Зан Тимоти. Кобра

   Дойч, родившийся и выросший на Адирондаке, и вовсе не сумел перешагнуть через это.
   Есть ли какие-нибудь данные об общих потерях? — спросил Джонни Холлорана.
   — Думаю, что небольшие, если не считать гибели Кобры.
   От этого не выраженного словами смысла сказанного, который чаще, чем Джонни хотелось бы, звучал в их разговорах, его прямо передернуло. Смысл этот сводился к тому, что жизнь Кобры ценилась гораздо выше, чем жизнь их штатских союзников.
   — Конечно, мы практически и не пытались взять тот резерв, следовательно, никому не нужно было приниматься за непосильное. А как насчет новых сил?
   — Не имею ни малейшего представления, — покачал головой Джонни. — Никаких сведений с орбиты по пульсовому приемнику не поступало.
   — Все окажется так, как это было тогда, с этими чертовыми толкателями — поставить во время спуска задержку на последней минуте и ничего не сказать нам.
   Джонни пожал плечами и повернулся к людям, возившимся с рукой Марьи.
   — Как рана?
   — Типичная для бомбардировщика-шершня. Обширная и поверхностная. Заживет быстро, но временно она выходит из строя.
   Хоть кто-то из родителей Дэнис какое-то время не будет занят в боевых действиях. Впрочем, это было малое утешение. Джонни уже успел насмотреться на множество смертей гражданских лиц, погибших в перестрелках.
   Следующие несколько минут прошли в тишине. Двое штатских, обрабатывавших рану Марьи, закончили дело и ушли. Они захватили с собой небольшую часть боевого снаряжения группы, чтобы спрятать. Кем и Дэнис проводили Марью в одну из трех спален, чтобы уложить ее в постель. Джонни подозревал, что они ушли все втроем только для того, чтобы дать Кобрам возможность остаться одним и обсудить дальнейшие действия группы до того, как остальные обитатели квартиры вернуться домой.
   В первые три месяца необходимость таких обсуждений была. Но после трех лет войны все слова уже были сказаны, все возможные планы обсуждены. Теперь, чтобы понять друг друга, слова были не нужны, достаточно взгляда, жеста, мимики.
   Пока что жесты обозначали только усталость. Но назавтра было назначено обсуждение тактики высшего уровня, и Джонни напомнил им об этом, когда остальные направились к двери, чтобы разойтись по своим переполненным людьми квартирам.
   Холлоран кивнул. Дойч только слегка изогнул уголки губ.
   К закату клонился еще один день на Адирондаке. «Если стена способна выдержать это, то я смогу и подавно», — снова повторил про себя Джонни.
   Трое людей, сидящих за столом, ничем не отличались от всех остальных жителей Кранака этих дней: такие же уставшие, грязные и чуть больше обычного испуганные. Иногда трудно было представить, что это лучшие руководители подполья, каких только мог дать Адирондак. Но еще труднее было признать то, что они достаточно хорошо выполняли свою работу, если учесть гибель Кобр и гражданского населения.
   — Новость первая: несмотря на перехваченные сигналы последний спуск Кобр прошел успешно, — сообщил молчаливым руководителям группы Центрального Сектора подполья Борг Вайссман. Короткий и приземистый, со старыми следами пыли от цемента в волосах и под ногтями, он выглядел настоящим строительным подрядчиком, кем он фактически и был. Двадцатью годами ранее он уволился из Армии, где служил главным тактическим программистом. И вот уже более года он каждый день доказывал, что на своем новом посту научился гораздо большему, чем управлять компьютерами.
   — Сколько Кобр теперь мы имеем? — спросил кто-то из сидящих у боковой стены.
   — В Кранаке тридцать. Шесть новых команд, — ответил Вайссман. — Но большая часть их отправится в Северный Сектор, чтобы заменить погибших во время налета на военно-полевой аэродром месяц назад.
   Джонни взглянул на Дойча и увидел, как тот при напоминании о потере поморщился. Их команда совсем не участвовала в той операции, но для Дойча это не имело никакого значения, он с одинаковой болью реагировал на все потери. Если погибал кто-то с Адирондака, он воспринимал все так, словно это он лично подвел своего товарища-Кобру. Иногда Джонни думал над тем, переживал ли бы так Дойч, если бы война шла на Горайзоне. И обычно приходил к выводу, что, по всей вероятности, да.
   — Одну из команд мы задействуем здесь, — продолжал Вайссман. — Ама уже позаботилась об их размещении, легенде и документах. Но учитывая возросшую за последние несколько недель активность Трофтов, было бы неплохо устроить маленькую передышку, пока они будут обосновываться.
   — Другими словами, для передышки нужен наш налет, — по тону Холлорана это был скорее вопрос.
   Вайссман неуверенно замолчал, а потом кивнул.
   — Я знаю, что вы не любите проводить операции одну за другой, но, боюсь, в этом случае мы просто обязаны провести ее.
   — Мы? — послышался голос Дойча из угла, где он обычно сидел. — Полагаю, что было бы логичнее сказать «вы».
   Вайссман кончиком языка облизнул пересохшие губы. Это выдало неловкость его положения. Дойч был своего рода буфером между Кобрами и Силами Адирондака. Двойное гражданство — именно так можно было охарактеризовать его положение. И это очень помогало сглаживать острые углы непонимания и различия в культуре. Теперь, когда шоры с его глаз упали, иметь дело с ним было не слаще, чем самим чертом.
   — Я подумал, что вам в помощь понадобится отделение или два, — предложил Вайссман. — Конечно же, мы не отказываемся от выполнения нашей части…
   — Невыполнение вашей части задания привело к тому, что погиб еще один Кобра, — спокойно заметил Дойч. — Возможно, будет лучше, если эту операцию мы проведем сами.
   Ама Нунки беспокойно заерзала на стуле.
   — Имель, ты лучше, чем кто-либо другой должен знать, чего можно от нас ожидать. Это Адирондак, а не Земля и даже не Центавра. У нас не было военного прошлого, чтобы на нем учиться.
   — В таком случае, как же вы называете последние три года жизни? — распаляясь, начал Дойч.
   — С другой стороны, — вставил Джонни, — Имель прав вот в чем: нам нужно предпринять короткую эффективную вылазку, которая сместила бы приоритеты в делах Трофтов и отвлекла бы их от поиска десантников за дверями каждой квартиры. В то же время операция не должна быть слишком значительной, иначе они могут вызвать подмогу из Гарнизона Дэнимора. Для этого лучше всего подойдет мгновенный удар Кобр.
   Вайссман громко выдохнул воздух, и Джонни почувствовал, как у всех спало напряжение. Ему приходилось все чаще брать на себя миротворческие обязанности Дойча, хотя он не хотел этого и не считал себя вполне подходящим для этой роли. Но кто-то же должен это делать, а Холлоран имел гораздо меньше выдержки и симпатий к жителям пограничных планет, чем Джонни. Оставалось только надеяться, что Дойч овладеет собой и выпустит пар.
   — Считаю нужным заметить, что согласен с Джонни, — сказал Холлоран. — Мне кажется, у вас есть кое-какие мнения на предмет того, какой урожай созрел для нашей жатвы.
   Вайссман повернулся к Джекобу Дэйну, третьему гражданскому, сидящему за столом.
   — Мы решили предложить вам четыре предполагаемых цели. Конечно, мы полагали, что вместе с вами пойдет вся команда, — сказал Дэйн.
   — Назовите цели.
   — Хорошо, сэр.
   Дэйн взял в руки тонкий лист бумаги, который, выдавая его волнение, задрожал. Он начал читать. Оказалось, что все четыре цели ровным счетом ничего из себя не представляли. Очевидно, Дэйн имел столь же низкое мнение о возможностях подпольного движения, как и Дойч.
   — Ни одна из этих целей не стоит даже того горючего, которое понадобится, чтобы добраться до места, — фыркнул Холлоран, когда Дэйн, кончил читать.
   — Может быть, вы предпочитаете взять Призрачный Фокус? — кисло предложила Ама.
   — Не смешно, — пробормотал Джонни, увидев, как потемнело лицо Холлорана.
   Уже несколько месяцев прошло с тех пор, как у Трофтов где-то в Кранаке появилась главная тактическая штаб-квартира. Но до сих пор этот объект, удачно прозванный Призрачным Фокусом, обнаружить не удалось. Для Холлорана найти его стало главной целью, он много раз организовывал поисковые экспедиции, но каждый раз возвращался ни с чем. Ама, конечно, все это хорошо помнила.
   — Ты прав, Джонни, — сказала она и пригнула голову в знак извинения, что даже Джонни показалось слишком провинциальным. — Прошу прощения, это не совсем подходящий объект для насмешек.
   Холлоран ворчливо выразил не совсем учтивое согласие.
   — Есть у кого-нибудь серьезные предложения?
   — А как насчет погрузки электронных запчастей, которая должна была быть вчера? — раздался голос Дойча.
   — Они уже здесь, — сказал Дэйн. — Заперты на старом заводе Уолкера. Но проникнуть туда будет не так-то просто.
   Дойч обменялся взглядами с Холлораном и Джонни. Потом он вопросительно поднял бровь.
   — Правда, а почему бы нам не попробовать? Холлоран пожал плечами.
   — Реквизированный завод пластмасс наверняка должен иметь дополнительные ходы-выходы, которые Трофты еще не заделали.
   — Ты думаешь, что они уже знают о них? — спросил Дойч, поднимаясь на ноги и обводя взглядом присутствующих. — Похоже, что нам сегодня больше никто из вас не нужен. Спасибо, что пришли.
   Строго говоря, никто из Кобр не обладал правом закрывать совещание, но было похоже, что в этот момент никому не пришло в голову упомянуть об этом. Почти не разговаривая и совсем не производя шума, люди разошлись. В опустевшей комнате остались только Кобры и трое штатских руководителей.
   — А теперь давайте посмотрим, какие у нас наметки насчет этого завода, — обратился к штатским Дойч.
   Лицо Амы приняло грозное выражение, но заметив, что остальные никак не собирались реагировать на поведение Дойча, она тоже решила оставить это без внимания. Вместо этого она поднялась и подошла к пластине, стоявшей в углу. Взяв ее, а заодно и коллекцию пленок с вполне невинными надписями, Ама вернулась к столу. Пересыпанные всевозможными видееобразами, там были схемы основных городских строений, планы канализационной системы и линий электропередач, а также другие не менее полезные сведения, которыми располагало подполье. Оказалось, что план входа на завод пластмасс Уолкера был замечательно детализирован.
   Заседание по отработке деталей операции продлилось до самого вечера. Все же Джонни сумел вернуться на квартиру Толанов еще до наступления комендантского часа. Двое из обитателей квартиры — брат Марьи и ее племянник, беженцы из сожженного города Париж — этой ночью где-то отсутствовали, предоставив Джонни роскошь ни с кем не делить спальню. Никто не задал ему ни одного вопроса о собрании, но Джонни чувствовал, что все догадываются о задании, на которое он очень скоро отправится. Это ощущалось по тому, как люди словно отстранялись от него, эмоционально отгораживаясь на тот случай, если с этого задания он не вернется.
   Поздно ночью, лежа на тонком матрасе, Джонни сам размышлял над такой возможностью. Он думал, что когда-нибудь ему удастся достичь того состояния, в котором потенциальная близость смерти уже не беспокоит. Но такой день еще не наступил, и он надеялся, что наступит еще не скоро. Те, которые идут сражаться, не боясь смерти, обычно погибают.
   В те последние минуты перед тем, как уснуть, он перебирал в памяти все причины, которые побуждали его вернуться с этой войны живым. Начав, как всегда с семьи, он представил себе, какой эффект его смерть произведет на Дэнис.
   Часовое устройство в их нанокомпьютере было самым простым и в то же время самым полезным из всего аппаратного арсенала Кобр. Как и простой солдатский хронометр, оно помогало рассредоточенным на больших площадях Кобрам синхронизировать свои передвижения. Он мог быть в случае необходимости подключен к сети сервомоторов, что обеспечивало возможность совместных действий с точностью до миллисекунды. Это открывало возможности, до сих пор доступные только автоматам, телеуправляемым имитаторам и наиболее элитным механизированным линейным войскам.
   Ровно через двенадцать минут и восемнадцать секунд устройство еще раз докажет свою полезность. Протискиваясь внизу по длинной вентиляционной трубе, в которую он влез со стороны неохраняемой южной фильтрационной станции завода Уолкера, Джонни время от времени проверял по часам свое продвижение. Он не был в особенном восторге, когда ему пришлось воспользоваться этим черным ходом — закрытые пространства всегда были самыми опасными для Кобр, они часто оборачивались ловушками.
   Но пока все шло хорошо и казалось, что игра стоила свеч. Сигнальные устройства, установленные в дальнем конце Трофтами, можно было сравнительно легко обходить. Согласно схеме он должен был в скором времени достичь цистерны, располагавшейся прямо под центральным входом завода. Тогда он должен будет до того, как истечет положенное время, найти удобное место для наблюдения за внутренней охраной.
   Был период, когда Трофты при охране конфискованных зданий, подобных этому, очень рассчитывали на сенсоры переносных черных ящиков, но деятельность подполья основательно подорвала эту надежду. Вскоре инопланетяне поняли, что на какие бы пороги чувствительности ни были рассчитаны их триггеры, противник быстро сообразил, как возбуждать в них ложную тревогу. И только после того, как понапрасну была потрачена масса времени на поимку «чертовых нарушителей», когда ничем не увенчались попытки обнаружить вооруженных рогатками и фейерверками хулиганов, на смену автоматике пришли живые охранники, оснащенные чувствительными сенсорами тревоги и смертельными для человека переключателями. Обмануть их было гораздо труднее, поэтому такая система охраны была почти безотказной.
   Почти.
   Впереди себя на черном фоне Джонни заметил темно-серое пятно. Это была решетка, закрывающая вход в главное здание. Слабая освещенность комнаты свидетельствовала о том, что она скорее всего была свободной. Во всяком случае, он на это надеялся. Ему не хотелось убивать инопланетян в самом начале операции.
   Главным было суметь одновременно вывести из строя все отключатели человека за миллисекунду до того, как синхронная атака Кобр сметет их обладателей. Задание это, вероятно, ляжет на плечи Джонни, поскольку все реле сигналов тревоги находятся внутри. Трофты имели переключатели замкнутого и разомкнутого типа контура. Поэтому прежде, чем предпринимать какие-либо действия, ему предстояло определить, какой тип контура использовался.
   Но вот Джонни достиг решетки. Пустив в ход свои оптические усилители, он тщательно изучил ее в поисках мин-ловушек и сигналов тревоги. Детектор его системы обнаружил четыре подозрительных проволочки. Подхватив их с помощью снимающих напряжение проводов, он перерезал ячейки решетки своим лазером и, преодолев последний двухметровый участок трубы, оказался в пустой цистерне. В ней не было никаких отверстий, но лазеры Джонни без особого труда восполнили этот пробел. Высунув голову наружу, он огляделся.
   Выяснилось, что он находился над поверхностью пола на высоте пяти метров. Его цистерна была самой большой из всех, что там были. В четырех метрах от него на уровне глаз было нечто похожее на выход из комнаты. Добраться до него можно было по ступенькам, встроенным в стену.
   Зная систему безопасности Трофтов, Джонни не опасался встретить на полу мины-ловушки. У него было около семи минут, чтобы оказаться наверху лестницы. Для Кобры четырехметровый прыжок представлял не большую трудность, чем простому смертному разок-другой шагнуть по дороге. Подтянув ноги, он некоторое время побалансировал на краю отверстия, потом оттолкнулся и прыгнул.
   Накануне ночью он мысленно предупреждал себя об опасности апатии. В это страшное мгновение он узнал цену собственной самоуверенности. Его усиленный акустической системой слух пронзил резкий звон разжавшихся пружин. Его сервомоторы привели тело в боевое положение быстрее, чем успел сработать мозг, зарегистрировавший устремившуюся к нему черную стену. Однако это уже было бесполезно. Когда вспышки лазеров пронзили темноту, он понял, что Трофты подловили его мастерски. Соблазнительный черный вход, плохо оборудованный системой охраны, оказался ловушкой с воздушным капканом, использовавшим траекторию его беззащитного полета и сделавшим бесполезными его преимущества в скорости и силе сервомоторов.
   Летящая стена достигла его, но прежде чем накрыла, он сумел рассмотреть, что это была обыкновенная сеть, похожая на паутину. Она опутала Джонни как гигантский кокон. Долей секунды невидимые тросы, удерживающие ее, натянулись, и он почувствовал резкий толчок. Теперь он был подвешен посередине комнаты.
   Так Джонни попал в плен, что для него, Кобры, означало неминуемую смерть.
   Но этот факт его тело осознало не скоро. Оно продолжало бороться, стараясь вырваться из пут. Продолжали работать его сервомоторы, а это значило, что прежде, чем ячейки сети лопнут, ее нити прорвут одежду, изрежут плоть и остановятся только тогда, когда достигнут неломающихся костей. Над его левой стопой поблескивал бронебойный лазер, испаривший небольшой кусочек ткани и срезающий с потолка бетонную стружку. Но ни его нога, ни руки не имели достаточно свободы, чтобы повредить сеть. Вот если бы ему удалось перерезать один или несколько тросов, удерживающих его на весу! Но в темноте, с глазами, закрытыми несколькими слоями сети, он не мог их даже видеть.
   Где-то в глубинах его мозга стала отключаться связанная с нервной системой стимуляция тревоги, идущая от сенсора биения его сердца. Он засыпал.
   Это был завершающий удар врага, фатально неизбежный. Прижатый к коже лица контактный наркотик, нанесенный на сеть, впитывался в его кровь быстрее нейтрализующей системы экстренной стимуляций активности. У него оставались секунды для того, чтобы выполнить важное задание.
   Язык его превратился в бесформенную, бесчувственную массу, прижатую к небу. Собрав всю силу воли, он заставил двинуться его к уголкам рта, с трудом просунул между одеревенелых губ и кончиком прикоснулся к экстренному радиотригтеру, змеившемуся по щеке.
   — Отменить… — невнятно произнес он. Становилось темнее, но сил, чтобы включить оптические усилители, у него не было. — Отменить. Попал… ловушку…
   Подсознанием он понял, что сообщение получено, ему казалось, что он слышит ответ, но понять слова уже не мог. Теперь даже это было для него непосильно.
   Скоро темнота полностью окутала его.
   Недалеко от завода Уолкера, всего в сотне метров к северу от его главного входа стоял заброшенный товарный склад. Скорчившись, на крыше сидел Колли Холлоран. Он отчаянно скрипел зубами, пытаясь одновременно видеть во всех направлениях. «Западня!» сказал Джонни, то ли засыпая, то ли уже овеянный дыханием смерти. Но что это было? Мини-ловушка или что-то еще более изощренное? Если второе, то и Дойч не сможет выбраться с территории завода живым. Если же операция приняла обширный характер, тогда и его положение могло стать смертельно опасным.
   В настоящий момент положение Джонни едва ли могло занимать его мысли. Возможно, позже у него будет время горевать, но сейчас долг Холлорана был в спасении живых. Вытянув ногу вперед, он удостоверился в том, что зона хорошо простреливается, и стал ждать.
   Благодаря включенным на полную мощность усилителям окружавшая его ночь казалась ему не темнее облачного дня. Но и в таких условиях он не мог разглядеть Дойча, пока тот наконец не вышел из глубокой тени, где дожидался своей очереди штурмовать ворота.
   Охрана увидела его в то же самое мгновение. Та часть ландшафта, где он находился, тотчас погрузилась в темноту, так как в свете лазерных вспышек оптические усилители во избежание перегрузок отключились. Ответный огонь не заставил себя долго ждать. Пока Дойч бежал, стрелял его бронебойный лазер. Холлоран принялся искать свою цель на крыше и за окнами завода, поскольку прикрывающий огонь Дойча вряд ли мог туда достать.
   Предосторожность оказалась излишней. Даже несмотря на выписываемые зигзаги, Дойч преодолел расстояние до склада со скоростью ракеты и уже спустя секунды он оказался за углом, в полной безопасности.
   Было ясно, что Трофты не удовлетворятся простым изгнанием Кобр. Едва Холларан успел сползти с крыши, как территория завода Уолкера пришла в движение.
   Дойч ждал его на земле. В призрачном свете его лицо выглядело напряженным.
   — Ты в порядке? — прошептал Холлоран.
   — Ага. Тебе лучше уйти. Сейчас они как муравьи расползутся по всей округе.
   — Измени «тебе» на «нам», и ты тотчас получишь согласие. Пошли.
   Он схватил Дойча за руку и повернулся, чтобы идти. Но тот стряхнул руку товарища.
   — Нет, я останусь здесь, чтобы… чтобы убедиться.
   Холлоран обернулся и пристально, глазами, полными тревоги, посмотрел на своего партнера. Но прочитать по его лицу ничего было нельзя.
   — Он мертв, Имель, — как маленькому объяснял он. — Ты слышал, как он говорил.
   — Его самоликвидатор не сработал, — хрипло оборвал его Дойч. — Даже с этого расстояния мы должны были услышать это или хотя бы почувствовать вибрацию. А если он жив…
   Он не закончил своей мысли, но Холлоран понял. Им было известно, что Трофты однажды препарировали живого пленного Кобру. Джонни не заслуживал такой участи.
   — Хорошо, — вздохнул он, и дрожь пронзила его тело.
   — Но не испытывай судьбу. Не стоит терять свою собственную жизнь ради того, чтобы Джонни мог умереть спокойно.
   — Я знаю, не беспокойся. Я не собираюсь совершать ничего безрассудного, — на минуту Дойч, прислушиваясь к звукам, замолчал.
   — Тебе лучше идти.
   — Хорошо. Я сделаю все, чтобы их отвлечь.
   — А сам ты теперь разве не испытываешь судьбу? Дойч похлопал Холлорана по руке и подпрыгнул.
   Попав на край крыши склада, он исчез наверху.
   Включив на полную мощность аудио и видеоусилители, Холлоран повернулся, стараясь держаться в тени, и побежал. Время горевать еще не наступило для него.
   Первым ощущением, возникшим у Джонни после того, как черный туман рассеялся, было странное жжение на щеках. Постепенно это чувство нарастало и к нему прибавилось ощущение того, что он лежит на какой-то твердой поверхности. Потом появилась жажда, а позднее он почувствовал давление в области предплечий и голеней. Скоро в его сознание проник звук шипения воздуха. Сквозь сжатые веки он почувствовал, что вокруг светло. Лежал он горизонтально.
   И только после всего этого Джонни почувствовал, что он еще жив.
   С величайшей осторожностью он открыл глаза. В метре над ним возвышался безликий потолок из белой стали. Обведя глазами вокруг себя, он увидел такие же, как потолок, стальные стены, разделенные расстоянием, не превышающим пять метров. Скрытое освещение придавало комнате сходство с больничной палатой. В комнате был единственный выход, закрытый тяжелой стальной дверью в хорошо укрепленной раме. Он заметил торчащий в одном из углов кран, который мог быть водопроводным. Прямо под ним располагалась десятисантиметровая решетка для стока воды, которая при острой необходимости могла использоваться как туалет.
   Боевое снаряжение и пояс с оружием исчезли, но его тюремщики оставили ему одежду.
   Для камеры смертников эта комната имела слишком жизнерадостный вид. На операционную она тоже не походила, потому что была почти пуста.
   Приподняв голову, он рассмотрел пластины, с помощью которых его руки и ноги были прикованы к столу. Никаких наручников или кандалов — скорее это было похоже на некий комплекс биологических сенсоров, обладающих способностью вводить в организм наркотики.
   Очевидно, Трофты уже знали, что Джонни очнулся. Можно было предположить, что это они позволили ему проснуться.
   В глубине души он сознавал, что еще не весь туман в его голове рассеялся. Тем не менее он решил, что дать ему проснуться — невероятно опрометчивый поступок с их стороны.
   Первым порывом Джонни было немедленно с помощью сервомоторов освободить себя из этого плена, затем бронебойным лазером срезать дверные петли и побыстрее убраться отсюда. Но нелепость ситуации побудила его не спешить.
   Что, черт возьми, Трофты задумали? Скорее всего, это противоречило их же собственным законам. Несколько месяцев назад подпольному движению удалось перехватить свод приказов Трофтов, один из которых гласил, что пойманный солдат-Кобра должен быть немедленно убит или же препарирован после предварительной накачки наркотиками. От мысли о препарировании у Джонни все внутри похолодело, и он вторично подавил в себе желание немедленно освободиться, покуда дежуривший у монитора Трофт не заметил его реакций.
   Враги не могли совершить такие непростительные ошибки из-за своей беспечности. То, что происходило, было задумано ими специально и не зависело от того, согласовывалось оно с приказами или нет.
   Итак, чего же можно добиваться от живого, находящегося в полном сознании Кобры?
   О допросе не могло быть и речи. Физические страдания, превышающие определенный уровень, включат программу самоуничтожения. Такое же действие оказывали некоторые наркотики. А может быть, они оставили его для выкупа или торговли? Нелепо. Похоже, что Трофтам это недоступно. К тому же, если предположить, что они узнали о таком свойстве людей, то для обмена нужно сообщить его друзьям условия сделки, а в этом не обойтись без его сотрудничества. Но он скорее бы запустил самоликвидитор, чем дал бы им такой рычаг воздействия на себя. А может быть, они хотят дать ему возможность сбежать, чтобы, проследив за ним, выйти на подпольщиков? Тоже нелепо. В городе было полно многоволоконных телефонных линий, при помощи которых он вполне безопасно мог связаться с Боргом Вайссманом, даже близко не подходя ни к одному из подпольщиков. Трофты уже пытались использовать этот способ с другими бунтовщиками, но безуспешно. Их попытка проследить за хорошо подготовленным Коброй была бы бесполезным упражнением, доказывающим их собственное бессилие. Нет, дав ему шанс на спасение, они получили бы только маршрут его передвижений, отмеченный разрушением.