Страница:
Но тема 1941 - 1942 годов требует отдельного разговора, а данное исследование посвящено годам после 1945 г., другой главной стороной мировой политики в которых оказались США. Но их руководители не могли остаться сторонними наблюдателями. Они должны были делать выводы и как-то своевременно реагировать. Что же они видели? Как реагировали? Например, президент США Г. Трумэн в декабре 1950 попытался ввести в стране чрезвычайное положение. Но вводить его при рыночном хозяйстве не так-то просто. Нужны веские доказательства. Вот цитата из статьи В. Кобыша "ВСТРЕЧА В ВЕНЕ" (журнал "НОВЫЙ МИР", No 9, 1979, стр. 192-193):
Пришел выстраданный, дорогой ценой оплаченный мир - и его будто не было. Мы еще не перевязали все раны, миллионы продолжали жить в землянках, эхо войны раздавалось под каждой крышей. А в январе 1950 года Г. Трумэн отдал приказ ... подготовить секретный доклад о военном потенциале США и обстановке в мире. Смахивающий на Апокалипсис доклад подготовили. "Совершенно ясно, что Кремль стремится поставить под свое господство свободный мир... Он хочет навязать всему миру свою абсолютную власть", - говорилось в нем. [Жалко, что цитата из доклада очень короткая. Почитать бы обоснования! Или их "параноики" составляли? И читать там нечего?]
Вот еще цитата ("ВИЖ", No 2, 1996, стр. 74):
Политический курс Вашингтона в отношении Кореи претерпел изменения спустя несколько месяцев после того, как госдепартамент и Пентагон представили президенту Трумэну в декабре 1949 г. секретный доклад. Его одобрил и Национальный совет безопасности. В нем предусматривалась активизация военной политики США, замена тактики сдерживания "советской экспансии" на наступательную военную конфронтацию с Советским Союзом.
Отметим - "через несколько месяцев ... с декабря 1949 г." И в предшествовавшем абзаце говорится о времени после января 1950 г. Т.е. получается дата - примерно март-апрель 1950. Что к этому сроку произошло? О делении военных министерств СССР в феврале 1950 уже говорилось. Флоты были поделены ранее. Возникли новые военные округа. Из Совета Безопасности ООН ушел советский представитель. И не только оттуда. Представители Советского Союза, Польши и Чехословакии в начале 1950 г. "потоком" выходили из разных международных организаций. Была высажена сверхсекретная полярная станция СП-2. В марте 1950 г. на Пленуме ЦК ВКП(б) Сталин согласился с решением Ким Ир Сена начать войну за объединение страны. У СССР появилось атомное оружие. В войска поступили первые серийные фронтовые бомбардировщики Ил-28. И много что другое...
И все это относится к "миролюбивым инициативам"? Конечно, своему населению можно объяснять что угодно и как угодно. Но на международной арене говорить одно, а делать другое - опасно. Балансировать на грани войны очень рискованно. Это наглядно показал 1941 год. А в доказательство именно такой направленности послевоенной советской внешней политики могу привести чужую мысль (Г. Алимурзаев "ЩИТ ИЛИ МЕЧ? К истории советской военной доктрины", журнал "МЕЖДУНАРОДНАЯ ЖИЗНЬ", No 4, 1989, стр. 112-122):
В ходе второго периода Великой Отечественной войны проводится доработка аппарата именно стратегического наступления. Свою окончательную обкатку он проходит в процессе боевых действий за пределами СССР. С момента окончания второй мировой войны и на долгие годы вперед лучшим средством обеспечения собственной безопасности мы начинаем считать создание обстановки максимальной военной угрозы для территорий и населения тех стран, которых мы зачисляем в разряд своих противников. [Выделено в тексте самим автором статьи].
Странный вывод. А что, реально воевать не готовились? Только хотели "пошутить"? И кто это "мы"? Те, кто ютились в землянках?
Послушаем одного из руководителей СССР того периода: "Не нам, а империалистам и агрессорам надо бояться войны... Могут ли быть какие-либо сомнения в том, что если империалисты развяжут третью мировую войну, то эта война явится могилой уже не для отдельных капиталистических государств, а для всего мирового капитализма" (Маленков Г.М., 32-Я ГОДОВЩИНА ВЕЛИКОЙ ОКТЯБРЬСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ, М., 1949, с. 21-22). Так-так,... значит, нам войны бояться не нужно; нам, значит, война даже очень полезна. И это говорит один из руководителей самой миролюбивой страны?
А теперь предлагаю сравнить отрывки из двух биографий:
генерал - полковник (1948) Маландин Г.К.
1943-1945 - начальник штаба 13 армии.
1946-1948 - начальник гл. штаба - зам. Главкома сухопутных войск.
1948-1952 - зам. начальника Генштаба.
1952-1953 - начальник штаба Прикарпатского ВО - 1-й зам. командующего округом.
1953-1955 - зам. начальника Генштаба.
1955-1956 - начальник гл. штаба - зам. Главкома сухопутных войск.
с 1956 - начальник кафедры Военной академии Генштаба.
генерал-армии (1962) Епишев А.А.
1943-1946 - член военного совета 38-й армии.
1946-1950 - секретарь ЦК ВКП(б) Украины по кадрам.
1950-1951 - 1-й секретарь Одесского обкома компартии.
1951-1953 - заместитель министра Госбезопасности СССР.
1953-1955 - 1-й секретарь Одесского обкома компартии.
"... 1953 год вошел в историю международных отношений послевоенного времени как год ослабления международной напряженности..."
(Хайцман В. "СССР И ПРОБЛЕМА РАЗООРУЖЕНИЯ. 1945-1959. История международных переговоров", М., "Наука", 1970, стр. 161).
А что случилось? США как были, так и остались. Наоборот, еще круче закручивали гонку вооружений. Что-то поменялось в СССР?
5.03.1953 умер один человек - И. В. СТАЛИН. Как писалось тогда, "человечество понесло тяжелую утрату". Судя по открывающимся данным, еще вопрос, какую утрату понесло бы человечество, если бы этот один человек прожил еще несколько лет. Нашлись люди, которые художественно представили такую ситуацию - братья Стругацкие. В своей фантастической повести "ОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ" они, в частности, наглядно показали, как с 1949 г. советские генералы планировали прорыв обороны противника в атомной войне и какой ценой.
Но неужели смерть ОДНОГО человека могла так изменить ситуацию? Разве те, кто его заменил, не могли продолжить? Вообще-то, могли. Но в силу ряда причин и обстоятельств политика СССР в 1953 году претерпела сильные изменения. Кроме того, похоже, что 5.03.1953 выпало какое-то очень важное звено, быстро заменить которое было нельзя. Размышлениям на этот счет отводится в книге отдельная глава.
Так и наступило "послевоенное время" (с 14.03.1953). Новые руководители СССР продолжать тем же темпом ту же программу уже не могли. Время для нее было упущено. Гонка вооружений раскрутилась. Пришлось "поворачивать оглобли". И, видимо, пошла команда историкам: "затасовать", "умолчать" и "сфальсифицировать". Но чему такая "слепленная" история может научить?
Тем более, что в результате получился очень "неинтересный" период. Как бы ничего особенного не происходило. Неинтересно было вспоминать, что одна только война в Корее унесла по некоторым оценкам свыше 10 000 000 человек. Плюс гражданская война в Китае. Плюс потери от террора в СССР. Плюс зарождение террора в восточноевропейских странах. Плюс гонка вооружений. И все это списать? В крайнем случае обвинить только одну сторону?
Надо заметить, что кое-какая правда все же пробилась в официальную историю. Например, в образе последнего в Советском Союзе временного учебника для 11 класса ("ИСТОРИЯ СССР": (под ред. В. П. Островского), М., "Просвещение", 1990). Его планировалось переработать "с учетом полученных отзывов, а также новых публикаций научного и общественно-политического характера".
Однако, авторы этого учебника глубоко в послевоенные годы не вникли. Например, событиям в Корее 1945 - 1953 годов они посвятили всего один абзац. Совершенно ничего не говорится о жизни армии и на флоте (кроме создания атомной бомбы). Соответственно, и каких-то глубоких выводов о том времени не сделано. А общим намекается, что Советский Союз тогда развивался не совсем правильно, противоречиво, к 1953 году накопилось много проблем, которые с него же стали постепенно решаться.
А если углубиться в детали? Так ли все было непонятно и непоследовательно? Лучше всего мелкие подробности изучать "срезами по вертикали". Первый из них в данной работе посвящен авиации.
1. КРЫЛЬЯ РОДИНЫ
Авиационный "срез по вертикали" начнем с уже упоминавшегося в "ДАЙДЖЕСТЕ" воспоминания генерал-лейтенанта в отставке, кандидата исторических наук Н. Н. Остроумова ("ВИЖ", No 10, 1992)
В его предисловии говорится, что весной 1952 года И. В. Сталин неожиданно для высшего военного авиационного руководства принял решение о срочном формировании ста дивизий реактивных бомбардировщиков фронтовой авиации. Генерал Остроумов пишет, что это указание Сталин передал Главкому ВВС маршалу авиации П. Ф. Жигареву, который довел его до начальников ведущих управлений и их заместителей на срочном совещании. Но маршал Жигарев подверг сомнению необходимость именно ста дивизий. Он сказал:
- А откуда взялась эта цифра, никто не знает. В Генштабе лишь руками разводят. Не могут объяснить, на основании каких расчетов, соображений нужно формировать такую армаду. Да и с нами ведь никто не советовался, не интересовался, под силу ли ВВС решить поставленную задачу...
- Разберитесь, почему именно сто дивизий? - приказал он. К чему нам столько? Сегодня ведь и так каждая воздушная армия имеет до трех соединений бомбардировщиков. В общем, просчитайте по всем параметрам. В том числе и на случай войны, с учетом действий бомбардировочной авиации на всех авиационных направлениях.
[Здесь можно высказать мысль о том, что Сталин любил "круглые" цифры. Например, в 1943 году, когда было принято решение развернуть работы по советскому "урановому проекту", его руководству было выделено сто московских прописок для привлекаемых специалистов. (Йорыш А.И., "О ЧЕМ ЗВОНИТ КОЛОКОЛ", М., "Политиздат", 1991). Еще можно вспомнить, что до конца 30-х годов в Красной Армии долгое время наибольший номер пехотной дивизии был 100, а затем их количество стали увеличивать тоже на 100].
Получив задание маршала, в штабе авиации были выполнены расчеты, которые показали, что на случай войны может потребоваться не более 60 авиационных бомбардировочных дивизий (причем, с учетом имевшихся). Дело в том, что за этой цифрой чередой тянулись другие, так как фронтовые бомбардировщики требуют прикрытия истребителями, а для эффективного поиска целей необходимы еще и разведывательные самолеты. И если формировать новые сто авиадивизий бомбардировщиков (в дополнение к существовавшим), то одновременно для обеспечения их действий нужно создавать еще и около 30 авиационных истребительных дивизий, а также примерно до 10 авиационных разведывательных полков.
Но Сталин требовал формирования только авиационных бомбардировочных дивизий. Без всяких вспомогательных и обеспечивающих частей. Поэтому маршал Жигарев решил посоветоваться с министром Вооруженных сил СССР Маршалом Советского Союза А. М. Василевским. Но оказалось, что тот знал об этом решении и ответил: "Это приказ самого тов. Сталина - выполняйте!"
И в его подтверждение из Генштаба поступила директива, которая предписывала руководителям военной авиации срочно подготовить различные варианты будущего базирования новых авиадивизий, а также соответствующие предложения по оргштатному расписанию. После чего сомнения уступили практической работе по реализации этого грандиозного задания.
Остроумов пишет, что
"многогранная, масштабная работа стремительно набирала обороты. Ею руководил заместитель Главнокомандующего ВВС и созданное для этой цели управление. Этот ответственейший участок возглавил генерал-полковник авиации И. М. Соколов.
Предстояла поистине титаническая работа по развертыванию военно-учебных заведений. В минимальные сроки требовалось не только создать добротную учебно-материальную базу, но и подготовить не менее десяти тысяч летчиков, столько же штурманов, а также стрелков-радистов, не говоря уже о многочисленной армии инженерно-технического состава, другого обслуживающего персонала, комплектации специалистов связи, тыла. А где было брать штабных работников? Как решать массу других задач организационного характера? Над этими вопросами трудились в Главном штабе ВВС - основном исполнителе указания И. В. Сталина."
Но кроме организационно-технических проблем, надо было решать и задачу поиска и обустройства мест базирования формируемых дивизий. Самолеты ведь - не танки, им требуются аэродромы. Поэтому в районы будущего базирования стали направляться оперативные группы. Их задачей было изучить возможности размещения авиации и создание надежных баз. Это понятно. Но генерал Остроумов особо выделяет следующие места будущего размещения аэродромов: северное побережье, Чукотка, Камчатка, плавучие льды. А вот это уже заставляет задуматься. Если лишний аэродром где-нибудь на Украине еще можно объяснить заботой об обороне от нападения, то для чего фронтовые бомбардировщики на плавучих льдах Арктики? Кого предполагалось бомбить? Белых медведей?
И ведь это не шутки. Остроумов подчеркивает, что тогда наступило тяжелое время для авиапромышленности, которой сверх плана нужно было выпустить свыше десяти тысяч бомбардировщиков. Причем, в кратчайшие сроки (чего добиться можно было только при работе в режиме военного времени).
Естественно, исполнители такого задания задумывались над его причинами и пришли к выводу, что со стороны СССР разворачивается активнейшая подготовка к новой войне.
Остроумов вспоминает, что
"в те годы в газетах все чаще стали появляться публикации, "прозрачно" намекавшие на то, что скоро истекает срок продажи Аляски американцам, что некоторыми нашими южными районами Закавказья в недалеком прошлом незаконно овладела Турция. Словом, исподволь шла обработка общественного сознания, целенаправленно велась подготовка страны к грядущим испытаниям, а точнее - к войне. Во всяком случае, мы именно так расценивали ситуацию, работая над выполнением сталинского приказа".
Однако он так и не был выполнен. После марта 1953 года все мероприятия по созданию гигантской армады бомбардировщиков стали свертываться и вскоре совсем прекратились.
Вот такое воспоминание "пробилось" в 1992 году на страницы печати. Оно многого стоит. Однако, некоторые его выводы неверны. Для лучшего понимания нужно более широкое исследование.
Н. Н. Остроумов пишет: "только что появившиеся у нас реактивные бомбардировщики были еще далеко не совершенны как самолеты-носители ядерного оружия". Но для такого утверждения надо знать не только характеристики фронтовых бомбардировщиков, но и характеристики типов ядерных боеприпасов и тактику применения как разных видов авиации, так и самого атомного оружия.
Во-первых, ядерных боеприпасов к 1953 году было очень мало, чтобы их могла массово использовать фронтовая авиация (об этом в следующей главе). Во-вторых, первые образцы атомных бомб были большого веса - несколько тонн. А к 1953 году основным фронтовым реактивным бомбардировщиком советских ВВС стал двухмоторный трехместный Ил-28 ("РАЗВИТИЕ АВИАЦИОННОЙ НАУКИ И ТЕХНИКИ В СССР", Москва, "Наука", 1980). Его технические характеристики:
год выпуска - 1948;
максимальная скорость - 915 км/час;
дальность полета - 2400 км (с грузом 1 т.);
количество бомб - 1-3 тонны.
Такой самолет в то время не мог быть носителем ядерных боеприпасов и при его проектировании даже не учитывалось, что в его арсенале могут оказаться атомные бомбы (это произошло позднее в связи с совершенствованием атомного оружия). Смысл применения фронтовых бомбардировщиков в конце 40-х и в начале 50-х годов оставался тем же, что и в войну: в самом начале боевых действий обеспечить "чистое небо", затем поддерживать наземные войска. Кратко говоря, это заключалось в следующем: фронтовые бомбардировщики должны быть сосредоточены перед НЕОЖИДАННЫМ НАПАДЕНИЕМ на аэродромах, устроенных у самой передовой линии будущего фронта. В день НАПАДЕНИЯ все они должны взлететь и произвести бомбежку разведанных аэродромов противника с целью уничтожить как можно больше его авиации еще на земле. То есть, выполнить то, что сделали гитлеровские самолеты 22 июня 1941 года. А завоевав господство в воздухе, в дальнейшем выполнять огневую поддержку наступающих войск.
Но в чистом виде задачу завоевания господства в воздухе в начале 50-х годов нельзя было решить только фронтовыми бомбардировщиками. А во-вторых, на них возлагается и ответственная задача по воздушной поддержке поля боя. Но эти условия чреваты большими потерями, что, видимо, и привело Сталина к решению создать большую армаду только таких самолетов.
С другой стороны, зря генерал Н. Н. Остроумов плохо отзывается о тогдашнем типе фронтового бомбардировщика - Ил-28. Для своих задач он был очень удачным. Авиаконструктор А. С. Яковлев в книге "СОВЕТСКИЕ САМОЛЕТЫ" (Москва, "Наука", 1975) писал (стр. 136): [Ил-28] "отличался простой технологичной компоновкой и был легок в пилотировании. [Он] явился достойным преемником поршневых бомбардировщиков Пе-2 и Ту-2 и стал основным фронтовым бомбардировщиком советских ВВС". Можно добавить, что он оставался таким до конца 50-х годов ("РАЗВИТИЕ АВИАЦИОННОЙ НАУКИ И ТЕХНИКИ В СССР", Москва, "Наука", 1980).
Причем, создавался Ил-28 в условиях конкуренции с КБ Туполева, которому также было поручено создать реактивный фронтовой бомбардировщик. В середине мая 1949 г. решение о запуске в крупносерийное производство именно Ил-28 было принято на совещании у Сталина. Видимо, основную роль в этом сыграла простая и высокотехнологичная конструкция, трудоемкость изготовления которой приближалась к таковой для одноместного фронтового истребителя.
Вообще, Ил-28 оказался одним из самых удачных самолетов своего времени. Это подчеркивалось разными авторами истории авиации. В частности, материал о нем, размещенный на половине киевского журнала "АВИАЦИЯ И ВРЕМЯ" (No 1 за 1997), так и называется: "Удачный самоле, которому не везло"
Не повезло этому самолету, по мнению авторов журнала, потому, что "высокий боевой потенциал, возможности Ил-28 не были в полной мере востребованы.... И хотя судьба Ил-28 не баловала, и самолет не получил столь громкой боевой славы, как его ровесники МиГ-15 и МиГ-17 или британская "Канберра", он, безусловно, занимает место в почетном ряду наиболее удачных самолетов мира" (стр. 20 журнала).
Другими словами, жаль, что для Ил-28 не нашлось хорошей мировой войны. Но думаю, что могут порадоваться оставшиеся в живых летчики и остальное "прогрессивное" человечество.
А материалы журнала, между прочим, показывают, что подготовка новой мировой войны усиленно выполнялась. Например, серийное производство Ил-28 было начато сразу на трех крупнейших авиазаводах. На одном из них (No 30 в Москве) в 1949-1955 годах в отдельные периоды выпускалось более 100 самолетов в месяц.
В перечне же высоких боевых качеств этого бомбардировщика имелась и большая живучесть, которая объяснялась еще и тем, что на нем были радиовысотомеры больших и малых высот, позволявшие уверенно летать на ПМВ (предельно малых высотах) (не от американской ли "Каталины"?).
О планах его использования можно догадываться по следующим элементам обучения в те годы: полеты в любых метеоусловиях, днем и ночью. Обучение полетам в плотных боевых порядках с дистанцией между самолетами до 40 м. Обучение к действиям вне своих баз и на незнакомых территориях (с помощью глобальных транссоюзных многодневных рейдов, например, по маршруту Прикарпатье - Средняя Азия).
А после создания небольших атомных бомб, Ил-28 превратился и в тактическое ядерное оружие, но до основных промышленных районов противника (в первую очередь США) ядерные и обычные боеприпасы должны были доставлять самолеты дальней авиации. А это уже другая тема. И надо отметить, что с дальними бомбардировщиками в СССР к 1945 году было очень плохо.
К тому времени в Советском Союзе к категории "стратегического бомбардировщика" подходил созданный еще в 1939 году поршневой четырехмоторный Пе-8 (имевший еще один (пятый) мотор в роли высотного компрессора). Его характеристики:
максимальная скорость - 450 км/час;
дальность полета
- 4700 км (при моторах АМ-35А)
- 6000 км (при мот.АШ-82ФН);
количество бомб - 2 тонны.
Но их всего было построено 79 штук. (Здесь и далее характеристики самолетов взяты из книги авиаконструктора А. С. Яковлева "СОВЕТСКИЕ САМОЛЕТЫ" (Москва, "Наука", 1975)).
Для сравнения надо оценить ситуацию с аналогами в ВВС Великобритании и США:
"Боинг" - Б-17G "Фортресс III" ("Летающая крепость"):
год выпуска - 1935;
максимальная скорость - 481 км/час;
дальность полета - 2736 км;
количество бомб - 2,7 тонны;
изготовлено - 12726 штук.
Авро 683 "Ланкастер I":
год выпуска - 1939;
максимальная скорость - 440 км/час;
дальность полета - 4040 км;
количество бомб - до 2 тонн;
изготовлено - 7374 штуки.
Консолидейтед Б-24 "Либерейтор":
год выпуска - 1939;
максимальная скорость - 483 км/час;
дальность полета - 4023 км;
количество бомб - 1,4 тонны;
изготовлено - 19000 штук.
А в 1942 году фирмой "Боинг" был изготовлен и начал испытываться новый бомбардировщик Б-29 "Суперфортресс" ("Суперкрепость"). Его данные:
максимальная скорость - 598 км/час;
дальность полета - 5300 км;
количество бомб - 4 тонны;
изготовлено - 4547 штук.
В случае войны с Германией советское главное командование считало нецелесообразным производить массовые бомбежки ее промышленных центров в связи с надеждой их захвата и использования в своих целях. Поэтому в СССР не стали тратить большие средства на создание стратегической авиации. Хотя, дальняя авиация была. На ее вооружении имелись самолеты: Ил-4, ДБ-240 и те же Пе-8. Но Пе-8 было мало, а остальные модели можно было отнести скорее к просто дальним бомбардировщикам, чем к дальним стратегическим, а тем более - к межконтинентальным. Но их было относительно мало. Тем более, что в начальный период войны дальняя авиация понесла очень большие потери, в первую очередь из-за выполнения не свойственных ей боевых задач штурмовки вражеских колонн днем и на малых высотах.
Имелось и отдельное командование дальней авиацией. С февраля 1942 по декабрь 1944 ею командовал главный маршал авиации (1944) Голованов А.Е. Но в декабре 1944 она была преобразована в 18-ю воздушную армию. И только в 1946 году была вновь образована дальняя авиация. Ею продолжал командовать Голованов А.Е. А его заместителем стал известный с 30-х годов полярный летчик, генерал-полковник авиации (с 1944) Громов М. М. (Интересный момент заместителем командующего дальней авиации является специалист по полетам в Арктике! Случайность?).
Воссоздание этого вида воздушных сил в СССР в 1946 году было закономерным, т.к. в случае с США ситуация изменилась. Прежде, чем можно было достичь континентальных промышленных районов Соединенных Штатов, надо было захватить тысячи километров территории, в т.ч. Канады (или выполнить морской десант через те же тысячи километров Тихого океана, что совсем нереально).
В этих условиях может возникнуть необходимость выполнять налеты на отдельные американские промышленные центры, а также на трассы морских коммуникаций. До конца 50-х годов это можно было сделать только с помощью стратегической авиации, которой, как уже сказано выше, к 1945 году у СССР практически не было.
Однако, к концу войны в Советском Союзе оказалось четыре экземпляра поврежденных средствами ПВО Японии самолетов Б-29 (журнал "ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ", N: 10, 1992, П. Колесников "Сделай такой же!"). С 1944 года летчики ВВС США на этих самолетах выполняли массированные налеты на Японию и оккупированную японцами территорию Китая. В т.ч. и атомные бомбы были сброшены с Б-29.
Если самолет повреждали средства ПВО, его экипажу разрешалось совершить посадку на ближайшем советском аэродроме. Так на Дальнем Востоке оказалось четыре новейших по тем временам американских бомбардировщика. Естественно, узнал об этом Сталин. Он прекрасно знал плохое состояние советской стратегической авиации, поэтому он приказал советской промышленности освоить американский бомбардировщик. И отпустил на это только два года. Руководить работами поручили Туполеву. Задействовали многие НИИ, 900 предприятий различных наркоматов (министерств). Три "Боинга" перегнали на подмосковный аэродром. Один разобрали для выпуска чертежей. Два других оставили как эталоны. В конечном итоге в 1947 году появился советский бомбардировщик Ту-4.
Его характеристики:
максимальная скорость - 558 км/час (на высоте 10 км);
дальность полета - 5100 км (с 2 т. бомб);
количество бомб - до 8 тонн;
двигатели - 4 поршневых по 2400 л.с. каждый.
В книге Л. Кербера "ТУ - ЧЕЛОВЕК И САМОЛЕТ" (Москва, "Советская Россия", 1973) говорится, что для ускорения производства Ту-4 решением правительства был предусмотрен выпуск сразу партии в 20 самолетов без полагавшейся опытной машины. Кербер замечает, что это требовало безупречного качества чертежей. В июле 1947 года три машины были показаны на авиационном параде в Тушино, а к концу года собрали все 20 самолетов и начались их летные испытания, которые закончились в 1948 г. (Акт утвердил сам Сталин). А в годы эксплуатации самолетов Ту-4 потребовалась их срочная модификация. Она была необходима так срочно, что один из руководителей оборонной промышленности Б. Л. Ванников предложил работать в майские праздники.
Пришел выстраданный, дорогой ценой оплаченный мир - и его будто не было. Мы еще не перевязали все раны, миллионы продолжали жить в землянках, эхо войны раздавалось под каждой крышей. А в январе 1950 года Г. Трумэн отдал приказ ... подготовить секретный доклад о военном потенциале США и обстановке в мире. Смахивающий на Апокалипсис доклад подготовили. "Совершенно ясно, что Кремль стремится поставить под свое господство свободный мир... Он хочет навязать всему миру свою абсолютную власть", - говорилось в нем. [Жалко, что цитата из доклада очень короткая. Почитать бы обоснования! Или их "параноики" составляли? И читать там нечего?]
Вот еще цитата ("ВИЖ", No 2, 1996, стр. 74):
Политический курс Вашингтона в отношении Кореи претерпел изменения спустя несколько месяцев после того, как госдепартамент и Пентагон представили президенту Трумэну в декабре 1949 г. секретный доклад. Его одобрил и Национальный совет безопасности. В нем предусматривалась активизация военной политики США, замена тактики сдерживания "советской экспансии" на наступательную военную конфронтацию с Советским Союзом.
Отметим - "через несколько месяцев ... с декабря 1949 г." И в предшествовавшем абзаце говорится о времени после января 1950 г. Т.е. получается дата - примерно март-апрель 1950. Что к этому сроку произошло? О делении военных министерств СССР в феврале 1950 уже говорилось. Флоты были поделены ранее. Возникли новые военные округа. Из Совета Безопасности ООН ушел советский представитель. И не только оттуда. Представители Советского Союза, Польши и Чехословакии в начале 1950 г. "потоком" выходили из разных международных организаций. Была высажена сверхсекретная полярная станция СП-2. В марте 1950 г. на Пленуме ЦК ВКП(б) Сталин согласился с решением Ким Ир Сена начать войну за объединение страны. У СССР появилось атомное оружие. В войска поступили первые серийные фронтовые бомбардировщики Ил-28. И много что другое...
И все это относится к "миролюбивым инициативам"? Конечно, своему населению можно объяснять что угодно и как угодно. Но на международной арене говорить одно, а делать другое - опасно. Балансировать на грани войны очень рискованно. Это наглядно показал 1941 год. А в доказательство именно такой направленности послевоенной советской внешней политики могу привести чужую мысль (Г. Алимурзаев "ЩИТ ИЛИ МЕЧ? К истории советской военной доктрины", журнал "МЕЖДУНАРОДНАЯ ЖИЗНЬ", No 4, 1989, стр. 112-122):
В ходе второго периода Великой Отечественной войны проводится доработка аппарата именно стратегического наступления. Свою окончательную обкатку он проходит в процессе боевых действий за пределами СССР. С момента окончания второй мировой войны и на долгие годы вперед лучшим средством обеспечения собственной безопасности мы начинаем считать создание обстановки максимальной военной угрозы для территорий и населения тех стран, которых мы зачисляем в разряд своих противников. [Выделено в тексте самим автором статьи].
Странный вывод. А что, реально воевать не готовились? Только хотели "пошутить"? И кто это "мы"? Те, кто ютились в землянках?
Послушаем одного из руководителей СССР того периода: "Не нам, а империалистам и агрессорам надо бояться войны... Могут ли быть какие-либо сомнения в том, что если империалисты развяжут третью мировую войну, то эта война явится могилой уже не для отдельных капиталистических государств, а для всего мирового капитализма" (Маленков Г.М., 32-Я ГОДОВЩИНА ВЕЛИКОЙ ОКТЯБРЬСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ, М., 1949, с. 21-22). Так-так,... значит, нам войны бояться не нужно; нам, значит, война даже очень полезна. И это говорит один из руководителей самой миролюбивой страны?
А теперь предлагаю сравнить отрывки из двух биографий:
генерал - полковник (1948) Маландин Г.К.
1943-1945 - начальник штаба 13 армии.
1946-1948 - начальник гл. штаба - зам. Главкома сухопутных войск.
1948-1952 - зам. начальника Генштаба.
1952-1953 - начальник штаба Прикарпатского ВО - 1-й зам. командующего округом.
1953-1955 - зам. начальника Генштаба.
1955-1956 - начальник гл. штаба - зам. Главкома сухопутных войск.
с 1956 - начальник кафедры Военной академии Генштаба.
генерал-армии (1962) Епишев А.А.
1943-1946 - член военного совета 38-й армии.
1946-1950 - секретарь ЦК ВКП(б) Украины по кадрам.
1950-1951 - 1-й секретарь Одесского обкома компартии.
1951-1953 - заместитель министра Госбезопасности СССР.
1953-1955 - 1-й секретарь Одесского обкома компартии.
"... 1953 год вошел в историю международных отношений послевоенного времени как год ослабления международной напряженности..."
(Хайцман В. "СССР И ПРОБЛЕМА РАЗООРУЖЕНИЯ. 1945-1959. История международных переговоров", М., "Наука", 1970, стр. 161).
А что случилось? США как были, так и остались. Наоборот, еще круче закручивали гонку вооружений. Что-то поменялось в СССР?
5.03.1953 умер один человек - И. В. СТАЛИН. Как писалось тогда, "человечество понесло тяжелую утрату". Судя по открывающимся данным, еще вопрос, какую утрату понесло бы человечество, если бы этот один человек прожил еще несколько лет. Нашлись люди, которые художественно представили такую ситуацию - братья Стругацкие. В своей фантастической повести "ОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ" они, в частности, наглядно показали, как с 1949 г. советские генералы планировали прорыв обороны противника в атомной войне и какой ценой.
Но неужели смерть ОДНОГО человека могла так изменить ситуацию? Разве те, кто его заменил, не могли продолжить? Вообще-то, могли. Но в силу ряда причин и обстоятельств политика СССР в 1953 году претерпела сильные изменения. Кроме того, похоже, что 5.03.1953 выпало какое-то очень важное звено, быстро заменить которое было нельзя. Размышлениям на этот счет отводится в книге отдельная глава.
Так и наступило "послевоенное время" (с 14.03.1953). Новые руководители СССР продолжать тем же темпом ту же программу уже не могли. Время для нее было упущено. Гонка вооружений раскрутилась. Пришлось "поворачивать оглобли". И, видимо, пошла команда историкам: "затасовать", "умолчать" и "сфальсифицировать". Но чему такая "слепленная" история может научить?
Тем более, что в результате получился очень "неинтересный" период. Как бы ничего особенного не происходило. Неинтересно было вспоминать, что одна только война в Корее унесла по некоторым оценкам свыше 10 000 000 человек. Плюс гражданская война в Китае. Плюс потери от террора в СССР. Плюс зарождение террора в восточноевропейских странах. Плюс гонка вооружений. И все это списать? В крайнем случае обвинить только одну сторону?
Надо заметить, что кое-какая правда все же пробилась в официальную историю. Например, в образе последнего в Советском Союзе временного учебника для 11 класса ("ИСТОРИЯ СССР": (под ред. В. П. Островского), М., "Просвещение", 1990). Его планировалось переработать "с учетом полученных отзывов, а также новых публикаций научного и общественно-политического характера".
Однако, авторы этого учебника глубоко в послевоенные годы не вникли. Например, событиям в Корее 1945 - 1953 годов они посвятили всего один абзац. Совершенно ничего не говорится о жизни армии и на флоте (кроме создания атомной бомбы). Соответственно, и каких-то глубоких выводов о том времени не сделано. А общим намекается, что Советский Союз тогда развивался не совсем правильно, противоречиво, к 1953 году накопилось много проблем, которые с него же стали постепенно решаться.
А если углубиться в детали? Так ли все было непонятно и непоследовательно? Лучше всего мелкие подробности изучать "срезами по вертикали". Первый из них в данной работе посвящен авиации.
1. КРЫЛЬЯ РОДИНЫ
Авиационный "срез по вертикали" начнем с уже упоминавшегося в "ДАЙДЖЕСТЕ" воспоминания генерал-лейтенанта в отставке, кандидата исторических наук Н. Н. Остроумова ("ВИЖ", No 10, 1992)
В его предисловии говорится, что весной 1952 года И. В. Сталин неожиданно для высшего военного авиационного руководства принял решение о срочном формировании ста дивизий реактивных бомбардировщиков фронтовой авиации. Генерал Остроумов пишет, что это указание Сталин передал Главкому ВВС маршалу авиации П. Ф. Жигареву, который довел его до начальников ведущих управлений и их заместителей на срочном совещании. Но маршал Жигарев подверг сомнению необходимость именно ста дивизий. Он сказал:
- А откуда взялась эта цифра, никто не знает. В Генштабе лишь руками разводят. Не могут объяснить, на основании каких расчетов, соображений нужно формировать такую армаду. Да и с нами ведь никто не советовался, не интересовался, под силу ли ВВС решить поставленную задачу...
- Разберитесь, почему именно сто дивизий? - приказал он. К чему нам столько? Сегодня ведь и так каждая воздушная армия имеет до трех соединений бомбардировщиков. В общем, просчитайте по всем параметрам. В том числе и на случай войны, с учетом действий бомбардировочной авиации на всех авиационных направлениях.
[Здесь можно высказать мысль о том, что Сталин любил "круглые" цифры. Например, в 1943 году, когда было принято решение развернуть работы по советскому "урановому проекту", его руководству было выделено сто московских прописок для привлекаемых специалистов. (Йорыш А.И., "О ЧЕМ ЗВОНИТ КОЛОКОЛ", М., "Политиздат", 1991). Еще можно вспомнить, что до конца 30-х годов в Красной Армии долгое время наибольший номер пехотной дивизии был 100, а затем их количество стали увеличивать тоже на 100].
Получив задание маршала, в штабе авиации были выполнены расчеты, которые показали, что на случай войны может потребоваться не более 60 авиационных бомбардировочных дивизий (причем, с учетом имевшихся). Дело в том, что за этой цифрой чередой тянулись другие, так как фронтовые бомбардировщики требуют прикрытия истребителями, а для эффективного поиска целей необходимы еще и разведывательные самолеты. И если формировать новые сто авиадивизий бомбардировщиков (в дополнение к существовавшим), то одновременно для обеспечения их действий нужно создавать еще и около 30 авиационных истребительных дивизий, а также примерно до 10 авиационных разведывательных полков.
Но Сталин требовал формирования только авиационных бомбардировочных дивизий. Без всяких вспомогательных и обеспечивающих частей. Поэтому маршал Жигарев решил посоветоваться с министром Вооруженных сил СССР Маршалом Советского Союза А. М. Василевским. Но оказалось, что тот знал об этом решении и ответил: "Это приказ самого тов. Сталина - выполняйте!"
И в его подтверждение из Генштаба поступила директива, которая предписывала руководителям военной авиации срочно подготовить различные варианты будущего базирования новых авиадивизий, а также соответствующие предложения по оргштатному расписанию. После чего сомнения уступили практической работе по реализации этого грандиозного задания.
Остроумов пишет, что
"многогранная, масштабная работа стремительно набирала обороты. Ею руководил заместитель Главнокомандующего ВВС и созданное для этой цели управление. Этот ответственейший участок возглавил генерал-полковник авиации И. М. Соколов.
Предстояла поистине титаническая работа по развертыванию военно-учебных заведений. В минимальные сроки требовалось не только создать добротную учебно-материальную базу, но и подготовить не менее десяти тысяч летчиков, столько же штурманов, а также стрелков-радистов, не говоря уже о многочисленной армии инженерно-технического состава, другого обслуживающего персонала, комплектации специалистов связи, тыла. А где было брать штабных работников? Как решать массу других задач организационного характера? Над этими вопросами трудились в Главном штабе ВВС - основном исполнителе указания И. В. Сталина."
Но кроме организационно-технических проблем, надо было решать и задачу поиска и обустройства мест базирования формируемых дивизий. Самолеты ведь - не танки, им требуются аэродромы. Поэтому в районы будущего базирования стали направляться оперативные группы. Их задачей было изучить возможности размещения авиации и создание надежных баз. Это понятно. Но генерал Остроумов особо выделяет следующие места будущего размещения аэродромов: северное побережье, Чукотка, Камчатка, плавучие льды. А вот это уже заставляет задуматься. Если лишний аэродром где-нибудь на Украине еще можно объяснить заботой об обороне от нападения, то для чего фронтовые бомбардировщики на плавучих льдах Арктики? Кого предполагалось бомбить? Белых медведей?
И ведь это не шутки. Остроумов подчеркивает, что тогда наступило тяжелое время для авиапромышленности, которой сверх плана нужно было выпустить свыше десяти тысяч бомбардировщиков. Причем, в кратчайшие сроки (чего добиться можно было только при работе в режиме военного времени).
Естественно, исполнители такого задания задумывались над его причинами и пришли к выводу, что со стороны СССР разворачивается активнейшая подготовка к новой войне.
Остроумов вспоминает, что
"в те годы в газетах все чаще стали появляться публикации, "прозрачно" намекавшие на то, что скоро истекает срок продажи Аляски американцам, что некоторыми нашими южными районами Закавказья в недалеком прошлом незаконно овладела Турция. Словом, исподволь шла обработка общественного сознания, целенаправленно велась подготовка страны к грядущим испытаниям, а точнее - к войне. Во всяком случае, мы именно так расценивали ситуацию, работая над выполнением сталинского приказа".
Однако он так и не был выполнен. После марта 1953 года все мероприятия по созданию гигантской армады бомбардировщиков стали свертываться и вскоре совсем прекратились.
Вот такое воспоминание "пробилось" в 1992 году на страницы печати. Оно многого стоит. Однако, некоторые его выводы неверны. Для лучшего понимания нужно более широкое исследование.
Н. Н. Остроумов пишет: "только что появившиеся у нас реактивные бомбардировщики были еще далеко не совершенны как самолеты-носители ядерного оружия". Но для такого утверждения надо знать не только характеристики фронтовых бомбардировщиков, но и характеристики типов ядерных боеприпасов и тактику применения как разных видов авиации, так и самого атомного оружия.
Во-первых, ядерных боеприпасов к 1953 году было очень мало, чтобы их могла массово использовать фронтовая авиация (об этом в следующей главе). Во-вторых, первые образцы атомных бомб были большого веса - несколько тонн. А к 1953 году основным фронтовым реактивным бомбардировщиком советских ВВС стал двухмоторный трехместный Ил-28 ("РАЗВИТИЕ АВИАЦИОННОЙ НАУКИ И ТЕХНИКИ В СССР", Москва, "Наука", 1980). Его технические характеристики:
год выпуска - 1948;
максимальная скорость - 915 км/час;
дальность полета - 2400 км (с грузом 1 т.);
количество бомб - 1-3 тонны.
Такой самолет в то время не мог быть носителем ядерных боеприпасов и при его проектировании даже не учитывалось, что в его арсенале могут оказаться атомные бомбы (это произошло позднее в связи с совершенствованием атомного оружия). Смысл применения фронтовых бомбардировщиков в конце 40-х и в начале 50-х годов оставался тем же, что и в войну: в самом начале боевых действий обеспечить "чистое небо", затем поддерживать наземные войска. Кратко говоря, это заключалось в следующем: фронтовые бомбардировщики должны быть сосредоточены перед НЕОЖИДАННЫМ НАПАДЕНИЕМ на аэродромах, устроенных у самой передовой линии будущего фронта. В день НАПАДЕНИЯ все они должны взлететь и произвести бомбежку разведанных аэродромов противника с целью уничтожить как можно больше его авиации еще на земле. То есть, выполнить то, что сделали гитлеровские самолеты 22 июня 1941 года. А завоевав господство в воздухе, в дальнейшем выполнять огневую поддержку наступающих войск.
Но в чистом виде задачу завоевания господства в воздухе в начале 50-х годов нельзя было решить только фронтовыми бомбардировщиками. А во-вторых, на них возлагается и ответственная задача по воздушной поддержке поля боя. Но эти условия чреваты большими потерями, что, видимо, и привело Сталина к решению создать большую армаду только таких самолетов.
С другой стороны, зря генерал Н. Н. Остроумов плохо отзывается о тогдашнем типе фронтового бомбардировщика - Ил-28. Для своих задач он был очень удачным. Авиаконструктор А. С. Яковлев в книге "СОВЕТСКИЕ САМОЛЕТЫ" (Москва, "Наука", 1975) писал (стр. 136): [Ил-28] "отличался простой технологичной компоновкой и был легок в пилотировании. [Он] явился достойным преемником поршневых бомбардировщиков Пе-2 и Ту-2 и стал основным фронтовым бомбардировщиком советских ВВС". Можно добавить, что он оставался таким до конца 50-х годов ("РАЗВИТИЕ АВИАЦИОННОЙ НАУКИ И ТЕХНИКИ В СССР", Москва, "Наука", 1980).
Причем, создавался Ил-28 в условиях конкуренции с КБ Туполева, которому также было поручено создать реактивный фронтовой бомбардировщик. В середине мая 1949 г. решение о запуске в крупносерийное производство именно Ил-28 было принято на совещании у Сталина. Видимо, основную роль в этом сыграла простая и высокотехнологичная конструкция, трудоемкость изготовления которой приближалась к таковой для одноместного фронтового истребителя.
Вообще, Ил-28 оказался одним из самых удачных самолетов своего времени. Это подчеркивалось разными авторами истории авиации. В частности, материал о нем, размещенный на половине киевского журнала "АВИАЦИЯ И ВРЕМЯ" (No 1 за 1997), так и называется: "Удачный самоле, которому не везло"
Не повезло этому самолету, по мнению авторов журнала, потому, что "высокий боевой потенциал, возможности Ил-28 не были в полной мере востребованы.... И хотя судьба Ил-28 не баловала, и самолет не получил столь громкой боевой славы, как его ровесники МиГ-15 и МиГ-17 или британская "Канберра", он, безусловно, занимает место в почетном ряду наиболее удачных самолетов мира" (стр. 20 журнала).
Другими словами, жаль, что для Ил-28 не нашлось хорошей мировой войны. Но думаю, что могут порадоваться оставшиеся в живых летчики и остальное "прогрессивное" человечество.
А материалы журнала, между прочим, показывают, что подготовка новой мировой войны усиленно выполнялась. Например, серийное производство Ил-28 было начато сразу на трех крупнейших авиазаводах. На одном из них (No 30 в Москве) в 1949-1955 годах в отдельные периоды выпускалось более 100 самолетов в месяц.
В перечне же высоких боевых качеств этого бомбардировщика имелась и большая живучесть, которая объяснялась еще и тем, что на нем были радиовысотомеры больших и малых высот, позволявшие уверенно летать на ПМВ (предельно малых высотах) (не от американской ли "Каталины"?).
О планах его использования можно догадываться по следующим элементам обучения в те годы: полеты в любых метеоусловиях, днем и ночью. Обучение полетам в плотных боевых порядках с дистанцией между самолетами до 40 м. Обучение к действиям вне своих баз и на незнакомых территориях (с помощью глобальных транссоюзных многодневных рейдов, например, по маршруту Прикарпатье - Средняя Азия).
А после создания небольших атомных бомб, Ил-28 превратился и в тактическое ядерное оружие, но до основных промышленных районов противника (в первую очередь США) ядерные и обычные боеприпасы должны были доставлять самолеты дальней авиации. А это уже другая тема. И надо отметить, что с дальними бомбардировщиками в СССР к 1945 году было очень плохо.
К тому времени в Советском Союзе к категории "стратегического бомбардировщика" подходил созданный еще в 1939 году поршневой четырехмоторный Пе-8 (имевший еще один (пятый) мотор в роли высотного компрессора). Его характеристики:
максимальная скорость - 450 км/час;
дальность полета
- 4700 км (при моторах АМ-35А)
- 6000 км (при мот.АШ-82ФН);
количество бомб - 2 тонны.
Но их всего было построено 79 штук. (Здесь и далее характеристики самолетов взяты из книги авиаконструктора А. С. Яковлева "СОВЕТСКИЕ САМОЛЕТЫ" (Москва, "Наука", 1975)).
Для сравнения надо оценить ситуацию с аналогами в ВВС Великобритании и США:
"Боинг" - Б-17G "Фортресс III" ("Летающая крепость"):
год выпуска - 1935;
максимальная скорость - 481 км/час;
дальность полета - 2736 км;
количество бомб - 2,7 тонны;
изготовлено - 12726 штук.
Авро 683 "Ланкастер I":
год выпуска - 1939;
максимальная скорость - 440 км/час;
дальность полета - 4040 км;
количество бомб - до 2 тонн;
изготовлено - 7374 штуки.
Консолидейтед Б-24 "Либерейтор":
год выпуска - 1939;
максимальная скорость - 483 км/час;
дальность полета - 4023 км;
количество бомб - 1,4 тонны;
изготовлено - 19000 штук.
А в 1942 году фирмой "Боинг" был изготовлен и начал испытываться новый бомбардировщик Б-29 "Суперфортресс" ("Суперкрепость"). Его данные:
максимальная скорость - 598 км/час;
дальность полета - 5300 км;
количество бомб - 4 тонны;
изготовлено - 4547 штук.
В случае войны с Германией советское главное командование считало нецелесообразным производить массовые бомбежки ее промышленных центров в связи с надеждой их захвата и использования в своих целях. Поэтому в СССР не стали тратить большие средства на создание стратегической авиации. Хотя, дальняя авиация была. На ее вооружении имелись самолеты: Ил-4, ДБ-240 и те же Пе-8. Но Пе-8 было мало, а остальные модели можно было отнести скорее к просто дальним бомбардировщикам, чем к дальним стратегическим, а тем более - к межконтинентальным. Но их было относительно мало. Тем более, что в начальный период войны дальняя авиация понесла очень большие потери, в первую очередь из-за выполнения не свойственных ей боевых задач штурмовки вражеских колонн днем и на малых высотах.
Имелось и отдельное командование дальней авиацией. С февраля 1942 по декабрь 1944 ею командовал главный маршал авиации (1944) Голованов А.Е. Но в декабре 1944 она была преобразована в 18-ю воздушную армию. И только в 1946 году была вновь образована дальняя авиация. Ею продолжал командовать Голованов А.Е. А его заместителем стал известный с 30-х годов полярный летчик, генерал-полковник авиации (с 1944) Громов М. М. (Интересный момент заместителем командующего дальней авиации является специалист по полетам в Арктике! Случайность?).
Воссоздание этого вида воздушных сил в СССР в 1946 году было закономерным, т.к. в случае с США ситуация изменилась. Прежде, чем можно было достичь континентальных промышленных районов Соединенных Штатов, надо было захватить тысячи километров территории, в т.ч. Канады (или выполнить морской десант через те же тысячи километров Тихого океана, что совсем нереально).
В этих условиях может возникнуть необходимость выполнять налеты на отдельные американские промышленные центры, а также на трассы морских коммуникаций. До конца 50-х годов это можно было сделать только с помощью стратегической авиации, которой, как уже сказано выше, к 1945 году у СССР практически не было.
Однако, к концу войны в Советском Союзе оказалось четыре экземпляра поврежденных средствами ПВО Японии самолетов Б-29 (журнал "ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ", N: 10, 1992, П. Колесников "Сделай такой же!"). С 1944 года летчики ВВС США на этих самолетах выполняли массированные налеты на Японию и оккупированную японцами территорию Китая. В т.ч. и атомные бомбы были сброшены с Б-29.
Если самолет повреждали средства ПВО, его экипажу разрешалось совершить посадку на ближайшем советском аэродроме. Так на Дальнем Востоке оказалось четыре новейших по тем временам американских бомбардировщика. Естественно, узнал об этом Сталин. Он прекрасно знал плохое состояние советской стратегической авиации, поэтому он приказал советской промышленности освоить американский бомбардировщик. И отпустил на это только два года. Руководить работами поручили Туполеву. Задействовали многие НИИ, 900 предприятий различных наркоматов (министерств). Три "Боинга" перегнали на подмосковный аэродром. Один разобрали для выпуска чертежей. Два других оставили как эталоны. В конечном итоге в 1947 году появился советский бомбардировщик Ту-4.
Его характеристики:
максимальная скорость - 558 км/час (на высоте 10 км);
дальность полета - 5100 км (с 2 т. бомб);
количество бомб - до 8 тонн;
двигатели - 4 поршневых по 2400 л.с. каждый.
В книге Л. Кербера "ТУ - ЧЕЛОВЕК И САМОЛЕТ" (Москва, "Советская Россия", 1973) говорится, что для ускорения производства Ту-4 решением правительства был предусмотрен выпуск сразу партии в 20 самолетов без полагавшейся опытной машины. Кербер замечает, что это требовало безупречного качества чертежей. В июле 1947 года три машины были показаны на авиационном параде в Тушино, а к концу года собрали все 20 самолетов и начались их летные испытания, которые закончились в 1948 г. (Акт утвердил сам Сталин). А в годы эксплуатации самолетов Ту-4 потребовалась их срочная модификация. Она была необходима так срочно, что один из руководителей оборонной промышленности Б. Л. Ванников предложил работать в майские праздники.