Страница:
– Дом всегда важен, Хельг из неизвестной семьи. Только семья и только Дом помогут тебе. – Свальд вздохнул. – Ты умрешь безызвестным, Хельг. Ты не сможешь порадовать свой Дом, став пилотом «валькирии». Ты обратишься в ничто. По сути, ты, отрицающий важность Домов, уже ничто.
– Хочешь сказать, что ничто победило тебя, майнора Дома Огня? – Хельг усмехнулся. Слова Свальда его задели, но не по той причине, на которую Вермундссон рассчитывал. Дом? Семья? О нет, Свальд! Надеяться можно только на себя! Только на одного себя во всем этом огромном мире! И ты сейчас это поймешь! – Тогда заодно считай, что весь твой Дом Огня – еще хуже, чем ничто. Раз я победил тебя, так заботящегося о чести своего Дома, то смешаю с грязью и все семьи Огня!
Глаза Свальда сузились.
– Ты бесчестен. Мне незачем знать твое полное имя. Такие, как ты, должны умереть.
И он атаковал. Свальд был быстр и неумолим, точно Молот Тора-Громовержца, поражающий великанов. Левая ладонь начала намечать каскад ударов в голову и корпус Хельга, а правый кулак изготовился к выпаду в живот. Это была коронная атака воинов, практикующих ваджра-мушти – серия прямолинейных молниеносных ударов на разных уровнях.
И Вермундссон не сдерживал себя. Он действительно собирался убить Хельга за оскорбление рода, матери и самого Свальда.
Старик-садовник укоризненно качает головой.
– Ты снова прячешься от братьев здесь, Хельг?
Плачущий семилетний мальчик, забравшийся в самую глубину колючего кустарника, быстро размазывает слезы по лицу, поднимает на старика яркие голубые глаза.
– Я не прячусь! – быстро отвечает он.
Садовник прищуривается.
– Я вот одного не понимаю, Хельг. Ты опасаешься тумаков от братьев, но при этом лезешь в колючие кусты, зная, что они не последуют за тобой, боясь уколоться.
– И чего ты не понимаешь, Стейнмод? – бурчит мальчик.
Садовник берет его за руку и ведет сквозь заросли, длинными ножницами ловко отводя колючие ветки в стороны. Ему не страшны уколы, толстые штаны и крепкая подпоясанная рубаха защищают тело, а вот мальчик в одних шортах и легкой майке.
– Не понимаю, как ты, выдерживая боль от царапин, терпишь измывательства братьев.
– Как-как… – Мальчик тяжело вздыхает. – Их уже учат этому… бою без оружия… а мне еще рано, видите ли… Ну, они и пользуются… Как схватят за руку – так больно, а даже синяка не остается! И они говорят маме, что я все выдумываю!
Старик улыбается:
– Ну, Хельг, тогда сам подумай, что будет, когда ты побьешь их.
Мальчик хмурится:
– И что?
– Им же никто не поверит. Ведь они такие взрослые и сильные, как же они могли быть избиты тобой, а? – И садовник хитро прищурился.
Хельг снова вздыхает:
– Как же я их побью? Вот ты так много знаешь, Стейнмод, а глупость говоришь. Это я глупости говорить должен, а не ты. Они ж эту ваджрумаджру знают, а я нет!
– Глупость говорю, значит? – Садовник хитро щурится. – Ну, давай я тебе кое-что покажу.
Сад, за которым ухаживает Стейнмод, занимает огромнейшую территорию. Стейнмод как-то даже похвастался, что в Мидгарде есть несколько островов, которые размерами меньше его сада. Здесь собрали деревья и цветы со всего Архипелага. Отец Хельга любит природу, но дела постоянно заставляли его быть дома, поэтому он не часто совершает прогулки лесами. Сад – его отдушина, здесь отец отдыхает от повседневных забот. А Хельг прячется от старших братьев.
Садовник и мальчик идут по дорожке, усыпанной ярко-красными лепестками. По краям растут розы, специально доставленные из дворца ниронского микадо, архитектурного памятника древней истории Десяти островов, красота которого в свое время так изумила завоевавшего восток восьмого конунга, что он повелел сохранить дворец и все, что в нем находилось.
Розы цветут все четыре времени года, и лепестки не увядают еще очень долго после того, как опадают на землю. Говорят, ниронские поэты специально прибывали ко двору микадо, чтобы вдохновиться «вечной красотой» чудесных цветов.
– И зачем мы сюда пришли? – спрашивает Хельг, почесывая руку, покрытую мелкими ранками от колючек. Стейнмод привел его на круглую поляну, в центре которой бьет источник, декоративно огороженный овальными блестящими камешками.
– Хочу тебе кое-что объяснить. – Старик подходит к источнику, берет несколько камешков. – Лови!
Хельг едва успевает поймать два из трех брошенных камней. Третий падает рядом, в мягкую траву.
– И зачем это? – бурчит мальчик, раздраженный своей неудачей.
– Сейчас объясню. – Стейнмод кладет ножницы в траву и снимает пояс. – Кидай камни в меня.
Мальчик вздыхает. И быстро швыряет камешки в садовника. Стейнмод взмахивает поясом – и отбитые камни летят в сторону.
Хельг от восторга смеется.
– Здорово!
– Здорово. – Садовник улыбается, но сразу становится серьезен. – А теперь послушай меня внимательно. Не мы, сванды, придумали искусство безоружного боя. Не мы, сванды, изучили энергетические центры тела. И не мы, сванды, открыли, что можно убить человека ударом пальца в одну определенную точку. Однако мы, сванды, ПОБЕДИЛИ всех тех, кто это придумал. Когда бхат бил нас кулаком – мы кололи его копьем. Когда чжанец пробивал наш щит ногой – мы нанизывали его на меч. Когда ниронец брал в болевой захват нашего воина, другой воин бил его в спину. Мы побеждали, потому что мы не делали из войны ИСКУССТВА. Мы должны быть благодарны Одину и Тору, что их никогда не забавляли махания руками и ногами. И когда наши воины обучаются ваджра-мушти юга или кэмпо востока, то это не должно стать их целью, но только средством. Видишь этот пояс?
– Конечно, вижу!
– Воин должен уметь превратить в оружие все, что у него есть под рукой. Все для него – меч. Если ты не можешь сделать оружием свое тело, сделай оружием окружающий мир! Кидай в меня последний камень!
Хельг хватает камушек и кидает в старика.
На это раз удар пояса раскалывает камень пополам.
Хельг разевает рот.
– И послушай, что я тебе еще скажу. – Стейнмод вытирает выступивший на лбу пот, переводит дыхание. – Я расскажу тебе кое-что интересное о ваджра-мушти. Кое-что, что поможет тебе победить братьев.
– Что это? – Хельг в нетерпении подается вперед.
– Запомни это хорошенько. В ваджра-мушти главное – мастерство активной атаки. Атака подобна горному обвалу, боец вкладывает в нее все свои силы. Если атака не проходит, он вынужден отступить. Если же атака проходит, она не выводит противника из строя, а только ошеломляет его, давая возможность атакующему войти в ближний бой. Именно в близком контакте боец проводит решающие приемы, необходимые для победы. А что это значит, Хельг?
– Не знаю, – честно признается мальчик.
– Это значит, что тебе нельзя подпустить бойца, владеющего ваджра-мушти, в ближний контакт. Нельзя дать пройти его первоначальной прямой атаке, как я не дал камням попасть в меня. Представь, что это не камни, а удары – ногой, рукой, головой. Тебе нужно просто научиться останавливать их. Это слабое место ваджра-мушти. Но одновременно и самое сильное. Потому что если перед тобой МАСТЕР, тебе ничто не поможет остановить его. Разве что если ты будешь прикрыт броней «Разрушителя». – Стейнмод смеется.
Хельг завороженно слушает. А половинки камешка в траве похожи на диковинных букашек, случайно попавших в сад из дальних краев.
Атака Свальда была неотвратимой. Хельгу некуда было деваться: по бокам обрыв, а отступать назад означало попасть под сокрушительные удары противника. Но Хельг не собирался отступать. Он быстро выбросил правую руку навстречу неумолимо надвигающемуся Свальду. В тусклом свете масляных фонарей блеснула пряжка ремня.
Свальд пошатнулся и остановился, вся энергия его атаки пропала втуне. Вермундссон неуверенно коснулся рукой лба. По пальцам пробежала струйка крови. Пряжкой ремня Хельг рассек Свальду лоб, одновременно и прервав нападение противника, и ранив его. Текущая из рассеченного лба кровь заливала Вермундссону глаза и мешала следить за Лисом.
– Вот ведь интересно, да? – Хельг улыбнулся. – Ты, боготворящий свой Дом. Я – ничто. И ты снова не можешь победить меня. Признай, что я прав. Твой Дом – хуже, чем ничто.
Свальд ничего не ответил. Он раздумывал. Пряжка форменного ремня была довольно тяжелой и могла стать опасным оружием в руках того, кто знал, что с ней делать. Хельг знал. И Свальд это понял. Он вытер кровь со лба и с переносицы и резко, с места, прыгнул.
Удары ногами в ваджра-мушти были редкостью. Обычно их применяли, чтобы сбить противника с толку или отвлечь. Однако Свальд решительно поменял стиль боя.
«Он быстро соображает…» – мелькнула мысль, прежде чем Лис успел ударить ремнем по метящей ему в голову левой ноге Свальда. Ногу повело вправо от Хельга. И тут он чуть не пропустил новый удар: одногруппник умудрился использовать разворот, который ему придал удар Хельга, чтобы направить правую ногу ему в лицо.
Для наблюдателя со стороны это выглядело бы красиво: Свальд будто завис в воздухе, нанося удары ногами. Лису наслаждаться красотой было некогда. Единственное, что он успел сделать, – это присесть, пропуская удар над головой. Свальд ловко сгруппировался и опустился обратно на мост, опасно закачавшийся после его приземления.
«И он неимоверно рискует…»
Свальд оказался совсем рядом с Хельгом. Сразу напасть ему помешало только то, что он приземлился в неудобной позиции. Не дожидаясь, пока Вермундссон придет в себя, Лис отскочил подальше. Они снова оказались почти в изначальной ситуации, с той разницей, что теперь Свальд был ранен и кровь продолжала заливать ему лоб.
– Почему? – зло вырвалось у парня. – Почему, провались ты в Нифльхейм, я не могу сразить тебя?!
– Потому что я умнее, сильнее и красивее. – Хельг самодовольно ухмыльнулся, тщательно сдерживая дрожь. Еще чуть-чуть – и у него были все шансы оказаться в пропасти!
«Потому что ты не позволяешь себе впасть в ярость, Свальд. Потому что ты проиграл мне, когда гнев владел тобой, и боишься снова проиграть по той же причине. Ты осторожничаешь, ты пытаешься сражаться с холодной головой и трезвым рассудком – но в такой схватке тебе меня не победить!»
– Если так… – Свальд поднял обе руки перед собой, сложил их вместе, закрывая верхнюю часть тела. – Если так, то я больше не буду сдерживаться! Я обещаю: я уничтожу тебя одним ударом! Чего бы мне это ни стоило!
– Ну, попробуй! – Хельг издевательски ухмыльнулся.
Свальд ринулся на Хельга, пытаясь впечататься в него всем телом. Хлестнул ремень, целя в голову. Свальд встретил его левой рукой, обмотал вокруг нее круговым движением и резко дернул, стремясь вырвать ремень из рук Хельга. Одновременно с этим его правая рука скользнула вниз и назад, а пальцы сложились в кулак. Свальд вошел с Хельгом в близкий контакт.
Однако прежде чем удар дошел до цели, майнор Дома Огня успел понять, что Хельг даже не пытается удержать ремень. И еще он успел понять, когда Хельг резко выдвинул вперед правую ногу, поставив ее особым образом, что тот знаком с каким-то особым видом безоружного боя, не похожего на ваджра-мушти.
Рассекая воздух, правый кулак Свальда устремился в грудную клетку противника. Навстречу ему вылетел правый кулак Хельга. Они врезались друг в друга. Лис моментально перестал чувствовать всю свою правую сторону тела, его повело влево, к краю моста. Не распредели Хельг вес по-новому, не поменяй точку опоры так, чтобы его развернуло, а не швырнуло на мост, Свальд сейчас бы добивал его. Более рослый и тяжелый, чем Лис, Вермундссон имел больше преимуществ в ближнем бою. Но качающийся мост и техника мягких шагов, направленная на молниеносное движение вокруг противника, сделали свое дело: Хельг не упал, а, используя разворот влево, скользнул вперед и заехал левой рукой в лицо Свальда. Потрясенный Вермундссон ничего не успел сделать. Его правая рука была остановлена ударом Хельга, а левая по инерции продолжала уходить в сторону, унося мотающийся ремень.
Пять шариков с краской с размаху ударили Свальда по лицу, полностью ослепив его.
Хельг знал, что Свальд ненадолго растеряется. У него отличный слух, наверняка его тренировали в помещениях, где не было ни лучика света. Дай ему время – и Вермундссон продолжит атаковать Хельга, ничего не видя. Закрепить успех надо сразу. Лис воспользовался своим ростом. Он был ниже Свальда и со всей дури ударил плечом в незащищенную грудь, используя весь свой вес. Вермундссон пошатнулся, его отбросило назад. Он взмахнул руками, пытаясь найти, за что уцепиться, не нашел. Не сумев удержаться, Свальд свалился с моста. Хельг едва успел, машинально двигаясь следом за противником после толчка в грудь, схватить его за руки. Лис упал плашмя на мост, изо всех сил стараясь не отпустить Свальда. Правая рука слушалась плохо, но дело свое делала – цепко держала майнора Дома Огня.
«Ну и тяжелый же он!»
Хельга пробрала дрожь. Боги бы от души посмеялись, утащи Свальд его за собой в пропасть. Хорошая шутка судьбы, да…
Свальд висел над обрывом и не пробовал помочь Хельгу. Он просто висел и молчал.
– Может… – просипел покрасневший от натуги Хельг, – ты… как-то залезешь обратно?
– Отпусти меня.
Хельг мог себе поаплодировать. Второе поражение совсем уничтожило боевой дух Свальда. Он превратился в сырой материал, из которого можно было лепить все, что угодно. То, что нужно Хельгу.
– Отпустить… И к чему это приведет?
– Я проиграл тебе дважды. Я – сын риг-ярла Дома Огня, гордящийся своим Домом. Тебе – сыну Дома, который ты не ценишь и от которого не ждешь помощи. Почему? Почему так? Я не пойму… Зачем мне жить, если я не могу этого понять?
– Ну ты и дурак…
– Да что ты можешь понимать!
– Могу, потому что я тут единственный, от кого зависит твоя жизнь. А ты – дурак!
– Я…
– Дурак, который возвеличил свой Дом настолько, что потерялся в его величии. Дурак, который настолько боялся мне проиграть, что проиграл снова. Дурак, который не ценит свою жизнь, а ценит свой Дом. Если тебе не нужна твоя жизнь, тогда она станет моей, ясно?! Ясно тебе?!
– Что ты…
– Я хотел сразиться с тобой, слышишь?! Еще на «Морском змее» я понял, что ты лучший из всех, кто плыл с нами! И я понял, что я должен победить тебя! Тебя, но не твой Дом! Тебя, но не твою честь! Тебя, Свальда, сына Вермунда! Слышишь?! Потому что я восхитился твоей силой! Потому что я хочу стать таким же сильным! Мне плевать на твою семью и твой Дом, но мне не плевать на тебя, Свальд!
Хельг не врал. Он недоговаривал, но не врал. Он говорил правду, но не всю. Эту речь он подготовил заранее, еще на «Морском змее», тщательно все отрепетировав. Свальд – майнор Дома Огня. Он гордится этим. А для сыновей и дочерей Дома Огня на первом месте честь их Дома. Хельг разбил эту честь на мелкие кусочки. И теперь он напоминал Свальду о его личной чести. О чести, которую он действительно заметил в Свальде. Той чести, которая не позволила ему придушить Хельга ночью во сне.
– По… не…
– Что? – Хельг не разобрал слова. Удерживать Свальда становилось все труднее.
– Помоги мне…
Свальд цепко обхватил его руки своими ладонями. Хельг с облегчением вздохнул и начал тянуть Вермундссона на себя.
Свальд стирал синюю краску с лица рубахой, а Хельг вдевал ремень в петли брюк. Они молчали с тех пор, как Лис затащил Вермундссона на мост и они вернулись обратно на площадку.
Хельг был напряжен. От дальнейших действий Свальда зависело то, как Лис будет учиться дальше в академии. Это был скользкий момент.
– Как твое полное имя, Хельг? – Майнор Дома Огня перевязал лоб и в упор глянул на него.
– Ты не понял? Я не считаю это важным.
– Это ты не понял.
У Хельга мелькнула мысль, что пожелай Свальд сейчас напасть на него – и все, кранты…
И в Валгаллу не попадешь: ни чудовищ из моря Мрака, ни врагов Мидгарда он еще не убивал. Будет вместе с бондами прислуживать богам земли и моря до скончания веков.
– Мне нужно твое полное имя, чтобы я мог принести тебе вассальную клятву.
Хельг не смог сдержаться – у него отвисла челюсть. В его планах Свальд предлагал обучать Хельга безоружному бою, предлагал свою дружбу, предлагал игнорировать друг друга. Но вассалитет… На это Хельг даже не рассчитывал!
«Всеотец и боги неба! Это ваш подарок за все мои мучения?!»
– Ты два раза доказал, что ты сильнее меня – не телом, но духом. Ты спас мне жизнь. И ты сказал мне слова, которые заставили меня о многом подумать. Если верно то, что ты говоришь, – почему я никогда не понимал этого? Может, потому, что мой Дом ограничивал меня? Мою честь? – Глаза Свальда угрожающе блеснули. – А я хочу стать свободным! Хочу, чтобы я всегда мог отстоять свою честь!
«Ты просто не представляешь, насколько сейчас ведешь себя как истинный сын Дома Огня… – подумал Хельг. – Ведь именно он воспитывает во всех вас понятие Чести…»
Это Лису как-то ненароком сказал Альгирдас. И Лис запомнил его слова. Хельг уже знал, что запоминать нужно все, что он слышит и видит. Даже если говорит человек, которого он ненавидит больше всего на свете.
– Ты показал мне другой путь, чем путь Дома Огня, Хельг. Я хочу понять твой путь. Хочу пройти им и сравнить с путем Дома Огня. Возможно, ты прав. Иначе почему я два раза проиграл тебе?
Хельгу очень хотелось потереть руки и прямо сейчас принять клятву верности Свальда. Но нет. Игра должна быть доведена до конца.
– Я могу тебе сказать пока что только одно. Я не приму твой вассалитет. Сейчас – не приму. Обдумай все хорошо, Свальд. Я не хочу, чтобы наши отношения были сродни тем, что царят в Домах.
– Я предлагаю вассальную клятву не твоей семье или твоему Дому. Я предлагаю вассальную клятву лично тебе.
– Нет. – Хельг покачал головой. – Подумай еще раз, Свальд. Отбрось эмоции. Взвесь все. И если ты снова предложишь мне клятву верности, то я не откажу тебе.
Свальд подумал, согласно кивнул.
– Тогда расстанемся на время. – Он протянул руку. – Я пойду к выходу сам, без тебя. Ты прав. Это важное решение. – И, сделав паузу, Свальд задумчиво добавил: – Ты снова прав…
Хельг пожал протянутую руку. Возьми Вермундссон его в болевой захват… Нет. Не возьмет. Хельг смотрел, как Свальд идет по мосту на другую сторону, и победно улыбался.
«Ты мой, Свальд. Теперь ты полностью мой…»
Между тем следовало выбираться из пещеры.
По залам и туннелям Лис пробирался с повышенной осторожностью. Не хватало, чтобы он после победы над Свальдом глупо нарвался на чужую группу и попал под обстрел. На мундире Хельга не было еще ни капли краски, и он собирался оставить его чистым до конца первого испытания.
Однако, судя по всему, эту часть пещеры уже прошли все. Не было слышно разговоров или хотя бы звука шагов. Несколько пещер и пересечений коридоров были покрыты разноцветными пятнами – здесь шли «краскопролитные» бои. Хельг позволил себе немного расслабиться. Интересно, как обстоят дела у Катайра и остальных? В принципе в момент нападения Арджа они показали слаженную работу, не считая Рунольва, и имели все шансы втроем добраться до выхода. На их месте Хельг обязательно бы раскрасил Арджа и всех его сторонников синей краской. Десять человек дадут тринадцатой группе двести баллов. Скорее всего они так и сделают. И Круанарх, и Кнультссон не дураки, хотя насчет последнего еще надо подумать. Во всяком случае, он полезнее Рунольва…
Сверившись с картой, Хельг обнаружил, что прошел уже половину пути. Разборка со Свальдом и блуждания по пещере заняли, по прикидке Лиса, около полутора часов. Надо спешить. Если на оставшуюся часть пещеры он потратит столько же времени, то будет считаться «убитым» и не получит баллов.
Надо спешить!
Меньше всего Хельг ожидал, свернув на очередном повороте, столкнуться нос к носу с двумя девчонками, одна из которых сидела на полу, держась за ушибленную ногу, а вторая стояла рядом и внимательно ее рассматривала. Лис настолько погрузился в свои мысли, что обратил внимание на девочек, лишь когда чуть не врезался в них.
Йотунство! А если бы это была охотящаяся группа? Хельг, ты идиот!
Он настороженно уставился на девчонок, девчонки с опаской уставились на него. Одну он сразу узнал, ту, которая была со сломанной ногой, – Лакшми Сингх, бхатка из «Колесницы», пристававшая к Дроне. Впрочем, кто там из девчонок к Дроне не приставал? Хитоми. Ну да, Хитоми Ода не приставала.
Вторую девочку с льняными волосами Хельг не знал, хотя помнил, что на корабле она все время вертелась вокруг наставницы Нода. Из простых эрлов.
Хельг взглянул девчонкам в глаза – и вздрогнул. Он считал, что может разобраться в человеке с одного взгляда, если ему это понадобится. Стейнмод говорил, что глаза – душа человека. А учитель, обучавший Хельга и его братьев душеведению, только посмеялся над этим. Но Стейнмод был прав.
В карих глазах Лакшми плескались тоска и боль. А в глубине – страдала душа. Не от физической боли, нет. От того, что Лакшми боялась пещеры. Лакшми боялась Хельга. Лакшми боялась даже девочки, которая ей помогала. И она страдала от этого страха, не знала, что с ним делать.
А в черных глазах второй девочки – упрямство. Упрямство, которое хуже, чем боль – потому что боль можно вытерпеть, но такую вот настойчивость души, которая рвется из тела, прямо требует, чтобы ее увидели, – нет, такого не вытерпишь. Жилы будешь рвать, стремясь доказать что-то себе и окружающим, что-то очень важное; умрешь, но докажешь. Уж легче бояться, чем быть таким упертым.
«И что мне теперь делать?»
Однако девчонка с льняными волосами уже сама начала действовать, не оставив ему выбора.
Альдис Суртсдоттир
– Хочешь сказать, что ничто победило тебя, майнора Дома Огня? – Хельг усмехнулся. Слова Свальда его задели, но не по той причине, на которую Вермундссон рассчитывал. Дом? Семья? О нет, Свальд! Надеяться можно только на себя! Только на одного себя во всем этом огромном мире! И ты сейчас это поймешь! – Тогда заодно считай, что весь твой Дом Огня – еще хуже, чем ничто. Раз я победил тебя, так заботящегося о чести своего Дома, то смешаю с грязью и все семьи Огня!
Глаза Свальда сузились.
– Ты бесчестен. Мне незачем знать твое полное имя. Такие, как ты, должны умереть.
И он атаковал. Свальд был быстр и неумолим, точно Молот Тора-Громовержца, поражающий великанов. Левая ладонь начала намечать каскад ударов в голову и корпус Хельга, а правый кулак изготовился к выпаду в живот. Это была коронная атака воинов, практикующих ваджра-мушти – серия прямолинейных молниеносных ударов на разных уровнях.
И Вермундссон не сдерживал себя. Он действительно собирался убить Хельга за оскорбление рода, матери и самого Свальда.
Старик-садовник укоризненно качает головой.
– Ты снова прячешься от братьев здесь, Хельг?
Плачущий семилетний мальчик, забравшийся в самую глубину колючего кустарника, быстро размазывает слезы по лицу, поднимает на старика яркие голубые глаза.
– Я не прячусь! – быстро отвечает он.
Садовник прищуривается.
– Я вот одного не понимаю, Хельг. Ты опасаешься тумаков от братьев, но при этом лезешь в колючие кусты, зная, что они не последуют за тобой, боясь уколоться.
– И чего ты не понимаешь, Стейнмод? – бурчит мальчик.
Садовник берет его за руку и ведет сквозь заросли, длинными ножницами ловко отводя колючие ветки в стороны. Ему не страшны уколы, толстые штаны и крепкая подпоясанная рубаха защищают тело, а вот мальчик в одних шортах и легкой майке.
– Не понимаю, как ты, выдерживая боль от царапин, терпишь измывательства братьев.
– Как-как… – Мальчик тяжело вздыхает. – Их уже учат этому… бою без оружия… а мне еще рано, видите ли… Ну, они и пользуются… Как схватят за руку – так больно, а даже синяка не остается! И они говорят маме, что я все выдумываю!
Старик улыбается:
– Ну, Хельг, тогда сам подумай, что будет, когда ты побьешь их.
Мальчик хмурится:
– И что?
– Им же никто не поверит. Ведь они такие взрослые и сильные, как же они могли быть избиты тобой, а? – И садовник хитро прищурился.
Хельг снова вздыхает:
– Как же я их побью? Вот ты так много знаешь, Стейнмод, а глупость говоришь. Это я глупости говорить должен, а не ты. Они ж эту ваджрумаджру знают, а я нет!
– Глупость говорю, значит? – Садовник хитро щурится. – Ну, давай я тебе кое-что покажу.
Сад, за которым ухаживает Стейнмод, занимает огромнейшую территорию. Стейнмод как-то даже похвастался, что в Мидгарде есть несколько островов, которые размерами меньше его сада. Здесь собрали деревья и цветы со всего Архипелага. Отец Хельга любит природу, но дела постоянно заставляли его быть дома, поэтому он не часто совершает прогулки лесами. Сад – его отдушина, здесь отец отдыхает от повседневных забот. А Хельг прячется от старших братьев.
Садовник и мальчик идут по дорожке, усыпанной ярко-красными лепестками. По краям растут розы, специально доставленные из дворца ниронского микадо, архитектурного памятника древней истории Десяти островов, красота которого в свое время так изумила завоевавшего восток восьмого конунга, что он повелел сохранить дворец и все, что в нем находилось.
Розы цветут все четыре времени года, и лепестки не увядают еще очень долго после того, как опадают на землю. Говорят, ниронские поэты специально прибывали ко двору микадо, чтобы вдохновиться «вечной красотой» чудесных цветов.
– И зачем мы сюда пришли? – спрашивает Хельг, почесывая руку, покрытую мелкими ранками от колючек. Стейнмод привел его на круглую поляну, в центре которой бьет источник, декоративно огороженный овальными блестящими камешками.
– Хочу тебе кое-что объяснить. – Старик подходит к источнику, берет несколько камешков. – Лови!
Хельг едва успевает поймать два из трех брошенных камней. Третий падает рядом, в мягкую траву.
– И зачем это? – бурчит мальчик, раздраженный своей неудачей.
– Сейчас объясню. – Стейнмод кладет ножницы в траву и снимает пояс. – Кидай камни в меня.
Мальчик вздыхает. И быстро швыряет камешки в садовника. Стейнмод взмахивает поясом – и отбитые камни летят в сторону.
Хельг от восторга смеется.
– Здорово!
– Здорово. – Садовник улыбается, но сразу становится серьезен. – А теперь послушай меня внимательно. Не мы, сванды, придумали искусство безоружного боя. Не мы, сванды, изучили энергетические центры тела. И не мы, сванды, открыли, что можно убить человека ударом пальца в одну определенную точку. Однако мы, сванды, ПОБЕДИЛИ всех тех, кто это придумал. Когда бхат бил нас кулаком – мы кололи его копьем. Когда чжанец пробивал наш щит ногой – мы нанизывали его на меч. Когда ниронец брал в болевой захват нашего воина, другой воин бил его в спину. Мы побеждали, потому что мы не делали из войны ИСКУССТВА. Мы должны быть благодарны Одину и Тору, что их никогда не забавляли махания руками и ногами. И когда наши воины обучаются ваджра-мушти юга или кэмпо востока, то это не должно стать их целью, но только средством. Видишь этот пояс?
– Конечно, вижу!
– Воин должен уметь превратить в оружие все, что у него есть под рукой. Все для него – меч. Если ты не можешь сделать оружием свое тело, сделай оружием окружающий мир! Кидай в меня последний камень!
Хельг хватает камушек и кидает в старика.
На это раз удар пояса раскалывает камень пополам.
Хельг разевает рот.
– И послушай, что я тебе еще скажу. – Стейнмод вытирает выступивший на лбу пот, переводит дыхание. – Я расскажу тебе кое-что интересное о ваджра-мушти. Кое-что, что поможет тебе победить братьев.
– Что это? – Хельг в нетерпении подается вперед.
– Запомни это хорошенько. В ваджра-мушти главное – мастерство активной атаки. Атака подобна горному обвалу, боец вкладывает в нее все свои силы. Если атака не проходит, он вынужден отступить. Если же атака проходит, она не выводит противника из строя, а только ошеломляет его, давая возможность атакующему войти в ближний бой. Именно в близком контакте боец проводит решающие приемы, необходимые для победы. А что это значит, Хельг?
– Не знаю, – честно признается мальчик.
– Это значит, что тебе нельзя подпустить бойца, владеющего ваджра-мушти, в ближний контакт. Нельзя дать пройти его первоначальной прямой атаке, как я не дал камням попасть в меня. Представь, что это не камни, а удары – ногой, рукой, головой. Тебе нужно просто научиться останавливать их. Это слабое место ваджра-мушти. Но одновременно и самое сильное. Потому что если перед тобой МАСТЕР, тебе ничто не поможет остановить его. Разве что если ты будешь прикрыт броней «Разрушителя». – Стейнмод смеется.
Хельг завороженно слушает. А половинки камешка в траве похожи на диковинных букашек, случайно попавших в сад из дальних краев.
Атака Свальда была неотвратимой. Хельгу некуда было деваться: по бокам обрыв, а отступать назад означало попасть под сокрушительные удары противника. Но Хельг не собирался отступать. Он быстро выбросил правую руку навстречу неумолимо надвигающемуся Свальду. В тусклом свете масляных фонарей блеснула пряжка ремня.
Свальд пошатнулся и остановился, вся энергия его атаки пропала втуне. Вермундссон неуверенно коснулся рукой лба. По пальцам пробежала струйка крови. Пряжкой ремня Хельг рассек Свальду лоб, одновременно и прервав нападение противника, и ранив его. Текущая из рассеченного лба кровь заливала Вермундссону глаза и мешала следить за Лисом.
– Вот ведь интересно, да? – Хельг улыбнулся. – Ты, боготворящий свой Дом. Я – ничто. И ты снова не можешь победить меня. Признай, что я прав. Твой Дом – хуже, чем ничто.
Свальд ничего не ответил. Он раздумывал. Пряжка форменного ремня была довольно тяжелой и могла стать опасным оружием в руках того, кто знал, что с ней делать. Хельг знал. И Свальд это понял. Он вытер кровь со лба и с переносицы и резко, с места, прыгнул.
Удары ногами в ваджра-мушти были редкостью. Обычно их применяли, чтобы сбить противника с толку или отвлечь. Однако Свальд решительно поменял стиль боя.
«Он быстро соображает…» – мелькнула мысль, прежде чем Лис успел ударить ремнем по метящей ему в голову левой ноге Свальда. Ногу повело вправо от Хельга. И тут он чуть не пропустил новый удар: одногруппник умудрился использовать разворот, который ему придал удар Хельга, чтобы направить правую ногу ему в лицо.
Для наблюдателя со стороны это выглядело бы красиво: Свальд будто завис в воздухе, нанося удары ногами. Лису наслаждаться красотой было некогда. Единственное, что он успел сделать, – это присесть, пропуская удар над головой. Свальд ловко сгруппировался и опустился обратно на мост, опасно закачавшийся после его приземления.
«И он неимоверно рискует…»
Свальд оказался совсем рядом с Хельгом. Сразу напасть ему помешало только то, что он приземлился в неудобной позиции. Не дожидаясь, пока Вермундссон придет в себя, Лис отскочил подальше. Они снова оказались почти в изначальной ситуации, с той разницей, что теперь Свальд был ранен и кровь продолжала заливать ему лоб.
– Почему? – зло вырвалось у парня. – Почему, провались ты в Нифльхейм, я не могу сразить тебя?!
– Потому что я умнее, сильнее и красивее. – Хельг самодовольно ухмыльнулся, тщательно сдерживая дрожь. Еще чуть-чуть – и у него были все шансы оказаться в пропасти!
«Потому что ты не позволяешь себе впасть в ярость, Свальд. Потому что ты проиграл мне, когда гнев владел тобой, и боишься снова проиграть по той же причине. Ты осторожничаешь, ты пытаешься сражаться с холодной головой и трезвым рассудком – но в такой схватке тебе меня не победить!»
– Если так… – Свальд поднял обе руки перед собой, сложил их вместе, закрывая верхнюю часть тела. – Если так, то я больше не буду сдерживаться! Я обещаю: я уничтожу тебя одним ударом! Чего бы мне это ни стоило!
– Ну, попробуй! – Хельг издевательски ухмыльнулся.
Свальд ринулся на Хельга, пытаясь впечататься в него всем телом. Хлестнул ремень, целя в голову. Свальд встретил его левой рукой, обмотал вокруг нее круговым движением и резко дернул, стремясь вырвать ремень из рук Хельга. Одновременно с этим его правая рука скользнула вниз и назад, а пальцы сложились в кулак. Свальд вошел с Хельгом в близкий контакт.
Однако прежде чем удар дошел до цели, майнор Дома Огня успел понять, что Хельг даже не пытается удержать ремень. И еще он успел понять, когда Хельг резко выдвинул вперед правую ногу, поставив ее особым образом, что тот знаком с каким-то особым видом безоружного боя, не похожего на ваджра-мушти.
Рассекая воздух, правый кулак Свальда устремился в грудную клетку противника. Навстречу ему вылетел правый кулак Хельга. Они врезались друг в друга. Лис моментально перестал чувствовать всю свою правую сторону тела, его повело влево, к краю моста. Не распредели Хельг вес по-новому, не поменяй точку опоры так, чтобы его развернуло, а не швырнуло на мост, Свальд сейчас бы добивал его. Более рослый и тяжелый, чем Лис, Вермундссон имел больше преимуществ в ближнем бою. Но качающийся мост и техника мягких шагов, направленная на молниеносное движение вокруг противника, сделали свое дело: Хельг не упал, а, используя разворот влево, скользнул вперед и заехал левой рукой в лицо Свальда. Потрясенный Вермундссон ничего не успел сделать. Его правая рука была остановлена ударом Хельга, а левая по инерции продолжала уходить в сторону, унося мотающийся ремень.
Пять шариков с краской с размаху ударили Свальда по лицу, полностью ослепив его.
Хельг знал, что Свальд ненадолго растеряется. У него отличный слух, наверняка его тренировали в помещениях, где не было ни лучика света. Дай ему время – и Вермундссон продолжит атаковать Хельга, ничего не видя. Закрепить успех надо сразу. Лис воспользовался своим ростом. Он был ниже Свальда и со всей дури ударил плечом в незащищенную грудь, используя весь свой вес. Вермундссон пошатнулся, его отбросило назад. Он взмахнул руками, пытаясь найти, за что уцепиться, не нашел. Не сумев удержаться, Свальд свалился с моста. Хельг едва успел, машинально двигаясь следом за противником после толчка в грудь, схватить его за руки. Лис упал плашмя на мост, изо всех сил стараясь не отпустить Свальда. Правая рука слушалась плохо, но дело свое делала – цепко держала майнора Дома Огня.
«Ну и тяжелый же он!»
Хельга пробрала дрожь. Боги бы от души посмеялись, утащи Свальд его за собой в пропасть. Хорошая шутка судьбы, да…
Свальд висел над обрывом и не пробовал помочь Хельгу. Он просто висел и молчал.
– Может… – просипел покрасневший от натуги Хельг, – ты… как-то залезешь обратно?
– Отпусти меня.
Хельг мог себе поаплодировать. Второе поражение совсем уничтожило боевой дух Свальда. Он превратился в сырой материал, из которого можно было лепить все, что угодно. То, что нужно Хельгу.
– Отпустить… И к чему это приведет?
– Я проиграл тебе дважды. Я – сын риг-ярла Дома Огня, гордящийся своим Домом. Тебе – сыну Дома, который ты не ценишь и от которого не ждешь помощи. Почему? Почему так? Я не пойму… Зачем мне жить, если я не могу этого понять?
– Ну ты и дурак…
– Да что ты можешь понимать!
– Могу, потому что я тут единственный, от кого зависит твоя жизнь. А ты – дурак!
– Я…
– Дурак, который возвеличил свой Дом настолько, что потерялся в его величии. Дурак, который настолько боялся мне проиграть, что проиграл снова. Дурак, который не ценит свою жизнь, а ценит свой Дом. Если тебе не нужна твоя жизнь, тогда она станет моей, ясно?! Ясно тебе?!
– Что ты…
– Я хотел сразиться с тобой, слышишь?! Еще на «Морском змее» я понял, что ты лучший из всех, кто плыл с нами! И я понял, что я должен победить тебя! Тебя, но не твой Дом! Тебя, но не твою честь! Тебя, Свальда, сына Вермунда! Слышишь?! Потому что я восхитился твоей силой! Потому что я хочу стать таким же сильным! Мне плевать на твою семью и твой Дом, но мне не плевать на тебя, Свальд!
Хельг не врал. Он недоговаривал, но не врал. Он говорил правду, но не всю. Эту речь он подготовил заранее, еще на «Морском змее», тщательно все отрепетировав. Свальд – майнор Дома Огня. Он гордится этим. А для сыновей и дочерей Дома Огня на первом месте честь их Дома. Хельг разбил эту честь на мелкие кусочки. И теперь он напоминал Свальду о его личной чести. О чести, которую он действительно заметил в Свальде. Той чести, которая не позволила ему придушить Хельга ночью во сне.
– По… не…
– Что? – Хельг не разобрал слова. Удерживать Свальда становилось все труднее.
– Помоги мне…
Свальд цепко обхватил его руки своими ладонями. Хельг с облегчением вздохнул и начал тянуть Вермундссона на себя.
Свальд стирал синюю краску с лица рубахой, а Хельг вдевал ремень в петли брюк. Они молчали с тех пор, как Лис затащил Вермундссона на мост и они вернулись обратно на площадку.
Хельг был напряжен. От дальнейших действий Свальда зависело то, как Лис будет учиться дальше в академии. Это был скользкий момент.
– Как твое полное имя, Хельг? – Майнор Дома Огня перевязал лоб и в упор глянул на него.
– Ты не понял? Я не считаю это важным.
– Это ты не понял.
У Хельга мелькнула мысль, что пожелай Свальд сейчас напасть на него – и все, кранты…
И в Валгаллу не попадешь: ни чудовищ из моря Мрака, ни врагов Мидгарда он еще не убивал. Будет вместе с бондами прислуживать богам земли и моря до скончания веков.
– Мне нужно твое полное имя, чтобы я мог принести тебе вассальную клятву.
Хельг не смог сдержаться – у него отвисла челюсть. В его планах Свальд предлагал обучать Хельга безоружному бою, предлагал свою дружбу, предлагал игнорировать друг друга. Но вассалитет… На это Хельг даже не рассчитывал!
«Всеотец и боги неба! Это ваш подарок за все мои мучения?!»
– Ты два раза доказал, что ты сильнее меня – не телом, но духом. Ты спас мне жизнь. И ты сказал мне слова, которые заставили меня о многом подумать. Если верно то, что ты говоришь, – почему я никогда не понимал этого? Может, потому, что мой Дом ограничивал меня? Мою честь? – Глаза Свальда угрожающе блеснули. – А я хочу стать свободным! Хочу, чтобы я всегда мог отстоять свою честь!
«Ты просто не представляешь, насколько сейчас ведешь себя как истинный сын Дома Огня… – подумал Хельг. – Ведь именно он воспитывает во всех вас понятие Чести…»
Это Лису как-то ненароком сказал Альгирдас. И Лис запомнил его слова. Хельг уже знал, что запоминать нужно все, что он слышит и видит. Даже если говорит человек, которого он ненавидит больше всего на свете.
– Ты показал мне другой путь, чем путь Дома Огня, Хельг. Я хочу понять твой путь. Хочу пройти им и сравнить с путем Дома Огня. Возможно, ты прав. Иначе почему я два раза проиграл тебе?
Хельгу очень хотелось потереть руки и прямо сейчас принять клятву верности Свальда. Но нет. Игра должна быть доведена до конца.
– Я могу тебе сказать пока что только одно. Я не приму твой вассалитет. Сейчас – не приму. Обдумай все хорошо, Свальд. Я не хочу, чтобы наши отношения были сродни тем, что царят в Домах.
– Я предлагаю вассальную клятву не твоей семье или твоему Дому. Я предлагаю вассальную клятву лично тебе.
– Нет. – Хельг покачал головой. – Подумай еще раз, Свальд. Отбрось эмоции. Взвесь все. И если ты снова предложишь мне клятву верности, то я не откажу тебе.
Свальд подумал, согласно кивнул.
– Тогда расстанемся на время. – Он протянул руку. – Я пойду к выходу сам, без тебя. Ты прав. Это важное решение. – И, сделав паузу, Свальд задумчиво добавил: – Ты снова прав…
Хельг пожал протянутую руку. Возьми Вермундссон его в болевой захват… Нет. Не возьмет. Хельг смотрел, как Свальд идет по мосту на другую сторону, и победно улыбался.
«Ты мой, Свальд. Теперь ты полностью мой…»
Между тем следовало выбираться из пещеры.
По залам и туннелям Лис пробирался с повышенной осторожностью. Не хватало, чтобы он после победы над Свальдом глупо нарвался на чужую группу и попал под обстрел. На мундире Хельга не было еще ни капли краски, и он собирался оставить его чистым до конца первого испытания.
Однако, судя по всему, эту часть пещеры уже прошли все. Не было слышно разговоров или хотя бы звука шагов. Несколько пещер и пересечений коридоров были покрыты разноцветными пятнами – здесь шли «краскопролитные» бои. Хельг позволил себе немного расслабиться. Интересно, как обстоят дела у Катайра и остальных? В принципе в момент нападения Арджа они показали слаженную работу, не считая Рунольва, и имели все шансы втроем добраться до выхода. На их месте Хельг обязательно бы раскрасил Арджа и всех его сторонников синей краской. Десять человек дадут тринадцатой группе двести баллов. Скорее всего они так и сделают. И Круанарх, и Кнультссон не дураки, хотя насчет последнего еще надо подумать. Во всяком случае, он полезнее Рунольва…
Сверившись с картой, Хельг обнаружил, что прошел уже половину пути. Разборка со Свальдом и блуждания по пещере заняли, по прикидке Лиса, около полутора часов. Надо спешить. Если на оставшуюся часть пещеры он потратит столько же времени, то будет считаться «убитым» и не получит баллов.
Надо спешить!
Меньше всего Хельг ожидал, свернув на очередном повороте, столкнуться нос к носу с двумя девчонками, одна из которых сидела на полу, держась за ушибленную ногу, а вторая стояла рядом и внимательно ее рассматривала. Лис настолько погрузился в свои мысли, что обратил внимание на девочек, лишь когда чуть не врезался в них.
Йотунство! А если бы это была охотящаяся группа? Хельг, ты идиот!
Он настороженно уставился на девчонок, девчонки с опаской уставились на него. Одну он сразу узнал, ту, которая была со сломанной ногой, – Лакшми Сингх, бхатка из «Колесницы», пристававшая к Дроне. Впрочем, кто там из девчонок к Дроне не приставал? Хитоми. Ну да, Хитоми Ода не приставала.
Вторую девочку с льняными волосами Хельг не знал, хотя помнил, что на корабле она все время вертелась вокруг наставницы Нода. Из простых эрлов.
Хельг взглянул девчонкам в глаза – и вздрогнул. Он считал, что может разобраться в человеке с одного взгляда, если ему это понадобится. Стейнмод говорил, что глаза – душа человека. А учитель, обучавший Хельга и его братьев душеведению, только посмеялся над этим. Но Стейнмод был прав.
В карих глазах Лакшми плескались тоска и боль. А в глубине – страдала душа. Не от физической боли, нет. От того, что Лакшми боялась пещеры. Лакшми боялась Хельга. Лакшми боялась даже девочки, которая ей помогала. И она страдала от этого страха, не знала, что с ним делать.
А в черных глазах второй девочки – упрямство. Упрямство, которое хуже, чем боль – потому что боль можно вытерпеть, но такую вот настойчивость души, которая рвется из тела, прямо требует, чтобы ее увидели, – нет, такого не вытерпишь. Жилы будешь рвать, стремясь доказать что-то себе и окружающим, что-то очень важное; умрешь, но докажешь. Уж легче бояться, чем быть таким упертым.
«И что мне теперь делать?»
Однако девчонка с льняными волосами уже сама начала действовать, не оставив ему выбора.
Альдис Суртсдоттир
Альдис выругалась про себя. Шанс добраться до выхода с покалеченной Лакшми и остаться «живой» был ничтожен.
– Ты ведь меня не бросишь? – забеспокоилась Лакшми, глядя на ее помрачневшее лицо.
– Не брошу, конечно. Но как это все не вовремя… Дай подумать секунду.
Лакшми покорно замолчала, глядя на Альдис снизу вверх своими огромными черными глазищами. Она была прехорошенькая – миниатюрная, изящная, с нежной смуглой кожей и шаловливым личиком, выглядывающим из растрепанных коротких кудряшек.
– Ты сможешь встать?
– Не знаю.
– Давай попробуем. Возьми меня за шею.
Альдис подхватила ее под мышки и попыталась приподнять. Лакшми честно старалась ей помочь, но попытка ступить на больную ногу вызвала у девушки долгий стон и новую порцию слез. Бхатка осела, опираясь на стену и поджав ногу.
– Больно.
– Надо сделать компресс. Я слышала журчание воды, где-то здесь должен быть родник. Посиди секунду, я сбегаю, поищу его.
– Нет! – почти выкрикнула Лакшми, вцепившись в руку Альдис. – Не оставляй меня!
– Я ненадолго. – Альдис постаралась сказать это терпеливо и по возможности мягко. – Тебе нужен холодный компресс.
– Нет! Пожалуйста, не уходи. – В голосе южанки снова зазвенели слезы. – Пожалуйста…
Девушка отвернулась и постаралась унять подступающее раздражение. Лакшми не виновата, она напугана, ей больно и плохо…
Она даже не сразу поняла, что рядом появился кто-то третий. Альдис так отвлеклась на сокурсницу, что совсем перестала вслушиваться.
А между тем замерший у поворота незнакомец настороженно переводил взгляд с одной девчонки на другую.
Секунду спустя девушка узнала его. Это был тот самый мальчишка, что в драке на пирсе смог в одиночку справиться с двумя противниками. Тогда Альдис не запомнила его лица, но хорошо запомнила осанку и манеру двигаться.
Сейчас она смогла хорошенько рассмотреть его.
Незнакомец оказался выше Альдис на полголовы. Волосы его были жестче, чем у девушки, и чуть больше отливали в золото. Парень был красивым, но не смазливым, в его худощавом, чуть властном, породистом лице явственно проступали фамильные черты Горних Домов Запада. Легко поверить, что род незнакомца считался знатным еще во времена первых конунгов, а может, и того раньше.
Альдис демонстративно опустила руку на мешочек с шариками и выловила пальцами снаряд. Но мальчишка не нападал и, похоже, не был разведчиком чужой группы. Он шел один, и у него в руке была зажата карта.
Поняв, что незнакомец не собирается атаковать, девушка расслабилась. Если парень не полная свинья, то поможет ей донести Лакшми. А если свинья, то вполне заслуженно сейчас получит снаряд с краской между глаз.
– Ну, чего ты стоишь и смотришь? – обратилась она к сокурснику. – Не видишь, человеку плохо? Помоги мне поставить ее на ноги.
Парень настороженно попятился и насупился:
– Почем мне знать, что это не ловушка?
Альдис фыркнула. Всеотец, ну что за бестолочь!
– Да ты посмотри на ее ногу! Это уже не игры, это серьезно. Кажется, перелом. Она не дойдет до выхода сама.
Парень задумался, сощурив ярко-голубые глаза. Его рука, лежавшая на поясе, начала выбивать причудливый ритм. Казалось, он что-то напряженно просчитывал в уме.
– Послушай, где-то здесь недалеко должен быть ручей, я слышала журчание воды. Нам нужно наложить холодную повязку. Я вижу, у тебя есть карта. – Против ее воли в голосе Альдис прорезались умоляющие нотки, и она сама на себя за это разозлилась.
– Ты ведь меня не бросишь? – забеспокоилась Лакшми, глядя на ее помрачневшее лицо.
– Не брошу, конечно. Но как это все не вовремя… Дай подумать секунду.
Лакшми покорно замолчала, глядя на Альдис снизу вверх своими огромными черными глазищами. Она была прехорошенькая – миниатюрная, изящная, с нежной смуглой кожей и шаловливым личиком, выглядывающим из растрепанных коротких кудряшек.
– Ты сможешь встать?
– Не знаю.
– Давай попробуем. Возьми меня за шею.
Альдис подхватила ее под мышки и попыталась приподнять. Лакшми честно старалась ей помочь, но попытка ступить на больную ногу вызвала у девушки долгий стон и новую порцию слез. Бхатка осела, опираясь на стену и поджав ногу.
– Больно.
– Надо сделать компресс. Я слышала журчание воды, где-то здесь должен быть родник. Посиди секунду, я сбегаю, поищу его.
– Нет! – почти выкрикнула Лакшми, вцепившись в руку Альдис. – Не оставляй меня!
– Я ненадолго. – Альдис постаралась сказать это терпеливо и по возможности мягко. – Тебе нужен холодный компресс.
– Нет! Пожалуйста, не уходи. – В голосе южанки снова зазвенели слезы. – Пожалуйста…
Девушка отвернулась и постаралась унять подступающее раздражение. Лакшми не виновата, она напугана, ей больно и плохо…
Она даже не сразу поняла, что рядом появился кто-то третий. Альдис так отвлеклась на сокурсницу, что совсем перестала вслушиваться.
А между тем замерший у поворота незнакомец настороженно переводил взгляд с одной девчонки на другую.
Секунду спустя девушка узнала его. Это был тот самый мальчишка, что в драке на пирсе смог в одиночку справиться с двумя противниками. Тогда Альдис не запомнила его лица, но хорошо запомнила осанку и манеру двигаться.
Сейчас она смогла хорошенько рассмотреть его.
Незнакомец оказался выше Альдис на полголовы. Волосы его были жестче, чем у девушки, и чуть больше отливали в золото. Парень был красивым, но не смазливым, в его худощавом, чуть властном, породистом лице явственно проступали фамильные черты Горних Домов Запада. Легко поверить, что род незнакомца считался знатным еще во времена первых конунгов, а может, и того раньше.
Альдис демонстративно опустила руку на мешочек с шариками и выловила пальцами снаряд. Но мальчишка не нападал и, похоже, не был разведчиком чужой группы. Он шел один, и у него в руке была зажата карта.
Поняв, что незнакомец не собирается атаковать, девушка расслабилась. Если парень не полная свинья, то поможет ей донести Лакшми. А если свинья, то вполне заслуженно сейчас получит снаряд с краской между глаз.
– Ну, чего ты стоишь и смотришь? – обратилась она к сокурснику. – Не видишь, человеку плохо? Помоги мне поставить ее на ноги.
Парень настороженно попятился и насупился:
– Почем мне знать, что это не ловушка?
Альдис фыркнула. Всеотец, ну что за бестолочь!
– Да ты посмотри на ее ногу! Это уже не игры, это серьезно. Кажется, перелом. Она не дойдет до выхода сама.
Парень задумался, сощурив ярко-голубые глаза. Его рука, лежавшая на поясе, начала выбивать причудливый ритм. Казалось, он что-то напряженно просчитывал в уме.
– Послушай, где-то здесь недалеко должен быть ручей, я слышала журчание воды. Нам нужно наложить холодную повязку. Я вижу, у тебя есть карта. – Против ее воли в голосе Альдис прорезались умоляющие нотки, и она сама на себя за это разозлилась.