Страница:
- Что все это значит? - полюбопытствовал Йоганн.
- Думаю, меня только что изгнали из Храма Сигмара.
Розана впервые почувствовала себя свободной с тех пор, как уехала из деревни. Это было ошеломляющее, слегка пугающее чувство. Подобно ярмарочному канатоходцу, она шла по проволоке без страховки. Внезапно девушка осознала, что теперь у нее не было ни дома, ни хозяина, ни работы…
- Не беспокойтесь, - сказал выборщик. - Я обещаю вам свое покровительство.
Розана не знала, как реагировать на неожиданное предложение барона; хотя оно было сделано от чистого сердца. Возможно, ей понадобится помощь вельможи, если Хассельштейн попытается отомстить. Однако она впервые изведала вкус свободы, и перспектива заменить служение Храму служением благородному Дому не вызывала у нее энтузиазма. Кроме того, девушку раздражало, что Йоганн фон Мекленберг посчитал ее беспомощной и неспособной позаботиться о себе.
Между тем мужчины задумались о другом. Она уловила имя, которое одновременно всплыло в их мыслях. Вольф. Йоганн видел заблудившегося мальчика, потерянного и испуганного. Харальд вспоминал перекошенное лицо молодого человека, едва способного контролировать свои звериные инстинкты. Таким младший брат выборщика предстал перед ним прошлой ночью.
- Ефимович никогда не был Тварью, - промолвила Розана. - Тайна пока еще не раскрыта.
- Вы уверены? - спросил Йоганн.
Розана кивнула.
- Жаль, - заметил барон. - Это все значительно упрощало.
Провидица пожала плечами.
- А Блюмёнштайн? - напомнил Харальд. - Та женщина, которую они называли Ангелом Революции?
Розана сосредоточилась. В сознании Ефимовича присутствовало воспоминание о пролитой крови. О недавно пролитой крови. Он был сильной личностью. Девушка многое узнала о нем за время короткого контакта - намного больше, чем ей хотелось бы.
- Я полагаю, он убил ее, - сообщила она. - Ее, но не других.
Харальд выругался, а барон озабоченно покачал головой. Они понимали, что интуиция Розаны не помешает властям объявить бунтовщика зловещим убийцей. Следовательно, они оставались один на один с настоящим преступником.
- Барон,- заговорил Харальд.- Если Тварь - это ваш брат, что тогда?
- Тогда его надо остановить. Вот и все.
- Любой ценой?
«Йоганн хочет поступить правильно»,- поняла Розана. Это стремление было заложено глубоко в его природе.
- Нет,- ответил он.- Конечно нет. Вольф - мой брат, и я сделаю все возможное, чтобы помочь ему.
Харальд нахмурился:
- Если дойдет до схватки, вы встанете между нами?
- Вероятно. Вы переступите через меня, чтобы схватить его?
- Вероятно.
- Значит, мы друг друга поняли, капитан.
Де ла Ружьер, быстро забывший о своем увлечении танцовщицей, настаивал, чтобы его гостей освободили. Обозвав Харальда «тупоголовым стражником», он убрался восвояси.
Вот уже несколько часов, как на улицах было тихо. Йоганн послал одного из Рыцарей Храма во дворец за каретами. Экипажи, на которых приехали гости, сгорели дотла, а лошади разбежались.
Наконец кареты прибыли, и гости де ла Ружьера отправились по домам, где их безопасность обеспечивали надежные стены и вооруженные слуги.
Последним уехал Леос фон Либевиц. Юноша, казалось, разрывался на части.
- Йоганн, - спросил он, - могу я вам помочь?
Решение далось ему нелегко, однако он испытывал нечто сродни чувству ответственности, если не перед простолюдинами, которые умерли, то перед аристократами, которые уцелели.
- Нет, Леос, - ответил барон. - Возможно, позже.
Выпроводив гостей, они остались одни в трактире.
Розана, Йоганн и Харальд.
Им потребовалось не много времени, чтобы догадаться, кого не хватает.
3
4
5
- Думаю, меня только что изгнали из Храма Сигмара.
Розана впервые почувствовала себя свободной с тех пор, как уехала из деревни. Это было ошеломляющее, слегка пугающее чувство. Подобно ярмарочному канатоходцу, она шла по проволоке без страховки. Внезапно девушка осознала, что теперь у нее не было ни дома, ни хозяина, ни работы…
- Не беспокойтесь, - сказал выборщик. - Я обещаю вам свое покровительство.
Розана не знала, как реагировать на неожиданное предложение барона; хотя оно было сделано от чистого сердца. Возможно, ей понадобится помощь вельможи, если Хассельштейн попытается отомстить. Однако она впервые изведала вкус свободы, и перспектива заменить служение Храму служением благородному Дому не вызывала у нее энтузиазма. Кроме того, девушку раздражало, что Йоганн фон Мекленберг посчитал ее беспомощной и неспособной позаботиться о себе.
Между тем мужчины задумались о другом. Она уловила имя, которое одновременно всплыло в их мыслях. Вольф. Йоганн видел заблудившегося мальчика, потерянного и испуганного. Харальд вспоминал перекошенное лицо молодого человека, едва способного контролировать свои звериные инстинкты. Таким младший брат выборщика предстал перед ним прошлой ночью.
- Ефимович никогда не был Тварью, - промолвила Розана. - Тайна пока еще не раскрыта.
- Вы уверены? - спросил Йоганн.
Розана кивнула.
- Жаль, - заметил барон. - Это все значительно упрощало.
Провидица пожала плечами.
- А Блюмёнштайн? - напомнил Харальд. - Та женщина, которую они называли Ангелом Революции?
Розана сосредоточилась. В сознании Ефимовича присутствовало воспоминание о пролитой крови. О недавно пролитой крови. Он был сильной личностью. Девушка многое узнала о нем за время короткого контакта - намного больше, чем ей хотелось бы.
- Я полагаю, он убил ее, - сообщила она. - Ее, но не других.
Харальд выругался, а барон озабоченно покачал головой. Они понимали, что интуиция Розаны не помешает властям объявить бунтовщика зловещим убийцей. Следовательно, они оставались один на один с настоящим преступником.
- Барон,- заговорил Харальд.- Если Тварь - это ваш брат, что тогда?
- Тогда его надо остановить. Вот и все.
- Любой ценой?
«Йоганн хочет поступить правильно»,- поняла Розана. Это стремление было заложено глубоко в его природе.
- Нет,- ответил он.- Конечно нет. Вольф - мой брат, и я сделаю все возможное, чтобы помочь ему.
Харальд нахмурился:
- Если дойдет до схватки, вы встанете между нами?
- Вероятно. Вы переступите через меня, чтобы схватить его?
- Вероятно.
- Значит, мы друг друга поняли, капитан.
Де ла Ружьер, быстро забывший о своем увлечении танцовщицей, настаивал, чтобы его гостей освободили. Обозвав Харальда «тупоголовым стражником», он убрался восвояси.
Вот уже несколько часов, как на улицах было тихо. Йоганн послал одного из Рыцарей Храма во дворец за каретами. Экипажи, на которых приехали гости, сгорели дотла, а лошади разбежались.
Наконец кареты прибыли, и гости де ла Ружьера отправились по домам, где их безопасность обеспечивали надежные стены и вооруженные слуги.
Последним уехал Леос фон Либевиц. Юноша, казалось, разрывался на части.
- Йоганн, - спросил он, - могу я вам помочь?
Решение далось ему нелегко, однако он испытывал нечто сродни чувству ответственности, если не перед простолюдинами, которые умерли, то перед аристократами, которые уцелели.
- Нет, Леос, - ответил барон. - Возможно, позже.
Выпроводив гостей, они остались одни в трактире.
Розана, Йоганн и Харальд.
Им потребовалось не много времени, чтобы догадаться, кого не хватает.
3
Они шли за девушкой, которая вышла из банкетного зала, миновала короткий коридор и свернула в заднюю комнату. Большая часть помещения располагалась над землей, однако пахло там, как в погребе. Розана впала в легкий транс, интуитивно находя остывающий след. Барон шагал рядом с ней, как учтивый джентльмен, сопровождающий слепую даму. Он не давал девушке врезаться в стену, осторожно помогая обходить препятствия. У Харальда снова заболел живот, и он почувствовал ауру недавно свершившегося насилия так же четко, как и провидица.
- Он здесь, - объявила Розана.
- Где? - удивился барон.
- В этой комнате.
Они огляделись. Именно этим путем они проникли в трактир прошлым вечером. Окно все еще было открыто, как и грузовой люк. Попахивало старым пивом.
- Мы были здесь ночью, - сказал барон. - В том углу нашли двух студентов из Лиги Карла-Франца, которые валялись без сознания.
В животе у Харальда забурчало.
Розана обошла комнату, прикасаясь к разным предметам.
- Он здесь. Совсем близко.
Девушка дотронулась до бочки, которая стояла посредине кладовой, и отскочила в сторону, словно обожглась о раскаленную печь.
- Что случилось? - встревожился Йоганн.
Розана указала на бочку:
- Он внутри.
Харальд поднял фонарь. Бочка треснула у основания, и через щель натекла кровь, образовав липкую лужу на полу.
- Милосердная Шаллия, - простонал барон.
Харальд нашел бондарный молоток и ударил по крышке. Она поддалась, и стражник вытащил деревянный круг целиком.
На них смотрел Хельмут Эльзассер. Его лицо было белым, а глаза - безжизненными.
Йоганн невольно чувствовал ответственность за то, что случилось с юношей. В конце концов, это он втянул Хельмута в расследование. При виде тела Розана отшатнулась, и барон инстинктивно обнял ее. Он почувствовал, как теплое тело девушки прижалось к нему, а в ее волосах проскочил электрический разряд, совсем рядом с его лицом. Она на мгновение расслабилась, а потом отодвинулась от него, оставив лишь воспоминание о прикосновении. Быть может, она увидела в нем что-то такое, что вынудило ее прервать контакт.
Провидица заставила себя взглянуть на несчастного Эльзассера.
- Номер десять, - услужливо подсказал Кляйндест.
- Давайте вытащим его,- предложил Йоганн.
- Нет, не сейчас, - возразил капитан.
- Почему?
- Он умер не сразу. Юноша истек кровью. Возможно, мы найдем что-нибудь.
- Я не понимаю.
- Послание из могилы, - предположила Розана.- Взгляните.
Она повернула крышку от бочки к свету, демонстрируя пятна крови. На дереве было что-то написано.
- Может, он видел убийцу. Узнал его…
Йоганн посмотрел на надпись. Это были буквы. Нет, цифры: 317 5037.
- Это код?! - удивленно воскликнул барон.- Зачем Эльзассер использовал код?
- Он присутствовал при том, как Дикон сжег обрывок плаща, правильно? Вероятно, он опасался, что его послание попадется на глаза тому, кто пожелает его уничтожить. Может, даже самой Твари.
Розана предложила самую простую разгадку:
- Допустим, цифры - это номера букв в алфавите. А - один, Б - два и так далее… Тогда это читается как ВА… э-э… Ж… Д…
- А какую букву алфавита обозначает ноль, всевидящая? - усмехнулся Харальд.
- Думаю, все не так просто. Эльзассер только что закончил университет, верно?
Йоганн попытался найти ключ к головоломке.
- Может, это координаты на карте. В университете учат пользоваться системой координат. Эльзассер мог указать дом убийцы…
Харальд с сомнением покачал головой.
- Каковы координаты дворца, барон?
- Я не знаю.
- Вы живете там. Как простой стражник мог знать координаты каждого дома, да еще представленные семизначным числом.
- Вы правы.
- Может, числа следует разделить на группы. Вот, посредине есть разрыв, а здесь написано более мелким почерком. Триста семнадцать, пятьдесят, тридцать семь. Не исключено, что это все-таки адрес Триста семнадцать - это номер дома, а остальные две цифры - это номер улицы и района.
- Я не верю в это, - возразил Харальд. - Бедняга Эльзассер умирал. Ему вскрыли живот и перерезали горло. Скорее всего, он страдал. У него не было времени на игры с цифрами. Он должен был выбрать что-то предельно простое.
- Число «триста семнадцать» мне что-то напоминает.
- Еще бы! - взорвался Кляйндест.- Это кодовый номер нашего района.
- Кодовый номер? - хором переспросили Розана и Йоганн.
- Код стражи. Каждому отряду стражи в Империи присвоен номер, равно как и войсковому подразделению. Триста семнадцать - это код Люйтнольдштрассе.
- А у отдельных служащих есть номера?
- Да, но во всей Империи, не говоря уже об этих трущобах, вы едва ли найдете подразделение стражи, в котором служит более пяти тысяч человек!
317. 5037.
3. 17. 50. 37.
3. 175.037.
- Это глупо, - не выдержала Розана. - Может, он просто бредил и решал математические примеры в голове. Умирающим людям иногда приходят в голову странные вещи. Вы должны это понимать.
Мужчины посмотрели на нее, и девушка догадалась, о чем они подумали.
- Хорошо, - покорно вздохнула она. - Я попытаюсь прочесть его воспоминания.
Хельмут Эльзассер умер, задыхаясь, истекая кровью и думая о своей домохозяйке. Всплывали и другие остатки воспоминаний, но ни одной ясной мысли не было.
Розана так и не смогла привыкнуть к насильственной смерти. Она подозревала, что ей придется пережить последние мгновения Милицы, и все-таки она не сможет установить личность Твари.
- Такое ощущение, что убийца стирает память о себе в сознании жертв.
- Такое возможно?
- Все возможно, Йоганн. То, что я делаю, не похоже на чтение книги. Это все равно, что считать гостей на балу, когда все танцоры находятся в движении. Я могу многое рассказать вам об этом несчастном юноше, но, думаю, он имеет право на секреты.
- Девочка, - проворчал Харальд, - если ты будешь профессионально заниматься расследованиями, тебе придется усвоить одну вещь: жертвы убийц не имеют права на личные секреты.
Эта мысль навеяла на Розану невыносимую грусть.
- Настоящие преступления не похожи на романы, в которых убийцы оставляют улики, а умные сыщики их находят, - заметил Йоганн.
- Эта надпись является уликой, - возразила Розана. - Я убеждена в этом.
- И зеленый бархатный лоскут, который сжег Дикон, - подхватил капитан Кляйндест.
- Позор, что вы не смогли его исследовать, - горько сказал Йоганн. - Должно быть, этот кусок ткани действительно был оторван от одежды Твари. Я держал его в руках, но у меня нет дара. Знаете, я и сейчас его вижу, во всех подробностях…
- Я тоже.
- Что?! - вскричал Кляйндест.
- Бархат. Я вижу его. Кусок ткани, обтрепавшийся по нижнему краю.
- Да, точно.
- По нижнему краю? - изумился Харальд.
Розана и барон кивнули.
- Но мужской плащ доходит только до середины бедра. Как могла обтрепаться его нижняя кромка?
Йоганн стиснул руку в перчатке.
- Такое возможно, если рост Твари ниже, чем обычного человека…
В воображении Розаны возник образ гнома…
Графиня Эммануэль была настроена решительно. Они в скорейшем времени уедут в Нулн и останутся там до тех пор, пока не забудется это ужасное происшествие.
Непревзойденная красавица высказала все это Леосу, пока они ехали в карете, и поручила брату заняться приготовлениями к отъезду.
- Поручи Дани упаковать мои платья, - добавила она. - Ему это понравится.
Она слишком много времени провела в столице, забросив свои общественные и политические обязанности, чтобы быть ближе к сердцу Империи.
Из-за Микаэля она задержалась в городе дольше, чем рассчитывала. Вначале неистовый жрец, чья жажда власти была столь же сильна, сколь и страсть к ней, заинтересовал графиню. Теперь он ей надоел. И даже более того.
Микаэль превратился в головную боль. Он был слишком пылким. Если она не избавится от него с известной долей такта, жрец может создать ей массу проблем.
Оказавшись в своем будуаре одна, без служанок, Эммануэль протерла лицо, удаляя остатки расплывшейся косметики. Ее платье было испорчено. Она больше никогда не наденет его вновь. А ее тиару украли, пока она спала.
Подумать только, прямо в кресле! Ей повезло, что она выбралась живой со званого ужина, который устроил бретонский посол.
Внезапно дверь за ее спиной открылась, и внутрь проскользнула невысокая фигура.
Взбешенная, графиня обернулась.
- Де ла Ружьер! - возмущенно воскликнула она. - Надеюсь, вы объясните причины вашего бесстыдного вторжения?
Посол усмехнулся, и в первый раз за все время Эммануэль показалось, что он куда больше гном, чем бретонец.
Гном поклонился, насмешливо взмахнув шляпой, и неторопливо направился к ней через комнату…
- Он здесь, - объявила Розана.
- Где? - удивился барон.
- В этой комнате.
Они огляделись. Именно этим путем они проникли в трактир прошлым вечером. Окно все еще было открыто, как и грузовой люк. Попахивало старым пивом.
- Мы были здесь ночью, - сказал барон. - В том углу нашли двух студентов из Лиги Карла-Франца, которые валялись без сознания.
В животе у Харальда забурчало.
Розана обошла комнату, прикасаясь к разным предметам.
- Он здесь. Совсем близко.
Девушка дотронулась до бочки, которая стояла посредине кладовой, и отскочила в сторону, словно обожглась о раскаленную печь.
- Что случилось? - встревожился Йоганн.
Розана указала на бочку:
- Он внутри.
Харальд поднял фонарь. Бочка треснула у основания, и через щель натекла кровь, образовав липкую лужу на полу.
- Милосердная Шаллия, - простонал барон.
Харальд нашел бондарный молоток и ударил по крышке. Она поддалась, и стражник вытащил деревянный круг целиком.
На них смотрел Хельмут Эльзассер. Его лицо было белым, а глаза - безжизненными.
Йоганн невольно чувствовал ответственность за то, что случилось с юношей. В конце концов, это он втянул Хельмута в расследование. При виде тела Розана отшатнулась, и барон инстинктивно обнял ее. Он почувствовал, как теплое тело девушки прижалось к нему, а в ее волосах проскочил электрический разряд, совсем рядом с его лицом. Она на мгновение расслабилась, а потом отодвинулась от него, оставив лишь воспоминание о прикосновении. Быть может, она увидела в нем что-то такое, что вынудило ее прервать контакт.
Провидица заставила себя взглянуть на несчастного Эльзассера.
- Номер десять, - услужливо подсказал Кляйндест.
- Давайте вытащим его,- предложил Йоганн.
- Нет, не сейчас, - возразил капитан.
- Почему?
- Он умер не сразу. Юноша истек кровью. Возможно, мы найдем что-нибудь.
- Я не понимаю.
- Послание из могилы, - предположила Розана.- Взгляните.
Она повернула крышку от бочки к свету, демонстрируя пятна крови. На дереве было что-то написано.
- Может, он видел убийцу. Узнал его…
Йоганн посмотрел на надпись. Это были буквы. Нет, цифры: 317 5037.
- Это код?! - удивленно воскликнул барон.- Зачем Эльзассер использовал код?
- Он присутствовал при том, как Дикон сжег обрывок плаща, правильно? Вероятно, он опасался, что его послание попадется на глаза тому, кто пожелает его уничтожить. Может, даже самой Твари.
Розана предложила самую простую разгадку:
- Допустим, цифры - это номера букв в алфавите. А - один, Б - два и так далее… Тогда это читается как ВА… э-э… Ж… Д…
- А какую букву алфавита обозначает ноль, всевидящая? - усмехнулся Харальд.
- Думаю, все не так просто. Эльзассер только что закончил университет, верно?
Йоганн попытался найти ключ к головоломке.
- Может, это координаты на карте. В университете учат пользоваться системой координат. Эльзассер мог указать дом убийцы…
Харальд с сомнением покачал головой.
- Каковы координаты дворца, барон?
- Я не знаю.
- Вы живете там. Как простой стражник мог знать координаты каждого дома, да еще представленные семизначным числом.
- Вы правы.
- Может, числа следует разделить на группы. Вот, посредине есть разрыв, а здесь написано более мелким почерком. Триста семнадцать, пятьдесят, тридцать семь. Не исключено, что это все-таки адрес Триста семнадцать - это номер дома, а остальные две цифры - это номер улицы и района.
- Я не верю в это, - возразил Харальд. - Бедняга Эльзассер умирал. Ему вскрыли живот и перерезали горло. Скорее всего, он страдал. У него не было времени на игры с цифрами. Он должен был выбрать что-то предельно простое.
- Число «триста семнадцать» мне что-то напоминает.
- Еще бы! - взорвался Кляйндест.- Это кодовый номер нашего района.
- Кодовый номер? - хором переспросили Розана и Йоганн.
- Код стражи. Каждому отряду стражи в Империи присвоен номер, равно как и войсковому подразделению. Триста семнадцать - это код Люйтнольдштрассе.
- А у отдельных служащих есть номера?
- Да, но во всей Империи, не говоря уже об этих трущобах, вы едва ли найдете подразделение стражи, в котором служит более пяти тысяч человек!
317. 5037.
3. 17. 50. 37.
3. 175.037.
- Это глупо, - не выдержала Розана. - Может, он просто бредил и решал математические примеры в голове. Умирающим людям иногда приходят в голову странные вещи. Вы должны это понимать.
Мужчины посмотрели на нее, и девушка догадалась, о чем они подумали.
- Хорошо, - покорно вздохнула она. - Я попытаюсь прочесть его воспоминания.
Хельмут Эльзассер умер, задыхаясь, истекая кровью и думая о своей домохозяйке. Всплывали и другие остатки воспоминаний, но ни одной ясной мысли не было.
Розана так и не смогла привыкнуть к насильственной смерти. Она подозревала, что ей придется пережить последние мгновения Милицы, и все-таки она не сможет установить личность Твари.
- Такое ощущение, что убийца стирает память о себе в сознании жертв.
- Такое возможно?
- Все возможно, Йоганн. То, что я делаю, не похоже на чтение книги. Это все равно, что считать гостей на балу, когда все танцоры находятся в движении. Я могу многое рассказать вам об этом несчастном юноше, но, думаю, он имеет право на секреты.
- Девочка, - проворчал Харальд, - если ты будешь профессионально заниматься расследованиями, тебе придется усвоить одну вещь: жертвы убийц не имеют права на личные секреты.
Эта мысль навеяла на Розану невыносимую грусть.
- Настоящие преступления не похожи на романы, в которых убийцы оставляют улики, а умные сыщики их находят, - заметил Йоганн.
- Эта надпись является уликой, - возразила Розана. - Я убеждена в этом.
- И зеленый бархатный лоскут, который сжег Дикон, - подхватил капитан Кляйндест.
- Позор, что вы не смогли его исследовать, - горько сказал Йоганн. - Должно быть, этот кусок ткани действительно был оторван от одежды Твари. Я держал его в руках, но у меня нет дара. Знаете, я и сейчас его вижу, во всех подробностях…
- Я тоже.
- Что?! - вскричал Кляйндест.
- Бархат. Я вижу его. Кусок ткани, обтрепавшийся по нижнему краю.
- Да, точно.
- По нижнему краю? - изумился Харальд.
Розана и барон кивнули.
- Но мужской плащ доходит только до середины бедра. Как могла обтрепаться его нижняя кромка?
Йоганн стиснул руку в перчатке.
- Такое возможно, если рост Твари ниже, чем обычного человека…
В воображении Розаны возник образ гнома…
Графиня Эммануэль была настроена решительно. Они в скорейшем времени уедут в Нулн и останутся там до тех пор, пока не забудется это ужасное происшествие.
Непревзойденная красавица высказала все это Леосу, пока они ехали в карете, и поручила брату заняться приготовлениями к отъезду.
- Поручи Дани упаковать мои платья, - добавила она. - Ему это понравится.
Она слишком много времени провела в столице, забросив свои общественные и политические обязанности, чтобы быть ближе к сердцу Империи.
Из-за Микаэля она задержалась в городе дольше, чем рассчитывала. Вначале неистовый жрец, чья жажда власти была столь же сильна, сколь и страсть к ней, заинтересовал графиню. Теперь он ей надоел. И даже более того.
Микаэль превратился в головную боль. Он был слишком пылким. Если она не избавится от него с известной долей такта, жрец может создать ей массу проблем.
Оказавшись в своем будуаре одна, без служанок, Эммануэль протерла лицо, удаляя остатки расплывшейся косметики. Ее платье было испорчено. Она больше никогда не наденет его вновь. А ее тиару украли, пока она спала.
Подумать только, прямо в кресле! Ей повезло, что она выбралась живой со званого ужина, который устроил бретонский посол.
Внезапно дверь за ее спиной открылась, и внутрь проскользнула невысокая фигура.
Взбешенная, графиня обернулась.
- Де ла Ружьер! - возмущенно воскликнула она. - Надеюсь, вы объясните причины вашего бесстыдного вторжения?
Посол усмехнулся, и в первый раз за все время Эммануэль показалось, что он куда больше гном, чем бретонец.
Гном поклонился, насмешливо взмахнув шляпой, и неторопливо направился к ней через комнату…
4
У Йоганна в голове вдруг стало легко и пусто. Розана сочувствовала ему, но сейчас ее гораздо больше занимало наблюдение, высказанное Кляйндестом.
- Такое возможно? Должно быть, плащ постоянно волочился по полу, как вы считаете?
Заикаясь, Йоганн согласился. Он чувствовал себя полным болваном из-за того, что сам не обратил внимания на эту важную деталь.
Кляйндест задумчиво пробормотал:
- Ходили слухи, что Тварь - это гном. И потом, удары жертвам наносились в основном снизу вверх…
Он сделал движение рукой, показывая, как это происходило.
- Эльзассер говорил, что бретонский посол состоял в близких отношениях с несколькими жертвами, - добавила Розана.
К Йоганну снова вернулась способность мыслить.
- И он определенно был знаком со вчерашней танцовщицей. Убийства начались вскоре после его приезда в Альтдорф…
- Де ла Ружьер,- с расстановкой проговорил Харальд, поигрывая обнаженным ножом. Капитан словно пробовал имя на вкус.
- Вот только, - начал Йоганн, желая устранить все сомнения, - он выглядит, как клоун. Нелепое маленькое создание, притворяющееся человеком. Он похож на актера, играющего бретонца: духи, глупые жесты, преувеличенный акцент, несуразные усы, бесконечная болтовня…
- И все-таки он гном, - возразил Кляйндест. - Среди них встречаются злобные ублюдки. Можете мне верить, ведь я убил немало таких.
- В Альтдорфе есть и другие гномы.
- Верно. Однако только его имя всплыло в ходе расследования.
- Он посол. Следовательно, разразится большой скандал. Отношения между Империей и Бретонией всегда были напряженными. Королю Шарлю не понравится, если убьют его дипломатического представителя.
- Тогда пусть он сам это сделает. У бретонского палача топор не менее острый, чем у палача имперского. Главное - раздавить эту жабу.
Внезапно Розана вскрикнула, ловя воздух открытым ртом. Йоганн и стражник удивлённо посмотрели на нее. Девушка сложила руки, словно приготовилась к молитве.
- Я тупица, - заявила она. - И вы двое тоже…
Хассельштейн вошел, не постучавшись, и окаменел от ярости. Йелль была не одна, и при виде нового претендента, который должен был занять его место в постели красавицы, священнослужитель ощутил привкус желчи во рту.
- Что вы здесь сделаете? - прошипел он.
Гном повернулся, хватаясь за свой нелепый короткий меч.
- Вы оба, - сердито сказала графиня, - убирайтесь. Вас никто не приглашал.
- Я всего лишь хотел извиниться за происшествия прошлой ночи, графиня-выборщица, - сообщил гном, пуская в ход бретонский шарм.
Хассельштейн горько рассмеялся.
- Не сомневаюсь, что ваши намерения ограничивались только этим, посол.
Йелль вышла из себя и зарычала, словно рассерженная кошка:
- Я, кажется, сказала: убирайтесь!…
- Ликтор, - усмехнулся гном, - вы лицо духовное, однако бог, которому вы поклоняетесь, был воином. У меня нет обязательств, запрещающих мне вызвать вас на дуэль. Помните об этом.
В дверях появился Леос, угрожающе положив руку на рукоять меча. Он окинул взглядом Хассельштейна и де ла Ружьера, словно решая, кого из них убить первым.
Йелль взвизгнула и запустила в мужчин расческой с инкрустированной ручкой:
- Микаэль, посол… Вон отсюда!
- Этот лоскут не был оторван от плаща…
Она должна была сразу понять это. Перед тем как попасть в Храм, Розана училась рукоделию у своей матери, швеи. Провидица ненавидела каждую минуту, проведенную за изготовлением аляповатых нарядов для местных дам и господ. Ее пальцы до сих пор были покрыты тонкой сеточкой шрамов от работы иглой.
- …его оторвали от платья.
- Что?
- Да, от парадного одеяния. Может, от бального наряда.
- Милосердная… - начал Кляйндест.
- …Шаллия, - подхватил Йоганн.
- Ты хочешь сказать, что Тварь - это женщина? - недоверчиво спросил Харальд.
Розана заглянула в свои воспоминания, сопоставив образы, которые она уловила в сознании жертв. В темноте тонкое и острое лезвие сверкало, как драгоценный камень.
- Нет… - ответила провидица. - Да…
- Так «да» или «нет»?
Тварь вышла на свет, и Розана увидела ее лицо.
- Да.
Тварь была прекрасна…
- Во дворец! - воскликнула Розана. - Немедленно.
…Прекрасна и ужасна.
Мужская оболочка съежилась, мальчишеская оболочка опала, как шелуха…
Все прежние «я» умерли. Осталась только Тварь.
Она выпускает когти и готовится напасть на последнюю из них. На последнюю из мерзких женщин. На худшую из них.
Ей и самой непонятно, охотится она или выжидает. В любом случае, скоро все закончится.
Это последнее убийство из ненависти.
Тварь идет по дворцу. Она горда, что отважилась выйти на свет. Ейбольше не нужно скрываться.
Кто-то еще присутствует в ее разуме, доставляя беспокойство. Женщина, грязная женщина! Тварь видит рыжие волосы и миловидное личико.
И число. 317 5037. Она не понимает. 317 5037?
Тварь озадачена, но лишь на мгновение. Затем ей все становится ясно. И она смеется…
Перед трактиром стоял экипаж, принадлежавший городской страже. Харальд реквизировал его, забрался на козлы и взял в руки вожжи, а барон тем временем помог Розане сесть в карету.
Провидица почти что впала в транс. Ее глаза были закрыты, но веки судорожно подергивались. Она напоминала ивовый прутик в руках искателя воды. Девушка сидела неподвижно и молчала.
Харальд нахлестывал коней, и карета мчалась сквозь туман. Капитан надеялся, что экипаж производит достаточно шума, чтобы случайные прохожие успели убраться с дороги.
Представив карту города, стражник выбрал кратчайший маршрут к мосту Императора Карла-Франца, а затем во дворец.
- Это Эммануэль, - размышлял вслух барон, - Маркиза Сидония никуда не отлучалась прошлой ночью.
Харальд ничего не ответил. Пока еще ничего не было доказано.
- Другой женщины на вечеринке не было.
В тумане возник силуэт лошади, вставшей на дыбы. Это была одна из беглянок, которых еще не успели отловить.
Харальд натянул поводья, не позволяя упряжке свернуть с дороги.
Заблудившееся животное испугалось и ускакало прочь, исчезнув в серой мгле.
- Но графиня? Почему?
Они миновали мост, и дорога стала шире. К счастью, на улице было пусто, что объяснялось плохой видимостью и страхом перед оставшимися бунтовщиками.
- Кляйндест, - окликнул стражника барон. - Вы как-то сказали, что убийца женщин - это худший из преступников.
Харальд утвердительно замычал.
- А вы смогли бы стать таковым?
Харальд подумал о графине Эммануэль, попытался представить ее нежные ручки, сжимающие нож, которым она искромсала других женщин и перерезала горло бедняге Эльзассеру.
И все же он не был готов ответить на вопрос барона.
Впереди вырисовался силуэт каменного молота, занесенного над соседними строениями. Они приближались к дворцу.
А внутри их ждала Тварь.
- Как я понимаю, моя сестра попросила вас уйти,- спокойно заметил Леос.
Бросив взгляд на виконта, де ла Ружьер и Микаэль похолодели и дружно закрыли рот. Леос убрал руку с рукояти клинка, и все вздохнули свободнее.
- Да,- подтвердила Эммануэль.- Все верно.
Облик его сестры слегка поизносился. Когда графиня смыла косметику, стали заметны тонкие морщинки вокруг ее губ и глаз.
Гном и жрец хотели возразить, однако Леос не зря рассчитывал, что они с уважением отнесутся к его мастерству фехтовальщика.
Де ла Ружьер сдался первым. Он нахлобучил шляпу и вышел из комнаты, вытянувшись, дабы казаться выше ростом.
- Йелль, - взмолился Хассельштейн. - Можем мы…
- Нет, не можете, - отрезала Эммануэль. - Пожалуйста, уходи.
Архиликтор сжал бесполезные кулаки и, потрясая ими в воздухе, покинул апартаменты графини. Шагая восвояси, он скрежетал зубами. Казалось, жрец истошно завопит, как только окажется подальше от людских ушей, или попытается выместить свою злость на слугах. Одеяние священнослужителя гневно развевалось, подметая пол.
Дверь захлопнулась.
Лицо Эммануэль исказила дикая гримаса. Она подняла руки, скрючив пальцы с острыми, как когти, ноготками.
- Йелль, - сказал Леос. - Все кончено…
Эммануэль закричала.
Спустя мгновение виконт Леос фон Либевиц был мертв. Тварь убила и его.
- Такое возможно? Должно быть, плащ постоянно волочился по полу, как вы считаете?
Заикаясь, Йоганн согласился. Он чувствовал себя полным болваном из-за того, что сам не обратил внимания на эту важную деталь.
Кляйндест задумчиво пробормотал:
- Ходили слухи, что Тварь - это гном. И потом, удары жертвам наносились в основном снизу вверх…
Он сделал движение рукой, показывая, как это происходило.
- Эльзассер говорил, что бретонский посол состоял в близких отношениях с несколькими жертвами, - добавила Розана.
К Йоганну снова вернулась способность мыслить.
- И он определенно был знаком со вчерашней танцовщицей. Убийства начались вскоре после его приезда в Альтдорф…
- Де ла Ружьер,- с расстановкой проговорил Харальд, поигрывая обнаженным ножом. Капитан словно пробовал имя на вкус.
- Вот только, - начал Йоганн, желая устранить все сомнения, - он выглядит, как клоун. Нелепое маленькое создание, притворяющееся человеком. Он похож на актера, играющего бретонца: духи, глупые жесты, преувеличенный акцент, несуразные усы, бесконечная болтовня…
- И все-таки он гном, - возразил Кляйндест. - Среди них встречаются злобные ублюдки. Можете мне верить, ведь я убил немало таких.
- В Альтдорфе есть и другие гномы.
- Верно. Однако только его имя всплыло в ходе расследования.
- Он посол. Следовательно, разразится большой скандал. Отношения между Империей и Бретонией всегда были напряженными. Королю Шарлю не понравится, если убьют его дипломатического представителя.
- Тогда пусть он сам это сделает. У бретонского палача топор не менее острый, чем у палача имперского. Главное - раздавить эту жабу.
Внезапно Розана вскрикнула, ловя воздух открытым ртом. Йоганн и стражник удивлённо посмотрели на нее. Девушка сложила руки, словно приготовилась к молитве.
- Я тупица, - заявила она. - И вы двое тоже…
Хассельштейн вошел, не постучавшись, и окаменел от ярости. Йелль была не одна, и при виде нового претендента, который должен был занять его место в постели красавицы, священнослужитель ощутил привкус желчи во рту.
- Что вы здесь сделаете? - прошипел он.
Гном повернулся, хватаясь за свой нелепый короткий меч.
- Вы оба, - сердито сказала графиня, - убирайтесь. Вас никто не приглашал.
- Я всего лишь хотел извиниться за происшествия прошлой ночи, графиня-выборщица, - сообщил гном, пуская в ход бретонский шарм.
Хассельштейн горько рассмеялся.
- Не сомневаюсь, что ваши намерения ограничивались только этим, посол.
Йелль вышла из себя и зарычала, словно рассерженная кошка:
- Я, кажется, сказала: убирайтесь!…
- Ликтор, - усмехнулся гном, - вы лицо духовное, однако бог, которому вы поклоняетесь, был воином. У меня нет обязательств, запрещающих мне вызвать вас на дуэль. Помните об этом.
В дверях появился Леос, угрожающе положив руку на рукоять меча. Он окинул взглядом Хассельштейна и де ла Ружьера, словно решая, кого из них убить первым.
Йелль взвизгнула и запустила в мужчин расческой с инкрустированной ручкой:
- Микаэль, посол… Вон отсюда!
- Этот лоскут не был оторван от плаща…
Она должна была сразу понять это. Перед тем как попасть в Храм, Розана училась рукоделию у своей матери, швеи. Провидица ненавидела каждую минуту, проведенную за изготовлением аляповатых нарядов для местных дам и господ. Ее пальцы до сих пор были покрыты тонкой сеточкой шрамов от работы иглой.
- …его оторвали от платья.
- Что?
- Да, от парадного одеяния. Может, от бального наряда.
- Милосердная… - начал Кляйндест.
- …Шаллия, - подхватил Йоганн.
- Ты хочешь сказать, что Тварь - это женщина? - недоверчиво спросил Харальд.
Розана заглянула в свои воспоминания, сопоставив образы, которые она уловила в сознании жертв. В темноте тонкое и острое лезвие сверкало, как драгоценный камень.
- Нет… - ответила провидица. - Да…
- Так «да» или «нет»?
Тварь вышла на свет, и Розана увидела ее лицо.
- Да.
Тварь была прекрасна…
- Во дворец! - воскликнула Розана. - Немедленно.
…Прекрасна и ужасна.
Мужская оболочка съежилась, мальчишеская оболочка опала, как шелуха…
Все прежние «я» умерли. Осталась только Тварь.
Она выпускает когти и готовится напасть на последнюю из них. На последнюю из мерзких женщин. На худшую из них.
Ей и самой непонятно, охотится она или выжидает. В любом случае, скоро все закончится.
Это последнее убийство из ненависти.
Тварь идет по дворцу. Она горда, что отважилась выйти на свет. Ейбольше не нужно скрываться.
Кто-то еще присутствует в ее разуме, доставляя беспокойство. Женщина, грязная женщина! Тварь видит рыжие волосы и миловидное личико.
И число. 317 5037. Она не понимает. 317 5037?
Тварь озадачена, но лишь на мгновение. Затем ей все становится ясно. И она смеется…
Перед трактиром стоял экипаж, принадлежавший городской страже. Харальд реквизировал его, забрался на козлы и взял в руки вожжи, а барон тем временем помог Розане сесть в карету.
Провидица почти что впала в транс. Ее глаза были закрыты, но веки судорожно подергивались. Она напоминала ивовый прутик в руках искателя воды. Девушка сидела неподвижно и молчала.
Харальд нахлестывал коней, и карета мчалась сквозь туман. Капитан надеялся, что экипаж производит достаточно шума, чтобы случайные прохожие успели убраться с дороги.
Представив карту города, стражник выбрал кратчайший маршрут к мосту Императора Карла-Франца, а затем во дворец.
- Это Эммануэль, - размышлял вслух барон, - Маркиза Сидония никуда не отлучалась прошлой ночью.
Харальд ничего не ответил. Пока еще ничего не было доказано.
- Другой женщины на вечеринке не было.
В тумане возник силуэт лошади, вставшей на дыбы. Это была одна из беглянок, которых еще не успели отловить.
Харальд натянул поводья, не позволяя упряжке свернуть с дороги.
Заблудившееся животное испугалось и ускакало прочь, исчезнув в серой мгле.
- Но графиня? Почему?
Они миновали мост, и дорога стала шире. К счастью, на улице было пусто, что объяснялось плохой видимостью и страхом перед оставшимися бунтовщиками.
- Кляйндест, - окликнул стражника барон. - Вы как-то сказали, что убийца женщин - это худший из преступников.
Харальд утвердительно замычал.
- А вы смогли бы стать таковым?
Харальд подумал о графине Эммануэль, попытался представить ее нежные ручки, сжимающие нож, которым она искромсала других женщин и перерезала горло бедняге Эльзассеру.
И все же он не был готов ответить на вопрос барона.
Впереди вырисовался силуэт каменного молота, занесенного над соседними строениями. Они приближались к дворцу.
А внутри их ждала Тварь.
- Как я понимаю, моя сестра попросила вас уйти,- спокойно заметил Леос.
Бросив взгляд на виконта, де ла Ружьер и Микаэль похолодели и дружно закрыли рот. Леос убрал руку с рукояти клинка, и все вздохнули свободнее.
- Да,- подтвердила Эммануэль.- Все верно.
Облик его сестры слегка поизносился. Когда графиня смыла косметику, стали заметны тонкие морщинки вокруг ее губ и глаз.
Гном и жрец хотели возразить, однако Леос не зря рассчитывал, что они с уважением отнесутся к его мастерству фехтовальщика.
Де ла Ружьер сдался первым. Он нахлобучил шляпу и вышел из комнаты, вытянувшись, дабы казаться выше ростом.
- Йелль, - взмолился Хассельштейн. - Можем мы…
- Нет, не можете, - отрезала Эммануэль. - Пожалуйста, уходи.
Архиликтор сжал бесполезные кулаки и, потрясая ими в воздухе, покинул апартаменты графини. Шагая восвояси, он скрежетал зубами. Казалось, жрец истошно завопит, как только окажется подальше от людских ушей, или попытается выместить свою злость на слугах. Одеяние священнослужителя гневно развевалось, подметая пол.
Дверь захлопнулась.
Лицо Эммануэль исказила дикая гримаса. Она подняла руки, скрючив пальцы с острыми, как когти, ноготками.
- Йелль, - сказал Леос. - Все кончено…
Эммануэль закричала.
Спустя мгновение виконт Леос фон Либевиц был мертв. Тварь убила и его.
5
Двое гвардейцев, охранявших дворцовые ворота, скрестили пики, преграждая дорогу карете.
Кляйндест предостерегающе закричал, однако даже не попытался замедлить ход.
Йоганн испугался, что часовые останутся на месте и погибнут под колесами экипажа. Затаив дыхание, он ждал развязки.
Розана что-то бормотала, судорожно вцепившись барону в руку.
Часовые решили, что жизнь дороже чести, и отскочили в разные стороны. Кляйндест подхлестнул коней, и карета на полной скорости влетела во двор.
Кто-то повернул ворот, и позади с грохотом опустилась решетка. Железные прутья шкрябнули по камням.
Один из часовых рванул меч из ножен, но Харальд сунул ему под нос значок стражника.
Йоганн высунулся из кареты, и солдат отдал ему честь.
- Выборщик! - воскликнул он.
- Я сожалею, что так получилось, - сказал Йоганн. - Но мы спешим. Дело касается Императора.
Розана внезапно очнулась и ловко выпрыгнула из кареты.
- Следуйте за нами, - приказал барон гвардейцам.
Розана указывала путь, словно она знала каждый камень во дворце. Йоганн и Кляйндест едва поспевали за ней.
Девушка направлялась к апартаментам для гостей.
У главного входа во флигель они столкнулись с Микаэлем Хассельштейном. Лицо архиликтора окаменело, а скулы побелели. Розана оттолкнула своего бывшего начальника с дороги, вероятно даже не узнав его, и распахнула дверь.
- Сюда, - сказала она. - Тварь там.
Хассельштейн встрепенулся:
- Что?
На объяснения времени не было.
Маленький отряд торопливо шагал по коридору. По дороге они встретили Множкина, дворецкого, отвечавшего за гостевое крыло. Йоганн приказал ему удалить из здания всех слуг и постояльцев.
- Мы считаем, что загнали убийцу в ловушку.
- Графиня Эммануэль? - переспросил Хассельштейн. - Йелль?
Розана остановилась перед апартаментами фон Либевицев, словно наткнулась на невидимую стену. Трясущейся рукой провидица указала на дверь.
- Какое отношение к этому имеет Йелль?
Дверь была заперта.
- Ломайте,- распорядился Йоганн.
Кляйндест попробовал вышибить дверь плечом, но, выругавшись, отскочил.
- Это прочный дуб, окованный железом.
Один из гвардейцев вставил свою алебарду в щель между петлями и, действуя ею, как рычагом, попытался взломать дверь. Древко алебарды хрустнуло.
Йоганн пнул дверь, но лишь ушиб ногу.
Из комнаты донесся женский смех. От этого звука у барона кровь застыла в жилах.
- Несите топоры, - скомандовал Харальд.
- Йелль? Йелль!
- Заткнитесь, ликтор, - не выдержал Йоганн. - Розана? Что там происходит?
Девушка заметно ослабела. Она продержалась очень долго, однако напряжение начало сказываться.
- Умирает, - пролепетала провидица. - Она убивает… умирает… его…
Принесли топоры.
- Эта дверь была изготовлена во времена Вильгельма Второго, - заметил Множкин. - Она представляет собой ценный образец старинного искусства. Император будет недоволен.
- Я куплю ему новую! - прорычал Харальд, замахиваясь топором.
От двери отскочила щепка, а по стенам прошла дрожь.
- Отойдите, - велел Йоганн, оттаскивая Розану в сторону.
Девушка прильнула к нему, как ребенок.
Барон был счастлив, что ему не приходится видеть то, что видит Розана.
Кляйндест рубил дерево вокруг замка, и, в конце концов, дверь треснула.
Внутри по-прежнему смеялась женщина.
Дубовая дверь поддалась, развалившись на три части. Кляйндест отбросил топор и вытащил свой знаменитый нож.
- Держитесь позади меня! - скомандовал он.
Как ни странно, в покоях фон Либевицев все было в порядке. Плащи и куртки аккуратно висели в прихожей. В приемной потрескивал очаг, а на обеденном столе лежала открытая книга. «Предательство Освальда» Детлефа Зирка.
- Осторожно, - предупредил Харальд.
Смех доносился откуда-то из глубины.
- Ликтор, - обратился Харальд к Хассельштейну. - Где она?
Барону пришлось встряхнуть жреца, прежде чем тот ответил:
- В гардеробной. Дальше по коридору.
Женщина, убивающая женщин. Такого на памяти Кляйндеста еще не встречалось. Хотя жизнь часто преподносила ему сюрпризы, и не многие из них были приятными.
- Графиня, - громко сказал он. - Я представляю городскую стражу. Мы хотим поговорить с вами.
Смех оборвался.
- Эммануэль, - заговорил Йоганн. - Это важно.
Кляйндест предостерегающе закричал, однако даже не попытался замедлить ход.
Йоганн испугался, что часовые останутся на месте и погибнут под колесами экипажа. Затаив дыхание, он ждал развязки.
Розана что-то бормотала, судорожно вцепившись барону в руку.
Часовые решили, что жизнь дороже чести, и отскочили в разные стороны. Кляйндест подхлестнул коней, и карета на полной скорости влетела во двор.
Кто-то повернул ворот, и позади с грохотом опустилась решетка. Железные прутья шкрябнули по камням.
Один из часовых рванул меч из ножен, но Харальд сунул ему под нос значок стражника.
Йоганн высунулся из кареты, и солдат отдал ему честь.
- Выборщик! - воскликнул он.
- Я сожалею, что так получилось, - сказал Йоганн. - Но мы спешим. Дело касается Императора.
Розана внезапно очнулась и ловко выпрыгнула из кареты.
- Следуйте за нами, - приказал барон гвардейцам.
Розана указывала путь, словно она знала каждый камень во дворце. Йоганн и Кляйндест едва поспевали за ней.
Девушка направлялась к апартаментам для гостей.
У главного входа во флигель они столкнулись с Микаэлем Хассельштейном. Лицо архиликтора окаменело, а скулы побелели. Розана оттолкнула своего бывшего начальника с дороги, вероятно даже не узнав его, и распахнула дверь.
- Сюда, - сказала она. - Тварь там.
Хассельштейн встрепенулся:
- Что?
На объяснения времени не было.
Маленький отряд торопливо шагал по коридору. По дороге они встретили Множкина, дворецкого, отвечавшего за гостевое крыло. Йоганн приказал ему удалить из здания всех слуг и постояльцев.
- Мы считаем, что загнали убийцу в ловушку.
- Графиня Эммануэль? - переспросил Хассельштейн. - Йелль?
Розана остановилась перед апартаментами фон Либевицев, словно наткнулась на невидимую стену. Трясущейся рукой провидица указала на дверь.
- Какое отношение к этому имеет Йелль?
Дверь была заперта.
- Ломайте,- распорядился Йоганн.
Кляйндест попробовал вышибить дверь плечом, но, выругавшись, отскочил.
- Это прочный дуб, окованный железом.
Один из гвардейцев вставил свою алебарду в щель между петлями и, действуя ею, как рычагом, попытался взломать дверь. Древко алебарды хрустнуло.
Йоганн пнул дверь, но лишь ушиб ногу.
Из комнаты донесся женский смех. От этого звука у барона кровь застыла в жилах.
- Несите топоры, - скомандовал Харальд.
- Йелль? Йелль!
- Заткнитесь, ликтор, - не выдержал Йоганн. - Розана? Что там происходит?
Девушка заметно ослабела. Она продержалась очень долго, однако напряжение начало сказываться.
- Умирает, - пролепетала провидица. - Она убивает… умирает… его…
Принесли топоры.
- Эта дверь была изготовлена во времена Вильгельма Второго, - заметил Множкин. - Она представляет собой ценный образец старинного искусства. Император будет недоволен.
- Я куплю ему новую! - прорычал Харальд, замахиваясь топором.
От двери отскочила щепка, а по стенам прошла дрожь.
- Отойдите, - велел Йоганн, оттаскивая Розану в сторону.
Девушка прильнула к нему, как ребенок.
Барон был счастлив, что ему не приходится видеть то, что видит Розана.
Кляйндест рубил дерево вокруг замка, и, в конце концов, дверь треснула.
Внутри по-прежнему смеялась женщина.
Дубовая дверь поддалась, развалившись на три части. Кляйндест отбросил топор и вытащил свой знаменитый нож.
- Держитесь позади меня! - скомандовал он.
Как ни странно, в покоях фон Либевицев все было в порядке. Плащи и куртки аккуратно висели в прихожей. В приемной потрескивал очаг, а на обеденном столе лежала открытая книга. «Предательство Освальда» Детлефа Зирка.
- Осторожно, - предупредил Харальд.
Смех доносился откуда-то из глубины.
- Ликтор, - обратился Харальд к Хассельштейну. - Где она?
Барону пришлось встряхнуть жреца, прежде чем тот ответил:
- В гардеробной. Дальше по коридору.
Женщина, убивающая женщин. Такого на памяти Кляйндеста еще не встречалось. Хотя жизнь часто преподносила ему сюрпризы, и не многие из них были приятными.
- Графиня, - громко сказал он. - Я представляю городскую стражу. Мы хотим поговорить с вами.
Смех оборвался.
- Эммануэль, - заговорил Йоганн. - Это важно.