Страница:
— Теперь давайте потише, — сказал Мванза. О настраивал рацию. Наконец отозвалась «Пасионария».
— У нас все готово, — доложил Мванза. — Н вот, — он потянулся, можно снова приступать к отлеживанию боков!
— Ничего, — ответила Ока-о-Ира, — это ведь только до завтра! Слушай, Мванза, а ты заметил, из чего у них потолок?
— Вот уж не обращал внимания, — сказал Мзанз8л, очищая от пыли часть поверхности. И удивлённо присвистнул: — Пластик?
Каури тоже потрогал потолок и обратился к Джо:
— Ты не знаешь, как строили Большой Дом?
— Нет, старики говорили, да и хозяин в проповеди — тоже, что Бог, когда переносил всех сюда, сразу же построил Дом. Хижины уже ставили сами чёрные. Дом был всегда.
— А его когда-нибудь ремонтировали?
Джо не понял этого слова.
— Ну… Как тебе сказать? Стены не красили? Пол не делали новый?
Вмешалась Мэри:
— Нет. В новых больших домах, на новых плантациях… Тех, что делали уже потом… Там делают вёз это: и стены красят, и полы переделывают, крышу чинят… А старые Большие Дома всегда стоят… Их же делал Бог…
— Интересно, — протянул Мванза. — Но не везли же они дома с Земли? Значит, где-то должен быть завод пластика…
— У нас все готово, — доложил Мванза. — Н вот, — он потянулся, можно снова приступать к отлеживанию боков!
— Ничего, — ответила Ока-о-Ира, — это ведь только до завтра! Слушай, Мванза, а ты заметил, из чего у них потолок?
— Вот уж не обращал внимания, — сказал Мзанз8л, очищая от пыли часть поверхности. И удивлённо присвистнул: — Пластик?
Каури тоже потрогал потолок и обратился к Джо:
— Ты не знаешь, как строили Большой Дом?
— Нет, старики говорили, да и хозяин в проповеди — тоже, что Бог, когда переносил всех сюда, сразу же построил Дом. Хижины уже ставили сами чёрные. Дом был всегда.
— А его когда-нибудь ремонтировали?
Джо не понял этого слова.
— Ну… Как тебе сказать? Стены не красили? Пол не делали новый?
Вмешалась Мэри:
— Нет. В новых больших домах, на новых плантациях… Тех, что делали уже потом… Там делают вёз это: и стены красят, и полы переделывают, крышу чинят… А старые Большие Дома всегда стоят… Их же делал Бог…
— Интересно, — протянул Мванза. — Но не везли же они дома с Земли? Значит, где-то должен быть завод пластика…
5
Томми воспринял приказ Мванзы буквально. Он неслышной тенью сопровождал Старого Хозяина во всех переходах Большого Дома. Он совсем не думал, что Мванза просто хотел отвлечь его от необходимости носить в себе Тайну.
Мистер Джошуа Пендергаст, привыкший к постоянному присутствию слуг, не замечал свою тень. Даже дважды дал Томми поручение. Он оглянулся вокруг, увидел ничем не занятого мальчишку, и послал его.
Единственным местом, куда Томми не мог за ним последовать, был кабинет Старого Хозяина. А между тем, именно в нем мистер Джошуа провёл большую часть дня. Притаившись в тёмном переходе почти против двери, Томми сумел несколько раз заглянуть в эту таинственную комнату. Увидел большие кресла, столики, а главное — большой стол, накрытый свисавшей чуть не до пола скатертью.
С этого момента одна мысль завладела им: пробраться в кабинет, спрятаться под стол и подслушать, о чем будут говорить в кабинете. Томми был уверен, что именно это имел в виду Мванза, поручая ему слежку за Старым Хозяином.
Он даже не пошёл ночевать домой, в хижину Мэри Куам, а прикорнул в уголке одного из переходов и скоротал всю ночь до утра. Как только в доме стали просыпаться, Томми занял свой пост в переходе против двери кабинета. Рано утром приехал Ричард. По обычаю, жениху не полагалось до свадьбы ночевать под одной крышей с невестой. Поэтому он переночевал у Этвудов, а на рассвете отправился в Пендергастхилл.
Старик только на минутку оставил кабинет, чтобы встретить жениха. Этой минуты для Томми было достаточно. Он ужом проскользнул в приоткрытую дверь и скрылся под столом. Почти сразу же послышались тяжёлые шаги мужчин. Скрипнули кресла… Неожиданно громадные ноги старого хозяина вдвинулись под стол, чуть не задев Томми. Он в ужасе прижался к ножке. Хозяин стал спрашивать Ричарда о том. как он провёл ночь, о дороге в Пендергастхилл… И Томми стал сожалеть о своей опрометчивости… Как вдруг…
— Должен вам сказать, Ричард, что у меня на вас есть определённые виды… Наш пращур, оставляя нам эту благословенную Землю, оставил нам и Великую Тайну!
— Может, потом! После свадьбы?
— Нет. Сейчас нас никто не беспокоит. И не перебивай, Ричард! Не будем терять время! Тайной должны владеть двое Пендергастов. Вторым был ваш отец, Роберт. Теперь я избрал тебя вторым хранителем Тайны.
— Благодарю за доверие, дядюшка…
— Ты помнишь детскую считалку?
— Какую считалку? — Ричард был явно изумлён вопросом.
— Нашу. Вот эту: от конюшни ехать прямо…?
— Конечно.
— Эта?
Томми не видел, как Ричард пожал плечами. Он только услышал продолжение считалочки:
— Так. Все правильно.
— Какая же здесь тайна! Эту считалку знают все дети в нашей семье…
— Это не просто считалка… Это — описание пути. Как ты помнишь, от конюшни начинается дорога в поля и на пастбища. Только на пастбище надо сворачивать влево, а по считалке — прямо. Чёрные воды — грязевое болото. Три сестры — три сосны на нашем берегу. Говорят, их посадил сам Джошуа Первый. От них через грязь есть проход. Там под грязью каменный такой бугор. Так что грязи — всего по колено. Потом ехать все на север через лес. И за лес, пока не упрёшься в откос громадного камня. Раньше на него влезали на коленях, но ещё мой дед пробил в нем ступени. А потом тропка идёт вверх и спускается в котловину. Там действительно стоит большой дом. Не такой, как у нас на усадьбах, а высокий и блестящий. Подходишь к стене, куда приведёт тропка, и говоришь своё имя. Откроется дверь. И там кнопка есть красная, прямо на стене. Если её нажать, все наши плантации перестанут существовать, все живое, и люди, и животные сразу же умрут…
— Вы не шутите, дядюшка?
— Как будто нет. Я не знаю, для чего наш пращур это придумал.
В дверь осторожно постучали. Горничная миссис Элоизы сообщила, что все уже выходят во двор. Жениху и мистеру Джошуа тоже пора выходить.
— Скажи миссис Элоизе, что мы сейчас же идём вслед за тобой!
Дверь захлопнулась.
— Теперь ты будешь ездить туда со мной, — продолжал мистер Джошуа. — Там же у нас склад оружия. Если я умру, не успев передать Тайну, ты обязан сообщить её моему внуку или сыну. Словом, следующему Джошуа. Ты понял?
— Конечно, дядюшка!
Снаружи донеслись звуки торжественного марша. Миссис Элоиза, думая, что мистер Джошуа и Ричард действительно идут за горничной, дала указание оркестру начинать.
— Ну, пошли, Ричард, — неожиданно голос Старого Хозяина дрогнул. Томми даже удивился. — Пожалуйста, не обижай мою…
В этот момент Томми услышал, как рывком открылась и закрылась дверь. Ему не (было видно, что в комнату ворвался бледный как смерть толстый Теодор:
— Эти негры, что убежали… Они здесь, в доме! Меня они не видели, но я — их видел!
В этот момент снаружи ударил колокол!
— Запри дверь! — крикнул мистер Джошуа. Томми услышал, как щёлкнула щеколда. Быстрые шаги пробежали к окнам. Теодор от двери тоже кинулся туда же, по дороге зацепив стол.
— Смотрите, — сказал голос Ричарда, — люди с оружием! Они нас окружают со всех сторон!
Томми страшно пожалел, что сидит под столом и не может увидеть, что же происходит на поляне перед домом. И тут он с ужасом увидел, как скатерть около него постепенно сползает, сползает…
А колокол гудел над — Большим Домом.
— Вот оно, пророчество! — воскликнул мистер Джошуа, — Ричард, пришло время его исполнить! Колокол ударил три раза! Скорее, мы уйдём другим ходом! — с этими словами он перебежал к зеркалу, стоящему в углу кабинета, повернул фигуру лошади на его раме. В стене открылся проход.
Все это Томми видел, скатерть сползла окончательно. Он в ужасе прижался к ножке стола, обхватил её обеими руками и затаил дыхание. Мистер Джошуа рывком повернулся к Теодору:
— Сюда! Здесь…, — его глаза увидели застывшее от ужаса лицо Томми. — Это что ещё такое? Ричард, пристукни его!
Мистер Джошуа Пендергаст, привыкший к постоянному присутствию слуг, не замечал свою тень. Даже дважды дал Томми поручение. Он оглянулся вокруг, увидел ничем не занятого мальчишку, и послал его.
Единственным местом, куда Томми не мог за ним последовать, был кабинет Старого Хозяина. А между тем, именно в нем мистер Джошуа провёл большую часть дня. Притаившись в тёмном переходе почти против двери, Томми сумел несколько раз заглянуть в эту таинственную комнату. Увидел большие кресла, столики, а главное — большой стол, накрытый свисавшей чуть не до пола скатертью.
С этого момента одна мысль завладела им: пробраться в кабинет, спрятаться под стол и подслушать, о чем будут говорить в кабинете. Томми был уверен, что именно это имел в виду Мванза, поручая ему слежку за Старым Хозяином.
Он даже не пошёл ночевать домой, в хижину Мэри Куам, а прикорнул в уголке одного из переходов и скоротал всю ночь до утра. Как только в доме стали просыпаться, Томми занял свой пост в переходе против двери кабинета. Рано утром приехал Ричард. По обычаю, жениху не полагалось до свадьбы ночевать под одной крышей с невестой. Поэтому он переночевал у Этвудов, а на рассвете отправился в Пендергастхилл.
Старик только на минутку оставил кабинет, чтобы встретить жениха. Этой минуты для Томми было достаточно. Он ужом проскользнул в приоткрытую дверь и скрылся под столом. Почти сразу же послышались тяжёлые шаги мужчин. Скрипнули кресла… Неожиданно громадные ноги старого хозяина вдвинулись под стол, чуть не задев Томми. Он в ужасе прижался к ножке. Хозяин стал спрашивать Ричарда о том. как он провёл ночь, о дороге в Пендергастхилл… И Томми стал сожалеть о своей опрометчивости… Как вдруг…
— Должен вам сказать, Ричард, что у меня на вас есть определённые виды… Наш пращур, оставляя нам эту благословенную Землю, оставил нам и Великую Тайну!
— Может, потом! После свадьбы?
— Нет. Сейчас нас никто не беспокоит. И не перебивай, Ричард! Не будем терять время! Тайной должны владеть двое Пендергастов. Вторым был ваш отец, Роберт. Теперь я избрал тебя вторым хранителем Тайны.
— Благодарю за доверие, дядюшка…
— Ты помнишь детскую считалку?
— Какую считалку? — Ричард был явно изумлён вопросом.
— Нашу. Вот эту: от конюшни ехать прямо…?
— Конечно.
— Эта?
— Эта. Ну, читай дальше.
До конца большой поляны,
Здесь у самых чёрных вод
Сделай вправо поворот…
Томми не видел, как Ричард пожал плечами. Он только услышал продолжение считалочки:
— Так?
— Как увидишь трех сестёр
Проходи по грязи в бор.
Все на север бором, бором.
Идёт лошадь косогором.
Серый камень на пути —
Надо с лошади сойти.
Через камень, на коленях,
Дальше вверх идут ступени
Через гору прямиком.
Здесь большой увидишь дом,
Дверь откроет, как приказ,
Твоё имя — Пендергаст!
— Так. Все правильно.
— Какая же здесь тайна! Эту считалку знают все дети в нашей семье…
— Это не просто считалка… Это — описание пути. Как ты помнишь, от конюшни начинается дорога в поля и на пастбища. Только на пастбище надо сворачивать влево, а по считалке — прямо. Чёрные воды — грязевое болото. Три сестры — три сосны на нашем берегу. Говорят, их посадил сам Джошуа Первый. От них через грязь есть проход. Там под грязью каменный такой бугор. Так что грязи — всего по колено. Потом ехать все на север через лес. И за лес, пока не упрёшься в откос громадного камня. Раньше на него влезали на коленях, но ещё мой дед пробил в нем ступени. А потом тропка идёт вверх и спускается в котловину. Там действительно стоит большой дом. Не такой, как у нас на усадьбах, а высокий и блестящий. Подходишь к стене, куда приведёт тропка, и говоришь своё имя. Откроется дверь. И там кнопка есть красная, прямо на стене. Если её нажать, все наши плантации перестанут существовать, все живое, и люди, и животные сразу же умрут…
— Вы не шутите, дядюшка?
— Как будто нет. Я не знаю, для чего наш пращур это придумал.
В дверь осторожно постучали. Горничная миссис Элоизы сообщила, что все уже выходят во двор. Жениху и мистеру Джошуа тоже пора выходить.
— Скажи миссис Элоизе, что мы сейчас же идём вслед за тобой!
Дверь захлопнулась.
— Теперь ты будешь ездить туда со мной, — продолжал мистер Джошуа. — Там же у нас склад оружия. Если я умру, не успев передать Тайну, ты обязан сообщить её моему внуку или сыну. Словом, следующему Джошуа. Ты понял?
— Конечно, дядюшка!
Снаружи донеслись звуки торжественного марша. Миссис Элоиза, думая, что мистер Джошуа и Ричард действительно идут за горничной, дала указание оркестру начинать.
— Ну, пошли, Ричард, — неожиданно голос Старого Хозяина дрогнул. Томми даже удивился. — Пожалуйста, не обижай мою…
В этот момент Томми услышал, как рывком открылась и закрылась дверь. Ему не (было видно, что в комнату ворвался бледный как смерть толстый Теодор:
— Эти негры, что убежали… Они здесь, в доме! Меня они не видели, но я — их видел!
В этот момент снаружи ударил колокол!
— Запри дверь! — крикнул мистер Джошуа. Томми услышал, как щёлкнула щеколда. Быстрые шаги пробежали к окнам. Теодор от двери тоже кинулся туда же, по дороге зацепив стол.
— Смотрите, — сказал голос Ричарда, — люди с оружием! Они нас окружают со всех сторон!
Томми страшно пожалел, что сидит под столом и не может увидеть, что же происходит на поляне перед домом. И тут он с ужасом увидел, как скатерть около него постепенно сползает, сползает…
А колокол гудел над — Большим Домом.
— Вот оно, пророчество! — воскликнул мистер Джошуа, — Ричард, пришло время его исполнить! Колокол ударил три раза! Скорее, мы уйдём другим ходом! — с этими словами он перебежал к зеркалу, стоящему в углу кабинета, повернул фигуру лошади на его раме. В стене открылся проход.
Все это Томми видел, скатерть сползла окончательно. Он в ужасе прижался к ножке стола, обхватил её обеими руками и затаил дыхание. Мистер Джошуа рывком повернулся к Теодору:
— Сюда! Здесь…, — его глаза увидели застывшее от ужаса лицо Томми. — Это что ещё такое? Ричард, пристукни его!
6
Мванза проснулся очень рано, только-только прорвались в чердачное окно первые лучи света. Все ещё спали. Внизу тоже было тихо. Он повернулся на бок, огляделся. Взгляд его остановился на большой потрёпанной книге, валявшейся среди хлама. Чтобы как-то убить время, он стал её перелистывать. Это было «Евангелие», переписанное от руки какой-то из обитательниц Большого Дома. Мванза уже знал, что, по обычаю, невеста вручала жениху такую книгу. Потом она хранилась в семье до самой её смерти. Некоторые места его заинтересовали.
— Надо будет потом взять её на «Пасионарию», — подумал он. — Всем будет интересно, особенно Тойво.
Мысли его метнулись к «Пасионарии». Там давно уже день. Все встали. Ждут его сообщений. Сурен и Тойво, наверное, уже играют с девчушками на лугу.
Где-то внизу хлопнула дверь… Вторая… Дом сегодня тоже необычно рано проснулся. Стала просыпаться и «чердачная команда». Пока наскоро поели, шум внизу резко усилился. Мванза включил рацию и объявил начало операции.
Джо и Мэри заняли наблюдательные посты у окон. Каури возился со своим снаряжением. Мванза и Ока ещё раз проверили всю аппаратуру. Теперь и они заняли свой пост у слухового окна. Из него прекрасно просматривалась вся поляна перед Большим Домом. Правда, терраса вдоль дома, на которой должна была происходить сама торжественная церемония, видна не была: её закрывал скат крыши. На ней должны были находиться самые важные гости: «старые хозяева» со всех плантаций.
Площадь перед домом постепенно заполнялась народом. Заиграл оркестр. Мванзе он тоже не весь был виден, мешал проклятый скат. Белые все подходили и подходили, заполняя все пространство перед домом. Позади них, с трех сторон, плотной стеной стояли чёрные.
Внизу, в доме, стало тихо.
— Мы пошли, — сказал Джо. Он и Мэри скрылись в люке. Каури распахнул окно на противоположной стороне дома и приготовился. Ожила рация:
— Ндоло. Исходные позиции занял.
— Я уже на месте, — это Кваме.
— Готовы к броску. — Лемма.
— Ждите сигнала. Ждите сигнала, — отвечал Мванза.
Но вот, наконец, оркестр заиграл марш. Джо-скрипач, знакомый со свадебной церемонией, предупредил Мванзу, что это означает начало торжества. К этому моменту в доме не должно быть ни одного белого человека.
— Лемма, вперёд! — скомандовал Мванза. — Всем остальным — трехминутная готовность!
Стрелки часов медленно отсчитывали секунды.
Каури поднял руку. Это означало, что отряд Леммы появился перед домом со стороны Реки. Сейчас они подойдут под стены. Джо и Мэри должны приготовить им проход в Дом.
— Внимание! Включаю, — сказал Мванза, отсчитывая про себя до пяти и махнул рукой Ока-о-Ире.
Басовый звук колокола вдруг выплеснулся из трех мощных динамиков. Казалось, он наполнил все пространство и исходит прямо с неба. Шум на поляне сразу же стих. Все, и белые, и чёрные, стояли, запрокинув головы вверх. Мванза увидел, как сразу с трех сторон показались цепи людей с оружием в руках. Голубые комбинезоны так и мелькали между стволов деревьев сада. От конюшен и скотного двора цепи бежали через открытое пространство…
Колокол ударил во второй и третий раз… К счастью, никто не смотрел в сторону цепей. А они уже приближались к толпе. В это время из динамиков вырвался плач. Мванза на минуту оглянулся: как там Каури, не задержался?! Но его уже не было.
Он снова стал смотреть на поляну. Теперь все смотрели куда-то вверх прямо над домом. Мванза не видел, что там, но твёрдо знал, что над домом парит Каури, задрапированный в голубые одежды, чтобы скрыть реаспид. Словно услышав его мысли, Каури пролетел вперёд так, что его стало видно и из чердачного окна. Вот он поднёс к губам трубу. И в тот же момент грянули трубы из динамиков.
Мванза поревел взгляд на цепи. Они уже достигли толпы и сейчас протискивались между рабами. Тут же туда и сюда переходили какие-то люди в белом. Мванза знал, что это подготовленные Джо-скрипачом рабы-агитаторы.
Каури застыл над толпой постепенно опускаясь. Труба ещё была прижата к его губам.
— Что он делает, — пробормотал Мванза, — сейчас же трубы кончатся!
Каури оторвал трубу от губ.
— Молодец! Вовремя! — прокомментировал Мванза. Ока-о-Ира, сжимая в руке выключатель на длинном шнуре, выглядывала из-за его спины. А с неба на смятенную толпу упал Голос:
— Я — Каури! Я пришёл освободить мой народ от белых, присосавшихся к телу моего народа, как ротанг к пальме! Вы, белые, оглянитесь вокруг себя. Вы окружены со всех сторон! Сопротивление бесполезно! Бросайте оружие! Я, Каури, сказал!
Толпа всколыхнулась. Только теперь белые обнаружили, что со всех сторон окружены молчаливой стеной вооружённых смуглолицых людей в голубых комбинезонах. Стон и плач пронеслись по толпе. Это заплакали испуганные женщины и дети. Мужчины молча складывали оружие. Ни у одного из них не нашлось мужества сопротивляться. Да это и закономерно. Мужество выковывается в борьбе. Они же никогда не встречали сопротивления со стороны бессловесных рабов. Мванза выдержал паузу и кивнул Ока-о-Ире. И снова на толпу упал Голос:
— Пусть успокоятся ваши женщины и дети! Пусть они не плачут! Ни один волос не упадёт с ваших голов! Вы будете жить далеко отсюда. Но рабов у вас уже никогда не будет!
Запись окончилась Ока-о-Ира быстро защёлкала переключателями. В руках у Мванзы появился микрофон. Теперь, в случае необходимости, он и сам мог вмешаться в события на поляне. Между тем, из дверей Большого Дома тоже вышли вооружённые люди. Они оттеснили белых с террасы на поляну. Теперь Мванза видел всех.
И тут миссис Элоиза не выдержала:
— Это все ты виновата! — накинулась ока на внучку. — Это ты полюбила чёрного! Да ещё этот Питер… Сказано же в книге пророчеств: «Когда белая девушка укажет на чёрного и скажет: „Вот мой муж!“, колокол ударит в первый раз! Когда чёрная войдёт хозяйкой в Большой Дом, колокол ударит во второй раз!» Господь покарал Питера, но и тебя он тоже покарает!
Бледная, как смерть Сью слушала слова своей бабушки. Бескровные губы заметно шевелились, но она не произнесла ни слова. Толпа вокруг них потеснилась. Они стояли в кругу. Но по их лицам, по фигурам Мванза понял, что сейчас может произойти нечто страшное. Ока-о-Ира по радии вызывала Ингрид. Она с вибролетом укрывалась в плавнях на той стороне Реки. Мванза поднял микрофон:
— Остановись, безумная старуха! На всей Реке ещё не рождалось более чистое создание! — недаром он сегодня утром читал Большую Книгу! Теперь и он мог изъясняться этим высокопарным языком. — Это же голубка, агнец божий! Только за её праведное поведение я помиловал вас всех и даровал жизнь! Ибо страдания её — неизмеримы! Она одна призвана искупить все прегрешения ваши!
Серебряная стрекоза вибролета сверкнула крыльями над крышей Большого Дома и повисла прямо над Сью. Толпа в ужасе шарахнулась в стороны. Вибролет опустился. Из кабины вышла Ингрид. Она казалась воплощением доброты и женственности.
— Пойдём, девочка, — сказала она и повела Сью за руку в вибролет. — Больше тебя никто никогда не обидит!
Вибролет взмыл вверх. Из-за сада начали прибывать транспортные вертолёты. Мванза через микрофон начал вызывать семьи плантаторов на посадку. В один вертолёт садились сорок человек белых, десять человек охраны. Взлёт. Через два часа с небольшим на поляне перед домом не осталось ни одного белого человека.
Вертолёты полетели по всем остальным плантациям собирать оставшихся на хозяйстве белых. Первый этап операции был окончен.
— Ну, что ж, — сказал Дюма Большому Биллу. Все это время они не выходили из радиорубки. — Пусть это было и слишком театрально, зато обошлось без выстрелов.
— Надо будет потом взять её на «Пасионарию», — подумал он. — Всем будет интересно, особенно Тойво.
Мысли его метнулись к «Пасионарии». Там давно уже день. Все встали. Ждут его сообщений. Сурен и Тойво, наверное, уже играют с девчушками на лугу.
Где-то внизу хлопнула дверь… Вторая… Дом сегодня тоже необычно рано проснулся. Стала просыпаться и «чердачная команда». Пока наскоро поели, шум внизу резко усилился. Мванза включил рацию и объявил начало операции.
Джо и Мэри заняли наблюдательные посты у окон. Каури возился со своим снаряжением. Мванза и Ока ещё раз проверили всю аппаратуру. Теперь и они заняли свой пост у слухового окна. Из него прекрасно просматривалась вся поляна перед Большим Домом. Правда, терраса вдоль дома, на которой должна была происходить сама торжественная церемония, видна не была: её закрывал скат крыши. На ней должны были находиться самые важные гости: «старые хозяева» со всех плантаций.
Площадь перед домом постепенно заполнялась народом. Заиграл оркестр. Мванзе он тоже не весь был виден, мешал проклятый скат. Белые все подходили и подходили, заполняя все пространство перед домом. Позади них, с трех сторон, плотной стеной стояли чёрные.
Внизу, в доме, стало тихо.
— Мы пошли, — сказал Джо. Он и Мэри скрылись в люке. Каури распахнул окно на противоположной стороне дома и приготовился. Ожила рация:
— Ндоло. Исходные позиции занял.
— Я уже на месте, — это Кваме.
— Готовы к броску. — Лемма.
— Ждите сигнала. Ждите сигнала, — отвечал Мванза.
Но вот, наконец, оркестр заиграл марш. Джо-скрипач, знакомый со свадебной церемонией, предупредил Мванзу, что это означает начало торжества. К этому моменту в доме не должно быть ни одного белого человека.
— Лемма, вперёд! — скомандовал Мванза. — Всем остальным — трехминутная готовность!
Стрелки часов медленно отсчитывали секунды.
Каури поднял руку. Это означало, что отряд Леммы появился перед домом со стороны Реки. Сейчас они подойдут под стены. Джо и Мэри должны приготовить им проход в Дом.
— Внимание! Включаю, — сказал Мванза, отсчитывая про себя до пяти и махнул рукой Ока-о-Ире.
Басовый звук колокола вдруг выплеснулся из трех мощных динамиков. Казалось, он наполнил все пространство и исходит прямо с неба. Шум на поляне сразу же стих. Все, и белые, и чёрные, стояли, запрокинув головы вверх. Мванза увидел, как сразу с трех сторон показались цепи людей с оружием в руках. Голубые комбинезоны так и мелькали между стволов деревьев сада. От конюшен и скотного двора цепи бежали через открытое пространство…
Колокол ударил во второй и третий раз… К счастью, никто не смотрел в сторону цепей. А они уже приближались к толпе. В это время из динамиков вырвался плач. Мванза на минуту оглянулся: как там Каури, не задержался?! Но его уже не было.
Он снова стал смотреть на поляну. Теперь все смотрели куда-то вверх прямо над домом. Мванза не видел, что там, но твёрдо знал, что над домом парит Каури, задрапированный в голубые одежды, чтобы скрыть реаспид. Словно услышав его мысли, Каури пролетел вперёд так, что его стало видно и из чердачного окна. Вот он поднёс к губам трубу. И в тот же момент грянули трубы из динамиков.
Мванза поревел взгляд на цепи. Они уже достигли толпы и сейчас протискивались между рабами. Тут же туда и сюда переходили какие-то люди в белом. Мванза знал, что это подготовленные Джо-скрипачом рабы-агитаторы.
Каури застыл над толпой постепенно опускаясь. Труба ещё была прижата к его губам.
— Что он делает, — пробормотал Мванза, — сейчас же трубы кончатся!
Каури оторвал трубу от губ.
— Молодец! Вовремя! — прокомментировал Мванза. Ока-о-Ира, сжимая в руке выключатель на длинном шнуре, выглядывала из-за его спины. А с неба на смятенную толпу упал Голос:
— Я — Каури! Я пришёл освободить мой народ от белых, присосавшихся к телу моего народа, как ротанг к пальме! Вы, белые, оглянитесь вокруг себя. Вы окружены со всех сторон! Сопротивление бесполезно! Бросайте оружие! Я, Каури, сказал!
Толпа всколыхнулась. Только теперь белые обнаружили, что со всех сторон окружены молчаливой стеной вооружённых смуглолицых людей в голубых комбинезонах. Стон и плач пронеслись по толпе. Это заплакали испуганные женщины и дети. Мужчины молча складывали оружие. Ни у одного из них не нашлось мужества сопротивляться. Да это и закономерно. Мужество выковывается в борьбе. Они же никогда не встречали сопротивления со стороны бессловесных рабов. Мванза выдержал паузу и кивнул Ока-о-Ире. И снова на толпу упал Голос:
— Пусть успокоятся ваши женщины и дети! Пусть они не плачут! Ни один волос не упадёт с ваших голов! Вы будете жить далеко отсюда. Но рабов у вас уже никогда не будет!
Запись окончилась Ока-о-Ира быстро защёлкала переключателями. В руках у Мванзы появился микрофон. Теперь, в случае необходимости, он и сам мог вмешаться в события на поляне. Между тем, из дверей Большого Дома тоже вышли вооружённые люди. Они оттеснили белых с террасы на поляну. Теперь Мванза видел всех.
И тут миссис Элоиза не выдержала:
— Это все ты виновата! — накинулась ока на внучку. — Это ты полюбила чёрного! Да ещё этот Питер… Сказано же в книге пророчеств: «Когда белая девушка укажет на чёрного и скажет: „Вот мой муж!“, колокол ударит в первый раз! Когда чёрная войдёт хозяйкой в Большой Дом, колокол ударит во второй раз!» Господь покарал Питера, но и тебя он тоже покарает!
Бледная, как смерть Сью слушала слова своей бабушки. Бескровные губы заметно шевелились, но она не произнесла ни слова. Толпа вокруг них потеснилась. Они стояли в кругу. Но по их лицам, по фигурам Мванза понял, что сейчас может произойти нечто страшное. Ока-о-Ира по радии вызывала Ингрид. Она с вибролетом укрывалась в плавнях на той стороне Реки. Мванза поднял микрофон:
— Остановись, безумная старуха! На всей Реке ещё не рождалось более чистое создание! — недаром он сегодня утром читал Большую Книгу! Теперь и он мог изъясняться этим высокопарным языком. — Это же голубка, агнец божий! Только за её праведное поведение я помиловал вас всех и даровал жизнь! Ибо страдания её — неизмеримы! Она одна призвана искупить все прегрешения ваши!
Серебряная стрекоза вибролета сверкнула крыльями над крышей Большого Дома и повисла прямо над Сью. Толпа в ужасе шарахнулась в стороны. Вибролет опустился. Из кабины вышла Ингрид. Она казалась воплощением доброты и женственности.
— Пойдём, девочка, — сказала она и повела Сью за руку в вибролет. — Больше тебя никто никогда не обидит!
Вибролет взмыл вверх. Из-за сада начали прибывать транспортные вертолёты. Мванза через микрофон начал вызывать семьи плантаторов на посадку. В один вертолёт садились сорок человек белых, десять человек охраны. Взлёт. Через два часа с небольшим на поляне перед домом не осталось ни одного белого человека.
Вертолёты полетели по всем остальным плантациям собирать оставшихся на хозяйстве белых. Первый этап операции был окончен.
— Ну, что ж, — сказал Дюма Большому Биллу. Все это время они не выходили из радиорубки. — Пусть это было и слишком театрально, зато обошлось без выстрелов.
7
Будь у Ричарда под рукой какой-нибудь тяжёлый предмет, от Томми остались бы только воспоминания. К счастью, такого предмета не нашлось. Увидев, что его обнаружили, Томми кинулся к двери. Если бы перед тем Теодор не закрыл дверь на задвижку, он, возможно, и успел бы выскочить. Но задвижка ходила туго. Он только прикоснулся к ней, когда на голову обрушился сильный удар. За неимением ничего тяжёлого, Ричард воспользовался собственным кулаком.
Мальчик без звука опустился на пол перед дверью.
— По-моему, готов! — сказал Ричард.
— На всякий случай, — отозвался мистер Джошуа, — надо его ещё и связать.
По знаку мистера Джошуа, Теодор оторвал шнур, которым крепились шторы, а Ричард крепко связал им руки и ноги мальчишке. Рот заткнули шторой. Потом бесчувственное тело сунули под стол и положили на место скатерть.
Тем временем события на поляне проходили своим, чередом. Все трое столпились у окон, выглядывая из-за штор. Когда мистер Джошуа убедился, что никакого сопротивления никто не оказал, и все белые безропотно сложили оружие, он тяжело вздохнул и повернулся к обоим племянникам:
— Все. Первая часть Пророчества исполнилась! Больше нам здесь делать нечего! — и направился к отверстию в стене.
Подземный ход вывел их прямо к конюшне.
— Молодец наш пращур, — сказал мистер Джошуа. — И такую вещь предусмотрел!
Ни одного конюха, конечно же, в конюшне не было: все до единого столпились на поляне. Они сами оседлали лошадей. Скрытые строениями конюшни от Большого Дома и от поляны, вывели лошадей и пустили их во весь опор.
— Куда мы так мчимся? — спросил Теодор, когда они отъехали достаточно далеко и можно было немного сдержать лошадей, чтобы не загнать сразу.
Джошуа и Ричард переглянулись.
— Исполнять Пророчество! — ответил Джошуа.
Некоторое время скакали в молчании. Теодор так и этак осмысливал услышанное.
— Я не понял, какое пророчество?
— Не понял, не понял, — раздражённо ответил мистер Джошуа. — В «Книге Пророчеств» сказано ясно: «Когда колокол ударит в третий раз — все живое обречено на смерть».
— Так ведь колокол ударил уже, — снова заговорил Теодор, — успеем ли мы убежать?
— Конечно, успеем, — засмеялся Джошуа, — без нас Пророчество не исполнится!
— Как?
— Очень просто. Чтобы оно исполнилось, надо нажать кнопку.
— Какую кнопку?
— Красную, балда!
— А мы? Мы тоже погибнем?
— Мы? Нет. Зачем нам гибнуть? Мы останемся.
— Только трое?
— Да.
Теодор неожиданно остановил своего коня. Увидев это, Джошуа и Ричард, проехавшие было вперёд, вернулись.
— Ты чего это?
— Я не хочу втроём. Одни на всей Земле… Что мы будем делать? Давайте лучше вернёмся!
— Теодор! Зачем тебе это?
— Я не хочу оставаться один. Тем более раз это от нас самих зависит… Может быть, лучше не надо?
— Что не надо?
— Пророчество исполнять…
— Как это не надо? — возвысил голос мистер Джошуа. — Как это не надо? Наш пращур завещал нам это… Да он в гробу перевернётся! Как можно не исполнить волю Бога? Все наши предки, все десять Джошуа Пендергастов никогда не простят нам такого!
Пока мистер Джошуа произносил эту тираду, Ричард молча вскинул ружьё.
— Ну, и езжайте сами, — воскликнул Теодор, — а я вернусь туда… Пусть я тоже погибну со всеми…
Через несколько минут всадники помчались дальше. Ричард вёл за повод лошадь Теодора. На дороге осталось распростёртое тело. Когда топот копыт затих, Теодор пошевелился и застонал.
Мальчик без звука опустился на пол перед дверью.
— По-моему, готов! — сказал Ричард.
— На всякий случай, — отозвался мистер Джошуа, — надо его ещё и связать.
По знаку мистера Джошуа, Теодор оторвал шнур, которым крепились шторы, а Ричард крепко связал им руки и ноги мальчишке. Рот заткнули шторой. Потом бесчувственное тело сунули под стол и положили на место скатерть.
Тем временем события на поляне проходили своим, чередом. Все трое столпились у окон, выглядывая из-за штор. Когда мистер Джошуа убедился, что никакого сопротивления никто не оказал, и все белые безропотно сложили оружие, он тяжело вздохнул и повернулся к обоим племянникам:
— Все. Первая часть Пророчества исполнилась! Больше нам здесь делать нечего! — и направился к отверстию в стене.
Подземный ход вывел их прямо к конюшне.
— Молодец наш пращур, — сказал мистер Джошуа. — И такую вещь предусмотрел!
Ни одного конюха, конечно же, в конюшне не было: все до единого столпились на поляне. Они сами оседлали лошадей. Скрытые строениями конюшни от Большого Дома и от поляны, вывели лошадей и пустили их во весь опор.
— Куда мы так мчимся? — спросил Теодор, когда они отъехали достаточно далеко и можно было немного сдержать лошадей, чтобы не загнать сразу.
Джошуа и Ричард переглянулись.
— Исполнять Пророчество! — ответил Джошуа.
Некоторое время скакали в молчании. Теодор так и этак осмысливал услышанное.
— Я не понял, какое пророчество?
— Не понял, не понял, — раздражённо ответил мистер Джошуа. — В «Книге Пророчеств» сказано ясно: «Когда колокол ударит в третий раз — все живое обречено на смерть».
— Так ведь колокол ударил уже, — снова заговорил Теодор, — успеем ли мы убежать?
— Конечно, успеем, — засмеялся Джошуа, — без нас Пророчество не исполнится!
— Как?
— Очень просто. Чтобы оно исполнилось, надо нажать кнопку.
— Какую кнопку?
— Красную, балда!
— А мы? Мы тоже погибнем?
— Мы? Нет. Зачем нам гибнуть? Мы останемся.
— Только трое?
— Да.
Теодор неожиданно остановил своего коня. Увидев это, Джошуа и Ричард, проехавшие было вперёд, вернулись.
— Ты чего это?
— Я не хочу втроём. Одни на всей Земле… Что мы будем делать? Давайте лучше вернёмся!
— Теодор! Зачем тебе это?
— Я не хочу оставаться один. Тем более раз это от нас самих зависит… Может быть, лучше не надо?
— Что не надо?
— Пророчество исполнять…
— Как это не надо? — возвысил голос мистер Джошуа. — Как это не надо? Наш пращур завещал нам это… Да он в гробу перевернётся! Как можно не исполнить волю Бога? Все наши предки, все десять Джошуа Пендергастов никогда не простят нам такого!
Пока мистер Джошуа произносил эту тираду, Ричард молча вскинул ружьё.
— Ну, и езжайте сами, — воскликнул Теодор, — а я вернусь туда… Пусть я тоже погибну со всеми…
Через несколько минут всадники помчались дальше. Ричард вёл за повод лошадь Теодора. На дороге осталось распростёртое тело. Когда топот копыт затих, Теодор пошевелился и застонал.
8
Ещё не улетели последние вертолёты, ещё отдельные группы белых стояли там и сям на поляне под охраной смуглолицых людей в голубых комбинезонах, а в толпе вчерашних рабов началось брожение.
Каждый плантатор, отправляясь на свадьбу, прихватил с собой десяток, а то и два, рабов для обслуживания себя и своих домашних. Здесь же собрались все рабы Пендергастхилла, освобождённые ради праздника от работы. И вот, в течение какого-нибудь часа они все вдруг обрели свободу. Кто-то выкрикивал, что пора рассчитаться с конюхами. Другой предлагал немедленно сжечь Большой Дом, чтобы он и не напоминал о проклятых хозяевах. Третьи кричали, что надо немедленно съесть все приготовленное к свадебному пиршеству и выпить все вино. Были и такие, которые говорили, что теперь уж никто не будет работать, потому что прибыли предки и теперь наступит изобилие… Одна старая негритянка плакала, как «без неё обойдётся масса Дик» (этому «массе» ещё не исполнилось и трех лет).
К счастью, ни у одной группы не нашлось вожака. Около Большого Дома стояла охрана Явства, приготовленные к свадьбе, тоже находились там. Конюхи, услышав, что с ними собираются рассчитываться, заблаговременно постарались сосредоточиться неподалёку от охраны.
Джо Куам и Мэри подошли к Джо-скрипачу:
— Надо что-то делать, Джо.
— Что я могу сделать? Нужен Каури… Где он?
— Наверное, переодевается… Я думаю, что он вот-вот появится…
— Вы Томми не видели?
— Наверное, где-нибудь здесь… Видишь, сколько их, мальчишек. шныряет в толпе?
— Без него не вижу…
Из Большого Дома вышел Каури. Его голубой комбинезон и гордая осанка свободного человека сразу выделили его среди толпы. Перед ним расступились. Сквозь толпу продирались Ндоло и Кваме. Подошёл Мванза. Подошли и несколько смуглолицых людей в голубых комбинезонах — командиры отрядов.
— А молодец Дюма, что не послал сюда белых членов экипажа, — сказал Мванза. — Пойди сейчас разберись, где кто…
— Мванза, надо что-то делать, — сказал Джо Куам. — Люди волнуются…
— Сейчас, — Мванза помахал Ока-о-Ире, так и стоявшей у слухового окна. Она спустила вниз микрофон на длинном шнуре.
— Каури, — сказал Мванза, подавая ему микрофон, — придётся тебе руководить этой толпой. Они тебя уже знают, тебе и бразды правления…
Каури кивнул и взял микрофон.
— Люди! — разнеслось по поляне. Толпа притихла. Все стали оглядываться, откуда же идёт голос? Многие смотрели наверх.
— Люди! Не ищите меня в небе, я стою на террасе Большого Дома. И говорю вот в эту трубочку. Она зовётся микрофон.
Толпа стала приближаться к террасе. Каури призывно махал свободной рукой. Наконец, движение в толпе затихло. Все смотрели на Каури.
— Люди племени каним-ха! — снова начал Каури. — Сегодня мы прогнали белых хозяев И сегодня вы начинаете новую жизнь. Жизнь без хозяев, жизнь свободных людей!
Громкий шум пронёсся по толпе. Каури продолжил:
— Теперь вы будете жить так, как живут люди нашего племени на далёкой Земле. Я ведь тоже каним-ха. И меня зовут Каури! — громкие голоса радости, рукоплескания, выкрики были ответом на его слова. — Я и мои друзья, — Каури обвёл рукой стоящих около него, — прилетели с далёкой Земли, чтобы помочь вам освободиться. Это мы сделали. Больше на этой планете не будет хозяев — ни белых, ни чёрных. Вы будете жить сами, сами будете обрабатывать свои поля и сады, сами будете пасти свои стада. — В толпе послышались разочарованные выкрики. — Но и сами будете потреблять продукт своего труда, — по недоуменному выражению лица стоящих прямо перед террасой он понял, что эта его фраза оказалась непонятной. — Я говорю: все, что вы, соберёте со своих полей, вы будете сами и съедать. Раньше большую часть, самое вкусное мясо, самые вкусные плоды пожирали ваши хозяева. Теперь же все это будете есть сами. Вы и ваши дети…
Он сделал небольшую паузу, чтобы толпа смогла осмыслить услышанное.
— На этой Земле, — Каури решил, что слово «планета» будет непонятно, — кроме вас, живут ещё вот эти люди, — жест в сторону смуглолицых в голубых комбинезонах. — У них много техники. То есть таких машин, которые делают за человека тяжёлую работу. Помогают человеку. Я знаю, ваши хозяева стремились обходиться без машин. Даже слово это вам незнакомо. Так?
Гул толпы подтвердил его слова.
— Они нам помогут. Очень скоро наши женщины не будут носить в сад воду вёдрами. Вода сама победит в сад…
— Это грех! — послышалось откуда-то сзади. — Бог нам не простит!
— Так учили белые хозяева, — отвечал Каури. — Пусть вас это не беспокоит. Разговоры с Богом я беру на себя. Скоро и дети ваши будут учиться читать и писать…
— Нашим детям это ни к чему, — снова отозвался тот же голос, — это все выдумки белых. То, что хорошо для белого, не может быть хорошо для чёрного!
— Давайте отложим все споры, что хорошо, а что плохо, на завтра! А сейчас давайте праздновать ваше освобождение. Пусть женщины накрывают столы.
Каури отложил микрофон и повернулся к товарищам.
— Однако трудно тебе придётся! — сказал Мванза…
— Чувствую, — отвечал Каури. — Придётся выдержать хорошую борьбу с предрассудками. Джо, — он обратился к Джо Куаму, — ты сможешь найти десятка два надёжных парней!
Джо утвердительно кивнул головой.
— Немедленно собери их. Предупреди, чтобы много не пили… Надо будет наблюдать за порядком. А то, кто знает, что они могут натворить.
Джо отошёл.
— Ваших людей тоже накормим, — обратился Каури к смуглолицым командирам.
— Наверное, лучше не надо, — отвечал один из них. — Мы не привыкли к такой пище. Наши желудки могут не выдержать…
— Так мы скажем женщинам, чтобы вам подали только то, что вы можете есть. Мэри, проведи их к матери Джо, пусть подберёт для них что-нибудь…
Джо-скрипач толкнул Каури:
— Скажи, пусть Томми прибежит.
Каури поднял микрофон:
— Томми, глаза Джо-скрипзча. Немедленно подойди к нам.
Толпа, повалившая было к столам, услышав снова голос Каури, остановилась. Томми не появлялся.
— Кто видел Томми?
— Я видела, — к террасе пробиралась молодая девушка. — Я видела. Он нёс воду для бритья Старому Хозяину.
— Я же послал его следить за стариком Пендергастом! — ударил себя по лбу Мванза.
— А кто видел Старого Хозяина? Здесь? На поляне?
Никто не отозвался. Каури повторил свой вопрос.
— А Старый Хозяин, наверное, и не выходил, — вдруг сказала девушка с наколкой на голове. — Когда Старая Миссис послала меня сказать, что уже пора выходить, он был в кабинете с массой Ричардом. Он сказал: «Сейчас иду». А я только вышла, тут и колокол ударил!
Каждый плантатор, отправляясь на свадьбу, прихватил с собой десяток, а то и два, рабов для обслуживания себя и своих домашних. Здесь же собрались все рабы Пендергастхилла, освобождённые ради праздника от работы. И вот, в течение какого-нибудь часа они все вдруг обрели свободу. Кто-то выкрикивал, что пора рассчитаться с конюхами. Другой предлагал немедленно сжечь Большой Дом, чтобы он и не напоминал о проклятых хозяевах. Третьи кричали, что надо немедленно съесть все приготовленное к свадебному пиршеству и выпить все вино. Были и такие, которые говорили, что теперь уж никто не будет работать, потому что прибыли предки и теперь наступит изобилие… Одна старая негритянка плакала, как «без неё обойдётся масса Дик» (этому «массе» ещё не исполнилось и трех лет).
К счастью, ни у одной группы не нашлось вожака. Около Большого Дома стояла охрана Явства, приготовленные к свадьбе, тоже находились там. Конюхи, услышав, что с ними собираются рассчитываться, заблаговременно постарались сосредоточиться неподалёку от охраны.
Джо Куам и Мэри подошли к Джо-скрипачу:
— Надо что-то делать, Джо.
— Что я могу сделать? Нужен Каури… Где он?
— Наверное, переодевается… Я думаю, что он вот-вот появится…
— Вы Томми не видели?
— Наверное, где-нибудь здесь… Видишь, сколько их, мальчишек. шныряет в толпе?
— Без него не вижу…
Из Большого Дома вышел Каури. Его голубой комбинезон и гордая осанка свободного человека сразу выделили его среди толпы. Перед ним расступились. Сквозь толпу продирались Ндоло и Кваме. Подошёл Мванза. Подошли и несколько смуглолицых людей в голубых комбинезонах — командиры отрядов.
— А молодец Дюма, что не послал сюда белых членов экипажа, — сказал Мванза. — Пойди сейчас разберись, где кто…
— Мванза, надо что-то делать, — сказал Джо Куам. — Люди волнуются…
— Сейчас, — Мванза помахал Ока-о-Ире, так и стоявшей у слухового окна. Она спустила вниз микрофон на длинном шнуре.
— Каури, — сказал Мванза, подавая ему микрофон, — придётся тебе руководить этой толпой. Они тебя уже знают, тебе и бразды правления…
Каури кивнул и взял микрофон.
— Люди! — разнеслось по поляне. Толпа притихла. Все стали оглядываться, откуда же идёт голос? Многие смотрели наверх.
— Люди! Не ищите меня в небе, я стою на террасе Большого Дома. И говорю вот в эту трубочку. Она зовётся микрофон.
Толпа стала приближаться к террасе. Каури призывно махал свободной рукой. Наконец, движение в толпе затихло. Все смотрели на Каури.
— Люди племени каним-ха! — снова начал Каури. — Сегодня мы прогнали белых хозяев И сегодня вы начинаете новую жизнь. Жизнь без хозяев, жизнь свободных людей!
Громкий шум пронёсся по толпе. Каури продолжил:
— Теперь вы будете жить так, как живут люди нашего племени на далёкой Земле. Я ведь тоже каним-ха. И меня зовут Каури! — громкие голоса радости, рукоплескания, выкрики были ответом на его слова. — Я и мои друзья, — Каури обвёл рукой стоящих около него, — прилетели с далёкой Земли, чтобы помочь вам освободиться. Это мы сделали. Больше на этой планете не будет хозяев — ни белых, ни чёрных. Вы будете жить сами, сами будете обрабатывать свои поля и сады, сами будете пасти свои стада. — В толпе послышались разочарованные выкрики. — Но и сами будете потреблять продукт своего труда, — по недоуменному выражению лица стоящих прямо перед террасой он понял, что эта его фраза оказалась непонятной. — Я говорю: все, что вы, соберёте со своих полей, вы будете сами и съедать. Раньше большую часть, самое вкусное мясо, самые вкусные плоды пожирали ваши хозяева. Теперь же все это будете есть сами. Вы и ваши дети…
Он сделал небольшую паузу, чтобы толпа смогла осмыслить услышанное.
— На этой Земле, — Каури решил, что слово «планета» будет непонятно, — кроме вас, живут ещё вот эти люди, — жест в сторону смуглолицых в голубых комбинезонах. — У них много техники. То есть таких машин, которые делают за человека тяжёлую работу. Помогают человеку. Я знаю, ваши хозяева стремились обходиться без машин. Даже слово это вам незнакомо. Так?
Гул толпы подтвердил его слова.
— Они нам помогут. Очень скоро наши женщины не будут носить в сад воду вёдрами. Вода сама победит в сад…
— Это грех! — послышалось откуда-то сзади. — Бог нам не простит!
— Так учили белые хозяева, — отвечал Каури. — Пусть вас это не беспокоит. Разговоры с Богом я беру на себя. Скоро и дети ваши будут учиться читать и писать…
— Нашим детям это ни к чему, — снова отозвался тот же голос, — это все выдумки белых. То, что хорошо для белого, не может быть хорошо для чёрного!
— Давайте отложим все споры, что хорошо, а что плохо, на завтра! А сейчас давайте праздновать ваше освобождение. Пусть женщины накрывают столы.
Каури отложил микрофон и повернулся к товарищам.
— Однако трудно тебе придётся! — сказал Мванза…
— Чувствую, — отвечал Каури. — Придётся выдержать хорошую борьбу с предрассудками. Джо, — он обратился к Джо Куаму, — ты сможешь найти десятка два надёжных парней!
Джо утвердительно кивнул головой.
— Немедленно собери их. Предупреди, чтобы много не пили… Надо будет наблюдать за порядком. А то, кто знает, что они могут натворить.
Джо отошёл.
— Ваших людей тоже накормим, — обратился Каури к смуглолицым командирам.
— Наверное, лучше не надо, — отвечал один из них. — Мы не привыкли к такой пище. Наши желудки могут не выдержать…
— Так мы скажем женщинам, чтобы вам подали только то, что вы можете есть. Мэри, проведи их к матери Джо, пусть подберёт для них что-нибудь…
Джо-скрипач толкнул Каури:
— Скажи, пусть Томми прибежит.
Каури поднял микрофон:
— Томми, глаза Джо-скрипзча. Немедленно подойди к нам.
Толпа, повалившая было к столам, услышав снова голос Каури, остановилась. Томми не появлялся.
— Кто видел Томми?
— Я видела, — к террасе пробиралась молодая девушка. — Я видела. Он нёс воду для бритья Старому Хозяину.
— Я же послал его следить за стариком Пендергастом! — ударил себя по лбу Мванза.
— А кто видел Старого Хозяина? Здесь? На поляне?
Никто не отозвался. Каури повторил свой вопрос.
— А Старый Хозяин, наверное, и не выходил, — вдруг сказала девушка с наколкой на голове. — Когда Старая Миссис послала меня сказать, что уже пора выходить, он был в кабинете с массой Ричардом. Он сказал: «Сейчас иду». А я только вышла, тут и колокол ударил!