Страница:
тружениками, которые гневно откажутся от такой "солидарности", и не с
десятками тысяч погибших в Бабьем Яру, чтобы отстоять мир от мракобесия и
фашизма.
Под рубрикой "Документ бесчеловечности" западногерманский журнал "Квик"
(1977, N 29) опубликовал девять фотографий, заимствованных из 30-минутного
фильма, в титрах которого значится: "Создан на факультете кино и
телевидеиия Тельавивского университета". В качестве автора выступает некий
Абрам Шифрин. В 1953 году была выявлена его преступная связь с сотрудником
ЦРУ Джеймсом Гарви, действовавшим под видом работника американского
посольства в Москве. Шифрин был осужден за шпионаж.
Выехав из СССР в Израиль в 1970 году, Шифрин, очевидно, восстановил
свою прежнюю связь с ЦРУ. Во всяком случае "Квик" свидетельствует о том,
что Шифрин получает финансовую помощь из США.
Как же делался этот "документальный" фильм?
В 1976 году в газете "Комсомольская правда" (21февр.) был опубликован
разоблачительный материал Юзефа Эрлиха о том, что Шифрин, отбыв наказание
и еще находясь в СССР, намеревался сделать антисоветский фильм. Он прямо
говорил: "Хочу заработать на фильме. Фильм купят многие западные
государства, и деньги ко мне потекут рекой".
Уже из Израиля Шифрин направил Эрлиху в Одессу задание на производство
киносъемок. Будучи патриотом и честным человеком, Эрлих информировал об
этом компетентные органы. Он снял для Шифрина нейтральные объекты: обычные
больницы, машины для перевозки мебели и др., которые теперь Шифрин выдает
за "психиатрические тюрьмы", "транспорт для заключенных" и пр.
Фильм, который рекламирует "Квик", преследует цель скомпрометировать
советские правоохранительные органы и пенитенциарные учреждения.
Под помещенные в "Квике" фотографии можно сделать любые подписи, в
зависимости от цели, которую требуется достигнуть, но критически мыслящих
читателей вряд ли могут убедить явно тенденциозно подобранные текстовки.
Более того, люди, знакомые с системой исправительно-трудовых учреждений в
Советском Союзе, сразу заметят противоречия между изображениями и
подписями под ними.
Публикация открывается мутной фотографией неизвестной улицы, на которой
видны прохожие. Плохой любительский снимок. Но под ним стоит подпись:
"Кажется, это толпа на улице города Волгска (кстати, города с таким
названием в Советском Союзе нет. - Ред.}. На самом деле КГБ увозит
участников богослужения баптистов". Между тем на фото нет никаких
доказательств тому, что это баптисты. К тому же баптисты в СССР
беспрепятственно совершают свои богослужения, и советская прокуратура
строго следит за соблюдением законов, обеспечивающих свободу
вероисповедания и отправления культов.
На другой фотографии женщины в косынках выгружают листы шифера из
вагона. Подпись гласит, что это - заключенные. Но почему в таком случае на
женщинах легкие платья, а не одежда арестантов?
Под фотографией трех сотрудников в форме милиции, беседующих между
собой, подпись: "Портрет палача". Утверждается, что это якобы сотрудники
КГБ, представляющие администрацию исправительно-трудового учреждения.
Однако известно, что в СССР ни па КГБ, ни на милицию не возлагается охрана
исправительно-трудовых учреждений. Эту функцию осуществляют органы
Министерства внутренних дел, сотрудники которых имеют свою форму, отличную
от милицейской. Так что фальшивка и здесь налицо.
В подписи под фотографией человека, выходящего из автофургона с
чемоданом в руке, значится, что это "прибытие в "Гулаг". Между тем, судя
по виду и номеру, изображен автомобиль явно не советский.
В Москве нет тюрем с такими названиями, которые указаны в "Квике". И
еще одна ложь. "Квик" пишет, что Шифрин сидел в Казахстане в той же
тюрьме, где якобы содержался Ф. М. Достоевский. Но великий писатель
никогда не был в тюрьме в Казахстане. В Семипалатинске Достоевский служил
в гарнизоне, здесь же он получил офицерский чин.
Личность Шифрина хорошо известна прокуратуре. "Квик" его аттестует как
"страдальца", которого безвинно приговорили в Советском Союзе к расстрелу,
заменив затем эту меру 25 годами тюрьмы. Это не так.
Шифрин родился в 1923 году в столице Белоруссии Минске, а не в Москве,
как пишет "Квик". Получил среднее образование и поступил в Московский
юридический институт. В 1941 году Шифрин был призван на защиту Отечества и
получил направление в запасной стрелковый батальон. Однако к месту
дислокации части не прибыл, а обманом устроился в тыловое подразделение.
В 1942 году, стремясь получить льготы, которыми пользовались раненные в
боях, Шифрин подделал две справки о том, что был якобы тяжело ранен.
Разоблачив подлог, военная прокуратура ограничилась наложением на Шифрина
дисциплинарного взыскания, обойдясь с ним в условиях военного времени
весьма гуманно, хотя в его действиях налицо был состав уголовного
преступления.
После войны Шифрин поступил во Всесоюзный заочный юридический институт
сразу же на третий курс, предъявив фальшивую справку о том, что будто бы
проучился три года до войны.
Окончив институт, Шифрин устроился работать старшим юрисконсультом на
Тульском оружейном заводе, а не в Министерстве военной промышленности, как
утверждает "Квик". Здесь, в Туле, в 1953 году его привлекли к суду за то,
что он шантажировал своих клиентов и вымогал у них взятки. На процессе
выступили десятки свидетелей, изобличив подсудимого в преступлениях. Вот
некоторые из них.
В 1951 году заводской комитет профсоюза поручил Шифрину выступить на
суде по делу работницы отдела снабжения Кирюхиной. Шифрин потребовал у
Кирюхиной 300 руб. "для оформления документов". Эти деньги он присвоил
себе.
В юридическом отделе, где Шифрин работал, находились материалы о
взыскании денег с мастера Замотина. Шифрин потребовал у Замотина 1000
руб., обещая прекратить дело.
Администрация завода передала Шифрину для проверки материал о подлоге в
техническом паспорте одного из изделий, якобы совершенном
слесарем-сборшиком Семеновым и контрольным мастером ОТК Миловановым. Суд
установил, что, запугивая судебной ответственностью, Шифрин получил с
Семенова 1000 руб., с Милованова - 500 руб.
Вина Шифрина была доказана полностью. Да он и не отрицал ее. "Я много
раз лгал в своей жизни, ибо, солгав один раз, меня тянуло солгать и
второй" - это дословное признание Шифрина из судебного протокола. Но и на
этот раз ему повезло: был издан акт об амнистии, и Шифрин остался на
свободе. Через несколько месяцев, однако, Шифрин предложил свои услуги
американской разведке и передал ей секретные материалы. За это Шифрин
отбывал наказание 10 лет.
Выйдя на свободу в 1963 году, а не в 1969, как пишет "Квик", Шифрин
работал в Одессе на фабрике по ремонту мебели, преподавал в
профессионально-техническом училище. В 1970 году ему был разрешен выезд из
СССР на постоянное жительство в Израиль.
Абрам Шифрин гастролировал по Соединенным Штатам с клеветническими
выступлениями, организованными сионистами. В частности, его заслушивали в
подкомиссии сената, а также в комиссии по национальной безопасности
конгресса. Выступления Шифрина послужили поводом для демаршей ряда
политических деятелей. Некоторые конгрессмены, например Джон Ашбрук и
Ричард Ихорд, выражали "глубокую озабоченность и возмущение" по поводу
мифических страданий Шифрина, который выдавался за жертву "гонений на
советских евреев". Затем Шифрин принялся за стряпню антисоветского
кинофильма.
На страницах газеты "Комсомольская правда" Юзеф Эрлих опубликовал
материалы о нелегальной деятельности Шифрина по вербовке в Советском Союзе
лиц для выезда в Израиль и сбору шпионской информации. Эрлих рассказывает,
что он по заданию Шифрина выехал в Вену, где посетил служащего "Сохнута"
Давида Бара (Штубенринг, б, тел. 521149). Здесь ему вручили инструкции для
передачи Шифрину. В них говорилось, что руководство поручает Шифрину
готовить к отъезду прежде всего музыкантов, врачей, инженеров и вообще
интеллигенцию, не забывать и о рабочих высокой квалификации, активнее
работать с людьми обиженными и недовольными. Эрлиху дали напечатанные на
русском языке обзоры экономического положения Израиля, краткую историю
"шестидневной войны" с описанием израильской "мощи и величия", десятки
красочных открыток.
Шифрин собирался создать на Каролине-Бугазе постоянно действующий
семинар для еврейской молодежи, после чего она бы выезжала в Израиль. За
лето планировалось подготовить до шестисот человек. Для прикрытия Шифрин
рассчитывал использовать созданную им сувенирную мастерскую.
Шифрин готовил для "Сохнута" информацию о положении евреев в СССР,
списки и характеристики людей, подготовленных им к отъезду, запрашивал
пропагандистскую информацию о том, как хорошо живут в Израиле вообще
(конкретно с указанием городов, предприятий, учреждений, фамилий) и как
хорошо живут там бывшие граждане СССР.
"Он также дал мне доклад о настроениях людей, - рассказывает Эрлих. - В
наших газетах печатаются материалы о недостатках, Шифрин использовал их.
Он разговаривал с людьми, выслушивал их недовольства, записывал адреса и
фамилии. Подобные факты Шифрин собирал целый год и в докладе изложил их
так, что здоровая критика выглядела как возмущение строем. Огромный список
людей, которых он якобы подготовил к отъезду, был такой же фикцией. Только
трое из них - И. Гольденберг, Р. Палатник и 3. Кац - действительно
собирались в Израиль".
Все эти материалы Эрлих передал в Вене человеку по фамилии Коген. Он
занимает в "Сохнуте" ответственный пост. Встречи с ним проходили в кафе
(Штубенринг, 8), на квартире у Когена (Доминиканер Баштай, 21, кв. 35), в
машине Когена (N 743044), в магазине Макса Розенберга (Энгерштрассе, 194,
тел. 243295), на улицах и в других местах. При каждой встрече Эрлиха
предупреждали о необходимости оберегать Шифрина, беречься самому, строго
соблюдать конспирацию. Дали пароль: "Я привез привет от Саши". Так должен
был говорить дежурному "Сохнута" сам Эрлих или другой человек, посланный
им. Так должны были говорить в Одессе люди "Сохнута". Условились, что в
определенные дни Эрлих будет приходить в Одесский клуб моряков, где к нему
может подойти человек с его фотографией. Принимать его надо как посланца
"Сохнута".
Во время встреч в Вене Эрлих получил 2 000 рублей в советских деньгах и
1 600 шиллингов. "Мне также вручили учебник по ивриту, словари и много
другой литературы, - рассказывает он. - Кроме того, кинофильм об Израиле
на 8-миллиметровой пленке, магнитофонные пленки, которые я перемотал на
свои кассеты, различные фотопленки и диапозитивы. Они научили меня, как на
судне спрятать все это, еще раз предупредив об осторожности. На прощание
просили передать горячий привет Шифрину от человека, который гостил у
Иосифа Хорола на пасху. Это был Нехемия Леванон, генеральный секретарь МИД
Израиля, ведающий разведкой".
Договорились о надежных способах двусторонней связи, о многих деталях,
о людях, с которыми Эрлиху надо будет работать. А спустя три месяца Шифрин
уехал из СССР.
И вот настал день поездки Эрлиха в Вену, о чем тот заранее предупредил
Шифрина (его адрес: Израиль, г. Раматган, ул. Асаф, 28, кв. 2).
Одно из заданий, полученных от израильской разведки, состояло в том,
чтобы с помощью советских людей добыть ответы на вопросы шпионского
характера. Вопросник был разделен на три части: политическую,
экономическую, военную. Военная часть, например, состояла из 23 вопросов,
каждый имел порядковый номер:
"1. Источники информации (опрос группы солдат на отдыхе - город, дата;
встречи с соседскими детьми солдат и офицеров - город, дата)..."
"2. Конкретные случаи испытания оружия; был ли риск для солдат и
офицеров?.."
"3. Маневры: несчастные случаи. Что за темы отрабатываются на маневрах
(высота, равнины)?".
Шифрин вручил Эрлиху специальные чистые листы, являющиеся копиркой для
тайнописи, объяснил, как ими пользоваться, а также снабдил инструкцией,
отпечатанной на машинке. Кроме того, он дал дополнительные адреса, куда
Эрлих должен посылать ответы по его вопроснику.
Сообщником Шифрина является один из главарей так называемого
народно-трудового союза Романов. Он передал Эрлиху через Шифрина 700 руб.
для отправки из разных почтовых отделений СССР по следующим адресам:
"1. Горбаневская Наталья Евгеньевна. Москва, 1252, Новопесчаная, 13/3,
кв. 34". И на обороте: "200% за две смены", что означает - послать 200
руб. в два приема.
"2. Москва, Комсомольский проспект, 14/1, кв. 96. Григоренко Зинаиде
Михайловне". Ей предписывалось также послать 200 руб. в два приема.
"Однажды Шифрин сказал, что должен познакомить меня с очень интересным
человеком, - говорит Эрлих. - На машине Шифрина N 586440 я приехал к нему
в гостиницу на Ваграмштрассе, 55, комн. 4 (тел. прямой 221339, через
коммутатор 2218665), где он представил как своего друга Степана Мудрика и
просил оказать ему некоторые услуги.
Бандеровец, бывший гестаповец, руки которого в крови советских людей, -
это и есть Степан Мудрик. Сейчас он один из главарей украинских
националистов. С Мудриком я встречался дважды в разные годы. При активном
содействии Шифрина он тоже стал давать мне задания для подрывной работы в
нашей стране".
Нет сомнения, что публикацией и рекламой грубой фальшивки Шифрина
подрываются хельсинкские соглашения. Интересы взаимопонимания и
сотрудничества в Европе предусматривают объективную и правдивую информацию
о жизни в странах-партнерах по хельсинкским соглашениям, странах с
различным государственным и общественным строем. Международный пакт ООН о
гражданских и политических правах, принятый в 1966 году, также
подчеркивает необходимость "уважения прав и доброго имени других". Пакт
требует запрещения всякого рода искаженной, провокационной и лживой
информации.
"Судебные процессы в Ленинграде и Риге над советскими гражданами,
обвиненными в нарушении советских законов, интенсивно были использованы в
антисоветской агитации... Сионистские лидеры в своем стремлении обмануть
общественное мнение "не приняли в расчет" факта, что обвиняемые нарушили
советские законы и пытались подорвать веру народа в политику Советского
Союза. Сионисты настойчиво отрицали, что обвиняемые, позже справедливо
осужденные, имели инструкции, исходящие от израильско-сионистских
властей".
(Информационный бюллетень Коммунистической партии Израиля, 6/71)
В декабре 1970 и в мае 1971 года Ленинградский городской суд осудил к
разным срокам лишения свободы инициаторов и активных участников подготовки
захвата самолета гражданской авиации в целях бегства за границу. Они также
систематически передавали за рубеж клеветнические измышления о Советском
Союзе. Организаторам нелегальной группы вменялось в вину и укрывательство
похищенного государственного имущества. В частности, в одном из учреждений
Кишинева была украдена и переправлена в Ленинград множительная машина,
которую подсудимые намеревались использовать для печатания антисоветской
литературы
Сионистская пропаганда неустанно твердит о мнимой невиновности
участников этих преступных деяний, искажает ход судебных процессов над
ними, голословно оспаривает вынесенные приговоры. Ниже приводятся
публикации журнала "Новое время" (1971, N 2) и "Литературной газеты"
(1971, 7 июля), в которых раскрывается истина, установленная в ходе
судебных процессов.
...Гилель Бутман хорошо помнит тот вечер 20 декабря 1969 г., когда он у
себя на квартире принимал инженера-проектировщика из Ленгорпроекта С.
Дрейзнера и другого инженера - бывшего летчика М. Дымшица. Обсуждался план
насильственного захвата в воздухе пассажирского самолета для того, чтобы
перелететь на нем из СССР за границу.
"У нас с Дрейзнером, - говорил Бутман суду, - сложилось мнение, что
Дымшиц именно тот человек, который нам нужен".
Выбор пал на Дымшица не случайно. Этот глубоко аморальный человек был
готов пойти на все, чтобы вкусить "сладкой жизни"... в Израиле.
После того как главный исполнитель замышлявшегося преступления был
найден, Бутман принялся за комплектование состава "пассажиров". Он стал
вербовать в "группу захвата" таких людей, как Эдуард Кузнецов -
рецидивист, уже отбывавший уголовное наказание за преступления. Каждую
среду заговорщики собирались на квартире у Бутмана, обговаривая детали
подготовки диверсии.
Михаил Коренблит, врач-стоматолог по профессии, предложил
предварительно совершить "контрольные полеты", чтобы изучить условия
работы пилотов Аэрофлота в воздухе. На такие полеты была выделена
необходимая сумма денег из бюджета группы. М. Коренблит вылетел из
Ленинграда в Кишинев. Во время ночного перелета он не сомкнул глаз:
пристально следил за тем, как работает экипаж и обслуживающий персонал.
Бутман выбрал для себя линию Ленинград - Рига. Когда самолет, на борту
которого он находился, пошел на снижение и в пассажирском салоне
загорелась табличка "Пристегните ремни", Бутман вскочил со своего места и
ворвался в кабину пилотов с возгласом: "Спасибо за прекрасный полет!" Пока
его выдворяли, он с лихорадочной быстротой высчитывал - хватит ли времени,
чтобы, угрожая оружием, приказать летчикам повиноваться, а встретив
сопротивление, ударами саперных лопат и резиновых дубинок сломить его.
"Бутман сам передал мне орудия насилия, - показал выступающий в
качестве свидетеля осужденный ранее Дымшиц. - Они предназначались для
возможного нападения на членов экипажа, которых мы намеревались связать".
Преступление намечалось на 15 июня 1970 г. Однако преступный план был
своевременно раскрыт, и его участники арестованы.
Попытка захвата и угона самолета - это отнюдь не единственное
преступление подпольной группы во главе с Бутманом. Она также занималась
изданием и распространением антисоветских материалов сионистского
характера, старалась искусственно разжигать среди советских людей
эмигрантские настроения.
Как показало расследование, подавляющее большинство граждан отвергло
домогательства просионистских заговорщиков. Не найдя опоры и поддержки
внутри нашей страны, отщепенцы тем не менее пытались создать у
международной общественности мнение о том, что они якобы отражают взгляды
если не всех, то, по крайней мере, многих граждан еврейской национальности
в СССР. В этих целях участники группы самым беззастенчивым образом
фабриковали "письма" и "обращения" от имени советских евреев, которые
рассылали в различные адреса за рубежом. В качестве примера можно привести
"письмо к американским евреям", открытое клеветническое письмо к
советскому поэту Исаю Тобольскому и целый ряд других документов, которые
дезинформировали мировую общественность о положении евреев в СССР.
На ленинградском процессе была выявлена тесная связь преступников с
сионистскими организациями за рубежом, ведущими подрывную и
террористическую деятельность против Советского Союза и других
социалистических стран. Взрывы в помещениях Интуриста и Аэрофлота в
Нью-Йорке, в торгпредстве СССР в Амстердаме, нападение на Советское
консульство в Лондоне, срывы выступлений советских деятелей искусства в
США, бесчинства и хулиганские выходки в отношении советских граждан,
работающих за границей, - все это дело рук международного сионизма.
План захвата и угона самолета являлся типичным проявлением преступного
курса сионизма, не брезгующего ничем для достижения своих коварных целей.
В данном случае преследовалась провокационная цель - привлечь внимание к
так называемому "еврейскому вопросу" в СССР.
Как выяснилось на суде, в том числе и из показаний самих обвиняемых, об
этом преступном плане были осведомлены сионистские круги Израиля. Больше
того, они субсидировали и направляли подрывную деятельность антисоветской
группы. Инструкции и рекомендации от израильской разведки поступали через
фирму "Динерман и Ко". Членам группы и лицам, связанным с ними,
присылались дорогостоящие посылки под видом "помощи из Израиля". Посылки
реализовывались соучастниками заговора, и вырученные деньги шли на
подготовку воздушной диверсии.
В числе тех, кто содействовал установлению связей подсудимых со
спецслужбами Тель-Авива, был, например, некий Дональд Меламент, 1945 года
рождения, гражданин США, ярый сионист, получивший специальную подготовку в
Израиле. Этот аспирант Йельского университета (США) вместе с другими
стажерами, выезжавшими на учебу в Советский Союз, прошел в Америке курс
подрывных наук. По его словам, ему обеспечили на это время "райскую
жизнь", а потом сказали: "Больше такой жизни вы от нас не увидите, но
сможете обеспечить ее себе сами. Получите по тысяче долларов за каждого
советского ученого, которого уговорите переехать в Соединенные Штаты".
Теперь понятно, почему, приехав стажироваться на химический факультет
Ленинградского государственного университета, Меламент мало интересовался
науками. Свои усилия он направил на ведение в СССР антисоветской и
сионистской пропаганды, пытаясь склонить некоторых советских ученых и
специалистов к выезду за рубеж. Сотрудники и преподаватели химического
факультета дали отпор зарвавшемуся стажеру и обратились с заявлением в
ректорат с требованием пресечь его провокационную деятельность.
Не найдя единомышленников в стенах университета, Меламент стал искать
их на стороне. В феврале 1970 года он встретил Владимира Могилевера,
инженера одного из научно-исследовательских институтов Ленинграда. В
группе, представшей перед судом, он был ответственным за налаживание и
поддержание связей с сионистскими кругами в Израиле.
Покидая досрочно Советский Союз отнюдь не по собственному желанию,
Меламент увез с собой толстый пакет, врученный ему Могилевером. Помимо
сфабрикованных антисоветской группой разного рода клеветнических "писем",
"обращений" и иных "документов" в пакет было вложено послание в Тель-Авив
с сообщением о деятельности' заговорщиков и планируемых ими акциях. Эти
сведения содержались в специальном конверте, адресованном "Саше". Такой
псевдоним скрывал имя Ашера Бланка, бывшего советского гражданина,
выехавшего в Израиль.
В конце мая 1970 года в Ленинград из Норвегии и Швеции под видом
туристов прибыли два тель-авивских посланца - Аронзон и Литцман. Оба они
продолжительное время жили в Израиле и были тесно связаны с сионистскими
кругами этой страны. Их свидание с Могилевером состоялось в ленинградском
парке Победы. Здесь Могилевер передал Аронзону очередную зашифрованную
депешу в Тель-Авив, составленную руководителем группы Бутманом. Она
адресовалась тому же Ашеру Бланку и предназначалась для доклада "высшим
правительственным инстанциям Израиля". Как выяснилось в процессе следствия
и из показаний обвиняемых на суде, в этом послании содержались информация
о плане угона самолета и бегстве заговорщиков за границу и сведения о
подрывной работе в СССР, запрашивались инструкции для дальнейшей
деятельности.
При отъезде из Советского Союза в таможне Аронзон едва сдерживал
волнение - в его кармане лежало секретное письмо Бутмана. Первым досмотр
прошел Литцман. И тут Аронзон не выдержал. Быстрым движением он сунул
Литцману конверт с документами. Работник таможни заметил это и попросил
показать конверт. Литцман отдал письмо. Таможенник его не отобрал, но
сфотографировал.
Расшифровать письмо помог уже сам Бутман. Вскоре после отъезда Аронзона
ему позвонил из Тель-Авива по телефону Ашер Бланк. Он сказал:
- Гили, я был у твоего дяди доктора Шимона Бутмана и консультировался с
ним. Профессор прописал следующие рецепты...
Далее в зашифрованном виде Бланк передал рекомендации израильской
разведки для дальнейших действий группе Бутмана.
- Почему вы решили, что под дядей Шимоном Бланк подразумевает
израильскую разведку? - спросила подсудимого Бутмана председатель суда Н.
Исакова.
- Дело в том, что у меня нет никакого дяди в Израиле, - ответил Бутман.
- Первые буквы условного имени профессора Шимона "Ш" и "Б" обозначают
кодовое название израильской разведки - Шин-бет. Я понял, что Бланк
встречался с ее сотрудниками, передал им наше послание и теперь сообщил
мне их рекомендации.
Судебный процесс убедительно показал, что международный сионизм
инспирировал, направлял и субсидировал антисоветскую деятельность
организованной группы заговорщиков, арестованных в Ленинграде.
Суд выслушал показания обвиняемых, многочисленных свидетелей. Материалы
тщательно проведенного расследования заняли 40 объемистых томов. Суду были
представлены вещественные доказательства, в частности обширная
документация, антисоветская литература, изъятые у подсудимых множительная
аппаратура и орудия насилия. Факты неопровержимо подтвердили предъявленные
обвинения. Да и сами подсудимые признали свою вину.
Вот их показания.
М. Коренблит:
- Я дал согласие участвовать в операции по захвату самолета. Я совершил
гнусное дело. Не знаю, что было сначала - глупость или подлость...
Л. Каминский:
- Я очень хорошо жил. Имел прекрасную квартиру, собственную автомашину,
десятками тысяч погибших в Бабьем Яру, чтобы отстоять мир от мракобесия и
фашизма.
Под рубрикой "Документ бесчеловечности" западногерманский журнал "Квик"
(1977, N 29) опубликовал девять фотографий, заимствованных из 30-минутного
фильма, в титрах которого значится: "Создан на факультете кино и
телевидеиия Тельавивского университета". В качестве автора выступает некий
Абрам Шифрин. В 1953 году была выявлена его преступная связь с сотрудником
ЦРУ Джеймсом Гарви, действовавшим под видом работника американского
посольства в Москве. Шифрин был осужден за шпионаж.
Выехав из СССР в Израиль в 1970 году, Шифрин, очевидно, восстановил
свою прежнюю связь с ЦРУ. Во всяком случае "Квик" свидетельствует о том,
что Шифрин получает финансовую помощь из США.
Как же делался этот "документальный" фильм?
В 1976 году в газете "Комсомольская правда" (21февр.) был опубликован
разоблачительный материал Юзефа Эрлиха о том, что Шифрин, отбыв наказание
и еще находясь в СССР, намеревался сделать антисоветский фильм. Он прямо
говорил: "Хочу заработать на фильме. Фильм купят многие западные
государства, и деньги ко мне потекут рекой".
Уже из Израиля Шифрин направил Эрлиху в Одессу задание на производство
киносъемок. Будучи патриотом и честным человеком, Эрлих информировал об
этом компетентные органы. Он снял для Шифрина нейтральные объекты: обычные
больницы, машины для перевозки мебели и др., которые теперь Шифрин выдает
за "психиатрические тюрьмы", "транспорт для заключенных" и пр.
Фильм, который рекламирует "Квик", преследует цель скомпрометировать
советские правоохранительные органы и пенитенциарные учреждения.
Под помещенные в "Квике" фотографии можно сделать любые подписи, в
зависимости от цели, которую требуется достигнуть, но критически мыслящих
читателей вряд ли могут убедить явно тенденциозно подобранные текстовки.
Более того, люди, знакомые с системой исправительно-трудовых учреждений в
Советском Союзе, сразу заметят противоречия между изображениями и
подписями под ними.
Публикация открывается мутной фотографией неизвестной улицы, на которой
видны прохожие. Плохой любительский снимок. Но под ним стоит подпись:
"Кажется, это толпа на улице города Волгска (кстати, города с таким
названием в Советском Союзе нет. - Ред.}. На самом деле КГБ увозит
участников богослужения баптистов". Между тем на фото нет никаких
доказательств тому, что это баптисты. К тому же баптисты в СССР
беспрепятственно совершают свои богослужения, и советская прокуратура
строго следит за соблюдением законов, обеспечивающих свободу
вероисповедания и отправления культов.
На другой фотографии женщины в косынках выгружают листы шифера из
вагона. Подпись гласит, что это - заключенные. Но почему в таком случае на
женщинах легкие платья, а не одежда арестантов?
Под фотографией трех сотрудников в форме милиции, беседующих между
собой, подпись: "Портрет палача". Утверждается, что это якобы сотрудники
КГБ, представляющие администрацию исправительно-трудового учреждения.
Однако известно, что в СССР ни па КГБ, ни на милицию не возлагается охрана
исправительно-трудовых учреждений. Эту функцию осуществляют органы
Министерства внутренних дел, сотрудники которых имеют свою форму, отличную
от милицейской. Так что фальшивка и здесь налицо.
В подписи под фотографией человека, выходящего из автофургона с
чемоданом в руке, значится, что это "прибытие в "Гулаг". Между тем, судя
по виду и номеру, изображен автомобиль явно не советский.
В Москве нет тюрем с такими названиями, которые указаны в "Квике". И
еще одна ложь. "Квик" пишет, что Шифрин сидел в Казахстане в той же
тюрьме, где якобы содержался Ф. М. Достоевский. Но великий писатель
никогда не был в тюрьме в Казахстане. В Семипалатинске Достоевский служил
в гарнизоне, здесь же он получил офицерский чин.
Личность Шифрина хорошо известна прокуратуре. "Квик" его аттестует как
"страдальца", которого безвинно приговорили в Советском Союзе к расстрелу,
заменив затем эту меру 25 годами тюрьмы. Это не так.
Шифрин родился в 1923 году в столице Белоруссии Минске, а не в Москве,
как пишет "Квик". Получил среднее образование и поступил в Московский
юридический институт. В 1941 году Шифрин был призван на защиту Отечества и
получил направление в запасной стрелковый батальон. Однако к месту
дислокации части не прибыл, а обманом устроился в тыловое подразделение.
В 1942 году, стремясь получить льготы, которыми пользовались раненные в
боях, Шифрин подделал две справки о том, что был якобы тяжело ранен.
Разоблачив подлог, военная прокуратура ограничилась наложением на Шифрина
дисциплинарного взыскания, обойдясь с ним в условиях военного времени
весьма гуманно, хотя в его действиях налицо был состав уголовного
преступления.
После войны Шифрин поступил во Всесоюзный заочный юридический институт
сразу же на третий курс, предъявив фальшивую справку о том, что будто бы
проучился три года до войны.
Окончив институт, Шифрин устроился работать старшим юрисконсультом на
Тульском оружейном заводе, а не в Министерстве военной промышленности, как
утверждает "Квик". Здесь, в Туле, в 1953 году его привлекли к суду за то,
что он шантажировал своих клиентов и вымогал у них взятки. На процессе
выступили десятки свидетелей, изобличив подсудимого в преступлениях. Вот
некоторые из них.
В 1951 году заводской комитет профсоюза поручил Шифрину выступить на
суде по делу работницы отдела снабжения Кирюхиной. Шифрин потребовал у
Кирюхиной 300 руб. "для оформления документов". Эти деньги он присвоил
себе.
В юридическом отделе, где Шифрин работал, находились материалы о
взыскании денег с мастера Замотина. Шифрин потребовал у Замотина 1000
руб., обещая прекратить дело.
Администрация завода передала Шифрину для проверки материал о подлоге в
техническом паспорте одного из изделий, якобы совершенном
слесарем-сборшиком Семеновым и контрольным мастером ОТК Миловановым. Суд
установил, что, запугивая судебной ответственностью, Шифрин получил с
Семенова 1000 руб., с Милованова - 500 руб.
Вина Шифрина была доказана полностью. Да он и не отрицал ее. "Я много
раз лгал в своей жизни, ибо, солгав один раз, меня тянуло солгать и
второй" - это дословное признание Шифрина из судебного протокола. Но и на
этот раз ему повезло: был издан акт об амнистии, и Шифрин остался на
свободе. Через несколько месяцев, однако, Шифрин предложил свои услуги
американской разведке и передал ей секретные материалы. За это Шифрин
отбывал наказание 10 лет.
Выйдя на свободу в 1963 году, а не в 1969, как пишет "Квик", Шифрин
работал в Одессе на фабрике по ремонту мебели, преподавал в
профессионально-техническом училище. В 1970 году ему был разрешен выезд из
СССР на постоянное жительство в Израиль.
Абрам Шифрин гастролировал по Соединенным Штатам с клеветническими
выступлениями, организованными сионистами. В частности, его заслушивали в
подкомиссии сената, а также в комиссии по национальной безопасности
конгресса. Выступления Шифрина послужили поводом для демаршей ряда
политических деятелей. Некоторые конгрессмены, например Джон Ашбрук и
Ричард Ихорд, выражали "глубокую озабоченность и возмущение" по поводу
мифических страданий Шифрина, который выдавался за жертву "гонений на
советских евреев". Затем Шифрин принялся за стряпню антисоветского
кинофильма.
На страницах газеты "Комсомольская правда" Юзеф Эрлих опубликовал
материалы о нелегальной деятельности Шифрина по вербовке в Советском Союзе
лиц для выезда в Израиль и сбору шпионской информации. Эрлих рассказывает,
что он по заданию Шифрина выехал в Вену, где посетил служащего "Сохнута"
Давида Бара (Штубенринг, б, тел. 521149). Здесь ему вручили инструкции для
передачи Шифрину. В них говорилось, что руководство поручает Шифрину
готовить к отъезду прежде всего музыкантов, врачей, инженеров и вообще
интеллигенцию, не забывать и о рабочих высокой квалификации, активнее
работать с людьми обиженными и недовольными. Эрлиху дали напечатанные на
русском языке обзоры экономического положения Израиля, краткую историю
"шестидневной войны" с описанием израильской "мощи и величия", десятки
красочных открыток.
Шифрин собирался создать на Каролине-Бугазе постоянно действующий
семинар для еврейской молодежи, после чего она бы выезжала в Израиль. За
лето планировалось подготовить до шестисот человек. Для прикрытия Шифрин
рассчитывал использовать созданную им сувенирную мастерскую.
Шифрин готовил для "Сохнута" информацию о положении евреев в СССР,
списки и характеристики людей, подготовленных им к отъезду, запрашивал
пропагандистскую информацию о том, как хорошо живут в Израиле вообще
(конкретно с указанием городов, предприятий, учреждений, фамилий) и как
хорошо живут там бывшие граждане СССР.
"Он также дал мне доклад о настроениях людей, - рассказывает Эрлих. - В
наших газетах печатаются материалы о недостатках, Шифрин использовал их.
Он разговаривал с людьми, выслушивал их недовольства, записывал адреса и
фамилии. Подобные факты Шифрин собирал целый год и в докладе изложил их
так, что здоровая критика выглядела как возмущение строем. Огромный список
людей, которых он якобы подготовил к отъезду, был такой же фикцией. Только
трое из них - И. Гольденберг, Р. Палатник и 3. Кац - действительно
собирались в Израиль".
Все эти материалы Эрлих передал в Вене человеку по фамилии Коген. Он
занимает в "Сохнуте" ответственный пост. Встречи с ним проходили в кафе
(Штубенринг, 8), на квартире у Когена (Доминиканер Баштай, 21, кв. 35), в
машине Когена (N 743044), в магазине Макса Розенберга (Энгерштрассе, 194,
тел. 243295), на улицах и в других местах. При каждой встрече Эрлиха
предупреждали о необходимости оберегать Шифрина, беречься самому, строго
соблюдать конспирацию. Дали пароль: "Я привез привет от Саши". Так должен
был говорить дежурному "Сохнута" сам Эрлих или другой человек, посланный
им. Так должны были говорить в Одессе люди "Сохнута". Условились, что в
определенные дни Эрлих будет приходить в Одесский клуб моряков, где к нему
может подойти человек с его фотографией. Принимать его надо как посланца
"Сохнута".
Во время встреч в Вене Эрлих получил 2 000 рублей в советских деньгах и
1 600 шиллингов. "Мне также вручили учебник по ивриту, словари и много
другой литературы, - рассказывает он. - Кроме того, кинофильм об Израиле
на 8-миллиметровой пленке, магнитофонные пленки, которые я перемотал на
свои кассеты, различные фотопленки и диапозитивы. Они научили меня, как на
судне спрятать все это, еще раз предупредив об осторожности. На прощание
просили передать горячий привет Шифрину от человека, который гостил у
Иосифа Хорола на пасху. Это был Нехемия Леванон, генеральный секретарь МИД
Израиля, ведающий разведкой".
Договорились о надежных способах двусторонней связи, о многих деталях,
о людях, с которыми Эрлиху надо будет работать. А спустя три месяца Шифрин
уехал из СССР.
И вот настал день поездки Эрлиха в Вену, о чем тот заранее предупредил
Шифрина (его адрес: Израиль, г. Раматган, ул. Асаф, 28, кв. 2).
Одно из заданий, полученных от израильской разведки, состояло в том,
чтобы с помощью советских людей добыть ответы на вопросы шпионского
характера. Вопросник был разделен на три части: политическую,
экономическую, военную. Военная часть, например, состояла из 23 вопросов,
каждый имел порядковый номер:
"1. Источники информации (опрос группы солдат на отдыхе - город, дата;
встречи с соседскими детьми солдат и офицеров - город, дата)..."
"2. Конкретные случаи испытания оружия; был ли риск для солдат и
офицеров?.."
"3. Маневры: несчастные случаи. Что за темы отрабатываются на маневрах
(высота, равнины)?".
Шифрин вручил Эрлиху специальные чистые листы, являющиеся копиркой для
тайнописи, объяснил, как ими пользоваться, а также снабдил инструкцией,
отпечатанной на машинке. Кроме того, он дал дополнительные адреса, куда
Эрлих должен посылать ответы по его вопроснику.
Сообщником Шифрина является один из главарей так называемого
народно-трудового союза Романов. Он передал Эрлиху через Шифрина 700 руб.
для отправки из разных почтовых отделений СССР по следующим адресам:
"1. Горбаневская Наталья Евгеньевна. Москва, 1252, Новопесчаная, 13/3,
кв. 34". И на обороте: "200% за две смены", что означает - послать 200
руб. в два приема.
"2. Москва, Комсомольский проспект, 14/1, кв. 96. Григоренко Зинаиде
Михайловне". Ей предписывалось также послать 200 руб. в два приема.
"Однажды Шифрин сказал, что должен познакомить меня с очень интересным
человеком, - говорит Эрлих. - На машине Шифрина N 586440 я приехал к нему
в гостиницу на Ваграмштрассе, 55, комн. 4 (тел. прямой 221339, через
коммутатор 2218665), где он представил как своего друга Степана Мудрика и
просил оказать ему некоторые услуги.
Бандеровец, бывший гестаповец, руки которого в крови советских людей, -
это и есть Степан Мудрик. Сейчас он один из главарей украинских
националистов. С Мудриком я встречался дважды в разные годы. При активном
содействии Шифрина он тоже стал давать мне задания для подрывной работы в
нашей стране".
Нет сомнения, что публикацией и рекламой грубой фальшивки Шифрина
подрываются хельсинкские соглашения. Интересы взаимопонимания и
сотрудничества в Европе предусматривают объективную и правдивую информацию
о жизни в странах-партнерах по хельсинкским соглашениям, странах с
различным государственным и общественным строем. Международный пакт ООН о
гражданских и политических правах, принятый в 1966 году, также
подчеркивает необходимость "уважения прав и доброго имени других". Пакт
требует запрещения всякого рода искаженной, провокационной и лживой
информации.
"Судебные процессы в Ленинграде и Риге над советскими гражданами,
обвиненными в нарушении советских законов, интенсивно были использованы в
антисоветской агитации... Сионистские лидеры в своем стремлении обмануть
общественное мнение "не приняли в расчет" факта, что обвиняемые нарушили
советские законы и пытались подорвать веру народа в политику Советского
Союза. Сионисты настойчиво отрицали, что обвиняемые, позже справедливо
осужденные, имели инструкции, исходящие от израильско-сионистских
властей".
(Информационный бюллетень Коммунистической партии Израиля, 6/71)
В декабре 1970 и в мае 1971 года Ленинградский городской суд осудил к
разным срокам лишения свободы инициаторов и активных участников подготовки
захвата самолета гражданской авиации в целях бегства за границу. Они также
систематически передавали за рубеж клеветнические измышления о Советском
Союзе. Организаторам нелегальной группы вменялось в вину и укрывательство
похищенного государственного имущества. В частности, в одном из учреждений
Кишинева была украдена и переправлена в Ленинград множительная машина,
которую подсудимые намеревались использовать для печатания антисоветской
литературы
Сионистская пропаганда неустанно твердит о мнимой невиновности
участников этих преступных деяний, искажает ход судебных процессов над
ними, голословно оспаривает вынесенные приговоры. Ниже приводятся
публикации журнала "Новое время" (1971, N 2) и "Литературной газеты"
(1971, 7 июля), в которых раскрывается истина, установленная в ходе
судебных процессов.
...Гилель Бутман хорошо помнит тот вечер 20 декабря 1969 г., когда он у
себя на квартире принимал инженера-проектировщика из Ленгорпроекта С.
Дрейзнера и другого инженера - бывшего летчика М. Дымшица. Обсуждался план
насильственного захвата в воздухе пассажирского самолета для того, чтобы
перелететь на нем из СССР за границу.
"У нас с Дрейзнером, - говорил Бутман суду, - сложилось мнение, что
Дымшиц именно тот человек, который нам нужен".
Выбор пал на Дымшица не случайно. Этот глубоко аморальный человек был
готов пойти на все, чтобы вкусить "сладкой жизни"... в Израиле.
После того как главный исполнитель замышлявшегося преступления был
найден, Бутман принялся за комплектование состава "пассажиров". Он стал
вербовать в "группу захвата" таких людей, как Эдуард Кузнецов -
рецидивист, уже отбывавший уголовное наказание за преступления. Каждую
среду заговорщики собирались на квартире у Бутмана, обговаривая детали
подготовки диверсии.
Михаил Коренблит, врач-стоматолог по профессии, предложил
предварительно совершить "контрольные полеты", чтобы изучить условия
работы пилотов Аэрофлота в воздухе. На такие полеты была выделена
необходимая сумма денег из бюджета группы. М. Коренблит вылетел из
Ленинграда в Кишинев. Во время ночного перелета он не сомкнул глаз:
пристально следил за тем, как работает экипаж и обслуживающий персонал.
Бутман выбрал для себя линию Ленинград - Рига. Когда самолет, на борту
которого он находился, пошел на снижение и в пассажирском салоне
загорелась табличка "Пристегните ремни", Бутман вскочил со своего места и
ворвался в кабину пилотов с возгласом: "Спасибо за прекрасный полет!" Пока
его выдворяли, он с лихорадочной быстротой высчитывал - хватит ли времени,
чтобы, угрожая оружием, приказать летчикам повиноваться, а встретив
сопротивление, ударами саперных лопат и резиновых дубинок сломить его.
"Бутман сам передал мне орудия насилия, - показал выступающий в
качестве свидетеля осужденный ранее Дымшиц. - Они предназначались для
возможного нападения на членов экипажа, которых мы намеревались связать".
Преступление намечалось на 15 июня 1970 г. Однако преступный план был
своевременно раскрыт, и его участники арестованы.
Попытка захвата и угона самолета - это отнюдь не единственное
преступление подпольной группы во главе с Бутманом. Она также занималась
изданием и распространением антисоветских материалов сионистского
характера, старалась искусственно разжигать среди советских людей
эмигрантские настроения.
Как показало расследование, подавляющее большинство граждан отвергло
домогательства просионистских заговорщиков. Не найдя опоры и поддержки
внутри нашей страны, отщепенцы тем не менее пытались создать у
международной общественности мнение о том, что они якобы отражают взгляды
если не всех, то, по крайней мере, многих граждан еврейской национальности
в СССР. В этих целях участники группы самым беззастенчивым образом
фабриковали "письма" и "обращения" от имени советских евреев, которые
рассылали в различные адреса за рубежом. В качестве примера можно привести
"письмо к американским евреям", открытое клеветническое письмо к
советскому поэту Исаю Тобольскому и целый ряд других документов, которые
дезинформировали мировую общественность о положении евреев в СССР.
На ленинградском процессе была выявлена тесная связь преступников с
сионистскими организациями за рубежом, ведущими подрывную и
террористическую деятельность против Советского Союза и других
социалистических стран. Взрывы в помещениях Интуриста и Аэрофлота в
Нью-Йорке, в торгпредстве СССР в Амстердаме, нападение на Советское
консульство в Лондоне, срывы выступлений советских деятелей искусства в
США, бесчинства и хулиганские выходки в отношении советских граждан,
работающих за границей, - все это дело рук международного сионизма.
План захвата и угона самолета являлся типичным проявлением преступного
курса сионизма, не брезгующего ничем для достижения своих коварных целей.
В данном случае преследовалась провокационная цель - привлечь внимание к
так называемому "еврейскому вопросу" в СССР.
Как выяснилось на суде, в том числе и из показаний самих обвиняемых, об
этом преступном плане были осведомлены сионистские круги Израиля. Больше
того, они субсидировали и направляли подрывную деятельность антисоветской
группы. Инструкции и рекомендации от израильской разведки поступали через
фирму "Динерман и Ко". Членам группы и лицам, связанным с ними,
присылались дорогостоящие посылки под видом "помощи из Израиля". Посылки
реализовывались соучастниками заговора, и вырученные деньги шли на
подготовку воздушной диверсии.
В числе тех, кто содействовал установлению связей подсудимых со
спецслужбами Тель-Авива, был, например, некий Дональд Меламент, 1945 года
рождения, гражданин США, ярый сионист, получивший специальную подготовку в
Израиле. Этот аспирант Йельского университета (США) вместе с другими
стажерами, выезжавшими на учебу в Советский Союз, прошел в Америке курс
подрывных наук. По его словам, ему обеспечили на это время "райскую
жизнь", а потом сказали: "Больше такой жизни вы от нас не увидите, но
сможете обеспечить ее себе сами. Получите по тысяче долларов за каждого
советского ученого, которого уговорите переехать в Соединенные Штаты".
Теперь понятно, почему, приехав стажироваться на химический факультет
Ленинградского государственного университета, Меламент мало интересовался
науками. Свои усилия он направил на ведение в СССР антисоветской и
сионистской пропаганды, пытаясь склонить некоторых советских ученых и
специалистов к выезду за рубеж. Сотрудники и преподаватели химического
факультета дали отпор зарвавшемуся стажеру и обратились с заявлением в
ректорат с требованием пресечь его провокационную деятельность.
Не найдя единомышленников в стенах университета, Меламент стал искать
их на стороне. В феврале 1970 года он встретил Владимира Могилевера,
инженера одного из научно-исследовательских институтов Ленинграда. В
группе, представшей перед судом, он был ответственным за налаживание и
поддержание связей с сионистскими кругами в Израиле.
Покидая досрочно Советский Союз отнюдь не по собственному желанию,
Меламент увез с собой толстый пакет, врученный ему Могилевером. Помимо
сфабрикованных антисоветской группой разного рода клеветнических "писем",
"обращений" и иных "документов" в пакет было вложено послание в Тель-Авив
с сообщением о деятельности' заговорщиков и планируемых ими акциях. Эти
сведения содержались в специальном конверте, адресованном "Саше". Такой
псевдоним скрывал имя Ашера Бланка, бывшего советского гражданина,
выехавшего в Израиль.
В конце мая 1970 года в Ленинград из Норвегии и Швеции под видом
туристов прибыли два тель-авивских посланца - Аронзон и Литцман. Оба они
продолжительное время жили в Израиле и были тесно связаны с сионистскими
кругами этой страны. Их свидание с Могилевером состоялось в ленинградском
парке Победы. Здесь Могилевер передал Аронзону очередную зашифрованную
депешу в Тель-Авив, составленную руководителем группы Бутманом. Она
адресовалась тому же Ашеру Бланку и предназначалась для доклада "высшим
правительственным инстанциям Израиля". Как выяснилось в процессе следствия
и из показаний обвиняемых на суде, в этом послании содержались информация
о плане угона самолета и бегстве заговорщиков за границу и сведения о
подрывной работе в СССР, запрашивались инструкции для дальнейшей
деятельности.
При отъезде из Советского Союза в таможне Аронзон едва сдерживал
волнение - в его кармане лежало секретное письмо Бутмана. Первым досмотр
прошел Литцман. И тут Аронзон не выдержал. Быстрым движением он сунул
Литцману конверт с документами. Работник таможни заметил это и попросил
показать конверт. Литцман отдал письмо. Таможенник его не отобрал, но
сфотографировал.
Расшифровать письмо помог уже сам Бутман. Вскоре после отъезда Аронзона
ему позвонил из Тель-Авива по телефону Ашер Бланк. Он сказал:
- Гили, я был у твоего дяди доктора Шимона Бутмана и консультировался с
ним. Профессор прописал следующие рецепты...
Далее в зашифрованном виде Бланк передал рекомендации израильской
разведки для дальнейших действий группе Бутмана.
- Почему вы решили, что под дядей Шимоном Бланк подразумевает
израильскую разведку? - спросила подсудимого Бутмана председатель суда Н.
Исакова.
- Дело в том, что у меня нет никакого дяди в Израиле, - ответил Бутман.
- Первые буквы условного имени профессора Шимона "Ш" и "Б" обозначают
кодовое название израильской разведки - Шин-бет. Я понял, что Бланк
встречался с ее сотрудниками, передал им наше послание и теперь сообщил
мне их рекомендации.
Судебный процесс убедительно показал, что международный сионизм
инспирировал, направлял и субсидировал антисоветскую деятельность
организованной группы заговорщиков, арестованных в Ленинграде.
Суд выслушал показания обвиняемых, многочисленных свидетелей. Материалы
тщательно проведенного расследования заняли 40 объемистых томов. Суду были
представлены вещественные доказательства, в частности обширная
документация, антисоветская литература, изъятые у подсудимых множительная
аппаратура и орудия насилия. Факты неопровержимо подтвердили предъявленные
обвинения. Да и сами подсудимые признали свою вину.
Вот их показания.
М. Коренблит:
- Я дал согласие участвовать в операции по захвату самолета. Я совершил
гнусное дело. Не знаю, что было сначала - глупость или подлость...
Л. Каминский:
- Я очень хорошо жил. Имел прекрасную квартиру, собственную автомашину,