Страница:
интересную работу. У меня была дружная семья. Теперь я глубоко осознал,
что меня вовлекли в преступную деятельность...
Подсудимые признали, что в Советском Союзе нет антисемитизма, нет
дискриминации евреев. И как доказательство тому - биографии самих
обвиняемых. Все они получили за государственный счет высшее образование:
Г. Бутман окончил два высших учебных заведения, Л. Коренблит - кандидат
физико-математических наук.
Обличением сионизма явилось письмо родителей обвиняемого В.Штильбанса,
с которым они обратились в редакцию газеты "Ленинградская правда". В нем
говорится:
"Нет, господа из Израиля! Наш сын не нуждается в вашей защите.
Наоборот, это вы - главные виновники его и нашего несчастья... Мы заявляем
крикунам с Запада, что мы им не "соотечественники". Мы - советские люди.
Нас воспитала и вырастила Советская страна. И только в этой стране мы -
дома, на Родине. Вам не удастся поссорить нас ни с русским народом, ни с
другими народами Советского Союза, с которыми мы бок о бок сражались
против фашизма и отстояли свое счастье.
Мы не хотим, чтобы беда, которая пришла в наш дом, постучалась
когда-нибудь в другие семьи. Это и заставило нас обратиться в редакцию
газеты, чтобы предостеречь других родителей: берегитесь политических
спекулянтов из Израиля, не позволяйте им отравлять сознание ваших детей
сионистской отравой".
И во время двух ленинградских процессов, и после них западная
пропаганда приложила немало усилий, чтобы доказать неправомочность нашего
суда судить граждан СССР за совершенные ими против Советского государства
и общества преступления. Доказать это оказалось трудно, даже прибегая к
инсинуациям. К тому же ассортимент этих инсинуаций оказался весьма
скудным. И все они полностью опровергаются материалами дела.
Инсинуация первая: подсудимые невиновны.
Парижская газета "Монд" (в унисон с некоторыми другими западными
изданиями) писала, что у нее есть сомнения и в "действительности фактов",
вменяемых в вину подсудимым, и в "характере следствия". У газеты и ее
московского корреспондента сложилось впечатление, что подсудимые "вопреки
официальной информации не признали себя виновными". Вот "впечатление"
самих подсудимых:
С. Дрейзнер:
"Мне тяжело говорить, но я совершил преступление против советского
народа, против своей Родины.
Я заявляю, что покончил с прошлым и никогда к этому не вернусь".
Л. Коренблит:
"Я понимаю, что нас судят не за убеждения, а за конкретные действия,
нарушившие Уголовный кодекс. Что я могу сказать в свое оправдание? Честно
говоря - ничего. Никому не дано право преступать закон, а я его нарушил.
Полностью признаю свою вину по всем пунктам предъявленного мне обвинения и
глубоко раскаиваюсь в том, что делал..."
В. Могилевер:
"Злодейский замысел - захват и угон самолета! Могу сказать только одно
- никогда в жизни я не совершу более ничего, что могло бы нанести ущерб
советскому народу и государству".
В. Богуславский:
"Я совершил преступную ошибку и готов понести наказание. Я никогда не
повторю эту ошибку. Более того, если. когда-нибудь мне придется
столкнуться с попыткой совершения подобных действий со стороны других лиц,
я сделаю все, чтобы пресечь их помня о своем печальном опыте".
Л. Каминский:
"Я глубоко осознал, что меня вовлекли в преступную деятельность. Я
полностью осуждаю ее. То, что произошло, для меня урок на всю жизнь".
Б. Мафцер (на суде в Риге):
"Признаю, что виновен по всем пунктам предъявленного мне обвинения и
должен понести заслуженное наказание. Я сожалею о том ущербе, который
принесла моя деятельность Советскому государству. Этот ущерб был нанесен
распространением клеветнических вымыслов о Советском Союзе, о его внешней
и внутренней политике... Постараюсь искупить свою вину честным трудом".
Инсинуация вторая: подсудимых обвиняют в связях с международным
сионизмом и с Израилем, которые якобы не имеют к данным людям и их
действиям никакого отношения. Это утверждала, в частности, английская
газета "Тайме".
Вещественные доказательства, признания обвиняемых, показания свидетелей
приводят к прямо противоположному заключению. Вот выдержки из протоколов
суда в Ленинграде, где были раскрыты разные приемы, к которым прибегают
Тель-Авив и международные сионистские центры для организации антисоветских
акций на территории СССР.
Г. Бутман:
"По поводу акции "Свадьба" (закодированное название операции по угону
самолета) было решено запросить официальные круги Израиля. Мы специально
подчеркнули, что нам нужен ответ только на высшем уровне".
Вопрос:
"Что вы подразумеваете под словами "на высшем уровне"?"
Г. Бутман:
"Мы имели в виду правительство государства Израиль, его министров".
Вопрос:
"Через кого вы запрашивали официальные круги Израиля?"
Г. Бутман:
"Через Ашера Бланка. Это наш единомышленник, который летом 1969 года
переехал на постоянное жительство в Израиль".
Вопрос:
"А вы были уверены, что он сможет передать запрос именно "на высший
уровень"?"
Г. Бутман:
"Да, я знал об этом".
Вопрос:
"И запрос был передан?"
Г. Бутман:
"Да".
Вопрос:
"Бланк сообщил, с кем он консультировался?"
Г. Бутман:
"Да, с "консилиумом врачей", т. е. с официальными кругами Израиля, как
мы и требовали. Когда мы просили Бланка информировать Израиль о нашей
деятельности, мы поставили и вопрос о моральной и материальной
поддержке..."
А вот другой вид "контактов".
В. Могилевер:
"Для связи я использовал иностранных туристов, с которыми нелегально
передал в Израиль ряд писем и материалов".
Вопрос:
"Встречи с туристами были случайными или обусловленными?"
В. Могилевер:
"Обусловленными".
Вопрос:
"Через кого был запрошен Израиль по поводу "Свадьбы"?"
В. Могилевер:
"Через норвежского туриста Аронзона. Его семья живет в Израиле, а он
получает в Норвегии медицинское образование".
Вопрос:
"Как вы узнавали, что "турист" именно тот человек, который вам нужен?"
В. Могилевер:
"Я сообщал пароль".
Вопрос:
"Назовите его ..."
В. Могилевер:
"Это были две первые строки из библии".
Вопрос:
"На предварительном следствии вы рассказывали о письме, в котором
упоминался дядя Бутмана..."
В. Могилевер
"Да, в одном из писем Бланк написал: "Недавно я посетил дядюшку Шимона
Бутмана". Я спросил у Бутмана, есть ли у него дядюшка в Израиле. Он очень
удивился и сказал, что нет. Мы запросили Бланка, кого он имел в виду, и
получили ответ: "Обратите внимание на инициалы дядюшки".
Инициалами были буквы "шин" и "бет".
Вопрос:
"Уточните, что это значит".
В. Могилевер:
"Бланк побывал в израильской разведке "Шин-бет"".
Защиту подсудимых осуществляли опытные юристы с многолетним стажем
судебной практики из Риги, Москвы и Ленинграда - С. Хейфец, В. Вишневский,
В. Стряпухин и др. В своих выступлениях они не отрицали, что их
подзащитные обоснованно занимают место на скамье подсудимых. В то же
время, ходатайствуя о смягчении наказания, адвокаты просили учесть, что
вина за совершенные преступления ложится также и на международный сионизм.
"Подсудимые стали пешками в спекулятивной политической игре, которую
ведут сионистские круги Запада с целью подрыва социалистического строя в
СССР, - сказал адвокат Ю. Бузиниер. - Я, как и многие другие советские
люди, глубоко огорчен, что моего подзащитного постигло такое несчастье. Но
деятели, которые в свое время присылали М. Коренблиту вызовы из Израиля от
его не существующих там "родственников", получили пищу для своей
пропаганды и теперь поднимают шумиху, фальсифицируя проходящий в
Ленинграде процесс и изображая его как "преследование невинных".
М. Коренблит:
"То, что я совершил, является не чем иным, как черной неблагодарностью
к стране, которая вырастила меня, дала мне образование, обеспечила всеми
гражданскими правами. Так называемая "лига защиты евреев", которая,
видимо, претендует на роль моего защитника, ничем не отличается в своей
деятельности от "коричневорубашечников". Ее почерк - почерк тех, кто
устраивал "хрустальную ночь" в фашистской Германии... Мне не нужны
адвокаты с бомбой в руке..."
Л. Ягман:
"Сейчас сионисты на Западе спекулируют нашими именами, наживая на этом
политический капитал..."
С. Дрейзнер:
"Нашу группу бессовестно использовали для антисоветской пропаганды на
Западе. Мы шли на поводу у пропаганды международного сионизма..."
В. Могилевер:
"...Не только раскаиваюсь в своих преступлениях, но сожалею, что моими
действиями я давал и даю возможность пользоваться реакционным сионистским
кругам, которые ведут враждебную деятельность против Советского Союза. Я
решительно порываю с антисоветизмом реакционных сионистских кругов,
деятельность которых направлена против социалистического строя. Я осуждаю
сионистских хулиганов, которые устраивают за рубежом провокации и
террористические акты..."
Л. Коренблит:
"Я только сейчас осознал глубокий смысл пословицы: "Избавь бог от
ложных друзей и защитников, они хуже любого, самого заклятого врага".
Инсинуация третья: в Советском Союзе людей якобы преследуют за их
убеждения, в данном случае - за их "приверженность идеалам сионизма",
который, оказывается, ничего общего с враждебной Советскому Союзу
деятельностью не имеет. Ряд западных газет опубликовал как раз во время
ленинградского процесса заявление лидеров Всемирного еврейского конгресса
о том, что "сионизм - это не антисоветизм".
Подсудимые говорили по этому поводу следующее:
В. Штильбанс:
"Я осознал, что любая сионистская действительность является по своему
существу антисоветской. Я глубоко раскаиваюсь в том, что проводил такую
деятельность, и, безусловно, осуждаю ее. Мне хотелось бы выразить здесь
свое отношение к действиям так называемой лиги защиты евреев и так
называемого брюссельского конгресса. Я совершил преступление на территории
Советского Союза и буду нести наказание в соответствии с советскими
законами. В непрошеных "защитниках" я не нуждаюсь".
"Я прочел в "Ленинградской правде", - говорил на суде Бутман, - письмо
родителей обвиняемого Штильбанса. Там говорится о том, что он не нуждается
ни в каких других защитниках. Я должен сказать, что мне тоже никакая
другая защита не нужна..."
Инсинуация четвертая: подсудимые якобы являются жертвами дискриминации
и борцами против лее. За это их и судят "с расистских позиций". На эту
тему пространно высказывались и израильское радио, и "Свободная Европа", и
многие американские и западноевропейские газеты. "Сегодня, - писала,
например, "Фигаро", - становится совершенно ясно, что евреи в Советском
Союзе подвергаются расовой и национальной дискриминации. Евреи в СССР не
пользуются правами на культурное развитие и свободное вероисповедание,
гарантированными им конституцией".
Напомним, что среди обвиняемых были кандидат физико-математических наук
Л. Коренблит и закончивший два советских высших учебных заведения Г.
Бутман.
А вот что говорят сами "жертвы дискриминации".
Инженер-проектировщик С. Дрейзнер: "По отношению к себе я никогда не
испытывал никакой дискриминации". Он же привел такой красноречивый факт:
выполняя директиву зарубежных сионистских организаций, группа задумала
изготовить и распространить сборник актуальных документов о дискриминации
евреев в СССР. Однако они так и не смогли найти конкретных примеров, и
поэтому пришлось отказаться от замысла.
В.Штильбанс:
"Я не знаю, что такое дискриминация".
Шпильберг на вопрос председателя суда в Риге Л. Лотко, ощущал ли он на
себе "дискриминацию", о которой кричит сионистская пропаганда, ответил:
"Дискриминации не было".
Разработка и массовое распространение фальсифицированных версий о
судебных процессах в Советском Союзе над нарушителями социалистической
законности стали отраслью в западной индустрии антисоветских диверсий и
клеветы. Бесчисленным количеством публикаций искаженная интерпретация
юридических казусов закрепляется в общественном сознании. При этом
полностью игнорируются факты, доказанные в судебном порядке, а не
получившие подтверждения выдаются за имевшие место. Вот почему, в
частности, по сей день вопреки истине и невзирая на неоднократные
разоблачения сионистская и другая антисоветская пропаганда обеляет
участников операции "Свадьба", объявляет их невиновными.
10-14 июля 1978 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда
РСФСР рассмотрела уголовное дело Анатолия Щаранского. Он обвинялся в
измене Родине в форме шпионажа и оказания иностранному государству помощи
в проведении враждебной деятельности против СССР, а также в антисоветской
агитации и пропаганде (преступления, предусмотренные п.' "а" ст. 64 и ч. 1
ст. 70 УК РСФСР).
А. Щаранский, 1948 года рождения, с марта 1975 по февраль 1977 года не
имел определенных занятий, а затем некоторое время числился секретарем
профессора-пенсионера. До ареста проживал в г. Истре Московской области.
Еще задолго до начала суда западная пропаганда развернула кампанию в
защиту Щаранского, изображая его в терновом венце "великомученика".
Накануне открытия судебного процесса американские власти демонстративно
аннулировали выезд в Советский Союз двух делегаций на
советско-американскую конференцию по научному сотрудничеству и проблемам
охраны окружающей среды. В западной прессе в связи с делом Щаранского
стали ставиться под вопрос отношения двух великих держав, торговля,
культурный обмен, переговоры о прекращении гонки вооружений и политика
разрядки в целом.
Вряд ли дело дошло бы до такого рьяного заступничества и столь высоких
ставок в политических спекуляциях вокруг дела Щаранского, не будь он
сионистским активистом и одним из главных организаторов выезда евреев из
СССР. Самому Щаранскому было отказано в выезде, поскольку он обладал
секретной информацией оборонного значения. Отказ этот был временным. Но
Щаранский не стал терпеливо ждать своего срока, он занялся сбором
секретных данных для иностранной разведки.
Суд обстоятельно исследовал доказательства относительно сбора Щаранским
лично и через сообщников информации о дислокации и ведомственной
принадлежности предприятий оборонных отраслей промышленности и связанных с
ними объектов, а также об их руководителях. Все эти сведения Щаранский
систематически, вплоть до ареста в марте 1977 года, передавал с
соблюдением мер конспирации на Запад.
Было доказано, что Щаранский поддерживал связь с иностранным
корреспондентом, который, как установлено компетентными органами, являлся
агентом одной из западных военных разведок. Из показаний явствует, что
Щаранский в течение 1976 - 1977 гг. неоднократно оказывал ему содействие в
установлении на конспиративной основе контактов с советскими учеными и
специалистами, обладающими секретными сведениями. Щаранский помогал этому
агенту в сборе разведывательной информации, в частности проводя
целенаправленные опросы ничего не подозревавших людей. По заданию
иностранного шпиона Щаранский лично опросил одного из советских ученых по
вопросам развития в СССР генной инженерии, о перспективах этой науки, а
также получил сведения о том, какие учреждения занимаются данными
проблемами.
При содействии Щаранского агент военной разведки имел несколько встреч
с советским ученым, располагавшим секретами, и пытался добыть от него
сведения о конечных результатах закрытых исследований. На последней
встрече при получении таких материалов иностранец был задержан с поличным.
Суду были представлены многочисленные доказательства преступной
деятельности Щаранского: подлинник письма от агента иностранной разведки с
заданием собирать разведывательную информацию; специальная анкета,
содержащая перечень вопросов разведывательного характера (на обороте этого
документа от руки было написано письмо, обращенное лично к Щаранскому).
Суд ознакомился с заключениями ряда экспертиз, с официальными документами
о пребывании в СССР иностранцев, с которыми подсудимый состоял в
преступной связи, и их сотрудничестве с иностранными разведывательными
органами.
Судом было установлено, что Щаранский подготовил и направил за границу
не менее семнадцати документов-фальшивок, которые были использованы на
Западе во враждебных Советскому государству целях. Это так называемые
обращения, обзоры и письма, основанные на клевете, которые подстрекали к
антисоветской деятельности. Щаранский таким способом всячески стремился
подталкивать политические круги Запада к оказанию давления на Советский
Союз и вмешательству в его внутренние дела. Из материалов, фигурировавших
на процессе, явствует, что таким образом Щаранский стремился нажить
политический и денежный капитал. Таким способом он готовил себе безбедную
жизнь за границей, собираясь уехать из СССР.
Летом 1975 года Щаранский совместно с двумя соучастниками встречался с
группой американских сенаторов, посетивших Советский Союз. Эта встреча
происходила в номере московской гостиницы "Россия" как раз накануне приема
американских законодателей советскими официальными лицами. Для того чтобы
испортить атмосферу предстоящей встречи, возбудить враждебность и
настроить сенаторов против каких-либо конструктивных шагов в отношениях с
советской стороной, Щаранский вручил им фальсифицированный "обзор" о
положении евреев в Советском Союзе. Здесь содержались клеветнические
измышления об "антисемитской кампании фашистского толка" в Советском
Союзе, якобы "поощряемой центральными властями". Эти дикие измышления
развязали руки наиболее оголтелым противникам СССР на Западе. Их
распространение, безусловно, подталкивало экстремистские элементы, в
частности из так называемой лиги защиты евреев в США, к террористическим
антисоветским акциям.
"Подсудимый Щаранский, - обратился к нему государственный обвинитель во
время процесса, - в своих материалах вы много раз писали, что евреи в СССР
подвергаются дискриминации. Имела ли когда-нибудь место дискриминация
вашей семьи?" На этот вопрос Щаранскому нечего было ответить, и он
промолчал. Тогда обвинитель зачитал официальную справку о том, что отец,
мать и брат Анатолия Щаранского, так же как и он сам, получили в СССР
высшее образование. Все работали по специальности. Сам Щаранский после
окончания института работал инженером, а затем старшим инженером в
оборонной научно-исследовательской организации. Его не обходили при
продвижении по службе. Ему оказывалось доверие: он был допущен к важным
секретам Советского государства. Ни Щаранский, ни его семья никогда не
подвергались какой-либо дискриминации.
"В материалах, переправленных" на Запад, вы неоднократно писали, что
советские евреи, подавшие заявления на выезд в Израиль, немедленно
лишаются работы. Произошло ли это с Вами лично после подачи такого
заявления?" - таким был еще один вопрос прокурора. Щаранский ответил, что
с работы его никто не увольнял. Он сам перестал ходить на службу,
поскольку она отвлекала его от "общественной деятельности".
Щаранский участвовал в изготовлении двух клеветнических писем к
американским сенаторам и конгрессменам о преследованиях и репрессиях,
которым якобы подвергаются желающие выехать из СССР. Государственные
деятели Запада побуждались подобными материалами к вмешательству во
внутренние дела Советского Союза. Очевидно, что Щаранский стремился в
интересах сионистских кругов стимулировать выезд евреев из СССР, разжигал
национальную рознь и призывал к нажиму извне на советские власти. Так, в
беседе с одним из лидеров международной сионистской организации "Сохнут"
Лерманом, приезжавшим в Москву в сентябре 1975 года, Щаранский убеждал его
использовать все возможности международного сионизма для того, чтобы
заставить Соединенные Штаты прекратить поставки зерна в Советский Союз.
Речь шла, таким образом, об организации экономического давления на
Советское государство.
В феврале 1976 года Щаранский участвовал в подготовке и распространении
среди представителей западных государств в Москве письма, адресованного
конференции сионистов в Брюсселе. Письмо это содержало заведомо ложные
сведения об "усилении антисемитизма и дискриминации евреев в СССР". Под
этим предлогом международные сионистские организации призывались к
вмешательству во внутренние дела Советского Союза, к причинению ущерба его
интересам и авторитету.
В конце 1976 года Щаранский и соучастники подготовили и направили за
границу письмо, призывающее сохранить дискриминационную в отношении СССР
поправку Джексона к закону о торговле. Сторонники сохранения этой поправки
во вред взаимоотношениям великих держав использовали это письмо и
содержавшиеся в нем дезинформационные данные как аргумент для
подтверждения и обоснования своей реакционной позиции.
Нужно отметить, что Щаранский организовывал политическую кампанию за
выезд из СССР тех самых людей, которым советские власти временно
отказывали в выезде потому, что по роду своей работы эти лица были
допущены к военным и прочим секретам Советского государства. Без сомнения,
подсудимый прекрасно знал, какие службы на Западе заинтересованы в таких
людях. Больше того, Щаранский сам собирал среди этих так называемых
"отказников" секретную информацию, которую передавал иностранным шпионам.
В то же время, как было установлено на суде, для причинения политического
ущерба Советскому Союзу Щаранский стряпал фальшивые "списки граждан,
которым отказано в выезде в Израиль". В этих списках он перечислял людей,
которые давно выехали из СССР, и даже тех, кто никогда не изъявлял такого
желания. Оказалось, что многие из будто бы подписавших составленные
Щаранским обращения к Западу даже ничего не знали об этом. Под одним из
таких обращений, как показала экспертиза, 30 подписей сделаны рукой самого
Щаранского.
Щаранский знал, на кого он работал. Знал и то, что его материалы
активно используются на Западе во враждебных Советскому государству и
народу целях. Он сознательно помогал тем кругам Запада, которые причиняют
вред СССР и пытаются вмешиваться в его внутренние дела.
Теперь, после суда в Москве, хозяева Щаранского выгораживают своего
человека и убеждают общественность в том, что он незаслуженно осужден.
Для драматизации дела создан миф о "трагедии супругов Щаранских", в
который поверили некоторые общественно-политические деятели западных
государств. Роль несчастной жены Щаранского исполняет Наталья Штиглиц,
которая никогда не была связана с ним узами брака. Эта женщина совершила
фиктивное "религиозное бракосочетание" с Щаранским за день до своего
выезда из СССР в Израиль, оформив его недействительным документом - "кету
бой". Это было сделано для того, чтобы в роли "законной жены", находящейся
на Западе, Н. Штиглиц могла обвинять советские власти в "разъединении
семьи".
"Это выглядит как несомненная мистификация", - заявил московский раввин
Яков Фишман. Вместе с президентом московской еврейской религиозной общины
С. Клейманом он подписал обращение к Окружному раввинату Иерусалима от 4
апреля 1978 г. В обращении говорится, что религиозный брак
Штиглиц-Щаранской незаконен и недействителен, так как при его совершении
нарушены все каноны иудаизма.
На суде в Москве были представлены и разоблачены как ложные заявления
Штиглиц в ОВИР об ускорении воссоединения с "мужем".
Вот дословная запись диалога между государственным обвинителем и
Щаранским.
Обвинитель: В январе 1975 года Штиглиц писала в ОВИР, цитирую: "Две
недели назад у нас родился сын, и теперь мы ждем воссоединения со своим
мужем и отцом уже вдвоем".
Щаранский: Я подобных заявлений от нее в ОВИР не пересылал.
Обвинитель: Но оно к вам и не должно было поступить. Она адресовала его
в ОВИР...
Щаранский: Мне ничего не известно о подобном ее заявлении в ОВИР.
Обвинитель: Ничего неизвестно?
Щаранский: Да.
Обвинитель: Вот том дела 45-й, лист 226 (показывает обвиняемому). Вы
читали это...
Щаранский: Да...
Обвинитель: Меня интересует, есть ребенок или нет?
Щаранский: Значит, я еще раз говорю, что никаких подобных заявлений мне
от Натальи Штиглиц не поступало.
Фиктивный брак, спекуляция на несуществующем сыне... Этот марьяжный
фарс поставлен для дезинформации общественного мнения, чтобы вызвать
сочувствие и жалость к преступнику, изобличенному в шпионаже и клевете.
Известно, что дезинформация, реализуемая в ходе всякой идеологической
диверсии, не имеет надлежащей убедительности, если за ней не стоит
какой-либо конкретный источник. Для легализации ложных сведений нужны
лжесвидетели.
О том, как их находят и используют в целях антисоветской пропаганды,
рассказала обратившаяся в посольство СССР в Бельгии бывшая советская
гражданка Любовь Бершадская. До 1970 года она жила в Москве, работала в
газете и причисляла себя, как сама пишет, к "подпольным солдатам Сиона",
т. е. к тем, кто, живя в Советском Союзе, агитировал и действовал в пользу
Израиля. Покинув СССР, Бершадская совершила пропагандистское турне по
Соединенным Штатам Америки, организованное сионистами, а затем поселилась
в Израиле. Вскоре она разочаровалась в израильском образе жизни, бежала в
что меня вовлекли в преступную деятельность...
Подсудимые признали, что в Советском Союзе нет антисемитизма, нет
дискриминации евреев. И как доказательство тому - биографии самих
обвиняемых. Все они получили за государственный счет высшее образование:
Г. Бутман окончил два высших учебных заведения, Л. Коренблит - кандидат
физико-математических наук.
Обличением сионизма явилось письмо родителей обвиняемого В.Штильбанса,
с которым они обратились в редакцию газеты "Ленинградская правда". В нем
говорится:
"Нет, господа из Израиля! Наш сын не нуждается в вашей защите.
Наоборот, это вы - главные виновники его и нашего несчастья... Мы заявляем
крикунам с Запада, что мы им не "соотечественники". Мы - советские люди.
Нас воспитала и вырастила Советская страна. И только в этой стране мы -
дома, на Родине. Вам не удастся поссорить нас ни с русским народом, ни с
другими народами Советского Союза, с которыми мы бок о бок сражались
против фашизма и отстояли свое счастье.
Мы не хотим, чтобы беда, которая пришла в наш дом, постучалась
когда-нибудь в другие семьи. Это и заставило нас обратиться в редакцию
газеты, чтобы предостеречь других родителей: берегитесь политических
спекулянтов из Израиля, не позволяйте им отравлять сознание ваших детей
сионистской отравой".
И во время двух ленинградских процессов, и после них западная
пропаганда приложила немало усилий, чтобы доказать неправомочность нашего
суда судить граждан СССР за совершенные ими против Советского государства
и общества преступления. Доказать это оказалось трудно, даже прибегая к
инсинуациям. К тому же ассортимент этих инсинуаций оказался весьма
скудным. И все они полностью опровергаются материалами дела.
Инсинуация первая: подсудимые невиновны.
Парижская газета "Монд" (в унисон с некоторыми другими западными
изданиями) писала, что у нее есть сомнения и в "действительности фактов",
вменяемых в вину подсудимым, и в "характере следствия". У газеты и ее
московского корреспондента сложилось впечатление, что подсудимые "вопреки
официальной информации не признали себя виновными". Вот "впечатление"
самих подсудимых:
С. Дрейзнер:
"Мне тяжело говорить, но я совершил преступление против советского
народа, против своей Родины.
Я заявляю, что покончил с прошлым и никогда к этому не вернусь".
Л. Коренблит:
"Я понимаю, что нас судят не за убеждения, а за конкретные действия,
нарушившие Уголовный кодекс. Что я могу сказать в свое оправдание? Честно
говоря - ничего. Никому не дано право преступать закон, а я его нарушил.
Полностью признаю свою вину по всем пунктам предъявленного мне обвинения и
глубоко раскаиваюсь в том, что делал..."
В. Могилевер:
"Злодейский замысел - захват и угон самолета! Могу сказать только одно
- никогда в жизни я не совершу более ничего, что могло бы нанести ущерб
советскому народу и государству".
В. Богуславский:
"Я совершил преступную ошибку и готов понести наказание. Я никогда не
повторю эту ошибку. Более того, если. когда-нибудь мне придется
столкнуться с попыткой совершения подобных действий со стороны других лиц,
я сделаю все, чтобы пресечь их помня о своем печальном опыте".
Л. Каминский:
"Я глубоко осознал, что меня вовлекли в преступную деятельность. Я
полностью осуждаю ее. То, что произошло, для меня урок на всю жизнь".
Б. Мафцер (на суде в Риге):
"Признаю, что виновен по всем пунктам предъявленного мне обвинения и
должен понести заслуженное наказание. Я сожалею о том ущербе, который
принесла моя деятельность Советскому государству. Этот ущерб был нанесен
распространением клеветнических вымыслов о Советском Союзе, о его внешней
и внутренней политике... Постараюсь искупить свою вину честным трудом".
Инсинуация вторая: подсудимых обвиняют в связях с международным
сионизмом и с Израилем, которые якобы не имеют к данным людям и их
действиям никакого отношения. Это утверждала, в частности, английская
газета "Тайме".
Вещественные доказательства, признания обвиняемых, показания свидетелей
приводят к прямо противоположному заключению. Вот выдержки из протоколов
суда в Ленинграде, где были раскрыты разные приемы, к которым прибегают
Тель-Авив и международные сионистские центры для организации антисоветских
акций на территории СССР.
Г. Бутман:
"По поводу акции "Свадьба" (закодированное название операции по угону
самолета) было решено запросить официальные круги Израиля. Мы специально
подчеркнули, что нам нужен ответ только на высшем уровне".
Вопрос:
"Что вы подразумеваете под словами "на высшем уровне"?"
Г. Бутман:
"Мы имели в виду правительство государства Израиль, его министров".
Вопрос:
"Через кого вы запрашивали официальные круги Израиля?"
Г. Бутман:
"Через Ашера Бланка. Это наш единомышленник, который летом 1969 года
переехал на постоянное жительство в Израиль".
Вопрос:
"А вы были уверены, что он сможет передать запрос именно "на высший
уровень"?"
Г. Бутман:
"Да, я знал об этом".
Вопрос:
"И запрос был передан?"
Г. Бутман:
"Да".
Вопрос:
"Бланк сообщил, с кем он консультировался?"
Г. Бутман:
"Да, с "консилиумом врачей", т. е. с официальными кругами Израиля, как
мы и требовали. Когда мы просили Бланка информировать Израиль о нашей
деятельности, мы поставили и вопрос о моральной и материальной
поддержке..."
А вот другой вид "контактов".
В. Могилевер:
"Для связи я использовал иностранных туристов, с которыми нелегально
передал в Израиль ряд писем и материалов".
Вопрос:
"Встречи с туристами были случайными или обусловленными?"
В. Могилевер:
"Обусловленными".
Вопрос:
"Через кого был запрошен Израиль по поводу "Свадьбы"?"
В. Могилевер:
"Через норвежского туриста Аронзона. Его семья живет в Израиле, а он
получает в Норвегии медицинское образование".
Вопрос:
"Как вы узнавали, что "турист" именно тот человек, который вам нужен?"
В. Могилевер:
"Я сообщал пароль".
Вопрос:
"Назовите его ..."
В. Могилевер:
"Это были две первые строки из библии".
Вопрос:
"На предварительном следствии вы рассказывали о письме, в котором
упоминался дядя Бутмана..."
В. Могилевер
"Да, в одном из писем Бланк написал: "Недавно я посетил дядюшку Шимона
Бутмана". Я спросил у Бутмана, есть ли у него дядюшка в Израиле. Он очень
удивился и сказал, что нет. Мы запросили Бланка, кого он имел в виду, и
получили ответ: "Обратите внимание на инициалы дядюшки".
Инициалами были буквы "шин" и "бет".
Вопрос:
"Уточните, что это значит".
В. Могилевер:
"Бланк побывал в израильской разведке "Шин-бет"".
Защиту подсудимых осуществляли опытные юристы с многолетним стажем
судебной практики из Риги, Москвы и Ленинграда - С. Хейфец, В. Вишневский,
В. Стряпухин и др. В своих выступлениях они не отрицали, что их
подзащитные обоснованно занимают место на скамье подсудимых. В то же
время, ходатайствуя о смягчении наказания, адвокаты просили учесть, что
вина за совершенные преступления ложится также и на международный сионизм.
"Подсудимые стали пешками в спекулятивной политической игре, которую
ведут сионистские круги Запада с целью подрыва социалистического строя в
СССР, - сказал адвокат Ю. Бузиниер. - Я, как и многие другие советские
люди, глубоко огорчен, что моего подзащитного постигло такое несчастье. Но
деятели, которые в свое время присылали М. Коренблиту вызовы из Израиля от
его не существующих там "родственников", получили пищу для своей
пропаганды и теперь поднимают шумиху, фальсифицируя проходящий в
Ленинграде процесс и изображая его как "преследование невинных".
М. Коренблит:
"То, что я совершил, является не чем иным, как черной неблагодарностью
к стране, которая вырастила меня, дала мне образование, обеспечила всеми
гражданскими правами. Так называемая "лига защиты евреев", которая,
видимо, претендует на роль моего защитника, ничем не отличается в своей
деятельности от "коричневорубашечников". Ее почерк - почерк тех, кто
устраивал "хрустальную ночь" в фашистской Германии... Мне не нужны
адвокаты с бомбой в руке..."
Л. Ягман:
"Сейчас сионисты на Западе спекулируют нашими именами, наживая на этом
политический капитал..."
С. Дрейзнер:
"Нашу группу бессовестно использовали для антисоветской пропаганды на
Западе. Мы шли на поводу у пропаганды международного сионизма..."
В. Могилевер:
"...Не только раскаиваюсь в своих преступлениях, но сожалею, что моими
действиями я давал и даю возможность пользоваться реакционным сионистским
кругам, которые ведут враждебную деятельность против Советского Союза. Я
решительно порываю с антисоветизмом реакционных сионистских кругов,
деятельность которых направлена против социалистического строя. Я осуждаю
сионистских хулиганов, которые устраивают за рубежом провокации и
террористические акты..."
Л. Коренблит:
"Я только сейчас осознал глубокий смысл пословицы: "Избавь бог от
ложных друзей и защитников, они хуже любого, самого заклятого врага".
Инсинуация третья: в Советском Союзе людей якобы преследуют за их
убеждения, в данном случае - за их "приверженность идеалам сионизма",
который, оказывается, ничего общего с враждебной Советскому Союзу
деятельностью не имеет. Ряд западных газет опубликовал как раз во время
ленинградского процесса заявление лидеров Всемирного еврейского конгресса
о том, что "сионизм - это не антисоветизм".
Подсудимые говорили по этому поводу следующее:
В. Штильбанс:
"Я осознал, что любая сионистская действительность является по своему
существу антисоветской. Я глубоко раскаиваюсь в том, что проводил такую
деятельность, и, безусловно, осуждаю ее. Мне хотелось бы выразить здесь
свое отношение к действиям так называемой лиги защиты евреев и так
называемого брюссельского конгресса. Я совершил преступление на территории
Советского Союза и буду нести наказание в соответствии с советскими
законами. В непрошеных "защитниках" я не нуждаюсь".
"Я прочел в "Ленинградской правде", - говорил на суде Бутман, - письмо
родителей обвиняемого Штильбанса. Там говорится о том, что он не нуждается
ни в каких других защитниках. Я должен сказать, что мне тоже никакая
другая защита не нужна..."
Инсинуация четвертая: подсудимые якобы являются жертвами дискриминации
и борцами против лее. За это их и судят "с расистских позиций". На эту
тему пространно высказывались и израильское радио, и "Свободная Европа", и
многие американские и западноевропейские газеты. "Сегодня, - писала,
например, "Фигаро", - становится совершенно ясно, что евреи в Советском
Союзе подвергаются расовой и национальной дискриминации. Евреи в СССР не
пользуются правами на культурное развитие и свободное вероисповедание,
гарантированными им конституцией".
Напомним, что среди обвиняемых были кандидат физико-математических наук
Л. Коренблит и закончивший два советских высших учебных заведения Г.
Бутман.
А вот что говорят сами "жертвы дискриминации".
Инженер-проектировщик С. Дрейзнер: "По отношению к себе я никогда не
испытывал никакой дискриминации". Он же привел такой красноречивый факт:
выполняя директиву зарубежных сионистских организаций, группа задумала
изготовить и распространить сборник актуальных документов о дискриминации
евреев в СССР. Однако они так и не смогли найти конкретных примеров, и
поэтому пришлось отказаться от замысла.
В.Штильбанс:
"Я не знаю, что такое дискриминация".
Шпильберг на вопрос председателя суда в Риге Л. Лотко, ощущал ли он на
себе "дискриминацию", о которой кричит сионистская пропаганда, ответил:
"Дискриминации не было".
Разработка и массовое распространение фальсифицированных версий о
судебных процессах в Советском Союзе над нарушителями социалистической
законности стали отраслью в западной индустрии антисоветских диверсий и
клеветы. Бесчисленным количеством публикаций искаженная интерпретация
юридических казусов закрепляется в общественном сознании. При этом
полностью игнорируются факты, доказанные в судебном порядке, а не
получившие подтверждения выдаются за имевшие место. Вот почему, в
частности, по сей день вопреки истине и невзирая на неоднократные
разоблачения сионистская и другая антисоветская пропаганда обеляет
участников операции "Свадьба", объявляет их невиновными.
10-14 июля 1978 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда
РСФСР рассмотрела уголовное дело Анатолия Щаранского. Он обвинялся в
измене Родине в форме шпионажа и оказания иностранному государству помощи
в проведении враждебной деятельности против СССР, а также в антисоветской
агитации и пропаганде (преступления, предусмотренные п.' "а" ст. 64 и ч. 1
ст. 70 УК РСФСР).
А. Щаранский, 1948 года рождения, с марта 1975 по февраль 1977 года не
имел определенных занятий, а затем некоторое время числился секретарем
профессора-пенсионера. До ареста проживал в г. Истре Московской области.
Еще задолго до начала суда западная пропаганда развернула кампанию в
защиту Щаранского, изображая его в терновом венце "великомученика".
Накануне открытия судебного процесса американские власти демонстративно
аннулировали выезд в Советский Союз двух делегаций на
советско-американскую конференцию по научному сотрудничеству и проблемам
охраны окружающей среды. В западной прессе в связи с делом Щаранского
стали ставиться под вопрос отношения двух великих держав, торговля,
культурный обмен, переговоры о прекращении гонки вооружений и политика
разрядки в целом.
Вряд ли дело дошло бы до такого рьяного заступничества и столь высоких
ставок в политических спекуляциях вокруг дела Щаранского, не будь он
сионистским активистом и одним из главных организаторов выезда евреев из
СССР. Самому Щаранскому было отказано в выезде, поскольку он обладал
секретной информацией оборонного значения. Отказ этот был временным. Но
Щаранский не стал терпеливо ждать своего срока, он занялся сбором
секретных данных для иностранной разведки.
Суд обстоятельно исследовал доказательства относительно сбора Щаранским
лично и через сообщников информации о дислокации и ведомственной
принадлежности предприятий оборонных отраслей промышленности и связанных с
ними объектов, а также об их руководителях. Все эти сведения Щаранский
систематически, вплоть до ареста в марте 1977 года, передавал с
соблюдением мер конспирации на Запад.
Было доказано, что Щаранский поддерживал связь с иностранным
корреспондентом, который, как установлено компетентными органами, являлся
агентом одной из западных военных разведок. Из показаний явствует, что
Щаранский в течение 1976 - 1977 гг. неоднократно оказывал ему содействие в
установлении на конспиративной основе контактов с советскими учеными и
специалистами, обладающими секретными сведениями. Щаранский помогал этому
агенту в сборе разведывательной информации, в частности проводя
целенаправленные опросы ничего не подозревавших людей. По заданию
иностранного шпиона Щаранский лично опросил одного из советских ученых по
вопросам развития в СССР генной инженерии, о перспективах этой науки, а
также получил сведения о том, какие учреждения занимаются данными
проблемами.
При содействии Щаранского агент военной разведки имел несколько встреч
с советским ученым, располагавшим секретами, и пытался добыть от него
сведения о конечных результатах закрытых исследований. На последней
встрече при получении таких материалов иностранец был задержан с поличным.
Суду были представлены многочисленные доказательства преступной
деятельности Щаранского: подлинник письма от агента иностранной разведки с
заданием собирать разведывательную информацию; специальная анкета,
содержащая перечень вопросов разведывательного характера (на обороте этого
документа от руки было написано письмо, обращенное лично к Щаранскому).
Суд ознакомился с заключениями ряда экспертиз, с официальными документами
о пребывании в СССР иностранцев, с которыми подсудимый состоял в
преступной связи, и их сотрудничестве с иностранными разведывательными
органами.
Судом было установлено, что Щаранский подготовил и направил за границу
не менее семнадцати документов-фальшивок, которые были использованы на
Западе во враждебных Советскому государству целях. Это так называемые
обращения, обзоры и письма, основанные на клевете, которые подстрекали к
антисоветской деятельности. Щаранский таким способом всячески стремился
подталкивать политические круги Запада к оказанию давления на Советский
Союз и вмешательству в его внутренние дела. Из материалов, фигурировавших
на процессе, явствует, что таким образом Щаранский стремился нажить
политический и денежный капитал. Таким способом он готовил себе безбедную
жизнь за границей, собираясь уехать из СССР.
Летом 1975 года Щаранский совместно с двумя соучастниками встречался с
группой американских сенаторов, посетивших Советский Союз. Эта встреча
происходила в номере московской гостиницы "Россия" как раз накануне приема
американских законодателей советскими официальными лицами. Для того чтобы
испортить атмосферу предстоящей встречи, возбудить враждебность и
настроить сенаторов против каких-либо конструктивных шагов в отношениях с
советской стороной, Щаранский вручил им фальсифицированный "обзор" о
положении евреев в Советском Союзе. Здесь содержались клеветнические
измышления об "антисемитской кампании фашистского толка" в Советском
Союзе, якобы "поощряемой центральными властями". Эти дикие измышления
развязали руки наиболее оголтелым противникам СССР на Западе. Их
распространение, безусловно, подталкивало экстремистские элементы, в
частности из так называемой лиги защиты евреев в США, к террористическим
антисоветским акциям.
"Подсудимый Щаранский, - обратился к нему государственный обвинитель во
время процесса, - в своих материалах вы много раз писали, что евреи в СССР
подвергаются дискриминации. Имела ли когда-нибудь место дискриминация
вашей семьи?" На этот вопрос Щаранскому нечего было ответить, и он
промолчал. Тогда обвинитель зачитал официальную справку о том, что отец,
мать и брат Анатолия Щаранского, так же как и он сам, получили в СССР
высшее образование. Все работали по специальности. Сам Щаранский после
окончания института работал инженером, а затем старшим инженером в
оборонной научно-исследовательской организации. Его не обходили при
продвижении по службе. Ему оказывалось доверие: он был допущен к важным
секретам Советского государства. Ни Щаранский, ни его семья никогда не
подвергались какой-либо дискриминации.
"В материалах, переправленных" на Запад, вы неоднократно писали, что
советские евреи, подавшие заявления на выезд в Израиль, немедленно
лишаются работы. Произошло ли это с Вами лично после подачи такого
заявления?" - таким был еще один вопрос прокурора. Щаранский ответил, что
с работы его никто не увольнял. Он сам перестал ходить на службу,
поскольку она отвлекала его от "общественной деятельности".
Щаранский участвовал в изготовлении двух клеветнических писем к
американским сенаторам и конгрессменам о преследованиях и репрессиях,
которым якобы подвергаются желающие выехать из СССР. Государственные
деятели Запада побуждались подобными материалами к вмешательству во
внутренние дела Советского Союза. Очевидно, что Щаранский стремился в
интересах сионистских кругов стимулировать выезд евреев из СССР, разжигал
национальную рознь и призывал к нажиму извне на советские власти. Так, в
беседе с одним из лидеров международной сионистской организации "Сохнут"
Лерманом, приезжавшим в Москву в сентябре 1975 года, Щаранский убеждал его
использовать все возможности международного сионизма для того, чтобы
заставить Соединенные Штаты прекратить поставки зерна в Советский Союз.
Речь шла, таким образом, об организации экономического давления на
Советское государство.
В феврале 1976 года Щаранский участвовал в подготовке и распространении
среди представителей западных государств в Москве письма, адресованного
конференции сионистов в Брюсселе. Письмо это содержало заведомо ложные
сведения об "усилении антисемитизма и дискриминации евреев в СССР". Под
этим предлогом международные сионистские организации призывались к
вмешательству во внутренние дела Советского Союза, к причинению ущерба его
интересам и авторитету.
В конце 1976 года Щаранский и соучастники подготовили и направили за
границу письмо, призывающее сохранить дискриминационную в отношении СССР
поправку Джексона к закону о торговле. Сторонники сохранения этой поправки
во вред взаимоотношениям великих держав использовали это письмо и
содержавшиеся в нем дезинформационные данные как аргумент для
подтверждения и обоснования своей реакционной позиции.
Нужно отметить, что Щаранский организовывал политическую кампанию за
выезд из СССР тех самых людей, которым советские власти временно
отказывали в выезде потому, что по роду своей работы эти лица были
допущены к военным и прочим секретам Советского государства. Без сомнения,
подсудимый прекрасно знал, какие службы на Западе заинтересованы в таких
людях. Больше того, Щаранский сам собирал среди этих так называемых
"отказников" секретную информацию, которую передавал иностранным шпионам.
В то же время, как было установлено на суде, для причинения политического
ущерба Советскому Союзу Щаранский стряпал фальшивые "списки граждан,
которым отказано в выезде в Израиль". В этих списках он перечислял людей,
которые давно выехали из СССР, и даже тех, кто никогда не изъявлял такого
желания. Оказалось, что многие из будто бы подписавших составленные
Щаранским обращения к Западу даже ничего не знали об этом. Под одним из
таких обращений, как показала экспертиза, 30 подписей сделаны рукой самого
Щаранского.
Щаранский знал, на кого он работал. Знал и то, что его материалы
активно используются на Западе во враждебных Советскому государству и
народу целях. Он сознательно помогал тем кругам Запада, которые причиняют
вред СССР и пытаются вмешиваться в его внутренние дела.
Теперь, после суда в Москве, хозяева Щаранского выгораживают своего
человека и убеждают общественность в том, что он незаслуженно осужден.
Для драматизации дела создан миф о "трагедии супругов Щаранских", в
который поверили некоторые общественно-политические деятели западных
государств. Роль несчастной жены Щаранского исполняет Наталья Штиглиц,
которая никогда не была связана с ним узами брака. Эта женщина совершила
фиктивное "религиозное бракосочетание" с Щаранским за день до своего
выезда из СССР в Израиль, оформив его недействительным документом - "кету
бой". Это было сделано для того, чтобы в роли "законной жены", находящейся
на Западе, Н. Штиглиц могла обвинять советские власти в "разъединении
семьи".
"Это выглядит как несомненная мистификация", - заявил московский раввин
Яков Фишман. Вместе с президентом московской еврейской религиозной общины
С. Клейманом он подписал обращение к Окружному раввинату Иерусалима от 4
апреля 1978 г. В обращении говорится, что религиозный брак
Штиглиц-Щаранской незаконен и недействителен, так как при его совершении
нарушены все каноны иудаизма.
На суде в Москве были представлены и разоблачены как ложные заявления
Штиглиц в ОВИР об ускорении воссоединения с "мужем".
Вот дословная запись диалога между государственным обвинителем и
Щаранским.
Обвинитель: В январе 1975 года Штиглиц писала в ОВИР, цитирую: "Две
недели назад у нас родился сын, и теперь мы ждем воссоединения со своим
мужем и отцом уже вдвоем".
Щаранский: Я подобных заявлений от нее в ОВИР не пересылал.
Обвинитель: Но оно к вам и не должно было поступить. Она адресовала его
в ОВИР...
Щаранский: Мне ничего не известно о подобном ее заявлении в ОВИР.
Обвинитель: Ничего неизвестно?
Щаранский: Да.
Обвинитель: Вот том дела 45-й, лист 226 (показывает обвиняемому). Вы
читали это...
Щаранский: Да...
Обвинитель: Меня интересует, есть ребенок или нет?
Щаранский: Значит, я еще раз говорю, что никаких подобных заявлений мне
от Натальи Штиглиц не поступало.
Фиктивный брак, спекуляция на несуществующем сыне... Этот марьяжный
фарс поставлен для дезинформации общественного мнения, чтобы вызвать
сочувствие и жалость к преступнику, изобличенному в шпионаже и клевете.
Известно, что дезинформация, реализуемая в ходе всякой идеологической
диверсии, не имеет надлежащей убедительности, если за ней не стоит
какой-либо конкретный источник. Для легализации ложных сведений нужны
лжесвидетели.
О том, как их находят и используют в целях антисоветской пропаганды,
рассказала обратившаяся в посольство СССР в Бельгии бывшая советская
гражданка Любовь Бершадская. До 1970 года она жила в Москве, работала в
газете и причисляла себя, как сама пишет, к "подпольным солдатам Сиона",
т. е. к тем, кто, живя в Советском Союзе, агитировал и действовал в пользу
Израиля. Покинув СССР, Бершадская совершила пропагандистское турне по
Соединенным Штатам Америки, организованное сионистами, а затем поселилась
в Израиле. Вскоре она разочаровалась в израильском образе жизни, бежала в