Зан Тимоти. Трилогия Трауна-3: Последний приказ

   — Может, Хэн из клана Соло? — издевательски прошептал Люк.
   Экхрикхор просветлел лицом. Точнее — мордой.
   — Хорошо, — сказал он. — Мы молим тебя о прощении, Хэн из клана Соло.
   Хэн посмотрел на Люка. Нехорошо посмотрел.
   — Думаю, ты привыкнешь. Со временем, — Люк снова без особого успеха попытался скрыть усмешку.
   — Ага, — сказал Хэн. — Спасибо. Удружил.
   — Немного взаимопонимания нам не помешает, — заметил Люк. — Вспомни Эндор.
   — Как же, забудешь его! — проворчал Хэн, поморщившись.
   Конечно, эти помпошки на ножках со своим вкладом в решающую битву против второй Звезды Смерти справились. Но это отнюдь не отменяло того факта, что Хэн никогда не чувствовал себя таким дураком, как тогда, когда эвоки приняли его в племя.
   — Сколько здесь ваших? — спросил он Экхрикхора.
   — Восемь, — ответил тот. — Двое шли впереди вашего отряда, двое позади и еще две пары — с каждой стороны.
   Хэн кивнул. Он поневоле начинал испытывать к этим ребятам некоторое уважение. Надо же — восемь ногри по-тихому отгоняли с их пути хищников и аборигенов, днем и ночью, да еще и выкраивали минутку, чтобы позаботиться о таких мелочах, как убрать с тропы когтекрылов или лозных змей.
   Хэн посмотрел на страхолюдную физиономию ногри уже другими глазами, хотя и по-прежнему сверху вниз — разница в росте сказывалась. Да, похоже, на этот раз он не будет себя чувствовать таким идиотом, пытаясь привыкнуть к новому знакомству.
   Где-то у него за спиной раздалось знакомое шарканье, и когда Хэн обернулся, в поле зрения как раз притащился не менее знакомый золотистый силуэт Ц-ЗПО. Рядом с ним, на полшага позади, шла Мара с бластером в руке.
   — Масса Люк! — позвал дроид. Как обычно, голос его звучал со смесью облегчения и беспокойства, а тон его был ничуть не менее церемонным.
   — Я здесь, Ц-ЗПО, — откликнулся Люк. — Поможешь нам с переводом?
   — Я сделаю все, что смогу, — с готовностью ответил Ц-ЗПО. — Как вы знаете, я владею более чем шестью миллионами форм обще…
   — Вижу, вы нашли аборигенов, — перебила его Мара. Ступив на опушку, она окинула оценивающим взглядом групповую композицию у колоды. — И еще кое-что, — недобро добавила она, направив дуло бластера на Экхрикхора.
   — Все в порядке — он наш друг! — заверил ее Люк, протянув руку, чтобы отвести бластер.
   — Не думаю, — сказала Мара, увернувшись от неловкой попытки Люка и ни на миг не спуская прицела с ногри. — Это ногри. Они служат Трауну.
   — Больше мы ему не служим, — сказал Экхрикхор.
   — Мара, это правда, — поддержал его Люк.
   — Может быть, — неохотно согласилась Джейд.
   Видно было, что все это ей по-прежнему не нравилось, но, по крайней мере, ее бластер перестал смотреть прямо в лоб Экхрикхору.
   Минейрш, стоящий ближе прочих к бревну, вытащил из заплечного мешка нечто напоминающее белоснежное чучело птицы и, бормоча что-то неразборчивое себе под нос, водрузил этот предмет на колоду рядом с фонарем.
   — Что это? — спросил Хэн. — Завтрак?
   — Это называется «сатна-чакка», — объяснил Экхрикхор. — Знак перемирия на время встречи. Они готовы начать. Ты — ЗПО-дроид — иди за мной.
   — Конечно, — судя по голосу, робота это приглашение отнюдь не вдохновило. — Масса Люк?..
   — Я пойду с вами, — утешил его Люк. — Хэн, Чуй — оставайтесь здесь.
   — С моей стороны — никаких возражений, — сказал Хэн.
   Люк и ногри отправились к бревну, волоча за собой на буксире насмерть перепуганного Ц-ЗПО.
   Минейрш воздел верхнюю пару рук к небу, ладонями наружу.
   — Бидаеси чараа, — произнес он неожиданно мелодичным голосом. — Льаауну баараэмаа духну фаэри.
   — Он возвещает прибытие незнакомцев, — перевел Ц-ЗПО. — Предположительно это относится к нам. Однако он боится, что мы несем угрозу его народу.
   Чубакка рядом с Хэном проворчал ехидное замечание.
   — Да, лаконичностью они не страдают, — согласился Хэн. — И дипломатическими талантами — тоже.
   — Мы несем вашему народу надежду, — возразил командир ногри. — Если вы позволите нам пройти, мы освободим вас от владычества Империи.
   Ц-ЗПО принялся переводить. На вкус Хэна, мелодичная речь минейршей в его устах звучала слишком уж чопорно. Один из псаданов рубанул рукой по воздуху и что-то сказал — звучало это как слабый и далекий визг с несколькими неразборчивыми согласными.
   — Он говорит, что у народа псаданов долгая память, — сказал Ц-ЗПО. — Очевидно, имеется в виду, что освободители уже приходили на эту планету, но не смогли ничего изменить.
   — Добро пожаловать в реальный мир, — пробормотал Хэн.
   Люк покосился через плечо.
   — Ц-ЗПО, попроси его объяснить.
   Дроид подчинился: сначала проверещал фразу на языке псаданов, а потом повторил то же самое на наречии минейршей — просто чтобы показать, что он это может. Псадан ответил развернуто, и к концу его речи у Хэна уже начали болеть уши.
   — Должен сказать, — начал Ц-ЗПО, слегка наклонив голову, с этаким профессорским видом, который Хэн уже давно люто ненавидел, — что это очень длинная история. Давным-давно, в одной далекой-далекой… Но знаете, я, пожалуй, опущу подробности, — поспешно оборвал он сам себя, наткнувшись на взгляд ногри. — В общем, если вкратце, то первыми вторглись на эту планету люди-колонисты. Они вытеснили коренные народы с части их земель и остановили свое продвижение только когда, я цитирую, «когда их молнии и железные птицы истощились». Значительно позже сюда пришла Империя, которая, как нам известно, занималась строительством на запретной горе. Они поработили многих коренных жителей и заставили их работать на строительстве, а прочих согнали с их земель. Спустя какое-то время, после того как строители покинули планету, сюда явился некто, назвавшийся Хранителем, и тоже попытался захватить власть над коренными народами. В конце концов пришел некто, называющий себя Мастер Джедай. Сначала исконные жители подумали, что теперь-то они будут свободны, но Мастер Джедай собрал людей и аборигенов и заставил их жить всех вместе в тени запретной горы. И наконец, сюда вернулась Империя, — Ц-ЗПО снова наклонил голову. — Итак, как видите, масса Люк, мы для них — всего лишь очередные чужаки, которые пришли, чтобы завоевать их.
   — Но мы не завоеватели, — сказал Люк. — Скажи это им.
   — Ах… Ну да… конечно… я сейчас, масса Люк.
   Дроид приступил к переводу.
   — По мне, так они еще легко отделались, — вполголоса поделился Хэн с Чубаккой. — У многих Империя просто отобрала их миры.
   — Это типичная реакция первобытных племен на пришельцев, — сказала Мара. — И они никогда ничего не забывают.
   — Ну да. Наверное, — рассеянно согласился Хэн. — Как думаешь, тот джедай, о котором они толкуют, — это твой приятель К'баот?
   — А кто ж еще ? — мрачно ухмыльнулась Мара. — Должно быть, именно здесь Траун и нашел его.
   Хэну почему-то стало очень неуютно.
   — Думаешь, он сейчас здесь?
   — Я не чувствую его, — медленно проговорила Мара. — Но это еще не означает, что он не мог вернуться.
   Главарь минейршей принялся толкать новую речь. Хэн еще разок оглядел просеку. Интересно, где те ложи, откуда прочие минейрши и псаданы любуются представлением? Люк не мог сказать ничего определенного, но не идиоты же они, чтобы не спрятать народ в кустах.
   Если только ребята Экхрикхора о них уже не позаботились. Если не сработает, ногри могут оказаться очень даже кстати.
   — Мне очень жаль, масса Люк, — заизвинялся Ц-ЗПО, — но они говорят, что у них нет причин полагать, что мы чем-то отличаемся от упомянутых чужаков.
   — Я могу понять их опасения, — с важным видом кивнул Люк. — Спроси их, что мы можем сделать, чтобы убедить их в своих добрых намерениях.
   Не успел Ц-ЗПО заболботать, как локоть Чубакки чувствительно пихнул Хэна в плечо.
   — Что? — вскинулся Хэн, потирая ушибленное место.
   Чубакка кивком показал куда-то влево, его самострел уже был готов к бою и выслеживал цель.
   — Ого! — присвистнул Хэн.
   — Что там? — спросила Мара. Хэн открыл рот, но вдруг оказалось, что отвечать уже некогда. Жилистый хищник, которого Чуй засек крадущимся в ветвях, вышел на исходную позицию и припал к ветке перед прыжком — нацелившись на высокие договаривающиеся у колоды стороны.
   — Смотри! — выкрикнул Хэн, выхватывая бластер.
   Чубакка оказался проворней. Раздался боевой клич вуки, и меткий выстрел самострела разделил зверя на две почти равные части. Части рухнули на ковер палой листвы и затихли
   А вся толпа минейршей, собравшаяся у бревна, глухо заворчала
   — Возможно, это было ошибкой, — напряженным голосом проговорила Мара. — Нельзя было использовать оружие, пока действует перемирие на время переговоров.
   — А что, надо было позволить этой животине сожрать мирных переговорщиков? — возмутился Хэн.
   Псаданы тоже начали трепыхаться, так что оставалось только надеяться, что ребята Экхрикхора все же расчистили прилегающие территории.
   — Ц-ЗПО, скажи им!
   — Конечно, капитан Соло, — голос дроида прозвучал столь же беспокойно, как Хэн себя чувствовал. — Мулансаар..
   Главарь минейршей рубанул воздух сразу двумя левыми ладонями, и Ц-ЗПО заткнулся.
   — Ты! — прорычал минейрш, злобно ткнул четырьмя указательными пальцами в Хэна. — Он уметь стреляться молния?
   Хэн мрачно уставился на собеседника. Конечно, у Чубакки было оружие — как и у всех присутствующих. Хэн покосился на вуки… и тут до него дошло.
   — Да, умеет, — сказал он минейршу, опустив бластер. — Он наш друг. Мы не держим рабов, как имперцы.
   Ц-ЗПО стал излагать перевод, но минейрш уже вовсю болтал со своими дружками.
   — А ты не промах, — прошептала Мара. — Я об этом не подумала, но ты прав — раньше они видели вуки только в качестве имперских рабов.
   Хэн кивнул.
   — Будем надеяться, что теперь они поймут, чем мы отличаемся от Империи.
   Бурное обсуждение продолжалось еще несколько минут — теперь уже между псаданами и минейршами. Похоже, минейрши потихоньку пришли к выводу, что это их шанс избавиться от гнета Империи вообще и джедая в частности. Псаданы питали к Империи не больше симпатий, чем минейрши, но вот мысль о противостоянии К'баоту их как-то не вдохновляла.
   — Мы не просим вас сражаться на нашей стороне, — обратился к ним Люк, когда аборигены, наконец, наговорились вдоволь и соизволили обратить на него внимание. — Это наша битва, и мы справимся сами. Все, о чем мы просим, — дайте нам пройти через ваши земли к запретной горе и обещайте не выдавать нас Империи.
   Ц-ЗПО перевел это на оба местных наречия, и Хэн морально приготовился к продолжению толковища. Но оказалось, что зря. Главарь минейршей снова воздел верхние руки к небу, а нижними поднял чучело белого когтекрыла и протянул его Люку.
   — Кажется, он предлагает вам свидетельство того, что вы можете в дальнейшем путешествовать по этим лесам, — беспомощно пролепетал Ц-ЗПО. — Конечно, я могу и ошибаться, этот диалект сохранился относительно неизменным, но язык жестов часто…
   — Поблагодари их, — сказал Люк, с вежливым кивком принимая подношение. — Скажи, что мы высоко ценим их гостеприимство. И что им не придется жалеть, что они помогли нам.
   * * *
   — Генерал Ковелл? — раздался из интеркома суховатый, по-военному сдержанный голос. — Через несколько минут корабль произведет посадку.
   — Понял вас, — привычно отозвался генерал, отключил связь с рубкой и повернулся ко второму пассажиру в салоне. — Мы почти на месте.
   — Да, я слышал, — промурлыкал К'баот, в голосе его звучало удовлетворение, эхом отозвавшееся в голове генерала. — Скажите мне, генерал Ковелл, находимся ли мы в начале пути или завершаем его?
   — В начале, разумеется, — без запинки произнес генерал. — Нашему пути не будет конца.
   — А Гранд адмирал Траун?
   Ковелл почувствовал, как лоб собирается в складки. Он не слышал этого вопроса раньше. По крайней мере, заданного таким образом. Но пока он шарил в опустевшей памяти, ответ сам всплыл в его мыслях. Как и все остальные ответы.
   — Это начало конца Гранд адмирала.
   К'баот негромко рассмеялся; по телу генерала разлилось убаюкивающее тепло. Ковелл хотел поинтересоваться у магистра, что смешного тот нашел в его словах, но гораздо легче и намного приятнее было сидеть и наслаждаться смехом собеседника. И непонятно откуда знать: что бы ни насмешило К'баота, это было и вправду забавно.
   — Хорошо, не правда ли? — старик нарисовал в воздухе непонятный знак. — Ах, генерал, генерал! Какая ирония, не находите? С самого начала, с самой первой нашей с ним встречи в моем городе Гранд адмирал Траун знал ответ. Но как тогда, так и сейчас он далек от понимания.
   — Вы говорите о власти, магистр? — спросил Ковелл.
   Эта тема была изучена и знакома, фразы всплывали и без мысленного напоминания.
   — Несомненно, генерал Ковелл, — рассудительно сказал старик, вычесывая из бороды крошки недавней трапезы. — Я с самого начала говорил ему, что истинная власть вовсе не в том, чтобы победным шагом маршировать по далеким мирам, попирая планеты начищенным сапогом. Как не заключена она в войнах, сражениях и победе над безликими повстанцами.
   Магистр улыбнулся, глаза его масляно заблестели.
   — Нет, генерал Ковелл, — ласково и негромко журчал его голос. — Вот — вот же оно! — истинное могущество. Держать у себя на ладони чужую жизнь. Выбирать за другого его мысли и чувства. Направлять его действия, управлять его жизнью, определять его смерть.
   Театральным медленным жестом старик вознес перед собой раскрытую пустую ладонь.
   — Подчинить себе его душу…
   — Даже Император этого не понимал, — сонно подал свою реплику Ковелл.
   И получил в награду дозу удовольствия.
   — Даже Император, — согласился К'баот; взгляд его уплыл в сторону, под мохнатыми бровями сложно было разглядеть, не дремлет ли магистр. — Палпатин, как и Гранд адмирал Траун, видел только дальние границы, к ним и тянулся. Его убило непонимание, а я ведь говорил ему, что так будет. Ибо, если бы он действительно имел власть над Вейдером…
   Он опять покачал головой, не мелко, по-старчески, а неторопливо, с сожалением, даже скорбью.
   — Собственно, Палпатин был глупцом. Но может быть, так распорядилась судьба? Может, он и не мог быть иным? Может, воля Вселенной заключается в том, что я, я один, пойму суть. Ибо один лишь я обладаю силой и желанием удержать власть. Первый… но не последний.
   Ковелл сглотнул невесть откуда взявшийся комок; тот оцарапал вдруг пересохшую глотку. Ему не нравилось, когда магистр вот так оставлял его, пусть ненадолго. Особенно когда подступало странное, необъяснимое одиночество…
   Но, конечно же, магистру все было известно.
   — Вам больно, вы страдаете от одиночества, генерал Ковелл? — спросил К'баот, утешая и согревая собеседника одной кроткой улыбкой. — Вам нестерпимо, что я одинок? Ну конечно же. Но будьте терпеливы. Придет время, и нас станет много. А когда это время наступит, мы не будем испытывать одиночество. Никогда. Вот увидите.
   У Ковелла появилось непонятное ощущение: будто за закрытой дверью дома стояли долгожданные гости и нужно встать и открыть им дверь.
   — Видите, я был прав, — ласково улыбнулся К'баот. — Они здесь, Скайуокер и Джейд, оба. — Он опять мечтательно улыбнулся. — Они будут первыми, генерал Ковелл, первыми из многих. Ибо они пришли к нам, а когда я продемонстрирую им истинную власть, они проникнутся нашим величием и примкнут к нам.
   Он помолчал, глядя в иллюминатор, и в предвкушении дернул себя за бороду
   — Думаю, первой будет Джейд, — задумчиво добавил магистр. — Скайуокер один раз уже вздумал сопротивляться и опять начнет хорохориться, но ключик, которым открывается его маленькая душа, уже ждет меня внутри этой горы. С Джейд все по-другому. Я видел ее в своих мыслях, видел, как она приходит ко мне и преклоняет колени. Она станет моей, а Скайуокер будет следующим. Так или иначе.
   Он постоянно улыбался, и генерал тоже улыбнулся в ответ, довольный уже тем, что доволен магистр. Хорошо, что кто-то еще может греть ему душу.
   А затем — без предупреждения — все померкло, словно выключили освещение. Не одиночество, нет, по-другому, не так… Пустота.
   Кто-то грубо взял его за подбородок, запрокинул ему голову. В глаза пристально смотрел К'баот.
   — Генерал Ковелл! — прогромыхал голос магистра.
   От такой силы звука должна была обрушиться гора, лопнуть барабанные перепонки, но голос К'баота звучал необычно. Не так, как должно быть.
   — Вы слышите меня?
   — Я слышу вас, — проговорил генерал.
   Его голос тоже звучал странно Ковелл смотрел мимо магистра, очарованный узором стандартной отделки на переборке «Драклора».
   Ковелл почувствовал, что его трясут
   — Смотреть на меня! — приказал К'баот. Генерал перевел взгляд. Непонятно… почему он видит магистра, которого на самом деле тут нет?
   — Вы тут?
   Лицо старика изменилось По нему промелькнуло что-то… может, улыбка?
   — Да, генерал, я здесь, — сказал далекий голос. — Я больше не трогаю ваш разум, но я все еще твой хозяин. А ты будешь мне повиноваться.
   Повиноваться… Зачем? Какая странная концепция. Повиноваться, а не просто что-то сделать, как было бы естественнее.
   — Повиноваться?
   — Ты сделаешь то, что я скажу, — продолжал К'баот. — Скажешь то, что я скажу, повторишь слово в слово.
   — Хорошо, — сказал Ковелл. — А если я послушаюсь, вы вернетесь?
   — Вернусь, — пообещал магистр… мастер… Хозяин. — Несмотря на предательство Гранд адмирала Трауна. Повинуйся мне, делай то, что я приказываю, и вместе мы одержим победу. И тогда нам не придется расставаться.
   — А пустота? Ее не будет?
   — Да. Только сделай, как я говорю.
   Потом пришли какие-то люди, но хозяин был рядом, и генерал повторил все слова, которые ему нашептывал в ухо бесплотный голос. А потом они куда-то пошли, а потом люди ушли, и хозяин тоже ушел.
   И тогда он стал смотреть на стену комнаты, в которой его оставили, на узор, который образовывали линии, и прислушался к пустоте, окружающей его. А потом он уснул.
   * * *
   Где-то в отдалении раздалась странная птичья трель, и на какое-то время лес стих — смолкли насекомые, исчезли шорохи разбегающегося от чужаков зверья. Но, похоже, в данный момент никакой опасности не предвиделось, и лес вскоре снова зажил обычной ночной жизнью. Мара прислонилась к стволу облюбованного дерева. Спина уже основательно ныла. Скорее бы все это кончилось.
   — Тебе нет необходимости бодрствовать, — мяукнул над ухом ногри. — Мы будем на страже.
   — Спасибо, — огрызнулась Мара. — Но если тебе все равно, позволь мне заниматься своим делом.
   Ногри помолчал.
   — Ты все еще нам не доверяешь, верно? — спросил он после паузы.
   На самом деле она как-то пока об этом не задумывалась.
   — Скайуокер доверяет вам, — сказала она. — Разве этого недостаточно?
   — Нам нужно не его одобрение, — сказал ногри, — а шанс выполнить наш долг.
   Она пожала плечами. Ногри охраняли лагерь. Потом они добровольно взялись установить контакт с минейршами и псаданами, что еще никому не удавалось легко. А теперь они снова охраняют лагерь
   — Если вы задолжали Новой Республике, я бы сказала, что вы хорошо поработали в счет отдачи, — признала она. — Вы все-таки догадались, что Траун и Империя всю дорогу морочили вам головы?
   У нее над ухом раздался тихий щелчок — похоже, ногри клацнул острыми, как иглы, зубами.
   — Ты знала об этом?
   — До меня доходили кое-какие слухи, — Мара понимала, что вступает на очень скользкую почву, но не слишком беспокоилась. — По большей части, анекдоты и байки. Я и гадать не пыталась, сколько в них было правды.
   — По большей части, все так и было, — хладнокровно произнес ногри. — Да. Я могу представить себе, как наша жизнь и смерть служили развлечением для поработителей. Мы убедим их, что они были не правы.
   Ни яростного гнева, ни фанатичной ненависти. Только ледяная уверенность и решимость. Самое опасное, что может быть.
   — И как вы это сделаете? — спросила она.
   — Когда наступит день, ногри обратятся против своих поработителей. Несколько имперских миров, несколько транспортных кораблей. И пять групп отправятся сюда.
   Мара нахмурилась.
   — Вы знали о Вейланде?
   — Нет, пока вы не привели нас сюда, — ответил тот. — Но теперь мы знаем. Мы передали его координаты нашим товарищам, которые остались ждать на Корусканте. А они уже сообщили остальным.
   Мара тихо фыркнула.
   — Что-то больно уж вы в нас верите..
   — Наши миссии дополняют друг друга, — заверил ее ногри. Его и без того действующее на нервы мяуканье на этот раз прозвучало совсем уж зловеще. — Вы поставили перед собой задачу уничтожить производство клонов. Поскольку сын господина нашего Дарта Вейдера с вами, мы не сомневаемся, что вам это удастся. Народ ногри выбрал цель — уничтожить последнее напоминание об Императоре на этой планете.
   Возможно, последнее напоминание о присутствии Императора вообще где-либо, подумала Мара. Она прогнала прочь эту мысль, удивившись, что не почувствовала ни горя, ни злости. Может быть, она просто слишком устала.
   — Звучит впечатляюще, — сказала она. — Большие у вас планы. А кто этот сын Вейдера, который вдруг объявится и поможет нам?
   Последовало молчание.
   — Сын господина нашего Дарта Вейдера и так с вами, — на этот раз голос ногри прозвучал озадаченно. — Ты, как и мы, служишь ему.
   Мара недоверчиво вылупилась на него в темноте. Сердце внезапно решило пропустить пару ударов.
   — Ты хочешь сказать… Скайуокер?!
   — Ты не знала?
   Мара отвернулась от ногри и в омерзительном оцепенении уставилась на дрыхнущее без задних ног в метре от нее тело. Внезапно, наконец-то, спустя все эти годы, последний недостающий фрагмент головоломки лег на свое место. Император хотел, чтобы она убила Скайуокера не из-за самого Скайуокера. Это должна была быть его последняя, посмертная месть его отцу, Дарту Вейдеру.
   ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА!
   И за время двух ударов сердца, все, во что Мара верила, все, что она знала о себе, — ее ненависть, смысл всей ее жизни — вдруг рассыпалось на куски. В душе царил полный хаос.
   ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА!
   ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА!
   ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА!
   — Нет, — прошептала она вслух сквозь зубы. — Не так. Это должно быть мое решение. Мои причины.
   Но голос и не думал затихать. Возможно, теперь его питало ее собственное сопротивление, или лучший контроль над Силой, который дали ей занятия со Скайуокером, делал ее более восприимчивой.
   ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА. ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА.
   Нет. Ты — это другое дело, Мара Джейд.
   Мара дернулась, как от удара, и со всей дури приложилась затылком о дерево за спиной. Другой голос. Он тоже раздавался у нее в голове, но шел не изнутри. Он шел от…
   Я часто вижу тебя в своих медитациях, безмятежно продолжал голос. Я вижу, как ты приходишь ко мне. Приходишь и преклоняешь передо мною колени. Ты будешь моей, Мара Джейд. А Скайуокер будет следующим. Так или иначе.
   Мара яростно тряхнула головой, пытаясь прогнать незваные мысли.
   Тот, кто говорил с ней, казалось, рассмеялся.
   Потом смех сменился отдаленным, но мощным давлением на ее рассудок. Мара стиснула зубы и попыталась сопротивляться. Кажется, в ответ на ее усилия снова раздался смех.
   А потом, так резко, что она чуть не задохнулась, давление ушло.
   — С тобой все в порядке? — раздался тихий голос Скайуокера.
   Мара посмотрела под ноги. Скайуокер приподнялся на локте и, насколько можно было разобрать в темноте, встревоженно на нее таращился.
   — Ты тоже слышал? — выдохнула она.
   — Слов я не слышал. Но зато почувствовал давление.
   Мара подняла взгляд на ветви над головой.
   — Это К'баот, — сказала она. — Он здесь.
   — Да, — согласился Скайуокер.
   Мара почувствовала, что у него по этому поводу тоже нет радостных предчувствий. И неудивительно — он же уже встречался с К'баотом на Йомарке и едва не попался в его сети.
   — И что теперь? — спросила Мара, вытирая пот трясущейся ладонью. — Задание отменяется?
   Силуэт лежащего Скайуокера пожал плечами.
   — Каким образом? Мы в двух днях пути до горы Тантисс. На то, чтобы вернуться на «Сокол», времени понадобится гораздо больше.
   — Вот только имперцы теперь знают, что мы здесь, — напомнила Мара.
   — Может быть, — задумчиво проговорил Скайуокер, — а может, и нет. С тобой он тоже прервал контакт резко? Как будто не он прервал, а его прервали…
   Мара озадаченно нахмурилась… и внезапно ее осенило.
   — Думаешь, кто-то подтащил к нему йсаламири?
   — Или заключил его в одну из тех рам, что ты использовала на Йомарке, — сказал Скайуокер. — В любом случае это означает, что его держат в плену.
   Мара обдумала эту идею. Да, если так, то он может и не быть заинтересован в том, чтобы сообщить своим тюремщикам о том, что к горе Тантисс движется вражеский отряд.
   Ей вдруг пришла в голову другая мысль.
   — Ты знал, что К'баот на подходе? — резко спросила она. — Ты поэтому решил освежить мои навыки ?
   — Я не знал, что он здесь будет, — серьезно ответил Скайуокер. — Но я знал, что однажды нам снова придется встретиться с ним. Он сам сказал об этом тогда, на Йомарке.
   Мару передернуло. «… и преклоняешь передо мною колени…»
   — Что-то не хочется мне с ним встречаться, Скайуокер, — сказала она.