Зан Тимоти. Кобра - 3

   Одноместной спальней.
   - Неудивительно, что горожане таят на нас злобу? - прокомментировал Дауло, поставив сумки в углу гостиной и заглянув в спальню. - Средний рабочий, находящийся на службе у нашей семьи, имеет более просторные апартаменты, чем эти.
   - Наверно, в подобных квартирах селят представителей низшего класса, пробормотала Джин.
   Сотня способов подступить к щепетильному вопросу лезла ей в голову, но она решила, что не стоит ходить вокруг да около.
   - Я вижу здесь только одну кровать. Несколько долгих секунд Сэммон-младший просто смотрел на неё - смотрел прямо в глаза.
   - Да, - сказал он наконец. - А зачем нам две кровати?
   - Квазаманские женщины настолько безотказны? - спросила Джин напрямик.
   Дауло поджал губы.
   - Иногда я забываю, что ты - чужестранка. Нет, квазаманские женщины не слишком уступчивы, они лишь привыкли мыслить реалистично. Они понимают, что женщине не обойтись без мужчины, а я, будучи наследником могущественной семьи, не совсем тот мужчина, которому можно отказать.
   По спине Джин пробежала дрожь отвращения. На какое-то мгновение окружавшая Дауло аура вежливости и обходительности треснула, обнажая нечто малопривлекательное. Богатый, могущественный, возможно, избалованный, он, вероятно, получал все, что хотел, с самого своего рождения. На Авентине такие дети обычно вырастали в эгоистичных инфантильных молодых людей. На Квазаме, с её традиционно презрительным отношением мужчины к человеческим существам противоположного пола, подобные индивидуумы становились, вероятно, деспотами.
   Джин попыталась отогнать от себя эти мысли. "Здесь совершенно другая, отличная от нашей культура, - твердо напомнила она себе. - В данном случае экстраполяция*, вероятно, неприемлема. Просто характер здешнего строго иерархического общества неминуемо накладывает отпечаток на личную жизнь каждого человека".
   И все же Джин решила раз и навсегда установить основные правила взаимоотношений между нею и этим "наследником могущественной семьи".
   * Экстраполяция - метод научного исследования, заключающийся в распространении выводов, полученных из наблюдения над одной частью явления, на другую его часть. (Примечание переводчика)
   - Итак, - начала она холодным тоном. - Значит, вы используете ваше положение в обществе для охоты за молодыми женщинами, которые не имеют выбора... и которым вы... вероятно, иногда милостиво намекаете на то, что в один прекрасный день женитесь на них? Да ведь такое отношение хуже чем поведение крисджо! Те, по крайней мере, не скрывают своих намерений, преследуя намеченную ими жертву.
   Глаза Дауло полыхнули гневом.
   - Вы не знаете о нас ничего, - процедил он сквозь стиснутые зубы. - Ни о нас всех, ни обо мне в частности. Я не пользуюсь женщинами в качестве игрушек в моих любовных играх, равно как и не даю обещаний, которые не намерен выполнять. Уж это вам давно следовало бы уяснить - иначе зачем я здесь?
   - Тогда, думаю, никаких проблем не возникнет, - примирительно сказала Джин.
   Огонь в глазах Дауло постепенно погас.
   - Ну вот, теперь ты играешь мною. Я рискую ради тебя своим положением и честью, а взамен ты вызываешь во мне ярость, захлестывающую все другие чувства.
   - Не нужно говорить, что ты руководствовался какими-то, как ты выразился, "другими чувствами", согласившись сопровождать меня, - отпарировала Джин. - Но раз уж ты затронул эту тему, скажи мне: прими я твои. . предложения, мог бы ты допустить, что я сама манипулировала тобой, пользуясь положением твоей сексуальной партнерши?
   Дауло отвел взгляд и, немного помолчав, вздохнул.
   - Мог бы, наверное. Но разве ты уже не манипулируешь мною, окружив себя завесой таинственности, которая, вероятно, рассеялась бы, прояви ты себя как обыкновенная женщина, нуждающаяся в мужчине?
   Джин покачала головой.
   - Я не манипулирую тобой, Дауло Сэммон. Ты помогаешь мне, руководствуясь рациональным семейным своекорыстием, это мы с тобой уже обсуждали. Ты слишком умен, чтобы принимать решение, основанное лишь на зове гормонов.
   Юноша горько улыбнулся.
   - Ловко ты подвела к тому, что, держась от тебя подальше, я тем самым сохраняю честь своей семьи. Ты способный игрок, Жасмин Моро.
   - Это не игра...
   - Ладно, прекратим эту дискуссию, - повернувшись к девушке спиной, Дауло потопал к сумкам и, порывшись в одной из них, извлек одеяло. - Ложитесь-ка лучше спать, нам придется встать рано, чтобы не опоздать к молебну.
   Он подошел к дивану и расстелил одеяло.
   "Молебен? - удивилась Джин. - В Милике ничего подобного не было. Или места для молебнов существуют только в городах"?
   Она открыла было рот, чтобы спросить... но решила, что не следует продолжать разговор.
   - Понимаю, сказала она. - Спокойной ночи, Дауло.
   Тот буркнул в ответ что-то нечленораздельное. Джин вошла в спальню и закрыла за собой дверь.
   Присев на кровать, она задалась вопросом, правильно ли поступила, отказавшись разделить ложе с Сэммоном-младшим. Не лучше ли было принять его недвусмысленное предложение?
   Джин решительно тряхнула головой. Нет, не лучше. Нельзя связывать себя эмоциональными узами с деловым партнером... почти врагом к тому же.
   "Не забывай, зачем ты здесь и кто ты есть. Ты - Кобра. И, будучи Коброй, ты обладаешь сверхмощным оружием. Так что нет никакой нужды использовать в качестве оружия ещё и собственное тело".
   Дауло должен понять её. Джин надеялась.
   * * *
   Дауло разбудил её сразу же после восхода солнца, и, умывшись по очереди в необычайно тесной ванной комнате, они вышли из дома.
   При дневном свете Азрас представлял из себя совершенно иное зрелище, нежели ночью. Как и во всех городах Квазамы, о которых рассказывал дядюшка Джошуа, нижние этажи зданий были выкрашены в невообразимые, неистовые цвета, пульсировавшие, казалось, какой-то внутренней энергией. Над этим буйством красок верхние этажи зданий сияли ослепительной белизной, демонстрируя ухоженность, которая предполагала или "здоровый" городской бюджет, или высокую гражданскую гордость горожан. А может, и то, и другое.
   Но Джин больше всего интересовали люди.
   Несмотря на ранний час, их было на улице довольно много - по меньшей мере сотни три в пределах ближайшей видимости - и все они шли, будто влекомые неведомой силой, в одном направлении. В том же, в каком двигались Джин и Дауло. "Неужели все спешат на молебен"?
   - Куда конкретно мы идем? - тихо спросила Джин.
   - В одну из городских сахад, - ответил Дауло. - Всем - даже приезжим следует посещать пятничный молебен.
   "Сахада". Слово показалось знакомым. Ну да, правильно - Дауло показывал ей миликовскую сахаду во время первой прогулки по деревне, но тогда Джин все ещё выдавала себя за квазаманку и побоялась задавать вопросы. Но почему Дауло не удосужился сводить её в деревенскую сахаду? А, ну конечно. Видимо, подобного рода богослужения осуществляются еженедельно, а первую свою пятницу на Квазаме Джин провела, лежа пластом, выздоравливая от полученных при крушении шаттла ран. И Нот теперь Джин столкнулась ещё с одной непредвиденной проблемой: она не имела ни малейшего представления о том, что являет собой эта са-хада и как там надлежит вести себя.
   - Дауло, я ничего не знаю о здешних молебнах, - пробормотала она.
   Он бросил на неё недоуменный взгляд.
   - Что значит "не знаю"? Молебен есть молебен.
   - Верно, но в разных местах их совершают по-разному.
   - Я думал, твой отец рассказал тебе о нас все. Джин почувствовала, что лоб её покрылся испариной.
   - Хозяева, у которых он останавливался, не все ему показали, - напряженно пробормотала она. - Не мог бы ты говорить немного потише. Мы можем привлечь внимание.
   Дауло раздраженно повел плечами, но ничего не ответил. "Вот оно что, догадалась девушка, - он ещё не простил мне ночного разговора". Оставалось только надеяться, что оскорбленное самолюбие Дауло не заставит его совершить какую-нибудь опасную глупость.
   Спустя несколько минут они оказались возле сахады - внушительного золотисто-белого здания, которое выглядело увеличенной копией храма в Милике. И теперь, когда Джин задумалась об этом, она вспомнила, что видела похожие, почти идентичные этим, строения во время просмотра видеокассет с отчетом о предыдущей миссии Кобр на Квазаме.
   Сходство, которое - принимая во внимание замечание Дауло о том, что "молебен есть молебен" - предполагает религиозное единообразие на территории всей Квазамы. Значит, религия, контролируется здесь государством? "Впрочем, не стоит гадать, - подумала Джин. - Задам этот вопрос, когда Дауло немного успокоится".
   Влившись в людской поток, они поднялись по ступенькам и вошли в храм.
   * * *
   - Ну? - спросил Дауло, когда они час спустя покинули сахаду. - Твои впечатления?
   - Никогда прежде мне не доводилось испытывать чего-либо подобного, честно призналась Джин. - Это было очень трогательно.
   - Другими словами, примитивно?
   В голосе Дауло слышался неприкрытый вызов.
   - Вовсе нет, - заверила его Джин. - Возможно, излишне эмоционально до сравнению с тем, к чему я привыкла... но, в конце концов, не затрагивающее эмоций богослужение - пустая трата времени.
   Дауло, казалось, немного оттаял.
   - Согласен, - кивнул он.
   Джин заметила, что толпа устремившихся по домам людей была не такой плотной, как час тому назад.
   - Многие остались в сахаде со своими хейатами, - сказал Дауло.
   - Хейаты?
   - Друзья и соседи, которые встретились для дальнейшего богослужения, объяснил он, бросая на девушку странный взгляд. - Разве у вас не такой же порядок... у вас дома? - добавил юноша, понижая голос и оглядываясь на прохожих.
   - Ну... у нас они не называются хейатами, - медленно произнесла Джин, усиленно думая над тем, каким образом ей следует развивать дальше тему разговора.
   Она уже поняла, что квазаманцы чрезвычайно серьезно относятся к отправлению своего религиозного культа. Для того, чтобы вернуть прежнее расположение Дауло, нужно найти ответ, который подчеркнул бы сходство между квазаманской и авентинской религиями и свел бы к минимуму различие.
   - Как ты сказал, молебен есть молебен, - продолжала девушка, - Хотя у нас несколько иной стиль. "Но цель такая же.
   - Это я понимаю. Однако меня интересует именно стиль.
   - Собственно говоря, дело вовсе и не в сти... - Джин оборвала фразу на полуслове. - Дауло... насколько очевидно для окружающих то, что мы - не горожане?
   Они прошли ещё метра два, прежде чем он ответил.
   - Вас беспокоит вид вон тех гаалов, не так ли?
   - Я не знаю этого слова, - - пробормотала Джин, - но если ты имеешь ввиду тех подростков, что стоят у стены, то да, их вид вызывает у меня опасения. Могут они догадаться по нашей одежде, что мы - деревенские жители?
   - Вероятно, - спокойно сказал Дауло. - Но пусть это тебя не волнует. Они не станут приставать к нам, - он сделал паузу, - А если все же решатся, то предоставь мне самому разобраться с ними. Хорошо?
   - Конечно.
   Джин почувствовала, что сердце её застучало сильнее. Неопрятного вида юнцы - она насчитала семь человек - определенно обратили внимание на неё и Дауло.
   Семеро гаалов отлепились от стены и неторопливо двинулись наперерез деревенской парочке.
   ГЛАВА 29.
   Между лопаток Джин скользнула вниз струйка пота. "Перейти на другую сторону улицы", - подумала девушка... но она прекрасно понимала, какова будет реакция Дауло на это - все равно, как если бы она предложила ему броситься назад к сахаде в поисках там убежища.
   Компания юнцов уже заблокировала дорогу. "По крайней мере, ни один, похоже, не вооружен, - отметила про себя Джин.
   - Если тебе все-таки придется драться, - пробормотала она, - держись от них как можно дальше. Договорились?
   Дауло бросил на неё непонимающий взгляд - мол, как это - драться и в то же время держаться подальше? Но прежде чем Джин успела объяснить, один из подростков вразвалку двинулся им навстречу.
   - Привет, деревенщина, - произнес он развязным тоном, когда Дауло и Джин остановились. - Чего ты сюда приперся? Твоя деревенская сахада сгорела ночью или что?
   - Нет, она цела, - ответил Дауло с ледяными нотками в голосе. - И если уж мы собираемся говорить о сахаде, то вы одеты не совсем подобающим образом для её посещения.
   - Мы уже посетили её, - вступил в разговор другой юнец - прыщавый парень с лукавой ухмылочкой. - А вот почему ты припозднился? Наверно, слишком увлекся фарпесией со своей бабенкой, да?
   Еще одно незнакомое Джин слово, но Дауло, заслышав его, дернулся как ужаленный.
   - Думаю, никто не знает о фарпесии больше, чем гаалы вроде вас, проговорил он с вызовом.
   Джин стало ясно, что произошел обмен оскорблениями, но ни один из хулиганов не выглядел особенно задетым словами Дауло, напротив, они, похоже, даже были довольны реакцией последнего - будто намеренно пытались вывести его из себя.
   Джин начинала догадываться, что они замыслили - случись драка, для них она стала бы не больше, чем игрой при таком раскладе - семеро против одного. Ее, Джин, шпана в расчет, естественно, не принимала. И игра эта сулила неплохой приз, поскольку одежда Дауло указывала на его социальный статус и финансовое положение. Вряд ли они намеревались прибегнуть к открытому грабежу, учитывая строгость квазаманских законов. Скорее всего просто хотели вынудить Дауло нанести первый удар, а потом потребовали бы с него выкуп за нанесенный ущерб как физический, так и моральный. Этим, видимо, и объяснялось то, что юнцы даже не попробовали взять свою жертву в кольцо: они могли бы потом утверждать, что ни в коей мере не угрожали Дауло.
   "Но в таком случае, - решила Джин, - именно я должна внести кое-какие коррективы в их остроумный план".
   - ... следует незамедлительно линять назад, в свою задрипанную деревушку, где ты можешь баловаться с девочками, сколько душе твоей угодно. Лады?
   Джин почти физически чувствовала, как Дауло дрожит от ярости. Еще немного, и он потеряет над собой контроль и наломает дров. "Твой выход, Жасмин Моро". Стиснув зубы, Джин сделала глубокий вдох...
   - Ну ладно, - резко бросила она, внезапно сделав шаг вперед. - Поигрались, и довольно. Прочь с дороги.
   Челюсти у всех семерых подонков от удивления отвисли, едва ли не у всех разом, одновременно. Подобного поворота дел они явно не ожидали. Обладая численным преимуществом - семеро против одного - хулиганы практически ничем не рисковали, провоцируя драку. Но теперь, когда вмешалась спутница Дауло, возможное фиаско могло нанести значительный вред их "репутации".
   - Заткни свою пасть, женщина! - рявкнул первый юнец, щека которого тут же задергалась в нервном тике. - Видно, дружок твой обделался настолько, что предпочитает прятаться за...
   - Я сказала прочь с дороги! - рявкнула Джин. После чего, подняв руки, пошла в атаку.
   Решительный её вид совершенно обескуражил противника. Хулиган опешил, и Джин двинула ему плечом в ребра прежде, чем тот сумел опомниться.
   Толчок не причинил ему боли - впрочем, Джин и не собиралась бить изо всей силы и демонстрировать свои боевые навыки, навыки Кобры. Но гордость его она ущемила, да ещё как! Подумать только, какая-то деревенская девка осмелилась напасть на горожанина!
   Издав утробный, злобный рык, хулиган схватил Джин за руки и с силой толкнул её на двух своих дружков...
   И шагнув вперед, сразу же напоролся лицом на кулак Дауло.
   Удар отбросил парня назад, но кулак Сэммона-младшего снова настиг его, угодив на этот раз в солнечное сплетение. Здоровенный громила рухнул на землю.
   - Отпустите меня, ублюдки! - вскрикнула Джин, когда двое набросившихся сзади гаалов потащили её прочь, а остальные четверо начали запоздало окружать Дауло. Согнув руки в локтях, Джин молниеносно скрестила их на груди, так что кисти обоих юнцов оказались зажатыми в сгибах её рук.
   "Одного вырубил Дауло, этих двоих держу я", - мысленно отметила она. А остальные четверо продолжали тем временем брать Дауло в кольцо - медленно, будто сомневаясь, стоит ли нападать на человека, который только что разделался с их вожаком.
   И вдруг, словно повинуясь чьему-то приказу, бросились в атаку. Дауло достаточно хорошо знал тактику уличного боя, чтобы позволить всем четверым накинуться на него одновременно, Сделав шаг влево, он наугад выбросил вперед правую руку... и, похоже, сам удивился, увидев, что его удар достиг цели. Один из нападавших нелепо взмахнул руками и упал навзничь.
   Второй подскочивший к Дауло громила попытался пнуть его ногой в живот. Юноша запоздало отскочил в сторону, но его движение оказалось ненужным. Пинок промазал по меньшей мере сантиметров на двадцать, и ещё до того, как Дауло шагнул вперед, чтобы нанести ответный удар, гаал потерял равновесие и растянулся на мостовой.
   "Так, двое осталось", - констатировала Джин. Парни остановились в нерешительности, посмотрели друг на друга, на двух товарищей, которые держали Джин - и которых она сама держала - потом повернулись и со всех ног устремились прочь с поля боя.
   Дауло крутанулся на сто восемьдесят градусов и оказался как раз напротив Джин и двух "поймавших" её подонков.
   - Ну? - угрожающе произнес он.
   Джин ослабила свой захват, надеясь, что у гаалов достанет ума понять, что им здесь не светит.
   Гаалы поняли. Отпустив её руки, они юркнули мимо Дауло и бросились наутек.
   Дауло проводил их взглядом, потом оглядел Джин с ног до головы, прежде чем задать ей вопрос.
   - Ты в порядке?
   - В полном. А ты?
   - Угу. Но нам лучше последовать примеру этих идиотов и удрать отсюда поскорее, пока здесь не появились представители власти и не начали задавать нам вопросы.
   Джин оглянулась по сторонам. К ним никто не приближался, но несколько прохожих наблюдали за ними с безопасного расстояния.
   - Ты прав.
   Они прошли почти два квартала, прежде чем Джин дождалась от Дауло неизбежного вопроса.
   - Что это ты проделала с ними?
   Джин заколебалась. Вообще-то чрезвычайно рискованно рассказывать ему...
   - Ну, тех двоих, которые схватили меня, я попросту взяла в мертвый захват, так, чтобы они не вырвались. А твоим противникам... им обоим я влепила в голову по заряду сфокусированного ультразвука... ещё до того, как ты собрался нанести удары.
   - Понимаю. Именно поэтому ты советовала мне держаться от них подальше, я полагаю. Они сильно пострадали?
   - Нет, я не хотела причинять им серьезных увечий. Я настроила свой ультразвуковой излучатель на небольшую мощность, чтобы только воздействовать на их вестибулярные аппараты, чтобы ребятки лишь потеряли равновесие.
   Девушка заметила, что рука Дауло слегка задрожала.
   "Что это, ещё один удар по твоему квазаманскому самолюбию, дорогой?"
   - Что с тобой, Дауло?
   - Нет-нет, со мной все нормально, - торопливо заверил её юноша. - Я просто представил себе, что скажут их друзья, когда узнают об этом. Семеро мордоворотов потерпели поражение от деревенского увальня и женщины.
   Джин, нахмурившись, взглянула на него... и только тогда поняла, что дрожит Дауло не от гнева или стыда. Он едва сдерживал смех.
   Джин надолго умолкла, и по пути к их временному пристанищу Дауло попытался уяснить для себя, почему весь этот весьма неприятный инцидент показался ему столь забавным.
   Ведь, в конечном счете, его защитила женщина, а от такого позора следовало залиться краской стыда, устыдиться, а не бороться с приступами хохота. Даже если Джин - воин-демон, она все равно останется всего лишь женщиной, и он, Дауло, должен был скорее позволить тем ублюдкам избить себя, нежели принимать помощь от женщины.
   "Нет", - сказал он себе твердо. В данном случае такой ход рассуждений не отражает сложившейся ситуации. А что, если посмотреть на произошедшее под другим углом: парочка сельских жителей преподаст урок кучке зарвавшихся городских гаалов? Вернее, сельский житель и чужеземка, как бы "удочеренная" деревней.
   Дауло внезапно испугался пришедшему на ум определению. "Удочеренная деревней". Неужели он начинает считать Жасмин Моро другом, почти родственницей? "Нет, невозможно", - уверял он себя. Жасмин всего лишь временный союзник, находяшийся под его защитой. И не более того. Через несколько дней прибудут её спасатели, и она уйдет, а он больше никогда не увидится с нею.
   Последняя мысль почему-то напрочь отбила у него охоту смеяться.
   - Надеюсь, с дневными формальностями покончено? - спросила Джин, когда они добрались до дома. - Мне бы хотелось переодеться.
   - Да, одежду можно сменить. Теперь ты вправе надевать все, что тебе заблагорассудится. До захода солнца, по крайней мере, - сказал Дауло, набирая на замке цифровую комбинацию и открывая дверь. - Впрочем, вечернюю службу можно и не посещать.
   - Прекрасно, - Джин шагнула через порог. - Я часто задаюсь вопросом: почему нельзя сделать так, чтобы одежда для официальных мероприятий была такой же удобной, как и повседневная... Скажи, что означает этот световой сигнал?
   - Телефонограмма, - объяснил Дауло, нахмурившись.
   Кто может знать о том, что они сейчас находятся здесь? Подойдя к аппарату, он нажал кнопку приема.
   Телефон издал долгое би-и-ип, и из щели в нижней его части выползла узкая полоска бумаги.
   - Ну, что там? - поинтересовалась Джин.
   - Послание от мэра Каппариса, - ответил Дауло, быстро пробежав глазами телефонограмму. - Он говорит, что Мангус начнет комплектовать рабочую бригаду в воскресенье утром.
   - Каким образом они отбирают рабочих? Дауло снова бегло просмотрел послание.
   - Похоже, прежде всего на основе списка безработных, который предоставляет им муниципалитет, затем...
   - Постой-постой, - перебила его девушка. - Они что, даже не пытаются войти в контакт с теми людьми, которые уже работали у них? Которых они уже готовили?
   - Я не знаю, - признался Дауло.
   - Ладно. Что там еще?
   - Так... мэр Каппарис рекомендует нам подобрать одежду городского покроя в лавках подержанных вещей.
   Джин кивнула.
   - Логично. Новая одежда у безработных - слишком подозрительно. А этот муниципальный список? Как мы добьемся того, чтобы нас в него включили?
   Дауло пожал плечами.
   - Думаю, об этом позаботится мэр Каппарис.
   - Хорошо... Могу я взглянуть на это сообщение? Он подал ей бумагу. Джин долго изучала её.
   Слишком долго, как показалось Дауло.
   - Тебе трудно читать тексты на нашем языке?
   - Не-е-ет, - задумчиво протянула девушка. - Я просто размышляла... Послание адресовано тебе. С упоминанием твоего имени.
   - Само собой. И что из того?
   - Неужели тебе не показалось странным, что те... как ты их назвал... гаалы околачивались непосредственно между сахадой и "нашим" домом?
   Он нахмурился.
   - Не вижу причин для беспокойства. Ты ведь сама подчеркнула, что мы одеты как деревенские жители. Гаалы решили поразвлечься, вот и все.
   - Возможно, - Джин в задумчивости покусала нижнюю губу - неотвязная привычка, которая её всегда раздражала. - Но допусти на секунду, что дело обстояло несколько иначе. Предположим, что некто, не заинтересованный в проникновении селян на территорию Мангуса, прознал о том, что мы добиваемся включения в состав одной из бригад...
   - Чепуха, - фыркнул Дауло. - Откуда они могли... - он опустил глаза на бумагу, которую Джин по-прежнему держала в руке. - Ручаюсь, что мэр Каппарис не стал бы сообщать им, - уверенно заявил юноша.
   - Я и не говорила, что он сообщил, - покачала головой Джин. - Но ведь сообщение отправлено скорее всего из его офиса. Кто-то мог узнать о нем после того, как его отправили.
   Дауло заиграл желваками. Если кто-то из врагов мэра пронюхал об их плане...
   - Полагаю, такое возможно, - признал он. - Но если ты предлагаешь собрать вещички и пуститься в бегство, то забудь об этом.
   - Ну, зачем бежать, - невозмутимо сказала девушка. - Просто уйдем и подыщем себе какое-нибудь укромное местечко, о котором никто, включая мэра Каппариса, не будет знать.
   - Нам все равно придется объявиться для регистрации при наборе рабочей бригады.
   - Верно. Но тут уж ничего не поделаешь.
   - Тогда какой смысл скрываться сейчас? - возразил Дауло. - Выиграем каких-то пару дней.
   - Пара дней - это уйма времени. Кроме всего прочего, мы получаем возможность получше подготовиться к нашей миссии.
   Здравый смысл подсказывал Дауло, что девушка права, но честь семьи Сэммонов не позволяла ему бежать куда-то без оглядки, трусливо поджав хвост.
   - Нет, - покачал он головой. - Я не желаю прятаться. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не получим более веских доказательств того, что кому-то стало известно о нашем плане.
   Джин сделала глубокий вдох, готовясь к долгому спору.
   - Тогда я расторгаю нашу сделку, - заявила она.
   Он оторопело уставился на нее. - Что?
   - Я сказала, что расторгаю сделку. Можешь немедля возвращаться в Милику. Я отправляюсь в Мангус одна.
   - Это просто смешно, Я не допущу, чтобы ты... чтобы тебя... - он умолк, с раздражением осознав, что начинает говорить нечто бессвязное. - Кроме того, чего нам вообще волноваться? Мощь, которой ты обладаешь...
   - Мощь, которой я обладаю, предназначена для защиты меня самой, - оборвала его Джин. - Не друзей или окружающих меня людей, а меня самой. И если ты не намерен сотрудничать со мной, я не могу допустить того, чтобы с тобой что-либо случилось.
   - Почему? - рявкнул Дауло. - Уж не потому ли, что мой отец сдаст тебя Шани, случись со мной что-либо?
   - Нет. Потому что ты - мой друг, - сказала она тихо.
   На мгновение Дауло лишился дара речи. Он смотрел на девушку пылающим взором, чувствуя, как его решимость тает и испаряется.
   - Хорошо, - выдавил он наконец. - . Предлагаю компромисс. Если ты предоставишь мне веские аргументы того, что нам угрожает непосредственная опасность, я соглашусь со всем, что бы ты мне ни сказала.