Страница:
Среди крестоносцев князя Силезии были также члены духовно-рыцарских орденов тамплиеров и тевтонцев. Тамплиеры в то время создавали свой филиал в Великой Польше как бы для защиты ее границ. Но не имея единого командования, движение крестоносцев в Пруссии не достигло желаемого для христиан результата. Разрозненные действия отдельных отрядов только привели к сплочению прусских племен, понимавших, что дело не столько в обращении в христианство, сколько в их порабощении. А вопрос превращения пленных пруссов в рабов стоял настолько остро, что даже папа Гонорий III вынужден был обратиться к крестоносцам с увещеваниями и запретил им вторгаться в Пруссию без позволения епископа Христиана, а пленных язычников обязал передавать ему для крещения.
После отступления крестоносцев, потерявших интерес к военным действиям в Пруссии, сами пруссы перешли в наступление и заняли значительную часть Мазовии. Не имея возможности самостоятельно противостоять прусской агрессии, Конрад Мазовецкий обратился за помощью к верховному магистру Тевтонского ордена Герману фон Зальца. Однако стороны в течение нескольких лет не могли договориться: тевтонцы хотели навсегда обосноваться в землях, которые они завоюют, а поляки рассчитывали, что эти земли тевтонцы передадут Польше на определенных условиях.
Чтобы получить правовое оправдание вторжения в Пруссию, орден добился издания императором Фридрихом II в 1226 г. соответствующей грамоты, которая вошла в историю под названием Золотая булла из Римини. В грамоте говорилось о сообщении императору верховным магистром Тевтонского ордена Германом фон Зальца просьбы Конрада Мазовецкого помочь ему в борьбе против пруссов, а также о его намерении пожаловать ордену Кульмскую землю и земли близ Пруссии, чтобы орден мог выступить против пруссов, а также о том, что верховный магистр просит императора признать и утвердить обещанное Конрадом. За этим в булле следовало соответствующее решение императора об утверждении за орденом этих земель со всеми правами и освобождением их от повинностей. Столь категоричное решение основывалось на том, что Фридрих считал все эти земли, отвоеванные в конце VIII в. у Аварского каганата Карлом Великим, собственностью Германской империи.
Однако и Золотая булла не позволила Тевтонскому ордену разместиться на перечисленных в ней территориях, так как для этого требовалось еще одобрение римского папы. А в это время Конрад Мазовецкий пытался найти другие решения этого вопроса, в том числе создание собственного духовно-рыцарского ордена для защиты Мазовии. От наименования центра размещения этот орден получил название Добжиньский, но членами ордена были не столько поляки, сколько выходцы из Мекленбурга. Однако этот доморощенный орден не справился с поставленной задачей защиты Мазовии и в дальнейшем влился в состав Тевтонского ордена.
В 1230 г. при посредничестве императора Фридриха II верховный магистр Герман фон Зальца и князь Конрад Мазовецкий сумели договориться. В результате Конрад жаловал Тевтонскому ордену Кульмскую землю и все, что тот в дальнейшем завоюет в Пруссии, при этом князь отказывался от своих прав на эти территории. Решения этой встречи, известные как Крушвицкий договор, римский папа Григорий IX в 1234 г. подтвердил в Риети своей буллой, в которой упомянул, что берет земли, которые орден отнимет у язычников-пруссов, под свою защиту как собственность святого Петра и отдает их в держание Тевтонскому ордену, за что тот выплачивает папе ежегодную подать.
В 1231 г. небольшой отряд тевтонцев переправился через Вислу и основал на правом берегу реки укрепление, получившее название Торн (совр. Торунь) в честь одноименного замка ордена, потерянного ими в Палестине. Спустя год появился замок Кульм, а еще через год – Мариенвердер. Рыцари Тевтонского ордена продвигались вдоль Вислы и в 1237 г. достигли морского побережья.
А в пограничных с Польшей русских княжествах князь Даниил Романович в 1238 г. овладел Галичем, воспользовавшись тем, что владевший этим городом князь Ростислав, сын черниговского князя Михаила Всеволодовича был в походе на литовцев. Затем и сам князь Даниил пошел походом на ятвягов, обитавших в районе современного Гродно. На ятвягов ходили многие князья в течение более чем двух веков, но покорить их окончательно не удавалось. Однако уже будучи в походе, князь Даниил отвлекся на захват г. Дрогичина на Западном Буге, выбив оттуда рыцарей тамплиеров, размещенных в этом городе Конрадом Мазовецким для защиты его как важного торгового центра на русско-польской границе, где проходил волок из Мухавца – притока Буга в Пину – приток Припяти.
На этом собственно и заканчивается эпоха взаимоотношений русских князей Рюриковичей и польских князей Пястов, длившаяся в течение трех с половиной столетий от первого военного столкновения за Червенские города до татаро-монгольского нашествия. Основной вывод, который можно сделать при рассмотрении этого периода состоит в том, что почти все польские короли и удельные князья были наполовину русскими из-за смешанных браков. То же самое можно сказать и про русских князей, в которых в тех же пропорциях текла польская кровь. Попробуем перечислить эти родственные княжеские связи, носители которых то дружили друг с другом, создавая межгосударственные союзы, то воевали с обычной для того времени ожесточенностью.
• Мечислав (XI в.), сын короля Казимира I Восстановителя, + Евпраксия-Вышеслава, дочь Изяслава I Ярославича, великого князя киевского: сведений о детях нет.
• Болеслав III Кривоустый (1086–1138), король польский, + Сбыслава, дочь Святополка II Изяславича, великого князя киевского: сын Владислав II Изгнанник, великий князь польский.
• Владислав II Изгнанник (1105–1159), великий князь польский, + 2-м браком Звенислава, дочь Всеволода II Ольговича, великого князя киевского: сведений о детях нет.
• Болеслав IV Кудрявый (1121–1173), великий князь польский, + 1-м браком неизвестная по имени дочь Всеволода II Ольговича, великого князя киевского: сведений о детях нет; 2-м браком Елена, дочь Ростислава Владимировича, князя перемышльского: сведений о детях нет; 3-м браком Анастасия, дочь Владимира Владимировича (Владимирко Володаревича), князя галицкого: сыновья Болеслав, Лешко.
• Мешко Старый (1126–1202), великий князь польский, + Евдокия, дочь Изяслава II Мстиславича, великого князя киевского: сведений о детях нет.
• Казимир II Справедливый (1138–1194), великий князь польский, + Елена, дочь Всеволода Мстиславича, князя Бельского: сыновья Лешко Белый, великий князь польский, и Конрад Мазовецкий, великий князь польский.
• Стефан (1150–1166), сын Мешко Старого, великого князя польского, + дочь, неизвестная по имени, Ярослава Владимировича Осмомысла, князя галицкого: сведений о детях нет.
• Лешко Белый (1186–1227), великий князь польский, + 1-м браком Гремислава, дочь Александра Всеволодовича, князя Бельского: сын Болеслав V Стыдливый, великий князь польский; 2-м браком Гремислава, дочь Ингваря Ярославича, князя луцкого: дочь Елена, княгиня волынская.
• Болеслав I Мазовецкий (?—1248), князь мазовецкий, + Анастасия, дочь Александра Всеволодовича, князя Бельского: сведений о детях нет.
• Земовит I (?-1262), князь мазовецкий, + Переяслава, дочь Даниила Романовича, короля Галиции: сведений о детях нет.
• Земовит (XIII в.), князь доброжский, + Анастасия, дочь Льва Данииловича, короля Галиции: сведений о детях нет.
• Изяслав I Ярославич (1024–1078), великий князь киевский, + Гертруда, дочь Мешко Ламберта, короля польского: сыновья Мстислав, князь полоцкий; Святополк, великий князь киевский; Ярополк, князь владимиро-волынский; дочь Евпраксия-Вышеслава, королевна польская.
• Давыд Игоревич (ок. 1095 – ок. 1112), князь владимиро-волынский, + неизвестная по имени дочь Владислава I, короля польского: сын Всеволодок, князь городенский.
• Мстислав II Изяславич (?—1170), великий князь киевский, + Юдифь, дочь Болеслава III Кривоустого, короля польского: сыновья Владимир, князь брестский; Всеволод, князь бельский; Роман, князь новгородский; Святослав, князь брестский.
• Борис Давыдович (XII в.), князь полоцкий, + Святохна, дочь Казимира, князя померанского: сыновья Всеслав, князь полоцкий; Вячеслав, князь кукейский (кукенойский); Владимир, князь друцкий.
• Всеволод Святославич Чермный (1142–1215), великий князь киевский, + Мария, дочь Казимира II Справедливого, великого князя польского: сын Михаил, князь черниговский.
• Василько Романович (1203–1269), князь владимиро-волынский, + Елена, дочь Лешко Белого, великого князя польского: сын Владимир, князь владимиро-волынский;
• Юрий Львович (1253–1308), король Галиции, + Ефимия, дочь Казимира, князя куявского: сыновья Лев, король Галиции; Михаил и Андрей, королевичи.
Наличие столь обширных польско-русских родственных связей на высшем уровне еще раз показывает, что русские и польские князья стремились к дружеским взаимоотношениям, а возникающие время от времени военные действия между ними происходили не чаще, чем между самими польскими князьями в Польше и русскими князьями на Руси.
Вероятно, этому способствовала и веротерпимость по отношению к католикам на Руси и к православным христианам в Польше. И хотя формальное разделение церквей произошло в 1054 г., еще долгое время на северо-восточных окраинах христианского мира до открытой вражды между конфессиями не доходило. Подтверждением может быть отсутствие в летописях упоминаний о вторичном крещении невест перед бракосочетанием по обряду, принятому в стране будущего мужа.
Около 1112 г. игумен Даниил, вероятно уроженец черниговского княжества, совершил паломничество в Иерусалим, где не только посетил святые места, но и встречался с королем иерусалимским Балдуином I, у которого просил разрешения поставить и свое кадило в церкви Гроба Господня в страстную пятницу в ожидании схождения благодатного огня. Для лучшего понимания межконфессиональных отношений обратимся к описанию этой встречи самии Даниилом:
В 1204 г. при подготовке к 4-му крестовому походу крестоносцы с помощью венецианского флота заняли Константинополь; Византийская империя на более чем полвека перестала существовать, взамен ее образовалась Латинская империя. Патриархом над греческой церковью избрали венецианца, Фому Моросини, который устанавливал латинские порядки. Все это должно было привести к некоторой сумятице в головах православных христиан: крестоносцы, отвоевывавшие Святые места у мусульман, ликвидировали центр православия, из которого приходили митрополиты и епископы, в том числе на Русь. Однако никакого противостояния в связи с этим событием между православной Русью и католическим Западом не произошло, никакого похода для освобождения Константинополя от латинян на Руси не предполагалось.
Вынужденные переселенцы, русские или польские пленные, которых размещали на поселение, как правило, в безлюдных местах, вероятно, быстро адаптировались к новым условиям проживания, поскольку сведений о восстаниях в летописях нет. К тому же в памяти русского населения Брянского и Рязанского княжеств долгое время оставалось ощущение себя как потомков поляков. В «Повести временных лет», созданной в начале XII в., летописец сообщает, что «радимичи же и вятичи – от рода ляхов. Были ведь два брата у ляхов – Радим, а другой – Вятко; и пришли и сели: Радим на Соже, и от него прозвались радимичи, а Вятко сел с родом своим по Оке, от него получили свое название вятичи» [62, 29].
Никто не знает, как складывались бы в дальнейшем взаимоотношения польских и русских князей, а следовательно, и представляемых ими народов, не будь татаро-монгольского нашествия, значительно изменившего расстановку сил в Восточной Европе. Но это свершилось, и наша задача – разобраться, как складывались эти отношения в новых условиях.
Глава 1
После отступления крестоносцев, потерявших интерес к военным действиям в Пруссии, сами пруссы перешли в наступление и заняли значительную часть Мазовии. Не имея возможности самостоятельно противостоять прусской агрессии, Конрад Мазовецкий обратился за помощью к верховному магистру Тевтонского ордена Герману фон Зальца. Однако стороны в течение нескольких лет не могли договориться: тевтонцы хотели навсегда обосноваться в землях, которые они завоюют, а поляки рассчитывали, что эти земли тевтонцы передадут Польше на определенных условиях.
Чтобы получить правовое оправдание вторжения в Пруссию, орден добился издания императором Фридрихом II в 1226 г. соответствующей грамоты, которая вошла в историю под названием Золотая булла из Римини. В грамоте говорилось о сообщении императору верховным магистром Тевтонского ордена Германом фон Зальца просьбы Конрада Мазовецкого помочь ему в борьбе против пруссов, а также о его намерении пожаловать ордену Кульмскую землю и земли близ Пруссии, чтобы орден мог выступить против пруссов, а также о том, что верховный магистр просит императора признать и утвердить обещанное Конрадом. За этим в булле следовало соответствующее решение императора об утверждении за орденом этих земель со всеми правами и освобождением их от повинностей. Столь категоричное решение основывалось на том, что Фридрих считал все эти земли, отвоеванные в конце VIII в. у Аварского каганата Карлом Великим, собственностью Германской империи.
Однако и Золотая булла не позволила Тевтонскому ордену разместиться на перечисленных в ней территориях, так как для этого требовалось еще одобрение римского папы. А в это время Конрад Мазовецкий пытался найти другие решения этого вопроса, в том числе создание собственного духовно-рыцарского ордена для защиты Мазовии. От наименования центра размещения этот орден получил название Добжиньский, но членами ордена были не столько поляки, сколько выходцы из Мекленбурга. Однако этот доморощенный орден не справился с поставленной задачей защиты Мазовии и в дальнейшем влился в состав Тевтонского ордена.
В 1230 г. при посредничестве императора Фридриха II верховный магистр Герман фон Зальца и князь Конрад Мазовецкий сумели договориться. В результате Конрад жаловал Тевтонскому ордену Кульмскую землю и все, что тот в дальнейшем завоюет в Пруссии, при этом князь отказывался от своих прав на эти территории. Решения этой встречи, известные как Крушвицкий договор, римский папа Григорий IX в 1234 г. подтвердил в Риети своей буллой, в которой упомянул, что берет земли, которые орден отнимет у язычников-пруссов, под свою защиту как собственность святого Петра и отдает их в держание Тевтонскому ордену, за что тот выплачивает папе ежегодную подать.
В 1231 г. небольшой отряд тевтонцев переправился через Вислу и основал на правом берегу реки укрепление, получившее название Торн (совр. Торунь) в честь одноименного замка ордена, потерянного ими в Палестине. Спустя год появился замок Кульм, а еще через год – Мариенвердер. Рыцари Тевтонского ордена продвигались вдоль Вислы и в 1237 г. достигли морского побережья.
А в пограничных с Польшей русских княжествах князь Даниил Романович в 1238 г. овладел Галичем, воспользовавшись тем, что владевший этим городом князь Ростислав, сын черниговского князя Михаила Всеволодовича был в походе на литовцев. Затем и сам князь Даниил пошел походом на ятвягов, обитавших в районе современного Гродно. На ятвягов ходили многие князья в течение более чем двух веков, но покорить их окончательно не удавалось. Однако уже будучи в походе, князь Даниил отвлекся на захват г. Дрогичина на Западном Буге, выбив оттуда рыцарей тамплиеров, размещенных в этом городе Конрадом Мазовецким для защиты его как важного торгового центра на русско-польской границе, где проходил волок из Мухавца – притока Буга в Пину – приток Припяти.
На этом собственно и заканчивается эпоха взаимоотношений русских князей Рюриковичей и польских князей Пястов, длившаяся в течение трех с половиной столетий от первого военного столкновения за Червенские города до татаро-монгольского нашествия. Основной вывод, который можно сделать при рассмотрении этого периода состоит в том, что почти все польские короли и удельные князья были наполовину русскими из-за смешанных браков. То же самое можно сказать и про русских князей, в которых в тех же пропорциях текла польская кровь. Попробуем перечислить эти родственные княжеские связи, носители которых то дружили друг с другом, создавая межгосударственные союзы, то воевали с обычной для того времени ожесточенностью.
Перечень польских князей, женатых на русских княжнах
• Болеслав II Смелый (1041–1081), король польский, + Вышеслава, дочь Вячеслава Ярославича, князя смоленского: сведений о детях нет.• Мечислав (XI в.), сын короля Казимира I Восстановителя, + Евпраксия-Вышеслава, дочь Изяслава I Ярославича, великого князя киевского: сведений о детях нет.
• Болеслав III Кривоустый (1086–1138), король польский, + Сбыслава, дочь Святополка II Изяславича, великого князя киевского: сын Владислав II Изгнанник, великий князь польский.
• Владислав II Изгнанник (1105–1159), великий князь польский, + 2-м браком Звенислава, дочь Всеволода II Ольговича, великого князя киевского: сведений о детях нет.
• Болеслав IV Кудрявый (1121–1173), великий князь польский, + 1-м браком неизвестная по имени дочь Всеволода II Ольговича, великого князя киевского: сведений о детях нет; 2-м браком Елена, дочь Ростислава Владимировича, князя перемышльского: сведений о детях нет; 3-м браком Анастасия, дочь Владимира Владимировича (Владимирко Володаревича), князя галицкого: сыновья Болеслав, Лешко.
• Мешко Старый (1126–1202), великий князь польский, + Евдокия, дочь Изяслава II Мстиславича, великого князя киевского: сведений о детях нет.
• Казимир II Справедливый (1138–1194), великий князь польский, + Елена, дочь Всеволода Мстиславича, князя Бельского: сыновья Лешко Белый, великий князь польский, и Конрад Мазовецкий, великий князь польский.
• Стефан (1150–1166), сын Мешко Старого, великого князя польского, + дочь, неизвестная по имени, Ярослава Владимировича Осмомысла, князя галицкого: сведений о детях нет.
• Лешко Белый (1186–1227), великий князь польский, + 1-м браком Гремислава, дочь Александра Всеволодовича, князя Бельского: сын Болеслав V Стыдливый, великий князь польский; 2-м браком Гремислава, дочь Ингваря Ярославича, князя луцкого: дочь Елена, княгиня волынская.
• Болеслав I Мазовецкий (?—1248), князь мазовецкий, + Анастасия, дочь Александра Всеволодовича, князя Бельского: сведений о детях нет.
• Земовит I (?-1262), князь мазовецкий, + Переяслава, дочь Даниила Романовича, короля Галиции: сведений о детях нет.
• Земовит (XIII в.), князь доброжский, + Анастасия, дочь Льва Данииловича, короля Галиции: сведений о детях нет.
Перечень русских князей, женатых на польских княжнах
• Святополк I Владимирович Окаянный (980–1019), великий князь киевский, + дочь, неизвестная по имени, Болеслава I Храброго, короля польского: сведений о детях нет.• Изяслав I Ярославич (1024–1078), великий князь киевский, + Гертруда, дочь Мешко Ламберта, короля польского: сыновья Мстислав, князь полоцкий; Святополк, великий князь киевский; Ярополк, князь владимиро-волынский; дочь Евпраксия-Вышеслава, королевна польская.
• Давыд Игоревич (ок. 1095 – ок. 1112), князь владимиро-волынский, + неизвестная по имени дочь Владислава I, короля польского: сын Всеволодок, князь городенский.
• Мстислав II Изяславич (?—1170), великий князь киевский, + Юдифь, дочь Болеслава III Кривоустого, короля польского: сыновья Владимир, князь брестский; Всеволод, князь бельский; Роман, князь новгородский; Святослав, князь брестский.
• Борис Давыдович (XII в.), князь полоцкий, + Святохна, дочь Казимира, князя померанского: сыновья Всеслав, князь полоцкий; Вячеслав, князь кукейский (кукенойский); Владимир, князь друцкий.
• Всеволод Святославич Чермный (1142–1215), великий князь киевский, + Мария, дочь Казимира II Справедливого, великого князя польского: сын Михаил, князь черниговский.
• Василько Романович (1203–1269), князь владимиро-волынский, + Елена, дочь Лешко Белого, великого князя польского: сын Владимир, князь владимиро-волынский;
• Юрий Львович (1253–1308), король Галиции, + Ефимия, дочь Казимира, князя куявского: сыновья Лев, король Галиции; Михаил и Андрей, королевичи.
Наличие столь обширных польско-русских родственных связей на высшем уровне еще раз показывает, что русские и польские князья стремились к дружеским взаимоотношениям, а возникающие время от времени военные действия между ними происходили не чаще, чем между самими польскими князьями в Польше и русскими князьями на Руси.
Вероятно, этому способствовала и веротерпимость по отношению к католикам на Руси и к православным христианам в Польше. И хотя формальное разделение церквей произошло в 1054 г., еще долгое время на северо-восточных окраинах христианского мира до открытой вражды между конфессиями не доходило. Подтверждением может быть отсутствие в летописях упоминаний о вторичном крещении невест перед бракосочетанием по обряду, принятому в стране будущего мужа.
Около 1112 г. игумен Даниил, вероятно уроженец черниговского княжества, совершил паломничество в Иерусалим, где не только посетил святые места, но и встречался с королем иерусалимским Балдуином I, у которого просил разрешения поставить и свое кадило в церкви Гроба Господня в страстную пятницу в ожидании схождения благодатного огня. Для лучшего понимания межконфессиональных отношений обратимся к описанию этой встречи самии Даниилом:
«…тогда же и я, человек ничтожный, в ту же великую пятницу, в 1 час дня (в седьмом часу утра, так как день начинался с восхода солнца в шесть часов утра. – Ю. Д.), отправился к князю Балдвину и поклонился ему до земли; он же, видя мой поклон, подозвал меня к себе с любовью и сказал мне: „Чего хочешь, русский игумен?“ Он меня знал хорошо и весьма любил, будучи мужем добрым, смиренным, без всякой гордости. Я же ему отвечал: „Господине княже, молюся тебе, Бога ради и князей делмя Рускых, хотел бы и аз поставити кандило свое над Гробом Господним за вся князя наша и за всю Рускую землю, за все христиане Рускыя земля“. И тогда же князь велел мне поставить свое кадило.» [71, 229].Свои кадила в церкви Гроба Господня ставили вместе с русским игуменом представители всех христианских церквей того времени, независимо от конфессиональной принадлежности, хотя по духу созданное крестоносцами Иерусалимское королевство было католическим.
В 1204 г. при подготовке к 4-му крестовому походу крестоносцы с помощью венецианского флота заняли Константинополь; Византийская империя на более чем полвека перестала существовать, взамен ее образовалась Латинская империя. Патриархом над греческой церковью избрали венецианца, Фому Моросини, который устанавливал латинские порядки. Все это должно было привести к некоторой сумятице в головах православных христиан: крестоносцы, отвоевывавшие Святые места у мусульман, ликвидировали центр православия, из которого приходили митрополиты и епископы, в том числе на Русь. Однако никакого противостояния в связи с этим событием между православной Русью и католическим Западом не произошло, никакого похода для освобождения Константинополя от латинян на Руси не предполагалось.
Вынужденные переселенцы, русские или польские пленные, которых размещали на поселение, как правило, в безлюдных местах, вероятно, быстро адаптировались к новым условиям проживания, поскольку сведений о восстаниях в летописях нет. К тому же в памяти русского населения Брянского и Рязанского княжеств долгое время оставалось ощущение себя как потомков поляков. В «Повести временных лет», созданной в начале XII в., летописец сообщает, что «радимичи же и вятичи – от рода ляхов. Были ведь два брата у ляхов – Радим, а другой – Вятко; и пришли и сели: Радим на Соже, и от него прозвались радимичи, а Вятко сел с родом своим по Оке, от него получили свое название вятичи» [62, 29].
Никто не знает, как складывались бы в дальнейшем взаимоотношения польских и русских князей, а следовательно, и представляемых ими народов, не будь татаро-монгольского нашествия, значительно изменившего расстановку сил в Восточной Европе. Но это свершилось, и наша задача – разобраться, как складывались эти отношения в новых условиях.
Глава 1
ЗАРОЖДЕНИЕ, РАСЦВЕТ И ГИБЕЛЬ ВЛАДИМИРСКОГО КНЯЖЕСТВА
Руси как единого государства в начале XIII в. не существовало, собственно говоря, так же, как и Польши. Русь была разделена на великие княжения и на те, что поменьше, но тоже вполне самостоятельные. Великие княжества в свою очередь состояли из удельных княжеств. Перечень княжеств из-за усобиц князей время от времени менялся, но, в общем случае, был следующим: Галицко-Волынское, Киевское, Турово-Пинское, Полоцкое, Смоленское, Черниговское, Новгород-Северское, Переяславское, Владимиро-Суздальское, Рязанское, Муромское княжества и Новгородская земля.
Одним из самых влиятельных на Руси 2-й половины XII в. стало Владимиро-Суздальское княжество. Первоначально центрами этого региона были Ростов и Суздаль, а когда Русь была поделена между сыновьями Ярослава Мудрого, эти города со своими землями отошли сначала к Новгороду, а в 1076 г. – во владение к Всеволоду Ярославичу; его сын Владимир Мономах передал эти земли в удельное княжение своему седьмому сыну Юрию Долгорукому (1095–1157).
Почти на двадцать лет Киевская Русь была вновь объединена под рукой великого князя Владимира II Мономаха (1053–1125) и его старшего сына великого князя Мстислава I Великого (1076–1132). В княжение Мстислава к Киеву присоединилась даже Полоцкая земля, которая еще с X в. была самостоятельной, а полоцких князей выслали в Византию. Во время правления своего старшего брата Мстислава Юрию Долгорукому, вероятно, даже в голову не приходило, что ему, стоявшему к тому времени хоть и четвертым в очереди на киевский престол, представится возможность побороться за великое княжение. Но когда после смерти великого князя киевского Ярополка (1082–1139), четвертого сына Мономаха (1082–1139), занявший освободившийся престол последний из старших братьев Вячеслав (1083–1154) не сумел удержаться в Киеве и был изгнан черниговским князем Всеволодом II, сыном Олега Святославича, суздальский князь Юрий решил вмешаться в борьбу за отцовское наследие.
Права на киевский стол черниговские князья, согласно традиционному взгляду на историю этого периода, якобы утеряли, так как их предок князь Святослав Ярославич в союзе с братом Всеволодом Ярославичем согнал с киевского княжения своего старшего брата великого князя Изяслава I Ярославича, после чего Святослав Ярославич не по лествичному праву стал великим князем.
Князь Всеволод Ярославич, дед князя Юрия Долгорукого, поступил более благоразумно: он предпочел вернуться в свое Переяславское княжество, хотя некоторые историки (Л. Н. Гумилев) предполагают, что братья правили совместно. В 1076 г. князь Святослав Ярославич умер и князь-изгнанник Изяслав Ярославич с помощью польского войска вернулся в Киев, а Всеволод Ярославич, учтя неравенство сил, уступил великое княжение на Руси старшему брату.
Поскольку Святослав Ярославич занимал великокняжеский стол «незаконно», то и его потомки не имели прав на киевское княжение. В 1113 г., после смерти великого князя киевского Святополка II (1050–1113), сына князя Изяслава I, киевский престол занял Владимир II Мономах (1053–1125), которого якобы предпочли киевляне вопреки старшинству сыновей князя Святослава – Давида (?-1123) и Олега (ок. 1055–1115). Скорее всего, по этой причине и год рождения Давида историкам неизвестен, а год рождения Олега известен приблизительно. С тех пор Святославичи и их потомки ждали удобного случая, чтобы перехватить у потомков князя Всеволода права на киевский стол. И такой период настал. С 1139 по 1147 г. в Киеве княжили братья Ольговичи: Всеволод II и менее года Игорь. Именно князя Игоря предали киевляне подошедшему к городу князю Изяславу Мстиславичу с войском.
Помимо устроения своей светской власти, великому князю киевскому Изяславу II пришлось заняться и делами церкви, так как умер занимавший до этого пост митрополита грек Михаил (1130–1147). В то время в Византийской империи по какой-то причине был изгнан бывший патриархом Козьма II, а нового еще не избрали. И по примеру прапрадеда Ярослава Мудрого великий князь решил утвердить Киевским митрополитом своего ставленника Климента, для чего собрал шесть епископов. Среди духовенства были большие разногласия по этому вопросу, но смоленский епископ Онуфрий предложил посвятить Климента в митрополиты главою св. Климента, привезенной еще князем Владимиром Святым из Херсонеса, точно так же, как посвящали в Константинополе патриарха рукою Иоанна Крестителя. Это предложение всех умиротворило, кроме новгородского владыки Нифонта, который так и не признал новоявленного митрополита Климента (1147–1155). В дальнейшем, когда избранный в Константинополе спустя несколько месяцев патриарх Николай IV написал одобрительное письмо новгородскому владыке Нифонту, новгородская церковь держалась несколько обособленно от киевской митрополии, хотя сам владыка был задержан в Киеве и отпущен был только князем Юрием Долгоруким в 1150 г.
Великий князь Изяслав II нарушил не только церковный порядок утверждения митрополита, но и лествичное право, по которому великокняжеский престол занимал старший в роду. Теперь же, когда племянник занял киевский престол раньше еще живых своих дядей Вячеслава и Юрия, надо было ждать большой беды, как будто только этого и не хватало для полного разброда и несогласия среди русских князей. Тем более что существовал еще один претендент на киевский стол – князь Новгород-Северского княжества Святослав Ольгович, младший брат Всеволода и Игоря, ставший в этой ситуации союзником князя Юрия Долгорукого. Однако, как ни странно, именно родственники Ольговичей, их двоюродные братья Давыдовичи, которые понимали, что они как старшая ветвь рода Святослава могут упустить свой шанс в борьбе за Киев окончательно, стали их злейшими врагами и наоборот – союзниками сыновей Мстислава Великого.
Владения Черниговского княжества занимали значительные территории русских земель от Днепра и его притока Сожа на западе до Мурома на востоке, от Псела (притока Днепра), Курска, Рязани на юге, до реки Москвы на севере. Вот и стал первой пробой сил суздальского князя захват земель на Москве-реке у впадения в нее реки Неглинной. В легенде о создании г. Москвы говорится, что пришедшему на берега этой реки Юрию Долгорукому отказался подчиниться некий боярин Кучко, якобы бывший потомком князей племени вятичей. За неподчинение суздальскому князю Кучко был казнен, а его владения были присоединены к землям Юрия Долгорукого. Дочь этого боярина Улиту суздальский князь выдал замуж за своего сына Андрея.
Что-то в этой истории не так! Ведь князь Святослав I еще в 966 г. победил вятичей и обложил их данью. Неужели за почти двести прошедших лет вятичи на Москве-реке так и не вошли в состав какого-либо княжества? Как мог сохраниться на стыке Смоленского, Суздальского и Черниговского княжеств этот островок свободы? Скорее всего, дело было несколько иначе: чуть ниже по течению в Москву впадает река Яуза, в верховьях которой у современного г. Мытищи был волок в реку Клязьму – главную торговую магистраль Суздальского княжества. Именно водораздел бассейнов Москвы и Клязьмы служил границей между Черниговским и Суздальским княжествами, где на волоке и собиралось мыто, т. е. таможенный налог с провозимого купцами товара.
Видимо, Юрию Долгорукому в сложившихся обстоятельствах стало выгодным контролировать торговый поток по Москве в Оку, из Смоленского княжества – в Черниговское, тем более что эти товары по Оке попадали на Волгу, где могли конкурировать с суздальскими товарами. Вот и отнял князь Юрий эти земли вместе с селом Кучково у черниговских князей, которые до этого тоже опустошили какие-то города суздальского княжества, а затем суздальский князь для усиления своих позиций установил союз со Святославом Ольговичем, которого двоюродные братья выгнали из Новгорода-Северского.
В 1149 г. князю Юрию Долгорукому удалось ненадолго занять Киев после кровопролитной битвы с войском Изяслава II Мстиславича. Изгнанный из Киева Изяслав обратился сначала к дяде Вячеславу Владимировичу, но тот, обиженный на племянника, держал сторону своего брата Юрия Долгорукого. Тогда Изяслав послал за помощью к венгерскому королю Гейзе II, чешскому королю Владиславу и великому князю Польши Болеславу Кудрявому. Венгерский король был женат на его сестре Ефросинии, поэтому он первым откликнулся на призыв шурина и прислал ему на помощь 10 тысяч всадников. Поскольку зять князя Изяслава со своим войском в предстоящих военных действиях сыграли немаловажную роль, следует привести характеристику венгров и их воинских возможностей, данную современником этих событий епископом Оттоном Фрейзингерским:
Чешский же и польский государи, будучи сватами Изяслава на свадьбе Гейзы с Ефросинией, сами лично возглавили свои войска и привели их к г. Владимиру-Волынскому, где их Изяслав угощал на славу. Но те, узнав, что князь Юрий Долгорукий со своим братом Вячеславом уже подходит к Волыни, а на усиление к ним торопится галицкий князь Владимирко, стали советовать Изяславу помириться с дядями и предложили ему свое посредничество в переговорах с великим князем киевским Юрием Долгоруким. Мир между сторонами был установлен, иноземцы ушли в свои страны, а князь Юрий обманул племянника и не отдал ему на княжение Владимир-Волынский, Луцк и Великий Новгород со всеми данями. Война возобновилась и длилась полгода, затем, как и все войны, эта тоже закончилась миром, по которому Изяслав отказывался от великого княжения в Киеве, получив за это Владимир-Волынский и Великий Новгород, а Юрий Долгорукий уступил Киев своему старшему брату Вячеславу. В подтверждение этих договоренностей были сыграны свадьбы княжны Ольги, дочери Юрия Долгорукого, с князем Ярославом Владимировичем Галицким, получившим впоследствии прозвище Осмомысл, и другой дочери, неизвестной по имени, с князем Олегом Святославичем.
Одним из самых влиятельных на Руси 2-й половины XII в. стало Владимиро-Суздальское княжество. Первоначально центрами этого региона были Ростов и Суздаль, а когда Русь была поделена между сыновьями Ярослава Мудрого, эти города со своими землями отошли сначала к Новгороду, а в 1076 г. – во владение к Всеволоду Ярославичу; его сын Владимир Мономах передал эти земли в удельное княжение своему седьмому сыну Юрию Долгорукому (1095–1157).
Почти на двадцать лет Киевская Русь была вновь объединена под рукой великого князя Владимира II Мономаха (1053–1125) и его старшего сына великого князя Мстислава I Великого (1076–1132). В княжение Мстислава к Киеву присоединилась даже Полоцкая земля, которая еще с X в. была самостоятельной, а полоцких князей выслали в Византию. Во время правления своего старшего брата Мстислава Юрию Долгорукому, вероятно, даже в голову не приходило, что ему, стоявшему к тому времени хоть и четвертым в очереди на киевский престол, представится возможность побороться за великое княжение. Но когда после смерти великого князя киевского Ярополка (1082–1139), четвертого сына Мономаха (1082–1139), занявший освободившийся престол последний из старших братьев Вячеслав (1083–1154) не сумел удержаться в Киеве и был изгнан черниговским князем Всеволодом II, сыном Олега Святославича, суздальский князь Юрий решил вмешаться в борьбу за отцовское наследие.
Права на киевский стол черниговские князья, согласно традиционному взгляду на историю этого периода, якобы утеряли, так как их предок князь Святослав Ярославич в союзе с братом Всеволодом Ярославичем согнал с киевского княжения своего старшего брата великого князя Изяслава I Ярославича, после чего Святослав Ярославич не по лествичному праву стал великим князем.
Князь Всеволод Ярославич, дед князя Юрия Долгорукого, поступил более благоразумно: он предпочел вернуться в свое Переяславское княжество, хотя некоторые историки (Л. Н. Гумилев) предполагают, что братья правили совместно. В 1076 г. князь Святослав Ярославич умер и князь-изгнанник Изяслав Ярославич с помощью польского войска вернулся в Киев, а Всеволод Ярославич, учтя неравенство сил, уступил великое княжение на Руси старшему брату.
Поскольку Святослав Ярославич занимал великокняжеский стол «незаконно», то и его потомки не имели прав на киевское княжение. В 1113 г., после смерти великого князя киевского Святополка II (1050–1113), сына князя Изяслава I, киевский престол занял Владимир II Мономах (1053–1125), которого якобы предпочли киевляне вопреки старшинству сыновей князя Святослава – Давида (?-1123) и Олега (ок. 1055–1115). Скорее всего, по этой причине и год рождения Давида историкам неизвестен, а год рождения Олега известен приблизительно. С тех пор Святославичи и их потомки ждали удобного случая, чтобы перехватить у потомков князя Всеволода права на киевский стол. И такой период настал. С 1139 по 1147 г. в Киеве княжили братья Ольговичи: Всеволод II и менее года Игорь. Именно князя Игоря предали киевляне подошедшему к городу князю Изяславу Мстиславичу с войском.
Помимо устроения своей светской власти, великому князю киевскому Изяславу II пришлось заняться и делами церкви, так как умер занимавший до этого пост митрополита грек Михаил (1130–1147). В то время в Византийской империи по какой-то причине был изгнан бывший патриархом Козьма II, а нового еще не избрали. И по примеру прапрадеда Ярослава Мудрого великий князь решил утвердить Киевским митрополитом своего ставленника Климента, для чего собрал шесть епископов. Среди духовенства были большие разногласия по этому вопросу, но смоленский епископ Онуфрий предложил посвятить Климента в митрополиты главою св. Климента, привезенной еще князем Владимиром Святым из Херсонеса, точно так же, как посвящали в Константинополе патриарха рукою Иоанна Крестителя. Это предложение всех умиротворило, кроме новгородского владыки Нифонта, который так и не признал новоявленного митрополита Климента (1147–1155). В дальнейшем, когда избранный в Константинополе спустя несколько месяцев патриарх Николай IV написал одобрительное письмо новгородскому владыке Нифонту, новгородская церковь держалась несколько обособленно от киевской митрополии, хотя сам владыка был задержан в Киеве и отпущен был только князем Юрием Долгоруким в 1150 г.
Великий князь Изяслав II нарушил не только церковный порядок утверждения митрополита, но и лествичное право, по которому великокняжеский престол занимал старший в роду. Теперь же, когда племянник занял киевский престол раньше еще живых своих дядей Вячеслава и Юрия, надо было ждать большой беды, как будто только этого и не хватало для полного разброда и несогласия среди русских князей. Тем более что существовал еще один претендент на киевский стол – князь Новгород-Северского княжества Святослав Ольгович, младший брат Всеволода и Игоря, ставший в этой ситуации союзником князя Юрия Долгорукого. Однако, как ни странно, именно родственники Ольговичей, их двоюродные братья Давыдовичи, которые понимали, что они как старшая ветвь рода Святослава могут упустить свой шанс в борьбе за Киев окончательно, стали их злейшими врагами и наоборот – союзниками сыновей Мстислава Великого.
Владения Черниговского княжества занимали значительные территории русских земель от Днепра и его притока Сожа на западе до Мурома на востоке, от Псела (притока Днепра), Курска, Рязани на юге, до реки Москвы на севере. Вот и стал первой пробой сил суздальского князя захват земель на Москве-реке у впадения в нее реки Неглинной. В легенде о создании г. Москвы говорится, что пришедшему на берега этой реки Юрию Долгорукому отказался подчиниться некий боярин Кучко, якобы бывший потомком князей племени вятичей. За неподчинение суздальскому князю Кучко был казнен, а его владения были присоединены к землям Юрия Долгорукого. Дочь этого боярина Улиту суздальский князь выдал замуж за своего сына Андрея.
Что-то в этой истории не так! Ведь князь Святослав I еще в 966 г. победил вятичей и обложил их данью. Неужели за почти двести прошедших лет вятичи на Москве-реке так и не вошли в состав какого-либо княжества? Как мог сохраниться на стыке Смоленского, Суздальского и Черниговского княжеств этот островок свободы? Скорее всего, дело было несколько иначе: чуть ниже по течению в Москву впадает река Яуза, в верховьях которой у современного г. Мытищи был волок в реку Клязьму – главную торговую магистраль Суздальского княжества. Именно водораздел бассейнов Москвы и Клязьмы служил границей между Черниговским и Суздальским княжествами, где на волоке и собиралось мыто, т. е. таможенный налог с провозимого купцами товара.
Видимо, Юрию Долгорукому в сложившихся обстоятельствах стало выгодным контролировать торговый поток по Москве в Оку, из Смоленского княжества – в Черниговское, тем более что эти товары по Оке попадали на Волгу, где могли конкурировать с суздальскими товарами. Вот и отнял князь Юрий эти земли вместе с селом Кучково у черниговских князей, которые до этого тоже опустошили какие-то города суздальского княжества, а затем суздальский князь для усиления своих позиций установил союз со Святославом Ольговичем, которого двоюродные братья выгнали из Новгорода-Северского.
«И шедъ С<вя>тославъ и взя люди голядь верх Поротве. И тако ополонишася дружина С<вя>тославля, и прислав Гюргии (Юрий) рече: приди ко мнѣ брате в Московъ. Стослав же ѣха к нему съ дѣтятемъ своим Олгомъ в малѣ дружинѣ, поима со собою Володимера Стославича. Олегъ же ѣха напередъ къ Гюргеви и да ему пардусъ, и приѣха по немъ оць его Стославъ. И тако любезно цѣловастас<я> въ днь пятокъ… и тако быша весели. На утри же днь повелѣ Гюрги устроити обѣд силенъ и створи чсть велику имъ и даль Стославу дары многы, съ любовию и снови его Олгови и Владимиру Стославичю и муже Стославлѣ учреди и тако отпусти и. И обѣщася Гюрги сна пустити ему, яко же и створи» [67, 81; 15].Если прокомментировать этот эпизод из Ипатьевской летописи, то князь черниговский Святослав Ольгович шел на ладьях с дружиной и сыновьями вверх по реке Протве, древней речной дорогой из Чернигова в северные княжества, где захватил в плен жителей балтийского племени голядь, подданных смоленского князя Ростислава Мстиславича. В верховьях Протвы можно было совершить волок в реку Москву, где его уже поджидал князь суздальский Юрий Долгорукий, которого Святослав давно просил освободить своего брата Игоря Ольговича и занять киевский престол: «Иди в Киев, говорил он: – спаси несчастного и властвуй в земле Русской. Бог помогает тому, кто вступается за утесненных» [29, № 3–88, 149]. Еще можно отметить, что это место в Ипатьевской летописи, где впервые под 1147 г. упоминается Москва, считается отправной точкой для определения возраста Москвы, хотя Тверской летописец сообщает о создании города под 1156 г.: «Князь великий Юрий Владимирович заложил Москву на устии же Неглинны выше рекы Аузы» [67, 15].
В 1149 г. князю Юрию Долгорукому удалось ненадолго занять Киев после кровопролитной битвы с войском Изяслава II Мстиславича. Изгнанный из Киева Изяслав обратился сначала к дяде Вячеславу Владимировичу, но тот, обиженный на племянника, держал сторону своего брата Юрия Долгорукого. Тогда Изяслав послал за помощью к венгерскому королю Гейзе II, чешскому королю Владиславу и великому князю Польши Болеславу Кудрявому. Венгерский король был женат на его сестре Ефросинии, поэтому он первым откликнулся на призыв шурина и прислал ему на помощь 10 тысяч всадников. Поскольку зять князя Изяслава со своим войском в предстоящих военных действиях сыграли немаловажную роль, следует привести характеристику венгров и их воинских возможностей, данную современником этих событий епископом Оттоном Фрейзингерским:
«Венгры имеют злобный вид, ввалившиеся глаза и малы ростом; по нравам же и языку – жестокие варвары. Если король желает выступить в поход, все без малейшего возражения соединяются около него, как один человек. Поселяне (coloni), живущие в селах, когда явится надобность, обязаны доставлять 9 человек из 10 или, по крайней мере, 7 из 8 и снабжать их всем необходимым для войны; другие же остаются для обработки земли. Принадлежащие же к военному сословию только по весьма уважительной причине осмеливаются оставаться дома» [71, 95].Так что предоставление венгерским королем Гейзой 10-тысячного войска в помощь князю Изяславу, вполне возможно, не столь уж большое преувеличение летописца.
Чешский же и польский государи, будучи сватами Изяслава на свадьбе Гейзы с Ефросинией, сами лично возглавили свои войска и привели их к г. Владимиру-Волынскому, где их Изяслав угощал на славу. Но те, узнав, что князь Юрий Долгорукий со своим братом Вячеславом уже подходит к Волыни, а на усиление к ним торопится галицкий князь Владимирко, стали советовать Изяславу помириться с дядями и предложили ему свое посредничество в переговорах с великим князем киевским Юрием Долгоруким. Мир между сторонами был установлен, иноземцы ушли в свои страны, а князь Юрий обманул племянника и не отдал ему на княжение Владимир-Волынский, Луцк и Великий Новгород со всеми данями. Война возобновилась и длилась полгода, затем, как и все войны, эта тоже закончилась миром, по которому Изяслав отказывался от великого княжения в Киеве, получив за это Владимир-Волынский и Великий Новгород, а Юрий Долгорукий уступил Киев своему старшему брату Вячеславу. В подтверждение этих договоренностей были сыграны свадьбы княжны Ольги, дочери Юрия Долгорукого, с князем Ярославом Владимировичем Галицким, получившим впоследствии прозвище Осмомысл, и другой дочери, неизвестной по имени, с князем Олегом Святославичем.