Страница:
Монета Людовика XI (1460–1483).
Опасности, которые из-за малолетства короля снова могли угрожать развитию монархизма, благополучно миновали. Собрание сословных представителей в Туре в 1484 г. показало себя более смелым на словах, нежели в принятых решениях. Вооруженное восстание двоих оставшихся еще в силе магнатов, герцогов Бретонского и Орлеанского, было подавлено регентшей, энергичной дочерью Людовика XI Анной с помощью швейцарских войск. В 1488 г. умер герцог Бретонский, после чего его дочь, отдавая свою руку Карлу VIII, разумеется, не добровольно, принесла с собой в дар французской короне и свое герцогство. Позже Карл совершил поход в Италию для заявления своих прав на Неаполь как на наследие Анжуйской династии. Завоевание не представляло затруднений, и в мае 1495 г. он вступил в Неаполь, но удержать город оказалось не так легко, и уже в следующем году король Арагонской династии Фердинандо II снова вернулся в Неаполь. Карл умер еще молодым (1498 г.), не успев попытаться поправить дело вторым походом. Поскольку он был бездетным, французская корона перешла к его ближайшему родственнику, герцогу Орлеанскому Людовику XII.
Людовик XII
Людовик XII Французский. С миниатюры в Национальной библиотеке в Париже.
При своем сравнительно непродолжительном царствовании Людовик XII оставил о себе славную память. Он не успел, правда, уладить итальянских неурядиц при своей жизни, но водворил во внутренних делах желанный прочный порядок и сумел приобрести доверие всех классов населения, справедливо уравновешивая их взаимные интересы. Не стремясь к еще большей власти, он не вмешивался в духовные выборы и предоставлял полный простор парламентам в делах правосудия. Лично следя за поступлениями и расходами, он успел, несмотря на войну с Италией, понизить поголовный налог, взимаемый, сообразно доходам лиц, государственными учреждениями в размерах, определяемых сословными представителями; при этом была введена и правильная отчетность. Посторонние наблюдатели, как, например, итальянские послы, благоприятно отзывались о положении французской монархии того времени по сравнению с тем, что происходило в их отечестве, постоянно раздираемом борьбой противоречивых элементов: наследственная власть была непоколебимо установлена во Франции, но при этом разумно ограничена дельными законами и парламентами. Различные сословия, высшее и низшее дворянство, ничем не стеснялись в своих сферах и часто переходили из одного сословия в другое. Положение духовенства казалось наблюдателям более обеспеченным, менее подверженным нападкам, чем в Италии.
Англия с 1422 г.
В Англии после смерти Генриха V (1422 г.) наступило неспокойное время. Полный сил король умер, не осуществив на деле своего титула — «король Франции и Англии» и оставя престол ребенку Генриху VI (1422–1461). Дяди малютки, герцог Глостер и герцог Бедфорд, правили делами, и Бедфорд, как старший, вел войну во Франции, сосредоточившую на себе внимание нации.
Печать Генриха VI Английского (1422–1471).
Париж. Национальный архив.
В 1429 г. регент умер в Руане, совершив все возможное для удержания завоеванного, даже в то время, когда примирение короля с герцогом Бургундским лишило Англию незаменимого союзника и привело ее дела в безнадежное состояние. Опасность грозила и со стороны Шотландии: шотландские войска служили французскому королю. В 1450 г. борьба закончилась тем, что Карл VII возвратил под свою власть все французские земли и даже давние английские владения: Гиень и Нормандию.
Диспут между двумя рыцарями в присутствии римского папы и императора
Король Франции Франциск I с супругой Элеонорой Испанской за молитвой.
Витраж церкви Сент-Гюдюль в Брюсселе.
Англия при Генрихе VI. 1422–1461 гг.
Эти события были счастьем для Англии и Франции: обе страны обособились, но непосредственным следствием неудачи великого предприятия было ослабление в Англии королевской власти и поводом к захвату ее честолюбивыми магнатами. В 1447 г. жертвой этих происков стал герцог Глостерский. Он с трудом удерживался против враждебных влияний, действовавших на слабого, бесхарактерного короля, и был нелюбим. Он был арестован по обвинению в государственной измене, но еще до начала процесса был найден мертвым в своей постели. Это было лишь вступлением в ряд кровавых дел. Герцог Суффолк, пользовавшийся милостями короля и властвовавшей над ним супруги Маргариты Анжуйской, занял место Глостера, но пал жертвой народной мести после того, как успел спастись от ярости нижней палаты (1451 г.). Выступила партия, оспоривавшая право короля, требуя передачи короны герцогу Ричарду Йоркскому. Именно в это время (1453 г.) у короля родился сын, а король настолько ослабел физически и умственно, что был очевидно неспособен царствовать. Партия Йорка настояла на передаче правления герцогу как протектору (1454 г.). Пока власть быстро переходила с одной стороны на другую, разделение на партию Йорка и партию Ланкастера, «Белую и Алую Розы», охватывало все большие слои населения. Наступило примирение, отсрочившее на время междоусобие, но вскоре война разгорелась вновь. Права герцога Йоркского могли быть основательны: Генрих V из дома Ланкастеров достиг престола лишь вследствие переворота. Однако эта династия держалась уже 60 лет, что и давало ей свои права. Но вопроса о правах и не было. Летом 1460 г. партия Йорка одержала верх: королева с принцем бежала, король был в руках победителей и должен был созвать парламент, который пожизненно оставил корону за Генрихом VI, а после его смерти корона должна была перейти к герцогу и его потомкам. Но сила ланкастерцев еще не была сломлена; в том же году вождь Йоркской партии, герцог, был взят в плен неприятельскими войсками при неудачном сражении и обезглавлен. Королева выиграла еще одну битву и выручила своего супруга, простую пешку в этой упорной борьбе. Но сын герцога, Эдуард, граф Марч, снова одержал верх над противниками с помощью войск графа Уорвика, главы партии, и в феврале 1461 г. вступил в Лондон, где и был провозглашен королем под именем Эдуарда IV.
Собор в Йорке. Построен в 1338 г.
Война Алой и Белой Розы
Он царствовал с 1461 по 1483 г. Борьба между «Белой и Алой Розой» продолжалась среди переменной удачи, предательств и всяких ужасов. В 1463 г. Эдуард настолько одолел своих врагов, что королева Маргарита должна была вместе с принцем искать убежища за морем, во Фландрии. В 1464 г. несчастный король Генрих VI был захвачен Эдуардом и заключен в Тауэр. В течение некоторого времени Эдуард мог наслаждаться утехами своего сана; дела он предоставил Невиллам и Вудвиллам, семье графа Уорвика и родственникам своей жены. Их взаимные пререкания привели к новым смутам и мятежам, и случилось неожиданное: граф Уорвик, который возвел Эдуарда на престол, помирился со своим заклятым врагом, королевой Маргаритой, которую встретил в Амбуазе при дворе Людовика XI (1470 г.).
Монета Эдуарда IV Английского (1461–1483).
Дела приняли новый оборот: Уорвик появился в Англии во главе ланкастерского войска. Король Эдуард, не успев вооружиться, бежал в Голландию. Уорвик и герцог Кларенс, брат Эдуарда, прибыв в Лондон, освободили Генриха VI из Тауэра и снова провозгласили его королем. Но Эдуард, собрав на бургундские деньги военные силы на материке, высадился в Англии, где к нему на помощь поспешили его сторонники. Его брат Кларенс, совершая новое предательство, велел приколоть себе белые розы. У Барнета, к северу от Лондона, произошла битва между Эдуардом и войсками Генриха, которыми командовал Уорвик. Победа осталась за Йорком, сам граф Уорвик погиб в сражении, Эдуард снова стал королем, а Генрих VI был вторично заключен в Тауэр. В день битвы прибыла в Плимут и королева Маргарита. Ланкастерская партия еще раз попытала счастья с оружием в руках, при Тьюксбери, но с таким же неуспехом: сама королева и ее сын Эдуард были взяты в плен, причем принц был тотчас убит. Несколько недель спустя, в тот самый день, когда победитель вступил в Лондон, король Генрих умер в Тауэре: после убийства наследного принца решили устранить и его. В течение некоторого времени казалось вероятным, что Эдуард IV возобновит национальную войну с Францией. При недостаточности сумм, ассигнованных на это дело парламентом, он прибегнул даже к новой финансовой операции — к добровольным пожертвованиям, «беневоленциям» со стороны богатых лиц, которые приглашались личными просьбами короля и не осмеливались, разумеется, его ослушаться. Однако герцог Бургундский, на которого он рассчитывал, истощил свои средства. Эдуард не был особенно воинственным, и Людовик XI при одном свидании с ним успел склонить его на мир (1475 г.). В 1478 г. герцог Кларенс, снова рассорившийся с королем, умер в Тауэре, без сомнения, насильственной смертью. В 1483 г. скончался и сам король Эдуард IV, которому не было в то время и 42 лет. Поток крови и грязи, которым представляется история Англии, лучше сказать, английской короны, в эту эпоху распространялся далее. Эдуарду IV наследовал его 12-летний сын Эдуард V; старший член королевского дома Ричард, герцог Глостерский, сумел стать во главе правления под именем протектора. Обладая дьявольской изворотливостью, способный на грубейшее насилие и на самую тонкую хитрость, он казнил самых надежных друзей вдовы и детей Эдуарда IV, после чего перевез и другого принца, младшего брата Эдуарда V, в Тауэр, бывший и дворцом, и государственной тюрьмой. Затем он заявил притворное сомнение относительно законнорожденности обоих детей, оправдывая такое дерзкое предположение известным развратным образом жизни короля, и вступил на престол в 1483 г., облегчив себе этот захват подложным выражением народной воли в его пользу. Остальное происходило само собой: нетрудно было найти злодея, который убил обоих принцев в Тауэре в угоду новому королю. После неудачной попытки к восстанию, поднятому во имя убитых принцев, Ричард III созвал парламент, который признал права его и его сына Эдуарда. Этот юноша умер, прежде чем тиран успел женить его на дочери Эдуарда IV Елизавете. Ричард не усомнился тогда предложить свою руку этой принцессе, хотя его законная жена была еще жива. Она вскоре умерла, но брак тем не менее не состоялся. Ланкастерская партия выставила против кровожадного злодея своего претендента, графа Генриха Ричмондского, который несправедливо считался отпрыском Ланкастеров: он был сыном вдовы Генриха V Екатерины Французской от ее второго брака с Оуэном Тюдором, сыном сводного брата Генриха VI. Граф, найдя поддержку во Франции, высадился в одной из гаваней юго-западного берега в августе 1485 г. Армии встретились при Босуорте, в графстве Лестер.
Дом Тюдоров. Генрих VII и Тюдоры
Ричард III в этой битве был убит и так закончил свою позорную жизнь. Его победитель прибыл в Лондон, где был признан за соединяющего в себе притязания обоих домов, Йорка и Ланкастера; он принял имя Генриха VII. После признания парламентом предполагаемых его прав он женился на Елизавете, дочери Эдуарда IV. Престол его не раз осаждали самозванцы, замыслы которых облегчались таинственностью, с которой исчезли со света сыновья Эдуарда IV, Но, в общем, его царствование (1485–1509) протекло спокойно и благотворно. Ему удалось с помощью парламента основать род особого судебного учреждения или отдельного ведомства, так называемую «Звездную палату», снабженную особыми полномочиями и имевшую целью препятствовать заговорам и приготовлениям к мятежу и к ниспровержению существующего правления. Эта палата имела право налагать кары, не придерживались установленных законоположений. Генрих сумел избежать недостатка в деньгах, употребляя на это сомнительные средства, так что в последние 13 лет своего царствования он не нуждался в созывании парламента. Это было легко, поскольку он воздерживался от обширных заграничных предприятий. Он не возобновлял притязаний Англии на французскую корону. Французский королевский дом оказывал ему поддержку против вдовы Карла Смелого, Маргариты, принцессы из дома Йорков, выставившей последнего и самого опасного претендента, Перкинса Уорбека под именем Ричарда Йорка, младшего сына Эдуарда IV. Генрих VII, как тонкий политик, укрепил свое положение двумя брачными союзами: он женил своего наследника, Артура, на Екатерине, младшей дочери Фердинанда Католика, короля Арагонского, а свою дочь Маргариту выдал за шотландского короля Якова IV. Смерть 16-летнего принца расторгла первый из этих браков вскоре после его заключения, но оба короля, Генрих и Фердинанд, были так довольны своим союзом, направленным против Франции, что молодая вдова тотчас же была обручена с новым принцем Уэльским, вторым сыном короля, Генрихом. Для этого требовалось только разрешение папы, которое Юлий II и выдал без затруднения. Сам Генрих VII после смерти своей жены (1503 г.), думал о вступлении в новый брак по политическому расчету, но умер, не свершив эти планы, в 53-летнем возрасте (1509 г.). Он оставил своему сыну Генриху уже вполне окрепший престол. Междоусобие было прекращено окончательно.Англия в 1500 г.
История великой английской нации XV в. не заключалась только в этой кровавой и губительной бурной борьбе за верховную власть. Все распри лишь косвенно касались большинства населения: они решались родовитыми семьями с их вассалами и наемниками. Битвы не были особенно кровавыми, и если население Англии мало увеличилось в XV в. и у первого из Тюдоров было не более трех миллионов подданных, то война обеих Роз тут почти ни причем. Страна в целом преуспевала, хотя важнейшие из этих успехов завоевывались ею так постепенно и медленно, что определить их время очень трудно. Так, например, крепостное право было уже фактически отменено; сословия сблизились. Кровь обращалась в общественном организме быстрее: лица среднего сословия приобретали земельную собственность и переходили в дворянство; знать и дворяне вынуждены были приняться за мещанские промыслы. В Англии выработалось удобное для страны правило, потому что оно создало в ней аристократию, которая осталась во главе народа, не обращаясь, однако, в касту, и сохранила тесную связь с народом: аристократический титул передавался в семье первенцу, между тем как прочие дети носили лишь фамильное имя, не имея никакого превосходства по званию над средним сословием. Простонародье возвышалось: еще при Генрихе VII (1500 г.) был издан закон, обязывавший всякого простого человека, имевшего более 40 фунтов стерлингов дохода, переходить в рыцарское сословие. Победы над французами были одержаны преимущественно благодаря искусству стрелков из лука, грозным отрядам английских йоменов. Итальянские наблюдатели замечают и здесь большую перемену в военном деле: исчезновение наемников и их замену постоянным войском; междоусобия оказались губительными для старой аристократии, поредевшие ряды которой должны были пополняться повышением новых фамилий. Государственный строй развился так удачно, что ни один из трех элементов — монархического, аристократического, демократического — не мог иметь решительного перевеса. Корона не потеряла ни одного из своих существенных прав, ни одной своей прерогативы; но власть короля, по выражению одного высокопоставленного слуги Генриха VI, заимствовавшего слово у Аристотеля, была «политической». Это было верховенство, ограниченное «политическими законами». Аристократия сохранила свое положение, но в чисто политических вопросах она имела решающий голос в парламенте, и тайный королевский совет не мог переступать своей весьма ограниченной сферы действий. Наконец, представители общин униженно выражались при своих представлениях, жалобах, согласиях или отказах, но во всех денежных вопросах они имели первый голос. Точно и до мельчайших подробностей определили они первому из Тюдоров его придворный штат. Члены палаты общин не подлежали задержанию во время сессий, за исключением лишь уголовных случаев, и пользовались свободой речи, после того как спикер при открытии парламента испросит на то позволение, припадая к стопам короля. Английский подданный более всего хвастался жителям стран, управлявшихся по римскому кодексу, своей судебной частью: согласно общему праву приговор над обвиняемым произносили присяжные, 12 нравственно безупречных людей, принадлежащих к его национальности и сословию.Расцвет культуры и рост благосостояния
Направление, принятое прогрессом в этом веке, касалось в Англии, как и в других странах, внешней жизни. Весьма характерен для подобных эпох тот факт, что руководящие классы, допускающие в своей среде вольность и крайнюю степень распущенности, восстают против всякого самостоятельного мышления, всякого противоречия господствующим церковным взглядам и их опоре — невежеству масс. Ересь Уиклифа была подавлена, достойный епископ Реджинальд Пикок, осмелившийся снова проявить реформаторские идеи, вынужден был торжественно отречься от них (1457 г.) и исчезнуть в каком-то монастыре. Другие научные исследования, например, отыскание «философского камня», искусство превращать простые вещества в золото, успешно развивались. Развивались также классические познания, издавна занесенные на остров из Италии, а теперь, после злополучного события 1453 г., распространяемые бежавшими в Европу греками. Регент, герцог Глостер, короли Эдуард IV и Генрих VII оказывали покровительство таким ученым. Школы открывались с большим усердием, основанным на надежде искоренить с их помощью следы уиклифизма. Так, были основаны в Оксфорде Олл-соулс-колледж (1438 г.), Модлин-колледж (1457 г.); в Кембридже Кингс-колледж; в Итоне, близ Виндзора, знаменитая Итонская школа. Даже кровожадный тиран, Ричард III, почтил оба университета своим посещением и не отказал в покровительстве ученикам Итонской школы.
Нью-Колледж в Оксфорде. Рисунок XVII в. из сборника «Oxonia illustrata».
Основан в 1386 г. Уильямом Уикхемом, архиепископом Винчестерским. Вид в XVII в.
Основывались и библиотеки; в 70-х годах была положена основа и новому искусству книгопечатания: Уильям Кэкстон первый завел печатню близ Вестминстерского аббатства. Литература служила роскоши, пошлому времяпрепровождению, заботилась о забаве знати и богачей, разделяя их расположение наравне с придворными шутами, устроителями маскарадов, пантомим и аллегорий, и была далеко опережена музыкой, преобладание которой характерно для эпохи и народного быта, потому что она допускает дилетантизм, пробуждает подобие умственного интереса, но не требует глубокого и серьезного развития мысли. Народное благосостояние возрастало; торговля распространялась, несмотря на препятствия, порождаемые войнами; но настоящая морская сила, военный флот, была в упадке. Страна богатела в производстве сырья, потому что оставалась пощаженной от тех опустошений, которые вносят чужеземные неприятельские нашествия. Генрих VII, знавший цену деньгам, покровительствовал морской торговле, а именно теперь совершались на торговом поприще события, которые во всем блеске показали несравненное положение Англии. Лавры, которые стяжали себе португальские и испанские короли, равно как золотые жатвы, созревавшие, по-видимому, для них в неизведанных до этого странах, заманили и короля Генриха в сферу новых открытий и торговых экспедиций.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Государства Пиренейского полуострова в позднее средневековье. — Начало эпохи Великих географических открытий. — Кругосветное путешествие Магеллана. — Государства Италии. — Папство. — Мартин Лютер и начало Реформации
Португалия. Испания
Торговые отношения древних простирались не далее Китая и пределов южного мира, Цейлона и Явы. Арабы поддержали и усилили эти отношения, причем Александрия осталась главным рынком общей торговли, в которой вскоре приняли участие и итальянские приморские города. Нашествие монголов в XIII в. ничего не изменило. Напротив, именно в это время некоторые миссионеры и путешественники, как например знаменитые венецианцы Маффео, Никколо Поло и его сын Марко Поло, в 1270 г. открыли путь в Китай или Восточную Азию.
Марко Поло. С картины в галерее Бадиа в Риме.
Под картиной подпись: MARCUS POLUS VENETUS TOTIUS ORBIS ЕТ INDIE PEREGRATOR PRIMUS.
В китайских гаванях встречаются арабы, в Пекине — францисканские монахи: еще в 1342 г. до низвержения отличавшихся веротерпимостью монгольских царей здесь раздавался звон христианских колоколов. Действительные очертания Африки были еще неизвестны, и потому торговля стремилась на побережье Средиземного моря, а с берегов Средиземного моря распространялась в глубь европейского материка. Первый решительный удар торговле был нанесен османами. Поражение коснулось, прежде всего, Дона и Черного моря, затем Сирии, Александрии, Красного и Средиземного морей, дав этим повод к открытию новых путей. Разные предания, легенды, морские сказки упоминали о каких-то «Благословенных островах», лежавших в Атлантике, но они скрывались за «Морем Мрака», как называли мавры Атлантический океан. Изображения Геракла или Александра, статуи Искандера, должны были стоять на европейском и африканском берегах по сторонам пролива для предостережения путников от дальнейшего странствия в неизведанное море.
Век открытий
Но в начале XIV в. итальянские моряки, венецианцы и генуэзцы, прошли за эти ворота и завязали непосредственные отношения с Фландрией. Такой морской успех не мог не подейстовать на прибрежную к Атлантике Португалию. Лиссабон, столица этого королевства, стоящий при устье Тахо (Тежу), приобрел огромное значение в качестве попутной станции. К этому или несколько позднейшему времени относится открытие Канарских островов: в середине столетия мореходы уже имели частые отношения с гуанчами, туземцами, среди которых замечались следы некогда высокого развития, которое постепенно заглохло при полном отчуждении островов от остального мира. Сами гуанчи трогательно заявляли о том, что «Бог поместил их здесь, здесь оставил, а потом и забыл о них». Торговые отношения завязались; на всем архипелаге было введено христианство, а в начале XV в. добавились знания об африканском материке, странах, лежащих далеко за пределами мира, который был известен древним. Это описание содержится в дневнике одного монаха, которого в 1404 г. завлекла в глубь Африки своеобразная фата-моргана, господствовшая позднее в средние века: это были рассказы о каком-то пресвитере Иоанне, христианском духовном властителе, проживавшем в отдаленной, малоизвестной, а потому и ревностно отыскиваемой стране.XV в. Генрих Мореплаватель
Настоящим духовным вождем дальнейших открытий был третий сын короля Жоана I, царствовавшего с 1383 по 1433 г. в Португалии, принц Генрих Мореплаватель.
Принц Генрих (Энрики) Мореплаватель.
Миниатюра из созданной в 1448–1453 гг. рукописи «Chronica do descobrimento e conquista de Guine etc.» («Хроника открытия и завоевания Гвинеи и т. д.»). Париж. Национальная библиотека.
Два португальских дворянина, случайно занесенные бурей в открытое море, нашли группу островов Мадейра. Сюда привезли виноградную лозу с Кипра, сахарный тростник из Сицилии. В 1430 г. был открыт один из Азорских островов, в 1434 г. обогнут мыс Бохадор, страшный своими бурунами, и по другую сторону его был водружен крест — символ христианского владычества, мало соответствовавший усиливавшейся охоте за людьми и торгу ими, хотя именно этот торг и побуждал к морским экспедициям. Ложное мнение о том, что под низшими широтами вертикальные лучи солнца истребляют всякую растительность (предрассудок этот был вызван Сахарой), начинало исчезать: охота на людей, выгода от которой, по наивному выражению одного летописца, «ниспосылалась Господом в награду за понесенные на Его пользу труды», завлекала смельчаков все дальше на юг. В 1445 г. Диниш Диаш, сам того не заметив, проплыл за устье Сенегала к Кабу-Bepдu, и старинное предположение о необитаемости жаркого пояса исчезло при виде пальм, венчавших высоты этого «Зеленого мыса». В 1446 г. Нунью Триштан умер от отравленной стрелы туземца по ту сторону Рио-Гранде. В течение 1448–1481 гг. португальскими каравелами были постепенно открыты все 9 Азорских островов, образующие цепь длиной в 85 миль. При короле Альфонсе V (1438–1481) это рвение несколько ослабло. В 1460 г. умер инфант Генрих; совершенные по его почину и при его поддержке открытия доходили до 9 градусов северной широты. Дон Жоан, Жоан II (1481–1495), снова оживил дело. В одной из снаряженных им экспедиций с целью открытий (1484 г.) находился и немецкий космограф, Мартин Бехайм из Нюрнберга.