Страница:
— Как у них с идентификаторами?
— Здесь все в порядке, сэр… но мисс Пакуин утверждает, что они фальшивые.
Рэндон быстро взглянул на меня.
— Вот оно что!
— Да, сэр. К сожалению, она не может сказать, кто они и с какой целью пришли, но утверждает, что они лгут, называя себя таможенниками.
Рэндон задумчиво-озабоченно надул губы. — Они вооружены?
— Нет, сэр. — Теперь Секоя был уже как рыба в воде. — Мы досконально проверили их. У них с собой только устройство для записи и счетчик грузов.
— И вы утверждаете, что все же проверили их идентификаторы?
— Так точно, сэр. Центральный компьютер Камео подтверждает их подлинность.
— Что не исключает возможность незаконного пользования ими, — пробормотал Куцко.
— Всё может быть, — прорычал Рэндон. — Или же наша мисс Пакуин начинает гоняться за тенями. — Он посмотрел на меня… и взгляд его был взглядом обеспокоенного человека. — Ладно, Секоя, вот что я вам скажу. Вы должны перезвонить главному дежурному инспектору космопорта и выяснить у него всё об этих двоих. Мы уже уезжаем. Ни в коем случае не отпускайте их от ворот — ни вовнутрь, ни наружу — пока я не прибуду на место.
— Понятно, сэр, — ответил Секоя. Рэндон вздохнул, мельком взглянул на меня и кивнул Куцко.
— Поехали, — угрюмо бросил он.
ГЛАВА 9
ГЛАВА 10
— Здесь все в порядке, сэр… но мисс Пакуин утверждает, что они фальшивые.
Рэндон быстро взглянул на меня.
— Вот оно что!
— Да, сэр. К сожалению, она не может сказать, кто они и с какой целью пришли, но утверждает, что они лгут, называя себя таможенниками.
Рэндон задумчиво-озабоченно надул губы. — Они вооружены?
— Нет, сэр. — Теперь Секоя был уже как рыба в воде. — Мы досконально проверили их. У них с собой только устройство для записи и счетчик грузов.
— И вы утверждаете, что все же проверили их идентификаторы?
— Так точно, сэр. Центральный компьютер Камео подтверждает их подлинность.
— Что не исключает возможность незаконного пользования ими, — пробормотал Куцко.
— Всё может быть, — прорычал Рэндон. — Или же наша мисс Пакуин начинает гоняться за тенями. — Он посмотрел на меня… и взгляд его был взглядом обеспокоенного человека. — Ладно, Секоя, вот что я вам скажу. Вы должны перезвонить главному дежурному инспектору космопорта и выяснить у него всё об этих двоих. Мы уже уезжаем. Ни в коем случае не отпускайте их от ворот — ни вовнутрь, ни наружу — пока я не прибуду на место.
— Понятно, сэр, — ответил Секоя. Рэндон вздохнул, мельком взглянул на меня и кивнул Куцко.
— Поехали, — угрюмо бросил он.
ГЛАВА 9
Когда мы прибыли, то застали двух мужчин в официальных накидках и с неофициальным высокомерием, свойственным всем таможенникам. Они сидели в помещении поста охраны у ворот, под недремлющим оком братьев Иверсенов, всем видом демонстрируя, что их оторвали от выполнения служебных обязанностей, но это внешне, а внутренне, как ни старались, не могли скрыть обеспокоенности.
Беспокойство, впрочем, не мешало им сохранять хорошую мину при плохой игре. Едва мы миновали ворота первого шлюза, как старший из них вскочил и буквально набросился на Рэндона, не сдерживая бешеную ярость.
— Мистер Келси-Рамос, — прорычал он, — если вы не прикажете своей охране немедленно уйти и не дадите нам возможность приступить к выполнению служебных обязанностей, я подам на вас и на капитана корабля официальную жалобу.
— Через несколько минут все выяснится, — заверил Рэндон, искусно изобразив испуг от только что разыгранной сцены. — Прошу извинить, я выясню, в чём дело.
Мы прошли мимо них и направились на корабль. Каландра и Секоя ожидали нас у дверей первого помещения, Секоя выглядел намного увереннее, чем во время телефонного разговора.
— Что происходит? — спросил его Рэндон, взглянув и на Каландру. — Что удалось выяснить?
Тот мрачно улыбнулся.
— Нечто очень интересное, сэр: наши гости на самом деле не существуют.
Рэндон нахмурился.
— Объясните, в чём дело.
— Дежурный космопорта не знает их, — объяснил Секоя, шевеля от волнения своими массивными пальцами. — Не знают и в центральном координационном управлении в Камео. Никто из рядовых служащих таможни, ни один сотрудник или даже простой инспектор никогда о них не слышал, с кем бы я ни говорил.
Рэндон повернулся к Куцко, недоуменно подняв брови.
— Это, действительно, интересно. А как они сами объяснили этот инцидент?
— Я еще не беседовал с ними, — продолжал Секоя. — Я подумал, что лучше пригласить сюда вас.
Рэндон кивнул.
— Вы правы, давайте попробуем. — Помедлив, он обратился к Каландре. — Вы что-нибудь добавите?
— Нет необходимости проверять, что у них за снаряжение, — тихо сказала она. — С ним все в порядке. А вот их одежду осмотреть не помешает… Накидку у того, что помоложе, надо обыскать, как мне кажется, в районе левого плеча.
Некоторое время Рэндон смотрел на нее глазами человека, которого разыгрывают. Затем, закусив губу, он коротким кивком дал понять, что согласен.
— Вызовите охранника, пускай он проводит её в камеру, — приказал он Секое. — После этого мы все встречаемся у ворот.
Секоя, кивнув, подошел к ближайшему интеркому. Бросив еще один взгляд на Каландру, Рэндон повел меня и Куцко к воротам.
— Извините, что заставил вас ждать, джентльмены, — довольно непринужденным тоном обратился он к обоим. — Будьте настолько любезны, снимите накидки, и все очень быстро выяснится.
То, что Каландра попала в десятку, не вызывало сомнений. Лица обоих вытянулись, затем у более молодого дернулось плечо. Первым опомнился старший.
— Для чего это?
Рэндон не стал отвечать. Стоявший позади нас Секоя ретировался назад, в помещение. Рэндон заметил это.
— Плащи, — приказал он.
Секоя кивнул и нарочито лениво приблизился. Двое пришельцев увидели, что он направляется к ним и, послушно сняв плащи, подали ему.
— Благодарю вас, — очень вежливо ответил Рэндон. — А теперь присядьте, вам придется немного подождать, а мы тем временем все выясним.
Все мы одновременно услышали шаги за нашими спинами, и реакция четырех охранников сработала практически синхронно. Буквально за секунду Куцко оказался между невидимым злоумышленником и Рэндоном, его игломет и игломет Секои нацелились на «таможенников». Мгновение спустя и братья Иверсены навели на них своё оружие. С бешено колотящимся сердцем я опустился на колено.
Несколько секунд никто не произносил ни слова. Первым опомнился и заговорил Рэндон.
— Здравствуйте, мистер Айкман, — сказал он. — Зачем же так подкрадываться к людям? Это может повредить вашему здоровью.
Постепенно ужас в глазах Айкмана исчезал, и он опустил на пол застывшую на полпути ногу.
— Извините, — залепетал он. — Я не собирался пугать вас.
— А чего же вы хотели? — спросил Рэндон.
Айкман взглянул на таможенников. Его эмоциональное равновесие постепенно приходило в норму.
— Меня заинтересовало, что происходит у входа, — спокойно проговорил он, — и я решил посмотреть, что случилось, вдруг понадобится моя помощь.
Рэндон внимательно посмотрел на него, затем кивнул.
— Разумеется. Первое, чем вы можете нам помочь, это сказать, не знаете ли кого-нибудь из этих людей?
Айкман посмотрел на них, и я почувствовал, как он напрягся.
— Нет.
— Он лжёт, — тихо шепнул я Рэндону. Айкман, повернувшись, буквально окатил меня горячей волной ненависти.
— Кто ты такой, чтобы судить о том, что в мыслях у другого? — произнес он.
— Он — Смотритель. — Голос Рэндона звучал тихо, почти равнодушно… но в нём чувствовалась стальная твердость, когда он перебил на полуслове тираду Айкмана. — И если уж вопрос ставить так, то и я могу спросить вас — а кто вы такой, чтобы лгать мне?
Айкман нервозно облизал губы, теперь он был сама осмотрительность.
— Возможно, мне приходилось видеть и того, и другого, — ворчливо признался он. — А лично я, разумеется, никого из них не знаю.
— Вы что, видели их на совещании в «Эйч-ти-ай»? — продолжал свой допрос Рэндон.
Было видно, как напряглись мускулы на лице Айкмана.
— Все может быть. Но я не могу с уверенностью утверждать это.
— Понятно, — кивнул Рэндон. — Впрочем, может быть, они сменили место работы с тех пор, как вы их видели. Ведь случается же, что люди со среднего уровня управления идут на службу в таможню, чтобы сделать там карьеру.
Айкман пропустил иронию мимо ушей.
— В чём вы их обвиняете?
Рэндон вздернул брови.
— Для начала, в незаконном присвоении функций должностных лиц. Вкупе с попыткой незаконного проникновения на корабль, являющийся частной собственностью.
— Стало быть, их идентификаторы — поддельные?
Рэндон слегка растерялся.
— Не совсем, но неизвестно, если бы…
— Не совсем! Что значит не совсем?
Рэндон уставился на Айкмана.
— Это означает, что да, их идентификаторы подлинные, но никто из их коллег по службе никогда о них не слышал.
— На этом основании с вами ни один судья разговаривать не станет.
Теперь Айкман чувствовал, что обрел под ногами твердую почву.
— Подлинность идентификаторов — необходимое и достаточное доказательство принадлежности к тому или другому ведомству. — Его губы искривились в усмешке. — А вам известно, какое наказание полагается за создание препятствий таможенным служащим при исполнении ими служебных обязанностей?
Стоявший на другой стороне помещения Секоя откашлялся.
— Наказание, соотносимое с тем, какое получают за попытку саботажа.
Мы все повернулись к нему. В одной руке он держал плащ молодого сотрудника таможни, было заметно, что его изрядно потрепали, а в другой — маленький гибкий прямоугольник, блеснувший в ярком свете.
— Что это? — спросил Рэндон, подходя поближе, чтобы как следует рассмотреть странную находку.
— Точно не знаю, сэр, но похоже на то, что находится внутри шифраторов данных ваших компьютеров. Вот, видите этот номерок?
— Похоже на то, — согласился Куцко, едва взглянув на предмет и снова сосредоточившись на пленниках. — Шифровальное устройство для присоединения к другим системам.
Рэндон смерил задержанных долгим холодным взглядом и повернулся к Айкману.
— Что вы на это скажете, советник?
— Да, — спокойно согласился тот. — Но чем вы сможете доказать, что эти люди явились сюда для совершения акта саботажа?
— А с какой стати у них это? — вопросом на вопрос ответил Рэндон.
Айкман быстро взглянул на таможенников, и тот, что помоложе, уловил намёк.
— Мы пользуемся этим для прочтения образцов стёртых данных на вызывающих подозрение кораблях, — ответил он, голос его постепенно обретал нотки обычного чиновничьего высокомерия. — Образцов, которые мы затем забираем с собой и используем для расшифровки схемы кодирующих устройств.
Рэндон продолжал рассеянно смотреть на них.
— Куцко? — позвал он. Тот пожал плечами.
— Я в этом не очень разбираюсь, сэр. Видимо, следует обратиться к мистеру Шокку. Возможно, он сможет определить, применяется ли это устройство в таких целях.
— Другими словами, — начал Айкман, — у вас нет доказательств, что здесь было совершено или планировалось преступление. Я точно выражаюсь?
Рэндон повернулся к нему.
— Знаете что, Айкман, заткнитесь…
— Нет, сэр, не заткнусь, как вы изволили выразиться, — прошипел он. — Я здесь для того, чтобы следить за соблюдением прав человека на Патри, и я буду выполнять свои обязанности всегда и везде, если у меня возникнут сомнения в том, что они соблюдаются надлежащим образом. А этих двоих вы сейчас отпустите, а если нет, пожалуйста, обращайтесь в правоохранительные органы, официально обвиняйте их в преступлении. В преступлении, напоминаю вам, о совершении которого у вас нет никаких доказательств.
Выпалив все это, он почти бегом покинул комнату, и на некоторое время установилась звенящая тишина. Если судить по настроению Рэндона, я ожидал, что он в любую секунду взорвется яростью, но отец сумел привить сыну очень многие из своих черт, в том числе и выдержку, и сейчас он терпеливо ждал, пока его разум обретет способность контролировать эмоции.
— Бенедар, — призвал он меня. Я судорожно глотнул.
— Он не блефует, сэр. Он действительно знает, что говорит.
Взгляд Айкмана, нацеленный на меня, не содержал ничего, кроме обычной ненависти, но он не произнес ни слова.
— Очень хорошо, — ледяным тоном сказал Рэндон. — Секоя, вы провели сравнение идентификаторов и их владельцев?
— Так точно, сэр, — осторожно ответил Секоя, которому постепенно стала передаваться озабоченность его шефа. — Всё совпадает.
— Тогда ладно. — Рэндон намеренно перевел свой взор с Айкмана на двух пленников. — Они могут идти. Верните им плащи.
Секоя, помедлив, исполнил приказ.
— Но не шифратор, — добавил он. — Об этом и речи быть не может. Мы должны показать его Шокку.
— Это устройство является собственностью таможенного управления, — настаивал пожилой таможенник. Храбрость возвращалась к нему по мере того, как сдавал свои позиции Рэндон.
— Я настаиваю на том, чтобы его вернули.
Рэндон лишь натянуто улыбнулся.
— Разумеется, отдадим. Ваше начальство сможет забрать его завтра утром… Вместе с вашими идентификаторами.
Оба застыли в нелепой позе, надевая плащи.
— Но нам необходимы идентификаторы, мы же на работе, — сжав от злости зубы, процедил старший.
— В таком случае, почему бы вам не откладывая, прямо сейчас, не проинформировать ваше начальство? — холодно посоветовал Рэндон. — Секоя, проводите обоих до внешней границы охраны и убедитесь, что они действительно ушли.
Секоя кивнул.
— Так точно, сэр. Стоявший позади меня Айкман тяжело вздохнул, и Рэндон это тоже услышал и обернулся.
— Вы что-то хотите сказать, советник?
Айкман, конечно же, желал и уже собрался высказаться. Но он неизбежно проиграл бы и вовремя понял это… и, подобно Рэндону, отказался от такого метода, как говорить глупости в порыве гнева.
— Нет, мистер Келси-Рамос, — выдохнул он.
Рэндон еще раз взглянул на него, желая убедиться, действительно ли тот ничего не хотел добавить, затем повернулся, и мы все увидели, как Секоя выпроваживал этих неудачливых диверсантов через главный вход.
— Пока — один — один, — пробормотал он скорее себе самому, чем нам.
— Бенедар, отправляемся к Шокку, а он знает, что же это за штуковина такая. Куцко, пусть охранники остаются на своем посту, рановато еще снимать контроль.
Айкман, державшийся позади, повернулся и отправился на корабль, распространяя вокруг себя наэлектризованное облако злобы.
— Так точно, — кивнул Куцко. — Вы не планируете возвращаться на прием к губернатору?
Рэндон, взглянув на часы, отрицательно покачал головой.
— Уже нет смысла. — Он бросил на меня хитроватый взгляд. — Кроме того, кое-кого из присутствующих там пот прошиб из-за нашего внезапного исчезновения. Предоставим им возможность попотеть всласть.
— Оригинальная вещица, — тихо бормотал про себя Шокк, вертя в руках блестящий прямоугольник, покрытый тончайшей сеткой монтажа, и рассматривая его через лупу. — Весьма остроумное приспособление и одновременно очень опасное. — Он жестом подозвал Рэндона поближе. — Вот, взгляните, сэр, — видите ячейку с малюсеньким номером, часть цифр здесь выцарапана? Могу спорить на что угодно, что это не что иное, как программируемый «жучок», созданный для проникновения в банк данных корабля и стирания из памяти определённых участков данных в соответствии с тем, что задано новым кодом.
Рэндон тихо и, как мне показалось, чуть презрительно усмехнулся.
— Довольно примитивно, — бросил он. — Да и пользы никакой. Даже если это будет пропущено основным контрольным устройством, существуют еще две программы для расшифровки данных, которые запутаны.
— Правильно, но ведь и то, и это вряд ли годится в качестве чего-то большего, нежели способа отвлечь нас, — Шокк покачал головой. — Чего-то такого, что могло бы отвлечь на себя основное устройство контроля, а нас — занять, в то время как остальные две ячейки примутся за работу. — Он показал на них щупом. — Вот откуда исходит реальная угроза: очень хитроумное сбивание с толку плюс миниатюрнейшая автоматическая телефонная станция. Так вот, это маскирующее или отвлекающее устройство дурачит компьютер, понуждая его передать контроль за телефонной системой в руки этой мини-АТС, причем с таким расчетом, что она сумеет вывести бортовую телефонную систему за пределами корабля. Естественно, без нашего ведома.
Рэндон выругался, его прежняя чопорность улетучилась, уступив место благородной ярости. Компьютер «Вожака» без труда защищал себя от какой-то там противосистемы, умещающейся всего лишь в одной ячейке, защита же от эксперта в образе человека, обладающего доступом к суперкомпьютеру — это было нечто совершенно другое.
— Сложно ли для них всадить это в системы «Вожака»? — спросил он.
— Проще простого, — сообщил Шокк. — Здесь имеется три индуктивных входа, каждый из которых настроен на свою частоту и напряжение.
— Смысл?
— В том, что все, что от них требуется, это лишь разместить эту штуковину в непосредственной близи от любого электронного оборудования, — с грубоватой жёстокостью ответил Шокк. — В телефон, в переговорное устройство, да что говорить, даже в электронные замки, управляемые дистанционно.
Рэндон довольно продолжительное время хранил молчание, и я мог чувствовать, как он пытается перебороть свой гнев.
— А они случайно не оставили где-нибудь готовую к действию такую штуковину?
— Вы спрашиваете, не была ли она изготовлена специально для нас? — Шокк пожал плечами. — Вряд ли. Насколько я знаю, на этом Солитэре все шпионят друг за другом при помощи вот такой ерундовины.
Не говоря ни слова, Рэндон взял из рук Шокка прямоугольник и передал его мне. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы ответить на этот вопрос.
— Делалось в спешке, — подтвердил я. — Здесь видны следы электропроводящей жидкости, обычно ее вытирают, контакты имеют царапины — это говорит о том, что при соединении применяли силу, — я передал плату Шокку.
— Гм, — озадаченно промычал он. — Правильно, так и есть.
— Это говорит о том, — задумчиво проговорил Рэндон, — что всё же сделано это специально в нашу честь. Разве нет?
— Нет, если кто-то готов хорошо за это заплатить, — высказал свое мнение Шокк.
Губы Рэндона надулись.
— Кто-то очень сильно заинтересован в этих валиках, которые нам предоставила «Эйч-ти-ай».
— Но сейчас-то мы уже можем определить, что к чему, — предположил Шокк. — Валики достаточны чисты, их можно вставлять в компьютер и просмотреть как следует. Между прочим, они на всей информации, что на валиках, очевидно, по недосмотру, сохранили пометку «Эйч-ти-ай», которая позволит нам и из своих файлов вытащить на свет божий все, что имеет отношение к «Эйч-ти-ай».
— Паранойя, — пробормотал Рэндон, и я мог почувствовать, что он вспоминает разговор, который состоялся у нас по пути на совещание в «Эйч-ти-ай» сегодня утром. Вспоминал и о той странной напряженности, которую ощущали мы с Каландрой.
— Бенедар, вы говорили, что губернатор Рыбакова отреагировала странным образом, когда мы с Куцко разыграли этот спектакль с «вопросом о безопасности», если я не ошибаюсь? А что за вид был у нее, когда мы отошли?
Я задумался.
— Да, в общем, особенных изменений не было. Хотя, нет, были. И довольно странные. Она выглядела какой-то… смирившейся со своей участью, как мне кажется. Будто знала, что проиграла битву или что-то в этом роде и внутренне была готова к тому, чтобы занять новую позицию.
Он с минуту сидел, уставившись в пространство перед собой.
— Что-то похожее на то, что переживал Айкман, когда я решил придержать у них идентификаторы?
— Да, похоже, но у неё все это было сильнее. — Я колебался, не пропустить ли следующий момент. Но ведь утаивание правды есть одна из форм лжи. — А что касается материалов, то Айкман здесь не при чем, во всяком случае, непосредственно он не принимал в нем участия. Он был искренне удивлен, обнаружив этих людей при попытке проникнуть на корабль.
— Для чего он предпринимал попытки отмыть их? — спросил Рэндон.
— Он быстренько сообразил, в чём состояли наши намерения, — ответил я. — Очевидный факт, что он пытался обелить любого, кто бы ни послал их сюда, причем с минимальным риском для них.
Рэндон пробурчал:
— Другими словами, соучастник до события преступления, после оного.
— Более или менее.
На лице Рэндона появилась гримаса.
— Хорошо, хорошо, забудем пока Айкмана. Вернемся к Рыбаковой. Что же эта за битва, которую она якобы проиграла и на какие позиции была вынуждена отступать?
Я напрягал память, чтобы вспомнить о той части разговора, которая его интересовала.
— У меня такое ощущение, что она — соучастник чего-то такого, что имеет своей целью проникновение на наш корабль, — медленно ответил я, пытаясь вспомнить каждый новый нюанс из всей гаммы чувств губернатора. — Может быть, лишь косвенно, может быть, её участие ограничивалось знанием каких-то фактов, может быть, ее лишь попросили создать для нас такую обстановку, которая бы не позволила нам уйти с приема раньше.
— Или же, возможно, ее попросили снабдить кого нужно парой подложных идентификаторов? — высказал предположение Рэндон.
Я пережил небольшой шок. Эта мысль не приходила мне в голову.
— Это… это тоже не исключается, — осторожно согласился я.
— Одну минуту, — вмешался явно перепуганный чем-то Шокк. — Сэр, вы обвиняете губернатора в сопричастности к промышленному саботажу?
— А что здесь особенного? — недоумевал Рэндон. — Лишь потому, что Патри считает её вполне подходящей для того, чтобы управлять второстепенной системой, это исключает возможность ее коррумпированности?
— Но… — Шокк не мог подобрать слова.
— В особенности, если в нас она видит угрозу всему Солитэру, а не только лишь «Эйч-ти-ай», — добавил я.
Рэндон не стал пока отвечать Шокку и уставился на меня.
— А что, она считает нас угрозой? — спросил он.
Я в раздумье закусил губу. Эти слова как бы автоматически слетели с моего языка… но теперь я отчетливо мог представить себе состояние Рыбаковой, чувствовал, как мое подсознание собирает по кускам пережитое и помогает ему воссоздать всю картину в целом.
— Да, — ответил я Рэндону.
— И насколько большую угрозу представляем мы, по ее мнению? — воинственно спросил Шокк.
— Да не может такого быть, — вмешался Рэндон, прежде чем я успел ответить. — Простая логика, Шокк. Если Рыбакова считает, что нас любой ценой нужно остановить, то люди адмирала Фрейтага давно были бы уже здесь, у нас на борту, под любым надуманным предлогом, и валики были бы у них в руках. — Его голос стал задумчивее. — Что означает, в свою очередь, что она до сих пор надеется, что мы проявим благоразумие.
Я видел, как он взвешивал различные альтернативы и, наконец, пришёл к решению.
— Разрешите мне, Шокк, — распорядился он, обойдя стол. По-прежнему с воинственным выражением лица Шокк выскользнул из кресла. Рэндон тут же уселся, взял в руки минипульт управления и коротко взмахнул им перед телефоном.
— Особняк губернатора, — приказал он компьютеру.
— Мистер Келси-Рамос…
— Спокойно, Шокк. Да, алло, это Рэндон Келси-Рамос. Мне бы хотелось оставить для губернатора Рыбаковой сообщение — нет, нет, не надо прерывать церемонию обеда, просто передать ей следующее. Скажите ей вот что: её друзья забыли кое-что у нас на корабле перед тем, как уйти, и если она желает получить это обратно, может сделать это завтра утром… Да, да, лично. Я никому, кроме неё, не доверю. Благодарю вас.
Еще один взмах жезлом, и после этого Рэндон поднялся.
— Дело сделано, — сказал он напряженным голосом. — А завтра утром выясним, насколько же спокойна совесть у нашей губернаторши.
— Но ведь нас здесь не будет — мы собирались утром отправиться на Коллет, — напомнил ему Шокк несколько нервозно. По нему было видно, что он считал эту затею чуть ли не ренегатством.
— Значит, следует подумать о том, чтобы отложить отъезд на день или два, — жёстко возразил ему Рэндон. — Я должен оставаться здесь до тех пор, пока не буду знать, что же такое связано с этой «Эйч-ти-ай», от чего все словно с ума посходили. — Он вопросительно посмотрел на меня. — Эта новость для вас — бальзам на душу?
Я лишь спустя пару секунд понял, что он имел в виду… В пылу всего, что сегодня происходило на приеме и после него, я совершенно позабыл о приговоре, который навис над Каландрой.
— Да, сэр, вы правы — это так. И если губернатор Рыбакова завтра появится здесь, то мне тоже хотелось бы при этом присутствовать.
Улыбка Рэндона была натянутой, в ней проступала горечь.
— А по другому и быть не может. Я начинаю понимать, что такое есть это ваше «смотрительство».
Сказано было вполне дружелюбно, но все же в словах сквозил намек. Подобно его отцу, Рэндон считал себя человеком в высшей степени независимым, хозяином своей жизни да и жизни людей, его окружавших.
Но, в отличие от лорда Келси-Рамоса, Рэндон Келси-Рамос еще не постиг одной истины: независимость, как и возможность управлять своей жизнью, имеет пределы.
— Доброй ночи, сэр, — лишь ответил я.
— Да, да, а теперь, Шокк, давайте поработаем, — донеслось до меня, когда я закрывал за собой дверь. — Давайте прогоним эти валики и посмотрим, что за ведьмин огонь в них.
Беспокойство, впрочем, не мешало им сохранять хорошую мину при плохой игре. Едва мы миновали ворота первого шлюза, как старший из них вскочил и буквально набросился на Рэндона, не сдерживая бешеную ярость.
— Мистер Келси-Рамос, — прорычал он, — если вы не прикажете своей охране немедленно уйти и не дадите нам возможность приступить к выполнению служебных обязанностей, я подам на вас и на капитана корабля официальную жалобу.
— Через несколько минут все выяснится, — заверил Рэндон, искусно изобразив испуг от только что разыгранной сцены. — Прошу извинить, я выясню, в чём дело.
Мы прошли мимо них и направились на корабль. Каландра и Секоя ожидали нас у дверей первого помещения, Секоя выглядел намного увереннее, чем во время телефонного разговора.
— Что происходит? — спросил его Рэндон, взглянув и на Каландру. — Что удалось выяснить?
Тот мрачно улыбнулся.
— Нечто очень интересное, сэр: наши гости на самом деле не существуют.
Рэндон нахмурился.
— Объясните, в чём дело.
— Дежурный космопорта не знает их, — объяснил Секоя, шевеля от волнения своими массивными пальцами. — Не знают и в центральном координационном управлении в Камео. Никто из рядовых служащих таможни, ни один сотрудник или даже простой инспектор никогда о них не слышал, с кем бы я ни говорил.
Рэндон повернулся к Куцко, недоуменно подняв брови.
— Это, действительно, интересно. А как они сами объяснили этот инцидент?
— Я еще не беседовал с ними, — продолжал Секоя. — Я подумал, что лучше пригласить сюда вас.
Рэндон кивнул.
— Вы правы, давайте попробуем. — Помедлив, он обратился к Каландре. — Вы что-нибудь добавите?
— Нет необходимости проверять, что у них за снаряжение, — тихо сказала она. — С ним все в порядке. А вот их одежду осмотреть не помешает… Накидку у того, что помоложе, надо обыскать, как мне кажется, в районе левого плеча.
Некоторое время Рэндон смотрел на нее глазами человека, которого разыгрывают. Затем, закусив губу, он коротким кивком дал понять, что согласен.
— Вызовите охранника, пускай он проводит её в камеру, — приказал он Секое. — После этого мы все встречаемся у ворот.
Секоя, кивнув, подошел к ближайшему интеркому. Бросив еще один взгляд на Каландру, Рэндон повел меня и Куцко к воротам.
— Извините, что заставил вас ждать, джентльмены, — довольно непринужденным тоном обратился он к обоим. — Будьте настолько любезны, снимите накидки, и все очень быстро выяснится.
То, что Каландра попала в десятку, не вызывало сомнений. Лица обоих вытянулись, затем у более молодого дернулось плечо. Первым опомнился старший.
— Для чего это?
Рэндон не стал отвечать. Стоявший позади нас Секоя ретировался назад, в помещение. Рэндон заметил это.
— Плащи, — приказал он.
Секоя кивнул и нарочито лениво приблизился. Двое пришельцев увидели, что он направляется к ним и, послушно сняв плащи, подали ему.
— Благодарю вас, — очень вежливо ответил Рэндон. — А теперь присядьте, вам придется немного подождать, а мы тем временем все выясним.
Все мы одновременно услышали шаги за нашими спинами, и реакция четырех охранников сработала практически синхронно. Буквально за секунду Куцко оказался между невидимым злоумышленником и Рэндоном, его игломет и игломет Секои нацелились на «таможенников». Мгновение спустя и братья Иверсены навели на них своё оружие. С бешено колотящимся сердцем я опустился на колено.
Несколько секунд никто не произносил ни слова. Первым опомнился и заговорил Рэндон.
— Здравствуйте, мистер Айкман, — сказал он. — Зачем же так подкрадываться к людям? Это может повредить вашему здоровью.
Постепенно ужас в глазах Айкмана исчезал, и он опустил на пол застывшую на полпути ногу.
— Извините, — залепетал он. — Я не собирался пугать вас.
— А чего же вы хотели? — спросил Рэндон.
Айкман взглянул на таможенников. Его эмоциональное равновесие постепенно приходило в норму.
— Меня заинтересовало, что происходит у входа, — спокойно проговорил он, — и я решил посмотреть, что случилось, вдруг понадобится моя помощь.
Рэндон внимательно посмотрел на него, затем кивнул.
— Разумеется. Первое, чем вы можете нам помочь, это сказать, не знаете ли кого-нибудь из этих людей?
Айкман посмотрел на них, и я почувствовал, как он напрягся.
— Нет.
— Он лжёт, — тихо шепнул я Рэндону. Айкман, повернувшись, буквально окатил меня горячей волной ненависти.
— Кто ты такой, чтобы судить о том, что в мыслях у другого? — произнес он.
— Он — Смотритель. — Голос Рэндона звучал тихо, почти равнодушно… но в нём чувствовалась стальная твердость, когда он перебил на полуслове тираду Айкмана. — И если уж вопрос ставить так, то и я могу спросить вас — а кто вы такой, чтобы лгать мне?
Айкман нервозно облизал губы, теперь он был сама осмотрительность.
— Возможно, мне приходилось видеть и того, и другого, — ворчливо признался он. — А лично я, разумеется, никого из них не знаю.
— Вы что, видели их на совещании в «Эйч-ти-ай»? — продолжал свой допрос Рэндон.
Было видно, как напряглись мускулы на лице Айкмана.
— Все может быть. Но я не могу с уверенностью утверждать это.
— Понятно, — кивнул Рэндон. — Впрочем, может быть, они сменили место работы с тех пор, как вы их видели. Ведь случается же, что люди со среднего уровня управления идут на службу в таможню, чтобы сделать там карьеру.
Айкман пропустил иронию мимо ушей.
— В чём вы их обвиняете?
Рэндон вздернул брови.
— Для начала, в незаконном присвоении функций должностных лиц. Вкупе с попыткой незаконного проникновения на корабль, являющийся частной собственностью.
— Стало быть, их идентификаторы — поддельные?
Рэндон слегка растерялся.
— Не совсем, но неизвестно, если бы…
— Не совсем! Что значит не совсем?
Рэндон уставился на Айкмана.
— Это означает, что да, их идентификаторы подлинные, но никто из их коллег по службе никогда о них не слышал.
— На этом основании с вами ни один судья разговаривать не станет.
Теперь Айкман чувствовал, что обрел под ногами твердую почву.
— Подлинность идентификаторов — необходимое и достаточное доказательство принадлежности к тому или другому ведомству. — Его губы искривились в усмешке. — А вам известно, какое наказание полагается за создание препятствий таможенным служащим при исполнении ими служебных обязанностей?
Стоявший на другой стороне помещения Секоя откашлялся.
— Наказание, соотносимое с тем, какое получают за попытку саботажа.
Мы все повернулись к нему. В одной руке он держал плащ молодого сотрудника таможни, было заметно, что его изрядно потрепали, а в другой — маленький гибкий прямоугольник, блеснувший в ярком свете.
— Что это? — спросил Рэндон, подходя поближе, чтобы как следует рассмотреть странную находку.
— Точно не знаю, сэр, но похоже на то, что находится внутри шифраторов данных ваших компьютеров. Вот, видите этот номерок?
— Похоже на то, — согласился Куцко, едва взглянув на предмет и снова сосредоточившись на пленниках. — Шифровальное устройство для присоединения к другим системам.
Рэндон смерил задержанных долгим холодным взглядом и повернулся к Айкману.
— Что вы на это скажете, советник?
— Да, — спокойно согласился тот. — Но чем вы сможете доказать, что эти люди явились сюда для совершения акта саботажа?
— А с какой стати у них это? — вопросом на вопрос ответил Рэндон.
Айкман быстро взглянул на таможенников, и тот, что помоложе, уловил намёк.
— Мы пользуемся этим для прочтения образцов стёртых данных на вызывающих подозрение кораблях, — ответил он, голос его постепенно обретал нотки обычного чиновничьего высокомерия. — Образцов, которые мы затем забираем с собой и используем для расшифровки схемы кодирующих устройств.
Рэндон продолжал рассеянно смотреть на них.
— Куцко? — позвал он. Тот пожал плечами.
— Я в этом не очень разбираюсь, сэр. Видимо, следует обратиться к мистеру Шокку. Возможно, он сможет определить, применяется ли это устройство в таких целях.
— Другими словами, — начал Айкман, — у вас нет доказательств, что здесь было совершено или планировалось преступление. Я точно выражаюсь?
Рэндон повернулся к нему.
— Знаете что, Айкман, заткнитесь…
— Нет, сэр, не заткнусь, как вы изволили выразиться, — прошипел он. — Я здесь для того, чтобы следить за соблюдением прав человека на Патри, и я буду выполнять свои обязанности всегда и везде, если у меня возникнут сомнения в том, что они соблюдаются надлежащим образом. А этих двоих вы сейчас отпустите, а если нет, пожалуйста, обращайтесь в правоохранительные органы, официально обвиняйте их в преступлении. В преступлении, напоминаю вам, о совершении которого у вас нет никаких доказательств.
Выпалив все это, он почти бегом покинул комнату, и на некоторое время установилась звенящая тишина. Если судить по настроению Рэндона, я ожидал, что он в любую секунду взорвется яростью, но отец сумел привить сыну очень многие из своих черт, в том числе и выдержку, и сейчас он терпеливо ждал, пока его разум обретет способность контролировать эмоции.
— Бенедар, — призвал он меня. Я судорожно глотнул.
— Он не блефует, сэр. Он действительно знает, что говорит.
Взгляд Айкмана, нацеленный на меня, не содержал ничего, кроме обычной ненависти, но он не произнес ни слова.
— Очень хорошо, — ледяным тоном сказал Рэндон. — Секоя, вы провели сравнение идентификаторов и их владельцев?
— Так точно, сэр, — осторожно ответил Секоя, которому постепенно стала передаваться озабоченность его шефа. — Всё совпадает.
— Тогда ладно. — Рэндон намеренно перевел свой взор с Айкмана на двух пленников. — Они могут идти. Верните им плащи.
Секоя, помедлив, исполнил приказ.
— Но не шифратор, — добавил он. — Об этом и речи быть не может. Мы должны показать его Шокку.
— Это устройство является собственностью таможенного управления, — настаивал пожилой таможенник. Храбрость возвращалась к нему по мере того, как сдавал свои позиции Рэндон.
— Я настаиваю на том, чтобы его вернули.
Рэндон лишь натянуто улыбнулся.
— Разумеется, отдадим. Ваше начальство сможет забрать его завтра утром… Вместе с вашими идентификаторами.
Оба застыли в нелепой позе, надевая плащи.
— Но нам необходимы идентификаторы, мы же на работе, — сжав от злости зубы, процедил старший.
— В таком случае, почему бы вам не откладывая, прямо сейчас, не проинформировать ваше начальство? — холодно посоветовал Рэндон. — Секоя, проводите обоих до внешней границы охраны и убедитесь, что они действительно ушли.
Секоя кивнул.
— Так точно, сэр. Стоявший позади меня Айкман тяжело вздохнул, и Рэндон это тоже услышал и обернулся.
— Вы что-то хотите сказать, советник?
Айкман, конечно же, желал и уже собрался высказаться. Но он неизбежно проиграл бы и вовремя понял это… и, подобно Рэндону, отказался от такого метода, как говорить глупости в порыве гнева.
— Нет, мистер Келси-Рамос, — выдохнул он.
Рэндон еще раз взглянул на него, желая убедиться, действительно ли тот ничего не хотел добавить, затем повернулся, и мы все увидели, как Секоя выпроваживал этих неудачливых диверсантов через главный вход.
— Пока — один — один, — пробормотал он скорее себе самому, чем нам.
— Бенедар, отправляемся к Шокку, а он знает, что же это за штуковина такая. Куцко, пусть охранники остаются на своем посту, рановато еще снимать контроль.
Айкман, державшийся позади, повернулся и отправился на корабль, распространяя вокруг себя наэлектризованное облако злобы.
— Так точно, — кивнул Куцко. — Вы не планируете возвращаться на прием к губернатору?
Рэндон, взглянув на часы, отрицательно покачал головой.
— Уже нет смысла. — Он бросил на меня хитроватый взгляд. — Кроме того, кое-кого из присутствующих там пот прошиб из-за нашего внезапного исчезновения. Предоставим им возможность попотеть всласть.
— Оригинальная вещица, — тихо бормотал про себя Шокк, вертя в руках блестящий прямоугольник, покрытый тончайшей сеткой монтажа, и рассматривая его через лупу. — Весьма остроумное приспособление и одновременно очень опасное. — Он жестом подозвал Рэндона поближе. — Вот, взгляните, сэр, — видите ячейку с малюсеньким номером, часть цифр здесь выцарапана? Могу спорить на что угодно, что это не что иное, как программируемый «жучок», созданный для проникновения в банк данных корабля и стирания из памяти определённых участков данных в соответствии с тем, что задано новым кодом.
Рэндон тихо и, как мне показалось, чуть презрительно усмехнулся.
— Довольно примитивно, — бросил он. — Да и пользы никакой. Даже если это будет пропущено основным контрольным устройством, существуют еще две программы для расшифровки данных, которые запутаны.
— Правильно, но ведь и то, и это вряд ли годится в качестве чего-то большего, нежели способа отвлечь нас, — Шокк покачал головой. — Чего-то такого, что могло бы отвлечь на себя основное устройство контроля, а нас — занять, в то время как остальные две ячейки примутся за работу. — Он показал на них щупом. — Вот откуда исходит реальная угроза: очень хитроумное сбивание с толку плюс миниатюрнейшая автоматическая телефонная станция. Так вот, это маскирующее или отвлекающее устройство дурачит компьютер, понуждая его передать контроль за телефонной системой в руки этой мини-АТС, причем с таким расчетом, что она сумеет вывести бортовую телефонную систему за пределами корабля. Естественно, без нашего ведома.
Рэндон выругался, его прежняя чопорность улетучилась, уступив место благородной ярости. Компьютер «Вожака» без труда защищал себя от какой-то там противосистемы, умещающейся всего лишь в одной ячейке, защита же от эксперта в образе человека, обладающего доступом к суперкомпьютеру — это было нечто совершенно другое.
— Сложно ли для них всадить это в системы «Вожака»? — спросил он.
— Проще простого, — сообщил Шокк. — Здесь имеется три индуктивных входа, каждый из которых настроен на свою частоту и напряжение.
— Смысл?
— В том, что все, что от них требуется, это лишь разместить эту штуковину в непосредственной близи от любого электронного оборудования, — с грубоватой жёстокостью ответил Шокк. — В телефон, в переговорное устройство, да что говорить, даже в электронные замки, управляемые дистанционно.
Рэндон довольно продолжительное время хранил молчание, и я мог чувствовать, как он пытается перебороть свой гнев.
— А они случайно не оставили где-нибудь готовую к действию такую штуковину?
— Вы спрашиваете, не была ли она изготовлена специально для нас? — Шокк пожал плечами. — Вряд ли. Насколько я знаю, на этом Солитэре все шпионят друг за другом при помощи вот такой ерундовины.
Не говоря ни слова, Рэндон взял из рук Шокка прямоугольник и передал его мне. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы ответить на этот вопрос.
— Делалось в спешке, — подтвердил я. — Здесь видны следы электропроводящей жидкости, обычно ее вытирают, контакты имеют царапины — это говорит о том, что при соединении применяли силу, — я передал плату Шокку.
— Гм, — озадаченно промычал он. — Правильно, так и есть.
— Это говорит о том, — задумчиво проговорил Рэндон, — что всё же сделано это специально в нашу честь. Разве нет?
— Нет, если кто-то готов хорошо за это заплатить, — высказал свое мнение Шокк.
Губы Рэндона надулись.
— Кто-то очень сильно заинтересован в этих валиках, которые нам предоставила «Эйч-ти-ай».
— Но сейчас-то мы уже можем определить, что к чему, — предположил Шокк. — Валики достаточны чисты, их можно вставлять в компьютер и просмотреть как следует. Между прочим, они на всей информации, что на валиках, очевидно, по недосмотру, сохранили пометку «Эйч-ти-ай», которая позволит нам и из своих файлов вытащить на свет божий все, что имеет отношение к «Эйч-ти-ай».
— Паранойя, — пробормотал Рэндон, и я мог почувствовать, что он вспоминает разговор, который состоялся у нас по пути на совещание в «Эйч-ти-ай» сегодня утром. Вспоминал и о той странной напряженности, которую ощущали мы с Каландрой.
— Бенедар, вы говорили, что губернатор Рыбакова отреагировала странным образом, когда мы с Куцко разыграли этот спектакль с «вопросом о безопасности», если я не ошибаюсь? А что за вид был у нее, когда мы отошли?
Я задумался.
— Да, в общем, особенных изменений не было. Хотя, нет, были. И довольно странные. Она выглядела какой-то… смирившейся со своей участью, как мне кажется. Будто знала, что проиграла битву или что-то в этом роде и внутренне была готова к тому, чтобы занять новую позицию.
Он с минуту сидел, уставившись в пространство перед собой.
— Что-то похожее на то, что переживал Айкман, когда я решил придержать у них идентификаторы?
— Да, похоже, но у неё все это было сильнее. — Я колебался, не пропустить ли следующий момент. Но ведь утаивание правды есть одна из форм лжи. — А что касается материалов, то Айкман здесь не при чем, во всяком случае, непосредственно он не принимал в нем участия. Он был искренне удивлен, обнаружив этих людей при попытке проникнуть на корабль.
— Для чего он предпринимал попытки отмыть их? — спросил Рэндон.
— Он быстренько сообразил, в чём состояли наши намерения, — ответил я. — Очевидный факт, что он пытался обелить любого, кто бы ни послал их сюда, причем с минимальным риском для них.
Рэндон пробурчал:
— Другими словами, соучастник до события преступления, после оного.
— Более или менее.
На лице Рэндона появилась гримаса.
— Хорошо, хорошо, забудем пока Айкмана. Вернемся к Рыбаковой. Что же эта за битва, которую она якобы проиграла и на какие позиции была вынуждена отступать?
Я напрягал память, чтобы вспомнить о той части разговора, которая его интересовала.
— У меня такое ощущение, что она — соучастник чего-то такого, что имеет своей целью проникновение на наш корабль, — медленно ответил я, пытаясь вспомнить каждый новый нюанс из всей гаммы чувств губернатора. — Может быть, лишь косвенно, может быть, её участие ограничивалось знанием каких-то фактов, может быть, ее лишь попросили создать для нас такую обстановку, которая бы не позволила нам уйти с приема раньше.
— Или же, возможно, ее попросили снабдить кого нужно парой подложных идентификаторов? — высказал предположение Рэндон.
Я пережил небольшой шок. Эта мысль не приходила мне в голову.
— Это… это тоже не исключается, — осторожно согласился я.
— Одну минуту, — вмешался явно перепуганный чем-то Шокк. — Сэр, вы обвиняете губернатора в сопричастности к промышленному саботажу?
— А что здесь особенного? — недоумевал Рэндон. — Лишь потому, что Патри считает её вполне подходящей для того, чтобы управлять второстепенной системой, это исключает возможность ее коррумпированности?
— Но… — Шокк не мог подобрать слова.
— В особенности, если в нас она видит угрозу всему Солитэру, а не только лишь «Эйч-ти-ай», — добавил я.
Рэндон не стал пока отвечать Шокку и уставился на меня.
— А что, она считает нас угрозой? — спросил он.
Я в раздумье закусил губу. Эти слова как бы автоматически слетели с моего языка… но теперь я отчетливо мог представить себе состояние Рыбаковой, чувствовал, как мое подсознание собирает по кускам пережитое и помогает ему воссоздать всю картину в целом.
— Да, — ответил я Рэндону.
— И насколько большую угрозу представляем мы, по ее мнению? — воинственно спросил Шокк.
— Да не может такого быть, — вмешался Рэндон, прежде чем я успел ответить. — Простая логика, Шокк. Если Рыбакова считает, что нас любой ценой нужно остановить, то люди адмирала Фрейтага давно были бы уже здесь, у нас на борту, под любым надуманным предлогом, и валики были бы у них в руках. — Его голос стал задумчивее. — Что означает, в свою очередь, что она до сих пор надеется, что мы проявим благоразумие.
Я видел, как он взвешивал различные альтернативы и, наконец, пришёл к решению.
— Разрешите мне, Шокк, — распорядился он, обойдя стол. По-прежнему с воинственным выражением лица Шокк выскользнул из кресла. Рэндон тут же уселся, взял в руки минипульт управления и коротко взмахнул им перед телефоном.
— Особняк губернатора, — приказал он компьютеру.
— Мистер Келси-Рамос…
— Спокойно, Шокк. Да, алло, это Рэндон Келси-Рамос. Мне бы хотелось оставить для губернатора Рыбаковой сообщение — нет, нет, не надо прерывать церемонию обеда, просто передать ей следующее. Скажите ей вот что: её друзья забыли кое-что у нас на корабле перед тем, как уйти, и если она желает получить это обратно, может сделать это завтра утром… Да, да, лично. Я никому, кроме неё, не доверю. Благодарю вас.
Еще один взмах жезлом, и после этого Рэндон поднялся.
— Дело сделано, — сказал он напряженным голосом. — А завтра утром выясним, насколько же спокойна совесть у нашей губернаторши.
— Но ведь нас здесь не будет — мы собирались утром отправиться на Коллет, — напомнил ему Шокк несколько нервозно. По нему было видно, что он считал эту затею чуть ли не ренегатством.
— Значит, следует подумать о том, чтобы отложить отъезд на день или два, — жёстко возразил ему Рэндон. — Я должен оставаться здесь до тех пор, пока не буду знать, что же такое связано с этой «Эйч-ти-ай», от чего все словно с ума посходили. — Он вопросительно посмотрел на меня. — Эта новость для вас — бальзам на душу?
Я лишь спустя пару секунд понял, что он имел в виду… В пылу всего, что сегодня происходило на приеме и после него, я совершенно позабыл о приговоре, который навис над Каландрой.
— Да, сэр, вы правы — это так. И если губернатор Рыбакова завтра появится здесь, то мне тоже хотелось бы при этом присутствовать.
Улыбка Рэндона была натянутой, в ней проступала горечь.
— А по другому и быть не может. Я начинаю понимать, что такое есть это ваше «смотрительство».
Сказано было вполне дружелюбно, но все же в словах сквозил намек. Подобно его отцу, Рэндон считал себя человеком в высшей степени независимым, хозяином своей жизни да и жизни людей, его окружавших.
Но, в отличие от лорда Келси-Рамоса, Рэндон Келси-Рамос еще не постиг одной истины: независимость, как и возможность управлять своей жизнью, имеет пределы.
— Доброй ночи, сэр, — лишь ответил я.
— Да, да, а теперь, Шокк, давайте поработаем, — донеслось до меня, когда я закрывал за собой дверь. — Давайте прогоним эти валики и посмотрим, что за ведьмин огонь в них.
ГЛАВА 10
Куцко ушел от ворот, когда я вернулся туда. Иверсен на вопрос, где найти его командира, направил меня на капитанский мостик, где, по его словам, развлекался Куцко, и мне пришлось отправиться наверх по бесконечным ступеням.
Куцко, слава Богу, действительно, стоял там, рядом с первым офицером Гелински, на сенсорном центре «Вожака».
— Это я, Джилид, — бросил он через плечо, оторвавшись от карты, разложенной на панели контроля.
— Здравствуйте, Миха. Здравствуйте, офицер Гелински. Я не нарушил вашего покоя?
— Вряд ли, — односложно ответила Гелински, не потрудившись даже взглянуть на меня. Она не питала ко мне теплых чувств, впрочем, как и большинство остальных, и не скрывала, что это было лишь проявлением предрассудков с ее стороны и способностью одновременно сочувствовать. Это превращало её чувства, испытываемые ко мне, в причудливую и единственную в своем роде смесь.
— Номер два снова появился, — обратилась она к Куцко. Находится к северу от… это, должно быть, Шапек-авеню.
Куцко, слава Богу, действительно, стоял там, рядом с первым офицером Гелински, на сенсорном центре «Вожака».
— Это я, Джилид, — бросил он через плечо, оторвавшись от карты, разложенной на панели контроля.
— Здравствуйте, Миха. Здравствуйте, офицер Гелински. Я не нарушил вашего покоя?
— Вряд ли, — односложно ответила Гелински, не потрудившись даже взглянуть на меня. Она не питала ко мне теплых чувств, впрочем, как и большинство остальных, и не скрывала, что это было лишь проявлением предрассудков с ее стороны и способностью одновременно сочувствовать. Это превращало её чувства, испытываемые ко мне, в причудливую и единственную в своем роде смесь.
— Номер два снова появился, — обратилась она к Куцко. Находится к северу от… это, должно быть, Шапек-авеню.