль. Настоящий деликатес. Сильная, искрящаяся. Даже капли достаточно, чтобы наполнить жизнью. Вампирша не могла припомнить, чтобы когда-нибудь пробовала нечто подобное. Кровь человека, оборотня, да и вампира ничто по сравнению с этим. Кровь бога – вот наиболее близкое определение, да и то слабо отражающее действительность.
   Сделав буквально несколько глотков, Мюриэль поняла, что сыта, как никогда раньше. Ленивыми, кошачьими движениями она зализала ранки Шерри. Они, действительно, исчезли прямо на глазах. Потом она благодарно поцеловала девушку.
   Веки Шерри дрогнули, она нехотя открыла глаза и спросила:
   – Это всегда так?
   – Как так?
   – Чудесно!
   – Правда?
   – Похоже на причудливый сон, но при этом ты не спишь.
   – Большинство людей засыпают часа на два и ничто не способно разбудить их раньше.
   – Но я, как выяснилось, не совсем человек, – пожала плечами Шерри.
   – Это верно, – ответила Мюриэль, убирая непослушные пряди с лица девушки.
   Перехватив руку вампирши, Шерри с удивлением заметила:
   – Ты такая горячая! Будь ты человеком, я бы сказала, что у тебя жар.
   – Просто твоя кровь распалила меня. Она такая… живительная! – Мюриэль засмеялась звонким смехом.
   Прошло еще не менее двух часов, прежде чем они покинули дом и отправились в замок Шемро. Так что прибыли на место лишь глубоким вечером.
   Почти всю дорогу ехали молча. Во многом потому, что когда Шерри собиралась, произошло кое-что, о чем она никому не сказала, даже Мюриэль.
   Девушка только что приняла душ и теперь вытиралась пушистым полотенцем. На секунду замерев, Шерри взглянула в зеркало на свою шею. Туда, откуда Мюриэль пила кровь. От клыков не осталось ни малейших следов. Губы девушки тронула было улыбка, но тут она совершенно четко услышала в своей голове:
   – Так ли уж истинен твой путь? Это не путь праведника. Подумай! – и легкое касание по спине, будто провели пером между лопаток.
   Шерри вздрогнула и резко обернулась, уронив полотенце. В ванной никого не было. Хотя ей показалось, что она уловила краем глаза какую-то тень. И все-таки она была уверена, что ей не почудилось. Внезапно ей стало холодно, хотя в ванне было парно. Поэтому Шерри быстро закончила вытираться, оделась и вышла.
   По пути в замок она все гадала, что это мог быть за голос. Такой странный, не поддающийся описанию… Шерри почувствовала, что от этого у нее начинает болеть голова.
   Видя эту ее задумчивость, Мюриэль не стала ее трогать. В конце-концов любому порой нужно подумать. Хотя подобное состояние возлюбленной ее встревожило, но у них еще будет возможность поговорить.
   Въезжая в ворота замка, Мюриэль ощутила легкое изменение в воздухе. Похоже на большой ментальный щит вокруг Шемро. Странно, к чему такие меры предосторожности? Но Менестрес ведь королева, а значит на то есть причины.
   Владычица Ночи, сопровождаемая Антуаном, вышла им навстречу. Радостно улыбнувшись, она заключила обеих в объятья, проговорив:
   – Я очень рада видеть вас. Обеих! Вижу, у вас все хорошо.
   – Да, более чем, – улыбнулась в ответ Шерри.
   – Идемте. Я чувствовала, что вы приедете. Думаю, в столовой нас уже ждет ужин.
   Менестрес мягко подтолкнула их к дверям. Антуан замыкал шествие. Причем то и дело бросал на Мюриэль подозрительные взгляды. Да, он много слышал о вампирах клана Инъяиль, но до сих пор ему не приходилось видеть одного и того же вампира измененным и в истинном виде. Мюриэль первая. И, надо сказать, это действительно потрясало. Тот, к кому Антуан привык обращаться, как к мужчине, теперь выглядел как истинная женщина. Да, немного москулинна, с резкой манерой общения, но все равно, спутать было невозможно.
   Почему-то Антуану вспомнились слова Менестрес о том, что скорее ей нужно ревновать его к Мюриэль, и он окончательно смутился.
   Обед выглядел немного странно, так как из семи, собравшихся за длинным столом, ели только двое, будучи людьми. Остальные обходились бокалами с красным содержимым. Природа содержимого ни Шерри, ни Сильвию не волновали.
   – Надеюсь, Шерри, ты не передумала учиться? – как бы между прочим поинтересовалась Менестрес.
   – Нет, конечно нет, – ответила девушка. – Я многое помню, но воспоминания довольно отрывочны.
   – Это не страшно, мы приведем их в порядок. Завтра же и продолжим. Сегодня, думаю, уже поздно. Ты ведь еще погостишь у меня?
   – Если я никого не стесню…
   – О, боги! Да тут целый отряд никого не стеснит, – рассмеялась Менестрес. – Я уже говорила, что и ты, и Мюриэль желанные гости в моем доме. Ваши апартаменты остаются за вами.
   – Спасибо, – ответила Шерри. – Да, я бы хотела завтра навестить маму…
   – Конечно-конечно. Только возьми кого-нибудь в провожатые. Хорошо?
   – Хорошо.
   За ужином так и не зашел разговор об опасности, нависшей над Шерри. Менестрес посчитала, что лучше ей пока не говорить. Пусть девушка хоть чуть освоится с появившимися способностями и осознает произошедшее. А пока ее будут тщательнейшим образом охранять и оберегать. Поэтому она решила поговорить с Мюриэль.

Глава 41.

   После ужина Шерри и Мюриэль отправились в отведенные им комнаты. Девушка чувствовала себя немного усталой, ей очень хотелось спать. Переодеваясь ко сну, Шерри все-таки заметила:
   – Надеюсь, Менестрес не против, что мы…
   – О, вот на этот счет можешь не волноваться, – улыбнулась Мюриэль. – И поверь мне на слово, Менестрес очень сложно чем-либо удивить.
   – Угу, – согласилась Шерри. Она уже практически спала.
   Мюриэль заботливо поправила ей одеяло, и собралась было прилечь рядом, когда услышала в своей голове:
   – Мне бы хотелось поговорить с тобой, Мюриэль.
   Даже мысленный голос королевы она узнала без труда, поэтому тихо вышла из комнаты, бросив взгляд на Шерри. Но та уже крепко спала.
   Менестрес ожидала ее в небольшой гостиной, в которой преобладающими цветами являлись синий и серебристый. Диван, два кресла, ковер на полу, гардины – все в этих тонах. Из цветовой гаммы выпадали только резной столик красного дерева с прозрачной стеклянной столешницей и картины на стенах: снежный пейзаж с замком и всадником, краснокрылый спящий ангел, и на последней картине сражались два черных единорога. Картины разных эпох, но выполненный в похожей манере.
   Придя на зов королевы, Мюриэль как раз застала ее за изучением одной из картин – ангела. Но она тут же оторвалась от созерцания и предложила:
   – Прошу, садись, где тебе удобно. Как там Шерри?
   – Все хорошо. Она сейчас спит сном младенца, – Мюриэль невольно улыбнулась при имени возлюбленной, и это не осталось незамеченным.
   – Я вижу, вы выяснили все… недоразумения?
   – Да, – кивнула Мюриэль, но на миг ее лицо омрачилось, и она добавила, – Во всяком случае на данный момент времени. Что будет дальше – увидим.
   – Тебе сложно верить сразу и до конца, – скорее просто заметила Менестрес, чем спросила.
   – Сложно, потому что судьба норовит воткнуть нож в спину, как только расслабишься.
   – Надейся на лучшее – готовься к худшему?
   – Что-то вроде этого, – согласилась Мюриэль.
   – Если Шерри не кардинально изменилась с последнего возрождения, что в принципе вряд ли возможно, то она по-прежнему не склонна к перемене решений, – заметила Менестрес, присаживаясь радом с вампиршей, – Дочь Таната всегда стремилась к постоянству.
   Мюриэль кивнула, принимая услышанное к сведению, потом осторожно спросила:
   – Ты хотела со мной о чем-то поговорить?
   – Да. И как раз о Шерри.
   – Я вся во внимании. Ради нее я пойду на все.
   – Просто пока старайся не оставлять ее одну.
   – Об этом можно было и не просить, – пожала плечами Мюриэль. – Пока я не разберусь с Уриэлем, я ее не оставлю ни на минуту. Но что-то мне подсказывает, что волнение не столько из-за Уриэля, сколько из-за чего-то еще. Я права? – глаза вампирши подозрительно сощурились.
   – Да, – призналась Менестрес. – Ты ведь знаешь, кому Шерри приходится дочерью.
   Подтверждающий кивок и вопрос:
   – Но я думала, что это обеспечивает ей определенную неприкосновенность.
   – С одной стороны да, но с другой стороны… – королева замялась, но все-таки продолжила. – Сила Шерри огромна, и вместе с этим она наполовину человек. И это рождает определенные опасения на ее счет. Не мои, и не ее отца, а тех, кто сейчас хранит нашу планету.
   – В смысле? – вся эта речь озадачила Мюриэль.
   – С самого начала рождение Шерри, вернее Юраны, не было предопределено. Это великая случайность, которой не должно было быть. Но так вышло. И вот на смену старым пришли новые Хранители, которые видят в существовании Шерри большую опасность.
   – Они хотят ее убить?
   – Не думаю, что станут действовать настолько прямолинейно, но им нужна именно ее смерть.
   – Кто они и как им помешать?
   – Узнаю закаленного воина, – невольно улыбнулась Менестрес. – Эмоции не потом, сначала решение проблемы.
   – Такая тактика помогает выжить. Так кто эти Хранители и как им помешать?
   – Хранители служат тому, кого принято называть Светлыми. В данный момент за Шерри пытается наблюдать архангел Габриель.
   Брови Мюриэль удивленно взметнулись вверх. Но ее удивление было не таким сильным, как у Антуана. В конце-концов бывшая амазонка была далека от христианской морали и ее догматов. Поэтому, справившись с удивлением, она проговорила:
   – Это могло бы быть любопытным, но мне это не нравится. Он может причинить Шерри вред?
   – Архангел имеет высочайшее благословение на убийство, – уклончиво заметила Менестрес.
   – Он бессмертен?
   – В определенном смысле да.
   – А конкретнее? Я могу его убить?
   – Маловероятно. А вот Шерри – да. Она способна призывать Косу Смерти, а против этого оружия бессильны даже боги. Но Шерри нужно до конца вспомнить, как ей пользоваться. К тому же пока лучше вообще не пользоваться Косой. Не нужно давать повода.
   – Повода?
   – Да. Дело в том, что когда пришли новые Хранители, Танат и я заключили с ними договор. По нему, если Шерри своими действиями создаст угрозу человечеству, Светлые могут прекратить ее существование. И, предвосхищая твой вопрос, скажу, что этот договор на тот период был необходим. Но прецедента ни разу не было.
   – Так что же они тогда взъелись сейчас?
   – Танат и я выясняем это, – и Менестрес рассказала Мюриэль о пророчестве, о том, что поведали демоны. Закончила она словами, – Так что пока мы не узнаем их планы, мы должны просто защищать Шерри.
   – О, в этом можешь на меня положиться, – уверила Мюриэль. – Я, если надо, буду сражаться за нее.
   – Боюсь, если дойдет до этого, то сражение развернется на совсем другом уровне, – вздохнула Менестрес. – Но твоя роль в судьбе Шерри неоценима. Она любит тебя.
   – Это чувство более чем взаимно, – ответила Мюриэль. – Спасибо, что рассказала мне все.
   – Ты должна знать, ведь ты часть ее семьи, – ответил королева, приобняв вампиршу, – Ей удалось то, что не удалось мне, – встретив изумленный взгляд Мюриэль, она продолжила, – Шерри смогла убрать боль со дна твоих глаз.
   – Ты права, – тихо согласилась вампирша.
   – И тоже самое ты сделала для Юраны. Она всегда боялась любить. Вы похожи на половинки одного целого.
   Мюриэль как-то странно вздохнула, потом спросила:
   – А Шерри знает, какие тучи сгустились над ней?
   – Нет, пока нет. На нее и так свалилось слишком многое. Пока она окончательно не освоится с проснувшейся в ней силой, ей противопоказаны эмоциональные встряски. Сначала пусть она возродит в себе полный контроль над чувствами.
   – Понимаю. В таком случае я постараюсь защищать ее и от тревог тоже.
   – Мы все будем, – согласилась Менестрес. – Но тебе, возможно, придется труднее всех.
   – Это ничего. Главное, чтобы с Шерри было все хорошо. Правда, остается еще Уриэль… Но я с ним разберусь. Во всяком случае Шерри он больше угрожать не будет.
   – Если будет, то ему придется иметь дело со всеми нами, – холодно заметила Менестрес.

* * *

   Архангел был встревожен, сильно встревожен. Его миссия находилась под угрозой. Он больше не мог слышать дитя Смерти. Словно какая-то сила отрезала его от нее. Далеко не сразу он понял, что над замком Шемро воздвигнут ментальный купол. Мощный, но при всем при этом практически невидимый. Архангел едва не втемяшился в него, но его будто за шкирку оттащили, и хорошо знакомый насмешливый и в то же время грозный голос в его голове произнес:
   – Ты совсем с ума сошел? Хочешь все перья растерять?
   – Но я… я…
   – Пора научиться быть более осмотрительным. Чай не в бирюльки играем!
   – Как же мне быть? Я ничего не слышу!
   Голос в его голове обреченно вздохнул и сказал:
   – Не позволяй изменившимся обстоятельствам парализовать свой мозг.
   – Я должен…
   – Вот именно. Есть куда более тонкие материи, чем реальный мир.
   – Я понял.
   – Хорошо. От тебя очень многое зависит, Габриель. Ты был избран не случайно.
   Голос смолк, и периферийным зрением архангел заметил, как мелькнули крылья и черные волосы.

* * *

   Шерри спала, но сон ее был весьма тревожен. Начиналось все хорошо. Ей снился теплый летний день, парк, в котором она любила гулять в детстве, и тот же фонтан в виде чаши, из которой выпрыгивала рыба, а из ее пасти уже бил сам фонтан.
   День жаркий, и Шерри склонилась к фонтану освежиться. Но стоило ее пальцам погрузиться в воду, как она забурлила и стала приобретать темно-алый цвет. По ощущению в пальцах Шерри с ужасом поняла, что это не вода – кровь. А она все бурлила, пребывая. Вот уже перелилась через портик фонтана, заливая дорожку. Девушка в ужасе отступила.
   А мир вокруг менялся. Кровь все лилась и лилась, образуя алое море. Трава на глазах жухла, обращаясь в пыль, а за ней и деревья. Все вокруг умирало, причем быстро, скоротечно. В воздухе повис стон, и сквозь этот стон Шерри услышала:
   – Что ты наделала!
   – Я? – девушка чувствовала, как ее сердце сжимает липкий страх. Она сделала шаг назад и тут же очутилась в крови по щиколотку. Причем оказалось, что она боса.
   Захотелось закричать, завопить, что есть мочи, но крик умер у нее на устах, так как она видела, что опустошение простирается все дальше и дальше. Люди, попадающиеся на пути, просто обращаются в неподвижные статуи.
   В одной из них Шерри с ужасом узнала Мюриэль. Стоило ей дотронуться до милого лица, как статуя обратилась в пыль, а вместе с ней и все остальные, и раздалось обвинительное:
   – Это все из-за тебя!
   – Почему? – еле слышно спросила Шерри.
   – Именно ты виновата в гибели их всех!
   Перед девушкой развернулась кровавая пустыня, и всю ее заполнили призраки умерших. К своему ужасу Шерри различила среди них свою семью, знакомых, и Мюриэль!
   – Нет! Нет! – закричала Шерри, но во сне ее крик казался не громче мышиного писка. – Я… я не могла!
   – Но сделала! – все тот же обвинительный голос. – Ты засеяла поле, чтобы он мог собрать свою жатву.
   И Шерри увидела Смерть в развевающемся черном плаще с сияющей Косой в руках. Она касалась душ, и те обращались в сияющие искры, которые взмывали вверх и исчезали.
   – Ты встала на путь их погибели! Ты виновата!