Тимоти Зан
Дракон и вор
Моей сестре Кэрол, которая указала Джеку и Дрейкосу верное направление
Глава первая
— Дрейкос? Давай, симби, шевели чешуей!
Дрейкос поднял глаза от системного монитора и повернул уши туда, откуда донесся голос. Полфир, его хозяин-шонтин, стоя на середине лестницы, ведущей к главному навигационному пузырю “Исследователя небес”, лукаво глядел на него сверху вниз.
— Куда давать-то? — спросил Дрейкос. — Мы уже и так здесь. Мы прибыли. Работе конец!
— Ты так думаешь, мой добрый, хоть и очень ленивый к'да? — ответил ему хозяин довольно сухо. — Полет, может, и подошел к концу, но мы должны еще раз проверить пространственные координаты планеты. Давай, пошли!
— Хорошо, хорошо, мой добрый, хоть и очень безжалостный эксплуататор-шонтин, — ответил Дрейкос.
Припав на брюхо и подобрав все четыре лапы, он перепрыгнул через ряд мониторов — за которыми, между прочим, работали два шонтина — и приземлился точно у нижней ступеньки лестницы. Он прыгнул бы сразу в навигационный пузырь, чтобы не тащиться зазря по лестнице, но еще один к'да скорчился в мониторном отсеке на нижней палубе пузыря, и Дрейкос мог бы его задеть при прыжке. Обхватив лапами лестничные перила — это только шонтины пользовались ступеньками — Дрейкос полез наверх.
Сегодня на “Исследователе небес” царило деловое оживление. Ничего удивительного: наконец-то после почти двух лет, проведенных в космосе, четыре вместительных корабля со смешанной командой, состоящей из шонтинов и к'да, достигли цели — мира, известного как Йота Клестиса, и все на борту были возбуждены. Всякий раз, когда Дрейкос поднимался в навигационный пузырь, его заостренные уши начинали подергиваться, ловя особенно громкие звуки или отрывки бесед.
Добравшись до пузыря, Дрейкос увидел, что Полфир уже сидит во вращающемся кресле за панелью управления и занят работой. Дрейкос помедлил на верхней площадке лестницы, глядя на голубовато-зеленую планету, медленно вращающуюся под ними. Необитаемый мир, как заверили их те, с кем они вступали в контакт в этом регионе Вселенной. Необитаемый и невостребованный. Словом, то, что им было нужно.
… Полночь, темнота, ни просвета.
К'да и шонтины опускаются на планету…
— Так и будешь торчать на пороге и витать в облаках? — не оборачиваясь, окликнул его Полфир. — Любоваться, какой ты хороший?
— А что, не так? — Дрейкос выгнул длинную шею, принимая театральную позу. — Ты когда-нибудь видел более красивого и совершенного к'да?
— Если думаешь, что я стану отвечать на такие вопросы здесь, ты ошибаешься. — Голос Полфира был полон добродушной насмешки. — Подожди, вот опустимся на планету, где у меня будет достаточно места, чтобы свалить от тебя подальше, тогда спроси еще раз.
— Спрошу обязательно, — сказал Дрейкос.
Честно говоря, пока Полфир не обронил своей реплики, Дрейкос не замечал своего отражения в гладкой выпуклой поверхности пузыря. Но теперь он не упустил момента, чтобы посмотреть на себя со стороны.
Вовсе даже неплохо, решил он. Вытянутая треугольная голова, пропорции почти идеальные, горящие зеленые глаза под защитными костяными пластинами расставлены на нужное расстояние. Колючий гребень, протянувшийся от глаз до затылка и далее по длинной спине, тоже был практически совершенен, хотя, может быть, слегка узковат. Вытянутая, удачной фактуры морда с острыми, как бритва, зубами; правда, некоторые из них были чуточку кривоваты. Да и раздвоенный язык высовывается, пожалуй, дальше, чем следовало бы, когда он пробует на вкус воздух. Зато чешуя на Дрейкосе была замечательная — ярко-золотистая, красная по краям, хотя маленьким он втайне желал, чтобы чешуя у него была зеленая. Прочие части тела, не отражающиеся в зеркальной поверхности, Дрейкос дорисовывал мысленно: длинное и гладкое туловище, какому и положено быть у воина к'да; похожий на бич, в меру короткий хвост беспокойно хлещет по воздуху.
“После двух лет полета, — подумал Дрейкос, — как приятно будет снова почувствовать под лапами землю”.
Повернувшись к широкой спине Полфира, он пригнулся и прыгнул.
Его вытянутые передние лапы коснулись голых хозяйских плеч и распластались вдоль рук шонтина. Когда тела Дрейкоса и Полфира соединились, каждая часть тела к'да превратилась из трехмерной в двухмерную, перелившись на кожу хозяина. Мгновение спустя трансформация закончилась: Дрейкос стал подобием живой татуировки, нанесенной на спину, руки и ноги Полфира.
— Много ты понимаешь в красоте к'да, — продолжил начатый разговор Дрейкос, скользнув ставшей плоской головой Полфиру через плечо на грудь, чтобы удобнее было следить за приборами. — И, к твоему сведению, я никогда не витаю в облаках и тем более не занимаюсь самолюбованием. Да будет тебе известно, я сочиняю эпическую поэму о нашем путешествии сюда, о зарождении новой надежды для обоих наших народов.
— Вот оно что, — отозвался Полфир, склонившись над панелью управления.
— А ты как думал, — заверил его Дрейкос. Он убрал передние конечности с рук Полфира, и те, едва отделившись от шонтиновой кожи, снова стали трехмерными и принялись работать на вверенном ему участке панели. — Я собираюсь сделать тебя в этой поэме главным героем.
— Я польщен, — ответил Полфир. — Серьезно. Ладно, займемся делом. Выведи первоначальные координаты планеты.
— Уже готово.
— Спасибо, — сказал Полфир. — Я бы на твоем месте пока не стал описывать наше путешествие как удавшееся. Похоже, никто не хочет отвечать честно, будем ли мы тут желанными гостями или нет.
Дрейкос поднял голову над плечом Полфира, сделав ее опять трехмерной, чтобы внимательнее вглядеться в ближний экран. Правда или ему только кажется, будто что-то мелькает у самого края навигационной сферы?
— Ты слишком переживаешь, — успокаивающим тоном проговорил он, снова распластав голову по коже Полфира и при этом не переставая работать с клавиатурой звездного сканера. — Ну кто будет возражать против того, чтобы отдать нам планету, которая, кроме нас, никому не нужна? Тем более если мы готовы за нее заплатить.
— Причины для возражений могут быть самые разные, — заметил Полфир. — Эмигрантов вообще не очень-то жалуют. Тем более если они имеют таких опасных врагов, как валагуа.
— Валагуа никогда нас не найдут, — твердо заявил Дрейкос. — Во всяком случае, здесь.
Полфир покачал головой:
— Надеюсь, ты прав.
— Приближается космический корабль, — пронесся по общей связи голос шонтина.
— Он передает опознавательные сигналы, — заметил другой голос, на этот раз принадлежащий к'да. — Это наш партнер.
— Еще одно подтверждение тому, что мы не ошиблись планетой, — заметил Полфир, ссутулив плечи и вытягивая руки над панелью.
— Довод разумный, — согласился Дрейкос, вновь оторвав свою голову от тела Полфира и изучая главный сенсорный дисплей. — Йота Клестиса, — выговорил он по слогам название чужой планеты. — Это наверняка можно зарифмовать.
— Да, можно, — согласился Полфир. — И все-таки я голосую за переименование.
— Трудно найти для такого названия хорошую рифму, — признал Дрейкос.
На экране появились сразу четыре корабля, маленьких и компактных.
— Странно. Ни один из них не похож на корабль, которым наш партнер пользовался раньше. Во всяком случае, судя по записям исследовательской команды.
— Хм. — Полфир перестал потягиваться и наклонился ближе к дисплею. — Ты прав. Думаешь, местное правительство решило послать комитет по встрече?
— И предложило участвовать в рейде нашему деловому партнеру?
— Или обошлось без него, — сказал Полфир зловещим тоном. — Может, эта планета не такая ненужная, как нас пытаются в этом убедить.
— Возможно, — проворчал Дрейкос. — Но опознавательные сигналы, которые они посылают, на самом деле правильные.
— Правильные, — согласился Полфир, поворачиваясь к другому участку панели. — Давай посмотрим, сможем ли мы получше их разглядеть.
Изображение на экране задрожало, затем приблизилось и сделалось четче. Дрейкос успел заметить массивные двигатели и многочисленные орудийные пузыри, испещряющие корпуса кораблей…
А потом, к его изумлению, по три пузыря на каждом корабле синхронно раскрылись, и дюжина ракетных снарядов рванулись к кораблям шонтинов и к'да.
— Тревога! — закричал кто-то. — Нас атакуют!
— Все воины — по местам! — оборвал возникшую было панику спокойный голос командира шонтинов Чейда, донесшийся из комплекса управления на нижней палубе. — Только оборона! Это может быть просто ошибкой в опознавании. Станция связи, свяжитесь с ними — скажите им, кто мы.
— Мы пытаемся, — ответил взволнованный голос к'да; корабль начало трясти, это открыли огонь противоракетные установки. — Они не обращают внимания!
— Берегитесь! Они ломают наш строй! — предупредил Полфир, наклонившись, чтобы пристально всмотреться в незнакомые очертания кораблей. — Они пытаются нас разобщить!
— Батареи, беглый огонь! — приказал Чейд. — Постарайтесь вывести из строя их орудия! Может, еще не поздно их образумить…
Полфир щелкнул языком.
— Мне это не нравится, Дрейкос, — сказал он тихо. — Их четверо, нас четверо. Это не случайная встреча. Нас ждали.
— Если ждали, то они не слишком хорошо осведомлены о деталях, — засомневался Дрейкос. — Орудия такого калибра против нашей толстой брони? Что они пытаются доказать?
— Но теперь-то, когда они это поняли, почему они пытаются разделить нас огнем? — добавил Полфир. — Почему не сконцентрируют всю огневую мощь на одном корабле?
— Или просто не развернутся и не уйдут? — проворчал Дрейкос. — Они что-то затевают, Полфир. Вопрос — что?
У Полфира так и не нашлось времени, чтобы на это ответить. Вместо него дал ответ несущийся на них корабль. Из орудийного пузыря почти в самом центре корпуса выметнулась болезненно-желтая вспышка, и тонкий конус фиолетового цвета бросился в атаку.
У Дрейкоса перехватило дыхание, в первую ужасную секунду его разум отказался поверить в происходящее. Не может быть, чтобы здесь, в сотнях световых лет от их осажденных миров, против них пустили в ход самое ужасающее оружие их врагов!
Однако так и случилось; до боли знакомый вращающийся конус фиолетового света направлялся к кормовой части их корабля.
Оружие, против которого не помогала никакая защита, после которого не оставалось выживших. Оружие с простым названием “смерть”.
— Маневрируйте! — закричал Чейд. — Все корабли!
Но было слишком поздно. Насколько Дрейкос мог видеть со спины и плеч Полфира, ни у кого из них не оставалось ни шанса. Все четыре атакующих корабля выбросили фиолетовые лучи, сфокусировав каждый из них на конкретном корабле колонистов.
И по всем корабельным интеркомам Дрейкос мог теперь слышать ужасные крики, внезапно оборвавшиеся, когда шонтины и к'да в машинном отделении “Исследователя небес” были пойманы лучом и погибли.
— Маневрируйте! — снова прокричал командир резким, полным отчаяния голосом.
Секундой позже Дрейкос вдруг осознал, что держится за скобы у края приборной панели, а “Исследователь небес” проваливается вниз, уворачиваясь от фиолетового света, медленно ползущего вдоль обшивки корабля.
Как их пилот ухитрился добиться такого маневра от большого, неуклюжего судна, Дрейкос просто не мог вообразить. Было ясно, что их противник тоже не мог этого вообразить, потому что несколько мгновений фиолетовый луч бесцельно уходил в пространство над кораблем, в то время как его цель, снизившись, ушла от луча. И в это самое время все бортовые орудия “Исследователя небес” ударили по атакующему противнику.
Дрейкос затаил дыхание, когда боевой корабль безумно закрутился, спеша убраться с дороги. Ему удалось избежать большинства снарядов, но некоторые все же задели его, а последние два угодили прямиком в борт, точно над орудием смерти.
— Есть два попадания! — закричал Полфир. — “Смерть”…
Его голос прервался, он слегка осел в кресле, и остаток воздуха вырвался из его легких уже без слов.
Больше тут сказать было нечего. Несмотря на то, что металл на борту атакующего судна в том месте, куда ударили снаряды “Исследователя небес”, разорвался и почернел, фиолетовый луч до сих пор, крутясь, уходил в пространство. Он устремился к “Исследователю”, который все еще шел на снижение, и снова коснулся борта корабля колонистов. Как ни в чем не бывало, луч возобновил свое движение вперед по корпусу.
И точно так же возобновились крики умирающих. Дрейкос с содроганием протянул лапу и выключил интерком навигационного пузыря. Он ничем не мог помочь гибнущим шонтинам и к'да. Никто ничего не мог для них сделать. Крики продолжали звучать, но уже слабее, из переговорных интеркомов на нижней палубе.
— Это невозможно, — пробормотал Полфир. Его голос звучал скорее озадаченно, чем испуганно. — Как могли валагуа очутиться здесь? Откуда на этих кораблях “смерть”?
— Не знаю, — ответил Дрейкос. — И, похоже, у нас уже не будет возможности это выяснить.
— Думаю, ты прав, — проговорил Полфир почти умиротворенно. Шонтин не боялся смерти, и на короткий миг Дрейкос позавидовал его спокойствию.
“Исследователь небес” все еще падал, уходя от врага. Но противника уже нельзя было одурачить подобным трюком. Фиолетовый луч неуклонно продолжал медленное движение вперед. Мысленно Дрейкос видел тела товарищей, распластанных на своих сиденьях или скорчившихся на палубе, после того как луч погасил их жизни и двинулся дальше. Тела шонтинов сопротивлялись дольше, но Дрейкос знал, что тела к'да уже превратились в двухмерные и соскользнули в ничто. После смерти к'да не остается трупов, которые могли бы оплакать их друзья.
Луч почти достиг комплекса управления, и Дрейкос мог чувствовать легкое неприятное покалывание вдоль чешуи на боку, обращенном в ту сторону.
— Вот и все, — сказал он.
Как ни странно, его голос прозвучал почти так же спокойно и умиротворенно, как голос Полфира, хотя он вовсе не чувствовал спокойствия и мира.
— Для меня было честью работать с тобой, Полфир…
— Погоди минутку, — перебил тот, наклонившись вперед и показывая на атакующий корабль. — Видишь, дергается — вон там?
— Да, — нахмурившись, сказал Дрейкос.
Желтый источник света и вправду начал дрожать, дрожал теперь и сам фиолетовый луч смерти. Может, орудия “Исследователя небес”, хоть и не поразили цель напрямую, все же причинили врагу серьезные повреждения?
И вдруг, дрогнув в последний раз, желтый и фиолетовый свет погасли.
— Они не стреляют! — моргнув в недоумении, выдохнул Дрейкос.
Может, это какая-нибудь чудовищная уловка? Последняя, ложная надежда для нескольких выживших на “Исследователе небес”, прощальный поклон перед тем, как неизвестный враг снова обратит против них “Смерть”?
Но оружие молчало. Дрейкос наблюдал, боясь поверить в увиденное, как атакующий корабль начинает разворачиваться и уходит в сторону и вверх.
— Во что они играют? — подумал он вслух. — Неужели они думают, что уничтожили всех?
— Просто они только что спаслись от небольшой неприятности, — мрачно проговорил Полфир. — Смотри. Этот маневр загнал нас в атмосферу планеты.
Дрейкос зашипел. Полфир был прав, густые белые следы конденсата курились у верхушек антенн, выпирающих из корабельной обшивки.
Похоже, в то же самое время осознал опасность и командир Чейд.
— Полная бортовая тяга! — скомандовал он резко.
— Не получается, — откликнулся пилот. — Управление вырублено!
— Дрош, Минтак! Быстро в машинное отделение! — рявкнул Чейд. — Будете управлять машинами вручную!
— Нам тоже идти в машинное? — спросил Полфир.
— Нет, вы двое оставайтесь на месте, — ответил Чейд. — Сенсоры, отвечающие за посадку, также выведены из строя. Вам придется сажать нас вслепую.
Полфир оглянулся через плечо, его глаза на короткий миг встретились с глазами Дрейкоса. Дрейкос угадал мысль хозяина: такой подвиг был почти невозможен.
Но единственное, что им оставалось, — полагаться на свои силы.
— Да, сэр, — ответил Полфир, возвращая себе самообладание.
— Все по местам, — скомандовал Чейд.
Дрейкос знал, что надежда невелика, и не сомневался — Чейд тоже это знает. Но командир был воином шонтинов, и он никогда не сдался бы без борьбы, пока хоть кто-то из команды оставался в живых.
— Приготовьтесь, — добавил Чейд. — Что бы там ни было, мы спускаемся.
Дрейкос поднял глаза от системного монитора и повернул уши туда, откуда донесся голос. Полфир, его хозяин-шонтин, стоя на середине лестницы, ведущей к главному навигационному пузырю “Исследователя небес”, лукаво глядел на него сверху вниз.
— Куда давать-то? — спросил Дрейкос. — Мы уже и так здесь. Мы прибыли. Работе конец!
— Ты так думаешь, мой добрый, хоть и очень ленивый к'да? — ответил ему хозяин довольно сухо. — Полет, может, и подошел к концу, но мы должны еще раз проверить пространственные координаты планеты. Давай, пошли!
— Хорошо, хорошо, мой добрый, хоть и очень безжалостный эксплуататор-шонтин, — ответил Дрейкос.
Припав на брюхо и подобрав все четыре лапы, он перепрыгнул через ряд мониторов — за которыми, между прочим, работали два шонтина — и приземлился точно у нижней ступеньки лестницы. Он прыгнул бы сразу в навигационный пузырь, чтобы не тащиться зазря по лестнице, но еще один к'да скорчился в мониторном отсеке на нижней палубе пузыря, и Дрейкос мог бы его задеть при прыжке. Обхватив лапами лестничные перила — это только шонтины пользовались ступеньками — Дрейкос полез наверх.
Сегодня на “Исследователе небес” царило деловое оживление. Ничего удивительного: наконец-то после почти двух лет, проведенных в космосе, четыре вместительных корабля со смешанной командой, состоящей из шонтинов и к'да, достигли цели — мира, известного как Йота Клестиса, и все на борту были возбуждены. Всякий раз, когда Дрейкос поднимался в навигационный пузырь, его заостренные уши начинали подергиваться, ловя особенно громкие звуки или отрывки бесед.
Добравшись до пузыря, Дрейкос увидел, что Полфир уже сидит во вращающемся кресле за панелью управления и занят работой. Дрейкос помедлил на верхней площадке лестницы, глядя на голубовато-зеленую планету, медленно вращающуюся под ними. Необитаемый мир, как заверили их те, с кем они вступали в контакт в этом регионе Вселенной. Необитаемый и невостребованный. Словом, то, что им было нужно.
… Полночь, темнота, ни просвета.
К'да и шонтины опускаются на планету…
— Так и будешь торчать на пороге и витать в облаках? — не оборачиваясь, окликнул его Полфир. — Любоваться, какой ты хороший?
— А что, не так? — Дрейкос выгнул длинную шею, принимая театральную позу. — Ты когда-нибудь видел более красивого и совершенного к'да?
— Если думаешь, что я стану отвечать на такие вопросы здесь, ты ошибаешься. — Голос Полфира был полон добродушной насмешки. — Подожди, вот опустимся на планету, где у меня будет достаточно места, чтобы свалить от тебя подальше, тогда спроси еще раз.
— Спрошу обязательно, — сказал Дрейкос.
Честно говоря, пока Полфир не обронил своей реплики, Дрейкос не замечал своего отражения в гладкой выпуклой поверхности пузыря. Но теперь он не упустил момента, чтобы посмотреть на себя со стороны.
Вовсе даже неплохо, решил он. Вытянутая треугольная голова, пропорции почти идеальные, горящие зеленые глаза под защитными костяными пластинами расставлены на нужное расстояние. Колючий гребень, протянувшийся от глаз до затылка и далее по длинной спине, тоже был практически совершенен, хотя, может быть, слегка узковат. Вытянутая, удачной фактуры морда с острыми, как бритва, зубами; правда, некоторые из них были чуточку кривоваты. Да и раздвоенный язык высовывается, пожалуй, дальше, чем следовало бы, когда он пробует на вкус воздух. Зато чешуя на Дрейкосе была замечательная — ярко-золотистая, красная по краям, хотя маленьким он втайне желал, чтобы чешуя у него была зеленая. Прочие части тела, не отражающиеся в зеркальной поверхности, Дрейкос дорисовывал мысленно: длинное и гладкое туловище, какому и положено быть у воина к'да; похожий на бич, в меру короткий хвост беспокойно хлещет по воздуху.
“После двух лет полета, — подумал Дрейкос, — как приятно будет снова почувствовать под лапами землю”.
Повернувшись к широкой спине Полфира, он пригнулся и прыгнул.
Его вытянутые передние лапы коснулись голых хозяйских плеч и распластались вдоль рук шонтина. Когда тела Дрейкоса и Полфира соединились, каждая часть тела к'да превратилась из трехмерной в двухмерную, перелившись на кожу хозяина. Мгновение спустя трансформация закончилась: Дрейкос стал подобием живой татуировки, нанесенной на спину, руки и ноги Полфира.
— Много ты понимаешь в красоте к'да, — продолжил начатый разговор Дрейкос, скользнув ставшей плоской головой Полфиру через плечо на грудь, чтобы удобнее было следить за приборами. — И, к твоему сведению, я никогда не витаю в облаках и тем более не занимаюсь самолюбованием. Да будет тебе известно, я сочиняю эпическую поэму о нашем путешествии сюда, о зарождении новой надежды для обоих наших народов.
— Вот оно что, — отозвался Полфир, склонившись над панелью управления.
— А ты как думал, — заверил его Дрейкос. Он убрал передние конечности с рук Полфира, и те, едва отделившись от шонтиновой кожи, снова стали трехмерными и принялись работать на вверенном ему участке панели. — Я собираюсь сделать тебя в этой поэме главным героем.
— Я польщен, — ответил Полфир. — Серьезно. Ладно, займемся делом. Выведи первоначальные координаты планеты.
— Уже готово.
— Спасибо, — сказал Полфир. — Я бы на твоем месте пока не стал описывать наше путешествие как удавшееся. Похоже, никто не хочет отвечать честно, будем ли мы тут желанными гостями или нет.
Дрейкос поднял голову над плечом Полфира, сделав ее опять трехмерной, чтобы внимательнее вглядеться в ближний экран. Правда или ему только кажется, будто что-то мелькает у самого края навигационной сферы?
— Ты слишком переживаешь, — успокаивающим тоном проговорил он, снова распластав голову по коже Полфира и при этом не переставая работать с клавиатурой звездного сканера. — Ну кто будет возражать против того, чтобы отдать нам планету, которая, кроме нас, никому не нужна? Тем более если мы готовы за нее заплатить.
— Причины для возражений могут быть самые разные, — заметил Полфир. — Эмигрантов вообще не очень-то жалуют. Тем более если они имеют таких опасных врагов, как валагуа.
— Валагуа никогда нас не найдут, — твердо заявил Дрейкос. — Во всяком случае, здесь.
Полфир покачал головой:
— Надеюсь, ты прав.
— Приближается космический корабль, — пронесся по общей связи голос шонтина.
— Он передает опознавательные сигналы, — заметил другой голос, на этот раз принадлежащий к'да. — Это наш партнер.
— Еще одно подтверждение тому, что мы не ошиблись планетой, — заметил Полфир, ссутулив плечи и вытягивая руки над панелью.
— Довод разумный, — согласился Дрейкос, вновь оторвав свою голову от тела Полфира и изучая главный сенсорный дисплей. — Йота Клестиса, — выговорил он по слогам название чужой планеты. — Это наверняка можно зарифмовать.
— Да, можно, — согласился Полфир. — И все-таки я голосую за переименование.
— Трудно найти для такого названия хорошую рифму, — признал Дрейкос.
На экране появились сразу четыре корабля, маленьких и компактных.
— Странно. Ни один из них не похож на корабль, которым наш партнер пользовался раньше. Во всяком случае, судя по записям исследовательской команды.
— Хм. — Полфир перестал потягиваться и наклонился ближе к дисплею. — Ты прав. Думаешь, местное правительство решило послать комитет по встрече?
— И предложило участвовать в рейде нашему деловому партнеру?
— Или обошлось без него, — сказал Полфир зловещим тоном. — Может, эта планета не такая ненужная, как нас пытаются в этом убедить.
— Возможно, — проворчал Дрейкос. — Но опознавательные сигналы, которые они посылают, на самом деле правильные.
— Правильные, — согласился Полфир, поворачиваясь к другому участку панели. — Давай посмотрим, сможем ли мы получше их разглядеть.
Изображение на экране задрожало, затем приблизилось и сделалось четче. Дрейкос успел заметить массивные двигатели и многочисленные орудийные пузыри, испещряющие корпуса кораблей…
А потом, к его изумлению, по три пузыря на каждом корабле синхронно раскрылись, и дюжина ракетных снарядов рванулись к кораблям шонтинов и к'да.
— Тревога! — закричал кто-то. — Нас атакуют!
— Все воины — по местам! — оборвал возникшую было панику спокойный голос командира шонтинов Чейда, донесшийся из комплекса управления на нижней палубе. — Только оборона! Это может быть просто ошибкой в опознавании. Станция связи, свяжитесь с ними — скажите им, кто мы.
— Мы пытаемся, — ответил взволнованный голос к'да; корабль начало трясти, это открыли огонь противоракетные установки. — Они не обращают внимания!
— Берегитесь! Они ломают наш строй! — предупредил Полфир, наклонившись, чтобы пристально всмотреться в незнакомые очертания кораблей. — Они пытаются нас разобщить!
— Батареи, беглый огонь! — приказал Чейд. — Постарайтесь вывести из строя их орудия! Может, еще не поздно их образумить…
Полфир щелкнул языком.
— Мне это не нравится, Дрейкос, — сказал он тихо. — Их четверо, нас четверо. Это не случайная встреча. Нас ждали.
— Если ждали, то они не слишком хорошо осведомлены о деталях, — засомневался Дрейкос. — Орудия такого калибра против нашей толстой брони? Что они пытаются доказать?
— Но теперь-то, когда они это поняли, почему они пытаются разделить нас огнем? — добавил Полфир. — Почему не сконцентрируют всю огневую мощь на одном корабле?
— Или просто не развернутся и не уйдут? — проворчал Дрейкос. — Они что-то затевают, Полфир. Вопрос — что?
У Полфира так и не нашлось времени, чтобы на это ответить. Вместо него дал ответ несущийся на них корабль. Из орудийного пузыря почти в самом центре корпуса выметнулась болезненно-желтая вспышка, и тонкий конус фиолетового цвета бросился в атаку.
У Дрейкоса перехватило дыхание, в первую ужасную секунду его разум отказался поверить в происходящее. Не может быть, чтобы здесь, в сотнях световых лет от их осажденных миров, против них пустили в ход самое ужасающее оружие их врагов!
Однако так и случилось; до боли знакомый вращающийся конус фиолетового света направлялся к кормовой части их корабля.
Оружие, против которого не помогала никакая защита, после которого не оставалось выживших. Оружие с простым названием “смерть”.
— Маневрируйте! — закричал Чейд. — Все корабли!
Но было слишком поздно. Насколько Дрейкос мог видеть со спины и плеч Полфира, ни у кого из них не оставалось ни шанса. Все четыре атакующих корабля выбросили фиолетовые лучи, сфокусировав каждый из них на конкретном корабле колонистов.
И по всем корабельным интеркомам Дрейкос мог теперь слышать ужасные крики, внезапно оборвавшиеся, когда шонтины и к'да в машинном отделении “Исследователя небес” были пойманы лучом и погибли.
— Маневрируйте! — снова прокричал командир резким, полным отчаяния голосом.
Секундой позже Дрейкос вдруг осознал, что держится за скобы у края приборной панели, а “Исследователь небес” проваливается вниз, уворачиваясь от фиолетового света, медленно ползущего вдоль обшивки корабля.
Как их пилот ухитрился добиться такого маневра от большого, неуклюжего судна, Дрейкос просто не мог вообразить. Было ясно, что их противник тоже не мог этого вообразить, потому что несколько мгновений фиолетовый луч бесцельно уходил в пространство над кораблем, в то время как его цель, снизившись, ушла от луча. И в это самое время все бортовые орудия “Исследователя небес” ударили по атакующему противнику.
Дрейкос затаил дыхание, когда боевой корабль безумно закрутился, спеша убраться с дороги. Ему удалось избежать большинства снарядов, но некоторые все же задели его, а последние два угодили прямиком в борт, точно над орудием смерти.
— Есть два попадания! — закричал Полфир. — “Смерть”…
Его голос прервался, он слегка осел в кресле, и остаток воздуха вырвался из его легких уже без слов.
Больше тут сказать было нечего. Несмотря на то, что металл на борту атакующего судна в том месте, куда ударили снаряды “Исследователя небес”, разорвался и почернел, фиолетовый луч до сих пор, крутясь, уходил в пространство. Он устремился к “Исследователю”, который все еще шел на снижение, и снова коснулся борта корабля колонистов. Как ни в чем не бывало, луч возобновил свое движение вперед по корпусу.
И точно так же возобновились крики умирающих. Дрейкос с содроганием протянул лапу и выключил интерком навигационного пузыря. Он ничем не мог помочь гибнущим шонтинам и к'да. Никто ничего не мог для них сделать. Крики продолжали звучать, но уже слабее, из переговорных интеркомов на нижней палубе.
— Это невозможно, — пробормотал Полфир. Его голос звучал скорее озадаченно, чем испуганно. — Как могли валагуа очутиться здесь? Откуда на этих кораблях “смерть”?
— Не знаю, — ответил Дрейкос. — И, похоже, у нас уже не будет возможности это выяснить.
— Думаю, ты прав, — проговорил Полфир почти умиротворенно. Шонтин не боялся смерти, и на короткий миг Дрейкос позавидовал его спокойствию.
“Исследователь небес” все еще падал, уходя от врага. Но противника уже нельзя было одурачить подобным трюком. Фиолетовый луч неуклонно продолжал медленное движение вперед. Мысленно Дрейкос видел тела товарищей, распластанных на своих сиденьях или скорчившихся на палубе, после того как луч погасил их жизни и двинулся дальше. Тела шонтинов сопротивлялись дольше, но Дрейкос знал, что тела к'да уже превратились в двухмерные и соскользнули в ничто. После смерти к'да не остается трупов, которые могли бы оплакать их друзья.
Луч почти достиг комплекса управления, и Дрейкос мог чувствовать легкое неприятное покалывание вдоль чешуи на боку, обращенном в ту сторону.
— Вот и все, — сказал он.
Как ни странно, его голос прозвучал почти так же спокойно и умиротворенно, как голос Полфира, хотя он вовсе не чувствовал спокойствия и мира.
— Для меня было честью работать с тобой, Полфир…
— Погоди минутку, — перебил тот, наклонившись вперед и показывая на атакующий корабль. — Видишь, дергается — вон там?
— Да, — нахмурившись, сказал Дрейкос.
Желтый источник света и вправду начал дрожать, дрожал теперь и сам фиолетовый луч смерти. Может, орудия “Исследователя небес”, хоть и не поразили цель напрямую, все же причинили врагу серьезные повреждения?
И вдруг, дрогнув в последний раз, желтый и фиолетовый свет погасли.
— Они не стреляют! — моргнув в недоумении, выдохнул Дрейкос.
Может, это какая-нибудь чудовищная уловка? Последняя, ложная надежда для нескольких выживших на “Исследователе небес”, прощальный поклон перед тем, как неизвестный враг снова обратит против них “Смерть”?
Но оружие молчало. Дрейкос наблюдал, боясь поверить в увиденное, как атакующий корабль начинает разворачиваться и уходит в сторону и вверх.
— Во что они играют? — подумал он вслух. — Неужели они думают, что уничтожили всех?
— Просто они только что спаслись от небольшой неприятности, — мрачно проговорил Полфир. — Смотри. Этот маневр загнал нас в атмосферу планеты.
Дрейкос зашипел. Полфир был прав, густые белые следы конденсата курились у верхушек антенн, выпирающих из корабельной обшивки.
Похоже, в то же самое время осознал опасность и командир Чейд.
— Полная бортовая тяга! — скомандовал он резко.
— Не получается, — откликнулся пилот. — Управление вырублено!
— Дрош, Минтак! Быстро в машинное отделение! — рявкнул Чейд. — Будете управлять машинами вручную!
— Нам тоже идти в машинное? — спросил Полфир.
— Нет, вы двое оставайтесь на месте, — ответил Чейд. — Сенсоры, отвечающие за посадку, также выведены из строя. Вам придется сажать нас вслепую.
Полфир оглянулся через плечо, его глаза на короткий миг встретились с глазами Дрейкоса. Дрейкос угадал мысль хозяина: такой подвиг был почти невозможен.
Но единственное, что им оставалось, — полагаться на свои силы.
— Да, сэр, — ответил Полфир, возвращая себе самообладание.
— Все по местам, — скомандовал Чейд.
Дрейкос знал, что надежда невелика, и не сомневался — Чейд тоже это знает. Но командир был воином шонтинов, и он никогда не сдался бы без борьбы, пока хоть кто-то из команды оставался в живых.
— Приготовьтесь, — добавил Чейд. — Что бы там ни было, мы спускаемся.
Глава вторая
— Джек? Давай, парень, проснись и пой!
— Да, да, — пробормотал Джек, перевернувшись на узкой койке и натягивая на тощие плечи одеяло.
Судя по всему, было еще рано, и вставать не хотелось. Во всяком случае, он не видел причин подниматься. На планете было нечего делать, кроме как сидеть снаружи, за бортом “Эссенеи”, и рвать травинки, напоминающие голубовато-зеленых мальков. Он уже провел за этим занятием часть вчерашнего дня, и оно быстро утратило свою привлекательность.
— Давай, парень, проснись и пой, — снова раздался голос дяди.
В придачу к голосу в каюте зажегся свет. Джек натянул на голову одеяло, поплотнее зажмурил глаза и всеми силами попытался сдержать раздражение, которое частенько доводило его до беды во многих мирах. Дядя Вирджил всегда имел особое мнение насчет этой его черты. Но дядя Вирджил также имел и особое мнение о недостатке уважения Джека к авторитетам — что было довольно забавно, учитывая выбранную дядей профессию.
— Давай, парень, проснись и пой, — в очередной раз сказал дядя Вирдж.
Это было обидно — и не просто обидно. Словами “проснись и пой” обычно будят пятилетних детей, а ему уже ровно месяц как исполнилось четырнадцать. В некоторых мирах в этом возрасте он мог бы уже быть солдатом! И Джек готов был побиться об заклад, что солдат не поднимают при побудке словами “Проснись и пой! ”
— Давай, парень, проснись и пой!
— А почему я должен это делать? — прорычал Джек, пытаясь глубже зарыться под одеяло. — Что, нужно доить коров? Или я опаздываю в школу? Что?
— Там, снаружи, есть на что посмотреть, — сказал дядя Вирдж. — Давай, парень, проснись и…
— Ладно, ладно, уже встаю! — оборвал Джек магические слова, отбросил одеяло и сел, свесив ноги с кровати. От резкого движения у него слегка закружилась голова, и он сидел, протирая глаза, пока ощущение не прошло. — Может, убавишь немножко свет?
Свет послушно из болезненно-яркого стал менее болезненно-ярким. Джек осторожно приоткрыл веки.
Первым делом он увидел экран на дальней стене каюты. Обычно экран был настроен на то, чтобы показывать характеристики состояния двигателей, или текущую навигационную информацию, или какой-нибудь другую функцию корабля. Но после того как большинство систем “Эссенеи” отключились по приземлении два дня назад, он перенастроил экран на показ пышной растительности Йоты Клестиса, заполнившей пространство за люком главной шлюзовой камеры. Это напоминало окно в его комнате, хотя Джек так давно не имел нормальной комнаты с нормальным окном, что с трудом мог вспомнить, на что оно походило.
По крайней мере, экрану полагалось показывать вид снаружи. В данный момент все, что он показывал — это темноту.
Джек повернулся, чтобы посмотреть на часы, вмонтированные в переборку рядом с кроватью. Неудивительно, что снаружи ничего не было видно: на часах светились цифры 4. 57.
— Совсем из ума выжил? — возмутился он. — Пять часов утра!
— Выйди наружу, — проговорил дядя Вирдж. — Увидишь кое-что интересное…
— Да слышу я, слышу, — вздохнул Джек, натягивая джинсы, сдернутые с вращающейся вешалки. Спорить с дядей Вирджилом было то еще удовольствие. Спорить же с дядей Вирджем было неприятней вдвойне [1]. — Хорошо бы это твое “кое-что” еще кое-что и стоило.
Он вытаскивал электронный бинокль из шкафчика в шлюзе, когда дядя Вирдж внезапно прорезался снова.
— Ой-ой-ой, — послышался его голос в динамике шлюзового интеркома. — Выходи наружу, Джек. Быстро.
Хлопнул люк, и трап скользнул на землю внизу.
— Где? — спросил Джек, включая бинокль и осторожно выглядывая из люка. С момента приземления он ни разу не нарывался на серьезных хищников, но они обязательно должны были где-нибудь притаиться. Не это ли так взбудоражило Дядю Вирджа?
— Не там, — настойчиво сказал дядя Вирдж. — Наверху. Спустись по трапу и посмотри вверх, на восточную часть горизонта. Поторопись!
Скорчив гримасу, Джек нехотя стал спускаться по трапу. Если дядя Вирдж выволок его из постели специально за тем, чтобы показать какие здесь замечательные восходы или что-нибудь в этом роде, он растерзает его на части, молекулу за молекулой.
Подняв бинокль, Джек принялся рассматривать восточную часть неба.
Там действительно мелькали какие-то световые пятна. Но это был не восход. Это было космическое сражение.
— О, нет, — простонал Джек, его сердце внезапно подпрыгнуло и застряло в глотке. Космическое сражение над этим тихим, скромным, заброшенным всеми местом!
— Ты в точности повторяешь мои слова, парень, — мрачно произнес дядя Вирдж. — Когда я тебя разбудил, там было только четыре больших корабля. Я подумал, может, мы напоролись на место разборок контрабандистов?
— Жуть, — пробормотал Джек, старательно подправляя фокусировку. Рядом с четырьмя большими кораблями виднелись четыре маленьких — он едва мог разглядеть их на таком расстоянии — но сияющий свет их двигателей был легко различим. Они явно атаковали, открывая шквальный огонь, когда приближались к большим кораблям.
Затем Джек увидел, что трассы некоторых снарядов идут теперь в другом направлении.
— Они начали отстреливаться, — прокомментировал дядя Вирдж. — Похоже, до них дошло — правда, с небольшим запозданием.
— Может, они не ожидали неприятностей, — сказал Джек. — Ты разглядел, какой эти корабли модели?
— Насчет больших не знаю, — сказал дядя Вирдж. — Они похожи на грузовые суда для дальних рейсов, но я не узнаю конструкции. Маленькие — гоночные суда “Джинн-90”. Любимая модель наемников, десантников и портовой полиции по всему Рукаву Ориона.
“Полиции”. — Джек поежился.
— Так ты говоришь, что это контрабандисты?
— Я не говорю, что они контрабандисты, и не говорю, что они не контрабандисты, — сказал дядя Вирдж. — Может, это пираты атакуют корабли горнодобытчиков.
— Ты уверял меня, тут нету никаких рудников.
— Я сказал, в отчетах ничего такого не говорится, — поправил дядя Вирдж. — Это вовсе не означает, что какой-нибудь предприимчивый человек не мог заняться чем-то таким втихую. Подожди минутку — что там?
Джек нахмурился, крепче прижав к лицу окуляры. Каждый из четырех маленьких кораблей одновременно выбросил в пустоту нечто, напоминающее тонкое фиолетовое торнадо.
— Плазменные заряды? — предположил он.
— Если и так, они не похожи ни на один из зарядов, о которых пишут в отчетах, — сказал дядя Вирдж. — И не похожи ни на одни из тех, о которых я слышал. Похоже, они не причиняют никакого вреда.
— Лучше проверь внимательнее, — посоветовал Джек; шея его затекла, потому что траектории кораблей уходили все выше и выше в небо. — Один падает с орбиты. Или его подбили, или кто-то пытается увести корабль прочь.
— Бесполезная трата сил, — сказал дядя Вирдж. — Корабль такого размера и формы маневрирует, как сонный кирпич. Вот, видишь? Они опять взяли его на прицел.
Джек молча кивнул, когда пурпурного цвета торнадо догнало уворачивающееся грузовое судно и снова двинулось вдоль его оси.
— Ты думаешь, кто-нибудь заметит нас здесь, внизу?
— Не обязательно, — сказал дядя Вирдж. — Мы тратим так мало энергии, что об этом не стоит и говорить, и у меня есть маскировочная оболочка. Кроме того, мир считается необитаемым. Кто вздумает кого-то тут искать?
— Верно, — ответил Джек.
Именно по этой причине он и “Эссенея” оказались на Йоте Клестиса. Если только не…
— Если только это не какой-нибудь хитрый ход, — медленно предположил он. — Может, они пытаются выкурить нас, разыграв фальшивую битву?
Дядя Вирдж громко фыркнул.
— Если ты ищешь какой-то особой хитрости, парень, тебе лучше искать ее не в “Бракстон Юниверсис”. Мегакорпорации, по определению — недалекие и медлительные.
— Тогда Звездные силы? — настаивал Джек. — Или полиция Интерноса?
— Те же самые мегакорпорации, только называются по-другому, — заявил дядя Вирдж. — И потом, речь идет о довольно-таки дорогостоящей хитрости. Покажи мне поблизости какую-нибудь законную силу, у которой было бы столько денег.
Джек скорчил гримасу.
— Значит, это настоящий бой.
До этого пурпурные торнадо вырвались одновременно из всех маленьких кораблей. Теперь, опять же одновременно, они прекратили стрельбу.
— Был настоящий бой, — поправил его дядя Вирдж. — Похоже, все конечно. Ой-ей.
— Что?
— Корабль, который пытался уйти, — проговорил дядя Вирдж, — кажется, пошел на вынужденную посадку.
Джек подкрутил дальномер бинокля. Дядя Вирдж был прав: большой корабль падал. Атмосфера вокруг него рябила от ударных волн.
— Им управляют?
— По минимуму, — сказал дядя Вирдж. — И контролируют спуск тоже по минимуму. Непохоже, однако, чтобы этого хватило.
— Да, да, — пробормотал Джек, перевернувшись на узкой койке и натягивая на тощие плечи одеяло.
Судя по всему, было еще рано, и вставать не хотелось. Во всяком случае, он не видел причин подниматься. На планете было нечего делать, кроме как сидеть снаружи, за бортом “Эссенеи”, и рвать травинки, напоминающие голубовато-зеленых мальков. Он уже провел за этим занятием часть вчерашнего дня, и оно быстро утратило свою привлекательность.
— Давай, парень, проснись и пой, — снова раздался голос дяди.
В придачу к голосу в каюте зажегся свет. Джек натянул на голову одеяло, поплотнее зажмурил глаза и всеми силами попытался сдержать раздражение, которое частенько доводило его до беды во многих мирах. Дядя Вирджил всегда имел особое мнение насчет этой его черты. Но дядя Вирджил также имел и особое мнение о недостатке уважения Джека к авторитетам — что было довольно забавно, учитывая выбранную дядей профессию.
— Давай, парень, проснись и пой, — в очередной раз сказал дядя Вирдж.
Это было обидно — и не просто обидно. Словами “проснись и пой” обычно будят пятилетних детей, а ему уже ровно месяц как исполнилось четырнадцать. В некоторых мирах в этом возрасте он мог бы уже быть солдатом! И Джек готов был побиться об заклад, что солдат не поднимают при побудке словами “Проснись и пой! ”
— Давай, парень, проснись и пой!
— А почему я должен это делать? — прорычал Джек, пытаясь глубже зарыться под одеяло. — Что, нужно доить коров? Или я опаздываю в школу? Что?
— Там, снаружи, есть на что посмотреть, — сказал дядя Вирдж. — Давай, парень, проснись и…
— Ладно, ладно, уже встаю! — оборвал Джек магические слова, отбросил одеяло и сел, свесив ноги с кровати. От резкого движения у него слегка закружилась голова, и он сидел, протирая глаза, пока ощущение не прошло. — Может, убавишь немножко свет?
Свет послушно из болезненно-яркого стал менее болезненно-ярким. Джек осторожно приоткрыл веки.
Первым делом он увидел экран на дальней стене каюты. Обычно экран был настроен на то, чтобы показывать характеристики состояния двигателей, или текущую навигационную информацию, или какой-нибудь другую функцию корабля. Но после того как большинство систем “Эссенеи” отключились по приземлении два дня назад, он перенастроил экран на показ пышной растительности Йоты Клестиса, заполнившей пространство за люком главной шлюзовой камеры. Это напоминало окно в его комнате, хотя Джек так давно не имел нормальной комнаты с нормальным окном, что с трудом мог вспомнить, на что оно походило.
По крайней мере, экрану полагалось показывать вид снаружи. В данный момент все, что он показывал — это темноту.
Джек повернулся, чтобы посмотреть на часы, вмонтированные в переборку рядом с кроватью. Неудивительно, что снаружи ничего не было видно: на часах светились цифры 4. 57.
— Совсем из ума выжил? — возмутился он. — Пять часов утра!
— Выйди наружу, — проговорил дядя Вирдж. — Увидишь кое-что интересное…
— Да слышу я, слышу, — вздохнул Джек, натягивая джинсы, сдернутые с вращающейся вешалки. Спорить с дядей Вирджилом было то еще удовольствие. Спорить же с дядей Вирджем было неприятней вдвойне [1]. — Хорошо бы это твое “кое-что” еще кое-что и стоило.
Он вытаскивал электронный бинокль из шкафчика в шлюзе, когда дядя Вирдж внезапно прорезался снова.
— Ой-ой-ой, — послышался его голос в динамике шлюзового интеркома. — Выходи наружу, Джек. Быстро.
Хлопнул люк, и трап скользнул на землю внизу.
— Где? — спросил Джек, включая бинокль и осторожно выглядывая из люка. С момента приземления он ни разу не нарывался на серьезных хищников, но они обязательно должны были где-нибудь притаиться. Не это ли так взбудоражило Дядю Вирджа?
— Не там, — настойчиво сказал дядя Вирдж. — Наверху. Спустись по трапу и посмотри вверх, на восточную часть горизонта. Поторопись!
Скорчив гримасу, Джек нехотя стал спускаться по трапу. Если дядя Вирдж выволок его из постели специально за тем, чтобы показать какие здесь замечательные восходы или что-нибудь в этом роде, он растерзает его на части, молекулу за молекулой.
Подняв бинокль, Джек принялся рассматривать восточную часть неба.
Там действительно мелькали какие-то световые пятна. Но это был не восход. Это было космическое сражение.
— О, нет, — простонал Джек, его сердце внезапно подпрыгнуло и застряло в глотке. Космическое сражение над этим тихим, скромным, заброшенным всеми местом!
— Ты в точности повторяешь мои слова, парень, — мрачно произнес дядя Вирдж. — Когда я тебя разбудил, там было только четыре больших корабля. Я подумал, может, мы напоролись на место разборок контрабандистов?
— Жуть, — пробормотал Джек, старательно подправляя фокусировку. Рядом с четырьмя большими кораблями виднелись четыре маленьких — он едва мог разглядеть их на таком расстоянии — но сияющий свет их двигателей был легко различим. Они явно атаковали, открывая шквальный огонь, когда приближались к большим кораблям.
Затем Джек увидел, что трассы некоторых снарядов идут теперь в другом направлении.
— Они начали отстреливаться, — прокомментировал дядя Вирдж. — Похоже, до них дошло — правда, с небольшим запозданием.
— Может, они не ожидали неприятностей, — сказал Джек. — Ты разглядел, какой эти корабли модели?
— Насчет больших не знаю, — сказал дядя Вирдж. — Они похожи на грузовые суда для дальних рейсов, но я не узнаю конструкции. Маленькие — гоночные суда “Джинн-90”. Любимая модель наемников, десантников и портовой полиции по всему Рукаву Ориона.
“Полиции”. — Джек поежился.
— Так ты говоришь, что это контрабандисты?
— Я не говорю, что они контрабандисты, и не говорю, что они не контрабандисты, — сказал дядя Вирдж. — Может, это пираты атакуют корабли горнодобытчиков.
— Ты уверял меня, тут нету никаких рудников.
— Я сказал, в отчетах ничего такого не говорится, — поправил дядя Вирдж. — Это вовсе не означает, что какой-нибудь предприимчивый человек не мог заняться чем-то таким втихую. Подожди минутку — что там?
Джек нахмурился, крепче прижав к лицу окуляры. Каждый из четырех маленьких кораблей одновременно выбросил в пустоту нечто, напоминающее тонкое фиолетовое торнадо.
— Плазменные заряды? — предположил он.
— Если и так, они не похожи ни на один из зарядов, о которых пишут в отчетах, — сказал дядя Вирдж. — И не похожи ни на одни из тех, о которых я слышал. Похоже, они не причиняют никакого вреда.
— Лучше проверь внимательнее, — посоветовал Джек; шея его затекла, потому что траектории кораблей уходили все выше и выше в небо. — Один падает с орбиты. Или его подбили, или кто-то пытается увести корабль прочь.
— Бесполезная трата сил, — сказал дядя Вирдж. — Корабль такого размера и формы маневрирует, как сонный кирпич. Вот, видишь? Они опять взяли его на прицел.
Джек молча кивнул, когда пурпурного цвета торнадо догнало уворачивающееся грузовое судно и снова двинулось вдоль его оси.
— Ты думаешь, кто-нибудь заметит нас здесь, внизу?
— Не обязательно, — сказал дядя Вирдж. — Мы тратим так мало энергии, что об этом не стоит и говорить, и у меня есть маскировочная оболочка. Кроме того, мир считается необитаемым. Кто вздумает кого-то тут искать?
— Верно, — ответил Джек.
Именно по этой причине он и “Эссенея” оказались на Йоте Клестиса. Если только не…
— Если только это не какой-нибудь хитрый ход, — медленно предположил он. — Может, они пытаются выкурить нас, разыграв фальшивую битву?
Дядя Вирдж громко фыркнул.
— Если ты ищешь какой-то особой хитрости, парень, тебе лучше искать ее не в “Бракстон Юниверсис”. Мегакорпорации, по определению — недалекие и медлительные.
— Тогда Звездные силы? — настаивал Джек. — Или полиция Интерноса?
— Те же самые мегакорпорации, только называются по-другому, — заявил дядя Вирдж. — И потом, речь идет о довольно-таки дорогостоящей хитрости. Покажи мне поблизости какую-нибудь законную силу, у которой было бы столько денег.
Джек скорчил гримасу.
— Значит, это настоящий бой.
До этого пурпурные торнадо вырвались одновременно из всех маленьких кораблей. Теперь, опять же одновременно, они прекратили стрельбу.
— Был настоящий бой, — поправил его дядя Вирдж. — Похоже, все конечно. Ой-ей.
— Что?
— Корабль, который пытался уйти, — проговорил дядя Вирдж, — кажется, пошел на вынужденную посадку.
Джек подкрутил дальномер бинокля. Дядя Вирдж был прав: большой корабль падал. Атмосфера вокруг него рябила от ударных волн.
— Им управляют?
— По минимуму, — сказал дядя Вирдж. — И контролируют спуск тоже по минимуму. Непохоже, однако, чтобы этого хватило.