Людям, считающим себя приверженцами философского учения Рерихов, очень важно изучить историю деятельности их американских последователей и понять истоки и причины их ошибок, чтобы не повторить их самим. Борьба человека со своим низшим «я» может быть не просто сложной, но подчас и драматичной – это хорошо видно на примере конкретных жизненных ситуаций, описанных в дневнике З.Г. Фосдик.
Самой Зинаиде Григорьевне часто приходилось прибегать к критической самооценке, а иной раз – и получать указания своих Учителей по поводу недостатков ее характера. Она всегда признавала справедливость таких указаний и неуклонно следовала им, совершенствуя свою натуру. Тема самосовершенствования, борьбы с недостатками характера, начатая в дневнике Зинаиды Григорьевны, продолжается и в ее письмах, подборка из которых представлена в данном сборнике.
Зинаида Григорьевна всегда понимала, что, указывая на ее недостатки, Учителя вели ее кратчайшим путем истинного, а не мнимого самосовершенствования. Только наивные люди полагают, что очистить свое «я» от негативных кармических накоплений можно с помощью каких-то условных, искусственных обрядов или денежных пожертвований. Мудрые понимают, что подлинный и быстрейший путь духовного самосовершенствования заключается в следовании извечным нравственным заповедям в реальной каждодневной жизни, в мыслях, чувствах и делах каждого дня. Безошибочным показателем подлинного уровня духовного развития, достигнутого тем или иным человеком, является его позиция по отношению к другим людям. Зинаиде Григорьевне предстояло многое переосмыслить и изменить в своих отношениях с коллегами, и она достигла успеха в этом.
При знакомстве и с дневниковыми записями, и с письмами 3. Фосдик становится понятным, что помогло ей стать успешной ученицей Рерихов и Учителя М. и возвыситься до уровня их доверенной сотрудницы: прежде всего ее честность перед самой собой, способность объективно и беспристрастно оценивать все черты своего характера, а также умение признавать свои ошибки и недостатки и исправлять их.
Это качество честности перед самим собой мало кем – даже из тех, кто считает себя последователями Рерихов, – оценивается по достоинству. Многие из считающих себя последователями Живой Этики спотыкаются на первой же ступени: на неумении признавать свои моральные ошибки и недостатки и работать над собой, исправляя их. Большинству людей гораздо легче видеть ошибки и недостатки других – но только не свои собственные. Но настоящее самосовершенствование невозможно без этой честности. В нашем мире нет ангелов, есть люди, пришедшие в него именно для того, чтобы совершенствоваться. Те, кто считает себя воплощением совершенства и не видит за собой никаких недостатков, на самом деле просто ослеплены гордыней, и путь подлинного духовного самосовершенствования для них закрыт.
В Агни-Йоге есть упоминание о внутреннем «зеркале души», в котором отражается малейшая соринка тех недостатков, которые остались в сознании ученика от его прошлого, несовершенного «я». При начале настоящего духовного роста, то есть при вступлении на путь духовного совершенствования, эта соринка увеличивается до огромных размеров и становится камнем преткновения, закрывающим путь к духовному восхождению. В работах выдающегося индийского подвижника и философа Шри Ауробиндо высказывается похожая идея о том, что ученик должен всегда как бы ставить самого себя перед своим внутренним Светом, Светом своей души, постоянно анализировать свое поведение, свои мысли и чувства и спрашивать себя: правильно ли я поступаю? Не совершаю ли я нравственных ошибок?
Зинаида Григорьевна смогла идти путем настоящей духовной йоги: она честно признавала свои недостатки и неустанно боролась с ними, шлифуя свой характер как алмаз, изгоняя из своего микрокосма все негативное, уводящее с пути духовного прогресса. И потому победила. До конца жизни она имела личную духовную связь с Учителями, о чем говорят и обстоятельства ее ухода из жизни, приведенные в замечательной статье Аиды Тульской, публикуемой в данном сборнике в качестве послесловия.
Музей Рериха в Нью-Йорке
Музей имени Н.К. Рериха в Нью-Йорке
Самой Зинаиде Григорьевне часто приходилось прибегать к критической самооценке, а иной раз – и получать указания своих Учителей по поводу недостатков ее характера. Она всегда признавала справедливость таких указаний и неуклонно следовала им, совершенствуя свою натуру. Тема самосовершенствования, борьбы с недостатками характера, начатая в дневнике Зинаиды Григорьевны, продолжается и в ее письмах, подборка из которых представлена в данном сборнике.
Зинаида Григорьевна всегда понимала, что, указывая на ее недостатки, Учителя вели ее кратчайшим путем истинного, а не мнимого самосовершенствования. Только наивные люди полагают, что очистить свое «я» от негативных кармических накоплений можно с помощью каких-то условных, искусственных обрядов или денежных пожертвований. Мудрые понимают, что подлинный и быстрейший путь духовного самосовершенствования заключается в следовании извечным нравственным заповедям в реальной каждодневной жизни, в мыслях, чувствах и делах каждого дня. Безошибочным показателем подлинного уровня духовного развития, достигнутого тем или иным человеком, является его позиция по отношению к другим людям. Зинаиде Григорьевне предстояло многое переосмыслить и изменить в своих отношениях с коллегами, и она достигла успеха в этом.
При знакомстве и с дневниковыми записями, и с письмами 3. Фосдик становится понятным, что помогло ей стать успешной ученицей Рерихов и Учителя М. и возвыситься до уровня их доверенной сотрудницы: прежде всего ее честность перед самой собой, способность объективно и беспристрастно оценивать все черты своего характера, а также умение признавать свои ошибки и недостатки и исправлять их.
Это качество честности перед самим собой мало кем – даже из тех, кто считает себя последователями Рерихов, – оценивается по достоинству. Многие из считающих себя последователями Живой Этики спотыкаются на первой же ступени: на неумении признавать свои моральные ошибки и недостатки и работать над собой, исправляя их. Большинству людей гораздо легче видеть ошибки и недостатки других – но только не свои собственные. Но настоящее самосовершенствование невозможно без этой честности. В нашем мире нет ангелов, есть люди, пришедшие в него именно для того, чтобы совершенствоваться. Те, кто считает себя воплощением совершенства и не видит за собой никаких недостатков, на самом деле просто ослеплены гордыней, и путь подлинного духовного самосовершенствования для них закрыт.
В Агни-Йоге есть упоминание о внутреннем «зеркале души», в котором отражается малейшая соринка тех недостатков, которые остались в сознании ученика от его прошлого, несовершенного «я». При начале настоящего духовного роста, то есть при вступлении на путь духовного совершенствования, эта соринка увеличивается до огромных размеров и становится камнем преткновения, закрывающим путь к духовному восхождению. В работах выдающегося индийского подвижника и философа Шри Ауробиндо высказывается похожая идея о том, что ученик должен всегда как бы ставить самого себя перед своим внутренним Светом, Светом своей души, постоянно анализировать свое поведение, свои мысли и чувства и спрашивать себя: правильно ли я поступаю? Не совершаю ли я нравственных ошибок?
Зинаида Григорьевна смогла идти путем настоящей духовной йоги: она честно признавала свои недостатки и неустанно боролась с ними, шлифуя свой характер как алмаз, изгоняя из своего микрокосма все негативное, уводящее с пути духовного прогресса. И потому победила. До конца жизни она имела личную духовную связь с Учителями, о чем говорят и обстоятельства ее ухода из жизни, приведенные в замечательной статье Аиды Тульской, публикуемой в данном сборнике в качестве послесловия.
Музей Рериха в Нью-Йорке
Какова была дальнейшая судьба культурных учреждений Рерихов в Нью-Йорке, о работе которых повествует дневник 3. Фосдик?
Как уже говорилось, план Учителя в отношении культурного строительства в США не смог осуществиться в полной мере из-за предательства Э. Лихтман и супругов Леви-Хорш. В 1935 году Рерихам был нанесен удар в спину: силы тьмы овладели сознанием Эстер Лихтман, так и не излечившейся от прежних язв своего характера – честолюбия и властолюбия, – и через нее подействовали на самое слабое звено в цепи внутреннего круга сотрудников – чету Хорш. Все началось с того, что Эстер Лихтман возомнила себя новой доверенной Учителя, которой якобы было передано право общаться с Ним (вместо Е.И. Рерих!). Темная энергия одержания, действовавшая через Э. Лихтман, была мощна, а неизжитые властолюбие и алчность, дремлющие в сознании Хорша и его жены, всегда были готовы проснуться и вспыхнуть вновь, что и произошло – отчасти благодаря одержимой предательнице, но в основном – из-за жадности и нечестности самого Хорша. Трудно сказать, кому из предателей – Э. Лихтман или Хоршу – первому пришло в голову не только разорвать отношения с Рерихами, но и отнять у них принадлежащие им по закону акции (то есть права на часть имущества) всех созданных ими в Нью-Йорке культурных учреждений. Но факт остается фактом – «трио», как стали называть предателей Рерихи, не только оклеветало, но и ограбило своих бывших духовных учителей. Путем преступных махинаций с ценными бумагами Хорш присвоил себе все имущество музея Н.К. Рериха и выставочного центра «Корона Мунди» – все имеющиеся в них художественные ценности, включая картины Н.К. Рериха, принадлежащие ему и его семье.
Судебный процесс, начатый преданными Рерихам сотрудниками против прямого грабежа со стороны Хоршей и Э. Лихтман, длился несколько лет. Все эти годы предатели буквально поливали грязью Рерихов; доставалось при этом и сотрудникам, оставшимся верными им. В ход были пущены самые чудовищные клеветнические выдумки. Надо было иметь много мужества, чтобы выдержать все это, – и тут волевой, сильный, решительный характер Зинаиды Григорьевны сослужил верную службу и ей самой, и другим сторонникам Рерихов. Наверное, не раз в те тяжелые дни она вспоминала пророческое напутствие, переданное ей Учителями: «Милый Страж верный, сейчас трудно, а будет еще труднее…»
Но она не боялась трудностей. Ее не надломили даже осложнившиеся обстоятельства личной жизни – развод с первым мужем, М. Лихтманом. Предательство Э. Лихтман (родной сестры мужа Зинаиды, Мориса Лихтмана) отразилось и на жизни ее брата. Хотя Морис Лихтман остался сторонником Рерихов и разорвал отношения со своей сестрой, предавшей их, у него все же не хватило твердости духа до конца отстаивать дело сторонников Рерихов в судах. Зинаида Григорьевна сочла позицию мужа неприемлемой для себя, и они расстались. Впоследствии Зинаида Григорьевна вышла замуж за Дадли (Дедлея) Фосдика, который также был последователем Рерихов.
Судебный процесс, начатый сторонниками Рерихов против захватчиков, не помог им восстановить справедливость. В рядах друзей Рерихов по-прежнему не было единства, и большая часть их почему-то не приняла советы Учителя по ведению процесса. Зато Хорш, со своей стороны, мало того что подкупил судей, а возможно, даже адвокатов истцов (то есть сторонников Рерихов) – он еще и привлек на свою сторону нескольких высокопоставленных правительственных чиновников из Вашингтона. Судебное решение по этому делу было беспрецедентным по своему цинизму и бессовестности: все имущество музея Рериха и других рериховских учреждений было отдано в руки грабителей! Даже Мастер-институт был признан владением Хорша. Все, что создавалось Рерихами и их сотрудниками в течение 14 лет с таким трудом, с неслыханными трудностями, с великим напряжением, было разрушено и отобрано. Такого грабежа музеев и культурных организаций, к тому же узаконенного судом, вероятно, не было еще нигде и никогда в мире. Эта тема остается за рамками публикуемой части дневника З.Г Фосдик, но кратко освещается в подборке фрагментов из ее писем к Е.И. и Н.К. Рерихам, находящимся в тот момент в Индии. Дневник заканчивается на светлой, хотя и слегка печальной ноте расставания с любимым наставником, Н.К. Рерихом, при его последнем посещении Америки.
Однако замысел темных сил не осуществился полностью: уничтожить рериховские культурные учреждения им не удалось. Последователи Рерихов устремили все свои силы на воссоздание музея имени Н.К. Рериха в Нью-Йорке и достигли успеха. Состоятельные друзья Рерихов – К. Кэмпбелл, Б. Боулинг, Ч. Крейн и другие – на свои личные средства выкупили значительную часть картин, захваченных Хоршем и пущенных им в продажу, и впоследствии пожертвовали их новому, вновь созданному ими музею Н.К. Рериха в Нью-Йорке. Здание для этого музея было приобретено ими же. Вначале его купил Б. Боулинг, но потом уступил Кэтрин Кэмпбелл, которая передала его в полное распоряжение музея. Рериховская культурная работа в Америке продолжилась. Но, конечно, грабеж, учиненный Хоршами и Э. Лихтман, подорвал экономическую базу рериховских учреждений, и в восстановленном музее работа велась уже не в том масштабе, как в период расцвета его деятельности. В итоге многие уникальные возможности, данные Учителями Белого Братства Америке, были упущены…
Директором нового музея Николая Рериха в Нью-Йорке стала Зинаида Григорьевна Фосдик. На этом посту она оставалась до конца своей долгой жизни.
Наверное, лучше всего Зинаиду Фосдик и ее деятельность в Америке характеризуют слова Учителя М. и Е.И. Рерих. Мастер М. называл Зинаиду Григорьевну «Стражем верным», а еще в самом начале сотрудничества через Елену Ивановну сообщил, что на санскрите слово «Зина»[33] означает «необходимость». Она действительно была необходимым для Рерихов сотрудником…
В 1953 году Учитель передавал Елене Ивановне:
«Скажи Зине похвалу за ее новую сдержанность с людьми трудными и людьми негодными. Зина – Моя самая преданная сотрудница в Америке и яро среди трудных обстоятельств, но яро скоро путь прояснится» (Рерих Е.И. Из письма от 12.07.53).
А Елена Ивановна так писала о ней в своих письмах сотрудникам и знакомым:
«Зина обладает редко встречаемой комбинацией ряда прекрасных качеств, как признание Иерархии, преданность и признательность, доверие, честность, зоркость, необыкновенная трудоспособность и готовность на жертвы, доброта без сентиментализма, активная.
<…> Уже 27 летя знаю мою Зиночку и люблю ее нежно, всем сердцем. <…> Людей познают в горе, и вот Зиночка прошла и через это испытание, и в горе она поднялась на большую высоту. В нашем общем горе и в нашем личном она выказала необыкновенную чуткость, преданность и любовь. Она – Страж верный! Так назвал ее Великий Владыка» (Рерих Е.И. Из письма от 10.11.48).
И эти слова характеризуют ее выше всех других похвал…
В заключение сообщим читателям духовные имена ближайших сотрудников Рерихов, встречающиеся в тексте дневника З.Г. Фосдик:
Фуяма – Н.К. Рерих
Урусвати – Е.И. Рерих
Удрая – Ю.Н. Рерих
Люмоу – СИ. Рерих
Радна – З.Г. Фосдик
Авирах (домашнее имя – Нуця) – М.М. Лихтман
Модра – Ф. Грант
Ояна (домашнее имя – Ента) – Э. Лихтман
Одомар, также Логван – Л. Леви-Хорш
Порума – Нетти Хорш
Тарухан – Г. Гребенщиков
Нару – Т. Гребенщикова
Яруя – В.А. Шибаев, секретарь Н.К. Рериха
Н. Ковалева
Как уже говорилось, план Учителя в отношении культурного строительства в США не смог осуществиться в полной мере из-за предательства Э. Лихтман и супругов Леви-Хорш. В 1935 году Рерихам был нанесен удар в спину: силы тьмы овладели сознанием Эстер Лихтман, так и не излечившейся от прежних язв своего характера – честолюбия и властолюбия, – и через нее подействовали на самое слабое звено в цепи внутреннего круга сотрудников – чету Хорш. Все началось с того, что Эстер Лихтман возомнила себя новой доверенной Учителя, которой якобы было передано право общаться с Ним (вместо Е.И. Рерих!). Темная энергия одержания, действовавшая через Э. Лихтман, была мощна, а неизжитые властолюбие и алчность, дремлющие в сознании Хорша и его жены, всегда были готовы проснуться и вспыхнуть вновь, что и произошло – отчасти благодаря одержимой предательнице, но в основном – из-за жадности и нечестности самого Хорша. Трудно сказать, кому из предателей – Э. Лихтман или Хоршу – первому пришло в голову не только разорвать отношения с Рерихами, но и отнять у них принадлежащие им по закону акции (то есть права на часть имущества) всех созданных ими в Нью-Йорке культурных учреждений. Но факт остается фактом – «трио», как стали называть предателей Рерихи, не только оклеветало, но и ограбило своих бывших духовных учителей. Путем преступных махинаций с ценными бумагами Хорш присвоил себе все имущество музея Н.К. Рериха и выставочного центра «Корона Мунди» – все имеющиеся в них художественные ценности, включая картины Н.К. Рериха, принадлежащие ему и его семье.
Судебный процесс, начатый преданными Рерихам сотрудниками против прямого грабежа со стороны Хоршей и Э. Лихтман, длился несколько лет. Все эти годы предатели буквально поливали грязью Рерихов; доставалось при этом и сотрудникам, оставшимся верными им. В ход были пущены самые чудовищные клеветнические выдумки. Надо было иметь много мужества, чтобы выдержать все это, – и тут волевой, сильный, решительный характер Зинаиды Григорьевны сослужил верную службу и ей самой, и другим сторонникам Рерихов. Наверное, не раз в те тяжелые дни она вспоминала пророческое напутствие, переданное ей Учителями: «Милый Страж верный, сейчас трудно, а будет еще труднее…»
Но она не боялась трудностей. Ее не надломили даже осложнившиеся обстоятельства личной жизни – развод с первым мужем, М. Лихтманом. Предательство Э. Лихтман (родной сестры мужа Зинаиды, Мориса Лихтмана) отразилось и на жизни ее брата. Хотя Морис Лихтман остался сторонником Рерихов и разорвал отношения со своей сестрой, предавшей их, у него все же не хватило твердости духа до конца отстаивать дело сторонников Рерихов в судах. Зинаида Григорьевна сочла позицию мужа неприемлемой для себя, и они расстались. Впоследствии Зинаида Григорьевна вышла замуж за Дадли (Дедлея) Фосдика, который также был последователем Рерихов.
Судебный процесс, начатый сторонниками Рерихов против захватчиков, не помог им восстановить справедливость. В рядах друзей Рерихов по-прежнему не было единства, и большая часть их почему-то не приняла советы Учителя по ведению процесса. Зато Хорш, со своей стороны, мало того что подкупил судей, а возможно, даже адвокатов истцов (то есть сторонников Рерихов) – он еще и привлек на свою сторону нескольких высокопоставленных правительственных чиновников из Вашингтона. Судебное решение по этому делу было беспрецедентным по своему цинизму и бессовестности: все имущество музея Рериха и других рериховских учреждений было отдано в руки грабителей! Даже Мастер-институт был признан владением Хорша. Все, что создавалось Рерихами и их сотрудниками в течение 14 лет с таким трудом, с неслыханными трудностями, с великим напряжением, было разрушено и отобрано. Такого грабежа музеев и культурных организаций, к тому же узаконенного судом, вероятно, не было еще нигде и никогда в мире. Эта тема остается за рамками публикуемой части дневника З.Г Фосдик, но кратко освещается в подборке фрагментов из ее писем к Е.И. и Н.К. Рерихам, находящимся в тот момент в Индии. Дневник заканчивается на светлой, хотя и слегка печальной ноте расставания с любимым наставником, Н.К. Рерихом, при его последнем посещении Америки.
Однако замысел темных сил не осуществился полностью: уничтожить рериховские культурные учреждения им не удалось. Последователи Рерихов устремили все свои силы на воссоздание музея имени Н.К. Рериха в Нью-Йорке и достигли успеха. Состоятельные друзья Рерихов – К. Кэмпбелл, Б. Боулинг, Ч. Крейн и другие – на свои личные средства выкупили значительную часть картин, захваченных Хоршем и пущенных им в продажу, и впоследствии пожертвовали их новому, вновь созданному ими музею Н.К. Рериха в Нью-Йорке. Здание для этого музея было приобретено ими же. Вначале его купил Б. Боулинг, но потом уступил Кэтрин Кэмпбелл, которая передала его в полное распоряжение музея. Рериховская культурная работа в Америке продолжилась. Но, конечно, грабеж, учиненный Хоршами и Э. Лихтман, подорвал экономическую базу рериховских учреждений, и в восстановленном музее работа велась уже не в том масштабе, как в период расцвета его деятельности. В итоге многие уникальные возможности, данные Учителями Белого Братства Америке, были упущены…
Директором нового музея Николая Рериха в Нью-Йорке стала Зинаида Григорьевна Фосдик. На этом посту она оставалась до конца своей долгой жизни.
Наверное, лучше всего Зинаиду Фосдик и ее деятельность в Америке характеризуют слова Учителя М. и Е.И. Рерих. Мастер М. называл Зинаиду Григорьевну «Стражем верным», а еще в самом начале сотрудничества через Елену Ивановну сообщил, что на санскрите слово «Зина»[33] означает «необходимость». Она действительно была необходимым для Рерихов сотрудником…
В 1953 году Учитель передавал Елене Ивановне:
«Скажи Зине похвалу за ее новую сдержанность с людьми трудными и людьми негодными. Зина – Моя самая преданная сотрудница в Америке и яро среди трудных обстоятельств, но яро скоро путь прояснится» (Рерих Е.И. Из письма от 12.07.53).
А Елена Ивановна так писала о ней в своих письмах сотрудникам и знакомым:
«Зина обладает редко встречаемой комбинацией ряда прекрасных качеств, как признание Иерархии, преданность и признательность, доверие, честность, зоркость, необыкновенная трудоспособность и готовность на жертвы, доброта без сентиментализма, активная.
<…> Уже 27 летя знаю мою Зиночку и люблю ее нежно, всем сердцем. <…> Людей познают в горе, и вот Зиночка прошла и через это испытание, и в горе она поднялась на большую высоту. В нашем общем горе и в нашем личном она выказала необыкновенную чуткость, преданность и любовь. Она – Страж верный! Так назвал ее Великий Владыка» (Рерих Е.И. Из письма от 10.11.48).
И эти слова характеризуют ее выше всех других похвал…
В заключение сообщим читателям духовные имена ближайших сотрудников Рерихов, встречающиеся в тексте дневника З.Г. Фосдик:
Фуяма – Н.К. Рерих
Урусвати – Е.И. Рерих
Удрая – Ю.Н. Рерих
Люмоу – СИ. Рерих
Радна – З.Г. Фосдик
Авирах (домашнее имя – Нуця) – М.М. Лихтман
Модра – Ф. Грант
Ояна (домашнее имя – Ента) – Э. Лихтман
Одомар, также Логван – Л. Леви-Хорш
Порума – Нетти Хорш
Тарухан – Г. Гребенщиков
Нару – Т. Гребенщикова
Яруя – В.А. Шибаев, секретарь Н.К. Рериха
Н. Ковалева
Музей имени Н.К. Рериха в Нью-Йорке
З.Г. Фосдик
Рерих-художник, археолог, мыслитель вызывал к себе глубокий интерес не только со стороны художественного мира, но также среди самых разнообразных кругов широкой публики. Прежде чем говорить подробно о нем и музее его имени в Нью-Йорке, хотелось бы остановиться на времени его прибытия в Америку и последующих событиях, связанных с его пребыванием в этой стране.
В 1920 году Николай Константинович, его жена Елена Ивановна и их два сына, Юрий и Святослав, прибыли в Нью-Йорк. Первая выставка Николая Константиновича открылась в декабре того же года в галерее Кингора – одной из лучших в городе, на ней было показано около 115 картин, привезенных художником. Картины эти явились откровением для американцев и глубоко поразили их. Это была первая большая выставка русского искусства, совершенно нового для американцев, и искусство Рериха сделалось буквально темой дня в прессе. Американская публика охотно посещала выставку, изучая картины и проявляя также острый интерес к личности художника, – успех был исключительный! Как сейчас помню первый день выставки и толпу, через которую трудно было пробраться.
Доктор Бринтон, известный искусствовед, написал предисловие к каталогу выставки, комитет которой состоял из именитых граждан Нью-Йорка. Сами картины, их сюжеты, их «русскость», совершенно неизвестная американцам, восхитила зрителей. «Идолы», «Сокровище Ангелов», «Экстаз», «Ладьи строют» и другие поражали своим замыслом публику, привыкшую к приятной повседневности. Перед глазами вставала Древняя Русь, растущая в муках, трудах и устремлениях к будущему. Яркость красок, насыщенность и смелость линий и рисунка – все это оказывало влияние на посетителей, они долго стояли перед картинами, всматриваясь в них, в эту чужую, совершенно незнакомую жизнь славян, искания и устремления героического народа. С этой выставки начался вклад Рериха в искусство Америки и в ее культуру.
В письме от 29 января 1931 года Альберт Эйнштейн писал Рериху: «Я восхищаюсь искренне Вашим искусством и могу сказать без преувеличения, что никогда еще пейзажи не производили на меня столь глубокое впечатление, как эти картины».
Личность художника также притягивала американцев из различных слоев – художников и писателей, известных общественных деятелей и молодежь. Пресса писала о «методе» работы Рериха, о гармонии его красок и тонов, и художники приходили изучать их. Устраивались частые собеседования Рериха с художниками, и, несмотря на свою исключительную в то время занятость, он всегда находил время для таких бесед, отвечая на бесчисленные вопросы и раскрывая перед любознательными художниками весь диапазон своего искусства. Это продолжалось во время выставки в Нью-Йорке, а затем в других 29 городах, куда последовала выставка. Она путешествовала больше года, и Рериху приходилось ездить по многим городам, выступать с лекциями и докладами перед самой разнообразной аудиторией, неизменно рассказывая о русском искусстве, с которым он широко знакомил Америку. Русский художник открывал американцам глаза на Россию. Это и позволило ему создать ряд художественных и просветительных учреждений, почва для которых была готова.
Первым учреждением, основанным Рерихом в 1921 году, был Институт объединенных искусств. В своих лекциях Рерих рассказывал о школе Общества поощрения художеств в Петербурге, директором которой он был. В этой школе были классы по преподаванию многих искусств, программа включала иконопись, графику, археологию и другие предметы. В школе училось свыше 2000 учеников, от рабочих до представителей высших кругов, и она поддерживалась из государственных фондов. По такому образцу Рерих стремился создать Институт объединенных искусств в Нью-Йорке, куда были приглашены талантливые преподаватели. Идея института была настолько нова и значительна, что вначале только мы – русская группа – приняли ее с полным энтузиазмом.
Первые классы были посвящены музыке, живописи, скульптуре, архитектуре, балету и театру. И хотя институт начался в скромных размерах, в программу были введены лекции, концерты и выставки учеников. Несколько культурных американцев, узнавших поближе Рериха, зажглись идеей «всех искусств под одной крышей» и вошли позже в нашу первую группу как активные участники. Помещение, в котором началась деятельность института, оказалось малым при росте классов и учеников. Был найден другой дом в верхней части города, вполне отвечавший нашим задачам.
Николай Константинович привлек новых, получивших известность преподавателей по музыке, живописи, драме, балету. Это были музыканты Диме Тейлор, Феликс Салмонд, Эрнст Блох, балетмейстеры Михаил Мордкин, Михаил Фокин. В институте преподавали художники Рокуэлл Кент, Клод Брэгдон, Джорж Беллоуз, Норман Бель Геддес, Говард Джайлс и другие.
Институт постепенно вырос в общепризнанное просветительное учреждение, в котором действительно объединились все искусства. За несколько лет тысячи учеников учились в нем, образовались кадры новых, молодых преподавателей, музыкантов, артистов, художников. Шла большая, интенсивная работа, и ее первые годы проходили под непосредственным руководством Рериха. Он вел беседы с учителями, учениками, читал лекции, образовывал новые классы, как то: классы музыки и скульптуры для слепых, что в то время считалось немыслимо трудным.
Заветы Рериха выявили новое направление для того времени – служение культуре. Ученики воспитывались в духе приобщения к синтезу искусства во всех его проявлениях. В первое десятилетие существования Института объединенных искусств свыше 150 специалистов преподавали в нем все виды искусства.
Рерих не мог ограничиться основанием лишь этого учреждения. Пульс культурного прогресса в Америке бился медленно, и он зорко следил за ним, желая влить свежую струю в жизнь молодой страны. «Свет искусства будет влиять на многие сердца новой любовью… Дайте искусство народу, которому оно принадлежит», – так говорил и писал Рерих, и это явилось девизом для нового, основанного им в 1922 году учреждения – Международного центра искусства, или «Корона Мунди», «Венец Мира». Это название символизировало идею доступности искусства всех народов для масс в его воспитательном, эстетическом и художественном значении. Как и раньше, думы Рериха встретили поддержку истинных друзей искусства и смогли быть осуществлены.
«Корона Мунди» открылась выставкой картин Рериха, созданных им в Америке. В этих картинах (сюита «Океан», серии «Новая Мексика», «Аризона») был воплощен дух Америки, ее надежды на будущее. По указаниям Рериха была выработана программа для привлечения искусства других наций, а также народностей, малоизвестных в Америке. Международный язык искусства как средство взаимопонимания – такова была давнишняя мечта Рериха. Поощрение творчества молодых художников для более широкого признания искусства в Америке – стране, стоявшей довольно обособленно от других стран, являлось, по словам Рериха, крайней необходимостью.
Начиная с 1923 года состоялись выставки таких общеизвестных американских художников, как Роберт Генри, Джон Слоун, Рокуэлл Кент, Морис Стерн, Джером Майерс, и знаменитых американских скульпторов, как Уильям Зорах, Гастон Лашиз. Экспонировались рисунки мастеров итальянской и фламандской школ: Веронезе, Симоне Мартини, Рубенса, ДиркаХальса, Иеронима Босха и других художников. Выставки рассылались по крупным городам, в университеты, музеи и галереи страны. В 1924 году была показана выставка русских икон, позже – тибетского искусства и танки. Затем последовали рисунки американских индейцев, искусство Австралии, Бразилии, современные художники Индии, Франции, Германии, южноамериканское современное искусство и т. д. Широко проводились идеи Рериха – выявлять искусство в народном и национальном масштабе.
После отъезда Рериха и его жены в Индию центром «Корона Мунди» руководил Святослав Николаевич Рерих. Уже входивший в известность, молодой художник блестяще проводил идеи своего отца и воплощал их в многочисленных выставках, приглашал при этом лучших американских и европейских художников и скульпторов. Пресса всегда отмечала высокое качество выставок «Корона Мунди».
Буклет выставки американских художников
В первые годы после отъезда Рериха из Америки оба основанных им учреждения не только развивали свою деятельность, но также активно подготовляли основание музея Н.К. Рериха в Нью-Йорке. Он открылся официально для публики 24 марта 1924 года. Надо особо отметить, что в то время это был единственный в Америке музей, посвященный творчеству только одного художника.
8 мая 1923 года Рерих с семьей выехал из Америки в Индию с целью снаряжения экспедиции для проникновения в еще не исследованные области Центральной Азии. Экспедиция эта была полностью утверждена сотрудниками института и «Корона Мунди» и наиболее близкими друзьями художника. Во время этой экспедиции, продолжавшейся почти пять лет, Рерих написал около 500 картин и этюдов. Почти все они постепенно поступили в коллекцию музея его имени в Нью-Йорке.
С первой базы экспедиции в Сиккиме было прислано 80 картин, в том числе сюиты: «Его страна», «Сикким», «Гималайский и Тибетский пути», а также шесть картин из серии «Знамена Востока». В 1925 году в музей прибыли 95 картин и много этюдов (часть их была написана в 1917 году в Финляндии).
В 1925 году музей обогатился новой коллекцией – 72 картины Ладака и Малого Тибета, а также 13 картин из серии «Знамена Востока». Все они были впервые показаны в июне 1926 года.
В 1927 году прибыло 107 картин монгольской серии, в том числе картины: «Будда Испытатель», «Приказ Ригден-Джапо» и «Монастырь Ламаюру». Последующими добавлениями явились: диптих «Агни-Йога», картины «Гибель Атлантиды», «Кришна», «Арджуна, вызывающий молнию», «Страна Ману», «Повелитель Шамбалы», «Цам – монгольские танцы».
После того как Рерих обосновался в долине Кулу в Западных Гималаях, он продолжал посылать в Нью-Йорк написанные им картины.
Но вернемся к деятельности Музея имени Рериха после его возникновения.
Началась она в доме № 310 на Риверсайд-драйв, где уже находились и активно работали с 1921 года два основанных Рерихом учреждения. Музей занимал тогда только один этаж. К 315 картинам присоединились 150 картин, оставшихся после выставок, прошедших по 29 городам. Это были главным образом вещи раннего периода, из которых надо особо отметить следующие: «Идолы», «Заморские гости», «Сокровище Ангелов», «Борис и Глеб», «Варяжское море», «Ункрада», «Человечьи праотцы», ряд этюдов Финляндии и Карелии, а также костюмы и декорации к операм Римского-Корсакова, Бородина, Мусоргского, Вагнера, к пьесам Ибсена и Метерлинка и другие.
Рерих был убежденным реалистом, верившим в силу науки и знания. Вместе с тем он был художником-поэтом. Среди картин, привезенных им в 1920 году в Америку, находились также «Меч Мужества», «Крик Змия», «Град Обреченный» (1912–1914). В Америке они получили не без основания название «пророческих». Серии картин «Аризона», «Большой Каньон», «Новая Мексика», написанные во время пребывания в Америке, также поступили в первый музей его имени. Серия «Учителя Востока» привлекала общее внимание посетителей, и о ней много писали.
По мере того как музей постепенно расширялся, директора его убеждались в невозможности достойно представить творчество Рериха в имеющемся помещении. Проекты нового, значительно большего здания, а затем музея-небоскреба часто обсуждались и в конечном результате, получив одобрение Рериха, были одобрены директорами. Был утвержден план 24-этажного дома. Первые три этажа предназначались для музея, института и «Корона Мунди», на других этажах могли помещаться культурные и научные организации и общества. Были запланированы залы для лекций, концертов, а также небольшой театр для оперных и драматических спектаклей, утвержден план тибетской библиотеки, в которой должны были находиться 333 тома «Канджур-Танджур» – священные тибетские писания. Эта библиотека предназначалась для востоковедов-тибетологов и санскритологов и позже полностью оправдала свое назначение. Остальные этажи отводились для жилых помещений, а весь план дома был подчинен определенной цели – приобщению его жильцов к американской и мировой культуре. Лекции, выставки, концерты должны были быть бесплатными для всех, живущих в доме. Солярий на верхнем этаже предназначался для встреч и взаимного общения жильцов. Плата за квартиры предусматривалась низкой, широкодоступной для артистов, художников, музыкантов, учителей, научных работников и т. д. В будущем проектировалось отдать несколько этажей под музеи американского, русского, индийского, латиноамериканского и других искусств. Этот исключительный по замыслу проект был успешно осуществлен известным архитектором Гарви В. Корбеттом. Отклики в печати и энтузиазм, последовавшие после публичного оглашения всего плана, превзошли все ожидания директоров.
Дом-музей строился несколько лет и был закончен в 1929 году. В июне этого года после окончания Центральноазиатской экспедиции Рерих прибыл в Америку и был принят президентом Гувером в Белом доме. Президент интересовался результатами экспедиции Рериха и тогда же получил в дар от художника картину «Гималаи».
Рерих-художник, археолог, мыслитель вызывал к себе глубокий интерес не только со стороны художественного мира, но также среди самых разнообразных кругов широкой публики. Прежде чем говорить подробно о нем и музее его имени в Нью-Йорке, хотелось бы остановиться на времени его прибытия в Америку и последующих событиях, связанных с его пребыванием в этой стране.
В 1920 году Николай Константинович, его жена Елена Ивановна и их два сына, Юрий и Святослав, прибыли в Нью-Йорк. Первая выставка Николая Константиновича открылась в декабре того же года в галерее Кингора – одной из лучших в городе, на ней было показано около 115 картин, привезенных художником. Картины эти явились откровением для американцев и глубоко поразили их. Это была первая большая выставка русского искусства, совершенно нового для американцев, и искусство Рериха сделалось буквально темой дня в прессе. Американская публика охотно посещала выставку, изучая картины и проявляя также острый интерес к личности художника, – успех был исключительный! Как сейчас помню первый день выставки и толпу, через которую трудно было пробраться.
Доктор Бринтон, известный искусствовед, написал предисловие к каталогу выставки, комитет которой состоял из именитых граждан Нью-Йорка. Сами картины, их сюжеты, их «русскость», совершенно неизвестная американцам, восхитила зрителей. «Идолы», «Сокровище Ангелов», «Экстаз», «Ладьи строют» и другие поражали своим замыслом публику, привыкшую к приятной повседневности. Перед глазами вставала Древняя Русь, растущая в муках, трудах и устремлениях к будущему. Яркость красок, насыщенность и смелость линий и рисунка – все это оказывало влияние на посетителей, они долго стояли перед картинами, всматриваясь в них, в эту чужую, совершенно незнакомую жизнь славян, искания и устремления героического народа. С этой выставки начался вклад Рериха в искусство Америки и в ее культуру.
В письме от 29 января 1931 года Альберт Эйнштейн писал Рериху: «Я восхищаюсь искренне Вашим искусством и могу сказать без преувеличения, что никогда еще пейзажи не производили на меня столь глубокое впечатление, как эти картины».
Личность художника также притягивала американцев из различных слоев – художников и писателей, известных общественных деятелей и молодежь. Пресса писала о «методе» работы Рериха, о гармонии его красок и тонов, и художники приходили изучать их. Устраивались частые собеседования Рериха с художниками, и, несмотря на свою исключительную в то время занятость, он всегда находил время для таких бесед, отвечая на бесчисленные вопросы и раскрывая перед любознательными художниками весь диапазон своего искусства. Это продолжалось во время выставки в Нью-Йорке, а затем в других 29 городах, куда последовала выставка. Она путешествовала больше года, и Рериху приходилось ездить по многим городам, выступать с лекциями и докладами перед самой разнообразной аудиторией, неизменно рассказывая о русском искусстве, с которым он широко знакомил Америку. Русский художник открывал американцам глаза на Россию. Это и позволило ему создать ряд художественных и просветительных учреждений, почва для которых была готова.
Первым учреждением, основанным Рерихом в 1921 году, был Институт объединенных искусств. В своих лекциях Рерих рассказывал о школе Общества поощрения художеств в Петербурге, директором которой он был. В этой школе были классы по преподаванию многих искусств, программа включала иконопись, графику, археологию и другие предметы. В школе училось свыше 2000 учеников, от рабочих до представителей высших кругов, и она поддерживалась из государственных фондов. По такому образцу Рерих стремился создать Институт объединенных искусств в Нью-Йорке, куда были приглашены талантливые преподаватели. Идея института была настолько нова и значительна, что вначале только мы – русская группа – приняли ее с полным энтузиазмом.
Первые классы были посвящены музыке, живописи, скульптуре, архитектуре, балету и театру. И хотя институт начался в скромных размерах, в программу были введены лекции, концерты и выставки учеников. Несколько культурных американцев, узнавших поближе Рериха, зажглись идеей «всех искусств под одной крышей» и вошли позже в нашу первую группу как активные участники. Помещение, в котором началась деятельность института, оказалось малым при росте классов и учеников. Был найден другой дом в верхней части города, вполне отвечавший нашим задачам.
Николай Константинович привлек новых, получивших известность преподавателей по музыке, живописи, драме, балету. Это были музыканты Диме Тейлор, Феликс Салмонд, Эрнст Блох, балетмейстеры Михаил Мордкин, Михаил Фокин. В институте преподавали художники Рокуэлл Кент, Клод Брэгдон, Джорж Беллоуз, Норман Бель Геддес, Говард Джайлс и другие.
Институт постепенно вырос в общепризнанное просветительное учреждение, в котором действительно объединились все искусства. За несколько лет тысячи учеников учились в нем, образовались кадры новых, молодых преподавателей, музыкантов, артистов, художников. Шла большая, интенсивная работа, и ее первые годы проходили под непосредственным руководством Рериха. Он вел беседы с учителями, учениками, читал лекции, образовывал новые классы, как то: классы музыки и скульптуры для слепых, что в то время считалось немыслимо трудным.
Заветы Рериха выявили новое направление для того времени – служение культуре. Ученики воспитывались в духе приобщения к синтезу искусства во всех его проявлениях. В первое десятилетие существования Института объединенных искусств свыше 150 специалистов преподавали в нем все виды искусства.
Рерих не мог ограничиться основанием лишь этого учреждения. Пульс культурного прогресса в Америке бился медленно, и он зорко следил за ним, желая влить свежую струю в жизнь молодой страны. «Свет искусства будет влиять на многие сердца новой любовью… Дайте искусство народу, которому оно принадлежит», – так говорил и писал Рерих, и это явилось девизом для нового, основанного им в 1922 году учреждения – Международного центра искусства, или «Корона Мунди», «Венец Мира». Это название символизировало идею доступности искусства всех народов для масс в его воспитательном, эстетическом и художественном значении. Как и раньше, думы Рериха встретили поддержку истинных друзей искусства и смогли быть осуществлены.
«Корона Мунди» открылась выставкой картин Рериха, созданных им в Америке. В этих картинах (сюита «Океан», серии «Новая Мексика», «Аризона») был воплощен дух Америки, ее надежды на будущее. По указаниям Рериха была выработана программа для привлечения искусства других наций, а также народностей, малоизвестных в Америке. Международный язык искусства как средство взаимопонимания – такова была давнишняя мечта Рериха. Поощрение творчества молодых художников для более широкого признания искусства в Америке – стране, стоявшей довольно обособленно от других стран, являлось, по словам Рериха, крайней необходимостью.
Начиная с 1923 года состоялись выставки таких общеизвестных американских художников, как Роберт Генри, Джон Слоун, Рокуэлл Кент, Морис Стерн, Джером Майерс, и знаменитых американских скульпторов, как Уильям Зорах, Гастон Лашиз. Экспонировались рисунки мастеров итальянской и фламандской школ: Веронезе, Симоне Мартини, Рубенса, ДиркаХальса, Иеронима Босха и других художников. Выставки рассылались по крупным городам, в университеты, музеи и галереи страны. В 1924 году была показана выставка русских икон, позже – тибетского искусства и танки. Затем последовали рисунки американских индейцев, искусство Австралии, Бразилии, современные художники Индии, Франции, Германии, южноамериканское современное искусство и т. д. Широко проводились идеи Рериха – выявлять искусство в народном и национальном масштабе.
После отъезда Рериха и его жены в Индию центром «Корона Мунди» руководил Святослав Николаевич Рерих. Уже входивший в известность, молодой художник блестяще проводил идеи своего отца и воплощал их в многочисленных выставках, приглашал при этом лучших американских и европейских художников и скульпторов. Пресса всегда отмечала высокое качество выставок «Корона Мунди».
В первые годы после отъезда Рериха из Америки оба основанных им учреждения не только развивали свою деятельность, но также активно подготовляли основание музея Н.К. Рериха в Нью-Йорке. Он открылся официально для публики 24 марта 1924 года. Надо особо отметить, что в то время это был единственный в Америке музей, посвященный творчеству только одного художника.
8 мая 1923 года Рерих с семьей выехал из Америки в Индию с целью снаряжения экспедиции для проникновения в еще не исследованные области Центральной Азии. Экспедиция эта была полностью утверждена сотрудниками института и «Корона Мунди» и наиболее близкими друзьями художника. Во время этой экспедиции, продолжавшейся почти пять лет, Рерих написал около 500 картин и этюдов. Почти все они постепенно поступили в коллекцию музея его имени в Нью-Йорке.
С первой базы экспедиции в Сиккиме было прислано 80 картин, в том числе сюиты: «Его страна», «Сикким», «Гималайский и Тибетский пути», а также шесть картин из серии «Знамена Востока». В 1925 году в музей прибыли 95 картин и много этюдов (часть их была написана в 1917 году в Финляндии).
В 1925 году музей обогатился новой коллекцией – 72 картины Ладака и Малого Тибета, а также 13 картин из серии «Знамена Востока». Все они были впервые показаны в июне 1926 года.
В 1927 году прибыло 107 картин монгольской серии, в том числе картины: «Будда Испытатель», «Приказ Ригден-Джапо» и «Монастырь Ламаюру». Последующими добавлениями явились: диптих «Агни-Йога», картины «Гибель Атлантиды», «Кришна», «Арджуна, вызывающий молнию», «Страна Ману», «Повелитель Шамбалы», «Цам – монгольские танцы».
После того как Рерих обосновался в долине Кулу в Западных Гималаях, он продолжал посылать в Нью-Йорк написанные им картины.
Но вернемся к деятельности Музея имени Рериха после его возникновения.
Началась она в доме № 310 на Риверсайд-драйв, где уже находились и активно работали с 1921 года два основанных Рерихом учреждения. Музей занимал тогда только один этаж. К 315 картинам присоединились 150 картин, оставшихся после выставок, прошедших по 29 городам. Это были главным образом вещи раннего периода, из которых надо особо отметить следующие: «Идолы», «Заморские гости», «Сокровище Ангелов», «Борис и Глеб», «Варяжское море», «Ункрада», «Человечьи праотцы», ряд этюдов Финляндии и Карелии, а также костюмы и декорации к операм Римского-Корсакова, Бородина, Мусоргского, Вагнера, к пьесам Ибсена и Метерлинка и другие.
Рерих был убежденным реалистом, верившим в силу науки и знания. Вместе с тем он был художником-поэтом. Среди картин, привезенных им в 1920 году в Америку, находились также «Меч Мужества», «Крик Змия», «Град Обреченный» (1912–1914). В Америке они получили не без основания название «пророческих». Серии картин «Аризона», «Большой Каньон», «Новая Мексика», написанные во время пребывания в Америке, также поступили в первый музей его имени. Серия «Учителя Востока» привлекала общее внимание посетителей, и о ней много писали.
По мере того как музей постепенно расширялся, директора его убеждались в невозможности достойно представить творчество Рериха в имеющемся помещении. Проекты нового, значительно большего здания, а затем музея-небоскреба часто обсуждались и в конечном результате, получив одобрение Рериха, были одобрены директорами. Был утвержден план 24-этажного дома. Первые три этажа предназначались для музея, института и «Корона Мунди», на других этажах могли помещаться культурные и научные организации и общества. Были запланированы залы для лекций, концертов, а также небольшой театр для оперных и драматических спектаклей, утвержден план тибетской библиотеки, в которой должны были находиться 333 тома «Канджур-Танджур» – священные тибетские писания. Эта библиотека предназначалась для востоковедов-тибетологов и санскритологов и позже полностью оправдала свое назначение. Остальные этажи отводились для жилых помещений, а весь план дома был подчинен определенной цели – приобщению его жильцов к американской и мировой культуре. Лекции, выставки, концерты должны были быть бесплатными для всех, живущих в доме. Солярий на верхнем этаже предназначался для встреч и взаимного общения жильцов. Плата за квартиры предусматривалась низкой, широкодоступной для артистов, художников, музыкантов, учителей, научных работников и т. д. В будущем проектировалось отдать несколько этажей под музеи американского, русского, индийского, латиноамериканского и других искусств. Этот исключительный по замыслу проект был успешно осуществлен известным архитектором Гарви В. Корбеттом. Отклики в печати и энтузиазм, последовавшие после публичного оглашения всего плана, превзошли все ожидания директоров.
Дом-музей строился несколько лет и был закончен в 1929 году. В июне этого года после окончания Центральноазиатской экспедиции Рерих прибыл в Америку и был принят президентом Гувером в Белом доме. Президент интересовался результатами экспедиции Рериха и тогда же получил в дар от художника картину «Гималаи».